Текст книги "Узники ненависти: когнитивная основа гнева, враждебности и насилия"

Трансгрессии и злоупотребления, которым подвержены люди, можно рассматривать с точки зрения их взаимного расположения относительно таких понятий, как сила/власть, статус и привязанность. Определенный дисбаланс или асимметрия предрасполагает человека к возможности почувствовать себя оскорбленным. Эти взаимосвязи можно представить графически в терминах вертикальной и горизонтальной осей. Вертикальная ось показывает относительное расположение между понятиями «высший» (лучший, старший, превосходящий) и «низший» (худший, подчиненный), а горизонтальная – между «близкий/ дружественный» и «далекий/недружественный»[72]72
  M. R. Leary, Understanding Social Anxiety: Social, Personality, and Clinical Perspectives (Beverly Hills, Calif: Sage Publications, 1983); J. Birtchnell, How Humans Relate: A New Interpersonal Theory (Westport, Conn.: Praeger, 1993).


[Закрыть]. Наши отношения с другими людьми можно рассматривать в упрощенном виде в терминах расположения в одном из четырех квадрантов, образованных этими осями (рис. 4.1): превосходящий и недружественный, превосходящий и дружественный, низший и недружественный, низший и дружественный.

Рис. 4.1

Индивидуум автоматически относит себя к одной из возможных позиций по этим шкалам в своих взаимодействиях с другими людьми или общественными группами. Если он сам позиционируется как нижестоящий, а другого человека помещает в квадрант «превосходящий и недружественно-отстраненный», то будет чувствовать себя уязвимым и незащищенным перед унижениями, контролированием, манипуляциями и думать, что его можно в любой момент отвергнуть и бросить.

В этой системе координат можно оценивать множество типов и примеров взаимоотношений враждебного характера. Ось превосходства-подчиненности охватывает все, что может предпринять один человек для получения недружественного по своей сути превосходства над другим; конкуренция за статус, власть, влияние и ресурсы приводит к появлению победителей и проигравших. Когда борьба выявляет хозяина положения и аутсайдера, начальника и подчиненного, тот, «кто наверху», ощущает триумф и власть, видит, что все контролирует, а тот, «кто внизу», чувствует снижение самооценки, потерю силы и контроля за ситуацией. Однако «неудачнику» совершенно не обязательно не будет хватать сил, чтобы нанести «победителю» удар снизу, проводя какую-то подрывную деятельность, оказывая пассивное сопротивление или подняв открытое восстание. Взаимоотношения «превосходящего и недружественного» с «низшим» можно также рассматривать в терминах обидчика и жертвы.

В общественном плане человек, потерявший – в сравнении с кем-то другим – положение, статус или власть, скорее всего, почувствует обиду. Если же в результате он решит, что потери произошли в результате неправомерных действий этого другого, он может почувствовать обиду, возмущение или гнев. Прямые недружественные действия могут принимать форму многих из вышеперечисленных негативных действий и проявлений: доминирование, эксплуатация, обман, принижение, запугивание или иммобилизация. Наказания (которые могут заключаться в унижении, запугивании и иммобилизации) тоже усугубляют уязвимость позиции, в которой находится «низший» или «подчиненный» индивидуум. Когда человек рассматривает наказание, которому он подвергся, как несправедливое и неоправданное, а своего «карателя» считает глубоко неправым, он или она проникается гневом и мотивируется на отмщение.

В то время как, на первый взгляд, в позиционировании по типу «высший – низший» или «превосходящий – подчиненный» присутствует неустранимая несправедливость, подобная иерархия, очевидно, хорошо работает в среде наших родственников-приматов. Она структурирует группу и в общем случае ставит пределы проявлениям индивидуальной враждебности[73]73
  Sagan and Drayan, Shadows of Forgotten Ancestors.


[Закрыть].

Другая ось («близкий/дружественный» – «далекий/недружественный») отражает качество взаимоотношений. Тот, кто наверху, совершенно не обязательно будет настроен недружественно. Родитель, учитель, лидер или тренер – все они могут иметь взаимоотношения по типу «дружественный вышестоящий» с ребенком, учеником, студентом или последователем, а тот, кто находится вроде как в «подчиненном» положении, может испытывать благодарность за то, что о нем заботятся, ему помогают или его учат. Если «подчиненный» имеет статус принимающего знания ученика, он может быть абсолютно удовлетворен своей «низшей» позицией по отношению к преподавателю. Точно так же, когда человек принимает помощь, он не обязательно считает себя нижестоящим, ущербным. Характер взаимоотношений флуктуирует даже в нормальных условиях. Один и тот же человек может испытывать благодарность за оказанную однажды помощь, но стать обиженным, попав в «низшую» позицию в другое время. Так влиятельный человек в один момент времени может наслаждаться своим высоким статусом, влиянием и властью, а в другой – раздражаться по поводу лежащей на нем обязанности заботиться о подчиненных или возмущаться, когда их ему навязывают. Более того, может выясниться, что подчиненные игнорируют этого человека или пренебрегают им, бросают ему вызов, и каждая реакция может вызывать раздражение.

Множество обид – и последующего гнева – связано скорее с негативными изменениями в позиционировании человека относительно какой-то одной оси или обеих сразу, чем с его абсолютной позицией в данной системе координат. Изменения, заключающиеся, например, в принудительном перемещении на нижестоящую должность, могут вызвать ощущение утраты, слабости и уныния. Точно так же перемены в ценимых отношениях – от близких и дружественных к отстраненным и недружелюбным – способны привести к тревожности и печали. Негатив, связанный с качествами, отражаемыми горизонтальной осью, включает в себя чувство отверженности, покинутости, исчезновение привязанности. Если в таких изменениях можно обвинить другого человека или людей, жертва может почувствовать праведный гнев и испытать желание отомстить.

Индивидуумы, позиционируемые вверху по вертикальной оси (например, те, кто уполномочен судить или решать споры), могут почувствовать себя вправе чрезмерно критически относиться к тем, кого можно считать уязвимыми и зависимыми от них (например, к тем, кого они судят). Упоминание таких отношений вызывает в памяти один случай, произошедший со мной, когда я проводил семинар по клинической психологии для стажеров и предложил добровольцам принять участие в ролевой игре. Вызвался только один человек – иностранец, участвовавший в программе обмена. Когда он вышел вперед, я сказал: «Вы выглядите обеспокоенным. Чего вы боитесь?» Тот ответил: «Я боюсь, что выгляжу нервозным, и поэтому они будут критически настроены по отношению ко мне». Чтобы продемонстрировать, насколько надуман его страх, я попросил всех присутствовавших в аудитории, кто будет критически настроен в случае его нервозности, поднять руку. Практически ВСЕ подняли руки!

Из произошедшего тогда я вынес несколько уроков. Прежде всего, ответ на вопрос, какой набор внутренних установок будет активирован, определяется контекстом ситуации. Студенты-психологи в конкретно этой академической среде в значительной степени пропитаны духом соперничества. Слушатели в аудитории считали себя уязвимыми для насмешек со стороны сокурсников и поэтому не стремились стать добровольцами. И все они знали, что будут ощущать себя в более выгодной, «высшей» позиции по сравнению с любым, кто окажется в относительно уязвимом положении. Вопреки моим ожиданиям, уязвимость кого-то одного из группы, особенно иностранного студента, породила у них мысли критического характера, а не эмпатию. Проявления слабости в себе или в ком-то еще было для них чем-то, достойным лишь презрения. Рассмотрение ситуации в терминах качеств, расположенных по вертикальной оси (квадрант «превосходящий и недружественный»), объясняет их нежелание ставить себя в уязвимое положение, а также готовность унизить любого, чьи слабости («более низкое положение») окажутся налицо. Те, кто наверху, обладают возможностью и могут унизить того, кто «на дне».

Опыт переживания подобных ситуаций дает объяснение, почему у нас есть все основания чувствовать себя уязвимыми в положении, когда нас могут оценивать. Так, большинство людей испытывают тревогу, если им нужно выступать с какой-то речью на публике. Всегда можно ждать, что в определенных обстоятельствах публика отнесется к тебе недоброжелательно или будет жестокой и даже садистической. А еще можно ждать предубеждения и предвзятости. Однако если у человека выработан устойчивый и позитивный образ самого себя, он сможет просто не обращать внимания на пренебрежительные комментарии со стороны. Но если самооценка низка или ее уровень колеблется в зависимости от того, что происходит в жизни, мы можем принять слишком близко к сердцу нелестные суждения других и страдать из-за этого.

Почему же слушатели моего семинара не почувствовали эмпатию к одному из своих коллег, который испытывал неприятные ощущения? В той обстановке их конкурентно-оценочное отношение к одногруппникам вытесняло участливость. Кроме того, так как тот иностранный студент не был «на самом деле» одним из них, всем оказалось проще стать насмешниками. Он же, в конце концов, «чужак», член другой группы. Есть странный контраст в наших реакциях на кого-то, кто располагается «на дне», в зависимости от того, отождествляем мы себя с ним или, наоборот, отделяем себя от него. С точки зрения конкуренции (вертикальная ось), мы скорее будем дистанцироваться от чужака, особенно если воспринимаем его как сильно отличающегося от нас; в это же время у нас формируется предвзятое отношение, имеющее явно негативный характер. С другой стороны, если мы проецируем самих себя на его позицию, то идентифицируем себя с ним (горизонтальная ось). Таким образом, наш психологический настрой влияет на то, чувствуем мы сочувствие или презрение.

Слушатели семинара могли себе позволить почувствовать превосходство, так как находились в позиции, когда они высказывали суждения о своем коллеге, который позиционировался в «подчиненно-уязвимом» квадранте. В другое время эти же самые профессионалы в области ментального здоровья могли быть заботливыми и сочувствующими («превосходящий и дружественный» квадрант). В самом деле, большинство из них были психотерапевтами, демонстрировавшими с пациентами свои социофильные черты. Эта разница иллюстрирует, как разные обстоятельства могут активировать совершенно разные образы мышления и, соответственно, – модели поведения.

Отношение человека к какой-то группе является сложным и должно рассматриваться по параметрам не только вертикальной (высший-низший), но и горизонтальной (близкий-отстраненный) оси. Они могут быть временными и постоянными – и флуктуировать между этими своими характеристиками. Временные союзы – это связи, формируемые с другими членами одной команды или группы, которой противостоит общий оппонент (другая команда, этническая группа или нация). Естественная склонность в каждой группе – рассматривать себя как нечто высшее по сравнению с оппонентами и предвзято к ним относиться.

Горизонтальная ось в большей мере применима к отношениям внутри одной группы или семьи, с другими ее членами или друзьями. Люди присоединяются к парадам, чтобы поприветствовать героя и отпраздновать событие. Удивительное товарищество возникает, когда совсем незнакомые, далекие друг от друга люди объединяются для отпора какой-то беде, будь то пожар или наводнение. Но более зловеще то, что групповые узы могут сплотить людей в банды, которые займутся линчеванием, грабежами и изнасилованиями.

Те сигналы, которые свидетельствуют о наличии между людьми солидарности, доставляют удовольствие и активируют те модели взаимодействий, которые характеризуются сотрудничеством, общностью и взаимностью. Поведение группы демонстрирует действие своего рода волнового эффекта. Если у одного человека из какой-то группы проявляется стремление все время быть вместе с другими, можно даже сказать, «стадное чувство», он побуждает к этому, «заражает» этим чувством и других. Кумулятивный эффект действующих синхронно людей, которые мыслят (и ведут себя) схожим образом, представляет собой своего рода «групповое мышление», которое направляет каждого индивидуума к конструктивным или деструктивным групповым действиям[74]74
  I. L. Janis, Victims of Groupthink: A Psychological Study of Foreign Policy Decisions and Fiascoes (Boston: Houghton Mifflin, 1982).


[Закрыть]. Если «чувство локтя», солидарность, признание и принятие целей и ценностей группы приносят ощущение удовлетворенности, то изоляция от группы вызовет расстройство и психологическую боль. В некоторых обществах изоляция в форме остракизма является официальным наказанием для любого, кто осмеливается нарушить правила и предписания группы[75]75
  K. Williams, “Social Ostracism,” in Aversive Interpersonal Behaviors, Plenum Series in Social/Clinical Psychology, ed. R. Kowalski (New York: Plenum Press, 1997), pp. 133–70.


[Закрыть]. В то время как близость к другим людям, как правило, приносит приятные ощущения, отвержение ведет к боли и – часто – к гневу и озлобленности. Крайним примером негативного влияния отвержения являются действия покинутого, – брошенного супруга или любовника, который направляет всю свою агрессию на близкого человека и даже убивает его.

Весьма вероятно, что в древние времена для человека, отвергнутого группой или семьей, существовали реальные риски и угрозы для самой жизни из-за взаимной зависимости членов социума в деле добывания пропитания и защиты. Наши прародители были – предположительно – запрограммированы реагировать на угрозы социального характера так же, как и на угрозы физического плана. Несмотря на то что в наши дни риск гибели вследствие межличностного неприятия и отвержения значительно меньше, чем был для наших предков, мы все еще можем реагировать на изгнание из группы или семьи так, будто само наше существование находится в опасности. Неприятие группой часто приводит к депрессии как реакции на потерю основного ресурса. Гнев в таких обстоятельствах обычно не выражается явным образом, так как «обиженный» и отверженный не имеет возможности наказать всю группу. А вот брошенный супругом или любовником человек поначалу испытает боль, но далее она во многих случаях переходит в ярость и страстное желание наказать обидчика.

Я использую термин «режим» для описания совокупности убеждений, мотиваций и поведенческих шаблонов, которые характеризуются устойчивыми (стандартными, повторяющимися в схожих ситуациях) типами реакций. Люди могут функционировать во множестве подобных «режимов»: в «режиме отвержения» индивидуум зачастую неверно интерпретирует собственные переживания как свою отвергнутость и чувствует обиду и боль; в «депрессивном режиме» пациент приписывает всему, что переживает, негативные смыслы и поэтому грустит и печалится; в «режиме воспитания» человек реагирует на сигналы помощи от других. В «режиме враждебности» наиболее вероятно ви́дение чего-то оскорбительного для себя в любых действиях других людей, например преувеличение серьезности каких-то признаков пренебрежительного к себе отношения; относительная нечувствительность к позитивным событиям или примирительным предложениям, либо просто вероятны вспышки гнева.

Люди переключаются в разные режимы в их широком диапазоне, причем многие из этих режимов носят эгоистичный, даже своекорыстный характер: например, «экспансионистско-эксплуататорский» или «контролирующе-доминирующий» режим. В то время как действия в такого рода режимах приносят субъекту удовлетворение, в результате чего он чувствует свою вознагражденность, они часто могут также наносить ущерб «объекту», на который направлены. Режимы отражают психологические состояния людей, в то время как оси и квадранты характеризуют отношения между людьми в терминах привлекательности, силы/ власти и статуса. Восприятие индивидуумом этих взаимоотношений в большей степени, чем специфические обстоятельства, ответственно за активацию в человеке соответствующего режима.

Обсуждение взаимоотношений, симметричных или асимметричных, близких или неблизких, показывает важность значений, которые им приписываются. А эти значения отвечают за конкретный, вызываемый ими режим.

Мы чувствуем себя в меньшей безопасности, слабее и уязвимее, когда нас кто-то обманул или сделал объектом манипуляции. Наша чрезмерная реакция может быть типа: «Какой же я дурак, что попался на это!» За этим последует злость на коварного обманщика, и на то, что он за наш счет получил какие-то «бонусы», и на то, что он своими действиями понизил нашу самооценку («Да я просто лох!»). Или мы ощущаем беспомощность, когда кто-то контролирует нас, либо непривлекательность, когда любимый человек нас отвергает. В каждом подобном случае наша ценность падает в наших же глазах. А если далее мы сфокусируемся на том, как подл или просто плох этот другой человек, поступивший с нами таким образом, то будем на него злиться.

Поскольку мы подвержены множеству типов агрессии в отношении нашей личности и самооценки, встает вопрос: какие методы можно использовать, чтобы защитить себя? Конечно, самое очевидное – обозлиться на обидчика и нанести ему ответный удар, продемонстрировав, что мы не являемся слабаками, которыми можно помыкать, как захочется. Это сигнал: «Не связывайся со мной». Вступление в схватку может отразить не только имеющую место в данный момент, но и возможную в будущем трансгрессию, восстановить веру в свои силы и возможности – критические элементы в самооценке.

Когда нам плохо, мы стремимся сделать плохо в ответ. Формы отмщения обычно соответствуют типу агрессии, с которым пришлось столкнуться. В отличие от автоматически возникающих мыслей, предшествующих чувству оскорбленности или униженности, выводы люди делают, будучи очень хорошо осведомленными о возможных ответах (на свои действия) и могут наглядно их себе представить.

Вот типичные словесные контратаки и вызывающие их оскорбления, о которых можно судить по ответам «обиженных» лиц:

• Как ты смеешь говорить мне, что делать! (меня контролируют)

• Я больше никогда не буду тебе доверять! (меня предали)

• Тебе не следует говорить со мной в таком тоне! (меня унизили / принизили мою личность)

• Я думал, что могу положиться на тебя. (меня подвели)

• Ты поганый обманщик! (у меня что-то похитили обманом)

• Не молчи!!! (меня игнорируют)

• Ты еще набрался смелости мне врать! (меня обманули)

• Ты выставил/сделал меня дураком. (меня высмеяли или открыли мои слабые места)

• Смотри, куда идешь! (меня толкнули)

Все эти вербальные ответы предназначены для того, чтобы задеть обидчика за живое, сподвигнуть его на извинения и, конечно, чтобы предотвратить повторение нежелательных действий с его стороны.

Нынешний социальный порядок, очевидным образом базирующийся, в частности, на осознании нашей сверхчувствительности к злоупотреблениям и жестокому обращению, предоставил нам несколько вербальных и невербальных приемов убеждения друг друга в том, что поведение не должно всегда восприниматься как оскорбление, унижение или вызов. Мы улыбаемся и говорим «пожалуйста», когда просим о чем-то, чтобы не выглядеть требующими этого или навязывающими. Когда люди высказывают комментарии, которые в принципе можно посчитать критическими, они обычно предваряют это чем-то вроде: «Без обид, но…» А явно критическому замечанию может предшествовать похвала типа: «Ты справился просто замечательно, но…» И в конце концов мы научились извиняться или как-то иначе исправлять ситуацию, если понимаем, что вольно или невольно задели чьи-то чувства. Множество успешных менеджеров настолько отточили навыки социального общения, что могут выражать свои оценки и требования, достигая при этом нужной действенности, без того чтобы вызывать ненужное раздражение в других людях. Они также умеют побуждать других делать то, что им нужно, умело используя обаяние, лесть и вдохновение. Принимая во внимание часто встречающееся несоответствие личных интересов взаимодействующих индивидуумов, просто чудо, что люди в состоянии настолько хорошо ладить между собой. Конечно, «смазка», уменьшающая всевозможные трения, имеет отношение и к нашему основному инстинкту связанности друг с другом.

Глава 5
Первобытный образ мышления
Когнитивные ошибки и искажения

Разум человека все привлекает для поддержки и согласия с тем, что он однажды принял, – потому ли, что это предмет общей веры, или потому, что это ему нравится[76]76
  Бэкон Ф. Новый Органон. Л., ОГИЗ-СОЦЭКГИЗ, Ленинградское отделение, 1935.


[Закрыть].

Фрэнсис Бэкон, 1620 г.

Предположим, вы видите вдалеке летящий объект. Когда он приближается, решаете для себя, что это, вероятно, птица, и, если не особо интересуетесь птицами, ваше внимание переключается на другие вещи. Поскольку это мимолетное наблюдение не представляет для вас большого интереса, вы не тратите время и энергию на то, чтобы определить конкретнее, что это за существо.

А теперь представьте себе такую ситуацию. Ваша страна находится в состоянии войны, а вы отвечаете за распознавание самолетов противника, и ваше внимание приковано к далеко летящему объекту. Если у вас есть основания полагать, что это может быть вражеский самолет, то ваши психологические и физиологические системы тотально мобилизуются. Настороженность становится максимально высокой, вы ощущаете тревогу и напряжение, сердце колотится, вы начинаете дышать быстрее. Из-за возможных катастрофических последствий, если вражеский бомбардировщик прорвется через кордоны ПВО вашей страны, вы можете оказаться склонными к ошибке определенного рода, а именно – примете за угрозу пассажирский самолет, получится так называемый «ложноположительный результат»[77]77
  «Ложноположительные» наблюдения приводили к трагедиям. 1 сентября 1983 года советскому истребителю-перехватчику был отдан приказ «прекратить полет» южнокорейского авиалайнера Boeing 747 над островом Сахалин, после того как тот отказался подчиниться командам истребителя снизиться и приземлиться на советском аэродроме. Пилот истребителя не знал, что имел дело с гражданским самолетом. A. D. Horne, “U. S. Says Soviets Shot Down Airliner,” Washington Post, September 2, 1983, A1. Точно так же американский крейсер класса «Иджис» (Aegis-class) – «USS Vincennes» – запустил ракету, сбившую иранский гражданский авиалайнер над Персидским заливом 3 июля 1988 года, убив всех 290 человек на его борту. Гражданский самолет ошибочно идентифицировали как военный. G. Wilson, “Navy Missile Downs Iranian Jetliner over Gulf,” Washington Post, July 4, 1988, A1.


[Закрыть].

Кроме того, когда вы просто идете куда-то в свободное от работы время, постоянно будете наготове – чтобы распознать в толпе вражеских агентов, которые могут с ней смешаться. Вследствие передающихся по телевидению и развешенных на билбордах правительственных предостережений вы будете настороженно относиться к чужакам, чей внешний вид и поведение не соответствуют вашему представлению о патриотично настроенном соотечественнике. Внимание привлекут разные незначительные детали – легкий иностранный акцент человека, его незаинтересованность в новостях о спортивных соревнованиях в вашей стране или его подозрительно выглядящие контакты с другими незнакомцами. Возможно, основываясь только на этих наблюдениях, вы каким-то образом добьетесь, что против этого чужака будет начато расследование. Вероятно, станете уделять чрезмерное внимание мельчайшим деталям в своих оценках других людей и происходящих событий. В конце концов, подобная склонность к излишним обобщениям является адаптивной реакцией на ситуации, чреватые высокими рисками для людей, – ведь неспособность распознать врага может нести опасность. Но и в обычное время многие из наших интерпретаций основаны на внимании к деталям, подобным описанным. Поскольку мы в принципе можем достаточно произвольно увязывать друг с другом отдельные биты информации, часто оказывающиеся вырванными из контекста, то и наши выводы могут быть ошибочными.