Текст книги "Военные трофеи"

Глава 3

Лалелеланг закутали в какую-то легкую защитную ткань и посадили на тяжелый военный транспорт, направлявшийся на север. Сиденье оказалось неудобным и находилось рядом с пилотом, довольно далеко от солдат-людей, расположившихся сзади.

Обычный вайс, увидев их в полном боевом облачении, увешанных орудиями уничтожения, наверное, еще целый год мучился бы от кошмаров. Лалелеланг не только привычно воспринимала их внешний вид, но и знала, как называется и действует то или иное смертоносное устройство.

И все же близость людей действовала на нее устрашающе. Как обычно, помогали упражнения.

Каждый из сидевших в транспорте солдат был крупнее лейтенанта Умеки, а некоторые просто поражали своей массивностью. Лалелеланг держались от них подальше, а они не обращали внимания на пернатого чужака, оказавшегося в их компании.

Немного непривычно было видеть сравнительно хрупкую лейтенанта Умеки, облаченную в такое же снаряжение, пусть и с облегченной для большей свободы движений броневой защитой, но зато с полным набором поясного оружия и связкой оглушающих дротиков. Лалелеланг записала все это для потомков и будущего изучения.

Перед тем как покинуть базу, она приняла два стабилизирующих препарата, понимая, что одних упражнений будет явно недостаточно, если они вдруг попадут в боевую ситуацию. Весьма вероятно, что до нее ни один вайс добровольно не подвергал себя таким испытаниям.

С социальной точки зрения информация, полученная в ходе эксперимента, а не просто наблюдения, могла оказаться бесценной. Лалелеланг и так уже собрала столько полезных данных, что долгое и трудное путешествие с Махмахара можно было считать оправданным. Ей уже представлялась реакция коллег.

И, может быть, она увидит достаточно, чтобы отказаться от неприятных теорий, с самого начала служивших главной побуждающей силой и ее путешествия, и выбора карьеры.

По мере того как они уносились на север, пейзаж, видимый из смотрового окна боевой машины, менялся: плоская, поросшая травой равнина переходила в невысокую, с пятнами кустарников возвышенность. Иногда Лалелеланг видела другие транспорты, летевшие в том же направлении или возвращающиеся на базу. Некоторые из них поражали как своими размерами, так и устрашающим набором средств уничтожения.

Один из них на глазах пораженной путешественницы открыл огонь по какой-то невидимой цели, а немного погодя уже что-то невидимое выстрелило по ним, взметнув фонтан земли и щебня под правым бортом.

Лалелеланг задрожала так, что у нее перья встали дыбом. Вот он, бой, подумала она. Вот оно, осязаемое воплощение стремления одних разумных существ к уничтожению других: последнее средство, к которому прибегли амплитуры в своем желании привести членов Узора под знамена Цели. Противоестественный акт, который пришлось совершить народам Узора ради сохранения независимости.

Хвала всем Возвышенным Духам, что существуют плодовитые массуды, ставшие одними из основателей Узора и долгое время несшие на себе основное бремя войны. Хвала и легендарному массуду-исследователю Кэлдэку, отряд которого первым вступил в контакт с этими несимпатичными, но столь полезными людьми, повернувшими в конце концов колесо галактического противостояния в пользу Узора.

Единственный промах врага вовсе не произвел на нее такого уж сильного впечатления, как можно было ожидать. Лалелеланг легко отнесла его в разряд природных бедствий, таких как удар молнии или упавший с неба метеорит. Видеть это страшно, но абстрагироваться относительно легко.

Транспорт замедлил ход, углубляясь в лес. Флора здесь была другая, не такая, как на ее родной планете. Деревья высокие, прямые, на ветках вместо листьев длинные колючки. Кустарников мало, и те прячутся под огромными, гладкими, отполированными ледником валунами.

Рядом возникла Умеки: медного оттенка визор уже закрывал ее лицо.

– Приготовься.

Встревоженная, но возбужденная Лалелеланг поднялась с сиденья, неуклюже приладив свой модифицированный визор. Умеки, недовольно ворча, помогла ей с этим забралом.

– Полной защиты нет, но это лучше, чем ничего. Старайся не поднимать голову.

– Я немного знакома со всеми этими правилами. Буду держаться осторожно.

Лалелеланг проверила рекордер, гораздо более озабоченная состоянием прибора, чем таким второстепенным для нее обстоятельством, как бронезащита тела.

Умеки отступила на шаг.

– Похоже, тебе не очень-то удобно в этом облачении.

– Нет, но как-нибудь справлюсь.

Она подумала, не стоит ли принять еще одну таблетку, и решила не делать этого. Высокая концентрация стабилизаторов в крови могла вызвать побочные эффекты, что повлияло бы на ее работу. Кроме того, она чувствовала не только страх, но и приятное возбуждение.

– Для вайса ты просто исключительная личность. – В полном боевом снаряжении женщина выглядела довольно грозной. – Хотя мне и не приходилось так уж часто сталкиваться с вами.

– Я всего лишь делаю то, что необходимо для моей работы.

Умеки кивнула – типичный для людей резкий и безыскусный жест.

– Там тебе будет чем заняться. – Она вытащила какое-то оружие, нечто компактное и устрашающее, сделанное из пластика и металлизированного стекла. – Как только взвод займет предписанную ему позицию, мы последуем за ним. Это обычная разведывательно-диверсионная вылазка. Местность уже очищена от противника, так что серьезных неприятностей не ожидается.

Она кивнула в сторону пилота-массуда, склонившегося над приборами:

– Ему нельзя здесь долго задерживаться. Транспорт слишком удобная мишень, а на плато полным-полно беспилотных разведчиков, запрограммированных на поиск определенных целей.

– Понимаю.

Значит, придется находиться здесь на протяжении всей операции в компании массудов и людей, пока командование не сочтет необходимым отвести их отряд на базу.

Лалелеланг еще раз проверила свое оборудование, фиксируя быструю и четкую работу взвода. На ее глазах солдаты занимали позиции между деревьями и скалами. В наушниках звучали голоса переговаривающихся бойцов. Короткие рубленые фразы, много профессионального сленга… Лалелеланг без особого труда разгадывала смысл сообщений как на гортанном языке людей, так и на более сложном, с резкими тональными переходами языке массудов.

Язык – всего лишь комбинации звуков, а количество звуков всегда ограничено. Перевод – это только проблема каталогизации. По причинам, непонятным для вайсов, другие народы почему-то сталкивались с трудностями при решении этой проблемы. Как и все ее сородичи, Лалелеланг испытывала жалость к тем, кому для общения приходилось полагаться на простые, примитивные системы, то есть ко всем, кроме вайсов.

– Пора.

Умеки провела ее по защищенному с обеих сторон трапу, положив руку на основание длинной шеи своей спутницы. Защитный жест, поняла Лалелеланг. Потом они побежали к лесу. Запыхавшаяся исследовательница тяжело опустилась рядом со своей телохранительницей за огромным куском гранита.

Там были еще двое людей. Один что-то говорил в коммуникатор, второй отдавал приказы. Не считая быстрого взгляда в их сторону, люди полностью игнорировали присутствие наблюдателей, что позволило Лалелеланг спокойно рассмотреть их.

Уровень активности – и вербальной, и физической – поразил ее. Хотя она и предполагала нечто подобное, но наблюдать лично это совсем не то, что по голопроектору. Быстрота их движений, скрытая в них сила, высочайшая скоординированность – и это при том, что их обременяли защитные костюмы и оружие, – заставили Лалелеланг вспомнить замечательных танцоров-вайсов, хотя в этой чужой красоте ощущалось нечто грозно-ужасное.

Лалелеланг тоже работала быстро и четко, изредка останавливаясь, чтобы глотнуть освежающего напитка из специально прикрепленного к ее костюму баллончика. Каждая минута, каждая секунда несла новые бесценные открытия. Информации, собранной за время этой единственной «экскурсии», вполне хватит на целый год обработки и изучения.

Лалелеланг была неимоверно благодарна за предоставленную ей уникальную возможность и горда тем, что у нее достало силы духа воспользоваться таким шансом.

Она так увлеклась наблюдениями, что едва обратила внимание на гул тяжелого транспорта, поднявшегося над лесом, развернувшегося в воздухе и тут же исчезнувшего за деревьями.

– Здесь я увидела все, – обратилась она к своей сопровождающей. – Мы можем продвинуться дальше?

Хотя лицо Умеки было скрыто визором, в ее голосе явно прозвучали нотки изумления.

– Знаешь, а ты и впрямь молодчина. – Лейтенант протянула руку. – Давай спустимся в ложбину.

Вслед за пригнувшейся Умеки Лалелеланг пробралась в сухой овраг, заросший весьма впечатляющими образчиками местной флоры. Она засняла кряжистое, с грубой потрескавшейся корой дерево, поражаясь его мощи и стати. Вот бы такое в их сад, мелькнула у нее неожиданная мысль. Громадные кривые корни подобно змеям опутывали окружающие камни, поддерживавшие и питавшие этого почтенного гиганта.

Фантазии помогли Лалелеланг успокоиться. Она совсем не дрожала, когда, повернувшись, увидела, что Умеки осторожно выглядывает из оврага. Лалелеланг подняла рекордер, запечатлевая каждое движение женщины.

– Что дальше?

– Подождем. Взвод двинулся вперед, к тому месту, где, по слухам, находится бункер мазвеков. Если мы его обнаружим, то постараемся очистить. В любом случае нам надо остаться здесь до тех пор, пока не сообщат, что путь безопасен.

– Но я должна увидеть бой, увидеть, как сражаются люди.

Умеки посмотрела на нее сверху вниз:

– Не спеши. Не перенапрягайся.

Лалелеланг почувствовала, как вспушились перья под композитной броней.

– Эти исследования стали для меня целью всей жизни. Уверяю тебя, здесь найдется мало такого, что может меня удивить.

– Ты так считаешь? Я видела и других, кто полагал, что им все по силам. Гивистамов, одного с’вана. У них ничего не вышло. Есть вещи, которые невозможно просчитать.

Словно для того, чтобы придать убедительности ее предупреждению, у них над головами что-то прошелестело. Словно скользнула бесшумно морская птица. В следующее мгновение Лалелеланг уже лежала на земле, придавленная Умеки, которая прыгнула сверху на изумленную гостью. Невероятная плотность человеческого скелета и мышечной системы произвели на смелую исследовательницу такое впечатление, которого никогда не достигли бы документальные материалы. Она ощутила себя листком, придавленным упавшим камнем.

Но все же Умеки смягчила падение, выставив вперед руки. А через секунду земля всколыхнулась, а обманчиво безобидный шелест оборвался оглушающим взрывом. Комья вывернутой земли и опаленные растения взлетели в воздух, чтобы через мгновение обрушиться на двух женщин сверху.

Держа в руке пистолет, Умеки скатилась с Лалелеланг. Ошеломленная вайс никак не могла выключить рекордер. У нее в голове все еще гудело эхо взрыва. Вдали прозвучали еще несколько раскатов.

– Что?.. – пробормотала она.

– Хитрая штучка мазвеков. Новая игрушка. Громыхнула что надо, а?

Лалелеланг кивнула. В такой ситуации упрощенный человеческий жест казался более подходящим, чем соответствующий у вайсов. В любом случае в защитном костюме исполнить его было непросто, а Умеки все равно бы ничего не поняла.

– Подплывает незаметно, абсолютно не привлекая внимания. – Глаза лейтенанта были так же выразительны, как и губы. – А когда обнаруживает запрограммированные формы целей – нас, например, – то сворачивает и норовит упасть тебе на голову.

– Но… мы же целы. – Лалелеланг все еще не чувствовала ног, а потому не встала.

– У взвода есть отвлекающие мишени. На одну из них эта штука и клюнула. Хотя, конечно, слишком близко.

Умеки кто-то окликнул, и она тут же отозвалась:

– Здесь, черт побери!

Уменьшив звук в наушниках, Лалелеланг рассеянно слушала разговор. Из-за обилия жаргона она почти ничего не поняла.

– Черт, – выругалась Умеки, скатываясь на дно оврага.

Потом она подхватила гостью под левое крыло и рывком поставила на ноги.

– Что? Что случилось?

Лалелеланг непонимающе огляделась по сторонам. Поблизости продолжали греметь взрывы.

– Мазвеки наступают. То ли они ждали, пока транспорт разгрузится, то ли нам не удалось застичь их врасплох, как мы надеялись. Они движутся в этом направлении, и их намного больше, чем предполагалось. Должно быть, в бункере были экранированные отсеки, оставшиеся незамеченными нашими сенсорами.

Умеки зашагала по оврагу в том направлении, откуда они пришли.

– Пошли. Нам надо выбраться отсюда и соединиться с остальными.

Умеки протянула руку, подхватила Лалелеланг под крыло и потащила за собой.

– Не понимаю.

Выйдя из оврага, они увидели отступающих по лесу людей и массудов. Некоторые из них время от времени останавливались и стреляли в преследователей. Недалеко от того места, где только что стояли две женщины, по земле прокатились пунктирные полоски разрывов. Что-то невидимое раскололо надвое несколько деревцев поменьше. Заряженные энергией цветные лучи, словно яркие копья, срубали ветви и раскалывали камни. Даже через защитную мембрану визора ощущался запах горящей растительности.

– Ты хотела увидеть бой! – крикнула Умеки, увлекая ее за собой.

Они мчались с такой быстротой, что ноги едва касались земли.

– Я… я не так все это представляла, – задыхаясь, ответила Лалелеланг.

– Не ты одна.

Они перебегали неглубокие овраги, перепрыгивали выступающие из земли корни, огибали деревья и камни, словно специально разбросанные, чтобы задержать их. Один раз им пришлось перейти широкий, но, по счастью, мелкий ручей, несший темную от танина воду. Умеки по-прежнему держала Лалелеланг за крыло, и запыхавшаяся вайс знала, что без этой помощи она бы безнадежно отстала от своей сопровождающей за несколько секунд. Но лейтенант не оставляла ее на милость наступающим мазвекам.

Стараясь не отставать, Лалелеланг ощутила вдруг жгучую боль в правой ноге, споткнувшись о камень. Ее тонкая лодыжка подвернулась, и исследовательница рухнула на землю.

– Черт!

Умеки подтащила беспомощную Лалелеланг к давно упавшему толстому дереву, покрытому плотным голубовато-зеленым мхом. Они укрылись в воронке под торчащими во все стороны корнями.

– Останешься здесь! – прошипела, наклонившись, Умеки.

– Здесь? – Лалелеланг неудобно лежала на животе. В лодыжке пульсировала боль. Длинная гибкая шея позволила ей приподнять голову и оглядеться, но со всех сторон стоял дым и грохотали разрывы. – А ты?

Умеки уже поднялась на ноги и обходила поваленный лесной гигант. В обеих руках чернели пистолеты.

– Приказ. Организуем контратаку. Я тоже в ней участвую. Ты здесь в безопасности.

Лалелеланг с трудом села. Ее так трясло, что лишь спустя несколько секунд она смогла разобрать показания рекордера. Удивительно, но прибор еще работал. Над ухом раздался голос Умеки:

– Командование сектора уже знает, что здесь происходит. Нам на помощь высылают подкрепление с тяжелым оружием, но надо продержаться до их подхода.

– Я иду с тобой. – Лалелеланг попыталась подняться, опираясь на крыло.

Лейтенант снова повернулась к ней. Ее поза, все в ней указывало на то, что Умеки полностью сконцентрировалась на разворачивающемся сейчас бое.

– Ты… останешься… здесь.

Лалелеланг замерла. Она узнала этот ясно различимый тон, которым люди пользовались только в особых обстоятельствах: резкий, враждебный, пропитанный энергией первобытных гормонов.

Ей не составило труда распознать этот тон, знакомый по многочисленным записям, которые Лалелеланг бесстрастно прослушивала по многу раз. Но сейчас этим тоном обращались к ней самой.

Сочетание этого устрашающего тона и грозной позы парализовало Лалелеланг, пригвоздило ее к земле. Наверное, если бы Умеки приказала ей сейчас сунуть голову в грязь, она бы подчинилась. Ее уже не трясло, а колотило.

Кончиком крыла Лалелеланг коснулась контрольной панели на поясе, приводя в действие инъектор. Игла мягко вошла в левый бок, неся острое, но безболезненное ощущение тепла. Препарат разнесся по телу, она расслабилась. Бесконтрольная дрожь уступила место слабому ознобу.

Лалелеланг села и огляделась – Умеки уже исчезла за деревьями.

Время уходило бесцельно. Почувствовав, что дрожь улеглась окончательно, она поднялась и подошла к дереву. Вдали виднелись фигуры людей и массудов, осторожно уходящих в глубь леса.

Взяв рекордер клювом, Лалелеланг вытянула шею и начала съемку. Возбуждение придавало ей сил. Вот оно – то, ради чего она сюда прилетела, то, что она хотела увидеть.

Любой другой вайс на ее месте уже давно бы лежал в обмороке. Подготовленная к сложившейся ситуации лучше, чем кто-либо, она твердо намеревалась не упустить ни единого момента. Психологическими травмами можно будет заняться потом. Сейчас надо делать то, к чему она готовилась.

Не так уж все и плохо, думала она. При соответствующей подготовке это могут делать и другие.

Лалелеланг почувствовала какое-то движение за обнаженными корнями и втянула голову. То-то удивится Умеки, когда, вернувшись, обнаружит, как хорошо держится ее подопечная.

Но из-за дерева появился некто, совсем не похожий на ее знакомую.

Кольцо ярко-оранжевого меха вокруг короткой шеи было закрашено тусклым зеленым цветом камуфляжа. Шея торчала над трубчатым, напоминающим бак туловищем – приземистым, неуклюжим, немногим больше ее собственного, – закованным в гибкий панцирь брони бурого цвета. Из верхней части туловища росли две двухсуставные руки с четырьмя короткими, словно обрубленными пальцами на каждой. Эти страшные пальцы сжимали незнакомое на вид двуствольное оружие, потенциал которого был ей неизвестен.

Мазвек передвигался на крепких ногах с широкими, вывернутыми наружу ступнями, причем каждый палец был обернут чем-то отдельно от других. Обнаженный череп, маленький и округлый, с низким покатым лбом. Полоски крашеной шерсти сбегали с затылка и терялись в густом меховом покрове, опоясывающем шею. С узкой, вытянутой морды – половину ее занимали плоские крепкие зубы – на Лалелеланг таращились ярко-зеленые глаза.

Оскаленная пасть раскрылась, извергнув скрипучий рык, и мазвек поднял оружие. Выглядело оно не очень уж устрашающе: тонкие металлические трубочки на небольшом пластиковом шарике. Палец чужака опустился на выступ, выполнявший, вероятно, функцию спускового механизма.

Еще не осознав в полной мере, что происходит, Лалелеланг смутно поняла одно: события вышли за рамки философских рассуждений.

Она подумала об отчетах, которые уже никогда не напишет, о прекрасных лекциях, которые никогда не прочтет. Может быть, сделанные Лалелеланг записи переживут ее и станут когда-нибудь источником вдохновения для других, не столь безрассудных исследователей, которые прославятся диссертациями, основанными на собранной ею информации.

«Вот сейчас я умру страшной насильственной смертью от рук другого разумного существа, а думаю только о своей работе», – мелькнуло в голове Лалелеланг. Ученый – он ученый до конца. Ее бросило в дрожь.

Оружие мазвека издало несоизмеримо тихое «бам», что-то свистнуло и ударило в край валуна, к которому прислонилась Лалелеланг. Последовала недолгая пауза, затем с полдюжины зарядов, самостоятельно вбурившихся в глыбу, детонировали, расщепив валун на куски.

Взрывная волна бросила Лалелеланг на колени.

Она подняла голову, страшась того, что может увидеть, но все же не в силах удержаться от этого. Рекордер, свисавший из конвульсивно стиснутого клюва, продолжал тихонько жужжать, делая свое дело.

Человек свалился на мазвека как раз в ту секунду, когда тот собирался оборвать ее несостоявшуюся жизнь. Он был намного больше Умеки, и его мускулы явственно проступали под гибкой броней. Лалелеланг была рада, что не видит его лица, потому что знала, как жутко оно сейчас искажено.

Мазвек отчаянно вскрикнул, пытаясь повернуть оружие. Но прежде чем дуло совершило пол-оборота, раздался резкий отчетливый хруст. Человек разжал толстые пальцы, и его противник рухнул на землю, перестав быть думающим и дышащим существом. Одно быстрое, невообразимо жестокое движение рук, и вот он превратился в мертвую тушу со сломанной шеей.

На всякий случай человек поднял мазвека за безвольные ноги и ударил головой о ствол поваленного дерева. Лалелеланг зажмурилась. Потом бросила рекордер, а вслед за ним отправилось и содержимое ее желудка.

Тяжело, но ровно дыша, втягивая воздух несоразмерно большими, эффективно работающими легкими, человек-великан стоял над телом ее несостоявшегося убийцы. Потом он выпрямился и словно навис над Лалелеланг. Наверное, человек был массивнее вайса раза в четыре, его тело покрывал защитный костюм, меняющий цвет в зависимости от окружающей среды. Голову скрывал шлем с визором гораздо более сложной, чем у Умеки, конструкции. За спиной у него висела винтовка размером с небольшую полевую артиллерийскую установку, а широкую грудь закрывали какие-то непонятные приборы. На бедрах топорщились пистолеты.

Рука в перчатке откинула защитный визор, и глазам Лалелеланг предстало лицо. По нему лился пот и стекала тонкая струйка крови. Ни шерсти, ни перьев на голой коже, ни ярких чешуек, которые отбрасывали бы рассеянный лесной свет.

Хватая ртом воздух, чтобы ее снова не вырвало, Лалелеланг потянулась за рекордером.

Человек дружелюбно ухмыльнулся:

– Черт бы меня побрал… канарейка!