Текст книги "Субъективная реальность нормативного поведения и речи"

3.10. Эмоциональные предпочтения субъектов потребного поведения

В состав позитивных материальных форм объективной стороны потребного поведения наряду с внешними формами объектов входят и внешние формы субъектов. В соответствии с особенностями внешнего восприятия внешние позитивные формы субъектов так же, как и аналогичные формы объектов, наполняются тождественно вложенными в них негативными идеальными формами ощущений или эмоциями. Последние даются в виде идеальных форм ощущений, оживляющих как внешние формы субъектов, так и внешние формы объектов объективной стороны потребного поведения.

Поскольку эмоции, объективно опредметившиеся во внешних объектно-субъектных материальных формах, являются внешними идеальными формами внутренних материальных форм ощущений субъектов, то все они представляются субъектам в виде единой животворящей силы, наполняющей изнутри все воспринятые субъектами внешние материальные формы объективной стороны поведения. При этом каждая отдельно взятая материальная форма заполняется этой силой настолько, насколько она смогла взволновать воспринявших ее субъектов.

Другими словами, количество эмоциональной силы в материальных формах потребного поведения зависит от силы их физического воздействия на внешние рецепторы мозга. Чем сильнее такие воздействия, тем больше ощущений от их восприятия. Чем больше ощущений, тем ярче и активнее их идеальные формы – эмоции. Чем активнее эмоции, тем более живыми и значимыми кажутся субъектам наполненные ими объекты.

Воспринимая внешние материальные формы объективной стороны потребного поведения, субъекты воспринимают и ту меру эмоциональной активности, которая вызвана ощущениями, полученными от этих материальных форм. Проникаясь не одинаковым количеством эмоциональной активности от разных материальных форм объективной стороны потребного поведения, субъекты дифференцируют эти формы, а вместе с ними и наделенные ими объекты внешней среды.

При этом, как показано выше, они различают положительные и отрицательные эмоции. Внешне опредмеченные положительные эмоции – это то, что привлекает субъектов в объектах, заставляет их изыскивать возможности для тех или иных потребных взаимодействий с ними. Внешне опредмеченные отрицательные эмоции – это то, что отталкивает субъектов от объектов и заставляет избегать материальных взаимодействий с ними.

Руководствуясь эмоциональными предпочтениями, субъекты научаются избирательно подходить к разным способам или правилам потребного поведения и выборочно применять их в зависимости от тех или иных эмоций которые они вызывают. Воспринимая положительные эмоции во внешних материальных формах объективной стороны поведения, они продолжают это поведение вплоть до его потребного завершения. Испытывая внешние отрицательные эмоции, они, наоборот, стремятся прекратить поведение, не дожидаясь наступления его вредных или опасных последствий.

3.11. Взаимодействие идеальных форм субъективной реальности с материальными формами объективной стороны потребного поведения

Эмоции, опредметившиеся в тождественных им внешних материальных формах объективной стороны настоящего поведения, являются, как показано выше, внешней частью субъективной реальности. Другой, внутренней ее частью, тождественной указанной внешней части, являются образные идеальные формы объективной стороны прошлого сходно повторявшегося поведения. Она дается субъектам на их внутреннем материальном основании, состоящем из обобщенных остаточных ощущений от этой внешней стороны прошлого поведения.

Обобщенные на внутренних материальных основаниях из остаточных ощущений от прошлого сходно повторявшегося поведения образные идеальные формы в активированном потребностью состоянии превращаются в актуальные образцы или нормы поведения. Под воздействием потребностей они понуждают субъектов к их опредмечиванию в объективной стороне настоящего поведения. Принимая эти актуальные идеальные нормы в качестве прототипов данного поведения, субъекты воспроизводят или копируют их в этом поведении, удовлетворяя тем самым те потребности, которые актуализировали данные идеальные нормы.

Изложенное свидетельствует о том, что объективная сторона потребного поведения, как объективная материальная реальность, находится в постоянных внешних и внутренних процессуальных контактах с субъективной идеальной реальностью. С внутренней стороны к внешней объективной стороне поведения примыкают опережающие ее образные нормативные формы субъективной реальности. В качестве идеальных образцов-образов они предваряют появление объективной стороны поведения. По мере их реализации в объективной стороне настоящего поведения в его внешних материальных формах начинают опредмечиваться тождественные им эмоциональные идеальные формы субъективной реальности.

Делая это, эмоции как бы удостоверяют тождество материальных форм объективной стороны потребного поведения опережавшим их идеальным образцам-образам субъективной реальности. Подтверждая данное тождество, эти внешние эмоциональные формы субъективной реальности уступают место следующим за ними образцово-образным нормативным формам данной реальности. Последние, опредмечиваясь в очередных внешних материальных формах настоящего поведения, обусловливают появление в них следующих эмоциональных форм субъективной реальности, которые сменяются следующими за ними образцово-образными идеальными формами этой реальности и т. д., вплоть до достижения в процессе поведения нормативно обусловленного потребного результата.

3.12. Внешне опредмеченные эмоции как психологическая основа возникновения сообществ субъектов для совместного потребного поведения

Воспринимая в виде эмоций идеальные формы собственных ощущений, опредмеченные в тождественных им материальных формах объективной стороны настоящего поведения, субъекты осознают их как внешнюю неотъемлемую часть этих материальных форм. В результате внешние эмоции становятся для субъектов своеобразными маяками или проводниками, направляющими их поведение на удовлетворение имеющихся потребностей.

С одной стороны они обозначают эти потребности в опредметивших их объектах. С другой стороны они указывают на возможности объектов по удовлетворению потребностей субъектов посредством поведения. Эти особенности эмоций позволяют субъектам вырабатывать к опредметившим их объектам свое отношение как в части имеющихся потребностей, так и в части доступных способов их удовлетворения.

Эмоции иллюзорно превращают опредметившие их внешние материальные формы в своеобразные вместилища или резервуары, заполненные идеальными формами ощущений от восприятия этих материальных форм. При этом в их числе оказываются и внешние материальные формы самих субъектов потребного поведения. Первобытному человеку эти представленные в объектах и субъектах идеальные формы давались, согласно наблюдениям немецкого этнографа Ю. Липса, в виде вездесущей и повсеместно ощущаемой силы, которая была для него «вполне реальной и осязаемой» и обозначалась различными терминами. «Малайцы и полинезийцы, – отмечает данный автор, – именуют ее “мана”, ирокезы – “оренда”, сиу – “вакан” и алконкины – “манито”. Поэтому постоянные стремления примитивных людей, – пишет он, – направлены на то, чтобы познать проявления этой силы, приобщиться к ней и, по возможности, овладеть ею».[36]36
  Липс Ю. Происхождение вещей. Смоленск. 2003., с. 408.


[Закрыть]

Усматривая эту данную в эмоциях силу во всех без исключения воспринятых материальных формах внешней среды, в том числе и в собственных внешних материальных формах, архаические субъекты осознавали ее как главную движущую силу всего сущего, определяющую весь доступный их восприятию универсум. Позднее философы Древней Греции Сократ и Платон рассматривали ее в качестве вечной космической души, являвшейся, по их представлениям, нематериальным источником движения всех материальных форм. В соответствии с этим, данная в эмоциях душа человека, опредмеченная внешними материальными формами, была для них частью вечной космической души, приводящей в движение человеческое тело.

Эмоции, опредмечиваясь в тождественных им внешних материальных формах объектов, нематериально привязывали к ним воспринявших их субъектов. Последние осознавали эту привязанность как направленную на них нематериальную силу. Воспринимая ее во внешних материальных формах собственного тела, субъекты считали себя приобщенными ею к окружающему их материальному миру.

Осознавая присутствие этой силы, как в собственных внешних материальных формах, так и в объектах внешней среды, субъекты воспринимали себя в качестве родственников этих объектов, так как вместе с ними обладали этой связывающей их между собой животворящей силой. Присутствуя во внешних формах субъектов и объектов, она объединяла их в одну живую идеальную и одновременно материальную целостность. Она связывала и приобщала их друг к другу, заставляя субъекты с определенным пиететом относиться к объектам внешней среды и осознавать себя как некоторую не самую главную и даже подчиненную часть этой среды.

Наибольшую приобщенность к материальным формам внешней среды субъекты сознавали при восприятии наиболее жизненно значимых для себя объектов этой среды. Материальные формы таких объектов в сравнении с менее значимыми в этом отношении объектами, воздействуя на внешние рецепторы мозга, инициировали большее количество тождественных им ощущений. Соответственно идеальные формы таких ощущений в большем объеме опредмечивались во внешних материальных формах данных объектов и создавали в них тем самым большее количество рассматриваемой идеальной силы. От этого субъекты ощущали разную степень привязанности, или приобщенности, к разным объектам. К одним, более значимым для них объектам, они испытывали больше эмоциональной привязанности, чем к другим, менее значимым для них объектам.

Из-за тождественности внешних материальных форм большей эмоциональной привязанностью друг к другу пользовались субъекты одного вида. Опредмеченная в них эмоциональная сила заставляла их объединяться в сообщества себе подобных и осуществлять при этом сходное потребное поведение. Воспринимая поведение других членов сообщества, отдельные особи копировали его в объективной стороне своего поведения, получая от этого ощущения, тождественные ощущениям других членов сообщества. При этом идеальные формы ощущений одних особей опредмечивались в тождественных им материальных формах потребного поведения других особей.

В результате опредмечивания идеальных форм ощущений одних особей в тождественных им внешних материальных формах объективной стороны других особей в их сообществах возникает общая для всех эмоциональная сила, нематериально связывающая всех членов сообщества в единые идеально-материальные целостности. На более низких уровнях развития такие целостности в природе представлены, например, стадами животных, стаями птиц и насекомых, косяками рыб и пр. Данный механизм объединения в сообщества особей одного вида действует и у человека. Он лежит в основе родовых, расовых, национальных и государственных связей, а также является коренным психологическим основанием возникновения мегаполисов и международных организаций.

Объективный характер действия этой сплачивающей идеальной силы в наиболее явной наглядной форме проявляется в поведении крупных косяков рыбы в трехмерном морском пространстве. Телевидение, кинематограф, а также многочисленные фотоматериалы дают возможность воочию наблюдать, как такие косяки рыб в спокойном состоянии пребывают в относительно рассредоточенном состоянии, позволяющем отдельным особям наиболее эффективно удовлетворять свои индивидуальные пищевые потребности. Однако при угрозе нападения значительно повышающей уровень сплачивающей эмоциональной силы, такие косяки прекращают пищевое поведение и формируют шарообразные формы. При непосредственном нападении хищников такие формы под воздействием этой силы изменяются соответственно нападению, нередко закручиваясь при этом в крутые, быстро движущиеся спирали.[37]37
  См. напр., masterok.livejournal.com/502810.html; masterok: косяк.


[Закрыть]

3.13. Коллективные субъекты поведения

Находясь в составе сообществ себе подобных, субъекты во внешних материальных формах своего тела воспринимают не только идеальные формы своих собственных ощущений от этих внешних материальных форм. Наряду с ними они воспринимают в них тождественные им идеальные формы ощущений других членов данных сообществ, как от их собственных внешних материальных форм, так и от тождественных материальных форм других, воспринятых ими членов этих сообществ. В результате общее количество идеальных форм тождественных ощущений во внешних материальных формах членов одних и тех же сообществ многократно возрастает.

По этой причине все члены одного сообщества начинают воспринимать в своих собственных материальных формах и в материальных формах других членов сообщества значительно больше эмоциональной силы, чем это имело место в тех случаях, когда они не состояли в этих сообществах и вели индивидуальный образ жизни. В связи с этим общая эмоционально данная идеальная сила начинает доминировать в сознании отдельных членов сообществ над их личной индивидуальной эмоциональной силой. При этом она подчиняет себе индивидуальное поведение членов сообщества даже тогда, когда не в полной мере соответствует или даже вовсе противоречит имеющимся у них личным неудовлетворенным потребностям.

Воспринимая личную эмоциональную силу в составе общей эмоциональной силы всего сообщества, отдельные его индивидуумы подчиняют ее общей эмоциональной силе. Руководствуясь ею, они начинают осуществлять свое индивидуальное поведение в составе общего коллективного поведения и в интересах удовлетворения потребностей, имеющихся у всех членов коллективного поведения, у всех членов образованного ими сообщества. Сообщество индивидуумов в результате этого начинает вести себя как единый коллективный субъект, наделенный одной, общей для всех его членов эмоциональной силой, инициирующей общее потребное поведение.

Наиболее простым и наглядным образом такое общее для всех поведение демонстрируют, как уже было сказано выше, косяки рыб в трехмерном морском пространстве. Охваченные одной общей для всех эмоцией все входящие в них особи ведут себя как единое целое шарообразной, спиралевидной или какой-либо иной формой, более всего развернутой в какой-то одной плоскости.

Подчиняя свое поведение общей эмоции, значительно превышающей по силе образующие ее частные эмоции отдельно взятых членов сообщества, индивидуумы, входящие в состав такого сообщества, действуют, как правило, со значительно большей решительностью, уверенностью и эффективностью, чем они делали это в индивидуальном порядке, руководствуясь только своими собственными эмоциями.

Под воздействием общей эмоции отдельные особи, образующие состав коллективных субъектов, действуют совместно как единая материальная целостность, хотя в принципе, будучи физически обособленными, они способны самостоятельно осуществлять индивидуальное поведение, отличное от поведения всего сообщества в целом.

3.14. Эмоции коллективного потребного поведения

Субъекты, занятые совместным исполнением потребного поведения, под воздействием одних и тех же эмоций от его внешних материальных форм, испытывают стремление к объединению в единые коллективные целостности. Однако такие стремления никогда до конца не реализуются из-за обособленности физического существования совместно действующих субъектов. Поэтому им приходится ограничиваться не фактической, а лишь условной материальной целостностью, основанной на не материально связывающей их эмоциональной силе.[38]38
  Например, на древнерусских иконах такая условная коллективная целостность изображается иногда в виде стоящих плечом к плечу воинов в одинаковом воинском снаряжении. При этом эмоция, общая для всего воинства в целом, как общая духовная доминанта для каждого отдельно взятого воина, является главной темой подобных изображений. Сходную роль в настоящее время играют групповые фотографии индивидуальных исполнителей – субъектов коллективного поведения.


[Закрыть]

Данная идеальная сила распределяется между соисполнителями коллективного поведения соответственно их фактическому вкладу в это поведение. Чем он больше, тем больше ощущений возникает от его восприятия. Большее количество ощущений дает большее число идеальных форм, опредмеченных в тождественных им внешних материальных формах данного поведения в целом и внешних материальных формах его индивидуальных исполнителей в частности.

Большее количество опредмеченных идеальных форм дает большее число внешних эмоций, не материально связывающих опредметившие их внешние материальные формы поведения, включая внешние материальные формы его индивидуальных исполнителей. В итоге получается: чем выше общий эмоциональный уровень коллективного поведения, тем более сплоченной оказывается множественность его субъектных составляющих. И наоборот, чем ниже данный уровень, тем менее сплоченной эта множественность является.

Нематериальная сила, эмоционально сплачивающая индивидуальных субъектов для совместного потребного поведения, есть обобщенная идеальная форма этого поведения. Ее непосредственным материальным основанием является множественность обобщенных по сходным признакам остаточных ощущений от прошлого сходного совместного поведения, включая ощущения индивидуальных субъектов от этого поведения.

Поэтому, чем больше возникает сходства между прошлым и настоящим поведением, тем большую эмоциональную поддержку со стороны прошлого опыта получает настоящее поведение. Происходит это по причине того, что в этих случаях в его внешних материальных формах опредмечивается большее количество тождественных им эмоциональных идеальных форм остаточных ощущений от прошлого, сходно повторявшегося потребного поведения. Из этого следует, что чем больше такого опыта имеют индивидуальные субъекты коллективного поведения, тем больше у них возникает эмоциональных влечений к очередному совместному тождественному его повторению в объективной стороне настоящего потребного поведения.

3.15. Тотем и его функции в организации коллективного поведения

Опыт прошлого, сходно повторявшегося коллективного поведения накапливается в нейродинамических структурах мозга в виде частных идеальных форм этого поведения, обобщенно данных на множественности частных материальных оснований. Последние состоят из обобщенных по сходным признакам остаточных ощущений от восприятия объективной стороны данного поведения его частными индивидуальными исполнителями. Представленный по частям на множественности частных материальных оснований, этот коллективный опыт нуждается в генеральном обобщении на каких-то иных общих внешних материальных основаниях, независимых от его внутренних частных материальных носителей. Такими общими внешними основаниями могут быть лишь внешние природные материальные формы, тождественные в каком-то отношении данным в ощущениях частным индивидуальным материальным основаниям.

Пригодные для этого общие внешние материальные основания, на которых могут существовать все данные в частных ощущениях тождественные им в каком-то отношении идеальные формы коллективного поведения, сравнительно легко обнаруживаются в бесконечном разнообразии внешних материальных форм живой природы. Например, тождественно данные в частных индивидуальных ощущениях идеальные формы коллективного пищевого поведения человека имеют множественные частные сходства или тождества с аналогичным поведением как плотоядных, так и травоядных животных. Данные сходства, пусть даже и весьма отдаленные, могут проявлять себя не только в материальных, но и в процессуальных отношениях, «как, – по выражению К. Маркса, – овечья натура христианина – в уподоблении себя агнцу божию».[39]39
  Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 61.


[Закрыть]

Идеальные формы одного видового поведения, взятые в каком-то отношении сходства или тождества с некоторой частью другого видового поведения, имели для архаического человека большое практическое значение. Такие частные сходства (тождества) разных видов поведения использовались им для обозначения идеальных форм своего коллективного потребного поведения. Обнаруживая сходство в каком-то отношении своего собственного коллективного поведения с видовым поведением других живых организмов, первобытные люди воспринимали их в качестве своих прародителей, как своих кровных предков, родственников или, обобщенно, как тотемы.[40]40
  Общепризнанной точки зрения на тотемизм не существует. К. Леви-Строс в своей книге «Тотемизм сегодня», впервые опубликованной в 1962 году, со ссылкой на Ван Геннепа, указал на существование сорока одной теории тотемизма. Леви-Строс К. Тотемизм сегодня. Неприрученная мысль. М., 2008., с. 58.


[Закрыть]

Для сущностного прояснения тотемного мировоззрения древнего человека будет не лишним привести довольно пространную цитату из книги Э. В. Ильенкова «Истоки мышления. Диалектика идеального». Данный автор, анализируя религиозно-мифологическое мировоззрение, не слишком далеко ушедшее от тотемного мироощущения и непосредственно из него вытекающее, отмечал следующее. В религиозно-мифологическом мировоззрении, имеющем более или менее отчетливо выраженный прагматический характер, «находят свое выражение, прежде всего, общественно-человеческие способы действий с вещами, а не сами “вещи”. Вещь – внешний предмет – вообще воспринимается этим сознанием главным образом как объект приложения воли, – только с той стороны, с какой он либо полезен, либо вреден, либо дружествен, либо враждебен ей. Поэтому воля и намерение и выступают тут как высший (исходный и конечный) принцип сознания и рассуждений. “Теоретического” интереса к вещам самим по себе здесь не возникает. Именно поэтому все явления, события и вещи окружающего мира неизбежно воспринимаются и осознаются антропоморфологически лишь как объекты, продукты или средства осуществления воли, намерений, желаний или капризов существа, подобного человеку. Поэтому-то человек, хотя и смотрит прямо в лицо природе, не видит в этом лице ничего, кроме отражения своей собственной физиономии. Отсюда и возникает иллюзия, подобная той, которую создает и ради которой создается зеркало: человека, глядящего в зеркало, интересуют ведь не свойства зеркала, а тот образ, который благодаря этим свойствам виден “за зеркалом”.

Природа, как таковая, для религиозно-прагматического сознания имеет точно такое же значение – играет роль более или менее прозрачной “перегородки”, за которой находится та действительность, которую и важно рассмотреть, – способы деятельности, формы жизнедеятельности, умыслы и способы их осуществления… В сверкании молний непосредственно видят лишь внешние проявления гнева Зевса, в зеленых побегах произрастающих злаков – щедрую милость матери плодородия (Деметры), в выгодной сделке – дружескую услугу Гермеса и т. д. и т. п. Тайной, скрывающейся за проявлениями природы, всегда остаются намерение, умысел, воля и направляемое ими сознательное действие, “техника” этого “действия”, которой по мере возможности надлежит подражать, чтобы суметь добиться желаемых результатов…»[41]41
  Ильенков Э. В. Истоки мышления. Диалектика идеального… с. 36–37.


[Закрыть]

Данные выводы Э. В. Ильенкова, касающиеся религиозно-мифологического мировосприятия, в полной мере следует распространить и на более раннее и более примитивное тотемное мировосприятие архаического человека. Он, как и его более поздние и более развитые в психическом отношении собратья, избирательно, точнее, утилитарно-прагматически воспринимал окружающую его природу, и по этой причине использовал ее внешние материальные формы в качестве зеркала, в котором видел по большей части идеальные аналоги или формы объективной стороны своего собственного коллективного потребного поведения.

В контексте настоящего исследования следует также обратить внимание и на то, что тотемы принимались внешним сознанием первобытного человека в качестве своеобразных, а лучше сказать, примитивно обобщающих меток или знаков коллективно совершаемого им типового потребного поведения, обозначающего всю процессуально упорядоченную совокупность его идеальных и материальных форм. Для внутренне разобщенной, индивидуально обособленной множественности частных идеальных форм коллективного поведения, данной на множественности частных материальных оснований из множественности частных ощущений индивидуальных исполнителей, тотемы, как уже было сказано, служили общими, опредмечивающими их во внешней среде материальными основаниями. Эти внешние тотемные основания были тождественными в какой-то части всей множественности внутренних материальных оснований, представленных частными ощущениями отдельных членов коллективного поведения, а также данным в них частным идеальным формам этого поведения, взятым как одно единое и общее для всего деятельного сообщества нематериальное целое.

Эти тотемные, то есть общие для всех внешние материальные основания идеальных форм коллективного поведения стали своеобразными аккумуляторами или накопителями этих идеальных форм, выполняющих свои функции совместно с частными внутренними основаниями – индивидуальными материальными формами ощущений участников и очевидцев данного поведения. Накопленные на таких внешних общих для всех членов социума материальных основаниях идеальные формы сходно повторявшегося коллективного поведения образуют первичные не речевые идеальные формы общественного сознания, состоящие из устоявшихся в прошлом опыте идеальных норм коллективного потребного поведения.

В этом качестве общественное сознание начинает активно воздействовать установленными им нормами поведения на индивидуальное сознание соисполнителей этого поведения и формировать его по своему образу и подобию. Делая это, общественное сознание своими общими идеальными формами сплачивает вокруг себя индивидуальных субъектов для совместного поведения по опредмеченным в тотемах нормативным образцам.

Рассмотренная функция тотемов явилась следствием образованных ими материальных тождеств. Через эти тождества, состоящие из множественности обособленных индивидуальных ощущений от совместного поведения и сходных с ними в каком-то отношении внешних тотемных форм поведения живых организмов, частные идеальные формы коллективного поведения, как вода в сосудах, сливаются в эти тотемные материальные формы и соединяются в них в одно общее идеальное целое.

Процессуально соединяясь между собой на этих внешних материальных основаниях, частные обобщенно данные идеальные формы объективной стороны коллективного поведения превращаются в общие, отвлеченные от индивидуального сознания нормы этого поведения.

Сокращенные процессом обобщения до минимума сходно повторяющихся признаков, эти идеальные нормы, как раз и есть то, что Э. В. Ильенков называл опредмеченной в естественно-природном материале субъективной целесообразной формообразующей жизнедеятельностью общественного человека, понимаемого не как отдельного реального индивида с его индивидуальным мозгом, а как «“совокупность всех общественных отношений”, завязывающихся между людьми вокруг одного общего дела, вокруг процесса общественного производства их жизни».[42]42
  Ильенков Э. В. Истоки мышления. Диалектика идеального… с.123.


[Закрыть]

Эти «образующие жизнедеятельность общественного человека» идеальные нормы коллективного поведения объективно возникают на тотемных основаниях во время восприятия их знаковых материальных форм индивидуальными исполнителями и очевидцами данного поведения. При этом его конкретные исполнители и наблюдатели не только переносят имеющиеся у них внутренние частные идеальные формы коллективного поведения на общие внешние тотемные основания, но и одновременно с этим, в порядке обратной связи, овладевают образовавшимися на них общеобязательными для всех идеальными нормами коллективной деятельности.

Таким образом, воспринимая тотемы за внешние материальные знаки идеальных нормативных форм коллективной деятельности, ее конкретные исполнители получают в свое распоряжение все или почти все идеальные нормативные формы этой деятельности, созданные в прошлом ее совместно действующими субъектами. Овладевая этими формами как идеальными нормативными образцами объективной стороны коллективной деятельности, ее индивидуально обособленные субъекты получают одинаковое внешнее нормативно данное эмоциональное представление об этом поведении в целом.

«Обладать картиной чувственного развития, – пишет В. К. Вилюнас, – можно и не имея четкого когнитивного представления… Сложившиеся чувственные комплексы (в данном случае эмоционально данные нормы коллективного поведения. – А.Д.) откладываются в опыте, обеспечивая приспособительные эффекты… Опытный субъект, воспринимая ситуацию, чувственно переживает значительно больше, чем непосредственно ему открывается стимуляцией. По эпизодическим обрывкам частных чувств (эмоций. – А.Д.) он способен восстановить ту чувственную картину, которую могла вызвать стимуляция, в данный момент скрытая и на него не действующая. По первым признакам некоторого разворачивающегося события он способен с предвосхищением переживать всю чувственную мелодию этого события».[43]43
  Вилюнас В. К. Психологические механизмы мотивации человека. М., 1990., с. 228.


[Закрыть]

Воспринимая идеальные формы общественно значимого поведения, опредмеченные во внешних тотемных или знаковых материальных формах коллективного потребного поведения (деятельности), конкретные исполнители переносят их на свои собственные индивидуальные материальные основания – ощущения от указанного внешнего материального основания. Поскольку внешне опредмеченные идеальные формы коллективного поведения даются его индивидуальным исполнителям в виде эмоций, то эти эмоции во всей своей совокупности наполняют собою не только внешние тотемные материальные формы, но и внешние материальные формы конкретных исполнителей данного поведения.

От такого, идущего извне, эмоционального наполнения индивидуальные душевные силы исполнителей коллективного поведения значительно возрастают. Под воздействием внешне опредмеченных эмоций индивидуальные исполнители коллективного поведения начинают более уверенно и более активно участвовать в этом поведении, добиваясь, благодаря этому, его максимальной эффективности, увеличивающей в конечном итоге эффективность их собственного, индивидуального, но общественно значимого поведения.

Идеальные нормы и правила коллективного поведения, опредмеченные в рассмотренных выше тотемных, знаковых формах, воспринимаются индивидуальными субъектами как полученные извне откровения предков, переданные потомкам для эффективного осуществления ими коллективного потребного поведения. Все они передаются очередному поколению субъектов коллективного поведения в упаковке из тождественных им в какой-то части материальных форм внешних материальных оснований этого поведения, данных в виде внешних материальных форм поведения живых организмов флоры и фауны. К. Леви-Сторс, анализируя функции тотемов на примере мух и москитов, пришел к общему выводу, распространенному им на все другие тотемные формы и заявил, что «все поле тотемизма» не воспринимается субъектами коллективного поведения «как стимулы, они мыслятся лишь как знаки».[44]44
  Леви-Строс К. Тотемизм сегодня. Неприрученная мысль… с.92.


[Закрыть]

С выводами данного автора о знаковой природе тотемизма нужно согласиться полностью. Но не следует безоговорочно принимать отрицание стимулирующей роли тотемов, так как они содержат идеальные образцы коллективного поведения для конкретных его исполнителей в виде соответствующих обязанностей и прав индивидуальных субъектов перед остальными субъектами этого поведения.