Текст книги "Клан Сопрано"

Сезон 2 / Эпизод 10. «Разорение»

Сценаристы: Фрэнк Рензулли, а также Роберт Грин и Митчелл Берджесс

Режиссер: Джон Паттерсон

Скорпион

«Ну, я знал, что у тебя есть бизнес». – Тони

В серии «Разорение» Тони – это водоворот эмоций. Его мучает чувство вины за убийство Мэтта Бевилакуа (и растерянность, что он ощущает вину именно за это убийство, но не за все другие). Он испытывает приступы паники при мысли о том, что сядет в тюрьму на всю жизнь, потому что свидетель видел его и Пусси рядом с местом убийства. Он, целенаправленно разрушая бизнес и жизнь Дэйви Скатино, выглядит самодовольно жестоким. «Я, мать вашу, не заслуживаю этого», – настаивает он, беседуя с Мелфи о возможном обвинении в убийстве, в то время как история Дэйви Скатино показывает, что он абсолютно, мать его, заслуживает не только этого, но и намного большего.

Разорение магазина «Рамси спортс энд аутдорз» (Ramsey Sports and Outdoors) (Тони заставляет Дэйва использовать кредит магазина, чтобы купить разные товары, которые его парни продадут на улице, оставив Дэйва один на один с разъяренными поставщиками, так как он не в состоянии им заплатить) – это очередная демнострация того, как клан делает деньги. Обыденность ситуации угнетает. Ликвидации магазина Дэйви посвящена одна-единственная короткая сцена: какие-то люди вешают на двери табличку «Сдается в аренду». В определенном смысле это пугает больше, чем многие убийства, совершенные кланом: из магазина и семьи Скатино выпускают кровь средь бела дня, и это может случиться практически с каждым. Жена Дэйви Кристин (Мариса Реданти) надеется, что они преодолеют очередной кризис, потому что магазин зарегистрирован на ее имя, а ее брат (он строительный подрядчик) Вик Мусто (Джо Пенни[143]143
  Намного раньше он играл главные роли в сериалах «Быстрое течение» (Riptide) и «Джейк и Толстяк» (Jake and the Fatman).


[Закрыть]) считает, что может составить план платежей. Но, как и у самого Дэйви, у них нет ни малейшего понимания, с каким человеком они имеют дело и как легко он может все забрать – как скорпион из семейной притчи, которую Тони рассказывает Дэйви: это его натура.

Высокомерие, забывчивость и моральная уродливость Тони наполняют почти каждую сцену, за исключением начала эпизода на ярмарочной площади, где он слышит жалобы Ричи по поводу его доли в семейном мусорном бизнесе и чувствует вину относительно убийства Бевилакуа (в памяти вспыхивает вид мертвого тела молодого балбеса, после того, как Тони слышит голос маленького мальчика, зовущего маму – так же кричал Мэтт, когда Тони и Пусси достали пистолеты). Тони пытается не дать эмоциям захлестнуть себя. Он также угрожает инвалиду, заставляя его принять денежный подарок наличными, который тот брать не хочет (возможно, успокаивает свою совесть, что не смог сдержать Ричи), и демонстративно отрицает (в разговоре с Мелфи) свою ответственность за убийство, которое (мы это знаем) он совершил, а затем быстро выходит из кабинета психотерапевта, раньше времени прервав сеанс, потому что счастлив и свободен. А когда свидетель отказывается от своих показаний, Тони плачет от счастья в той же самой ванной комнате, где (это ему не известно) его жена целовалась с деверем Дэйви Скатино. (Вик, приятного вида мужчина, вдовец, сразу же отдаляется от нее и исчезает из ее жизни навсегда, как только узнает, что Тони разорил Дэйва.)

Убийство Бевилакуа, возможно, изводит Тони потому, что он беспокоится о будущем своего родного сына Эй Джея и своего названого сына Криса, который на прошлой неделе чуть было не умер на операционном столе. Тони все время пугает мысль, что он плохой отец[144]144
  Он, конечно, сам результат плохого отцовства, как подтверждает «Даун Нек» и Ливия.


[Закрыть], но меняться он не собирается, откупаясь от чувства вины купленной Эй-Джею пиццей и упаковкой из шести банок кока-колы. Тони неделями не замечает ребенка, оскорбляет его, называя генетической ошибкой. Когда же он собирается взять сына на рыбалку, Эй Джей отказывается – не потому что он плохой, а потому что он мальчишка-тинэйджер, который хочет пойти в торговый центр с друзьями. Тони говорит Кармеле, что забыл прийти к сыну на соревнования по плаванию, так как был занят другими делами (разорением Дэйви, хотя он этого ей не сказал), но, возможно, он забыл о мероприятии специально – ради маленькой мести. Он почти признается в этом. «Тебе что, шесть лет?» – спрашивает Кармела.

Да, так и есть. Все становятся заложниками Тони, которому нужно доминировать. Тони, двигаясь по жизни, оставляет за собой разрушения – этот образ обретает буквальный смысл в финальном кадре, когда его катер опрокидывает гребную лодку, после того, как Тони передает управление Эй Джею. Эти волны – завет и наследство Сопрано.

Сезон 2 / Эпизод 11. «Домашний арест»

Сценарист: Теренс Уинтер

Режиссер: Тим Ван Паттен

Алекситимия

«А что еще остается делать, как не жаловаться на медицинскую помощь?» – Тони

Когда мы впервые встретились с Тони Сопрано, он еще не был боссом Нью-Джерси, но имел достаточно высокий ранг, чтобы не заниматься самому грязной гангстерской работой. Капитану не следовало гоняться за должником в многолюдном бизнес-парке, а главе клана определенно не стоило самому убивать Мэтта Бевилакуа. Но это обычная практика в теледраме о боссе гангстеров. Тони Сопрано, который поручает кому-то опасные дела, был бы более рассудительным человеком, но гораздо менее волнующим. Кроме того, Тони любит подобные вещи. Возможность причинить боль другому человеческому существу, беспардонно сделать то, что ему хочется, ощутить полную свободу – это для него лучшая причина подняться с постели.

Однако, оказавшись на волосок от ареста за убийство Бевилакуа, Тони в конце концов следует совету своего адвоката Нейла Минка (Дэвид Маргулис[145]145
  Давно работающий характерный актер, хорошо известный по роли мэра Нью-Йорка в фильме 1984 года «Охотники за привидениями) (Ghostbusters).


[Закрыть]) «не хулиганить». Он позволяет Сильвио управлять семейным бизнесом, а сам сосредотачивается на работе-прикрытии в компании «Бароне Сэнитейшн» (Barone Sanitation). Это умная игра. Безопасная игра.

И Тони ненавидит ее всеми фибрами души[146]146
  О’кей, возможно, ему нравится сексуальный «стресс-менеджмент», практикуемый с секретаршей Дика Бароне; сексуальное пип-шоу, которое, как и фантазия римского центуриона в «Коммендатори», показывает, что «Клан Сопрано» ошибочно принимает заурядную пошлость за смелость.


[Закрыть].

Мусор – это бизнес, приносящий ему прибыль, льготы в области медицинского обеспечения и облагаемый налогом доход для умиротворения налоговой службы. Но это не то дело, которое выбрал Тони Сопрано, и чем дольше он пытается дистанцироваться от всего остального, тем хуже себя чувствует. Продолжающаяся непокорность Ричи «Мэнсона Лэмпс» Априла, которого, к тому же продолжает подстрекать Дженис (или, как она называет сейчас себя, одеваясь и действуя как жена гангстера, Джен), способствует возникновению очередной панической атаки на «Вечеринке в стиле “гольф” только для пар». Сыпь, появляющаяся на руке Тони, – это воплощение «зуда», когда приказано не чесаться. «Я не могу не делать то, от чего получаю удовольствие», – говорит он Мелфи. Она сравнивает Тони с акулой и предполагает, что люди вроде него страдают от алекситимии[147]147
  Это бессимптомная (или слабовыраженная) неспособность идентифицировать и описывать свои эмоции. Согласно статье, опубликованной в 2014 году в журнале «Научная Америка» (Scientific America), это заболевание «повреждает человеческую способность осмыслять свой собственный опыт или понимать хитросплетения мыслей и чувств других».


[Закрыть], нуждаясь в постоянном движении и деятельности не только ради развлечения, но и чтобы отвлечься от мыслей об «ужасных вещах», которые они делают.

Доктор Мелфи – одно из двух отражений Тони в этом эпизоде. Она все меньше контролирует себя из-за стресса, который испытывает при работе с боссом гангстеров: она переходит границы и начинает злоупотреблять алкоголем. Паническая атака Тони становится эквивалентом поведения Мелфи во время ее обеда с сыном Джейсоном (Уилл МакКормак), когда она устраивает сцену, требуя, чтобы другая посетительница прекратила курить[148]148
  Этот эпизод снимался за шесть лет до того, как десять штатов, включая Нью-Джерси, наконец-то запретили курение в помещениях всех баров и ресторанов. Казино Нью-Джерси до 2008 года были исключением.


[Закрыть]. Эллиот снова давит на Мелфи, чтобы она прекратила сеансы терапии с Тони (он безжалостен так же, как и Мелфи, когда она ведет Тони к разговору о Ливии и его преступлениях), но Мелфи отрицает собственные проблемы так же горячо, как и Тони отрицает правду о себе самом. Предложение Эллиота попробовать «Лувокс» – лекарство для обессивно-компульсивного расстройства (синдрома навязчивых состояний) – раздражает ее до тех пор, пока с помощью Эллиота она не осознает, что действительно «одержима» Тони. (Тони верно подмечает, что его психотерапевт «на наркоте», но она не обращает внимания на это обвинение.)

Вторым отражением Тони в этом эпизоде является Джуниор, чья неспособность контролировать свою собственную жизнь проиллюстрирована наглядными фактами его существования: приговор суда, запрещающий покидать дом; браслет для домашнего ареста; угнетающее его одиночество (в ретроспективе он сожалеет, что отказался от Бобби «Бака»); а главным образом, его возраст, делающий его более уязвимым, чем он хотел бы это признать. Вид Джуниора, весь день простоявшего у раковины, потому что рука попала в мусоросборник для отходов, столь же неуместно смешон, сколь и печален. Ричи и Дженис хихикают, но для него это настоящая пытка. Он достигает состояния некоторого покоя, лишь когда говорит с вздыхающей по нему соседкой Кэтрин Романо (Мэри Луиз Уилсон) о своем заключении и о том, что оно является следствием «определенных проблем с законом». Серия, наполненная нетерпением, разочарованием и внутренней опустошенностью, движется к неожиданно спокойному, медитативному финалу с последовательными сценами, когда Кэтрин массажирует ступни спящего Джуниора, снимает с него очки и надевает кислородную маску, в то время как по телевизору идет сериал «Диагноз: убийство» (Diagnosis Murder), а Тони и его люди общаются с агентами ФБР у «Сатриале».

Джуниор смирился с домашним арестом. Тони решительно отверг официальную работу, вернулся в мясную лавку, чтобы там со своими ребятами обсудить дела, и сейчас он намного спокойнее и счастливее, чем был всю серию. Обоим мужчинам стоило бы последовать совету звучащей в конце песни Джонни Сандерса «Ты не можешь обнять руками воспоминания» (You Can’t Put Arms around a Memory)[149]149
  Название песни 1978 года пришло из диалога в ситкоме «Новобрачные» (Honeymooners), которая привнесла в «Клан Сопрано» чувствительность Восточного побережья и придала главному герою черты Ральфа Крэмдена.


[Закрыть].

Сезон 2 / Эпизод 12. «Рыцарь в блестящих доспехах»

Сценаристы: Роберт Грин и Митчел Берджесс

Режиссер: Аллен Култер

Раскидистые сосны

«Остается только догадываться, какая роль во всем этом у нее, у моей маленькой племянницы». – дядя Джуниор

Важные сцены второго сезона «Клана Сопрано» происходят именно в этой серии.

Ударив свою невесту Дженис по лицу, Ричи Април спокойно продолжает ужинать; мы видим, как камера переходит на Дженис – взбешенная, она держит в руках тот же самый пистолет, который Ричи приставляет к ее голове во время секса. Забудем на минуту о сценарии; киносъемка сама по себе пугающая. Посмотрим на синхронизацию этих двух кадров и дюжину или около того кадров, которые привели к этому. Мы видим, как Дженис, ошеломленная и потрясенная, выходит из кухни, но кажется, что она возвращается намного быстрее, чем нужно для того, чтобы взять пистолет Ричи – обман, который не дает нам времени подумать, что она выстрелит. И когда Дженис делает это, камера отведена от Ричи, который все еще смотрит в свою тарелку: это сделано для нас – чтобы шокировать и восхитить. Мы можем на секунду задуматься, почему пистолет заряжен. («Я думала, что ты феминистка», – говорит Кармела ранее, узнав об их фетише. «Обычно мы вынимаем патроны», – уверяет Дженис. Самым важным словом в предложении становится «обычно».) Однако сцена дает ответ и на этот вопрос.

«Пошла, мать твою, отсюда, – говорит Ричи, отклонившись на спинку стула. – я не в настроении для твоих…»

БАМ. Один выстрел в грудь.

И в течение секунды Ричи пытается подняться с пола кухни.

БАМ. И лампы [глаза] Мэнсона потухают.

Смерть Ричи – один из великих телевизионных примеров того, как кажущийся спадом ход событий может оказаться гораздо сильнее, чем любой ожидаемый. Однако внимательное изучение одиннадцати предшествующих эпизодов подтверждает, что это был не спонтанный поворот, придуманный, чтобы озадачить любителей предугадывать сюжет, а тщательно продуманный ход, и он привел к единственному неизбежному результату[150]150
  Это верно не для сезона в целом, а для этого эпизода в частности. Обратите внимание, как в начале серии сын Ричи и его партнерша по танцам вальсируют в новом доме, и это мотивирует и то, что Дженис защищает решение парня бросить школу, и панику Ричи, предположившего, что его сын, возможно, гей. Удар Ричи – это его ответ на вопрос Дженис: «Ну и что, если он гей? Какая разница?».


[Закрыть].

Первые два эпизода второго сезона уделяют большое внимание возвращению Дженис Сопрано, она же Парвати Восач, она же не состоявшаяся миссис Април. Она принимает на себя и нарративную (повествовательную) роль, и многие черты личности своей матери так легко, что мы воспринимаем ее в лучшем случае как комический раздражитель, в худшем – как потенциального врага. Хотя она никогда не выражается насчет смерти брата определенно (что бы сделало возможным ее «официальное» превращение в новую Ливию), она проводит много времени, играя леди Макбет Северного Джерси, то намеренно, то случайно усиливая недовольство Ричи (как в сексуальной сцене, которая прерывается, потому что ее разговор в постели напоминает Ричи о его статусе подчиненного). Мы продолжаем думать, что Ричи и Тони в определенный момент обязательно столкнутся, – возможно, после того, как Дженис бросит в них гранату, или этому поспособствует Джуниор, который пляшет вокруг Ричи на протяжении всего сезона. Конечно, Ричи, поскольку не он звезда этого телесериала, станет жертвой Тони.

«С твоим братом все время одно дерьмо, с тех пор, как я вышел», – говорит Ричи Дженис, припоминая историю с курткой. Первым действием Ричи на свободе стало исполнение не разрешенного ему наказания подчиненного Сопрано, и это его сделало еще более злым, полным ненависти и неконтролируемым человеком. Большая часть взаимоотношений Тони и Ричи в конце серии касается распределения прибыли от мусорных маршрутов – серьезный спор, потому что на кону крупные денежные ставки (а еще и потому, что Джеки Април Младший постоянно напоминает Ричи о наследстве его брата и его обязательстве жить по правилам). Ричи считает, что он получил в семейном бизнесе слишком маленькую долю, его постоянно оскорбляет отказ Тони оказывать ему должное уважение. Сейчас Ричи озабочен платой за новый дом, а также ремонтом этого дома в угоду Дженис. Именно в этом эпизоде Джуниор, все взвесив, решает остаться с Тони[151]151
  Бакала, понаблюдав за мыслительным процессом Джуниора, понимает, что ему будет лучше с Тони: «Я испытываю к тебе почтение».


[Закрыть]; более того, он предупреждает Тони, что тот может оказаться «лежащим на улице в луже крови». Этот эпизод так убедителен, что мы ожидаем стандартного в гангстерском кино исхода для Ричи, и наблюдаем беседу в баре между Ричи и капо Альбертом Барезе[152]152
  Брат Ларри Боя Барезе (его собственная кличка Элли Бой), которого арестовали по тому же самому закону RICO, что и Джуниора в конце первого сезона. Братья Барезе в большинстве сцен идут на компромиссы в зависимости от того, в каком положении по отношению к закону сейчас Лэрри Бой.


[Закрыть] (Ричард Мэлдон), во время которой слышатся звуки автоматных выстрелов; это миксер для смешивания краски – звук следующей сцены, где Кармела приходит в магазин стройматериалов к Вику.

Серия могла бы закончиться одним из вариантов: Тони убивает Ричи; Ричи случайно убивает Дженис во время секса; Пусси, вдруг ставший агентом ФБР, упреждающе убивает Ричи, чтобы вернуть расположение Тони; или после свадьбы к Тони приходит осознание того, что он не может убить Ричи, потому что теперь тот является не только членом клана, но и членом его собственной семьи. Все эти исходы были бы вполне закономерны, но ни один из них не был бы таким неожиданным и таким ретроспективно оправданным, как тот, который нам показали.

Название серии дает фраза Ирины при разрыве с Тони, но эти слова в конечном итоге стоит отнести к Дженис, которая примеряет белый атласный свадебный наряд, а затем неосознанно спасает брата сразу после того, как Ричи начинает открыто говорить о намерении убить его.

Ее выстрел в Ричи некоторым образом зеркально отображает конец первого сезона, в котором Ливия плетет реальный заговор с целью убийства сына. Очевидно, что Джонни Бой бил Ливию. И момент, когда Дженис стреляет в Ричи, представляет собой гипотетическую самозащиту, которую Ливии так и не удалось осуществить в 1960-х.

Это также защита Тони, которую настоящая Ливия никогда не могла бы дать. «Дети как животные, они ничем не отличаются от собак, – говорит Ливия Тони, спустившись вниз на следующее утро после убийства Ричи. – Кто-то должен научить их отличать правильное от неправильного!»

Это первое реальное взаимодействие матери и сына во втором сезоне. Они ненадолго появляются на экране в финале и не знают, что это, по сути, прощание, так как Нэнси Маршан умрет через два месяца после выхода серии в эфир. Забавно вместе с Тони наблюдать за диапазоном эмоций Ливии, когда та обвиняет Дженис, что Ричи (как она думает) бросил ее, отказываясь при этом признавать хоть какую-то свою вину за то, какими выросли ее дети, затем пытается упрекнуть и Тони, что ему в жизни повезло больше, чем ей самой, потом притворяется, будто ей больно оттого, что он не поцелует ее. Рассерженный Тони выбегает из дома и падает прямо перед машиной.

Каким бы ни был Тони разраженным и измученным после «уборки» тела Ричи[153]153
  Сцена, где Фьюрио и Крис распиливают Ричи на кухне мясного магазина, свидетельствует, насколько обыденным кажется это событие тем, кто ведет такую жизнь. «Должно пройти некоторое время, прежде чем я буду что-то есть из «Сатриале», – говорит Крис.


[Закрыть] (сарказм заключен в его великой фразе: «Вокруг раскидистые сосны», которую он произносит, когда Дженис умоляет его солгать по поводу места упокоения Ричи), он испытывает облегчение и даже радость, когда автобус Дженис, идущий в Сиэтл, заворачивает за угол. Он спасен и даже на короткое время заделывает трещины в браке – временное прекращение измен, попытки суицида Ирины[154]154
  «Ты ставишь меня в такое положение, чтобы я пожалела шлюху, которую ты трахал?» – кричит Кармела ему. Да, конечно, но «Клан Сопрано» все время преподносит своим зрителям такого рода вещи. Как говорит Медоу в «Разорении»: «Все мы лицемеры».


[Закрыть] и неудачи Кармелы с Виком). Когда Кармела узнает о реальной причине охлаждения Вика, это связывает ее историю с линией Пусси: они оба заложники обстоятельств.

Последняя сцена серии – примирение по принуждению. Тони сидит на диване рядом с женой и сообщает ей, что Дженис вернулась в Сиэтл, а Ричи «ушел», и затем проясняет то, что не сказано: «Кармела, после восемнадцати лет нашего брака не заставляй меня делать тебя соучастницей».

В течение двух минут они говорят о том, что должен сделать Тони за время ее запланированной поездки в Рим. Она оставляет его на диване, он один, но жив. В заключении эпизода звучит песня «Юритмикс»: «Я спасла сегодня мир» (I Saved the World Today). Вишну, возможно, опаздывает, но сейчас все отлично.

Сезон 2 / Эпизод 13. «Веселый дом»

Сценаристы: Дэвид Чейз и Тодд А. Кесслер

Режиссер: Джон Паттерсон

Храм знания

«Разве Пусси не ваш друг?» – доктор Мелфи

Влияние сериала «Твин Пикс» Дэвида Линча и Марка Фроста на «Клан Сопрано» несомненно: да и Дэвид Чейз часто говорил об этом фильме, причем всегда с теплотой. Особенно заметно это влияние в «Веселом доме». Смелость авторов «Твин Пикса» не в том, как они лихо сметают границы жанров, не балансирование между сатирой, фарсом, мелодрамой и фильмом ужасов, и даже не сюрреалистические или экспрессионистские образные и звуковые характеристики. Смелость – в обращении со снами, интуицией и сверхъестественным как с полноценными источниками информации о нашем повседневном мире. Герой сериала, специальный агент Дейл Купер, анализирует свои собственные сны как ключ для решения проблемы убийства Лоры Палмер и даже пытается установить личность, обозначенную лишь буквой «J» в дневнике Лоры, бросая камни в ряд бутылок.

В «Клане Сопрано» первая половина финала второго сезона посвящена поискам «крысы» в гангстерской Семье: Тони делает это, декодируя свои сны. В «Твин Пиксе» так далеко не заходили. И дело не только в том, что нам непрерывно в течение двадцати минут показывают сны, прерываемые лишь короткими сценами пробуждения Тони, во время которых его тошнит, рвет, он пукает, поносит, стонет, ругается и спорит с людьми; мы также не видим, чтобы он подробно обсуждал свои сны даже с Мелфи – его толкователем снов. Это значит, что именно Тони выполняет работу интерпретатора в «Веселом доме». Это показатель реального роста, хотя и не такого, какого хочет Мелфи (похоже, что это лишь подтверждает ее обвинения, что Тони только потому привязан к психотерапии, что она помогает стать ему лучшим гангстером).

«Дело не в моей гребаной голове, – говорит Тони непосредственно перед началом сна, – это все мой живот». Читайте так: «Я не собираюсь думать об этом, используя интеллект. Я собираюсь полагаться на свое внутренне чувство» [gut по-английски и кишечник, и желудок, и интуиция, внутреннее чувство – Прим. пер.]. Реальная система пищеварения Тони – его пищеварительные органы – должна поработать и перевариварить информацию о доносчике. Пусси – это токсин, яд в гангстерском организме, который приводит к аллергической реакции. Здоровье организации сразу же восстановится, как только она исторгнет его с рвотой или испражнениями.

Тони нужно некоторое время, чтобы узнать то, что нам известно еще из серии «Не реанимировать». На экране представлены семь отдельных частей пространства сна, если считать за две беседу Тони с Сильвио и момент, когда он видит себя самого в бинокль, когда бьет Пусси. И каждый раз, когда серия ввергает нас в очередной сон, его содержание и значение становится немного более понятным. Создается ощущение, будто подсознание Тони постоянно объясняет происходящее, а Тони не вполне понимает; его подсознание делает еще одну попытку, уже более простым языком, пока, наконец, не исчезает неясность и выловленная рыба не сообщает то, что ему нужно знать.

1. Мы видим, как Тони встречается со своими парнями на променаде (плюс там есть Филли Паризи[155]155
  Еще больше запутывает ситуацию введение в эпизод Пэтси Паризи – брата-близнеца Филли, члена старой команды Тони. Как вспоминает сценарист/продюсер Теренс Уинтер: «Когда мы увидели, насколько потрясающим был Дэн Гримальди в эпизоде 201, Дэвид сразу же пожалел, что убил Филли Паризи. И тогда он сказал что-то вроде: «Ну, придется тебе сыграть роль брата-близнеца в телесериале. Я сейчас напишу. Этот парень был так хорош, что было бы жаль не вернуть его».


[Закрыть], убитый за болтовню). Парни ждут появления кого-то неопределенного – «их». Тони говорит своим людям, что у него диагностировали рак в последней стадии (его жизнь в опасности), ему сказал доктор (вроде Мелфи, психиатр, который учит его читать себя как «открытую книгу», упоминаемую в песне «Rolling Stones», которая играет в индийском ресторане). Пусси – единственный, кто ничего не говорит и только смотрит на Тони. Тони решает облиться бензином и сжечь себя. Но, когда Тони берет зажигалку «Зиппо» у Поли, он спрашивает: «Где Пусси?», – который в этот момент исчезает из сна.

2. Мы снова видим, как Тони идет по променаду, на этот раз перед реальным аттракционом парка Асбери, который называется «Храм знания» (хотя название его не появляется на экране[156]156
  Хотя вид стены в «Веселом доме» был специально нарисован для съемки, его основой стала роспись на фасаде здания, где был расположен офис медиума по имени Мари Кастелло, предсказывавшей судьбу на променаде перед Асбери в течение 65 лет. Это не имеет значения для тех, кто не знаком с южной частью Нью-Джерси, но это показывает, что для понимания эпизода нужно заглянуть в сердце, в центре которого всевидящий глаз. Любой, кто бывал в той части штата в период между 1932 годом, когда Кастелло начинала свой бизнес, и 1997, когда она вышла на пенсию, удивится правильности выбора места, показанного во сне гангстера из Джерси. Оно было дважды упомянуто в песнях Брюса Спрингстина – в песне «Четвертое июля, Эшбери-парк (Сэнди)» (Fourth of July, Asbury Park (Sandy)) из альбома 1973 «Привет из Эшбери-парк, Нью-Джерси» (Greetings from Asbury Park, New Jersey!) («Вы слышали…упс…что они наконец арестовали мадам Мари за то, что она предсказывает лучше, чем они?») и в «Блестящей маскировке» (Brilliant Disguise) о его обреченном первом браке из альбома 1987 года «Туннель любви» (Tunnel of Love) («Цыгане клянутся, что будущее прекрасно… может быть, детка / цыгане лгут»). Кастелло умерла в 2008 г.


[Закрыть]). В поле зрения возникает Сильвио, который будто движется на ленте конвейера; он говорит Тони, идущему словно по беговой дорожке-тренажеру, слова, которые уже произносил в начале сезона. Это перифразировка из «Крестного отца-3»: «Наш настоящий враг еще не показал себя»[157]157
  Реальная цитата из «Крестного отца-3» звучит так: «Наш настоящий враг еще не показал свое лицо».


[Закрыть].

3. Тони смотрит в бинокль и видит, как он сам играет в карты в пустом депо вместе с Поли, которого он неожиданно убивает выстрелом. Черная «бинокулярная» рамка вокруг изображения пробуждает мысль о слежке, ведь Тони известно, что ФБР контролирует его операции. Стрельба – это словно предательство из ниоткуда, а игральная карта «Тони», возможно, замена предательства Пусси или реального Тони, которому придется убить пользующегося доверием члена ближайшего окружения. А может быть, она олицетворяет и то, и другое.

4. В следующий раз мы входим в пространство сна на сеансе психотерапии Тони и Мелфи; мы не знаем, сон ли это, пока не понимаем, что Мелфи ведет себя странно. Затем мы слышим ее голос, исходящий изо рта Аннализы из «Коммендатори». Она говорит Тони, что самая большая опасность для него таится в силе саморазрушения. В конце Тони спрашивает: «Ты собираешься заставить меня что-то сейчас съесть?» (т. е. заставить Тони понять то, что он не хочет: в данном случае – правду о Пусси [у автора книги здесь игра слов: pussy как вульгарное слово для женского полового органа и Pussy как кличка героя – Прим. пер.]. И Аннализа отвечает: «Если ты будешь продолжать в том же духе».

5. Затем мы видим на променаде в крошечной красной машине (что-то вроде машины клоуна) Адриану и Кристофера; на заднем сиденье должен находиться Пусси. Фьюрио, новый боец, заменяет его, как он предположительно заменит Пусси в организации.

6. Тони появляется в приемной Мелфи; у него мешки под глазами, всклокоченные волосы, грязная майка и бешеная эрекция. Мелфи приглашает его на беседу и начинает подводить к признанию, что у него «в мозгах женский половой орган (pussy)». После того, как Тони упоминает гребаного Пусси, они обсуждают два способа интерпретации этого слова. Это лишь сон, в котором Тони знает, что он видит сон: это ясный и до определенной степени контролируемый сон. Поэтому, когда он «трахает пусси», он делает это по своей воле. Он также в состоянии полового акта, или в союзе, с тем человеком, который более всего помогает ему понять свое подсознание, – с Мелфи, что может быть интерпретировано как подмена все того же подсознания. С самого начала Тони и его подсознание играли в игру: «Будет или не будет?», и здесь они доводят отношения до конца. В последнем кадре сна Тони он улыбается впервые за все время с тех пор, как подарил Кармеле шубу.

7. И, наконец, мы оказываемся свидетелями самого удивительного момента, когда Тони идет по променаду, вдоль которого тянутся ряды рыб на льду, и одна из них открывает рот и говорит голосом Пусси. Дремлющий Тони, возможно, знает все раньше, чем начинается беседа, потому что символизм этой драматической ситуации наполнен многими ассоциациями преступного мира: Пусси – это маленькая рыбка, которую ФБР использует в качестве наживки для большой рыбы, и на его выявленное предательство указывает то, что он заморожен во льду и «спит с рыбами». Но и на этот раз Тони не понимает, его подсознание ждет, пока Пусси-рыба скажет ему: «Ты ведь знаешь, что я работаю на правительство, правда, Тони?»

Материал, окружающий сон, также переполнен ассоциациями. Цепочка идущих друг за другом снов начинается со встречи Тони и Пусси на ужине с их партнером по схеме с телефонными карточками. Они ужинают в индийском ресторане, где им подали, как он позже думает, очень острое кари – блюдо виндалу. Отметим, что сцена начинается песней «Rolling Stones» «Безумно» (Thru and Thru) и видом большой рыбы – такой же огромной, как та, что потом будет лежать во льду во сне; ее выносят из кухни, причем официанты подходят к столу со стороны спины Тони. Затем Тони и Пусси идут в «Везувий» и снова едят, в том числе и устрицы. Хотя Арти Буко позже пытается сбить их с толку, чтобы сохранить лицо, и Тони, и Пусси (который говорит, что у него тоже диарея, но в слабой форме) ясно, что пищевое отравление они получили из-за его устриц, а не из-за индийских блюд.

В момент пробуждения Тони абсолютно уверен, что источник его проблемы лежит за пределами его круга, а ведь на самом деле он все время был внутри его. Он понимает, что отравился устрицами Арти до того, как Арти взял на себя ответственность. Оказывается, не индийцы (т. е. посторонние) виноваты, а итальянец – один из своих. К тому моменту как Тони и Сильвио звонят Пусси домой и Тони находит микрофон в ванной комнате, он уже знает правду. Ее подтверждение – это лишь формальность. Подсознание все время предупреждало его, что Пусси – предатель: он, вероятно, знал это уже тогда, когда Пусси заглядывал ему в глаза в конце серии «Парень идет к психиатру». Тони только потребовалось некоторое время, чтобы признать это. И он не смог сделать это без болезненных страданий, без громко говорящего подсознания и тех инструментов, которые он получает от Мелфи[158]158
  Еще большим доказательством того, что для Тони в этом отношении оказывается важным сеанс психотерапии (несмотря на спор с Мелфи или то, что он раньше времени прерывает сеанс и уходит), является то, что в конце эпизода Мелфи определяет источник гнева и печали Тони так же, как Мелфи из сна Тони, когда его сознание спутано из-за пищевого отравления.


[Закрыть].

Казнь Пусси – это меланхоличная копия шокирующей смерти Ричи в эпизоде «Рыцарь в блестящих доспехах». В сцене, занимающей примерно половину времени от снов, которые и привели к этому результату, три ближайших соратника Пусси отправляются с ним на водную прогулку и делают все возможное, чтобы оттянуть момент его убийства. Все четверо знают, что происходит, – самое большее, что может попросить Пусси, это не стрелять ему в лицо, а также позволить ему сесть прежде, чем в него выстрелят (его первую просьбу выполняют); и, похоже, всех тошнит, как тошнило Тони из-за устриц. До этого они вместе выпивают, и Пусси, пытаясь насладиться последними минутами жизни, рассказывает историю о сексуальном блаженстве с иглотерапевтом-пуэрториканкой, которая является частью его признания связи с ФБР. Тони, раздраженный и длительностью, и глубиной предательства его старого друга, не позволит Пусси получить даже это удовольствие; он, стерев улыбку со своего лица, спрашивает: «А она правда существовала?». Он делает первый выстрел, в то время как Поли, Сильвио и сам Пусси хотели бы оттянуть развязку. Затем труп бросают в море.

Мы вполне могли бы допустить, основываясь на том, как теледрамы и гангстерские фильмы до «Клана Сопрано» обходились с такими вещами, что Ричи умрет в финале сезона от руки Тони, в то время как с Пусси разберутся раньше или, возможно, его оставят на третий сезон, чтобы обеспечить непрерывность наличия риска. Вместо этого мы наблюдаем сенсационный взрыв в предпоследней части, а затем сюрреалистический линейный спад в финале. Обе смерти – Ричи и Пусси – неизгладимы, так как несут в себе элемент стратегической разрядки напряжения или по меньшей мере смены направления, что отличает «Клан Сопрано» от всех других современных теледрам.

Спокойная развязка «Веселого дома» включает и арест Ливии за то, что у нее имеется авиабилет, который Тони получил при разорении Скатино (который он вдруг дает матери, чтобы та уехала от него); и сеанс психотерапии с Мелфи, на котором никогда, даже иносказательно, не говорят о Пусси; и финальный монтаж, сосредоточенный на выпускном вечере Медоу[159]159
  После сезона, во время которого Медоу определяется с выбором колледжа, – это Беркли (как она и хотела), а не Джорджтаун, мы вдруг узнаем, что она едет в Колумбийский университет – более удобное с географической точки зрения место для дальнейшего показа ее в фильме. Но поскольку раньше о нем не упоминалось (Медоу прежде рассматривала Джорджтаун как нечто «совершенно отдаленное», а Колумбийский университет даже более престижный), кажется, будто он возник из ниоткуда, особенно если учесть, что он введен в ткань одного из снов Тони.


[Закрыть], напоминающий о музыкальной композиции «Безумно»; и финал сериала, когда на изображение Тони, курящего сигару, наплывает картина океана, где маленькие рыбки поедают останки Пусси.

«Ты знаешь, мы все равно все уйдем», – поет Кит Ричардз в песне, которая звучит в серии «Веселый дом», а именно – в индийском ресторане. Песня возвращается в финале, и мы слышим ее, пока идут титры. В «Клане Сопрано» не объясняется, почему эта песня в этом эпизоде. Чейз, комментируя музыкальное сопровождение, сказал, что включил эту песню потому, что ему нравится мелодия. Но в контексте сюжета она очень важна. «Открытая книга», упоминаемая в тексте песни, – это телефонный справочник, с помощью которого можно найти каждого (после компаний перечислены фамилии людей), кто тебе нужен – в любое время дня и ночи; каждого, кто любит тебя и хочет лучшего для тебя вне зависимости от того, что происходит, возлюбленного/защитника, чьи намерения лишены эгоизма и чисты, и к кому ты привязан «безумно, безумно».

В «Веселом доме» эту роль играет подсознание Тони.

Это его мать, которой у него никогда не было.