Текст книги "Военные трофеи"

– Чепуха, – ответила Лалелеланг. – Так полагают те, кто выдает желаемое за действительное. Нельзя удержать детей от посещения тех мест, где они выросли. Как бы ни желало того общество Узора, люди не уйдут. Невозможно вымести их, как мусор, и забыть. А чтобы жить с ними, нам надо понять их лучше, а для этого, естественно, изучить. – Ее глаза блеснули. – Во всех условиях.

– Не буду спорить – я на твоей стороне, – сказал начальник отдела. – В противном случае я бы не поддержал финансирование твоей работы. Просто есть те, кто не заглядывает так далеко, или те, кому недостает терпимости.

– В этой работе я не одинока.

– Знаю. В университете Сьета этим занимается Вунененмил, а на Кусуниу – Давививин.

– Мне они знакомы по их трудам. И они знают обо мне. Небольшое звено, странная троица, связанная наукой, а не сексом.

Петляющей дорожкой они прошли под водопадом и направились к административному корпусу.

– Желание изучать людей в боевых условиях свойственно не только вайсам, – заметил Кикукачен. – Его разделяют все наши союзники, от с’ванов до чиринальдов. В результате – прискорбный пробел в истории войны. Его могли бы заполнить массуды, но они слишком заняты на полях сражений, с’ваны чересчур беззаботны, а о лепарах просто не может быть и речи. Гивистамы, о’о’яны и сспари сосредоточились на тыловой поддержке. – Он издал негромкий свист. – Иногда мне кажется, что серьезные исследования интересуют только вайсов.

– На это претендуют и люди.

Кикукачен удивленно посмотрел на нее:

– Что ты хочешь этим сказать?

– У них собственные исследовательские учреждения, в которых, хочешь – верь, хочешь – нет, изучают не только военное искусство, но и кое-что другое.

– Да, я об этом что-то слышал. – Перья у него на спине задрожали, но хохолок не поднялся. – Университет у людей… звучит непривычно. Здесь какое-то противоречие. Ужасное, должно быть, место.

– Не знаю. Надеюсь когда-нибудь увидеть сама.

– Ты настоящий ученый. Так преданна своей работе.

– Не более чем любой из моих почтенных коллег, – ответила Лалелеланг.

– Возможно, но ими движет уважение и любовь к предмету исследования. У тебя, конечно, все по-другому.

– Верно, я люблю людей не больше, чем обычный вайс. Не хочу и не могу это отрицать. Меня привлекла та огромная брешь в важной области, которую необходимо заполнить. Я рада, что члены администрации, несмотря на свои личные чувства, способны понимать это.

– Будь уверена, они это понимают.

– Тогда они поймут, сколь необходимо, чтобы они удовлетворили мою заявку на выделение дополнительных средств, которую я намерена подать завтра.

– Заявку? – Кикукачен полуприкрыл глаза. – На что? Дополнительные накопители? Какие-нибудь экзотические исследовательские материалы? Может быть, путешествие на Кусуниу, чтобы лично посовещаться с коллегами? Не вижу трудностей. В настоящее время нам выделяют требуемые фонды.

– Боюсь, мои планы не столь прозаичны. Это касается кое-чего, что уже давно меня тревожит.

Старший резко остановился.

– Ты не заболела?

В его голосе прозвучала искренняя озабоченность. Лалелеланг чувствовала, что интерес начальника отдела выходит за рамки профессионального. Нельзя сказать, что это отталкивало ее: просто он не соответствовал ее представлениям о потенциальном брачном партнере. Отсутствие интереса с ее стороны удерживало старшего на некотором расстоянии, но не обескураживало полностью. Лалелеланг знала, что в мужчинах есть нечто, из-за чего они даже в преклонном возрасте не могут контролировать себя.

– У меня есть очень сильное чувство, что я достигну гораздо большего, если получу нужные материалы, а потому должна предпринять необходимые шаги, чтобы расширить сферу изысканий.

– Ну конечно, разумеется. Конференция с участием всех…

– Нет, ты не понял. Я проштудировала всю литературу вплоть до первого контакта Узора с людьми. Моя работа уже продвинулась так далеко, как ни у кого другого. Мне нужно… – Она помолчала, стараясь подобрать наиболее убедительный тон. – Мне нужно провести полевые изыскания.

Он отреагировал не сразу. А когда заговорил, то сделал это с некоторой неуверенностью.

– Полевые изыскания?

– Да. Я чувствую, что не могу двигаться дальше без непосредственного наблюдения. Я дошла до предела. Ты знаком с моими отчетами.

– Блестяще. В высшей степени оригинальная работа. Можно даже сказать, выдающаяся, несмотря на малоприятный характер предмета изучения. Ты сделала много полезного для нашего отдела и всего университета.

– Я намерена принести еще больше пользы, продолжив исследования в полевых условиях. Мне нужны средства, чтобы лично посетить места боевых действий. Изучив последние сообщения средств массовой информации, я остановилась на Тиофе. С нее можно начать.

– Тиофа – это планета, где идет война. – До него никак не доходил подлинный смысл просьбы Лалелеланг.

– Верно. Где еще я смогу лично увидеть взаимодействие людей с другими существами в боевой обстановке?

Забыв о вежливости, он уставился на нее.

– Ты шутишь! Ты же вайс. Мне безразлично, что ты считаешь, будто готова увидеть все эти ужасы. Одно дело – знакомство с ними по документам, совсем другое – столкнуться вплотную.

– Именно поэтому я и должна туда отправиться.

– Ты же знаешь, что мы эмоционально и психологически не способны справиться с такими ситуациями.

– За эти годы я разработала ряд упражнений, физических и психологических, которые, по-моему, должны помочь в этом. Кроме того, есть стандартные препараты. – Она резко дернула шеей – плавный знак препинания. – Я должна это сделать. Иначе мои исследования зайдут в тупик.

– Ты же еще относительно молода. – Начальник отдела явно сожалел об утрате возможных перспектив.

– Это не остановит моего интеллектуального роста. Полевая работа для меня просто очередной шаг.

– Не знаю… Если с тобой что-то случится при проведении исследований за счет выделенных средств, то администрация может посчитать себя ответственной…

– Я уже подготовила необходимые расписки. Все будет так, как если бы я умерла здесь, а не на поле боя. – В языке вайсов отсутствовал термин «поле боя», и ей пришлось использовать приблизительный фонетический эквивалент.

– Ты понимаешь, что порой можешь оказаться в ситуациях, когда тебя будут окружать только люди?

Она не смогла справиться с дрожью в ногах, но, похоже, начальник отдела не заметил этого невольного проявления слабости.

– Думаю, я предусмотрела все, хотя, конечно, невозможно предсказать, как поведешь себя, попав в необычную ситуацию. Это надо испытать. Я бы не обратилась с этим предложением, если бы не чувствовала, что выживу. Это не просто вопрос академического исследования. Я уже частично сформулировала гипотезу, которая глубоко меня беспокоит. Убеждена, что предлагаемые полевые исследования позволят мне в итоге либо подкрепить ее, либо отбросить.

– Если тебя что-то беспокоит, возьми с собой побольше таблеток, – пробормотал Кикукачен.

Лалелеланг остановилась и посмотрела на него:

– Ты будешь рекомендовать выделение средств?

Он колебался, стараясь примириться с неизбежным.

– Ты взваливаешь на меня тяжелое бремя.

– Если со мной что-то случится, то виновата буду я, а не кто-то другой. Никто ни в чем не виноват.

– Если ты выживешь и вернешься хотя бы с минимальным количеством оригинального материала, это будет триумф для университета. Лично я считаю, что ты немного не в себе. В профессиональном плане могу только выразить восхищение. – Старший перешел на менее официальный тон. – Буду думать о тебе, пока ты не вернешься из этого рискованного путешествия.

– Ты не разочаруешься. – Его одобрение отозвалось в Лалелеланг радостной дрожью. – Я принесу честь университету и…

– Да-да, – оборвал ее он. Резные двери открылись, пропуская их внутрь здания с постоянно поддерживаемой температурой. – Если останешься в живых.

Глава 2

Она еще ни разу не покидала свой мир. Да и какие причины могут заставить вайса-историка расстаться со своими накопителями и сканерами? Если не принимать в расчет тех, кто избрал для себя дипломатическую карьеру, вайсы предпочитали держаться поближе к дому, оказывая содействие военным силам Узора иными способами. Это объяснялось как причинами личного характера, так и практическими соображениями. Какие бы миры, даже якобы наиболее передовые и развитые, ни посещали вайсы, везде их постигало разочарование при виде культурной и прочей отсталости местных народов. Кроме того, ученые просто не испытывали необходимости в полетах на иные планеты, так как всю нужную информацию им могли переслать через подпространство – это было проще, легче и дешевле.

Когда шаттл доставил ее на орбиту, где дожидался вынырнувший из подпространства транспорт, Лалелеланг впервые увидела свою родную планету целиком и ощутила небывалый восторг. Вот и началось путешествие, сулившее ей не только научные, но и личные открытия.

Должно быть, подумала она, другие обитаемые миры представляют собой такое же величественное зрелище. Огромные сияющие сферы, окруженные колышущимися нимбами раскрашенных облаками атмосфер; громадные континенты, плывущие по синей глади океанов.

Только Земля другая. Земля, одна-единственная из всех обитаемых миров, имеет свои отличия. Родина человечества, планета с неестественно высокой геологической активностью. Источник причудливого и уникально регрессивного, но на редкость полезного поведенческого стереотипа. Не стоит забывать, что на нем строится и ее карьера.

Какое, наверное, удивительное и шокирующее место, думала Лалелеланг. Возможно, когда-нибудь она побывает и там.

Заметив, что ее начало трясти, Лалелеланг тут же приступила к выполнению одного из многочисленных ментальных и дыхательных упражнений, разработанных ею же самой. Дрожь прошла. Немногие вайсы рискнули бы добровольно представить себе пребывание на Земле; обычно этим пугали непослушных детей. Насколько она знала, еще ни один вайс со времен первого контакта не достигал этой далекой планеты – мистического и ужасного мира. Впрочем, вайсы не посещали и другие заселенные людьми миры. Такие контакты осуществляли психологически устойчивые массуды или даже с’ваны.

На Дж’кууфа ей пришлось пересесть на корабль поменьше, лишенный не только роскоши, но и элементарных удобств. На борту находились всего несколько вайсов, в течение всего полета державшихся вместе. Опасаясь непонимания, а то и явной изоляции, Лалелеланг не стала раскрывать цель своего путешествия.

После остановок еще на двух мирах ее ждала очередная пересадка на Воуре IV. Здесь корабль заполнили с’ваны и гивистамы. Разместился на борту и контингент солдат-массудов. Лалелеланг впервые увидела настоящее оружие. Людей не было. Их она встретила только тогда, когда попала на военный шаттл, камнем падающий на поверхность Тиофы.

Как и многие пограничные миры Цели, Тиофу населяли колонисты с Т’ретурии, занимавшиеся здесь сельским хозяйством и находившиеся под защитой воинственных мазвеков. Верные устоявшейся традиции, силы Узора вначале захватывали плацдарм, а уж затем оттесняли защитников планеты к их опорным пунктам, откуда последние в конце концов эвакуировались. Или капитулировали.

Но на Тиофе сопротивление оказалось необычайно крепким. Силы обороняющихся не только выдержали первый удар, но и местами перешли в контрнаступление. Командование Узора оказалось вынужденным всерьез рассмотреть вопрос о прекращении всей операции и отводе войск.

Еще раньше было решено бросить в эту бойню крупный контингент солдат-людей. С прибытием этих подкреплений инициатива стала переходить в руки Узора, но вопрос о будущем Тиофы все еще оставался открытым. Именно неопределенность ситуации и привлекла внимание Лалелеланг.

Шаттл никто не атаковал; вместо того чтобы растрачивать силы на рискованные попытки помешать приземлению челноков, выброшенных вынырнувшими из подпространства транспортами, противник предпочел сосредоточиться на снабжении своих собственных войск. Союзники прикрыли их на подлете, за что Лалелеланг была им весьма благодарна.

Когда, чаще всего по случайности, корабли противоборствующих сторон выскакивали из подпространства одновременно, один из них неизменно исчезал в беззвучной вспышке распадающихся атомов – мощное оружие, контролирующееся электронными системами, срабатывало автоматически, без приказа. Такие редкие стычки обычно заканчивались еще до того, как стороны успевали решить, кто из них выиграл, а кто проиграл.

Внизу, на поверхности планеты, где и происходили основные боевые действия, шансов на то, чтобы остаться в живых, было намного больше, особенно для тех, кто не участвовал в боях непосредственно.

Военные консультанты, недовольные ее приездом, сразу же предупредили Лалелеланг, в каких условиях ей, вероятнее всего, придется работать. Она отмахнулась от этих предостережений, полагая, что готова ко всему. Где бы ни оказался вайс, жить в чужом мире ему нелегко. Кроме того, Лалелеланг считала, что прилетела в такую даль вовсе не для того, чтобы испытывать возможности местных достижений цивилизации.

Лалелеланг не надеялась встретить на Тиофе кого-либо из своих соотечественников. Перспектива надвигающегося одиночества не пугала ее так, как пугала бы обычного обывателя. Серьезные исследователи в любом случае работают по большей части в уединении, а уж историки и вообще с трудом приспосабливаются к реальности, так как мысли их постоянно блуждают где-то в других временах и местах.

Сразу же после приземления шаттл отвели в надежно укрепленное и умело замаскированное укрытие, устроенное в долине между невысокими, с округлыми вершинами горами. Там уже находился еще один похожий аппарат. Несколько других машин стояло под разгрузкой, из них выносили некие предметы зловещего вида.

Непривычным оказалось только место действия. Все остальное уже было ей более или менее знакомо по предыдущей работе. Лалелеланг чувствовала себя дезориентированной, но не чужой. Исследования помогали удержаться на плаву.

Высокий, угловатый, обвешанный с ног до головы смертоносным оружием и не терпящий никаких возражений массуд направил ее и еще нескольких гражданских пассажиров в зал ожидания, оборудованный пусть и не самыми современными, но вполне соответствующими обстановке удобствами. Лалелеланг элегантно свернулась в отведенном ей кресле и приготовилась ждать. Медикаменты в сумке остались нетронутыми.

С того места, где расположилась Лалелеланг, можно было наблюдать за постоянно меняющимся составом пассажиров. Прежде всего в глаза бросались злобного вида массуды, решительно входившие в зал и так же решительно выходившие из него. Ростом они были намного выше других. Коренастые косматые с’ваны то и дело налетали друг на друга, обменивались громкими репликами и со смехом следовали дальше. Сновали туда-сюда рептилиеподобные гивистамы, поблескивающие ярко-зеленой чешуей. Изредка они останавливались, чтобы поприветствовать своих более чувствительных, но менее разговорчивых дальних родственников. Ей даже довелось увидеть грозного чиринальда, который показался непривычно задумчивым, возможно, из-за шлема, наполовину скрывавшего его лицо.

И ни одного вайса. Ни одного бир’римора, сспари или кого-либо из других многочисленных союзников Узора. Несомненно, чем ближе к передовой, тем уже представительство.

И тут Лалелеланг впервые заметила людей.

После многих лет пристального изучения их внешность, походка, то, как они двигались и жестикулировали, казались ей знакомыми, словно это были члены ее собственной семьи. Их оказалось трое, и они шли по центральному проходу по направлению к Лалелеланг. Двое мужчин и женщина, последнюю выдавали характерные молочные железы. Мужчины были немного выше и мускулистее, хотя, как знала Лалелеланг, физические данные у представителей обоих полов могли различаться весьма заметно.

Они оживленно разговаривали о чем-то и временами громко и совершенно несдержанно смеялись. Привлеченные этим необычным шумом – так вести себя могли разве что с’ваны – другие пассажиры поворачивали головы и поспешно расступались перед крикливой троицей.

Рекордер оказался совсем рядом, и Лалелеланг, еще не успев подумать, что ей делать, уже наговаривала свои наблюдения. Ее охватило непривычное возбуждение. Вот они, живые, во плоти, представители расы, изучение которой стало смыслом ее работы. И, похоже, вполне типичные представители, если…

Нет, одернула она себя. Пусть люди нецивилизованны, но думать о них так нельзя, даже если они всего лишь ассоциированные члены Узора. Люди сделали свой выбор, как сделали свой другие союзники. Следует осторожнее подходить к тем меркам, которые она намерена приложить к ним.

Один из мужчин отличался особенно высоким ростом, но никого из троих нельзя было назвать особенно массивным. Да, они больше любого вайса, но массуды превосходили их ростом, а чиринальды более массивны. Их легкая, плавная походка была знакома Лалелеланг по многолетним исследованиям. Под форменной одеждой бугрились – в самых неожиданных местах – внушительные мышцы, и Лалелеланг даже показалось, что она слышит, как поскрипывают их тяжелые, плотные кости. Разумные охотники-убийцы. Ее снова охватила дрожь, и Лалелеланг поспешно стала повторять заученные упражнения.

Нервозность сменилась надеждой. Вся ее предыдущая карьера была всего лишь подготовкой к этому моменту. Если бы коллеги увидели ее сейчас, то, наверное, затряслись бы от страха.

Один из людей заметил исследовательницу и остановился. Они о чем-то посовещались. Потом мужчины зашагали дальше по проходу, а женщина направилась к Лалелеланг.

С профессиональной точки зрения она предпочла бы одного из мужчин, а потому была слегка разочарована. С другой стороны, женщина лишь немного превосходила ее ростом, а значит, выглядела не столь угрожающе.

Интересно, подумала она, это простое совпадение или дипломатическая предусмотрительность?

Женщина остановилась на почтительном расстоянии и заговорила через транслятор:

– Ты Лалелеланг, историк. Я буду сопровождать тебя здесь, на Тиофе. Я лейтенант Умеки.

В следующее мгновение голая, с гладкой кожей, пятипалая рука словно вылетела в направлении Лалелеланг. Зная, что эта рука запросто может пробить ей грудную клетку, она инстинктивно дернулась, позабыв тщательно заученное приветствие.

Женщина тут же убрала руку, осознав свою ошибку.

– Извини! Я совсем упустила из виду, что вы, вайсы, не так… прямолинейны. – И она одарила Лалелеланг великолепной, широкой и жуткой человеческой улыбкой. Наверное, хотела ободрить.

Стараясь успокоиться, Лалелеланг попыталась не замечать грубый оскал и протянула навстречу женщине правое крыло.

– Все в порядке, – на безупречном языке землян сказала она. – Это я виновата.

Чужие пальцы коснулись ее перьев. Кожа была теплой, плоть под ней обманчиво мягкой. На этот раз Лалелеланг даже не вздрогнула. Несмотря на всю свою решимость, она подумала, что ей еще повезло – какова бы была ее реакция при встрече с мужчиной…

Она распушила перья на голове и шее, но этот чисто автоматический ответ на рукопожатие остался совершенно не замеченным ее новой знакомой.

– Пожалуйста, следуй за мной.

Офицер повернулась и направилась к проходу. Следуя за ней, Лалелеланг отмечала легкую, изящную походку, что было удивительно при столь грубом строении опорно-двигательного аппарата. Ангар, последнее слабое звено настоящей цивилизации, оставался у нее за спиной.

– Я с таким нетерпением ждала встречи с тобой. – Речь Умеки была полностью лишена тех изысканный тонов и ударений, которыми отличались даже самые грубые диалекты вайсов. – Мне приходилось сопровождать очень многих, но это всегда были либо гивистамы, либо с’ваны. Техники, тыловые специалисты. Вайсов здесь не бывало.

Она дружелюбно и ободряюще посмотрела на гостью, оставаясь в блаженном неведении относительно того, как обжигают ее глаза. Это была одна из тех присущих людям неприятных особенностей, с которыми они ничего не могли поделать.

– Как я поняла, ты нас изучаешь?

– Да, уже довольно долго, – осторожно ответила Лалелеланг. – Это область моей специализации.

Умеки усмехнулась.

– Я кое-что знаю об обществе вайсов. Наверное, твои друзья считают тебя немного тронутой.

– Больше, чем немного. А тебя не беспокоит, что вы так непопулярны у нас?

– Нет. Мы к этому в общем-то привыкли. Чаще всего это просто забавно.

– Зная вас довольно хорошо, – сказала Лалелеланг, – я полагаю, что мы сработаемся.

Она уже отказалась от заранее подготовленного ритуала приветствия и перешла на привычный для людей режим устного общения, в котором на первое место выходили прямота и грубая фамильярность. При таком общении почти не оставалось места даже для минимального выражения любезности и признательности.

При всем этом Умеки, казалось, вполне искренне стремилась успокоить гостью и избавить ее от напряжения. Лалелеланг вежливо слушала, отбраковывая пустую болтовню и удерживая в памяти ту информацию, которая могла бы оказаться полезной в будущем.

– Ты говоришь на нашем языке лучше, чем я, – неуклюже польстила ей Умеки. – Но вы вообще очень хорошие лингвисты. Приятно, что не надо пользоваться транслятором. Гивистаму, с которым я работала в последний раз, требовалось две минуты, чтобы что-то понять, и пять минут, чтобы сформулировать ответ.

– Мне тоже не нравится, когда приходится общаться через механические устройства, – вежливо согласилась вайс.

Ее сопровождающая намеренно укорачивала шаг, чтобы Лалелеланг не отставала. Но не надо забывать, напомнила она себе, что Умеки опытный работник. Обычный человек вряд ли оказался бы столь внимательным.

Она выключила рекордер. Умеки – не очень подходящий для изучения объект.

– А еще я знаю почти все разговорные обороты.

– Неужели? – Умеки свернула за угол. – Это так важно в твоей работе?

– Может быть. Я ведь занимаюсь социальной историей. Изучаю не только взаимодействие людей с другими существами, но и друг с другом.

– Тем же самым занимаются и наши социологи. Всем хочется знать что-то обо всех, не так ли?

Освоившись в новом разговорном режиме и отчасти утратив осторожность, Лалелеланг оставила без внимания невысказанную обиду.

– Грубо говоря, да.

– Проверим твой багаж. Насколько я знаю, вы, вайсы, любите путешествовать с большим багажом.

– Тебе будет нелегко со мной. Я приготовилась как могла, зная, что условия будут не очень комфортными.

– Вот и хорошо. – Лейтенант оценивающе оглядела гостью и, лишь заметив, что та нервно замялась, усмехнулась. – Знаешь, а ведь вы очень красивые. Украшения… естественная окраска… так и хочется поставить вас куда-нибудь на солнце и любоваться.

Не без труда убедив себя в том, что сказанное комплимент, а не непростительная грубость, Лалелеланг приняла его в первом качестве. Чем больше времени она проводила в обществе этой женщины, тем спокойнее себя чувствовала. Давали свои плоды годы напряженной работы. Любой неподготовленный вайс уже давно сломался бы под действием жуткой комбинации непреднамеренных оскорблений, вербальной и физической прямоты, угрожающих жестов, неприятных поз и тошнотворного запаха тела.

В конце концов, возможно, ее путешествие окажется не столь уж неприятной затеей. Лалелеланг даже испытала нечто вроде гордости.

Проходя вместе с Умеки по комплексу, Лалелеланг чувствовала на себе удивленно-недоуменные взгляды. Вайсы по-прежнему не попадались на глаза, да она и не ожидала встретить их здесь. На нее пялились люди, которых становилось все больше, массуды, гивистамы и даже близорукие лепары, и все удивлялись – что может делать хрупкий вайс в такой компании.

«Должно быть, представить не могут, зачем я сюда явилась», – размышляла Лалелеланг. В этом отношении их реакция ничем не отличалась от реакции оставшихся дома друзей.

– Размещайся, а потом я покажу тебе комплекс, – сказала Умеки. – Это не займет много времени. Здесь все компактно. У меня указание – отвести тебя куда пожелаешь. У нас больше складские помещения, мастерские по усовершенствованию оружия. Много интересного. Здесь работают немало о’о’янов и гивистамов. Есть возможность отдохнуть и расслабится.

– Я хочу побывать на передовой.

Лейтенант так резко остановилась, что Лалелеланг чуть не споткнулась о ее ноги. Одно дело знать, что люди способны на такие жесты, совсем другое – столкнуться с ними на практике.

– Что ты хочешь? – Умеки смотрела на нее так, словно она сказала нечто из ряда вон выходящее.

Внезапное изменение тона, ошеломляющий дух обвинения, скрытый в движении и позе намек на возможное нападение – все это вместе взятое заставило Лалелеланг вспомнить, с кем она имеет дело. Тело ее задрожало.

Надо отдать должное, Умеки заметила свою ошибку и тут же поспешила исправить положение:

– Извини. Успокойся. Не хотела тебя напугать. Знаю, как вас легко вывести из равновесия.

И снова ей помогло упражнение.

– Да, верно, так оно и есть, – ответила Лалелеланг.

– Просто твоя просьба меня… поразила. Я не могу взять тебя на передовую.

Лалелеланг собралась с силами.

– Ты только что сказала, что у тебя есть указание сопровождать меня повсюду, куда я только захочу попасть.

– Конечно, это так. Но чтобы вайс оказался в боевых условиях… А ты не шутишь, а?

– Нисколько. В этом вся суть моих исследований. – Она сама удивилась, что говорит с человеком с позиции силы. Неподготовленный вайс не смог бы даже ответить. – Ради этого я сюда прилетела и намерена это сделать.

В голосе лейтенанта снова послышались обвинительные нотки.

– Мне это не нравится. Я несу за тебя персональную ответственность. Если во время пребывания на планете с тобой что-то случится…

– Я тоже этого не хочу. Моя цель – наблюдать и регистрировать. Тебе не стоит беспокоиться, я не собираюсь браться за оружие и нестись с ним на врага. – Такое замечание, а тем более и сопутствующий ему «черный юмор» невозможно было передать ни на одном из изысканных диалектов ее народа.

Умеки внимательно посмотрела на проявившую неожиданное упрямство гостью. Птицеподобное существо не переставало удивлять ее.

– Черт побери, ты действительно хорошо подготовилась. Неудивительно, что наверху одобрили твою просьбу приехать сюда. Мне придется уточнить все с начальством, но если ты действительно этого хочешь и подпишешь все необходимые в таких случаях документы, я возьму тебя с собой.

– Думаю, все необходимые расписки ты найдешь в моем файле. Не хочу попусту тратить время на бюрократические проволочки.

– Полагаю, времени у тебя будет предостаточно. – Лейтенант о чем-то задумалась. – На плато Ким постоянно возникают стычки. Это у нас вторичный театр военных действий. Мы их тесним, но дело идет медленно. Тебе это будет в самый раз. – Она замолчала и выжидающе взглянула на Лалелеланг, словно ожидая возражений. Когда их не последовало, Умеки добавила: – А ты уверена, что именно этого хочешь?

– Совершенно уверена.

Умеки оглядела ее с головы до ног, дополнив данный перечень нарушений правил вежливости еще одним пунктом. Но к этому времени исследовательница уже не обращала внимания на такие мелочи.

– Придется помучиться, подбирая тебе полевую форму.

– Не утруждай себя и не беспокойся об этом. Для вайсов военной формы не существует. Даже если бы смогли подобрать что-то подходящее, с функционирующим обеспечением, я бы все равно не смогла этим воспользоваться. Так что не стоит на меня и тратиться.

– Верно. – Это замечание по крайней мере было констатацией факта, а следовательно, не несло в себе ничего оскорбительного. – Но все равно в плане экипировки надо что-то придумать. Ничего облегающего. У тебя перья, так что об изоляции можно особенно не беспокоиться. Для начала избавься от своих украшений. – Умеки махнула рукой, показывая куда-то вдаль. – Там комфорта ждать нечего.

– Я ничего и не жду. Если бы мне нужен был комфорт, я бы сюда не прилетела. И не разговаривала бы сейчас с тобой.

Умеки кивнула:

– Да, верно, ты знаешь язык. Все, что ты говоришь, звучит так… как музыка.

Лалелеланг приняла этот грубый комплимент, зная, что во всех населенных вайсами мирах найдется не более десяти желающих поменяться с ней местами.

– И, похоже, ты действительно знаешь, чего хочешь. – Лейтенант уже протянула руку, чтобы обнять гостью за плечи, но, подумав, решила этого не делать. – А я обещаю: ты найдешь то, что тебе нужно.