Текст книги "Беременность на сдачу"

Глава 12

Через две недели я снова иду на прием. У меня уже четырнадцать недель, и последние несколько дней мне слишком плохо: меня тошнит по утрам, начинает выворачивать от одного вида и запаха говяжьей печени и мяса. Однако утром шестого ноября я таки собираюсь в клинику. Надеваю уже теплый пуховик, зимние сапожки и красный комплект – шапку и шарф.

Я намеренно ничего не ем. Беру с собой маленькую бутылку воды и соленые крекеры и выхожу за два часа до приема. Я сажусь в маршрутку и, как и предвидела, выхожу, чтобы отдышаться, практически на каждой остановке.

К клинике я добираюсь никакая – наверняка с синяками под глазами и видом как у бедной родственницы. Я ничего не ела с позавчера, потому что почти все отторгает мой желудок. Анализы я сдаю сразу, еще до приема; мне выдают результаты, и я иду с ними в кабинет. Сегодня мне наплевать на то, кто отец второго ребенка, как его найти и что для этого нужно что-то делать. Я хочу в кровать и спать, а еще бургер, но прекрасно осознаю, что его так же благополучно отторгнет мой желудок.

Я захожу в кабинет к Левицкому без прежнего возбуждения и энтузиазма. В моей голове крутится единственная мысль – удержать три крекера и пару глотков воды внутри, потому что они настойчиво просятся наружу.

– Здравствуйте. – Я пытаюсь крепиться, выдавливаю улыбку и даже энергично сажусь на кушетку, но понимаю, что сделала ошибку, когда к горлу подступает тошнота.

– Здравствуйте, Вероника, – здоровается мой доктор и берет у меня медицинскую карту. – Как ваше самочувствие?

Я молчу. Стойко пытаюсь успокоиться свой желудок и, когда Матвей поворачивается, потому что не получает ответа, делаю плавный взмах рукой из стороны в сторону, показывая, что самочувствие – качели.

Матвей подает мне стакан с водой. Я беру его и делаю глоток, после которого мне становится легче. Я действительно могу вдохнуть полной грудью и не бояться, что меня сейчас вырвет.

– Рассказывайте, – безапелляционным тоном заявляет доктор Левицкий, – я уже вижу, что с вами не все в порядке.

Я киваю и начинаю говорить о том, что по утрам меня беспокоит тошнота, что я не могу есть и меня выворачивает почти сразу после еды.

– Вы два дня ничего не ели? – удивляется доктор, а когда я киваю, он сжимает челюсти и шумно выдыхает.

Вижу, как он что-то записывает в тетрадку, задает мне несколько вопросов и говорит, что знает, как решать мою проблему.

– Если что… – Он останавливается по пути на выход из кабинета. – Справа туалет.

Я киваю и остаюсь в кабинете, дожидаясь доктора. Я жду, что он принесет какие-то супердорогие импортные таблетки, но он возвращается с пакетом мандаринов и ананасом. Я молча смотрю на продукты и удивляюсь, что вместо тошноты мне хочется есть. Рот наполняется слюной, и я жадно смотрю на цитрусовые с ананасом.

Доктор Левицкий достает мандарин из пакета, очищает его и протягивает мне.

– Вот, ешьте маленькими дольками, вам должно стать легче.

После он берет в руки ананас и куда-то уходит, возвращаясь с тарелкой уже очищенного фрукта. Доктор протягивает мне тарелку со словами:

– Съешьте несколько кусочков. После мандарина не тошнит? – Я мотаю головой и съедаю несколько кусочков ананаса, после чего мне действительно становится легче, я могу говорить, и тошнота не подступает к горлу. – Все хорошо? – участливо спрашивает доктор.

– Да. – Я киваю и с благодарностью смотрю на него, а он что-то записывает в карточку, а после поворачивается ко мне.

– Меня очень беспокоит ваше состояние, Вероника Сергеевна, – начинает он. – У вас начался токсикоз, и совсем не в обычное время. У вас четырнадцать недель – период, когда ребенку нужно получать витамины и минералы, а если вы не будете есть, это скажется на здоровье плода, а у вас их аж два!

– Я понимаю и ем, но… практически все возвращается наружу. – Я краснею и опускаю глаза, потому что говорить об этом с женщиной было бы гораздо привычнее и естественней.

– Понятно. Послушайте, – доктор отворачивается от своих писулек и садится так, что я вижу его широкую грудь и руки, которые он сцепил в пальцах, а локти разместил на коленях, – у меня есть к вам предложение.

– И какое же?

– Я бы хотел понаблюдать за вами. У вас, бесспорно, удивительный случай, и мне очень льстит, что вы наблюдаетесь именно у меня, но вместе с тем я понимаю, что прием раз в две недели не подходит. Особенно на фоне вашего внезапного токсикоза, – он давит на меня какими-то доводами, но я совершенно не понимаю, к чему он клонит.

– О чем вы? Мне приходить на осмотр чаще?

– В идеале вам необходимо регулярное наблюдение, но оснований положить вас в нашу клинику под наблюдение явно недостаточно. У вас отличные результаты анализов, да и я не уверен, что в больнице вы будете чувствовать себя лучше, все же это не дом, где бы вы находились в безопасности, поэтому… – Он делает паузу, после чего просто ошарашивает меня предложением: – Я предлагаю вам переехать ко мне.

Глава 13

– Я предлагаю вам переехать ко мне.

– Эм… что? – я выпаливаю, наверное, слишком резко, потому как тошнота снова подступает и на этот раз я попросту не могу сдержаться. Вспоминаю, где здесь туалет, и рывком бегу туда, извергая все, что успела съесть.

Чувствую, как моих плеч касается уверенная мужская рука, а другая хватает мои волосы и удерживает их.

Мне стыдно…

Черт, мне ужасно стыдно, потому что доктор Левицкий не женщина, а мужчина. Безумно привлекательный и сексуальный, и у нас с ним был секс. Наверное, с ним. Я не уверена. Да и разве это важно? В данный момент я не хочу, чтобы он находился здесь, но он находится, помогает мне встать, придерживая за локоть, включает в кране воду и умывает мое лицо.

– Простите, – едва выдаю я, но он лишь пожимает плечами и говорит:

– Бывает.

Мужчина ведет меня в кабинет, обхватывает рукой мою талию и уверенно шагает, помогая мне передвигать ноги и не свалиться на пол. Усаживает меня на кушетку, достает из кармана платочек и смачивает его водой, после прикладывает его к моему лицу, водит влажной тканью по щекам, лбу и шее.

Моя грудь вздымается от учащенного дыхания, и мне ужасно неудобно перед доктором, дело которого – просто осмотреть меня на очередном приеме.

– Давайте я… сама.

Я перехватываю у него платочек и прикладываю его ко лбу, наши руки соприкасаются, и несмотря на мое плохое самочувствие этот мужчина безумно волнует меня. Я чувствую импульсы тока, распространяющиеся по всему телу от места касания наших рук.

Но он отстраняется, садится в кресло и подъезжает ближе, берет в руки стакан с водой и говорит:

– Я понимаю, что ошарашил вас новостью, но… у меня современный дом, есть бассейн, тренажерный зал, множество комнат. Я холостяк с прислугой, которая не лезет в мои дела. К тому же я первоклассный специалист и ваше нахождение со мной в одном доме благоприятно скажется на вашем самочувствии. Я помогу вам составить рацион питания, покажу, что нужно делать, чтобы вас не тошнило по утрам.

Он перечисляет и перечисляет все достоинства моего переезда, хотя я была готова согласиться еще на моменте с бассейном и тренажеркой, а уж после его “я холостяк с прислугой”… да я бы с радостью! Но… всегда есть это но.

Он мой доктор. Да, возможно, и отец моего ребенка, в чем я начинаю сомневаться еще больше, потому что он совершенно точно не узнает меня.

– Я была бы благодарна вам… если бы вы все это рассказали, но… я не могу переехать к вам.

– Почему?

– Матвей Алексеевич, вы часто перевозите беременных пациенток к себе? – вывожу его на откровенность.

– Нет, вы первая, кому я это предложил.

– Вот вам и ответ, доктор Левицкий.

– Но у вас уникальный случай, Вероника, – пытается возразить он, но я только мотаю головой.

– Простите, но нет, – я отказываюсь и вырываю ладонь из его рук, хотя не помню, когда именно она там оказалась.

– Я бы мог приезжать к вам, бесспорно, но это время, Вероника. И его у меня, увы, нет. – Он отъезжает немного назад, предоставляя мне личное пространство, которым я тут же пользуюсь. Вдыхаю полной грудью и говорю:

– Спасибо огромное за ваше внимание и то, что так беспокоитесь, но нет. Я могу приезжать даже каждый день, но на переезд не соглашусь, – уверенно говорю и пытаюсь взять себя в руки, успокоить желудок и тошноту.

– Простите, если напугал вас. Я напишу вам инструкцию, – уверенно говорит доктор. – Напишу, что нужно делать во время приступов тошноты. Вы ведь одна живете? – как бы невзначай спрашивает Матвей.

– Да.

– В идеале нужно, чтобы кто-то находился рядом, Вероника Сергеевна. Всегда. Возможно, мама или сестра, тот, кто сможет позвонить, если вам вдруг станет плохо, понимаете? – Я киваю. – Отлично, значит, вот вам рекомендации, а мой номер у вас уже есть. Можете написать мне в WhatsApp.

– Хорошо.

Матвей Алексеевич протягивает мне карточку и листочки, берет пакет с мандаринами и говорит:

– Вы на маршрутке?

– Да.

– Я вас отвезу, идет?

– Это, наверное, неудобно, – пытаюсь отнекаться я, но мужчина останавливает меня и решительно берет за руку.

– Неудобно будет ехать вам в переполненном автобусе, Вероника.

Я не успеваю возразить, потому что Матвей берет меня под руку и ведет на выход. После мы подходим к серебристой иномарке, с которой мужчина снимает блокировку. Он открывает передо мной дверь и помогает сесть, огибает автомобиль и располагается рядом. Я говорю адрес, после чего мы трогаемся с места, а я чувствую себя не в своей тарелке.

– Если вам станет плохо, просто скажите, ладно?

– Хорошо.

Мы едем примерно полчаса, без пробок и остановок, потому что мне, на удивление, нормально. Подъезжаем к подъезду, Матвей помогает выйти из машины и берет меня под руку, чтобы помочь добраться до квартиры.

– Не нужно, – пытаюсь образумить его, но он лишь отмахивается.

– Все нормально. Вдруг вам станет плохо на лестничной площадке?

Я соглашаюсь и спокойно поднимаюсь по ступенькам в квартиру. Рядом с дверью роюсь в сумке в поисках брелока, вставляю ключ, чтобы открыть дверь, но она неожиданно открывается сама. На пороге стоит мой почти бывший муж, который резко передумал разводиться и не дал согласия. Теперь наш развод будет проходить в суде на заседаниях. Я тупо смотрю на Диму и не понимаю, что он делает в моей квартире, в то время как он быстро ориентируется и спрашивает у доктора Левицкого:

– А ты кто такой?

Глава 14

– А ты что здесь делаешь? – слишком зло выдаю я, потому что почти бывший муж точно не должен находиться в моей квартире в одних трениках.

– Я тут живу, – огрызается Дима, – а вот что это за хахаль за твоей спиной? – Он смотрит на моего доктора, и мне становится неудобно перед Матвеем.

Я делаю шаг вперед и уже собираюсь ответить ему, как чувствую уверенные руки на своей талии. Они тянут меня назад, после чего я оказываюсь за широкой спиной Матвея Алексеевича.

– Этот хахаль, – с издевкой говорит он, – доктор Вероники Сергеевны. А вы, простите, кто?

– Муж, Дмитрий. – Он протягивает Матвею руку, но тот игнорирует его.

Я же могу только догадываться о его выражении лица и о том, что вообще происходит. Я хочу что-то сказать, но упорно молчу, делая вид, что меня здесь нет.

– Вы разве не разводитесь? – о, а этот вопрос адресован уже мне.

Матвей разворачивается и смотрит на меня с интересом, собственно, как и Дима. Я перевожу взгляд с одного на другого, и мне становится смешно. Они, как два напыщенных индюка, смотрят на самку и ждут, когда же она сделает свой выбор.

– Мы разводимся, – решительно отвечаю я. – Правда, Дмитрий неожиданно отказался от подписания бумаг, – я говорю коротко, но понятно, – и вот мы все еще на стадии развода. Правда, я не понимаю, что он делает в моей квартире.

Я победоносно смотрю на бывшего мужа, у которого вытягивается лицо. Да, раньше я бы закрылась в своей скорлупе и сказала что-то типа: “Спасибо, Матвей Алексеевич, но мы разберемся сами”. И зашла бы после этого в квартиру, где снова послушала бы нотации. Не в этот раз.

– Простите, – говорит доктор Левицкий, – что вы делаете в квартире Вероники Сергеевны?

Дима удивленно смотрит на Матвея и лишь усмехается, переводя взгляд на меня.

– Я здесь живу, дорогая, ты что, забыла? Я ведь прописан тут, поэтому имею полное право… – договорить ему не дают.

Матвей хватает Диму за шиворот и вытаскивает из квартиры, спуская на пару ступенек ниже. От неожиданности я даже вскрикиваю и прикладываю руки в к животу.

– Идите в дом, Вероника, – командует Матвей, но я будто прилипла к полу, смотря на то, как этот мужчина удерживает моего мужа за грудки. – Вероника!

Я ухожу. Делаю пару шагов и скрываюсь за дверью, но тут же прилипаю к глазку. Черт, ничего не видно!

Я нервно расхаживаю по коридору, не в силах даже представить, что там происходит. Матвей избивает Диму? А что, если…

Додумать я не успеваю, потому что дверь неожиданно открывается и на пороге стоит Дима. На нем ни фингалов, ни ссадин, ни даже разбитого носа, правда, смотрит он как-то затравленно.

– Я заберу вещи, – говорит, даже не глядя на меня, после чего проходит внутрь и складывает то, что успел разложить.

Матвей же стоит в дверном проеме, прислонившись к косяку и сложив руки на груди. Он наблюдает за тем, как Дима запихивает вещи, и отходит, только чтобы пропустить его на выход.

– Всего доброго, – говорит доктор Левицкий, хватает ручку двери и захлопывает ее, оставаясь в моей квартире.

– Эм… – я даже не знаю, что сказать.

– Чаем угостите? – интересуется Матвей.

Я киваю и указываю на кухню. Смотрю, как мужчина разувается, снимает куртку, располагая ее на вешалке, и проходит внутрь. Я быстро делаю то же самое, бросаю сумку на стол и иду на кухню, где вижу Матвея, разместившегося на диване.

– И часто у вас так?

– Как?

– Как сегодня.

Я улыбаюсь и мотаю головой.

– Я даже подумать не могла, что он придет сюда. Что вы ему сказали?

– Вам нужно поменять замки. Не думаю, что ваш бывший муж явится сюда снова, но все же, – он намеренно игнорирует мой вопрос. – Так как насчет чая?

– Да-да, конечно.

Я оттаиваю, включаю электрочайник, достаю чашки и завариваю чай, попутно ощущая колючий взгляд.

– Простите за то, что вам пришлось ввязаться во все это. – Я ставлю перед ним чашку ароматного чая и вазочку с печеньем, которое купила, но так и не рискнула съесть.

– Я мог бы уйти.

– Но не ушли.

– Предпочитаю помогать женщинам с мужьями-мудаками.

Я снова улыбаюсь и сажусь на диванчик напротив. Утопаю в мягкой обивке и мысленно благодарю саму себя за то, что даже на кухню купила удобную мебель.

– Так что у вас за проблема? Дмитрий не дает развод?

– Ссылается на мою беременность и то, что любит меня. – Я пожимаю плечами и смотрю на то, как Матвей отпивает чай.

– А он любит?

Я замолкаю, понимая, что болтаю лишнего. Напротив сидит не моя подружка Ира, а мой лечащий доктор, и я точно не должна рассказывать ему о своей семейной жизни.

– Простите, – выдаю я, – я очень благодарна вам за помощь и то, что вы вступились за меня, а еще за рекомендации. – Я улыбаюсь ему и начинаю нервничать, потому что чай в чашке давно закончился, но Матвей не спешит покидать мою квартиру.

– Если вы расскажете мне о проблеме, я думаю, что смогу помочь вам, – твердо говорит мужчина.

– Спасибо, но я думаю, что справлюсь сама, – уверенно отметаю помощь.

– Вы помните, что вам нельзя нервничать и переживать, иначе это негативно скажется на беременности?

– Помню.

– Мое предложение все еще в силе, Вероника Сергеевна. Не отказывайтесь, подумайте, взвесьте все за и против и примите верное решение. В такой… обстановке… вам будет слишком сложно сохранять спокойствие, я же…

Я не даю ему договорить. Встаю с дивана и заявляю:

– Спасибо, Матвей Алексеевич, но в вашей помощи я не нуждаюсь. Извините, что втянула вас во все это, но… я справлюсь. Не переживайте. – Я вежливо указываю ему на дверь и вижу, как он сжимает губы и идет на выход.

Мне совершенно плевать на его настроение, не интересует и то, почему он недоволен. Я ясно высказала свою позицию и не собираюсь отходить от нее. Ни о каком переезде и помощи не может быть и речи. Я привыкла, что просто так никто и никому не помогает, значит, у доктора Левицкого есть на это основания, и я совершенно точно не хочу знать, какие именно.

– Постарайтесь найти отца ребенка, Вероника, – на прощание бросает мужчина.

Глава 15

– Левицкий что? – орет Катька сразу, как только я рассказываю о своих подозрениях насчет личности бармена. – Погоди… то есть ты и он – вы… – Она складывает указательные пальцы рядом и потирает их. – Переспали? В клубе?

– Скорее всего.

– То есть ты не уверена? – все же уточняет она.

– Уже нет.

Светка в это время сидит будто в прострации: она смотрит перед собой и молчит, изредка поглядывая то на меня, то на Ирку.

– А как получилось так, что ты забеременела от него? Тебе же сделали ЭКО? Или нет? – Света наконец приходит в себя и с интересом смотрит в мою сторону.

– Вот так, Света. Ты слушаешь, что я говорю? Я уникальная, всего десять случаев в мире. Зарегистрированных, конечно, – я повторяю слова того же Левицкого и убеждаю подругу в том, что это возможно.

– Ладно, допустим, но… ты что… переспала с ним без защиты? А если бы…

– Света, – перебиваю я ее, – мы использовали презервативы, успокойся.

– Ну ни фига себе, – присвистывает она. – Это что ж за секс был?

– Крышесносный, – без заминки говорю я, и мы хохочем, правда Ира нашего веселья не разделяет.

– Ты хочешь сказать, что есть вероятность того, что Матвей Левицкий и бармен – одно и то же лицо? Как, кстати, он представился тебе в баре?

– Мэт, – говорю и вздрагиваю, когда Светка вскакивает и начинает ходить по моей квартире.

– Это пиздец, понимаешь? Жопа, Вероника. – Она начинает прикусывать пальцы, что делает всегда, когда нервничает, а после разворачивается и говорит: – Нельзя, чтобы он узнал тебя, если ты говоришь, что он ведет себя так, будто не помнит. Вот пусть и не помнит. Забирай у него результаты и вали из клиники. Иди к другому доктору, а лучше переезжай, пока он не вспомнил. Денег я тебе дам, так что…

– Остановись, – я прерываю ее тираду и хватаю за руки. – О чем ты?

– Он не должен узнать, понимаешь?

– Почему? Я чего-то не знаю?

Подруга замолкает. Смотрит куда-то поверх моего плеча, и я понимаю, что объектом ее внимания стала Светка.

– Расскажи ей, – говорит Ира.

– Нет. – Света тут же вскакивает с дивана и отходит к окну. – Нет, я не хочу вспоминать, но я согласна с тобой, ей нужно валить из города.

– Да что с вами? – Я отхожу от них и упираюсь в стену. – Что происходит? Вы, вообще, понимаете, что я беременная? Мне волноваться нельзя, а вы… – Я знаю, что паникую. Да и как по-другому, когда я надеялась, что они помогут мне, дадут советы, а вместо этого слышу только то, что должна уехать.

– Прости, – тут же отзывается Ирка и подходит ко мне. – Успокойся, Ника, но мы говорим тебе правду. Левицкий точно не тот мужчина, от которого стоит беременеть и уж точно он не станет прекрасным отцом твоему ребенку.

– Я хочу все знать, – тихо говорю я. – Пожалуйста, Свет.

– Она была беременна от него, – выдает за нее Ирка, отчего Светка разворачивается и гневно смотрит на подругу. – Она должна знать. – Ира пожимает плечами и продолжает: – Он вынудил ее сделать аборт. На одиннадцатой неделе, Вероника. Сказал, что, если не сделает, он все равно не признает этого ребенка и сделает так, что она не сможет выбраться из того говна, в котором находится.

Я не могла поверить. Матвей. Тот самый доктор Левицкий, врач-гинеколог, лучший в своей профессии, тот, кто выставил Димку и предложил помощь, поступил как… подонок?

– Света, это правда? – Я все еще на что-то надеюсь, но по выражению лица подруги и так все понятно.

– Прости, – только и может выдать Ира, обнимая меня за плечи.

Через минуту к нам присоединяется Светка, обнимает нас, и мы стоим уже втроем. Я начинаю генерировать идеи и думать, что делать дальше.

– Ир, – зову я. – А может, это и не он вовсе?

Мы разъединяем объятия, подруга тянет меня на диван, а когда усаживает, говорит:

– Матвей часто представляется Мэтом, когда знакомится с девушками. Это что-то вроде его фирменного представления, к тому же, как он говорит, на зарубежное имя лучше клюют девушки, – Ира усмехается.

– Ты настолько хорошо его знаешь? – удивляюсь я.

– Он партнер моего мужа, Вероника. Естественно, я его знаю. И больше из-за того, что Олег от меня ничего не скрывает и никогда не отправляет восвояси, когда начинаются откровенные разговоры. Я знаю о Левицком так много, что тебе и не снилось. Они с Олегом лучшие друзья, и поверь, Матвей может быть как внимательным, добрым и вообще настоящим мужчиной, так и тем, кто сотрет тебя в порошок, не моргнув и глазом.

Я киваю, но не знаю, что делать дальше. Мне нравится профессионализм этого доктора, и я переживаю за своих детей. К тому же не уверена, что с таким случаем меня возьмет другая клиника.

– Я запишу тебя к нашим конкурентам, – подмигивает Ирка у двери. – У них тоже офигенные врачи. Специалисты что надо. За все заплачу сама, – снова прерывает мои попытки отказаться. – И это… береги себя, ладно?

Я чмокаю в щеку сначала Ирку, потом Светку, после чего провожаю их и перематываю в голове все, что успела услышать о докторе Левицком.

Ближе к десяти вечера я принимаю душ, а когда выхожу, слышу оглушающую трель звонка своего телефона. Быстро беру мобильный в руки и замираю, потому что на экране светится “Матвей Л.” и его фотография, которая перенеслась, видимо, из мессенджера. Дрожащими руками нажимаю ответить и слышу спокойный, даже немного холодный голос:

– Вероника Сергеевна? Это Матвей Алексеевич, ваш врач-гинеколог. Нам нужно срочно поговорить, вам удобно?

– Д-да.

– Отлично. Может, встретимся?

– Когда?

– Прямо сейчас. Я стою под вашей дверью.

В трубке становится подозрительно тихо, и я с ужасом смотрю на экран телефона, где написано: “Вызов завершен”. После раздается звонок в дверь, и я вздрагиваю, но иду к двери, смотрю в глазок и поворачиваю ключ. Открываю и сталкиваюсь с оценивающим взглядом Матвея Алексеевича. Он окидывает меня с ног до головы, и я замечаю, как его губы трогает едва заметная улыбка, а затем вспоминаю о том, что из одежды на мне только розовое махровое полотенчико, едва доходящее до середины бедра.