Текст книги "Луна"

8
Слишком громкий маг

– Это же всё меняет, – сказала Рейла, не отводя глаз от живого света яйца. Её гнев и решимость совершенно испарились при виде такой красоты.

– Значит, вот он, принц драконов? – спросил Каллум. – Причина всей этой войны меж людьми и эльфами?

Рейла покачала головой, сама себе не веря. Она училась на ассасина, чтобы отомстить за уничтожение яйца: хотя смерть короля-дракона была ужасным горем для Зедии, король был взрослым, к тому же могущественным воином, и самому ему приходилось немало убивать. А принц-дракон, который даже не успел вылупиться из яйца, был невинным ребёнком. Уничтожение яйца наполняло сердца всех зедийцев гневом и ненавистью.

– Поверить не могу, – снова сказала Рейла. – Но ведь если яйцо живо…

– Это может остановить войну, – закончил за неё Каллум.

– Именно! – Рейла опустилась перед яйцом на колени, вглядываясь в его глубину.

– Оно в порядке, – успокоил её Эзран и ласково провёл по скорлупе руками. – Я чувствую внутри жизнь, движение. Я чувствую, что детёныш здоров, – он широко улыбнулся.

– Но я не понимаю, – сказал Каллум. – Почему тогда все считают, что яйцо уничтожено? Как так вышло?

Вопрос повис в воздухе, и никто из троих не ожидал, что ответ придёт с неожиданной стороны.

– Потому что мой отец его спас.

Рейла подскочила при звуке незнакомого голоса. На нижней ступеньке лестницы стояла человеческая фигура. В одной руке она держала мерцающий хрустальный шар, а другая была воздета, чтобы направить на яйцо какое-то заклинание. Приступ доброты, овладевший Рейлой совсем недавно, немедленно закончился, и она вскочила с клинками наперевес, готовая защищать яйцо от нового противника.

– Это называется иначе, – прошипела она. – Твой отец не спас яйцо, а похитил его.

– Это ложь, – возразила человеческая девушка. Она наклонилась вперёд, глаза её сузились. – Посмотрите-ка, меня пытается напугать одна крохотная эльфийка. Каллум, Эзран, живо ко мне за спину, я сумею вас защитить.

Рука Клаудии взлетела в воздух, готовая начертать магическую руну.

Однако Каллум не пошевелился. Он не знал, кому верить, кому доверять. С одной стороны, Клаудию он знал целую вечность, она была своя, она никогда бы не причинила им с братом зла. Но похоже, сейчас она и правда лгала – или пыталась сохранить некий важнейший секрет. С другой стороны, эльфийка вообще-то явилась в замок, чтобы убить Эзрана.

Каллум встал между эльфийкой и Клаудией – сегодня, видно, выпал такой день: судьба ему то и дело между кем-то вставать. Эзран не двигался, оставался за спиной Рейлы.

– Клаудия, – мягко и спокойно начал старший принц. – Если твой отец не крал яйцо, зачем же ему хранить его в этом… гм… странненьком втором своём кабинете?

– Отец забрал яйцо, чтобы защитить нас всех, Каллум! Чтобы эльфы и драконы не могли его использовать против нас! – произнося эту речь, Клаудия ещё на шаг приблизилась к яйцу.

– Да что ты мелешь! – возмутилась эльфийка и подняла клинок остриём ей навстречу. – Как мы могли бы его использовать?

– Не строй из себя идиотку. Ты отлично знаешь, какое это сильное магическое оружие!

– Это не оружие! Это яйцо, в котором растёт наследник короля! – прорычала Рейла, которая теряла голову от одной мысли, что кто-то может использовать яйцо иначе, чем помочь наследнику родиться.

Но Клаудия уже не собиралась ничего обсуждать с эльфом – бесполезно говорить с эльфами. Ничего нового они друг другу не скажут. Её целью было отвлечь Рейлу, чтобы завладеть яйцом, не дать отнять его у людей.

– Эзран, не бойся, подойди и встань у меня за спиной, и если она хоть шевельнётся, я… – Клаудия начала чертить в воздухе руну. Линии, исходившие из её пальцев, оставляли голубовато-белые следы и искрились силой. Великая мощь шторма, клубившаяся в первичном камне, была готова наполнить руну и разрядить энергию во врага. – Просто возьми эту вещь в руки и подойди ко мне.

– Это не вещь, – перебила её эльфийка. – Это ребёнок. У него есть мать. И его место – рядом с ней.

– Это правда, он правда очень хочет к маме и скучает по ней, – вставил Эзран, продолжая гладить скорлупу. Так же, как и эльфийка, он не желал слышать, как живое существо называют «вещью».

– Эзран, умоляю тебя, осторожнее, – произнесла Клаудия. – Отойди из-под удара.

Эзран оглянулся на Клаудию, которую он знал всю свою жизнь. А потом на эльфийку, которую повстречал только сегодня – причём при попытке его убить. Но когда он коснулся ладонями яйца, сразу понял, что готов из этих двоих доверять не своей, а чужачке. Яйцо необходимо вернуть матери. Это было правильно, а всё остальное – нет.

– Бежим! – крикнул он эльфийке и брату и подхватил яйцо с пьедестала. После чего развернулся и бросился бежать в коридор, прочь от Клаудии. Рейла не замедлила устремиться за ним.

Что же делать Каллуму? Он-то ещё не определился, кому здесь доверяет!

– Не волнуйся, Каллум, Эза я не задену, – Клаудия выглядела так, словно собиралась метнуть им вслед настоящую магическую молнию.

Каллум отчаянно глянул на неё – и тоже двинулся к коридору.

– НИ С МЕСТА, БОЛВАН, ФУ! – крикнула Клаудия командирским тоном, и Каллум на миг помедлил. Его старая подруга – предполагаемая подруга – только что назвала его болваном из-за того, что он тревожится о своём брате? Крикнула ему «Фу», как собаке, которая попыталась съесть какую-нибудь гадость? Так и есть.

Каллум вскинул руку и выбил у Клаудии её магический кристалл. Приходилось соображать стремительно. На глаза попалась свисавшая с потолка цепь с ржавым наручником на конце. Пока Клаудия приходила в себя после его нападения, он успел схватить её за руку и замкнуть на ней наручник. Надолго это её не задержит, конечно, но хотя бы выиграет немного времени для Эзрана, эльфийки… и яйца.

– Каллум! Что ты делаешь?! Ты с ума сошёл?! – яростно вскричала Клаудия, не веря своим глазам. Она смотрела на него так, будто он окончательно спятил.

– Надеюсь, я поступаю правильно, – отозвался тот, подхватил с пола первичный камень – и помчался догонять брата, успев только крикнуть на бегу через плечо: – Прости, Клаудия!

– А-а-ах! – разочарованно вскричала она на весь подвал. Трудно было поверить, что Каллум в самом деле её предал! Он всегда был таким милым пареньком, она знала, что нравится ему! Может, это эльфийка успела связать его каким-нибудь зедийским заклятием?

Впрочем, неважно. Тёмная магия Клаудии была не слабее первичной магии любого эльфа. Сейчас она справится с небольшой помехой и вернёт яйцо. Отец будет ею гордиться.

Клаудия оглядела помещение в поисках того, что могло бы ей помочь. На расстоянии вытянутой руки заметила тёмно-красную, слегка оплывшую свечу. Она знала, что это могущественный магический артефакт из драконьего ушного воска и крови лунного феникса. Фитиль у неё тоже был сделан из чего-то редкого и необычного, она не могла вспомнить навскидку, из чего… ну да неважно. Свеча такого типа использовалась для довольно срочной и ресурснозатратной магии, но сейчас у девушки не было выбора. Щелчком пальцев Клаудия запалила фитиль. Стянула с ближайшей полки деревянную коробочку, полную пепла волков, убитых в полнолуние, и бросила щепотку пепла в пламя свечи. Пламя стало тёмно-лиловым и высоко подпрыгнуло в воздух, наполняясь магией. Клаудия близко поднесла свечу к лицу свободной рукой и прошептала слова заклинания – формулу задом наперёд – низким грудным голосом, и тогда белки её глаз засветились фиолетовым тёмным светом. Она чувствовала, как в теле бурлит магия, словно заменяя кровь в жилах. Внутри словно бы взорвался мягкий шар энергии – и магия ударила ей в голову, изливаясь наружу через глаза и рот.

В миг кульминации она выдохнула магию в пламя свечи – и смотрела, как пепел и огонь принимают форму двух огромных волков, сотканных из лилового дыма. Теневые животные щёлкнули огромными зубами – и устремились по коридору следом за беглецами.

Покончив с волками-преследователями, Клаудия без сил опустилась на пол немного подышать. Всегда после использования тёмной магии она чувствовала себя опустошённой, выпотрошенной. Магический свет её глаз медленно угасал, оставалась чёрная пустота. Волки выполнят её приказ – но всякий раз, когда ей приходилось применять эту магию, требовалось время на восстановление.

Каллум ещё не успел догнать Эзрана и эльфийку, но медленно приближался, напрягая все силы. Ещё всего несколько шагов…

– Ууууууууууу!

За спиной у него послышался ужасный вой, перемежаемый рычанием. Обернувшись на ходу, Каллум увидел оскаленные волчьи морды… или… не волчьи? Что это были за полупризрачные чудовища?!

Никогда Каллум не видел подобных животных – чёрных, как темнота туннеля, но одновременно пульсирующих мертвенным тёмным светом.

– За нами погоня! – крикнул он вслед остальным беглецам. Он уже чувствовал горячее частое дыхание в паре футов за спиной и понимал, что ему не уйти.

Рейла развернулась навстречу угрозе, выхватила клинки.

– Бегите, не останавливайтесь! – крикнула она ребятам и приняла защитную стойку, чтобы их прикрывать от… от темномагических тварей, которых напустила на них эта человеческая колдунья.

Эзран послушно побежал дальше по туннелю, ориентируясь по памяти, но заметил, что Каллум вдруг свернул не туда.

– Каллум, нет! – крикнул он брату.

– Почему? – отозвался тот на бегу, но поздно: с разбега ударился о стену.

– Да потому что это тупик! – крикнул Эзран, даже перед лицом смертельной опасности не сумев сдержать хихиканья.

Каллум поднялся, потирая лоб. У них за спиной эльфийка сдерживала погоню, рубилась с магическими волками. Она подпрыгивала, отталкивалась от стен, буквально парила в воздухе – но всё было бесполезно. Правый клинок вжикнул волку по горлу, отрубая голову – но…

Но волку это никак не повредило. Эти твари были бестелесными, порождениями пепла и дыма, и сталь клинков их не брала. Второй волк в прыжке вцепился Рейле в руку, и рана оказалась совершенно настоящей – от неё пошёл дым, оставляя на бледной коже следы ожогов.

– Всё бесполезно, – крикнула она. – Мне их не остановить – они же просто дым! Мечи проходят сквозь них!

Она помчалась догонять принцев, отчаянно высматривая выход, но выхода не было: трое беглецов оказались зажатыми в тупике. Бежать было некуда.

Каллум посмотрел на первичный камень в своей руке и вспомнил рунический знак, который Клаудия чертила в воздухе сегодня утром на замковом дворе. Как это было давно, словно годы назад! Они сидели рядом на скамье, как друзья, и шутили над Сореном, портя ему причёску с помощью руны ветра… Ветра! В памяти Каллума ясно всплыли черты руны, словно вспыхнули перед глазами.

– У меня есть одна идея, но я не знаю, получится ли, – выдохнул он. – Получится или нет?

Хотя, в конце-то концов, терять-то нечего.

– Это что, игра в вопросы? – мрачно усмехнулась эльфийка, у которой кончилось терпение. – Есть идея – пробуй уже!

Волки с рычанием приближались, опустив оскаленные пасти. Вот они прижались к полу, готовясь к атаке…

Каллум постарался отвлечься и сосредоточиться на заклятии. Он поднял перед собой первичный камень, не отрывая взгляда от клубящейся внутри него грозы. А потом воспроизвёл в воздухе линии руны ветра, и, к его изумлению, они начало действовать – линии засветились в воздухе, дрожа и мерцая.

Ну же, волшебное слово! Как звучало это заклятие? Мгновение – и Каллум вспомнил, как его произносила Клаудия.

– АСПИРО! – крикнул он во весь голос и дунул на руну, сдувая её в сторону приближавшихся волков.

С губ его сорвался сильный, неукротимый порыв ветра, который ударил в дымно-пепельных хищников – и за мгновение смёл их назад, развеяв пеплом. В туннеле снова стало тихо.

– Каллум, у тебя получилось! – восторженно вскричал Эз, глядя на брата с возросшим восхищением. – Ты нас всех спас!

– А ты не упоминал, что ты, оказывается, маг, – не без уважения заметила эльфийка. – Интересный поворот.

– Кто маг, я? Да нет, это случайно вышло, я толком не умею ничего, – отмахнулся Каллум.

– Вообще-то только что ты сотворил магию, – хмыкнул Эзран.

– А маг – это тот, кто творит магию, – подытожила Рейла. – Следовательно, если ты умеешь творить магию, ты маг. Схватываешь?

Каллум ушам своим не верил. Всю свою жизнь он считал себя полной бездарностью, у него не получалось ничего, за что он брался, кроме разве рисования. И вот теперь он взялся сотворить магию – и у него получилось, и преотлично, а значит…

– Ничего себе, – произнёс он с восторгом. – Я маг. Вернее даже… Я МАГ!

– Т-ш-ш-ш, не ори, – оборвала его эльфийка. – Слишком громкие маги никому не нравятся.

– Извини, – Каллум поспешно прикрыл рот ладонью. И прошептал совсем тихо, но с не меньшим восторгом: – Я маг.

Каллум, Эзран и их нежданная эльфийская союзница продолжили путь по туннелям. Дышать стало немного легче, но всё равно угроза не полностью миновала. Им удалось справиться с дымными волками, но с каждым мигом можно было ожидать новой погони. Эльфийка резко остановилась и в упор взглянула на Эзрана.

– Послушай. Нужно, чтобы ты передал яйцо мне. Мне нужно подняться с ним на самый верх, на крышу.

– Что? Не отдам, – Эзран только крепче прижал к груди рюкзачок с яйцом. – Ему у меня хорошо, я чувствую.

– Вы должны мне доверять, – она просительно протянула руки, желая забрать принца драконов у человеческого принца.

– Точно, как я мог забыть – мы должны тебе доверять, – Каллум хлопнул себя ладонью по лбу. – Хотя бы в память о тех добрых старых пятнадцати минутах, когда ты с оружием наголо гонялась за мной по замку и хотела зарезать.

Эзран молчал, пытливо глядя эльфийке в глаза.

– Я хочу тебе доверять, правда, – сказал он наконец. – Но мы ведь даже не знаем, как тебя зовут.

– Ассасины не называют своих имён чужакам, – отрезала Рейла. Но через секунду вздохнула. – Вы не понимаете, но я правда пытаюсь вам помочь. Мой отряд уже на пути сюда, они могут явиться каждую минуту. Они такие же, как я… только ещё ничего не знают. Они не будут щадить никого, у них есть лишь цель и долг.

На старшего принца наконец снизошло осознание.

– Ассасины, – прошептал он. – Они идут.

– Да, отряд ассасинов, и все они старше меня… И сильнее. Ладно, может, и не сильнее, но точно старше и целеустремлённее. Их волнует только выполнение миссии отмщения. Они не знают, что драконье яйцо не уничтожено. Если мне удастся как можно скорее показать яйцо нашему главе, может, получится убедить их отказаться от миссии. От совершения ужасной ошибки. Просто отдайте яйцо мне. Пожалуйста.

Однако Эзран упрямо помотал головой. Хотя он верил, что эльфийка искренне хочет помочь, всё ещё не готов был ей полностью довериться.

– Эзран, если хочешь жить, отдай мне яйцо, – повторила юная убийца.

– Ты что, снова ему угрожаешь? – Каллум ступил между ней и братом, опять начиная злиться.

– Всё нормально, ребята, – вмешался младший принц. – Я не буду отдавать яйцо, а просто сам пойду на крышу и его отнесу.

Он развернулся и зашагал вперёд, приглашая эльфийку последовать за собой. Она перевела дыхание и тихо сказала ему в спину:

– Рейла. Меня зовут Рейла.

9
Жертва Вирена

Вирен медленно поднялся по винтовой лестнице в покои короля Харроу. Лицо его казалось неподвижным, словно каменное, и это означало крайнюю степень решимости. В одной руке он держал свой магический посох, в другой – корзину со змеёй. Он не знал, всерьёз ли король имел в виду, что скорее готов лишиться жизни, чем воспользоваться магией. Однако же королевский вопрос, обращённый к самому Вирену, лорд-маг принял вполне всерьёз. Теперь, приняв решение пожертвовать собой ради спасения короля, он испытывал огромное облегчение. По крайней мере его жизнь послужит благой цели.

Дверь королевской опочивальни охранялась отрядом гвардейцев. Отряд возглавлял Сорен, державший меч обнажённым и в боевой готовности.

– Здравствуй, отец! Что это у тебя в корзинке? – поинтересовался он.

– Нечто, способное защитить короля, когда все ваши мечи докажут свою бесполезность, – холодно отозвался лорд-маг.

Сорен слегка нахмурился.

– Отец, я знаю, что ты склонен меня недооценивать. Но зачем же оскорблять прочих бойцов королевской гвардии?

Солдаты и впрямь смотрели в пол, борясь с возмущением.

– Если это всё же произойдёт, если вы проиграете, – невозмутимо продолжал лорд-маг, – я готов пойти на всё, чтобы сохранить королю жизнь. На всё без исключения. Надеюсь, ты верно оцениваешь моё намерение. – Он со значением посмотрел сыну в глаза, зная, что пока тот ничего не понимает и понять не может, но в должный час осознает, что Вирен имел в виду, вспомнит его слова.

Сорен ответил отцу на взгляд и посерьёзнел, но ничего не сказал. А потом распахнул перед лордом Виреном двери в королевские покои, позволяя ему войти.

Король Харроу сидел на краю своей огромной кровати под балдахином, сгорбившись и опершись локтями на колени. Его серая мантия покрывала постель, как крылья, корона лежала рядом. В руках король держал маленький портрет в изящной раме.

Услышав, что вошёл Вирен, король не глядя обратился к нему, не отрывая глаз от портрета:

– Казалось бы, это было так недавно… Но тогда я ещё чувствовал себя совсем молодым. А теперь вдруг состарился. – Он опустил голову, пряча лицо. – Я был молод, счастлив и… наивен, – в последнем слове прозвучала нотка горечи. А потом он расправил плечи и жестом пригласил Вирена присесть рядом.

– А, эта старая картинка, – с улыбкой отозвался лорд-маг. – Прекрасная молодая семья. Можно? – он протянул руку, и его друг-король позволил ему взять портрет.

На нём юный король Харроу гордо стоял рядом со своей красавицей женой, молодой королевой Сэрай, одной рукой обнимая её за плечи. Сэрай держала на сгибе локтя совсем ещё крохотного Эзрана, а вторая её рука ласково лежала на плече маленького Каллума, который старательно улыбался художнику.

– Совсем иным я видел наше будущее, – голос короля пресёкся. – Более простым и чистым. Надеялся, что мне повезёт и меня ожидают мирные и скучные годы долгого правления. Как бы я хотел вернуться назад и всё изменить.

– Тогда и времена были проще и чище, – согласился с ним Вирен. – Но по крайней мере как отец ты полностью состоялся. Принцы любят тебя и восхищаются тобой. Ты сделал всё, чтобы они смогли справиться со смертью матери.

– Я очень старался, – признал Харроу, слегка улыбнувшись от слов старого друга, но потом его плечи снова поникли. – Моя жизнь подошла к концу, я полностью заслужил ожидающую меня участь. Но Каллум и Эзран этой ночью останутся круглыми сиротами. Кто проведёт их по жизни, поможет пережить мою смерть и повзрослеть?

– Всё не обязано быть настолько ужасно, – тихо сказал Вирен.

Король Харроу резким движением забрал у него портрет.

– Что ты имеешь в виду? Снова за своё? – Тут он наконец разглядел, что Вирен явился к нему с корзиной, и лицо его вспыхнуло от гнева.

– Я попросту как следует обдумал слова, которые вы сказали мне днём, мой король, – сказал Вирен. А потом глубоко вдохнул, чтобы сделать своё последнее предложение. Выговорить это вслух оказалось труднее, чем он думал.

– Не думаю, что ты как следует их обдумал, – горько сказал король. – Иначе ты не вернулся бы ко мне снова предлагать это позорище.

– Да, я опять принёс змею-сердцезуба, но вы должны меня выслушать, – тихо продолжил Вирен. – Дайте мне объяснить. У меня появилась новая мысль.

– Объясняй, – позволил король.

Вирен прекрасно видел, как его друг сейчас издёрган и раздражителен. Время истекало – но при этом лорд-маг не мог собраться с духом говорить прямо. Он хотел объяснить, что вполне готов отдать свою жизнь за Харроу, обменять себя на него, однако нуждался в понимании, что его поступок – нечто большее, чем обыкновенная жертва подданного за своего короля. Это было глубоко личное решение.

– Вы мой король, – начал он наконец. – Но вы… Но ты ещё и мой друг.

– Друг? – повторил за ним Харроу, высоко подняв брови.

– Да, друг, – тихо подтвердил Вирен.

Он понимал, что за все эти годы у них с королём было слишком много разногласий. Между ними пролегло немало теней. Даже сейчас Харроу подозревал какой-то подвох. Вирен на миг прикрыл глаза и перевёл дыхание. Если он и правда хочет, чтобы король понял его верно, нужно сказать несколько очень простых, прямых слов. «Я тебя люблю и готов за тебя умереть».

Вирен открыл глаза, жёстко посмотрел королю в глаза.

– Сейчас я пришёл к тебе не как к королю. А как к другу. Как к тому, в ком я вижу брата, – на этих словах Виреном овладела странная эйфория: долгая жизнь, полная амбиций, борьбы, попыток завоевать своё место в мире, оказывается, была так мала по сравнению с этим мигом любви и самопожертвования.

Но король Харроу его не услышал.

– Теперь я вижу, в чём проблема, – сказал он, тяжело хмурясь. – Проблема в том, что ты считаешь себя особенным. Лучше прочих. Выше всех законов королевства.

С каждым словом гнев короля возрастал. Да как смеет Вирен вторгаться к нему, отнимать последние часы его жизни, чтобы отчитывать его, как равного? Он сильно ударил кулаком о столбик кровати.

– Нет, я пытаюсь сказать вовсе не это, – возразил Вирен. – Пожалуйста, выслушай меня до конца.

Но в сердце короля Харроу сейчас клубилось слишком много скорбей и забот, чтобы дать тому договорить.

– Вообще-то за моей головой прямо сейчас идут ассасины – а ты тратишь на болтовню мои последние часы! – рявкнул он.

– Нет, Харроу, я…

– Просто прекрати это, – велел король и поднял руку, запрещая Вирену говорить. – И вообще ты забываешься, отказываясь обращаться ко мне как подобает. Например, «Нет, ваше величество». Или «Да, ваше величество», ради разнообразия!

Лицо Вирена побелело от гнева. Он пришёл сюда с высочайшим из намерений, готовый отдать за этого человека свою жизнь, – а король настолько туп и упрям, что не хочет даже дать ему договорить! Губы мага сжались в тонкую линию.

– О, вы уверены, что предпочитаете обращение «ваше величество»? Может быть, лучше будет «ваше высочайшее королевское величество», чтобы не мелочиться?

Харроу – каким он стал сейчас – не заслуживал верности, которую готов был предложить ему Вирен. Ну что же…

– Я долго терпел твою наглость, твою фамильярность, – Харроу резко поднялся. – Даже, возможно, поощрял её. Но коль скоро сегодня мой последний день царствования, я желаю, чтобы ты вспомнил своё место.

– И где же, по-вашему, моё место? – дрожащим от оскорбления голосом вопросил Вирен.

– Здесь, на коленях у моих ног, – Харроу властно указал ему на пол у кровати. – Ты подданный королевства Католис. Ты мой подданный.

Вирен молча опустился на колени.

Как же глупо и унизительно было даже помыслить о самопожертвовании! Король никогда не считал его братом, другом, всё это была ложь и только ложь. В глазах короля он всегда оставался низшим, бесполезным. Никем. Он был королю никем.

Сердце Вирена сделалось таким же холодным, как камень пола, в который упирались его колени. Если уж отрекаться от своего бывшего друга, бывшего короля, лучшего времени, чем нынешняя ночь, не найти.