Текст книги "Отец подруги"

11

– Смотри вон туда, – Ленка кивает на вход в клуб, возле которого толпится несметное количество народа. – А ты еще идти не хотела. Говорю же, сегодня супер тусовка. И знакомых будет куча.

– Только ради них и согласилась, – шучу я, машинально ощупываю подол короткого облегающего платья – очередной вещи из ее гардероба.

Если в такси по дороге сюда я чувствовала легкую сонливость и согласилась поехать лишь ради того, чтобы угодить Ленке, то при виде всех этих людей начинаю ощущать покалывание адреналина и приятное волнение. Вообще-то я люблю танцевать и веселиться, просто с экзаменами и переездами на время об этом забыла.

– Не волнуйся, стоять с толпой не будем, – довольно хмыкает Ленка, утягивая меня к дальнему входу, огороженному темной бархатной лентой. Поравнявшись с крепко сбитым охранником, весело выдает: – Доброго вам вечера! Тихонова плюс один, к Саблину.

Мужчина переводит оценивающий взгляд с нее на меня, после чего открывает дверь за собой и ничего не выражающим голосом сообщает:

– Проходите.

Я наконец могу с облегчением выдохнуть. Выгляжу вроде хорошо, но кто знает, насколько высоки стандарты в столичных клубах. Всегда оставался шанс, что этот коротко стриженый дяденька запустит Ленку, а мне даст пинка под зад, учуяв провинциальное зловоние. Я где-то слышала, что в местном фейс-контроле работают едва ли не ясновидящие.

– Привет… Привет… О-о-о, привет! – то и дело слышится по мере того, как мы пробираемся к назначенному месту встречи с Ленкиными друзьями.

Она не соврала, сказав, что здесь будет куча знакомых. Модно одетые парни и не менее модные девушки то и дело останавливаются, чтобы обняться с ней и поздороваться, и в какой-то момент я даже начинаю немного завидовать Ленке из-за того, что за столь короткий срок, всего-то два года, она сумела обзавестись такой большой компанией и стать популярной. Это раньше я считала, что мы обе одинаково общительны, а сейчас понимаю, что нет, до Тихоновой мне очень далеко.

– А это моя лучшая подруга Сона, – не забывает представлять она меня. – Мы теперь вместе в универе учимся. Прошу любить и жаловать.

Чтобы ее старания по вливанию меня в коллектив не прошли даром, я улыбаюсь новым знакомым как можно приветливее и всячески пытаюсь поддерживать с ними разговор. Нет, учусь не на журналистике, а на филфаке. Лицо знакомое? Да, скорее всего в университете виделись или в кофейне. А музыка здесь классная, это точно. Нет, здесь я впервые, но мне очень нравится, да и вообще вечеринка обещает быть веселой.

– Ты умница. – Распрощавшись с очередным приятелем, Ленка тащит меня вверх по лестнице. – Со всеми так легко общаешься. Только обещай, что когда окончательно освоишься, не будешь без меня на тусы ходить.

Слово «умница» отдается в груди призрачным трепетом. Точно так же недавно меня назвал ее отец.

– Не буду, конечно, дурочка, – смеюсь я, отчего-то ощущая стремительный подъем настроения. – Ну куда я без тебя, Тихоня?

Тихоня – это старое прозвище Ленки со времен начальной школы. И пусть она давно не тихоня, сейчас от прилива чувств захотелось ее так назвать. Стоит ли в таком случае говорить, как называли меня? Догадаться не сложно. Соня. И это при том, что, в отличие от некоторых, на парте ни разу не спала. Были мы парочкой не разлей вода: Соня и Тихоня.

– О! Вон наши! – Ленка, тоже заразившаяся общей атмосферой веселья, возбужденно тычет пальцем вдаль. – Славик, Мишаня, Багрова, Алик… Вау… – Расплывшись в лукавой улыбке, она смотрит на меня. – Угадай, что? И Сереженька твой тоже там.

– Он не мой, – в тысячный раз повторяю я, закатывая глаза. – И кстати, сразу предупреждаю – не пытайся сводничать. И про мою девственность во всеуслышание тоже объявлять не обязательно. Если только ты не решила устроить аукцион.

Не переставая тащить меня за собой, Ленка давится смехом.

– А что, это идея. Ребятки тут как раз не бедные собрались. Представляю, как Ярош с Мишаней наследство свое наперебой транжирят за право первой ночи.

– Боже, заткнись… – стону я, поморщившись. А у самой все равно улыбка не сходит с лица – настолько у меня необъяснимо хорошее настроение.

За столом меня встречают как свою. Слава и Миша по очереди расцеловывают меня в щеки и говорят, что я отлично выгляжу, Олеся Багрова, с которой мы пару раз пили кофе в университете, приветливо машет рукой. Сергей, сидящий на диване в компании незнакомого мне парня, тоже меня узнает и, ослепительно улыбнувшись, громко интересуется, как прошло мое собеседование.

Пищащее Ленкино «У-и-и» ввинчивается мне в ухо, но вслух она, к счастью, ничего не произносит, а только восторженно дергает меня за руку: мол, вот видишь-видишь? Я же говорила, что она на тебя запал.

– Хватит, – цежу я, не размыкая губ. – Ты мне обещала.

А вслух говорю:

– Привет, Сергей. Собеседование прошло хорошо. Меня взяли.

– Вот так, детишки, учитесь… – Ленка, не привыкшая к молчанию, назидательно тычет пальцем в Мишу со Славой. – Человек только приехал, а уже полноценно в офисе трудится без всякой стажировки. Папа, знаете, как Сону хвалит? Я уже даже ревновать начинаю…

От этой случайно оброненной фразы мое сердце неожиданно срывается в галоп. Борис Александрович с ней про меня говорит и даже хвалит?

– Я тебе звонил два вечера подряд. Ты принципиально не отвечаешь на незнакомые номера? – спрашивает Сергей, придвигаясь ко мне, и кладет руку на спинку дивана, обдавая меня запахом своего парфюма.

– Да, так и есть. Замучили спамеры и мошенники. Ну и представители разных компаний, где я якобы выиграла денежный сертификат, – мой голос становится насмешливо-саркастичным. У меня хорошее настроение и я чувствую желание повеселиться вместе со всеми.

Телефон на столе начинает жужжать.

– Запиши мой номер в телефонную книгу, – произносит Сергей низким голосом. – Обещаю не предлагать дешевых услуг и не спамить всякими глупостями.

– Я подумаю.

Меня смущают откровенные взгляды Сергея, я не привыкла, что со мной так открыто флиртуют и тем более добиваются моего внимания.

– Это твой парень? – спрашивает он, кивнув в сторону Миши, который пошел за новой порцией выпивки.

Опустив глаза, я подношу бокал с безалкогольным коктейлем ко рту и делаю несколько глотков, поправляя задравшееся платье.

– Нет. Я приехала в Москву учиться. Ну и еще работать. Даже не верится, что все так удачно сложилось с этим делом, – улыбаюсь Лене, которая не сводит с меня и Сергея восхищенных глаз. – Без ее помощи ничего этого бы не было.

– Да, брось ты, – вмешивается в разговор Слава. – Работать у Бориса Александровича хоть и сложно, но он ставит четкие задачи перед сотрудниками, и результат получает соответствующий. У тебя большой потенциал, если он тебя хвалит.

– Проще говоря, тупиц не держит, – шепчет мне на ухо Ленка.

– Пойдем потанцуем? – предлагает Сергей.

Окинув танцпол быстрым взглядом, я задерживаю глаза на сцене, где соблазнительно двигаются две девочки. Обе красивые, стройные, извиваются в плавных движениях на таких же высоких каблуках, как и я, к которым никак не могу привыкнуть и чуть не упала, когда выходила из такси. От девушек так и веет сексуальной энергетикой. Странно, что Сергею нужно именно мое внимание, а не этих ярких зажигалок.

– Идешь? – спрашивает несколько громче, протягивая широкую ладонь.

Ленка под столом больно пинает меня ногой и выразительно таращит глаза: мол, не теряйся, иди.

– Да, – бормочу я, выходя из-за стола, отбрасывая прочь сомнения.

Сергей ведет меня через толпу и нежно обнимает за талию. Я чувствую, какая горячая его рука даже сквозь ткань платья. Ярош аккуратно прижимает меня к себе и ловит мой взгляд.

– Ты не часто бываешь в таких заведениях, да? – доносится его голос сквозь децибелы громкой музыки.

Смотрю на сцену и снова провожу параллели между собой и теми эффектными девушками, которые искусно владеют своими телами. Где они и где я. Конечно, как такое не заметить.

– В таких не часто, – обвожу глазами огромный зал.

– Давай на следующей неделе куда-нибудь вместе сходим? – предлагает Сергей, когда я говорю, что натанцевалась и хочу вернуться за столик.

– Я еще даже твой номер не записала, – кокетничаю я, осмелев.

– Главное в папку спамеров не занеси, – подмигивает в ответ Сергей.

– Ты что-то сегодня налегаешь на спиртное, может, хватит? – спрашивает Слава у Миши, когда мы возвращаемся с Сергеем за столик. – К тому же еще и за рулем.

– Да, хватит, – соглашается Миша, задерживая взгляд на руке, которая обнимает меня за талию. – Напиваться до полного отупения – это не мое.

За столом опять завязывается оживленная беседа, я стараюсь не замечать тяжелых взглядов Миши, когда Сергей то и дело склоняется надо мной, чтобы о чем-то спросить, а когда время переваливает за полночь, толкаю Ленку в бок.

– Поехали домой. Уже поздно, – тихо говорю я. – Только не с Мишей и Славой. Они много выпили.

– Хорошо, – нехотя соглашается она, заглянув в свой телефон. – Странно, папа сегодня лишь раз за вечер позвонил и не предложил своих услуг таксиста, – с доброй иронией произносит она, открывая приложение, чтобы заказать нам машину.

– Девчат, давайте я отвезу вас? – предлагает Сергей, опять задерживая на мне взгляд, от которого я каждый раз смущаюсь и хочу отвести глаза.

– О, отлично! – расплывается в широкой улыбке Лена и убирает телефон в сумочку.

На улице пахнет свежестью и дождем, я с наслаждением вдыхаю прохладный воздух, пока мы втроем идем на парковку. Возле клуба людно, шумно, громко и своя атмосфера. Я уже собираюсь забраться в машину, но мое внимание приковывает знакомая фигура возле темного седана, который я теперь угадаю из множества. Сердце в груди начинает бешено тарахтеть, а ладони за мгновение становятся влажными.

Как загипнотизированная, я смотрю на Лениного отца в обществе красивой и эффектной блондинки и часто моргаю, думая, что мне это померещилось. Но ошибки быть не может. Широкий разлет плеч, слегка расслабленное выражение лица и татуированные кисти рук, которые сейчас лежат на талии незнакомки, принадлежат Борису Александровичу.

– Сона, мы едем? Чего ты там застыла? – высовывается Ленка из двери.

На секунду прикрываю глаза, чтобы вернуть самообладание и прийти в себя, а в следующее мгновение забираюсь на заднее сиденье и пытаюсь выбросить из головы увиденные картинки. Невольно закусываю губу, не зная, как поступить: сказать Лене, что у клуба, в котором мы отдыхали весь вечер, я увидела ее отца в обществе сногсшибательной красотки или промолчать?

Дорога до дома проходит в прострации. Я до мельчайших подробностей проматываю в голове то, что увидела: как рука Ленкиного отца обвивает стройную талию и как улыбается при этом блондинка: счастливо, будто выиграла в лотерею. Она очень красивая, из тех, на кого охотно подписываются в соцсетях, чтобы иметь каждый день возможность любоваться эффектными селфи и перенимать стильные подборки вещей. Старше меня минимум лет на десять.

Вобрав в себя побольше воздуха, я отворачиваюсь к окну. А то Ленка заподозрит что-то не то и начнет сыпать вопросами. В груди тесно и ноет. Я несколько раз тру ее ладонью, но не помогает. Не понимаю, что со мной. Что удивительного в том, что у Бориса Александровича кто-то есть? Он свободный человек и к тому же еще совсем молодой. Глупо думать, что кроме работы его больше ничего не интересует.

– Эй, – Ленка теребит меня за колено. – Ты чего притихла-то? Про Сереженьку думаешь?

Я мотаю головой, не сразу понимая, про какого Сергея она говорит. Этот вечер будто стерся из моей памяти, оставив лишь секунды до того, как мы сели в машину.

– Эй! – звучит уже настойчивее. – Да что с тобой? Ты, что плачешь?

Я машинально трогаю щеки и растерянно оглядываю кончики пальцев. Мокрые и дрожат.

– Я… Ничего… – бормочу я, промакивая слезы рукавом платья. – Просто задумалась…

– О чем? – Ленка встревоженно вглядывается в мое лицо в поисках ответов. – Тебя обидел кто-то, что ли? Только скажи: папа и Мишане, и Ярошу накостыляет. Ему вообще плевать, кто чей сын.

Выдавив из себя смешок, я трясу головой в протесте. Не надо ничего никому говорить, и тем более Борису Александровичу. Ну какая же беспросветная дурочка. Умудрилась придумать себе то, чего нет… Из-за нескольких слов похвалы, из-за пары долгих взглядов… Неужели где-то в глубине души я поверила, что такой мужчина может мной всерьез заинтересоваться? Об этом даже думать кощунственно. Я дружу с его дочерью, и он старше меня на двадцать лет.

Да нет, конечно. Я же не настолько испорченная. А в груди болит, потому что я своего папу вспомнила.

– У меня бывает иногда, – улыбнувшись, я толкаю Ленку локтем. – Гормональный кризис на фоне бурного веселья.

– Уф-ф, Дудаева, – облегченно фыркает. – Я уже испугалась. Ну, ты хоть хорошо время провела? Видела, Ярош с Мишаней чуть в глотки друг другу из-за тебя не вцепились.

– Не помню такого, – машинально отвечаю я. – Ты не против, если я подремлю немного? Устала с непривычки.

– Да спи конечно. – Ленка разблокировала телефон и начинает барабанить пальцами по экрану. – Спрошу пока у Славика, как они. Бедняга. Пьяного Мишу ему придется тащить.

Обняв себя руками, я прислоняюсь головой к стеклу и закрываю глаза. Я соврала. Спать я совсем не хочу. Просто разговаривать сейчас не в состоянии. Картинка татуированной руки, обнимающей женскую талию, никуда не хочет уходить.

Очутившись дома, мы с Ленкой желаем друг другу спокойной ночи и разбредаемся по комнатам. О блондинке я решила ничего ей не говорить. Неизвестно, как Ленка отреагирует. Может быть, ей и так обо всем известно, а может, она, напротив, расстроится. Вдруг до сих пор рассчитывает, что Борис Александрович сойдется с ее матерью.

Скинув с себя тесное платье и смыв макияж, я залезаю в кровать, но сон ко мне не идет. Жизнь, которая мне так нравилась, словно за пару секунд померкла, и я понятия не имею, что с этим делать. Боль, внезапно возникшая в груди, мне не знакома.

Пытаюсь читать электронную книгу, но, смирившись с тем, что никак не могу сосредоточиться, в бессилии откладываю телефон и встаю, чтобы выпить воды. Мама так советовала делать, если не получается уснуть.

Не включая свет, я наливаю себе воды из фильтра и усаживаюсь со стаканом за барную стойку. Ленка, наверное, уже десятый сон видит. Счастливая. У нее-то в голове не завелись тараканы размером с пятиэтажку.

Хлопок входной двери и звук шагов заставляет сердце учащенно запульсировать. Спрыгнув со стула, я вглядываюсь в темноту и на автомате ощупываю края пижамной футболки. Достаточно длинной для сна, но недостаточно для того, чтобы показываться в ней перед кем бы то ни было.

Щелкает выключатель, и кухню заливает ярким светом.

– Почему не спишь? – голос Ленкиного отца звучит немного удивленно.

Проморгавшись, я вижу его самого. В том же костюме, что и несколько часов назад. Да, я не ошиблась. Это точно был он.

– Вышла попить воды… – сиплю я еле слышно, оттягивая футболку в попытке прикрыть бедра. – Не знала, что вы приедете.

Его взгляд мельком касается моих коленей и босых ступней, после чего снова возвращается к моему лицу. Ничего не ответив, отец Лены подходит к холодильнику и достает оттуда бутылку минералки.

– Спокойной ночи, – бормочу я, резко срываясь к выходу. Щеки горят, а конечности напротив ледяные.

– Спокойной ночи, Сона, – долетает до меня в дверях. Наверное, именно мое имя, произнесенное им, заставляет меня остановиться.

– Я вас видела, – выпаливаю я, глядя в его широкую спину. – Сегодня возле клуба.

Борис Александрович медленно оборачивается и меряет меня ничего не выражающим взглядом.

– Почему не поздоровалась?

Во рту так сухо, будто я и не выпила целый стакан воды. Я не знаю, какие чувства испытываю этому мужчине, но то, что он действует на меня совсем не как остальные, готова признать. А еще мне больно видеть его с другой женщиной. Что со мной не так?

– Вы были не один. Поэтому.

Татуированная кисть накрывает металлическую крышку и глухим шипением ее откупоривает. Ленкин отец задерживается глазами на дурацком медведе, изображенном на моей футболке, и тихо выговаривает:

– Иди лучше спать.

12

Какая я все-таки дурочка. Лучше бы не открывала свой рот. Ну вот что мне за дело, где и с кем проводит свое время Борис Александрович? Да, увидела его в обществе молодой и красивой блондинки, что в этом такого? Мы ведь сами с Леной отдыхали и веселились в клубе не одни, а с парнями.

Однако выкинуть из головы навязчивые картинки и мысли не получается. Я признаю это с болью в сердце и долго ворочаюсь в кровати, забываясь сном лишь глубокой ночью. А просыпаюсь в разбитом состоянии и опухшая. Даже приходится скрыть тональником темные круги под глазами, чтобы Ленка меньше мучила расспросами, что со мной не так. Но я и сама не знаю ответа.

– Совсем не спала? – Лена все равно замечает мой понурый невыспавшийся вид, включив двигатель и выезжая за ворота.

– Книгу читала, – щелкаю ремнем безопасности и смотрю на пустое место во дворе, на котором обычно стоит машина Лениного отца.

За все время, что живу в их доме, лишь раз видела, чтобы Борис Александрович оставался дома на весь день. Все остальное он проводит на работе и очень мало отдыхает.

– Папа, наверное, вернулся поздно? Не слышала во сколько?

Щеки тут же обдает жаром. Откуда она знает? Слышала наш разговор?

– Да, поздно, – киваю я, чувствуя, как опять становится тоскливо на душе.

– Наверное, опять был с какой-нибудь женщиной, – тихо произносит Ленка, будто себе под нос, плавно перекатывая ладонью руль, а потом бросает на меня быстрый взгляд.

– И как ты к этому относишься? – осторожно интересуюсь я.

Раньше разговоры на семейные темы почему-то давались проще и легче.

– Никак, – мне кажется, что я слышу грустные нотки в голосе подруги. – Папа у меня молодой и красивый мужчина. С мамой они давно расстались. Я все прекрасно понимаю. И стараюсь не вмешиваться в его личную жизнь. Главное, чтобы ему было хорошо. Только дома видеть этих женщин не хочу.

– Их много?

– Без понятия. Мы на эти темы не разговариваем.

Слова о том, что я видела Бориса Александровича с сексапильной блондинкой, готовы сорваться с языка, но я останавливаю себя, а потом и вовсе перевожу тему в другое русло. Точнее даже не я, а Лена, начиная расспрашивать меня о моих чувствах к Сергею. Которых как таковых и нет. Но я отвечаю коротко и лаконично, что он мне симпатичен, и не более того. В действительности я ни с кем не представляю себя вместе. Ни с Мишей, ни с Сергеем, ни с каким другим парнем.

После занятий Лена предлагает подвезти меня до работы, сообщая, что ей нужно заглянуть к отцу по одному важному вопросу.

– Кажется, кое-кто вдохновил меня на рабочие подвиги. Папа так тебя хвалит, что мне тоже захотелось.

Я перевожу дыхание, когда речь заходит о Борисе Александровиче и моих успехах. А мысль о нашей новой встрече вызывает у меня противоречивые чувства. С одной стороны, мне стыдно за мою вчерашнюю смелость и сказанные слова, а с другой – я ничего предосудительного не сделала. Всего лишь сказала правду. Но впредь обещаю себе быть сдержаннее. У Лены и ее отца своя семья, и я не имею права в нее вмешиваться.

В здании офиса я прощаюсь с Ленкой и направляюсь на свое место. Включаю ноутбук и погружаюсь в работу, чтобы в конце дня отнести отчеты Стефании на проверку.

Выхожу из кабинета и нос к носу сталкиваюсь с Борисом Александровичем, который как раз выходит от своей помощницы.

– Здравствуйте, – чуть ли не шепотом говорю я, уставившись на белоснежный воротник его рубашки, вдыхая знакомый аромат парфюма.

– Здравствуй, Сона, – доносится его немного грубоватый голос сверху.

Я осмеливаюсь поднять глаза, что стоит мне нечеловеческих усилий.

– Все нормально? – спрашивает Борис Александрович, задерживая взгляд на папках, которые я прижимаю к своей груди.

– Да, я все доделала, – с готовностью киваю, чувствуя, как пульсирует сердце. – Несу Стефании отчеты по жилому комплексу “Элита”, – перевожу глаза на настенные часы, отмечая, что скоро мы поедем с Борисом Александровичем домой.

– Молодец, – снова хвалит меня Ленин отец, отчего я тут же расцветаю в улыбке. Даже настроение поднимается, и начинаю ощущать себя увереннее.

Но к моему разочарованию, поговорить у нас больше не получается, Борису Александровичу кто-то звонит, и он направляется в свой кабинет, включаясь в беседу и отдавая кому-то указания. Несколько секунд уходит на то, чтобы я опять смогла полноценно дышать, а потом иду сдавать свою работу Стефании.

Примерно через час, когда со всеми отчетами покончено, я жду, что за мной зайдет Борис Александрович со словами «Поехали домой», но вместо этого на мой телефон звонит Виталий и говорит, что ждет меня внизу.

Не в силах скрыть острого разочарования, я машинально спрашиваю: “Почему?”, и получаю неутешительный ответ:

– Распоряжение Бориса Александровича. Теперь забирать вас с работы буду я.

Виталий не соврал. Теперь в конце каждого рабочего дня у входа в офис меня ожидала машина, но Бориса Александровича в ней не было. Домой я добиралась в одиночестве, а сам он возвращался ближе к полуночи. Наверное, проводил время с той красивой блондинкой.

Привычные вещи вдруг перестали приносить мне радость. Если раньше, просыпаясь в огромной двуспальной кровати на нежнейших сатиновых простынях, я испытывала желание визжать от радости, то сейчас с трудом поднималась по будильнику и, не заглядывая в окно, плелась в душ, чтобы влиться с рутину: университет – работа – дом. Даже любимый пряный мокко стал казаться безвкусным. Причину я по-прежнему не понимала, вернее, отказывалась понимать.

Единственное время, когда я продолжала ощущать жизнь – это время в компании жизнерадостной Ленки, и еще – когда, идя по офисному коридору, ненароком встречала ее отца. Борис Александрович конечно никак не пояснял причину своего решения, только приветствовал меня кивком головы и сдержанно интересовался, все ли у меня нормально. Я врала, что у меня все отлично, а потом, сидя за своим офисным столом, проматывала в голове каждую секунду этой мимолетной встречи. Как Ленкин отец при этом выглядел, во что был одет, и как звучал его голос. Все это меня пугало, и отчасти по этой причине я приняла предложение Сергея сходить в кино. Потому что сходить в кино со своим ровесником – куда нормальнее, чем впасть в депрессию из-за того, что отец подруги больше не нуждается в моей компании по пути к дому.

– Сона! – запыхавшийся голос Стефании заставляет меня вынырнуть из череды невеселых мыслей и поднять глаза. – Вот! – Она опускает передо мной файлы. – Минут через сорок в офис подъедет Борис Александрович. Бумаги нужно срочно занести к нему. Я сама не успеваю – меня в генеральном управлении ждут. Не забудешь?

Машинально накрыв документы ладонями, я качаю головой. Пульс частит. Конечно не забуду. Разве о таком вообще можно забыть?

Ровно через сорок минут и ни минутой позже я покидаю кабинет, чтобы выполнить данное мне поручение. С каждым шагом мандраж внутри растет. «Глупая, – ругаю я себя. – Да он едва на тебя взглянет. Просто положишь бумаги на стол и уйдешь».

Но убеждать себя бесполезно. Сердце будто с цепи сорвалось. И в голове постоянно крутится вопрос: «А достаточно ли я хорошо выгляжу?», «Уместно ли будет спросить, как у него настроение?»

Дойдя до нужного кабинета, я заношу руку и негромко стучусь. Ответа не следует. Стучусь еще раз и, получив все тот же результат, решаюсь аккуратно приоткрыть дверь.

Первое, что попадает в поле моего зрения – это широкая спина, обтянутая серым пиджаком. Ленкин отец стоит возле окна с телефоном в руке.

– Я это уже слышал. Кто я, по-твоему? Пиздюк, которого ты можешь завтраками кормить? Рот свой закрой и слушай… Завтра вся сумма должна быть у меня на расчетном. Не будет – пеняй на себя. По судам таскать не буду. Сначала ноги прострелю, потом попрощаешься с яйцами. Ты меня знаешь – слов на ветер не бросаю.

От услышанного рот наполняет сухой металлический вкус. Сердечные удары бешено сотрясают ребра, но я не могу двинуться с места. И даже осознание того, что меня в этот момент быть здесь не должно, не помогает. Я впервые слышу, как угрожают здоровью другого человека, и этот факт повергает меня в шок. Все эти ужасные слова произнес не кто-нибудь, а отец моей подруги, в чьем доме я остановилась. Мужчина, которым я безмолвно восхищалась, как успешной личностью и прекрасным отцом.

– Сона, – металлический голос Бориса Александровича заставляет меня вздрогнуть. – Давно здесь стоишь?

– Я… Нет. И я стучалась, – сиплю, уставившись в логотип откусанного яблока на мониторе. Руки мелко дрожат. – Стефания просила передать вам бумаги.

Не дожидаясь ответа, я срываюсь с места, опускаю на стол стопку файлов и, не взглянув на отца Лены, со всех ног несусь к двери. Он окликает меня по имени, но я не нахожу в себе сил обернуться. Пусть уволит меня за неподчинение. Просто не могу. Не после услышанного.

«Папа далеко не Дед Мороз, – оживает в голове голос Ленки. – Многие его боятся».

Ее слова вовсе не подразумевали то, что окружающие испытывают к ее отцу трепет и уважение. Она имела в виду, что они действительно его боятся. Кто вообще такой Борис Тихонов? Чем в действительности зарабатывает на жизнь, если так запросто грозит расправой живым людям? И как мне в следующий раз встретиться с ним глазами?