Текст книги "Внимаем пристально: Четыре применения памятования"

Единая наука

Как можно обрести ясный, устойчивый ум, если мы деятельно живем в социуме? Ум, и в особенности внимание, крепко срастаются с эмоциями. В трехмесячном ретрите «Проекта Шаматха», который я провел в 2007 году ⁵⁴, нам довелось быть свидетелями самых ярких проявлений всевозможных эмоций. Когда медитируешь по восемь, десять или двенадцать часов в день, сильные эмоции неизбежно всплывают на поверхность. Между эмоциями и поведением существуют сложные связи, и медитативные переживания способны вывести из равновесия кого угодно. А если это происходит в группе, поведение одного человека может спровоцировать эмоциональную реакцию у другого, а ответные действия способны распространить волну беспокойства дальше.

В практике памятования три стремления согласованно поддерживают друг друга:

• стремление к добродетели, нравственный образ жизни;

• стремление к подлинному счастью, обретаемому в результате умственного равновесия;

• стремление к мудрости.

Для меня эти три условия определяют осмысленную жизнь. Что я сделал в своей жизни, помимо вклада в глобальное потепление? Я бы подошел к этому с трех сторон. Укреплял ли я добродетели и нравственные ценности в своей жизни? Стремился ли я к подлинному счастью или лишь к гедонистическим удовольствиям? Возросла ли моя мудрость от понимания действительности такой, какая она есть?

Обрести мудрость понимания действительности такой, какой она есть, достичь подлинного счастья и освобождения, исцелив ум и полно раскрыв его потенциал, вести добродетельную и нравственную жизнь – эти три цели неразрывно связаны. Отличительная черта буддизма – взгляд на эти три грани как на единое стремление.

В поиске созерцательного прозрения приверженность нравственным нормам можно рассматривать как лабораторию, где мы проверяем наши самые значимые наблюдения о мире. Развитое умственное равновесие, взаимосвязанное с подлинным счастьем, – вот наша высокоточная исследовательская технология. А четыре применения памятования образуют науку ума, задают рамки нашему поиску, запечатлевают прошлые открытия и позволяют выдвигать новые гипотезы. Наука, лаборатория и технология взаимно поддерживают друг друга.

Вести нравственный образ жизни, в первую очередь – при взаимодействии с другими людьми, означает развивать такой способ пребывать и действовать в мире, который способствует и своему, и чужому подлинному счастью. Мы стремимся помочь себе и другим в развитии исключительного умственного равновесия, здоровья и благополучия – и даже нирваны. Для этого, действуя ненасильственно, мы поддерживаем в себе и других равновесие, безмятежность и бодрость.

Этика – штука не факультативная. Будда не поучает: «Будь хорошим, а не то карма тебе задаст!» На самом деле без этики невообразимо никакое сколько-нибудь значимое достижение в умственном равновесии. Если человек ведет разрушительный образ жизни, злонамеренно мыслит, бранится, обманывает и использует людей, а, возможно, даже причиняет вред или убивает, эти недобродетельные поступки ведут к беспокойной жизни, полной раздоров и несчастья. Посреди подобных страданий и несправедливостей может возникнуть такая мысль: «Допустим, я грубоват и иногда использую людей в своих интересах. Зато в медитации у меня все хорошо, а в промежутках между занятиями я делаю, что должен». Для такого человека медитация – бесполезная трата времени: подобный образ жизни сводит на нет любые усилия, направленные на уравновешивание ума.

Приобретение научного знания не предназначено для того, чтобы принести нам подлинное внутреннее счастье или очистить ум. Научное знание порождает еще больше знания, больше технических достижений, доходов предприятий, а также преумножает гедонистические удовольствия, однако оно в значительной мере оторвано от нравственности и подлинного счастья. Стремление к столь важному для благополучия общества нравственному образу жизни обычно связывают с религией. Долгое время психологи даже не касались вопросов этики, а многие не касаются до сих пор.

Не так давно я посетил чудесную конференцию, одной из ключевых тем которой было современное течение позитивной психологии. Все больше специалистов в психологии признает важность темы подлинного счастья, что не может не радовать. Позитивная психология переносит фокус внимания с изучения психических расстройств на противоположную сторону шкалы и задается вопросом: как исключительное психическое здоровье способно вести к человека к процветанию?

Один выступавший представил понятие «подлинного счастья» как сочетание трех составляющих. Первый элемент сводится к простому удовольствию – приятная жизнь. Второй таков: вовлекаясь в ту или иную деятельность, оптимально сосредоточенно, включенно и мотивированно, человек все ярче переживает то, что психолог Михай Чиксентмихайи называет «потоком» ⁵⁵ или «поймать кураж», как, например, марафонец, полностью захваченный гонкой и не чувствующий боли. Это состояние активно исследовали и сейчас рассматривают как вторую составляющую подлинного счастья – хорошая жизнь. В-третьих, понятие подлинного счастья включает в себя жизнь, наполненную смыслом, чувство значимости, возникающее из принадлежности к чему-то за пределами наших личных интересов, из вклада во что-то большее, – значимая жизнь. Предположительно эти три элемента определяют подлинное счастье.

Пока я слушал это выступление, меня поразило полное отсутствие этики в излагаемой теории человеческого благополучия. Я возразил докладчику: «Я легко могу вообразить, как вашим воззрением руководствуется террорист: „Мне нравится взрывать людей. Я буду самоотверженно тренироваться с другими террористами и достигну состояния потока. Мы достигнем нашей наивысшей цели и обратим всех людей в нашу веру“. Что помешает преступникам, расистам, диктаторам и террористам использовать вашу теорию, чтобы обосновать свои действия?»

Сначала докладчик не принял всерьез этот довод, но в конце концов сказал: «Я считаю, что факты и ценности следует разделять: наука занимается фактами, а не ценностями». На всем протяжении истории науки это утверждение не соответствовало истине – и никогда не будет правдой. Мы задаемся любым вопросом о действительности, поскольку полагаем, что ответ имеет ценность. Никто не пытается разобраться в бессмысленных вопросах. Галилей, размышляя над тем, есть ли луны у Юпитера, ставил этот вопрос, поскольку был уверен, что ответ на него имеет ценность. Ученый рисковал жизнью, утверждая, что Земля обращается вокруг Солнца, а не наоборот, поскольку был убежден, что это важно. Научный поиск всегда отражает наши стремления.

Зачем кому-то искать ответ на вопрос, который не представляется важным и не ведет к благу? Более того, такие поиски могут вести к разрушительным последствиям. В ХХ веке мы накопили большой объем знаний и технологий, оторванных от благотворных ценностей. Без соразмерного понимания моральной ответственности наш экспоненциальный технологический рост оказывается однобоким. Я не вижу никаких свидетельств того, что сейчас мы нравственнее, чем во времена Коперника. В те дни, если вас обманули, можно было свести счеты посредством шпаги. Та же мораль преобладает и в наши дни. Но нашим оружием стали ядерные ракеты и биологические средства, ставящие под угрозу все формы жизни на Земле. Похоже, у нас развилась этическая амнезия.

Современный поиск счастья в значительной мере воплощен в потребительском менталитете и отделен от идей доброты и мудрости. Между тем ученые не стесняются утверждать, что они стремятся к знаниям ради них самих, без какой-либо связи с нравственностью. Полная раздробленность трех стремлений к добродетели, счастью и мудрости в современную эпоху может стать причиной катастрофы. Платон (429–347 до н. э.) и его ученик Аристотель, наряду со многими другими мыслителями по всему миру, пришли к выводу, что смысл жизни проистекает из единого стремления к добродетели, подлинному счастью и мудрости. Возможно, нам стоит заново открыть древнюю мудрость христианской, иудейской, даосской, индуистской и греческой традиций.

В отличие от научного материализма, дхарма Будды основана на этике и предлагает подход, объединяющий три стремления – к добродетели, подлинному счастью и мудрости. Тысячи лет уже известно: чтобы достичь совершенного умственного равновесия и, в частности, равновесия внимания, необходимо вести добродетельный, нравственный и ненасильственный образ жизни. Когда умственное равновесие достигнуто, можно приступать к практике випашьяны и полностью исцелить свой ум изнутри.

Буддизм – лишь одна из многих разновидностей созерцательного и философского поиска. Можно проследить историю современной научной парадигмы вплоть до Пифагора – современника Будды. Различия между этими тысячелетними традициями получения знаний стали очень заметны по мере того, как наука модернизировалась за последние четыреста лет. Хотя я с огромным уважением отношусь к плодам научного подхода, в какой мере они ведут к умственному равновесию? Важная ли черта хорошего ученого его эмоциональное равновесие? Включает ли научная подготовка развитие совершенного внимания и овладение самадхи? Нет, эти навыки учебной программой не предусмотрены. От некоторых ученых я слышал и такое: «Мой ум скачет с одного предмета на другой, у меня слабая память, я не могу сосредоточить внимание». Возможно, они прекрасные ученые, но их умы неуравновешенны – с точки зрения буддизма, они не работоспособны.

Путь, предложенный Буддой, – прямой и единый метод очищения живых существ. Единство предполагает развитие добродетелей и подлинного счастья посредством мудрости, обретаемой исключительно в нравственной жизни и необычайным уравновешиванием ума. Созерцательная наука – дополняющая отрасль, не пренебрегающая этикой, поскольку направлена на постижение нирваны.

Мы приступили к практике, которую я называю просто памятованием. В оставшихся в истории наставлениях Будды есть яркий пример потенциала этой практики. Во времена Будды жил индийский искатель истины по имени Бахия; у него самого было немало последователей. Но, как и Гаутама в свои двадцать девять, Бахия осознал, что так и не достиг желанного освобождения.

Должно быть, велико было его разочарование от того, что, при столь многочисленных последователях, все еще приходится искать ускользающее освобождение. Вскоре он услышал о Гаутаме, известном как Пробужденный, и отправился на поиски, чтобы получить у Будды наставление. Будда признал в Бахии человека, у которого совсем немного «пыли в глазах». Он даровал ему чрезвычайно краткое, сущностное наставление – откровение Дхармы, которым можно поделиться за минуту. Здесь самая суть того, что Будда передал Бахии – опытному созерцателю, созревшему для пробуждения:

В видимом должно быть просто видимое; в слышимом должно быть просто слышимое; в ощущаемом должно быть просто ощущаемое; в осознаваемом [познаваемом умом] должно быть просто осознаваемое [познаваемое умом].

Нет здесь никакой субъективной сущности – нет никакой самости, которая бы смотрела наружу. Внимательно всмотритесь и воспримите все это таким, какое оно есть – неприкрашенным, без истолкований, проекций, пристрастий или предубеждений. Позвольте видимому проявляться обнаженно как видимому, слышимому – как слышимому, ощущаемому – как ощущаемому, познаваемому умом – как познаваемому умом. Воспримите все это таким, какое оно есть, и увидите, что на самом деле здесь нет никакого «этого». Нет субъективной самости, независимой от всех этих субъективных проявлений.

Будда передал Бахии способ медитации, очень похожий на те, которые мы изучаем здесь:

Так, Бахия, тебе следует тренировать себя.

А затем он описал, как это воплощается на деле:

Когда, Бахия, для тебя в для тебя в видимом будет просто видимое; в слышимом будет просто слышимое; в ощущаемом будет просто ощущаемое; в познаваемом умом будет просто познаваемое умом, тогда ты увидишь, что нет вещи «здесь», и таким образом увидишь, что воистину нет вещи «там».

Вы просто внимаете впечатлениям от умственных, зрительных, слуховых и осязательных событий, воспринимая их тем, что они есть, и больше не овеществляете субъекта как наблюдателя. Все восприятия, желания, страхи, воспоминания и фантазии просто возникают и распознаются как события в уме. Когда вы перестаете овеществлять себя, вы перестаете овеществлять субъективные проявления в уме. Вы увидите, что, действительно, если нет вещи тут, нет вещи и там. Ни один овеществленный объект не существует независимо сам по себе. Будда продолжает:

А когда ты видишь, что здесь нет вещи, ты увидишь, что ты не находишься ни в мире «этого», ни в мире «того», ни где-то посередине этих двух. Это одно приносит конец страданиям ⁵⁶.

Бахия внял словам Будды и тут же достиг нирваны – он прозрел свои омрачения насквозь. Наставление было длиной лишь в один абзац, но Бахия был готов и сумел его грокнуть! ⁵⁷ Будда указал цель его уму как управляемой ракете, и омрачения Бахии снесло прочь. Если зрелые созерцатели сталкиваются со столь действенными наставлениями – словно палец, указывающий на Луну, – возможно, им удастся обойтись без изощренных исследований. Такие созерцатели увидят, что нет никакого «этого»; затем – что нет никакого «того»; затем увидят они, что не находятся ни в субъективном мире этого, ни в объективном мире того, ни в какой-то пограничной области между объективным и субъективным.

Нигде не найти овеществленную сущность «я есть», и единственный способ положить конец страданиям – это подсечь под корень это заблуждение. На практике отличить наложения от так называемых реальных явлений – непосредственных видимостей, постоянно возникающих в шести каналах восприятия, – задача сложнее, чем кажется. Непосредственное содержание опыта, включающее звуки, зрительные впечатления, осязательные ощущения и мысли, обладает причинной действенностью и порождает цепь следствий. Воображаемые сущности, которые мы проецируем на действительность, не имеют причинной действенности сами по себе. Это различие важно для специалистов в области психического здоровья, потому что любой психоз ведет к смешению того, что кажется правдой, с тем, что есть правда.

Стремление к мудрости

В буддизме различают два типа неведения. Одно состоит в неспособности удостовериться в некоторых аспектах действительности. Мы не обращали внимания на ту или иную черту, присущую действительности, когда она проявлялась, и поэтому не поняли ее. Это простое, бесхитростное неведение, от которого можно избавиться, если уделить действительности больше внимания и изучить ее. Тщательно всматриваясь, мы видим, что́ происходит на самом деле.

Более пагубный вид неведения, или заблуждение, забрасывает нас прямиком в страдание. При активном заблуждении мы проецируем на действительность свои предубеждения, допущения и верования. Затем мы забываем об этом, и наши проекции сливаются с проявлениями, которые мы на самом деле переживаем на опыте. Мы слышим то, чего никогда не было сказано, видим то, чего никогда не происходило, помним действия, которых никогда не совершали, и далее в том же роде. Психологи называют этот процесс переносом или проекцией – восхитительно изобретательный ум раскрашивает свою же действительность. Вместо того, чтобы критически сравнить наши проекции, допущения, убеждения, надежды и страхи с реальными проявлениями, мы сплавляем их воедино и принимаем на веру, что воспринимаемое нами реально.

В практике памятования мы тщательно исследуем и с хирургической точностью отделяем то, что преподносит нам действительность, от того, что мы проецируем на нее. Уделить все возможное внимание этому различию – акт радикального эмпиризма. Как бы ни было странно, неуловимо или непостижимо содержание опыта, мы относимся к нему со всей серьезностью. Научный материализм предполагает, что мир природы состоит исключительно из материальных предметов и возникающих на их основе свойств. Но в нашем подходе осознавание открыто и свободно от шор, создаваемых умопостроениями.

Например, непосредственным содержанием телесного опыта могут быть потоки энергии, протекающие по внутренним путям или собирающиеся в отдельных областях тела. Современная наука не способна подтвердить эти явления, но означает ли это, что мы просто воображаем их? Течет ли тонкая энергия или нет? Исследуйте это. Что произойдет с этими явлениями, если вы успокоите ум и начнете со всей тщательностью наблюдать за ними? Когда с успокоенным умом мы пристально всматриваемся в то, что просто вообразили, наши проекции понемногу растворяются, как туман под горячим солнцем. Вместе с тем, если то или иное явление возникло из действительности, чем тщательнее мы всматриваемся, тем более ясно оно предстает.

Внимание к проявляющемуся в каждый миг содержанию переживаемого опыта, направленное на то, чтобы отличить действительно присутствующее от того, что проецируется, – вот в чем заключаются четыре применения памятования. Мы в силах воспринять, узнать и постичь причинную действенность всевозможных явлений, если увидим закономерности и взаимосвязи. Стоит возникнуть А, как следом появляется Б, и это повторяется не один раз, а снова и снова. Когда отсутствует А, Б никогда не появляется. Так происходит феноменологическое понимание причинности – в отличие от метафизической сосредоточенности на механистических, физических причинах.

Центральная тема в современной науке – принцип замкнутости. Некоторые физики страстно верят в него, и влияние этого принципа распространилось от физики на биологию и на многие другие области науки. Его суть состоит в том, что во Вселенной лишь физические явления обладают причинной действенностью. Физическая Вселенная каузально замкнута, герметично запечатана; любой фактор, действительно способный произвести изменение в физическом мире, должен и сам быть физическим.

Убежденность в том, что только физические предметы обладают действенностью, позволяет некоторым людям почувствовать себя защищенными. Из герметичного физического мира изгнаны все призраки. Даже сознание сведено лишь к эпифеномену физической активности нейронов. Но, изучая принцип замкнутости в свете данных современной физики, мы открываем ящик Пандоры. Природа физического призрачна. Стандартная модель описывает настоящий зоопарк элементарных частиц ⁵⁸, чьи массы, как считается, происходят от гипотетического тяжеловеса – бозона Хиггса ⁵⁹, наблюдать который пока не удалось. Бесплотные поля, скрытые функции вероятностей и немыслимые высшие измерения теории струн проверяют на прочность наше повседневное представление о физическом.

Темная материя и темная энергия – мои любимые понятия в современной физике. Поразительно: астрономам и космологам удалость обнаружить, что разбегание планет, звезд и галактик во Вселенной происходит быстрее, чем допускают существующие законы физики. Расширение Вселенной не затормаживается, а наоборот ускоряется. Этот факт невозможно объяснить ничем, кроме существования силы, расталкивающей Вселенную в разные стороны. Мы понятия не имеем, что это за сила, и поэтому называем ее темной энергией.

Кроме того, на заре существования Вселенной материя и энергия не распадались, а формировали звезды и галактики. Но объекты во Вселенной притягиваются друг к другу намного сильнее, чем предсказывают известные законы для того количества вещества, которое мы наблюдаем. Должна существовать «скрытая масса», удерживающая объекты вместе. Мы называем ее темной материей. Термины «темная материя» и «темная энергия» указывают на неизвестные факторы, поэтому мы и называем их «темные». Но красноречив даже выбор слов: эти категории относятся к миру физического. Мы не понимаем, почему скорость расширения Вселенной нарастает, но остаемся убежденными, что Вселенная каузально замкнута, а наблюдаемое нами – результат действия темной материи и темной энергии, хотя мы понятия не имеем, что это такое.

По современным представлениям космологии, обычная материя составляет меньше 5 % массы Вселенной ⁶⁰. Темная материя, формирующаяся не из атомов, – до 23 %, а 72 % – это темная энергия, отрицательным давлением которой объясняют расширение Вселенной. Философы науки говорят о «Боге белых пятен»: для объяснения пробелов в научных теориях люди обращаются к идее Бога. В современных условиях пробел в научных знаниях составляет примерно 95 % всей Вселенной!

Представьте заявление банкира: «У нас тут небольшие неувязки в бухгалтерии. Мы не можем понять, что произошло с 95 % наших фондов. Назовем их «темные деньги», но вы не волнуйтесь, наш банк полностью надежен!»

Как уже стало понятно, я отношусь скептически к идее герметично запечатанной Вселенной, особенно учитывая, что 95 % ее остаются непознанными. Кроме того, я не могу серьезно воспринять идею, что психические явления, даже если мы назовем их нефизическими, не имеют никакого влияния на тело, поскольку совершенно очевидно, что это не так. Любопытно наблюдать, как 95 % сил и материи во Вселенной в итоге относят к физическому. В середине XIX века «физический» означало «массивное», а волны колебали эфир. Когда сгустки материи сталкивались друг с другом, все можно было объяснить законами механики, включая свет. В те дни представление о герметично запечатанной Вселенной имело смысл, но это не так уже более ста двадцати лет.

Мир гораздо интереснее, чем замкнутая, классическая Вселенная, какой она виделась в XIX веке. Выдающиеся достижения и преимущества науки и техники, повсеместные в современном мире, несомненно, достойны восхищения. Однако древняя, чудесно дополняющая наука, посвященная поискам мудрости на основе нравственного образа жизни и ведущая к подлинному счастью, – еще более возвышенна. Такова природа нашего предприятия.

Направляемая медитация

Памятование V

Поддерживайте памятование всех субъективных проявлений и проекций – считайте, что всё на пользу делу.

Позвольте телу пребывать в его естественном состоянии, а дыханию – в его естественном ритме. Затем позвольте уму пребывать в его естественном состоянии осознавания, открытого ко всем субъективным проявлениям. Поддерживайте непрерывный поток непоколебимого памятования всего, что появляется в органах чувств и в уме. Отслеживайте уровень памятования посредством самонаблюдения. Если замечаете, что вас захватили отвлекающие мысли, расслабьтесь чуть глубже, вернитесь к непосредственности настоящего мига и отпустите цепляние. Если обнаруживаете, что становитесь рассеянным или вялым, освежите интерес, сосредоточьтесь и позвольте осознаванию пребывать в настоящем мгновении.

Тщательно отделяйте субъективные видимости, предстающие перед вами, от проекций, которые вы накладываете на эти явления. Не избавляйтесь от мыслей, а только от цепляния за них. Замечайте возникающие мысли и проекции как они есть, не смешивая их с проявлениями в восприятии. В ощущаемом есть только ощущаемое; в событиях ума – только события ума. Все, включая проекции, распознанные таковыми, на пользу практике.

Развитие когнитивного равновесия

Когнитивное равновесие позволяет воспринимать все таким, какое оно есть в действительности. В этих основополагающих наставлениях ключевой аспект развития равновесия состоит в том, чтобы воспринимать непостоянное как непостоянное и отличать истинные источники счастья от ложных. Это неимоверно важные открытия. Мы начали с практики всеохватывающего памятования умственных и чувственных проявлений, а теперь становимся избирательнее. Из четырех применений памятования в первую очередь выберем пространство тела и поле физических чувств; затем обратим внимание на переживания удовольствия, боли и безразличия; следом уделим внимание событиям в пространстве ума; и, наконец, займемся пространством всех явлений и их взаимозависимостью.

Памятование приносит практическую пользу и в обычной повседневной жизни. Например, цепляние – обычное дело в повседневном общении. Взаимодействуя с кем-то, мы так или иначе слушаем, что нам говорят, но нередко наши эмоциональные отклики захватывают нас, мы предвосхищаем собственную следующую реплику и ждем возможности перебить собеседника. Из-за такого цепляния мы склонны упускать сказанное или слышать то, чего сказано не было, особенно если мы близко знакомы с собеседником и ждем от него предсказуемых слов.

Доводилось ли вам возмущаться, когда вам приписывали слова, которых вы не произносили? Любому из нас знакома досада, какая возникает, если обратиться с просьбой: «Любовь моя, сделай это, пожалуйста», – а человек, которому адресованы эти слова, не услышал их: «Ты меня об этом не просил!» Рональд Рейган любил рассказывать историю военных времен о летчике, который самоотверженно остается со своим раненным членом экипажа и погибает. Но эта история на самом деле либо из фильма «На одном крыле и молитве» ⁶¹, либо из заметки, опубликованной в «Ридерз Дайджест» ⁶² – Рейган не переживал ее в действительности, а сплавил вымышленную историю со своей действительностью.

Наша цель – развивать когнитивное равновесие; этим специальным термином обозначается нечто совершенно обыденное. Когнитивное равновесие – это отсутствие двух крайностей: когнитивного дефицита и гиперактивности. Когнитивный дефицит проявляется, когда мы не замечаем чего-то отчетливо присутствующего перед нами. Например, мы, бывает, в упор смотрим в лицо собеседнику, но при этом настолько погружены в свои мысли, что совершенно не замечаем его или ее мимику, тон голоса или эмоциональное состояние. В когнитивной гиперактивности мы припоминаем вещи, которые вообще не происходили, или видим то, что исключительно наша проекция. Представления накладываются на действительность и смешиваются с тем, что предстает перед нами. Умение ясно отличать то, что возникает перед нами, от того, что мы проецируем, позволяет преодолеть когнитивную гиперактивность.

Например, пытаясь понять, что происходит в уме другого человека по его выражению лица, мы ступаем на тонкий лед. Пол Экман, психолог мирового уровня и исследователь связи мимики и эмоций, утверждает: научившись читать лица по их выражению, можно многое узнать о переживаемых человеком эмоциях. Но также он призывает к предельной осторожности в выводах, ведь мы не можем знать, почему эта эмоция возникла. Экман обучал агентов из Министерства внутренней безопасности, Государственного департамента и ЦРУ распознавать мимические выражения обмана, тревоги, страха, подавленного гнева и тому подобные, – этот навык можно развить. Но не объясняется ли мимолетное выражение тревоги на лице человека фактом его задержания и допроса? Возможно, он тревожится, потому что носит тюрбан или потому что правительство его страны практикует незаконные задержания и пытки людей. Экман называет такое ошибочное толкование эмоций «ошибкой Отелло» ⁶³. В пьесе Шекспира «Отелло, венецианский мавр» Отелло убивает свою жену, поскольку не понимает, что страх недоверия выглядит так же, как страх быть пойманной в супружеской неверности, – страх есть страх.

Практика памятования разработана для того, чтобы обрести когнитивное равновесие, – так мы сможем определять то, что присутствует в действительности, и взаимодействовать с этим. Памятование о возникающих субъективных проявлениях требует искусного взаимодействия с ними, без соскальзывания в когнитивный дефицит. Также необходимо не погружаться в когнитивную гиперактивность, истолковывая происходящее, налагая и проецируя свои мысли на действительность. В личных и профессиональных отношениях способность присутствовать без нарушений когнитивного равновесия – без дефицита или гиперактивности – невероятно значимо. Когнитивное и эмоциональное равновесие тесно взаимосвязаны.

Отделяем проекции от восприятия

Возьмем, например, пение птицы. Услышав звук, вы, возможно, мысленно представляете себе образ птицы. Орнитолог-любитель способен распознать пение конкретного биологического вида и даже вспомнить, что о нем идет речь на странице 357 «Петерсоновского полевого определителя птиц». Все это разновидности проекций, и в них нет ничего плохого. Однако они идут вразрез с указанием: «В слышимом должно быть просто слышимое». Наши проекции опираются на воспоминания, накладывают концепции и распределяют необработанные видимости по смысловым категориям.

Практика, о которой мы ведем речь, сводится к тому, чтобы по возможности поддерживать обнаженное внимание. Мы позволяем слышимому быть просто слышимым, от мгновения к мгновению, не помещая звук в понятийные рамки. Однако когда проекции возникают, наша практика становится еще интереснее. Например, вы слышите пение птицы, ее образ тут же появляется в уме, и это тоже можно использовать на благо практики. Просто беспристрастно присутствуйте со звуком и образом по мере того, как и то, и другое появляется и растворяется в пространстве переживаний.

Не нужно подавлять или искоренять возникающие умственные проекции. Отметьте, что звук пения птицы и возникший образ в уме объединены причинно-следственной связью. Если бы не было звука, образ бы не появился. Если эти связи проявляются регулярно, мы называем это причиной и следствием. Феноменологически сначала возникает первое, а затем – второе. Это распадается, а следом распадается то. Пусть все идет на пользу, просто не смешивайте образы, возникающие в уме, с чувственными восприятиями.

Может ли появиться современная созерцательная наука, в рамках которой отточенное умственное восприятие и самонаблюдение станут полноценными методами научного поиска, а многочисленные исследователи, погруженные в созерцательный поиск, смогут воспроизводить открытия, сделанные друг другом? Чрезвычайно важно учитывать вероятность того, что эти исследователи-созерцатели, возможно, будут смешивать свои проекции с тем, что на самом деле предстает в пространстве ума, – так же, как это происходит в визуальном и слуховом поле.

Неудачное начало положил, среди прочих, Декарт. Он подчеркивал роль самонаблюдения, но, по его словам, все, что мы обнаруживаем самонаблюдением, «ясно и отчетливо» ⁶⁴, может считаться безошибочным восприятием. Совсем наоборот: нечто может быть абсолютно ясным и несомненным, но при этом глубоко ошибочным. Даже прямое восприятие подвержено ошибкам, особенно когда одолевают сильные эмоции. Если в переполненном театре выстрелит ружье, показания свидетелей будут вопиюще противоречить друг другу.

Путаница из-за смешения восприятий и проекций может возникать, когда мы направляем внимание на события, происходящие в уме. Уильям Джеймс учитывал это – он говорил, что результаты самонаблюдения искажаются из-за тех же неточностей и ошибок восприятия, какие знакомы нам по наблюдениям за физическими чувствами. С чего бы самонаблюдению быть неуязвимым перед подобными искажениями?