Текст книги "Потерянный бит"

– Ты ревнуешь? – робко спрашиваю.

Нейт смеется. Он, черт подери, смеется.

– Имеет ли право ревновать тот, кто привык быть вторым, Тэйлор?

Вторым? Нейт? Что за бред!

– Я не понимаю…

Мутные глаза проясняются и в них появляется злость. Нейт подается вперед и впивается в меня взглядом.

– Я хочу жить без привязанностей, понимаешь, Тэйлор? Так мне проще. Не нужно думать каждую минуту, на кого тебя променяют в этот раз. Было чертовски большой ошибкой пригласить тебя за наш стол тогда. Я думал, пересплю с тобой и все. Как всегда… Клуб, виски, очередная стонущая девушка, утреннее такси. Но ты…с тобой все получилось по-другому. Не знаю, почему, – его голос становится тише, и он снова откидывается на спинку кресла, безвольно роняя руку на подлокотник. – Наверное, потому что ты была другой. Невинной. Уязвимой. Я не мог выкинуть тебя из головы, как не пытался.

Он замолкает, и я чувствую, как из глубины моего сердца рвутся слезы. Не за себя, а за него. Не знаю, что произошло в его жизни, но это сломало его. И я не знаю, позволит ли он мне это исправить. Будет ли достаточно смел, чтобы подпустить меня ближе, и буду ли я достаточно хороша, чтобы залечить его раны.

– Ты спишь с Алисией?

Возможно, сейчас неподходящий момент для подобных признаний, но мне нужно знать. Мне нужно знать, чтобы решить, как быть дальше.

Нейт криво ухмыляется и делает большой глоток из узкого горла бутылки.

– Я говорил тебе, Тэйлор. Я не хороший парень.

Сглатываю свою боль и киваю.

– Ты любишь ее?

Нейт сжимает челюсть и на некоторое время замолкает. Боюсь пошевелиться, ожидая его приговора.

– Подойди, Тэйлор, – глядит на меня потемневшими глазами.

Я знаю, что пожалею об этом, очень сильно пожалею. Но его магнитные волны разрывают кабинет, и я, как маленький ржавый гвоздик, лечу им навстречу. Шагаю к креслу и встаю рядом с ним. Не поднимая глаз, Нейт обхватывает мою руку своей ладонью и мягко потирает костяшки большим пальцем. Моя ладонь в его руке идеальна.

– Что значит любить, Тэйлор? – подносит ее к своему рту. – Это означает думать о ком-то перед сном?

Я замираю, потому что в этот момент он касается пересохшими губами кожи на моей ладони. Не знаю, действительно ли он ждет ответа на этот вопрос.

– Или думать о том, как она провела свой выходной, пока тебя нет рядом? – легкий поцелуй.

– Или вспоминать, как ее тело изгибалось под тобой, когда она стонала твое имя? – мой судорожный вдох, когда Нейт переворачивает мою руку и нежно целует запястье.

– Или когда ты готов убить каждого, кто смотрит на нее дольше секунды? – тихо шепчет в мою кожу.

И я забываю, как дышать.

Нейт отрывает взгляд от моей руки и медленно поднимает на меня глаза.

– В таком случае, нет, Тэйлор. Я совсем не люблю Алисию.

Чувствую, как в груди что-то набухает и увеличивается, мешая мне вздохнуть.

– Нейт… – все, что могу сказать.

Он притягивает меня к себе и упирается лицом в мои бедра, прерывисто дыша. Кладу ладони на его волосы и глажу, трогаю шею, плечи, везде, где могу дотянуться. Он нужен мне. Так сильно нужен мне.

– Пожалуйста, уходи, – просит с отчаянием в голосе

По моему лицу начинают струиться слезы.

– Не прогоняй меня…прошу.

Плечи под моими пальцами подрагивают.

– Уходи, Тэйлор, – повторяет Нейт, опуская руки с моих бедер. – Я не хочу быть с тобой.

Разворачиваюсь и бегу прочь, потому что ноющая боль и тяжесть в сердце не дают мне шанса усомниться – я влюбилась в него. Целиком и безвозвратно. Я люблю Нейта.

17

Нейт не приходит на работу уже четыре дня. Четыре чертовых дня. Это слишком долго для девушки, которая только что осознала, что впервые в своей жизни влюбилась.

Я еще не успела решить, как отношусь к этому открытию. Это чувство совсем не похоже на тот девичий трепет, который я пережила в восьмом классе, когда под трибунами футбольного поля Ник Эдвардс подарил мне мой первый поцелуй. Оно не имеет ничего общего с благодарностью, которую я испытывала, когда Томас под окнами моей спальни предложил мне стать его девушкой. Это большой шар внутри меня, который растет с каждым днем, не оставляя места ни для каких желаний, кроме одного – быть рядом с ним. Разговаривать с ним, слушать, что он говорит, смотреть ему в глаза, иметь возможность прикоснуться, заставлять его улыбаться. За короткое время своей влюбленности я поняла: только благодаря любви можно прожить по-настоящему яркие эмоции – познать истинную боль или испытать абсолютное счастье. Все, что я чувствовала до этого – их бледная пародия.

Совершенно точно я родилась под несчастливой звездой, потому что этим утром следом за мной в лифт на смехотворной высоты каблуках залетает Алисия. Напрягаюсь от аромата ее дорогого парфюма, окутывающего тесное помещение, и пячусь назад. Я не хочу, чтобы она меня замечала, и не хочу замечать ее. Я вообще никогда в жизни не хочу больше ее видеть. Но у Алисии на этот счет другие планы. Она отбрасывает назад свои завитые локоны, неприятно задевая ими мое лицо, и объявляет:

– Я жутко опаздываю. Мистер Лотнер уже час как на работе и просил меня поскорее зайти.

Она говорит это, глядя перед собой, но я знаю, что слова адресованы мне. Не удостаиваю эту информацию своим комментарием и, подобно пирату Летучего Голландца, пытаюсь врасти в стену.

Когда двери лифта открываются, и Алисия, виляя аппетитным задом в отсутствующей юбке, устремляется вперед, мне, наконец, удается выдохнуть. Осознание присутствия Нейта в здании наполняет меня волнением и тревогой одновременно: я боюсь нашей встречи и жажду ее больше всего на свете. Вся моя жизнь в последнее время – одно сплошное противоречие.

Секретарша швыряет свою квадратную розовую сумку в кресло, и едва не вприпрыжку бежит в желанный кабинет. С тоской наблюдаю, как дверь за ней захлопывается, вспоминая, как пару дней назад испуганная и униженная уносила оттуда ноги.

Очевидно, за эти несколько дней Нейт так соскучился по своей надувной кукле, что вызвал ее для плотских утех с самого утра, зло думаю я, топая на офисную кухню за порцией крепкого кофе. Видит бог, он мне необходим, потому что в последнее время я практически не сплю. Отхлебнув горьковатую жидкость, практически бегу по коридору, пытаясь скорее миновать злосчастную дверь. Если услышу из-за нее хоть один стон, не уверена, что смогу это пережить.

Моя спешка едва не стоит мне жизни, потому что ровно в тот момент, когда я поравнялась с кабинетом Нейта, дверь с грохотом распахивается, и оттуда вылетает Алисия. Застываю на месте, пораженная тем, что дубовый массив едва не раскроил мне череп надвое, и вопросительно смотрю на секретаршу.

Сдается мне, с обвинениями в покушении на убийство придется повременить, потому что Алисия явно не в форме: тушь на ее красивом лице растеклась, на розовых щеках белесые подтеки, губы трясутся.

Шокировано смотрю, как она неизящно шмыгает носом и трет глаза, после чего решаю, что не могу оставаться равнодушной к ее страданиям: лезу в карман пиджака и, достав оттуда салфетку, молча подхожу к столу и протягиваю ее ей.

Алисию мой добрый жест, кажется, не впечатляет, или моя салфетка недостаточно для нее хороша, потому что она выбивает ее из рук и шипит:

– Думаешь, ты победила, добренькая наша? Своего босса так обхаживай, а меня оставь в покое.

Несколько секунд избавляю себя от ее грубости, а после со вздохом поднимаю упавшую бумажку и кидаю ее в мусорку. Почему-то я совсем не злюсь на Алисию. Кажется, Нейт сделал ей больно, а я имела возможность убедиться на собственной шкуре, как он в этом хорош. Разумеется, ее слова о моей победе – не более, чем пустой треп. Потому что я с ней не соревновалась никогда. Нет смысла бороться там, где тебе не выиграть.

– Тэйлор, в последнее время ты выглядишь уставшей, – поглядывает на меня Дарен из-за своего монитора. – С тобой все в порядке?

Его интерес не походит на проявление заботы, скорее, это обвинение.

– Плохо сплю в последнее время, – бурчу, – наверное, из-за сумасшедшей жары.

– У тебя нет кондиционера?

Кондиционер у меня есть, но он уже полгода как сломан. Этого я не говорю вслух, потому что не хочу выглядеть в глазах этого педантичного мужчины неспособной обустроить свой быт.

– Не помогает, – коротко вру. Пустой разговор. Я прекрасно знаю, что, а, вернее кто, является причиной моих бессонных ночей. – Но я в порядке, – поспешно добавляю, чтобы не поднимать вопрос о моей профпригодности, ведь за тем злополучным ужином с винными возлияниями и задушевными туалетными беседами, Дарен официально предложил мне место своего ассистента.

Я задавалась вопросом, что случилось с предыдущим помощником, тем, что находился в отпуске. Возможно, на отдыхе он понял, что жизнь слишком коротка, чтобы проводить ее рядом с таким помешанным на работе монстром, как его начальник. Возможно, он даже уехал пасти коров в Исландию.

– Вот и прекрасно, – неожиданно тепло улыбается Дарен. – Потому что как раз сегодня я хотел попросить тебя поработать сверхурочно. Нам нужно закрыть документы по сделке с Энергетикс, чтобы успеть в срок.

Чееерт!

Обычно я не против задержаться на работе, тем более, что сверхурочные в Эрнст энд Янг хорошо оплачиваются, но именно сегодня я хотела вернуться домой пораньше, наглотаться снотворных и как следует отоспаться. Отказать Дарену, я, разумеется, не смею, поэтому натягиваю на лицо подобострастную улыбку и звонко восклицаю:

– С радостью!

Дарен покидает офис сразу после обеда для встречи с вышестоящим руководством. Несмотря на то, что в течение рабочего дня мы редко разговариваем и никак друг другу не мешаем, без его присутствия в кабинете дышится легче. Часы на экране монитора показывают семь вечера, и все сотрудники Лотнер энд Сан начинают покидать свои рабочие места. Я с тоской слушаю, как голоса в коридоре радостно щебечут о предстоящем походе в кино или долгожданном свидании, и понуро упираюсь взглядом в ненавистные цифры. Не понимаю, как кто-то может наслаждаться работой с финансами и бухгалтерской отчетностью. Это беспросветный мрак, это вселенская тоска. Снова смотрю на часы. Половина восьмого. Работа не сделана еще и на четверть.

Ровно в восемь раздается настойчивый стук в дверь. Ненавижу себя за то, что моей первой мыслью является «Это он»

– Войдите, – ворчу, отрывая взгляд от бумаг.

Дверь распахивается и с порога мне действительно улыбается он.

– Не думал, что в этом офисе есть еще один сумасшедший, готовый задерживаться допоздна.

Я едва ли не тру свои глаза в неверии: Нейт улыбается мне с привычной теплотой, словно и не было этих двух недель, которые он избегал меня.

– Ну не все мы можем позволить себе отсутствовать на рабочем месте четыре дня, – огрызаюсь, потому что он это заслужил.

Нейт слегка морщится и шагает ближе.

– Мне нужно было побыть одному.

– Помогло?

– Думаю, да, – улыбается. – Что ты делаешь?

– Не знаю, имею ли я права тебе это говорить, – мнусь, кусая губы. – Вообще-то, разбираюсь в документах Энергетикс. Не пойму, как вообще там что-либо можно понять…. Перечисление средств, и возврат. Потом снова перечисление, но уже большей суммы.

– Думаю, я смогу кое-что вспомнить об этой сделке. Если хочешь, я постараюсь помочь.

Я колеблюсь. Как заинтересованному лицу, я не должна позволять Нейту вмешиваться в свою работу, но и отказывать ему тоже не вариант, потому что тогда он уйдет, и остаток вечера я все равно не смогу работать, думая о том, какая я дура, что не приняла его помощь.

После секундной борьбы сдержанно киваю:

– Давай попробуем.

Ослепляя меня той самой улыбкой, генеральный директор огибает стол. Встает рядом с моим креслом, и я чувствую, как предательски начинают потеть руки. Изо всех сил стараясь сохранить деловой настрой, тычу в испещренный мелким шрифтом акт.

– Видишь, вот здесь суммы не сходятся. Даже если изначальная сделка была обнулена, то я не понимаю, почему повторная продажа так отличается по цене.

Нейт хмурится, бегло пробегая глазами по цифрам, и беззвучно шевелит губами. Кладет ладонь на стол рядом со мной и наклоняется ближе, так, что я чувствую волны его дыхания на своей шее. Сглатываю и уговариваю себя не терять нить беседы.

– Действительно, странно, – задумчиво произносит он. – Я помню, что подписывал только один договор с этой компанией. И абсолютно точно не помню никакого аннулирования сделки. Запрошу данные в отделе продаж о кураторе этого проекта. Документы могут подождать до завтра, Тэйлор? – обращается он уже ко мне, и теплое дуновение перемещается с моей шеи на щеку. – Или твой босс накажет тебя за такое промедление?

Как же я, черт побери, устала от этого. Со скрежетом отодвигаю стул и вскакиваю на ноги.

– No me jodas! Как меня задолбали постоянные намеки на мою связь с Дареном! – ору, со злостью глядя на его лицо.

К глазам подкатывают слезы, и мне внезапно хочется очутиться подальше от этого стола, от этого офиса, и даже подальше от Нейта. Мои нервы официально сдали. Я устала чувствовать себя так, словно должна перед всеми за что-то оправдываться или что-то доказывать.

Забыв надеть туфли, протискиваюсь мимо Нейта и со всех ног несусь к двери. Убежать, скрыться, разлюбить… Ледяной мраморный пол обжигает ступни, слезы струятся по лицу, когда я хватаюсь за ручку и дергаю ее на себя. И в этот момент горячее тело Нейта припечатывает меня дверному полотну.

– Прости, прости меня, – раздается срывающийся шепот мне в ухо. – Прости меня, Тэйлор. Я идиот.

Замираю с ладонью на холодном металле и прижимаюсь лбом к двери, пытаясь подавить рыдания. Руки позади меня гладят плечи, скользят по пояснице, губы шепчут слова извинения в мои волосы. Сжимаюсь в твердый комок, боясь повернуться, и безмолвно принимаю нежданную заботу. Слезы прекращают литься. Извинения становятся тише и совсем прекращаются, когда им на смену приходят поцелуи. Я ощущаю их под мочкой уха, на шее, на прикрытой рубашкой лопатке, на выступах позвоночника. Прикусываю щеку изнутри и дрожу от разгорающегося в теле жара.

Поцелуи становятся настойчивее. Закрываю глаза и, мысленно признав поражение, наклоняю голову в бок, чтобы дать им больше доступа к коже. Губы без промедления захватывают новую территорию, вырывая из меня жалобный стон. Сильные руки разворачивают меня, и я не сопротивляюсь, потому что хочу знать, что их хозяин может мне предложить.

– Девочка, милая моя, самая милая, я идиот, я такой идиот, – повторяет Нейт, покрывая поцелуями лоб, кончик моего носа, щеки, ямочку на подбородке. Пальцы скользят к затылку, нащупывая резинку на моих волосах, и дергают ее вниз, жадно погружаясь в рассыпавшиеся локоны. Губы зудят от ожидания прикосновений. Кроме них, на моем лице не осталось ни одного не помеченного нежностью места. Ладони покидают кудри, и Нейт замирает. Его глаза лихорадочно горят, когда он опускает взгляд на мой рот. Подушечкой большого пальца нажимает на нижнюю губу, и измученно стонет, словно дотронуться до моих губ было тем, чего он желал долгое время. Мы дышим в унисон друг с другом, или не дышим совсем, когда его палец перемещается на верхнюю губу и мягко прижимает ее к десне.

– Вот это моя погибель, – шепчет Нейт и жадно целует меня.

Кажется, я до конца не осознавала, насколько жаждала этого поцелуя, потому что едва наши рты соприкасаются, все мое тело откликается на него. Из горла вырывается полустон-полувсхлип, когда я вцепляюсь пальцами в рубашку на его талии, сжимаю его твердые мышцы под ней, скребу ногтями по его лопаткам, хриплю ему в рот и кусаю.

– Тэйлор… черт, – подхватывает Нейт меня под ягодицы. Стискиваю его талию босыми ступнями, когда он легко поднимает меня в воздух, и скольжу руками в его волосы.

Кажется, я слышу треск рвущейся по шву юбки, но сейчас мне на это плевать. Все мои ощущения сконцентрированы на жаре его языка, и том месте, где едва прикрытая тонкой тканью плоть соприкасается с напряженными мышцами его живота.

– Стол, – отчаянно шепчу, расстегивая пуговицы на его рубашке, – возьми меня на столе.

Нейт издает сдавленный стон и крепче сжимает мои ягодицы.

– Не здесь, Тэйлор, – хрипит. – Только не с тобой.

Мои пальцы замирают на его воротнике. Не знаю, радоваться ли тому факту, что он готов трахнуть в своем кабинете Алисию, но никак на меня.

Будто подслушав мои мысли, Нейт объясняет.

– Если ты еще не поняла, ты для меня особенная, Тэйлор. Ты заслуживаешь большего, чем быть оттраханной посреди бумаг.

Хочу возразить, что совсем не против быть оттраханной посреди бумаг или даже на полу, но он закрывает мне рот нежным поцелуем.

– Свидание, – улыбается мне губы. – Я приглашаю тебя на свидание.

– Мы уже были на свидании, – упрямо возражаю, потому что мой помутненный мозг выбросом гормонов мозг еще не теряет надежды заставить Нейта снять штаны и засунуть в меня свой большой член.

– Ты достойна настоящего свидания, со свечами и выигранным в тире мишкой, – проводит кончиком носа по моей щеке.

– Терпеть не могу мягкие игрушки, – разочарованно бормочу, уже понимая, что Нейт всерьез настроен лишить меня секса.

– Тогда я отвезу тебя на картинг. Или можем сходить в автомобильный музей Петерсона. Все, что ты захочешь.

Искренность и тепло в его голосе заставляют меня почувствовать стыд. Еще день назад я даже не рассчитывала на то, что Нейт когда – либо подойдет ко мне, а сейчас сокрушаюсь тому, что он хочет сделать наш секс особенным.

Ослабляю боевой захват на его талии и осторожно спускаюсь на пол. Я не хочу отходить от Нейта, но дальнейших своих действий тоже не представляю. Нейт решает мою дилемму, обнимая меня обеими руками и нежно прижимая к себе. Мое все еще возбужденное эго с удовлетворением отмечаю твердую выпуклость, упирающуюся в живот, и душа ликует от того, что его желание относиться ко мне не так, как ко всем, превосходит природные инстинкты. Может быть, я и, правда, особенная для него.

– Я боюсь давать названию тому, что происходит между нами, Тэйлор, – раздается в тишине кабинета глубокий голос, – потому что с некоторого времени ярлыки меня пугают. Одно я знаю точно – я не могу не попробовать этого с тобой. Как я не пытался избегать тебя, ничего не вышло. Ты первая, из-за кого я хочу перестать быть трусом, поэтому прошу – наберись терпения. Со мной часто будет нелегко, но я буду стараться. Буду стараться, потому что знаю, что ты этого стоишь.

18

– Ты выиграл нечестно, Нейт, – ворчу я, когда мы выходим из картинг-центра К1 Спид– Как только ты почувствовал, что я собираюсь надрать твой зад, ты специально затормозил, чтобы я в тебя врезалась.

– Это известный прием в картинге, милая, – игриво щелкает он меня по носу. – Ты тормозишь, соперник не ожидает этого и толкает тебя бампером вперед. В этот момент ты выжимаешь газ и уносишься к победному финишу, пока он растерянно глотает пыль, пытаясь осмыслить, что же сейчас произошло. И к твоему сведению, я хотел тебе проиграть, но ты слишком настойчиво убеждала меня этого не делать. Не хотел задевать твою мужскую гордость.

– Мою мужскую гордость? – шиплю в ответ. – Что ты имеешь ввиду?

– Я имею ввиду твой огромный соревновательный дух и спортивный азарт. Еще ты обожаешь автомобили и все что с ними связано и ругаешься как сапожник, наивно полагая, что никто вокруг не понимает испанский, – смеется Нейт, обнимая меня за плечи.

Смущенно опускаю взгляд вниз, перебирая в голове, сколько раз на трассе обозвала Нейта мудаком. Столько же раз, сколько он меня обгонял. Раз пятнадцать минимум. Теперь он считает меня неженственной? Грубой мужланкой?

– Хватит хмурить бровки, Тэйлор, это был комплимент. Ты не похожа ни на одну девушку, которую я знаю. Ты можешь отличить Понтиак ДжиТиО от Шевроле Шевелле…, да я жениться на тебе готов!

Изумленно вскидываю на него глаза. Нейт, видимо, осознав свой промах, бормочет:

– Это я к слову. Думаю, рано говорить об этом на первом свидании.

– На втором, – напоминаю я. – Первое было в Кулина

– Кстати, об этом, – вдруг хмурит брови Нейт, пристально глядя на меня, – Что такого сказал тебе твой брат? На тебе лица не было, когда ты вернулась к столу.

Мы останавливаемся около его БМВ, припаркованной у входа, и я начинаю нервно хрустеть пальцами и кусать губы. Я не хочу отшучиваться и врать. С Нейтом я хочу быть предельно честной.

– Он сказал, что такие парни, как ты, не связываются с такими девчонками, как я. Что ты просто хочешь меня поиметь.

Нейт протяжно вздыхает. Я все еще разглядываю свой бледно-розовый маникюр, когда его пальцы обхватывают мой подбородок, заставляя посмотреть на себя. В ореховой радужке плещется нежность и еще немного юмора и игривости.

– Почему ты не сказала своему брату, что до этого я уже поимел тебя трижды за ночь?

Представляю себе лицо Рико, скажи я такое, и не удерживаюсь от улыбки.

– И один раз утром, – напоминаю ему.

– Что я могу сказать, – пожимает плечами Нейт, – ты меня чертовски завела. Я знаю, что уже говорил это, но ты очень красивая, Тэйлор.

Маленькое деревце во мне распрямляет свои ветки и покрывается зелеными листочками.

– Спасибо, – бормочу, – Меня не часто балуют комплиментами, поэтому не смейся, если я начну краснеть.

Нейт смотрит с непонятным мне выражением на лице, а потом мягко обхватывает мои щеки ладонями.

– Это какая-то нелепая ошибка. Ты заслуживаешь, чтобы тебе каждый день делали комплименты.

Накрываю его ладони своими и мягко целую в губы. Чем я заслужила такое счастье? Может дух когда-то спасенного мной лягушонка попросил у Всевышнего за меня? Если это так, то спасибо тебе, дружище Кермитт.

Мы целуемся, прислонившись к водительской двери, пока у меня не начинают болеть губы.

– Нам нужно прекратить, – шепчет Нейт между поцелуями– Эти джинсы становятся очень тесными.

Чувствуя себя повелительницей пенисов, хихикаю и нехотя отстраняюсь. У меня не было секса больше пяти недель, и я бы с удовольствием отдалась ему посреди парковки, но по лицу Нейта вижу, что он не поддержит эту идею.

– Куда мы едем? – с любопытством спрашиваю, захлопывая за собой тяжелую дверь с карбоновыми вставками.

Нейт нажимает кнопку пуска двигателя.

– Мы едем на пикник.

В моей голове моментально возникает картина: я и Нейт на песке с бутылкой вина и сэндвичами, мы страстно целуемся, он залезает на меня сверху, задирает платье…

– Тэйлор, – откашливается Нейт, – Мы просто поужинаем и после я отвезу тебя домой. Поэтому убери с лица это похотливое выражение и перестань облизывать губы.

Чеерт.

Пытаясь скрыть свое смущение, дергаю на себя ремень безопасности, пытаясь пристегнуться, но он, как назло, не поддается. Сосед с улыбкой смотрит на мои потуги, и, очевидно, не выдержав, тянется через меня, чтобы помочь. Шея, прикрытая воротом футболки поло, находится на уровне моего лица, и я быстро втягиваю носом его запах. Чистый секс. Нейт бережно пристегивает меня и возвращается на свое сидение, тихо посмеиваясь.

– Чего ты хихикаешь? – огрызаюсь.

– Ты меня понюхала, Тэйлор.

– Не нюхала я тебя!

– Еще как нюхала. Нюхала так, что в чемоданчике Ньюта Саламандера ты была бы нюхлером, Тэйлор – усмехается Нейт, поворачивая руль.

Губы кривятся в сдерживаемом смехе от этого каламбура, и так как моя выдержка редко длится дольше секунды, я издаю неподобающее леди громкое фырканье и начинаю хохотать. Смеюсь я долго и от души, и смолкаю лишь потому, что Нейт не сводит с меня глаз.

Вытираю выступившие на глазах слезы и напоминаю ему:

– Следи за дорогой.

– Все-таки ты необычная девушка, Тэйлор Челси, – говорит он, прежде чем устремить взгляд вперед.

Мы приезжаем к пляжу Малибу в половине девятого. Сегодня здесь на удивление тихо и безлюдно, лишь несколько парочек делают романтичные селфи у воды. Нейт достает из багажника плетеную корзину для пикника, и, взяв меня за руку, ведет вниз по песку. Рядом с ним я чувствую себя восторженной героиней мелодрам Николаса Спаркса с развевающимся на ветру подолом платья и босыми ногами. Солнце уже садится и с океана открывается поистине шикарный вид на закат. Невольно застываю на месте и сжимаю руку Нейта сильнее.

– Посмотри, как здесь красиво.

Но Нейт смотрит не на закат, а на меня.

– Очень красиво.

Стелим покрывало на песке, выкладывая на него содержимое корзины: сыр с плесенью, французский багет, пряные колбаски чоризо, виноград и красное вино. Чувствую, как во рту собирается слюна.

– Если ты продолжишь баловать меня такой едой, я больше никогда не смогу есть свою китайскую лапшу.

– Ты должна перестать питаться этой дрянью, Тэйлор, – хмурится Нейт, разливая вино по стаканчикам. – И ради бога, перестань пить столько кофе. Это вредно для сердца.

– Не все же такие спортсмены, как ты, – фыркаю, откусывая импровизированный бутерброд из сыра и винограда.

– Я просто немного боксирую и все.

Сдается мне, что он скромничает, судя по четко очерченным мускулам на его загорелых бицепсах и V-образной линии пресса, выглядывающей из-под задравшейся футболки. Да, нет, не скромничает. Врет.

– Тэйлор, – рявкает Нейт. – Хватит облизываться.

Мне нужно научиться контролировать мимику своего лица.

– Так эээ… какие виды спорта ты предпочитаешь? – делаю глоток вина. Огромный глоток вина.

– Мне нравятся футбол и хоккей, – немного напряженно отвечает Нейт. – А тебе?

Почему мне кажется, что сейчас он задает действительно важный для себя вопрос?

– Я не самый большой фанат спорта, но иногда мне нравится пляжный волейбол.

Он недоверчиво щурится.

– Твой бывший парень – футболист. Неужели он так и не привил тебе любовь к этому виду спорта?

Я фыркаю.

– Наоборот. Меня тошнит от разговоров о футболе и всех этих футбольных терминах. Баскетбол и футбол для меня – два самых тупых вида спорта.

Глаза напротив весело вспыхивают.

– Рад это слышать.

Несколько минут мы в тишине любуемся закатом, а потом я решаюсь спросить:

– Тогда в кабинете ты сказал, что привык быть вторым. Я не понимаю…В моем представлении ты тот парень, за которым девушки бегают сами. Не могу представить, что для кого-то ты мог быть не номером один.

Повисает пауза. Нейт отводит взгляд в сторону и лезет в карман джинсов, извлекая оттуда пачку сигарет.

– Ты не против, если я закурю?

Поспешно мотаю головой, готовясь ловить каждое его слово. Он засовывает сигарету в рот и прикуривает ее, выпуская в воздух длинную струю дыма. Я не могу оторвать глаз от его губ. Курение в исполнении Нейта выглядит очень сексуально.

– Около четырех лет назад в Нью-Йорке я впервые влюбился. С ней я познакомился, так же как и с тобой, в клубе. Увидел ее на танцполе. Не знаю, была ли это любовь с первого взгляда или нет, но она поразила меня. Я взял номер ее телефона, и через несколько дней она согласилась встретиться со мной. Пара свиданий, и я осознал, что влип. Она была красивой, веселой, доброй и без фальши. Непохожая на других. Мы стали встречаться, а спустя пару месяцев она сказала, что я классный парень, и хотя я ей очень нравлюсь, она влюблена в другого.

Он делает глубокую затяжку и пинает песок носком своих кед.

– Я бы настолько влюблен в нее, что засунул свою гордость подальше и сказал, что готов ей помочь забыть того парня, потому что в тот момент он был несвободен. Она сказала, что подумает. Я ждал почти год, но этого так и не произошло. Сейчас они с этим парнем вместе, поженились и ждут второго ребенка. Кстати, он баскетболист.

Ревность зубами вгрызается в мое сердце. Он любил ее, возможно, он и сейчас ее любит. Наверняка, она выглядит как модель, и не имеет ничего общего с такой простушкой, как я.

Глотаю свою неуверенность и спрашиваю:

– А что сделал ты?

Нейт усмехается.

– А я, как последний трус, сбежал от своих чувств в Лос Анджелес. Убеждал себя, что еще найду свою половину. Стал встречаться с девушкой, Мэнди. Ничего похожего на чувства к Айви я к ней не испытывал, но нам было весело вместе, и это давало надежду, что когда-нибудь я действительно смогу быть с кем-то по-настоящему.

Он тушит окурок в песке и наливает мне еще вина.

– А потом я застал ее трахающейся в туалете клуба с парнем из подтанцовки.

Господи. Мое сердце болезненно сжимается в сочувствии к нему. Милый Нейт. Как возможно такого идеального парня променять на другого? И, главное, на кого? На тупого спортсмена и пережаренного на солнце стриптизера? Бред какой-то.

Нейт залпом выпивает остатки вина и грустно улыбается в сторону.

– Я не переживал сильно из-за Мэнди, как это может кому-то показаться, ведь я не любил ее. Но все это стало казаться мне какой-то идиотской закономерностью. Каждая женщина, на которую я обращаю внимание, находит себе кого-то лучше.

Дергаюсь от его слов, потому что они вызывают во мне бурю протеста. Роняю стаканчик с вином в песок, тянусь к нему всем телом и крепко обнимаю за шею.

– Ты не прав, Нейт, – говорю твердо, чтобы он поверил. – Ты даже сам не знаешь, насколько ты ошибаешься. Знаешь, какой ты… Ты самый добрый и самый светлый из всех, кого я встречала. Самый веселый и сексуальный. Айви и Мэнди просто идиотки, если променяли тебя на других.

Чувствую, как Нейт улыбается, когда обнимает меня в ответ и начинает поглаживать по спине.

– Как-то я сказал, что было ошибкой приглашать тебя за наш стол. Я был не прав.