Текст книги "Малая"

Ничего не ответив, парень разворачивается и уходит.

– Кто это? – спрашиваю я, глядя в его удаляющуюся спину.

– Залетный, – в голосе Севера читается неприязнь. – На квадроцикле кататься будешь?

39

Я мотаю головой.

– Нет, мне домой нужно.

Сощурившись, он смотрит мне в глаза так, словно хочет заглянуть гораздо глубже.

– Точно?

– Да, – выдавливаю я, потупившись. – Скоро Родион домой вернется.

– Хорошо. – По голосу Севера не скажешь, что он разочарован или зол на меня. – Пойдем поедим, а потом я тебя отвезу.

Кивнув, я молча следую за ним. Надо прекращать эту двойную игру. Север вправе не придавать значение нашим с Родионом отношениям, но сама я обязана уважать их и защищать. Можно сколько угодно оправдывать себя тем, что я не перехожу грань дозволенного, но это будет враньем. То, что Север касался меня как мужчина, и то, что он открыто заявляет о том, что непрочь заняться сексом – веская причина, чтобы держаться от него в стороне.

– Шашлык будешь, малая? – Он оглядывается. – Как раз должны принести.

Пробурчав «угу», я с отчаянием понимаю, что прекратить контакт с ним будет сложно. Гораздо сложнее, чем представляется. Помимо папы, Полины и Родиона в моей жизни долгое время не было других близких людей. Те, кому бы я была не безразлична и кто бы обо мне заботился. Север ведет себя так, будто я действительно ему интересна, и дело не только в сексуальном подтексте. А еще я ним я могу говорить откровенно, и он определенно обо мне заботится. За короткое время между нами возникло много привязок, разорвать которые будет довольно болезненно. По крайней мере, для меня.

Ресторан полон народа, от чего я моментально ощущаю себя неуютно. Словно почувствовав это, Север берет меня под локоть и по-свойски ведет к дальнему столу.

– Кто не знаком, это Линда, – громко объявляет он, представляя меня компании мужчин, среди которых я вижу знакомые лица. Игорь – друг Севера, которого я встретила в баре с официантками-стриптизершами, и мерзкий брюнет, пристававший ко мне в кальянной. – Прошу любить и жаловать.

– Здравствуйте. – Стараясь не выглядеть напуганной и робкой, я обвожу стол взглядом.

– Коля! – Север поднимает руку. – Шашлыка нам принеси двойную порцию твоего фирменного. И овощей на гриле. Ты пить что будешь? – Его ладонь заботливо касается моей лопатки.

– Сок яблочный, если можно, – отвечаю я, ощущая, как сердце горячо ухает.

Со стороны все выглядит так, что будто он мой мужчина, а его девушка, и наши отношения ни для кого не секрет.

На короткое мгновение я позволяю себе проникнуться этой иллюзией и представить, что я и Север – пара. Долгое время я полагала, что единственный партнер для меня – Родион, и даже мысль о другом мужчине представлялась невозможной. Что я при этом чувствую?

Первое, что приходит на ум – это уверенность и свобода. Свободу быть собой и уверенность в собственных силах. Еще восхищение и гордость за то, как непринужденно Север умеет себя вести и как легко подчиняет других своей воле.

Нахмурившись, я мотаю головой. Хватит. У меня есть Родион, а Север предназначен кому-то другому.

– Как учеба, красавица? – весело окликает меня Игорь. – Сессию сдала?

– Практически «на отлично», – в тон ему подтверждаю я, будучи польщенной тем, что он помнит меня и даже решил первым завязать разговор.

– Молодчина. Гонка тебе как? Видела, как Север чуть чемпиона страны не сделал?

– Шаман, хватит, – Север шутливо морщится. – Кукарекаешь об этом на каждом углу.

– Радуюсь твоим успехам, друг, – смеется тот, и его смех моментально подхватывают остальные.

Мне вдруг становится весело. В компании я редко ощущаю себя «своей», но сейчас именно тот случай.

– Да, я видела. Мне тоже очень понравилось. – Глядя на Севера, я с улыбкой цитирую слова его приятеля в бейсболке: – А как ты Бычка боднул. Думала, загасишь по старинке.

Его брови удивленно взлетают вверх, следует новый взрыв хохота.

– Хороша малая, – со смехом комментирует Игорь. Кажется, он здесь единственный, кто говорит с Севером на равных.

– Точно по заднице получишь. – Север шутливо сжимает мое колено под столом.

Шутливо сгримасничав в ответ, я тоской смотрю на настенные часы. Сейчас мне впервые хочется, чтобы Родион не торопился вернуться домой.

40

– А как же баня, Север? Я, может, только ради нее сюда и приехал.

– Хуже без меня она не станет. – Север мечет в меня веселый взгляд. – Мне малую надо домой отвезти.

Игорь вопросительно смотрит на меня.

– Неужели учебники не ждут? Ты посмотри, какая тут природа.

– Мне надо, – мямлю я, не в силах озвучить истинную причину потребности уехать.

– Оставь ее, Шаман. Я вернусь часа через два. Ты и соскучиться не успеешь.

– Извини, что доставляю столько хлопот, – тихо говорю я, когда мы выходим из ресторана. – Может, мне такси лучше вызвать?

Я сама знаю, что вернуться домой на такси, будет гораздо лучше, однако внутри все противится этому варианту. Мне настолько полюбились наши с Севером разговоры, что я буду глубоко разочарована, если он согласится. Мол, да, малая, поезжай-ка ты лучше на такси.

– Только давай без этого. Я ведь сказал, что верну в целости и невредимости. Рассчитывал правда сделать это позже. – Он с иронией смотрит на меня. – Но уж имеем то, что имеем.

Наверное, именно это мне так импонирует в Севере. То, что сказанное им никогда не расходится с делом. Даже представить не могу, чтобы он пообещал провести с кем-то время, а потом вдруг заявил, что передумал и ему нужно быть в другом месте. Как это, к примеру, сделал Родион.

– У тебя классные друзья, – решаю я сказать, когда машина выезжает за ворота.

– Ты про Игоря? Да, он веселый.

– Вы давно дружите?

– Дружим? – Север слегка морщится, словно ему не слишком пришлось по вкусу это слово. – Довольно давно. С Шаманом у нас своя история. Я многим ему обязан, а он – мне.

– Он часто тебя выручал?

– Когда отец погиб, он его хоронил вместо меня.

Я закусываю губу. Мне почудилось, что его голос дрогнул.

– А где был ты?

– Далеко. Не было возможности приехать.

– Мне очень жаль. Представить не могу, каково это – не иметь возможности проводить папу в последний путь. Когда папе вынесли обвинительный приговор, я чуть сознания не лишилась. Не знала, как смогу жить без него. Но вот, живу как-то. И даже хорошо время проводить умудряюсь.

– Со всем можно справиться и ко всему привыкнуть, если внутри себя нужные вопросы порешать, – комментирует Север, глядя перед собой.

– Наверное. И твоя мама, выходит, винит тебя за то, что ты не присутствовал на похоронах?

Он кивает.

– И за это в том числе.

– Не хочешь об этом говорить?

– Не вижу смысла. Свою мать я на сто процентов понимаю, а сочувствия мне не нужно. Смерть отца я уже пережил.

– Извини, – тихо роняю я.

Север смотрит с недоумением.

– За что?

– Если со стороны все выглядит так, словно я пытаюсь залезть к тебе в душу. Я знаю, что не слишком хорошо умею поддерживать беседу. Как ты наверное заметил, я не душа компании.

– Сегодня ты была очень даже компанейской. Вместе с Шаманом надо мной шутила.

– Скорее, это была случайность. Коммуникация моя слабая сторона.

– Ерунда. Со мной ты легко общаешься и местами даже зубоскалишь.

– С тобой у меня действительно это получается лучше, чем с остальными. А почему – для меня загадка.

Повернувшись, он ослепительно мне улыбается.

– Я уже говорил – это потому, что я обаятельный.

– Не только поэтому.

Разозлившись на себя, я отворачиваюсь к окну. Что я опять делаю? Говорю себе, что мне нужно держаться от Севера на расстоянии, и в тот же момент сама пытаюсь вести с ним задушевные разговоры.

– Эй, малая. Чего притихла? Музыку прибавить?

Я киваю. Приподнятое настроение стремительно угасает из-за растущей неприязни к самой себе. Я вру всем и каждому. Потому что настолько запуталась в чувствах и мыслях. Потому что не хватает духа из всего этого выбраться, приняв единственно верное решение.

– А почему ты женат не был? Возраст вроде тот самый.

– Просто так получилось. – Север усмехается. – Это никогда не поздно исправить.

Я бормочу «угу. Представлять его семьянином с окружении жены и детей не слишком приятно.

– Я раньше думала, что не создана для езды за рулем. Что недостаточно внимательная и смелая, чтобы водить. Мне вообще часто кажется, что я не могу делать половину тех вещей, которые легко даются другим. Спасибо, что дал мне шанс убедиться в обратном.

– Все у тебя еще впереди, малая. Какие твои годы.

К дому мы подъезжаем, когда начинает смеркаться. Север останавливает машину напротив подъезда, и откинувшись в кресле, внимательно на меня смотрит.

– Ну вот, как и обещал, доставил в целости и сохранности.

Порозовев, я киваю.

– Да. Сдержал слово.

– Целовать на прощанье будешь?

С колотящимся сердцем я тянусь через консоль и касаюсь губами шершавой щеки. Запах Севера окольцовывает меня плотным облаком, въедается в каждую пору, просачивается даже сквозь глазные яблоки. На короткое мгновение я представляю, что целую его в губы. Проникаю сквозь них языком, пробую на вкус его слюну. Внизу живота становится горячо.

– Пока, – бормочу я и под его пристальным взглядом резко подаюсь назад, чтобы нащупать дверную ручку. – Спасибо тебе еще раз.

Потом еще пару минут стою в подъезде, чтобы вернуть дыхание в норму и придать себе расслабленный и невозмутимый вид. Если Родион увидит мои расширенные глаза, то обязательно что-то заподозрит. Однако, отперев дверь, я обнаруживаю, что зря беспокоилась: квартира абсолютно пуста. Нет никаких следов того, что Родион приезжал.

«Ты где?» – печатаю я, расхаживая по кухне.

Ответ приходит спустя десять минут.

«Только что из бани вышли, малышка. Сейчас плов приготовится – и сразу лечу к тебе».

От прочитанного кровь взмывает к лицу. Грязно выругавшись, я швыряю телефон в стену и, упав на диван, начинаю безудержно рыдать.

41

– Малышка, ну прости. – Голос Родиона звучит виновато и одновременно раздраженно. – Говорю же, уже собрался выезжать, но Ден стал упрашивать его дождаться. Он за руль сесть не мог, потому что напился.

– Очень сочувствую Дену, – сухо произношу я, глядя в ноутбук.

Вот уже сутки я варюсь в злости на Родиона и чувстве вины перед ним же. Снова. С дачи Макара он вернулся глубокой ночью, чем нарушил все данные обещания.

На эмоциях даже подумалось, что будь он заботливее и внимательнее, в моей голове бы не появилось мыслей о другом мужчине. От этого предположения неожиданно стало легче. Невыносимо каждый день жить с ощущением, что я дерьмовый человек и все делаю не так.

– Ну что с тобой, а? – не унимается Родион. – Ничего же страшного не произошло. Я хотел, чтобы ты поехала, но ты отказалась, а теперь злишься за то, что я хорошо провел время.

Я тоже хорошо проводила время, в этом и проблема. И я тоже хотела задержаться подольше, но выбрала Родиона своим приоритетом. А он меня, к сожалению, не выбрал. А мне так нужна его помощь, чтобы не переступить эту стремительно размывающуюся грань дозволенного и не поддаться соблазну по имени Север.

– Я злюсь вовсе не из-за того, что тебе было весело. – Захлопнув крышку ноутбука, я впервые за сутки смотрю ему в глаза. Эмоционально я вымотана, и сил играть в оскорбленную недотрогу больше не имею. – А за то, что ты не следуешь своим обещания. Сначала сбежал не середине фильма, который сам же и выбрал, затем врал о том, что умираешь от тоски по мне и скоро приедешь, а в итоге появился только ночью.

Нахмурившись, Родион переступает с ноги на ногу.

– Я же уже все объяснил. Что, как и почему. И время, которое я провожу с друзьями, не мешает по тебе скучать.

– Это меня и расстраивает. То есть, тебе достаточно просто знать, что я есть где-то поблизости, тогда как по-настоящему ты в моей компании не нуждаешься. Тебе достаточно друзей.

– Это неправда. Зачем ты такое говоришь?

Опустив глаза, я тереблю края пушистого пледа. Видимо, я действительно морально истощена, если собираюсь произнести вслух то, что мучает меня уже какое-то время. Но по-другому не могу. Я устала нести это бремя в одиночку.

– Знаешь, долгое время я была уверена, что при любых обстоятельствах мы будем вместе. – Я говорю шепотом, боясь каждого произнесенного слова. – Что ты мой будущий муж, самый идеальный партнер. А с недавних пор начала в этом сомневаться.

Лицо Родиона становится мертвенно бледным.

– И когда это произошло?

– Думаю, когда ты заявил, что не готов становиться отцом. Это стало большим ударом для меня. Равносильным предательству.

– Я ведь сказал, что ляпнул это на эмоциях. – Родион делает шаг ко мне, словно собираясь обнять, но резко останавливается. – Да, я считаю, что становится родителями нам еще рано, но если это вдруг произойдет – я возьму на себя эту ответственность и постараюсь стать лучшим отцом.

– Дети требуют много внимания и заботы. – Я пытаюсь улыбнуться, хотя на деле близка к тому, чтобы заплакать. – Боюсь, если у нас родится ребенок, ты вообще перестанешь бывать дома.

– Да что ты из меня монстра какого-то делаешь, Линда? – От возмущения Родион даже называет меня по имени, что делает крайне редко. – Разозлилась на меня из-за ерунды, свалила все в одну кучу…

То, что он совсем меня не слышит, сейчас почти не задевает. Лишь подтверждает факт того, что нам действительно не по пути.

– Иногда я думаю, что нам нужно побыть отдельно. Но как это осуществить не знаю. Самостоятельную жизнь я пока не тяну.

Обхватив колени руками, я смотрю перед собой. Как было бы хорошо очутиться где-то далеко. Подальше от Родиона и от Севера. Имеющихся у меня денег хватит на поездку к Полине. Может быть забить на учебу и улететь к ней в гости на неделю?

– Ну если тебе так хочется – я могу пожить какое-то время у родителей, – тихо произносит Родион.

Не в силах поверить услышанному, я поднимаю голову. Я ожидала реакции вроде «Малышка, не дури» или «Хватит вести себя как маленькая».

– И как ты это объяснишь отцу?

– Так и объясню. – Голос Родиона звучит увереннее и тверже. – Что мы поссорились.

От перспективы получить время наедине с собой, голова идет кругом. Мне бы получить хотя бы неделю. Неделю на то, чтобы здраво оценить своим чувства. Три года – продолжительный срок и даже у самых крепких пар могут возникать проблемы. Может, нам стоит отдохнуть друг от друга, чтобы начать заново ценить? Вдруг увлеченность Севером – не более, чем эффект новизны, в то время как чувства к Родиону – те самые, настоящие?

– Если у тебя получится это сделать, я была бы очень благодарна, – робко произношу я.

– Хорошо. – Родион кивает, выглядя серьезным и собранным. – Сегодня возьму необходимые вещи и съеду. И не потому что хочу это делать, а потому что так нужно тебе. Просто помни, что ты мне очень дорога.

– Спасибо, – от нахлынувших эмоций мой голос осип.

– Я тебя люблю, ты ведь помнишь?

Наклонившись, он осторожно целует меня в щеку и выходит из спальни, оставляя меня одну.

Узел обиды и недовольства, стянувший грудь, моментально ослабевает, уступая место чувству глубокой признательности. Сейчас передо мной стоит тот самый Родион, трогательный и чуткий, в которого я без оглядки влюбилась. Одно плохо: его лояльность и исчезнувшая злость стократно усиливают чувство вины.

42

– А с первого курса учишься в нашем универе учишься или перевелась? – Вика смотрит на меня из-за чашки с кофе. – Просто я тебя раньше как будто не видела.

– С первого курса, – смущенно улыбаюсь я. – Просто я не слишком бросаюсь в глаза.

– Ну не скажи. Такая красотка.

От нечаянного комплимента я розовею.

– Спасибо большое. Меня сложно запомнить, потому что после лекций я обычно сразу еду домой и в студенческой жизни не участвую.

Сегодня я наконец сделала то, что откладывала продолжительное время: сознательно впустила в свою жизнь нового человека. Север прав: нельзя жить страхами и чужими убеждениями. Поэтому я, презрев папины заветы и прошлый негативный опыт, пригласила в кафе сокурсницу в благодарность за то, что одолжила зарядное устройство.

– Лучше поздно, чем никогда. Я рада, что ты позвала меня на кофе. Люблю знакомиться с новыми людьми. А ты помимо учебы чем-нибудь еще занимаешься?

Если раньше подобный вопрос привел меня в ступор, то сейчас я, не моргнув глазом, отвечаю, что веду соцсети одной крупной фирмы. Произнеся это вслух, испытываю неожиданное удовлетворение. Мне двадцать один, я учусь и работаю, как и большинство моих сокурсников. Я больше не бездельница, сторонящаяся людей. Я абсолютно нормальная. Как все.

– Это актуальное занятие, – одобрительно цокает Вика. – Хорошо платят?

Я киваю. Платит Север действительно хорошо с учетом того, что я посвящаю работе не более полутора часов в сутки.

– А ты? – интересуюсь я, решив не оставаться в долгу. – Чем занимаешься?

Сокурсница неопределенно машет рукой.

– Я то там, то там. Немного фотографирую, немного дизайном увлекаюсь, но денег это особо не приносит. Мне дисциплины и усидчивости не хватает. Может, от тебя научусь.

– От меня? – от неожиданности я чуть не давлюсь кофе. – Я точно не пример для подражания.

– Ладно, не скромничай. Учишься на отлично, работаешь, на личном фронте тоже все хорошо, судя по тому, что тебя каждый день парень забирает. А у меня, уже год никого нет, прикинь? Одни придурки попадаются. Ну или это я какая-то неудачница. – Вика шутливо морщится.

– В личной жизни у меня не все так гладко, – признаюсь я.

Повинуясь порыву, даже думаю рассказать Вике о том, что мы с Родионом вот уже вторые сутки с ним живем раздельно, но раздавшийся телефонный звонок меня осекает.

– Здравствуйте, Линда. На ваше имя заказана доставка цветов, – любезно сообщает приятный женский голос. – Подскажите, куда вам было бы удобно их привезти?

Заулыбавшись, я называю домашний адрес. Уточнять имя отправителя нет нужды – я и без того его знаю. Два дня подряд Родион желает мне доброго утра и спокойной ночи, а вчера вечером прислал курьером мой любимый шоколад с марципаном. В разлуке он ведет себя совсем как в начале наших отношений: романтично и внимательно.

– А по-моему у вас все очень даже неплохо, – замечает Вика. – А как ты смотришь на то, чтобы завтра по магазинам прогуляться? Мне нужны брюки и советчик с чувством стиля. Если пойду одна, то как обычно ерунду куплю.

– Спасибо за доверие, – улыбаюсь я, польщенная очередным завуалированным комплиментом. – Буду рада присоединиться.

Мы обмениваемся номерами, после чего я в приподнятом настроении еду домой. Такой взрослой и самостоятельной я не ощущала себя, пожалуй, ни разу. Всю жизнь рядом со мной кто-то находился: мать, отец, домработница, Родион… Сейчас я впервые оказалась предоставленной самой себе и это мне очень и очень нравится.

Поставив в вазу букет, доставленный курьером, я решаю поблагодарить отправителя.

«Цветы очень красивые. Спасибо за настроение».

Ответ Родиона приходит почти сразу же.

«Рад, что понравилось. Ты дома?»

«Да. Недавно вернулась из университета».

«Я у родителей. Решил никуда не ходить и посмотреть телек. Вспомнил сегодня наше первое свидание. Помнишь, как официант суп на меня вылил?:)»

Не в силах спрятать улыбку, я печатаю:

«Помню. У тебя было такое злое лицо, словно ты его убить готов. Но ты сдержался».

«Хотел произвести на тебя впечатление:) У меня потом яйца неделю ныли. Суп-то горячий был».

Прикрыв рот рукой, я хихикаю.

«Бедняга».

«Думаешь, почему я к тебе не приставал? Ждал, пока прибор снова заработает».

«А я думала, потому что ты джентльмен».

«Ну в этом-то нет сомнений».

Подложив под голову подушку, я смотрю в потолок, ловя себя на том, что по-прежнему улыбаюсь. Время словно повернуло вспять, перенеся меня назад в прошлое, когда наша переписка вызывала столько трепета и тепла.

Дзынь!

В расчете увидеть сообщение от Родиона, я подношу экран к глазам. Под кожей расползается ток. Мне написал Север.

«Поужинать со мной поедешь?»

Этот лаконичный вопрос без приветствия заставляет меня вскочить. Из уютной неги, в которую меня окунула наша переписка с Родионом, я проваливаюсь в адреналиновую яму. Что мне ему ответить? Конечно, нужно отказаться. Согласиться – слишком нечестно и подло по отношению к Родиону. Он съехал к родителям, чтобы дать мне возможность побыть одной и разобраться в своих чувствах. Ужин с Севером запутает все сильнее.

«Через десять минут буду проезжать мимо тебя. Поторопись с ответом».

Биение сердца перемещается к вискам. Я заношу палец над клавиатурой и резко его одергиваю. Заношу снова и опять убираю. Ненавижу себя за неконтролируемую тягу к этому мужчине, сметающую любые моральные принципы. Ненавижу себя за то, что так хочу согласиться, наплевав на все.

Дзынь! Словно отрезвляющая пощечина, на экране вновь всплывает имя Родиона. Сделав несколько глубоких вдохов, я разворачиваю окно мессенджера.

Если сообщение Севера лишило меня наметившегося спокойствия, то это в буквальном смысле опрокидывает на лопатки.

«Линда, я тебя очень сильно люблю и больше никогда не хочу расставаться. Давай поженимся, а?».

43

От прочитанного я настолько теряюсь, что не придумываю ничего лучшего, как выключить телефон. Ночь провожу, не сомкнув глаз. Вполне ожидаемая перспектива выйти замуж за Родиона, неожиданно сильно меня испугала. Еще месяца три назад я бы не задумываясь ответила «да, согласна», а сейчас…

Просыпаюсь я в шесть утра, взбудораженная, невыспавшаяся и по-прежнему растерянная. Утро оказалось ничуть не мудренее вечера в моем случае. Я только-только начала нащупывать новые смыслы в жизни и слышать свои желания. Боюсь, что свадьба с Родионом обнулит эти достижения.

Завтракаю я торопясь, то и дело ожидая, что в дверь раздастся звонок и на пороге появится Родион. Может быть, про женитьбу он в шутку заикнулся, и я зря так разволновалась? Не доев приготовленный омлет, я включаю телефон и вызываю такси до университета. Вдогонку моментально приходят вчерашние сообщения.

«Малышка, ты куда пропала?»

«Малышка, я тебя напугал?»

Вздохнув, я пишу Родиону, что уснула, и прячу телефон в сумку. Север больше ничего не писал.

В перерывах между лекциями, потерянно блуждая по территории университета, я испытываю острое желание поговорить с папой. Так много сложного происходит в последнее время, что мне требуются его мудрый совет и поддержка.

Эта мысль не отпускает меня и после занятий, поэтому я решаю связаться с его адвокатом. Когда-то он пообещал, что в случае крайней необходимости сможет организовать внеочередной разговор с папой.

– Денис, здравствуйте! – от волнения мой голос скачет. – Это Линда. Помните меня?

– Помню, разумеется, – сдержанно отвечает динамик. – Чем могу быть полезен?

– Мне нужно срочно переговорить с папой. Сегодня.

Секунды в ожидании его ответа тянутся невообразимо долго.

– Я подумаю, что смогу сделать и перезвоню в течение получаса, – обещает он, после чего отключается.

Не слишком рассчитывая на удачу, я бреду в университетский кафетерий, где простояв в очереди минут двадцать, покупаю не слишком вкусный какао и сажусь с ним за свободный столик. Завидев звонок от адвоката, едва не опрокидываю содержимое стакана на себя.

– Телефон вашему передадут в течение часа, – без лишних слов сообщает он. – У вас будет десять минут на разговор.

Едва не расплакавшись от облегчения и радости, я целую минуту сбивчиво и эмоционально благодарю Дениса, чем, кажется, его смущаю.

– Это моя работа, – бормочет он, перед тем как попрощаться.

Долгожданный звонок раздается, когда я еду домой в такси. От звука знакомого голоса, глаза стремительно влажнеют.

– Линда, у тебя все в порядке? Денис сказал, что-то срочное.

– Привет, пап, – прислонившись лбом к стеклу, шепчу я. – Ничего плохо не случилось, не переживай. Просто хотелось тебя услышать. Как ты?

– В порядке все. – Его тон становится немного раздраженным. Видимо, папа за меня переволновался. – Рассказывай, как дела.

– Еду с учебы… – Неожиданно растерявшись, я не знаю, как перейти к сути и потому решаю сказать, как есть: – Вчера Родион мне замуж предложил выйти.

– А, вот в чем дело, – звучит более миролюбиво. – Хорошие новости. Дату уже выбрали?

– Нет. – Я закусываю губу, глядя на проносящиеся в окне фасады новостроек. – Я еще не дала ответ. Поэтому и звоню, чтобы посоветоваться.

– Ты же знаешь мое мнение. Родион толковый парень. С Винокуровыми будешь как за каменной стеной.

– Пап… – мямлю я, не зная, можно ли говорить о таком в телефонном разговоре. – По поводу Максима Аркадьевича. Я нашла одну статью в интернете и там про него пишут неоднозначные вещи…

– И что? – перебивает папа. – Мало ли что там пишут. Твое отец в тюрьме сидит за то, чего не совершал. Люди друг другу глотки готовы передрать от злости.

– Извини… – спешно говорю я, вновь ощущая себя глупой и не слишком далекой. – Это к слову пришлось и не имеет отношения к делу. А по поводу свадьбы… Я запуталась. Мы с Родионом все чаще ссоримся, и вот уже два дня не живем вместе…

– Кто в вашем возрасте ссорится? Дело молодое. А то, что вместе не живете, плохо. Моду взяли, при малейших трудностях расходиться.

– Пап… – Покосившись на водителя, я понижаю голос до отчаянного шепота. – Мне нравится другой мужчина. Не уверена, что при таком раскладе будет правильным…

– Линда, тебе ведь двадцать один, а не пятнадцать, – бескомпромиссно изрекает папа. – Сегодня тебе один понравился, завтра другой. Будешь всю жизнь скакать, как твоя идиотка-мать, ничем хорошим это для тебя не закончится. Ты вроде сама говорила, что любишь Родиона.

Опустив глаза, я гипнотизирую взглядом зацепку на юбке.

– Да, люблю.

– Ну тогда хватит дурить. Принимай предложение, расписывайтесь и живите счастливо. Учебу закончишь – о детях подумаете.

– Спасибо, – тихо произношу я, чувствуя еще более запутавшейся и одинокой, чем была.

– Линда. Это ты сейчас думаешь, что отец мало что понимает. – Голос папы звучит непривычно мягко. – Ты мой единственный ребенок и я желаю тебе счастья. Находясь здесь, забочусь как могу. Винокуров мужик может и суровый, но с понятиями. Свою семью в обиду не даст, и о тебе позаботится, пока меня нет рядом. Сыновей он достойных вырастил. Если к старшему еще были вопросы, то к Родиону претензий нет. Хорошим будет мужем. Подумай. Новости о вашей свадьбе я был бы рад.

Внутри так стремительно теплеет, что я даже начинаю улыбаться. Папа редко позволяет себе говорить о чувствах, но стоит ему это сделать – я моментально таю. И то, что не пытается давить авторитетом, а приводит доводы, еще сильнее меня подкупает. Просьба о звонке однозначно того стоила.

– Спасибо, пап, – говорю я от всего сердца и на эмоциях ласково глажу корпус телефона. – Я еще подумаю. И твое мнение обязательно учту.

– Денису дай знать, как решишь, – говорит он на прощанье. – Он передаст.

Остаток пути к дому я провожу, уставившись в водительское изголовье. Яснее ситуация не стала, но от мысли о том, что папа на моей стороне и по-прежнему обо мне заботится, стало спокойнее.

Поблагодарив водителя, я выхожу их такси и моментально упираюсь взглядом в Родиона, сидящего возле подъезда.

– Привет… – от неожиданности я запинаюсь. – Э-эм… Давно здесь?

Улыбнувшись, он встает.

– Около часа где-то. Хотел тебя с учебы забрать, но побоялся, что разминемся.

– Ты мог бы позвонить.

– Вдруг ты бы снова выключила телефон, – произносит он без всякого упрека.

Покраснев, я отвожу взгляд.

– Извини. Вчера я немного растерялась.

– Понимаю. Я очень по тебе соскучился.

Закусив щеку изнутри, я наблюдаю, как Родион подходит ко мне вплотную и беззвучно охаю, когда он вдруг опускается передо мной на одно колено.

– Линда. – Его потемневшие глаза смотрят в мои. – Я вчера не шутил. Выходи за меня замуж.

Я опускаю взгляд ниже, на невесть откуда взявшуюся коробочку с поблескивающую в ней кольцом. Пульс барабанит где-то в горле. Сложно переоценить важность этого момента, способного в буквальном смысле разделить наши жизни пополам.

– Я стану для тебя лучшим мужем. И лучшим отцом для наших будущих детей. Знаю, сейчас ты можешь мне не верить, но я тебе обязательно это докажу. – Голос Родиона звучит неровно, словно он очень волнуется.

– Верю, – еле слышно говорю я, коснувшись его плеч. – И я согласна.

44

– Ты даже не представляешь, каким счастливым только что меня сделала… – Поднявшись с колен, Родион заключает меня в объятия и нежно целует. – Обещаю, что всегда буду любить и заботится… И что ты для меня всегда будешь на первом месте.

– Даже первее, что Макар? – Я слабо улыбаюсь, ощущая, как волнительно стучит сердце. Замужество – это когда двое решили быть вместе всегда, и я только что дала свое согласие на эту бесконечность.

Почему-то в этот момент перед глазами появляется лицо Севера. Непривычно строгое, без озорной улыбки.

Я зажмуриваюсь, что прогнать это видение. Отчасти поэтому я узаконить отношения с Родионом – чтобы перестать наконец фантазировать о другом мужчине и изводить себя чувством вины за это. Брак, в моем представлении, это слишком серьезный шаг, чтобы вести себя настолько ветрено, насколько я вела себя в последнее время.

– Глупости какие. Ты с Макаром ни в какое сравнение не идешь. – Погладив мои плечи, Родион шутливо улыбается. – Хотя бы потому, что у тебя есть красивая грудь и нет щетины.

– Вступление в брак означает, что мы официально становимся семьей и несем за это обоюдную ответственность, ты ведь понимаешь? – Не желая перенимать его шутливый тон, я остаюсь серьезной. – Пропадать на двое суток с друзьями больше не получится.

– Снова ты про это. Я все понимаю, малышка, а иначе просто оставил бы все как есть.

– А твой папа одобрит наш брак? – спохватываюсь я.

– Одобрит конечно. Когда ты из дома сбежала, он первый мне моральных оплеух надавал. Отец прекрасно к тебе относится. И мама тоже.

– Нахмурившись, я отступаю назад. До этого момента я понятия не имела, что Винокуров-старший был в курсе нашей ссоры на почве моей предполагаемой беременности.

– Так ты поэтому меня искать пошел? Потому что папа заставил?

– Ну что за бред, а, малышка? – Родион воздевает глаза к небу. – Думаешь, если бы не отец, мне было бы плевать, где ты находишься? Я привел этот случай в доказательство хорошего отношения моих родителей к тебе. Только поэтому.

– И что Максим Аркадьевич сказал по поводу новости о моей беременности? – спрашиваю я уже спокойнее. Конечно, Родиону было не плевать, а иначе для чего вообще все это.

– Сказал, что я придурок, и что ты должна рожать. – Он виновато морщится. – Мозги, в общем, мне поправил.

– Мне бы хотелось, чтобы желание иметь детей, было бы твоим собственным, а не навязанным. А сделать мне предложение – это случайно не идея твоего отца?

– Нет, конечно. Хочешь – позвони и спроси у него, в курсе ли он, что я собирался сделать тебе предложение. – Засунув руку в карман, Родион протягивает мне телефон.