Текст книги "Хиромантия"

Лучеиспускание, магическая цепь

Всякий человек, увлеченный силой какого-либо желания, стремления или убеждения, имеет сильное влияние на других людей. Его аура приходит в сотрясение, так сказать, сгущается, электризует ауры других людей и увлекает их за собой, помимо их воли и желания.

Бальзак пишет в Луи Ламбере:

«Логика и простой вывод из его принципов открыли ему, что воля может накапливаться в душе силой притяжения к центру и, наоборот, может исходить наружу и даже оставаться в материальных предметах. Сила человеческой воли может действовать на другую личность и пронизывать ее своим влиянием, если только она не будет ему сопротивляться. Приведем исторический пример: Марий и Кимвр, которому поручено было убить его, и т. д.».

Он говорит далее:

«Гнев, как и все порывы страсти, действует электрически; явление гнева сильно влияет на присутствующие личности, хотя бы они были совершенно непричастны к случившемуся. Мало ли знаем мы примеров, когда человек, резко выражая свои стремления, увлекал за собой массы людей?

Фанатизм и все другие человеческие чувства обладают живой магнетической силой. В некоторых личностях – это сила реки, увлекающей все на своем пути».

Вальтер Скотт говорит в своей Демонологии:

«Когда общее чувство опасности и огонь энергии оживляют одновременно сердца нескольких личностей, они составляют как бы электрическую цепь. Их можно сравнить тогда с музыкальным инструментом, все струны которого настроены в один тон, и все звучат в унисон».

Тьер замечает в своей Истории революции:

«Великие ассоциации возвышают нас, отрешают нас от нашей личности, влекут и соединяют нас с другими».

Бальзак, Вальтер Скотт, Тьер говорят, сами того не подозревая, о магнетической цепи.

Эта волшебная цепь есть общий энтузиазм, который настраивает в унисон общие нервные, жизненные силы объединяющихся личностей; уметь возбудить этот единодушный восторг значит повелевать толпой, миром, – это значит царить и управлять, стоять во главе всего мира. Это значит овладеть волей других, отнять ее и представить им свою волю как высший закон; ваша воля сделает подчиняющихся вам вашими рабами, вашими прозелитами.

«Образовать магическую цепь – значит возбудить ток идей, разливающийся в известном кружке и поглощающий все посторонние идеи».

Эту магическую цепь можно образовать тремя способами: знаками, словами и прикосновением. Связанные между собой личности выбирают известный знак, символ силы в их веровании. Так, христиане узнают друг друга при помощи крестного знамения; масоны – светового треугольника; маги – знака микрокосма и т. д.

Магическая цепь, произведенная словами, изображалась у древних золотыми цепями, исходящими из уст Гермеса. Ничто не может сравниться с электрической силой красноречия; слово дает высшее разумение массам, самым необразованным. Те, которые настолько удалены от оратора, что не могут слышать его слов, принимают от других электрическое возбуждение и увлекаются увлечением толпы.

Петр Пустынник потрясал Европу восторженным криком «Так угодно Богу!»

Третий способ образовать магическую цепь – это прикосновение. Между личностями, которые часто бывают вместе, сразу же обнаруживается личность, наиболее влиятельная, и самая могучая из всех воля вскоре поглощает все остальные. Прямое непосредственное соприкосновение руки с рукой указывает на согласие, единодушие и потому употребляется как знак симпатии, дружбы. «Энтузиазм, проведенный в общество пожатием рук и другими прикосновениями, производит магнетический ток».

Гений – это тот, кто открыл новый реальный закон и кто на самом деле обладает непобедимой силой действия и направления. Он может умереть, не окончив своего дела, но его воля, его стремление исполнятся после его смерти и даже сама смерть его бывает иногда ускорением его дела. «Когда я воскресну из праха земли, – говорил один вдохновенный маг, – я увлеку за собой весь мир».

Все проповедники, все ораторы, все публично обращающиеся к какому бы то ни было собранию люди знают могущество магической цепи, которая соединяет оратора со слушателями; впечатления говорящего быстро передаются слушателям, и наоборот, впечатления слушателей влияют на оратора. Часто этот общий энтузиазм увеличивается торжественными и сладкими звуками органа и благоуханием кадильного фимиама. Одно чувство овладевает всеми; самые неверующие покоряются общему умилению. В такие-то минуты совершаются чудесные обращения; в подобные минуты Св. Винсент де Поль силой своего слова заставил женщин высшего круга снять свои драгоценности для великодушного дела; они срывали с себя дорогие золотые украшения, ожерелья с шеи, вынимали серьги из ушей, чтоб положить основание Дому призрения сирот, существующему и до сих пор.

Бедный, незначительный священник сделал то, чего не сделал бы сам король.

Актеры тоже хорошо знают магнетическое влияние публики. Один из них говорил нам об одном из театров в Париже в следующих выражениях:

«В этом театре ложи на авансцене слишком выдвинуты вперед, они мешают симпатическому общению актера с публикой, и необходимы неимоверные усилия, чтоб поддержать его».

Последователь Парацельса и Агриппы не выразился бы лучше. Не достоин ли внимания тот факт, что в артисте говорит внутреннее понимание того, что свободное течение магнетического тока задерживается этими ложами, как скалы выдвинувшегося в море мыса задерживают волны морские и не допускают их наливаться в тихий залив, огражденный ими?

Если зал театра пуст, зрители скучают и охлаждают таким образом самого страстного актера.

Смех и зевота одинаково заразительны.

Шарлатаны обыкновенно собирают около себя круг слушателей и начинают говорить только тогда, когда целая толпа окружает их; они знают на опыте, что не произведут никакого эффекта на изолированных зрителей. Но как только собрался около него тесный кружок, сразу образуется магическая цепь и вот с барабанным боем раздается его резкий голос, и благодаря своему яркому костюму, своим широким жестам, поражающим взор, он магнетизирует зрителей; самые злые насмешники поддаются на удочку и кончают тем, что решаются купить на пробу какое-нибудь лекарство, исцеляющее всевозможные болезни. Что ж не купить, рассуждают они, можно попробовать; почем знать, может быть, и правда; да и стоит-то пустяки.

Если вы даете обед друзьям за круглым столом, удовольствие делается общим и мало-помалу становится все живее и увлекательнее. Если в середине сядут две особы в дурном настроении, никакие усилия не восстановят магнетического тока, потому что цепь порвана и нет прежнего единодушия.

Если произошло соединение идей в одном фокусе, они образуют одну громадную волю, и между людьми, участвующими в этом союзе, устанавливается магнетический ток, который называем мы обычно обманом идей, и тот, кто угадал необходимость этого обмана и сумел дать ему направление, принимает на себя всю инициативу дела и даже делается иногда властителем.

Планетный ток, проникнутый единодушными стремлениями нескольких личностей, передает их всем сочувствующим как бы силой электрического удара.

Юм

Прежде чем мы кончим наши заметки о каббалистике, мы считаем своей обязанностью сказать несколько слов о человеке, который удивлял весь Париж магическими чудесами. Юм заимствует свою силу в лучах планетного тока или в электричестве, которым ток насыщен; по мнению каббалистов, ток этот наполнен множеством стихийных, элементарных духов, которые охотно сообщаются с болезненными, нервными организациями.

Элементарные духи с давних времен признавались каббалистами. Сами отцы церкви признают их существование, придавая, впрочем, им божественное значение.

«Я смело утверждаю, – говорит Ориген, – что существуют божественные существа, управляющие миром; одно царит над землей, другое над растениями, третье над ручьями и реками, над ветром и дождем и т. д.».

По мнению каббалистов, элементарные существа служат переходной ступенью от состояния косной материи к животному. Они не обладают разумом, но они привязываются к тем личностям, которые подчиняют их своей воле; они некоторым образом воплощаются в них, живут их жизнью и по воле человека, которому они служат, могут принимать различные формы, черпая их из планетного тока, если, как например у Юма, этот ток действует в избытке.

Юм, по нашему мнению, среди людей то же, что электрический скат среди рыб: после нескольких опытов его сила притупляется и ему необходим отдых, чтоб снова наполниться электричеством; то же самое происходит и с электрическим скатом.

Можно сказать также, что этот человек – воплощенный вертящийся стол.

Есть геркулесы силы физической, есть геркулесы и силы моральной. Наполеон соединял в себе военный гений тысяч людей, Виктор Гюго – гигант в поэзии, Гаварни, Бальзак – в философии, Александр Дюма – в фантазии, и каждый равен другому в области своей деятельности.

Юм – гигант электрической силы; он обладает магнетической силой множества людей, взятой совокупно, и поэтому-то он может, по желанию, направлять ток и действовать им свободно: он перемещает мебель, открывает окна, разбивает столы, показывает множество рук, которые в действительности его же собственные руки, потому что принадлежат существам, ему подчиненным; он обладает необыкновенной магнетической силой; он может, говорят, как Казотт, видеть призраки в среде живых людей; он может, как известный сомнамбула Алексис, дать точное описание особ, давно уже умерших; он может, как Франциск Синий Чулок, о котором рассказывает Нодье, читать в лучах планетного тока все, что происходит за тысячи верст. Мы уже говорили, что все эти чудесные явления зависят от переизбытка астрального тока, который дает начало вдохновению, гению, фантазии. Мы разовьем эту мысль впоследствии.

Отшельники фиваидские постом и молитвой, изнурением тела достигали возвышения души своей над человеческим миром и получали дар видеть существа небесные. Этот факт имеет то же основание, как и предыдущий, различаясь только результатами. Горит ли дымный ночник, свеча или ослепительный электрический свет – все это явления одного порядка: огня, изменяющегося сообразно составу горящего тела. Мы не знаем жизни Юма и не можем судить, к какой сфере он принадлежит, мы берем из его жизни только одно важное доказательство нашей теории: наш мир находится в прямых сношениях с двумя мирами, находящимися вне нас – миром подземным и миром небесным.

Кажется, мы уже довольно говорили о каббалистике; мы не обещали прочесть курс магии; мы принимаем это слово только в его первоначальном значении, в смысле учености, мудрости.

Есть еще другой род магии, положение гордости человеческой, магии, которая хочет повелевать элементарными стихийными духами.

Ее называют черной магией.

Ее истинное название – безумие. Маги, по следам которых мы идем, те самые волхвы, которые, руководимые звездой, пришли поклониться младенцу Иисусу, лежащему в яслях, в пещере Вифлеемской.

Нам надо было только предварить нашу теорию хиромантии объяснением трех мировых сфер и влияния планетного, астрального тока. Мы сделали это как могли. Может быть, в некоторых местах мы даже перешли назначенные границы, но уверены, что читатель не будет в претензии за это.

Мы закончим эти заметки несколькими словами, которые заключают в себе всю каббалистику: самая могущественная магическая сила – воля!

Первый принцип каббалистики следующий: что ты твердо хочешь сделать – то рано или поздно сделаешь, если только ты не требуешь невозможного.

Хирогномония

Хиромантия, как мы увидим далее, основана на каббалистике; она складывалась постепенно, после тщательных наблюдений и опытов в продолжение нескольких веков. Это наука основана на вычислении (calcul). Хирогномония возникла без предварительных открытий. Нет сомнения, что все тайные науки существовали в древности, люди оставили их в забвении, но начертания их остались в планетном эфире и они вдруг, мгновенно, познаются высшими организациями.

Г. Арпантеньи говорит в своем предисловии: «Я присваиваю себе только ту честь, что я первый уразумел, какое обширное поле для изучения представляет эта наука, которую я предугадал или, – прибавляет он со свойственной ему скромностью, – может быть, открыл».

Анаксагор, говорят, тоже видел различные знаки на руках, выражающие различные наклонности человека.

Я спросил однажды г. д’Арпантеньи, каким путем он открыл свою теорию. Вдохновением, отвечал он мне.

И действительно, говоря таким образом, он подтверждал свою доктрину; у него чрезвычайно тонкие пальцы, а в магии объясняется, почему люди с тонкими пальцами более других подвержены вдохновению.

Мы говорили в предисловии, что изложение теории д’Арпантеньи недостаточно ясно; мы прибавим здесь, что эта неясность зависит от того, что у автора книги длинные пальцы.

Длинные пальцы означают наклонность, любовь к мелочной отделке подробностей.

Действительно, автор входит в самые мельчайшие подробности, прелестные сами по себе, но уже слишком прелестные, потому что отвлекают внимание от главной идеи, отодвигая ее на второй план.

Увлекаясь подробностями, он, кажется, забывает сам и заставляет и читателя забывать, что речь идет о хирогномонии.

Между тем, теория его не подлежит никакому сомнению; в продолжение семи лет мы применяли ее при ежедневных опытах, и весьма редко случалось нам ошибаться.

Но его теория непременно требует поддержки хиромантии, которая ее развивает и комментирует.

Д’Арпантеньи – человек с изящными манерами, прекрасной внешности и в высшей степени скромный. Нисколько не выпячивая своих заслуг, он очень скромно относится к своему открытию.

В обществе он просто умный, блестящий молодой человек и больше ничего.

Придет время, когда на него будут смотреть, как на одного из самых замечательных и самых полезных людей своего времени.

Вот как он дошел до своего открытия.

В юности д’Арпантеньи жил в провинции и часто бывал в обществе, собиравшемся у одного богатого помещика.

Этот человек имел страсть к прикладным наукам и в особенности к механике. У него поэтому часто собирались геометры и механики.

Жена его, наоборот, по закону контрастов, страстно любила искусства и принимала только артистов.

Таким образом, у мужа и у жены были назначены особенные приемные дни.

Д’Арпантеньи, который не был ни механиком, ни артистом, участвовал как в том, так и в другом обществе.

У него были прекрасные руки, и он немало гордился ими, когда сравнивали их с другими, и сравнение всегда кончалось лестными похвалами его рукам.

Он заметил, между прочим, что математики и люди, часто обращающиеся с железом, имеют пальцы узловатые, а пальцы артистов гладки и ровны.

По его словам, эти два общества демонстрировали два совершенно различных рода рук.

Он был поражен странным этим контрастом: ему были нужны иные доказательства.

Он бросился отыскивать артистов и почти у всех встречал гладкие пальцы.

Он начал посещать кузницы, железоплавильные заводы, отыскивал геометров, математиков и везде находил по большей части узловатые пальцы.

С этого дня он разделил людей на две категории: на людей с гладкими пальцами и на людей с узловатыми пальцами.

Он заметил у людей с гладкими пальцами склонность к чувствительности, самопроизволу, созерцанию, мгновенному возбуждению, заменяющему расчет, каприз, способность к суждению с первого взгляда, а вместе с тем и стремление к искусству.

У людей с узловатыми пальцами он, напротив, встретил способность к рассуждению, к порядку, расположение к цифрам, к таким наукам, как механика, земледелие, архитектура, инженерное искусство, навигация – ко всему тому, что требует приложения разума, а не чувства.

Убедившись относительно этого пункта, он не захотел остановиться на нем; изучая, сравнивая и рассуждая, он пошел дальше.

Все формы рук, в их разнообразии, имели для него значение, которое признал он только впоследствии. После многих исследований, достаточно многочисленных для того, чтоб он мог позволить себе сделать заключение, то есть после тридцатилетних занятий, он основал систему, построенную на фактах, и пренебрег отыскиванием причин.

И к чему это служит? Нет логики увлекательнее и неумолимее логики фактов. Все оспаривают, исключая вещественные доказательства. А д’Арпантеньи почти всегда представлял эти доказательства.

Поищем объяснение его открытия там, где мы нашли доказательства хиромантии: в магии. И, исходя из нее, в трех мирах.

Вот почему прежде всего мы так много говорили о них.

Мы уверены, что будем в полнейшем согласии с нашим изобретающим разумом.

Мы начнем с большого пальца, который соединяет в себе все черты или линии руки.

Большой палец

Если б и не было иных доказательств, говорил Ньютон, то большой палец убедил бы меня в существовании Бога.

Подобно животным, говорит д’Арпантеньи, мы имеем инстинктивную волю и инстинктивную решимость; но большой палец представляет только разумную волю, только разумное мышление и разумную решительность.

Высшее животное в руке, человек – в большом пальце.

Большой палец у обезьян весьма не гибкий, а потому мало или даже и вовсе не противостоит другим.

Тогда как человеческий большой палец, напротив, поставлен и организован таким образом, что всегда имеет возможность действовать иначе, чем прочие пальцы, в противном им направлении. Поэтому-то он и выражает, как уже сказано мною, внутреннее или нравственное чувство, которое мы противополагаем своему желанию, и наступающую причину, противополагаемую увлечению наших инстинктов и наших чувств. Доказательств этого положения бесчисленное множество,

Здесь, как доказательства, д’Арпантепьи приводит идиотов от рождения, являющихся на свет без больших пальцев или с бессильными и уменьшенными; сосунков, которые, пока искра разума не зародится в их мозгу, держат остальные пальцы выше большого; эпилептиков, которые во время припадка сгибают большой палец прежде других; и людей, близких уже к смерти, которые скрывают большой палец между остальными.

Мы можем прибавить, что в Неаполе скрывают большой палец в ладони для избежания jettatura, или влияния дурного глаза.

Магически большой палец заключает в себе весьма ясно различимые три мира, и чтобы доказать это, мы шаг за шагом будем следить за описаниями, сделанными самим д’Арпантеньи.

По его мнению, первый сустав, на котором находится ноготь, выражает волю, изобретательность, инициативу.

В некоторых случаях этот сустав выражает также господство.

Это божественный мир каббалистов.

Второй сустав, который сразу же следует за первым, есть знак логики, то есть ясного понимания, суждения, разума.

Это мир духовный.

Бугорок, который на внутренности ладони составляет корень большого пальца, освещает, говорят хироманты (давшие ему название Венерина бугорка), большую или меньшую наклонность к любви[15]15
  La Science de la main. С. 56.


[Закрыть]. Он составляет третий сустав.

Это мир вещественный.

Д’Арпантеньи встречается с хиромантией с той самой минуты, как ставит ногу на ее почву.

Известно, что на ладони руки адепты читают будущее.

Вот эти три мира с их подразделениями: свободная воля и вдохновение, разум, материя.

Если поразмыслить немного, станет понятна вся важность большого пальца, который с первого взгляда дает общее представление о характере, который только несколько видоизменяет влияние других пальцев. Большой палец стоит на своем месте, подобно офицеру перед солдатами, обязанными ему повиноваться, ибо в нем находится воля, размышление и материальная любовь – эти три главных двигателя жизни.

Первый сустав

Первый сустав большого пальца, как мы покажем впоследствии, находится посредством вдыхания в прямом и преимущественном соотношении со звездным светом (жидкостью или вибрацией); этот первый сустав, равно как и первые суставы прочих пальцев, именно вследствие этого соотношения особенно важен. И как будто для того, чтобы дать людям урок, чтобы показать им, что воля есть все и ведет ко всему, – наиболее возвышенная часть большого пальца, резюмирующая всю руку, означает желание, так же как во френологии наиболее возвышенная часть черепа образуется органом желания, также как в физиогномике желание выражается тоже более возвышенной частью лица, занимаемой глазами и ресницами. Таким образом, все, у которых этот первый сустав длинен и силен, будут иметь сильную и энергичную волю, большую самонадеянность и чрезвычайное желание усовершенствоваться в своих занятиях. Если этот сустав слишком длинен, воля превратится в стремление к господству, в тиранию.

Если сустав этот средней величины, стремление к господству превратится только в пассивное сопротивление, в инертную силу; если же он короток, то этим выразится недостаток воли и постоянства, – это будет выражать колебание, сомнительность, недоверчивость к самому себе, предрасположенность потакать чужим мнениям.

Если сустав слишком короток, это будет означать совершенную неспособность к сопротивлению, беспечность, отдачу самого себя на произвол судьбы, трусость, энтузиазм, беспричинную печаль или радость, которые являются следствием то маленького облачка, то ясного неба, церковной или военной музыки и особенно окружения в данную минуту.