Текст книги "Сверкающие бездны лабиринтов, или Прикосновение к вечности"

Глава VIII
Девять дней до Вечности

Когда Ластарэн вошел в собственный кабинет на 36-м этаже своего императорского дома, он тут же набрал номер руководителя медицинского отделения.

– Срочно отправьте ко мне сестру милосердия Кьерру Даемонд!

Точно никто не знал, но многие наверняка догадывались, что премьер-министр питал теплые, возможно, даже нежные чувства к безмолвной, хрупкой и светловолосой сестре милосердия.

Разные слухи ходили по этому поводу.

Кьерра была принята к Ластарэну десять лет назад из городского хосписа, в котором провел последние годы своей жизни его отец, известный в городе врач-психиатр.

В одно из посещений премьер и обратил внимание на старательную миловидную сестру, ухаживающую за смертельно больным человеком.

…Кьерра явилась в сопровождении старшей медсестры.

Терн Ластарэн, расплывшись в улыбке, вышел навстречу.

– Проходите, располагайтесь! – премьер-министр указал на большие роскошные кресла. – Уважаемая Кьерра, у меня к вам огромная просьба. Не стану говорить, что пациент, который находится у нас, весьма опасный политический преступник. Несмотря на то, что два года назад наш президент амнистировал всех причастных к тому давнему сепаратистскому мятежу, я сегодня инициировал повторное возбуждение уголовного дела по статьям «Государственная измена» и «Терроризм», повлекший смерть двух и более человек. И знаете, генеральный прокурор тоже был за такое возобновление. – Ластарэн сделал паузу. – Но это преамбула. Несмотря на всю опасность, этот пациент может быть нам очень полезен в деле развития лабиринтарных технологий. Так вот… мне, как сыну Великого Ученого-Психиатра и в далеком прошлом тоже психиатру, известно, что господин Кивхест тяжело болен лабиринтозом, который сопровождается бредом и галлюцинаторными видениями. Бред носит парадоксальный и исповедальный характер. – Ластарэн опять помолчал минуту. – Так вот, госпожа Даемонд, вам поручается очень ответственное дело государственной важности. Необходимо записывать на диктофон всё, что будет говорить в момент бреда пленник. Если он выскажет в бессознательном бреду сведения, что помогут нам разобраться в технологических секретах, мы без дальнейших хлопот приговорим его к смерти и подвергнем в закрытом режиме эвтаназии.

Ластарэн поднялся из-за стола.

– Вот вам диктофон, идите к больному.

Когда Кьерра и старшая сестра пошли к выходу, премьер-министру кто-то позвонил. Ластарэн взял телефонную трубку и через несколько секунд выкрикнул:

– Да кончайте этих уродов! Никто о них не спросит. Какая, к черту, Федерация?.. Не смешите меня. Академия Лабиринтарного Спорта!.. Ха-ха-ха. Парни просто блефуют! Жалкая кучка экспериментаторов-одиночек. В общем, устройте что-то вроде автокатастрофы, пригласите репортеров, чтобы всё правдоподобно… Чтобы мокрого места от них не осталось!..

…Кьерра еще какое-то мгновение стояла на пороге, вслушиваясь в громкие выкрики Ластарэна.

Когда Кьерра-Дэвианта вошла в палату, где находился больной (теперь уже, по сути, преступник), она тотчас же бросилась к кровати, встала на колени и приблизила свое лицо почти вплотную к щетинистой щеке Эссмеандра.

Мужчина лежал ровно, вытянув руки вдоль тела, и еле слышно что-то бормотал.

– Джантин! Джантин! – позвала тихо Дэвианта.

Эссмеандр не отвечал.

Женщина догадалась, что дорогому ей человеку вкололи какой-то «психоделик» – наркотический препарат, приводящий к измененному состоянию сознания.

Дэвианта и не думала использовать диктофон. Она включила его и спрятала глубоко под одежду, чтобы создалось впечатление, будто аппарат для записи находится рядом с больным, а сама склонилась и прислушалась к его бреду.

Речь была прерывистой, сбивчивой, почти безумной…

– …Лабиринт…

Это нечто большее, чем лабиринт, как каждая мысль всегда неизбежно есть больше, чем сама родившаяся мысль…

Иногда так остро ощущаю себя, что не могу понять, кто я… Я полностью растворен в мире, полностью воссоединен с ним… Чтобы отличаться от него, быть выделенным, необходимо какие-то новые и новые формы бытия, новые формы мысли…

…Обычно человек удерживает себя в рамках понимания самого себя.

…Нужно поместить лабиринт внутрь себя, и тогда ты станешь сущностью лабиринта.

…Чтобы произвести магическое действо, нужно поместить мысль о чем-то внутрь того, что должно стать внутренней сущностью чего-то…

Если я собираюсь придумать лабиринт, я должен совершить магическое действо, я должен поместить мысль о лабиринте внутрь себя…

Мысль моя должна стать сущностью лабиринта…

…Устройство и структура лабиринта должна начинаться и оканчиваться этой мыслью.

…Вход в лабиринт…

…Шаг в бездну…

Мозг превращается в самоуничтожающую машину, и часто скорость самосохранения больше, чем скорость самовоссоздания мозга.

…Простая человеческая душа – бездна, сверкающая бездна, источающая свет.

Только свет этот не виден никому…

…Мысль имеет космическую природу…

Это не значит, что космос дает некий импульс к образованию мысли. Просто мысли существуют потому, что существует соотношение космоса и человеческого мозга…

Бытие мозга окружено непознаваемым Инобытием космоса…

Но самое удивительное и чудесное то, что внутри бытия мозга находится многократно преобразованное (свернутое) Инобытие космоса – микрокосм…

Зло – это невоплощенное, невыплеснутое добро, разложившееся добро. Добро, не проявленное, не прорвавшееся наружу, застаивается, каменеет, теряет живость.

Доброта – это вечная живость, весна, свежий ветер, вихрь, стихия, это не расчетливо-рациональное действо, а романтический порыв сердца… абсолютно лишенный расчета…»

…Эссмеандр очнулся, так как почувствовал, что его лоб, глаза, щеки, губы кто-то нежно, едва касаясь, покрывает поцелуями.

– Милый, милый… Слава богу, ты очнулся! Что они с тобой делают, мерзавцы?..

– М-м-мм… – Желваки заиграли на лице Эссмеандра.

Он хотел приподняться, но понял, что правая рука прикована к кровати.

– Знаешь, Джантин, мне дали диктофон, чтобы я записывала твой бред. Я ничего не записала.

– Зря, в следующий раз запиши. Я думаю, они будут колоть меня уколами дней пять-шесть, дольше я не выдержу.

– Что ты?! Что ты… Тебе надо жить! Мы будем жить, родной мой!

Дэвианта уткнулась в плечо любимому и заплакала. Она продолжала стоять на коленях.

Эссмеандр застонал, лоб покрылся испариной. Действие психоделического укола подходило к концу.

Но теперь к телу подступала настоящая, физически непреодолимая наркотическая ломка. Это было испытание ни с чем не сравнимое: сплав боли физической и боли психодуховной. Бесконечное отчаяние и неутолимая жажда… умереть!

– Ты не волнуйся, родной мой: здесь нет ни видеокамер, ни «жучков». Это что-то типа хосписа. Реанимационная палата. У Ластарэна в его имперском доме всё предусмотрено.

– Мерзавцы! Всё тело отбили. Говорить даже больно, не то что дышать.

– Я буду молиться за тебя! – Дэвианта опять едва не расплакалась.

Глава IX
Восемь дней до Вечности

… На следующий день всё продолжилось по тому же сценарию, с одной лишь разницей – без физического воздействия.

Около девяти вечера пришла старшая медсестра в сопровождении Ластарэна и двух охранников. После иньекции, расспросив Кьерру о больном, они удалились.

– Ну что, моя дорогая, сегодня много наговорил? – спрашивал Кьерру премьер-министр, ласково улыбаясь.

«Не более пятнадцати-двадцати минут», – отвечала Кьерра при помощи жестов.

На что Ластарэн самодовольно ухмылялся:

– Каков, а?!. Крепкий орешек! Этому препарату мало кто так долго сопротивлялся. Обычно дней десять, не больше.

Дэвианта шептала молитву:

– Господи, Боже мой, дай ему силы вынести и претерпеть мучения и страдания!

Не дай угаснуть пламени в сердце его!

Не дай приземлиться душе его!

Не дай отступить вере его в Доброту и в Любовь!

Не дай умереть Надежде!

Не дай разрушиться миру в нем и миру вокруг него!

Не дай ослабнуть воле его!

Не дай прерваться полету мысли его!

Не дай иссякнуть дерзкой фантазии! Не дай притупиться чувствам!

Не дай утратиться способности в творчестве!

Аминь.

«…Лабиринт был исторический. Что это означало? Каждый отрезок, изгиб лабиринта был историческим событием. Сколько тупиков!!! В одну сторону – тупик! Назад – тупик! Вперед – прямо! Просвет!

Война, война, война, убийство людей друг другом. Кровавая история человечества.

Чтобы пройти лабиринт, нужно переосмыслить весь ход исторического процесса.

Откуда эта ненависть?.. Где предел человеконенавистничества?!

Человеку, полностью униженному и растоптанному, лишенному свободы, может прийти откровение, подобное, пришедшему в тюрьме Даниилу Андрееву. Откровение в любую эпоху подлинно, истинно, оно не может быть ложным… Оно безысходно, трагично, в высшей степени бессмысленно!

Но ничто не заключает в себе столько смысла, сколько бессмыслица! БЕЗУМНЫЙ БРЕД В ВЫСШЕЙ СТЕПЕНИ, ВСЕГДА НЕИЗБЕЖНО ОБОРАЧИВАЕТСЯ ПРОРОЧЕСТВОМ, А НЕСУЩЕСТВУЮЩЕЕ НАЧИНАЕТ СУЩЕСТВОВАТЬ! ЭТО МОЖЕТ БЫТЬ И ЧУДО, НО ЭТО ЧУДО ТАК ЕСТЕСТВЕННО ДЛЯ ВСЕЛЕННОЙ…

Вся история человечества укладывается в триединство: утопия – антиутопия – самоуничтожение. Все старания творческого порыва относятся к утопии. Всё расчетливо-рациональное относится к антиутопии.

Пророчествую! Вижу!

…Так и идут в единой крепкой связке:

– Революция (как утопия) заканчивается невиданных масштабов кровавой тиранией (антиутопией).

Утопия мотивирует творчество, утопия будит всё живое, глубинное. Антиутопия лишает людей способности к мышлению, к творчеству.

Когда утопия и антиутопия взаимно исчерпывают все формы своего проявления и все тенденции (тренды), тогда начинается этап самоуничтожения.

Другие формы невозможны.

Человек разумный (как вид, вид больной и паразитарный) несовершенен и поистине не разумен! Осознавать свою разумность, стремиться к ней и доказывать ее можно лишь в случае, если ты неразумен. Это легко объяснить: любое понятие, научное тем более, находится как бы вовне человека. Любым понятием человек задает тренд, вектор своего существования, бытия… Но стремиться к разумности возможно только в одном случае: если ты не разумен.

Другими словами, человек никогда не сможет стать тем, кем он уже есть».

Глава X
Семь дней до Вечности

Укол… Расспрос Кьерры. Замена диктофонной ленты…

Дэвианта шептала, словно заклинание, молитву:

– Господи, Боже мой, дай ему силы вынести и претерпеть мучения и страдания!

Не дай угаснуть пламени в сердце его!

Не дай приземлиться душе его!

Не дай отступить вере его в Доброту и в Любовь!

Не дай умереть Надежде!

Не дай разрушиться миру в нем и миру вокруг него!

Не дай ослабнуть воле его!

Не дай прерваться полету мысли его!

Не дай иссякнуть дерзкой фантазии! Не дай притупиться чувствам!

Не дай утратиться способности в творчестве!

Аминь.

«…Лабиринт – символ Абсолютной Реальности (Пути, Великого Непознаваемого, Космического Разума), которую древние китайцы называли Дао, индуисты – Брахманом, буддисты – Дхармакайей, дзен-буддисты – Пустотой, американские индейцы – Нагуалем, Кецалькоатлем, египтяне – Нетером, христиане – Царством Небесным (Божьим), мусульмане – Аллахом, ученые разных стран – вселенной, вакуумом, космосом…

…Путь без пути. Если его называешь, он перестает быть.

…Но для меня лабиринт – это символ вечного поиска, порой на грани жизни и смерти, изнуряющего поиска истины, правды, любви, доброты, тепла и какого-то высшего смысла. Но единственный смысл поиска – сам поиск!

Только отысканная Любовь – Любовь настоящая; выстраданная доброта – доброта подлинная, а не суррогат; только добытая истина, достигнутая напряжением всех сил мысли и души, только такая истина и есть Одна-Единственная Истина – Правда. Только целостное познание дает возможность прикоснуться на мгновение к Одной-Единственной Реальности.

…Человечеству надо смириться с тем, что природа НЕПОЗНАВАЕМА, и это смирение (!) откроет новый смысл религиозности. Это будет новый тип религии – МЕТАРЕЛИГИЯ…

…Когда я вхожу в лабиринт – я никто, и когда я выхожу – я тоже никто…

…Что происходит?

…Утрачивается общая способность к восприятию мира, к чувствованию мира. Кайф от развратной жизни и кайф от полета мысли, творческого мышления имеют одну и ту же природу. Разница лишь в том, что одно опустошает человека, другое наполняет. И если в первом случае начать совершенствоваться, это будет мукой, а во втором случае, без совершенствования способа осмысления реальности, мышление будет приводить к депрессии».

Глава XI
Шесть дней до Вечности

Дэвианта, стоя на коленях перед кроватью Эссмеандра, читала молитву:

– Господи, Боже мой, дай ему силы вынести и претерпеть мучения и страдания!

Не дай угаснуть пламени в сердце его!

Не дай приземлиться душе его!

Не дай отступить вере его в Доброту и в Любовь!

Не дай умереть Надежде!

Не дай разрушиться миру в нем и миру вокруг него!

Не дай ослабнуть воле его!

Не дай прерваться полету мысли его!

Не дай иссякнуть дерзкой фантазии! Не дай притупиться чувствам!

Не дай утратиться способности в творчестве!

Аминь.

«…Лабиринт может привести к обретению способности мыслить…

…Может, для этого и строились они древними людьми. Нахождение живых существ на поверхности гравитационного тела (Земли) приводило к сумасшествию; сумасшествие приводило к самоуничтожению; потерявший разум терял инстинкт самосохранения…

…Внутри лабиринта есть места, где свет (космическое излучение) преобразуется до ощущаемого, чувствуемого эфира, который воздействует на клетки мозга (глубинные, криптонные клетки), обновляя их, вдыхает способность вихревого преобразования, что и приводит к способности мыслить».

…Шестой день пребывания Эссмеандра в медицинском корпусе Императорского Дома Ластарэна практически ничем не отличался от остальных.

Как всегда, премьер явился в окружении двух охранников и старшей медсестры.

Родвелла, грузная женщина с мясистыми руками, несла в руках шприц с психотропной жидкостью. Кьерра вышла к ней навстречу, показывая на запястья рук и эмоционально поясняя что-то жестами.

Старшая медсестра подошла к Ластарэну и сказала, что Кьерра просит снять наручник с руки пациента: он и так обессилен до крайней степени.

Премьер-министр приблизился к кровати, где лежало изможденное тело Эссмеандра и с брезгливой жалостью оглядел его.

– Да-а… – только и смог вымолвить Ластарэн. – Снимите наручник с этого упрямца. И он еще смеет сопротивляться?!

Когда премьер и его свита удалились, Дэвианта бросилась к Эссмеандру. Они крепко обнялись.

…Обнаженные тела были объяты пламенем. Эссмеандр и Дэвианта сливались в объятьях друг друга, становясь одним целым, и начиналось свободное общение сердец.

«Тук-тук-тук-тук-тук?!» – радостно стучало сердце Эссмеандра.

«Тук-тук-тук!» – отзывалось сердце Дэвианты.

Высшее единение! Единое сердце пылало огнем бессмертной, безумной ЛЮБВИ. Так до боли нежно, отчаянно, неистово никто и никогда во всей Вселенной не обнимал друг друга.

Эссмеандр понимал, что для Дэвианты привычнее молчать, и единственный язык, который она понимает, – это язык прикосновений.

Но не просто прикосновения, а нежные и трепетные прикосновения могли стать языком откровений. И он ласково проводил своей шершавой ладонью по ее заплаканному лицу, по теплой щеке.

– Господи! Родная моя! Желанная!

Хрупкая маленькая женщина тонула в объятьях любимого, тонула в бесконечном океане Радости, Счастья и Блаженства, что были выстраданы ею долгими годами Веры – неистовой Веры в Любовь. Сквозь годы она пронесла свою Любовь к Человеку, который понял и выслушал ее сокрытую ото всех Душу!

Эссмеандр испытывал необычайный прилив сил. Казалось, в этом порыве он преодолевал разрушительную энергию наркотика, разливающегося по его венам. Нет более благостного мгновения в жизни, чем момент исповедания своей души Единственному Любимому тобой человеку!

– Мне так было одиноко без тебя!

И он опять крепко сжал Дэвианту в объятьях. Наркотик был побежден пламенным прорывом человеческой Души!.. Огнекрылым, дерзновенным прорывом Души, Прорывом души самой себя! Полетом мысли! Пламенем Души!

Они вглядывались друг другу в глаза, которые светились в полутьме животворящим пламенем Вечной Любви. Они были похожи на маленьких детей, брата и сестренку, встретившихся после продолжительной разлуки. Настолько чиста была их радость общения друг с другом, что, казалось, все несовершенство мира меркло перед этой Божественной чистотой. Настолько высочайшим и неповторимым, сверхчувственным было родство душ!

Два человека, знавшие друг друга совсем немного времени, чувствовали друг друга так, будто их любовь была взаимной тысячу лет!

Они были одним Целым! Как всё в этом мире. Это вершина естественности, живости мироздания!

…Дэвианта лежала на груди у Эссмеандра, прижавшись к нему всем естеством. Она чувствовала каждую клеточку любимого тела каждой клеточкой своего.

– Ты представить себе не можешь, Дэвианта, как я счастлив! Я безмерно, по-человечески счастлив!..

Эссмеандр говорил, а сам подспудно ждал, когда начнется наркотическое опьянение. Но, как ни странно, он был в трезвом уме и твердой памяти. И он начинал торопиться. Его захватывала жажда Исповеди, спутница лабиринтоза, которым Эссмеандр неизлечимо был болен.

Провал был внезапным.

…Эссмеандр увидел свет. Это было видение, предшествующее исповедальному бреду, и он всем сердцем понял – именно таков будет его последний миг! Свет!..

Эссмеандр начал испытывать видения…

«Темнота, превратившись в паутину, распадается на глазах, и постепенно проступают сначала очертания мироздания, Бытие исходит из тебя, и с каждым твоим вздохом всё больше.

…Доносится звук…

Вслед за звуком появляется свет…

Но отчего не становится светлей? Свет нечто вроде воздуха, которым ты дышишь…

Ты стремишься к нему всеми фибрами души, всей душой, каждой клеточкой своего тела, каждым нервом стремишься к свету. Зачем? Зачем?!! Может быть, потому, чтобы однажды стать им!

…Видения обрываются, так и не начавшись…

Ты что-то понял про себя, но не можешь понять – что? Эти видения незаметно перешли в поток бессмысленного осмысления, осознания, изливания ниоткуда и устремляющегося в никуда…

А вы проходили когда-нибудь по лабиринту? Самому что ни на есть простому?

Что вы при этом ощущали?

Лабиринт возвращает человеку его потерянную, развращенную, разрушенную условностями и сокрытую под слоем приросших масок душу.

Странно ведь, когда знаешь, что душа есть внутри тебя, а жить с душой, от души не можешь, не умеешь, не способен!

Человек находит себя! Все его маски, под которыми он прятался от мира, от жизни, слетают словно шелуха!»

И звук опять возник, так же внезапно, как исчез…

Голос Ластарэна – совсем другие интонации: трепет, благоговение:

«С вашей помощью я бы хотел построить такие лабиринты, которые были бы вечной западней для человечества в целом и для каждого отдельного человека или спортсмена-лабириста. Понимаете, что это значит?.. Это вечный приток капитала. Это баснословные прибыли от одного только туризма, не говоря уже о других отраслях экономики. Это прорыв в индустрии развлечений. Это индустрия, основанная на такой человеческой способности, как тяга ко всему таинственному, завораживающему, чудесному, тяга к неизведанному. Эта тяга иногда приводит в движение целые народы и нации, и тогда в дробилке эпох перетираются в пыль города страны, империи…»

Голос оборвался, заглушенный музыкой!!! Это звучала душа! Разве это передать словами?! Музыка души! Услышать душу! Что может быть прекрасней?!

… Эссмеандр вышел из состояния небытия.

– Как тепло!.. Всю жизнь хотел я этого тепла… И вот теперь, когда я наконец согрелся теплом твоей души, я должен умереть…

– Почему, почему умереть, родной мой?!!

– Предчувствие, прости… – Эссмеандр весь напрягся. Вздохнул глубоко. – Чудо, Дэвианта. Я могу сопротивляться наркотику!

– Молодец, родной!

– Сейчас надо подумать, как нам выбраться из этого логова…

– Что-нибудь сообразим. Сначала надо подумать, как победить наркотик. Попробую уговорить Родвеллу, чтобы ставила маленькую дозу, и тогда Ластарэн не сможет заподозрить или вообще подменить наркотик на какое-нибудь другое лекарство.

– Попробуй! – Эссмеандр тяжело задышал.

Дэвианта поднялась с кровати и, быстро одевшись, встала на колени для привычного ритуала – вознесения молитвы.

Глава XII
Пять дней до Вечности

Как только визит неизменной и неразлучной четверки (Ластарэн, два охранника и Родвелла) подошел к концу, Дэвианта бросилась к Эссмеандру.

Она присела на край кровати и тихо заговорила:

– Плохие новости, родной мой! Твои друзья погибли в автомобильной катастрофе.

Эссмеандр закрыл лицо руками.

– Мерзавец Ластарэн! Ненавижу, ненавижу!

Дэвианта прижала голову Эссмеандра к своей груди.

– Не удалось мне уговорить Родвеллу: у нее черствое сердце, и она очень предана хозяину.

Известие о смерти друзей резко снизило сопротивляемость организма Эссмеандра, и он начал бредить.

«…Лабиринт – это совсем не отыскание кратчайшего пути к заветной светлой цели. В лабиринте наикратчайшим путем оказывается максимально длинный путь, максимально возможный! Ибо, не пройдя весь лабиринт, как он есть, ты всё время будешь попадать в иллюзию. Эта иллюзия цели владеет человечеством.

…Подлинный, реальный путь – это путь воспарения над лабиринтом, путь воссоздания его в сердце. Подлинная и абсолютная одержимость лабиринтом – вот путь…

…Лабиринт – это живая матрица Вселенной, которая гармонизирует разнородные потоки и вихри Вселенной!

…Что самое страшное в нашей жизни?..

Пустота! Пустота, которая принимается многими как наполненность! И кто-то будет спорить, что мы живем не в парадоксальном мире, – не в безумном, а в парадоксальном?!

Бытие имеет парадоксальную природу. Пространство, заполненное информацией, – пустое пространство. Но самое страшное то, что опустошение (процесс опустошения) воспринимается как наполнение.

Разрушение целостности (природы) – получение информации – выдается наукой за ее познание!

Падение в бездну воспринимается людьми как прогресс, эволюция, спасение!

Глобальное опустошение души! Глобальное обесчувствование! ОПУСТОШЕНИЕ!

ПОТЕРЯ ЦЕЛОСТНОСТИ!

И любовь, и знание, и душа, и жизнь – пустые, поверхностные!

«Лабрис» с древнегреческого – «секира», причем двойственная (бритва Оккама) – некое вечное возмездие за содеянное.

Образно говоря, одной стороной секиры прорубаешься сквозь мрак, другой стороной убиваешь себя! Думаешь, что летишь к свету, к глубинам космоса, а реально – падаешь в бездну! ВОТ ИСТИНА!

Лабиринт – это вечно занесенный над головой жертвы топор!

Но кто жертва: идущий по лабиринту или тот, кто использует его?

…Лабиринт считается пройденным, если внутри тебя что-то открывается, что-то ИНОЕ МАТЕРИАЛЬНОЕ!

…В процессе открытия мозг поглощает собой всё ксенофобное…

…Чтобы понять и услышать каждый Лабиринт, надо вознестись над ним, нужно светиться изнутри, чтобы осветить собой тьму лабиринта. Надо услышать его музыку! Ах, как она звучит!

Это поистине космическая музыка! Музыка высших сфер! Пока лабиринт не пройден, он кажется зияющей бездной, и лишь пройденный – одухотворенный – он становится сверкающим. Лабиринт не является прямым непосредственным символом. Лабиринт метафорически символизирует, но символизирует способ воссоздания Целостности Вселенной.

…Входя в лабиринт, ты оказываешься внутри лабиринта, ты, начиная продвижение вглубь лабиринта, самоуглубляешъся одновременно внутрь самого себя.

…Парадокс: познать что-то, знать, можно только не зная…

…Парадокс лабиринта: ты всё время входишь в него, даже если уже давно идешь по нему (находишься в нем).

…Лабиринт – символ вечного восхождения вглубь себя!!!

…Лабиринт – символ Новой жизни и жизни обновляющих процессов…

Поток открытий! С каждым открытием мир становится больше еще на одну тайну, и с каждым откровением (исповедью) больше на одну душу…

А может, Лабиринт – это символ иного, парадоксального устройства Вселенной?

…Мир сходит сума! Мир сходит сума! Мир сходит сума! Вопль! Свет! Свет!

Повсюду свет!»

…Эссмеандр закричал так, словно бы хотел, чтобы его услышали все жители этой несчастной, погрязшей в ненависти, коррупции и чудовищных контрастах стране.

– Тепла! Так хочется тепла!

– Я здесь, родной! – отозвалась Дэвианта. – Я с тобой! Была, есть и буду всегда с тобой!