Текст книги "Долина Дестино"

Восемнадцатая глава

1973 от начала рукописей, 5013 от нашего появления на этой планете 116 день после начала описания проекта

Если бы мир был бы другой, может быть, и нас не было бы в нём.

Сражаясь за жизнь, мы просто возводим на пьедестал смерть. Показываем ещё раз, на сколько она добра, что дала ещё один шанс нам уединиться в мире живых. Мы то и живём, потому что научились скрываться от неё. Где бы мы не были и чтобы мы не делали, всё равно ощущаем её. Она то, в принципе и пришла, чтобы подарить нам вечную жизнь – это мы просто не готовы ещё принять и понять всё, что она несёт. Но пожав ей руку, ты уже узник собственных иллюзий из прошлого, где тебе никогда не будет уже места. Как даже самый сумасшедший человек на этой земле не может отделаться от чувства страха за себя, так же и смерть не может расстаться с жизнью. Говорят, что первые люди, жившие здесь, были бессмертны и этот свой дар они получили в наказание за свою гордыню и не послушание. И вернув назад право быть простыми смертными, они заплакали от радости. Что они сделали, никто не знает. Но и сегодня есть люди именно с этого места могущие сказать про себя – «Мы не те, что могут жить вечно, мы просто научились обманывать смерть».

Ленад сквозь сон почувствовал на себе взгляд. За это время, что он находился в лесу, он зверей не видел, ни то, что людей. Но внутренний голос заставил открыть глаза. Он, приоткрыв их первым делом, попытался понять по солнцу примерно который час. Через тонкую щель прикрываемую ресницами, ему удалось рассмотреть силуэт, держащий в руке длинное копьё. Человек напротив напоминал солдатика с детских игр. Фигурка воина начала играться копьём, перекидывая его с руки в руку. Ленад меньше всего хотел сейчас с кем-то общаться и рассказывать, откуда он и кто он вообще такой. Но судя по стойке солдата, настрой был воинственный и в планы, похоже, входило забрать его с собой. Хотя тот стоял и ждал, пока неизвестный человек под деревом проснётся. – Спасибо, что не разбудили, – произнёс Ленад, вставая с земли. Человек напротив, произнёс пару слов, на совершенно не известном языке в долине. – Я даже не знал, что в моём королевстве есть такое наречие. С улыбкой на лице произнёс Ленад. Сделав шаг вперёд, ему пришлось остановиться, чтобы не столкнуться с ним. Воин был очень странно одет. Рубашка с длинным рукавом и под ней ещё одна кофта с начёсом, хотя на дворе было по-летнему приятно. Вот, что привело его в восторг и даже рассмешило это короткие шорты, плотно облегающие тело до пояса, пытаясь подчеркнуть все его достоинства. Весь странный наряд покоился на сандалиях с тугой повязкой змеёй, обвивающей всю ногу до бедра. Одежда мало интересовала Ленада, а вот язык его насторожил.

Он не излучал никакой опасности, но в то же самое время ситуация была полностью бесконтрольной и он понимал, что в любую минуту всё может измениться. Он вспомнил карту, где ему точно было предсказано подняться к «Шару симфонии». Значит сейчас всё закончится хорошо, чтобы не происходило.

– Всевышний, зачем все эти мелочи по дороге к большому, лучше бы ты кролика послал мне, а то я уже устал от этих ягод, – смеясь в душе, подумал Принц.

Он хаотично начал осматривать всё, что его окружало. Прикидывая, куда можно будет отступить. Везде были высокие кусты, единственная тропинка была за спиной этого истукана с копьём. Лишь в одном месте кустарник был ниже, и за ним сразу начиналась другая поляна. Посреди поляны проходила река. Когда он ночью сюда уже добрался, то от усталости даже не услышал её. Но больше всего его поразило, то что над лесом возвышалась гора, и по всем описаниям это и было то место, где должен был жить Маг Ветров. Но сейчас главное нужно было понять, что ему делать с этим оруженосцем в обтянутых шортах.

– Прохладно с утра у вас здесь. Ленад ещё раз попробовал вызвать человека на разговор. – Если ты хочешь меня просто раздеть, то не надо здесь, если можно, – проговорил, улыбаясь, он, пытаясь хоть себя немного поддержать при помощи шутки. Напротив стоял по-прежнему человек с копьём в руках и никуда не двигался.

Ленад только закончил составлять план как ему можно убежать, когда услышал чьё-то ещё дыхание с боку. Это больше напоминало шипящий, угрожающий рык собак. Повернувшись, он увидел огромного пса, больше похожего на волка. Но ошейник, и чистая причёсанная шерсть говорила, что это домашний «зверь-убийца». Сумасшедшие, близко посаженные к переносице глаза, излучали яркий красный огонь. Они были направленны не на него, а куда-то вдаль, где протекала река. Судя по стойке, он готовился к бою. Но с кем? Нижняя челюсть немного приоткрылась, оголяя острые клыки, придавая грозный вид этому существу. Его дыхание, становилось всё более быстрым и через какое-то время ещё и громче. Оно напоминало больше шум катящихся камней с горы, чем обычное сопение собаки.

– Вы ко мне, пёсик, или за мной, оглядевшись вокруг, произнёс Ленад. Не видя хозяина этого домочадца, он опять посмотрел на солдата напротив. Тот уже стоял с копьём, выброшенным вперёд, готовясь к бою. К нему со стороны реки приближались ещё двоя.

Пёс в одно мгновение одним прыжком оказался около Ленада. И став перед ним, всем своим телом показал с кем он. Приняв ту же самую позу, собака замерла. Мышцы были напряжены по всему телу, гладкая мелкая шерсть не скрывала этого. Наоборот, более отчётливо выделяла каждое изменение в стойки этого монстра.

Солнце медленно выползало из-за горизонта, пытаясь доползти до привычного своего места, и с него начать своё ежедневное рандеву. Первые лучи ещё не грели, но могли уже хоть что-то осветить. Раскиданные по небу облака приобретали розовый оттенок, подгоняемые лёгким летним ветерком, пытались собраться в кучу для дальнейшего путешествия, нарисовав очередной незатейливый рисунок. На какое-то мгновение всё вокруг замерло, подчинившись спокойствию и нирване вокруг. Четвероногий враг в одно мгновение стал другом. Впрочем, сейчас было не до любви, и разбираться, почему это создание решило встать на его сторону. Появилась надежда выжить, и это было главное. Он на мгновение перевёл взгляд выше, куда-то за реку на вершину горы. Вчера ночью он даже не заметил, что на горе стоит замок. Хотя он точно помнил, что не было огней, когда он пришёл сюда. Сейчас он чётко видел стены крепости, широкий мост, соединяющий ров между городом и главными воротами. Башни в каждом углу говорили, что здесь готовились к войне. Узкие бойницы подсказывали, что этой постройки уже очень много лет. На подступах к этим стенам были рассыпаны, словно кубики, крестьянские хижины. Центральная башня нелепо размещалась в центре этого города и казалась живой, будто она с далека, наблюдая за всеми, пытается им что-то сказать. Но кто-то забрал у неё право говорить, и из-за этого она молчит и ждёт своего часа. Рычание и какая-та попытка залаять вернула его в реальность. К этому времени ещё двое друзей практически присоединились к их разговору. Он поглядел на своего защитника и практически вплотную приблизился к нему. Он уже слышал не просто его дыхание, но и биение сердца. Собака приподняла лапу и пыталась достать своего противника, но делала она это так осторожно, что это больше походило на игру, чем на сражение. Уже трое солдат стояли с выкинутыми копьями вперёд, пытаясь защититься от него. Страх сменила, скромная уверенность, что всё может закончиться хорошо. Желание бежать медленно растеклось по венам, обжигая тело надеждой на спасение. Но куда бежать? Эти трое воинов, они единственные в этом лесу, или убежав, попадёшься другим? И масса других вопросов мучали его. Нет, лучше сбежать сейчас, и не думать, что будет. Все его мысли остановил вой собаки, напоминавший клич целой стаи волков перед охотой. Он расставил свои ноги ещё больше, раскрывая свою грудь, как меха в кузнечном цеху, будто пытался расправить крылья и полететь. Из его пасти извергался рык тысячи собак, и с каждым мгновением оно становилось всё яростнее. Ленад замер, чувство опасности начало расти. А вдруг расправившись с ними, он возьмётся за него. Мысли возникали и разбивались об неизвестность. Горло пересохло так, если бы ему надо было что-то сказать он бы вряд ли это смог бы сделать. То, что творилось в это время на поляне, заставило его остановиться и парализовало так, что он не мог двинуться. – Я пускаюсь со смертью в свой последний вальс. Отпусти меня к детям, когда закончится музыка. Мне ещё рано умирать, хоть и держишь меня ты за руку. Эти слова или точнее строки из песни он не раз слышал на народных гуляниях. Их обычно пели женщины-охотники. Утопая в собственном лае, пёс ринулся вперёд, прямо на них. Поднимая под собой землю и траву, он таранил их своей грудью. Солдаты напротив набросились все сразу на него. То, что они не отступили, говорило об их опыте сражаться и полном отсутствии страха. Огромная машина с короткой шерстью с рёвом пытался продвинуться вперёд и достать кого-нибудь лапой. Копья, уткнувшиеся к нему в грудь, застыли, словно упирались в каменную стену. На фоне восходящего солнца, его фигура была как часть ночи заблудившейся в рассвете. Люди напротив сжимая копья, что-то кричали, но в общем шуме это сливалось как крик ребёнка во время бури. Их глаза, налитые поначалу ненавистью и злобой, постепенно менялись на страх и понимание того, что это не просто большой пёс. Они, отпрыгнув назад, стремительно закружились вокруг него. Движения больше напоминали танец, только без пары. Когда рёв утих, Ленад услышал туже самую мелодию песни, что он вспомнил. Только слова были на другом языке. Они пели, кружась вокруг него. Они нападали и отходили. Было впечатление, что они ищут место, где его можно проколоть. Сначала он пытался, стоя на месте, достать одного из них, но он только еле касался их, валя на землю, оставляя на солдатах кровавые раны от своих когтей. Над поляной стали кружить птицы. Это были стервятники, питающиеся падалью. Говорили в долине, что они чувствуют свою добычу заранее, опережая смерть на один шаг. Всё-таки, через какое-то время собака достала одного из солдат своей лапой. Ему удалось захватить его и приблизить к себе. Резким движением он перекусил ему шею. На глазах у всех, подбросив тело в воздух, поймал его, придавив передней лапой, встал на него, словно это был мяч для игры. Но, что больше всего поразило Ленада. Два оставшихся в живых воина не убежали, они с ещё большей яростью набросились на него. Чёрный зверь в одно мгновение превратился в спланированную машину смерти. Откатив в сторону мёртвое тело первой жертвы, он прыгнул на второго. В полёте сломав своей грудью копьё, он точно попал в шею противнику. Раздался хруст верхних позвоночников и очередная жертва уже лежала на земле. Со всего своего роста он впечатал ногой ему в грудь, подтверждая своё превосходство. Треск грудной клетки влетел в уши Ленада, словно холодный обжигающий ветер. С одной стороны надо было ликовать, но что потом он ещё не знал. Последний, оставшийся в живых, возник перед псом буквально ничего вокруг не происходило, пытаясь проколоть ему уже глаза. Пёс умело уходил от каждой попытки своего врага попасть в него. Но через пару таких выпадов, пёс встал на задние лапы и всем своим телом придавил воина. Словно одеялом он накрыл его, положив противника на землю. Из-под задних лап ещё пару секунд дёргались ноги в сандалиях и остановились. Но через какое-то мгновение, вдруг стопы упёрлись в землю, пытаясь при помощи земли приподняться, медленно сгибаясь в коленях, создавая впечатление, что хотят поднять своим телом собаку. Пёс, отпрыгнув в сторону, стал около солдата, похоже, привычным движением тоже перекусил ему горло. Непонятный запах сладкого аромата разлился сразу по поляне. Это было полным контрастом того, что произошло здесь. Три трупа вокруг Ленада напоминали все ужасы последних событий. Запах чего-то сладкого витал в воздухе, пытаясь придать ситуации совершенно другой статус.

Пёс тихо подошёл к нему и лёг. Ровное дыхание и спокойные глаза вообще ни о чём не говорили, кроме просьбы, чтобы его погладили по спине. Он то же приподнял морду, расширил ноздри, пытаясь поймать, что-то в воздухе. Наверно тот же запах о чём-то ему говорил. Но заглотнув его во внутрь, он тихо лёг у ног Ленада и закрыл глаза.

– А вот ты где, я тебя обыскался. Тихий спокойный голос раздался за спиной Ленада.

Сознание своей правоты зачастую нам дороже всего в жизни и, сколько мы теряем, даже не задумываемся. Да и что имеем, нам трудно понять. Какой безумец согласится вырезать из дерева, если он не знает мягкость материала, чьё сопротивление он должен победить. Так же и жизнь воина, приобретает смысл, когда он знает про своего противника или союзника больше, чем он сам о себе. Дороги, ведущие к этим знаниям, прикрыты нашими фантазиями и насколько мы сможем от них избавиться в начале любого нашего пути, и есть логический ответ о будущем. Познания открывают нам дорогу в царство новых грёз. А что может быть лучше, чем мечтать о том, за что ты не в ответе. Но, всё это не для тех, кто вечно в дороге или в седле.

– Отец, ты же сам мне говорил – «Нет практически свободных. Есть или вообще свободные, или рабы». Принц бесстрашных, отряхиваясь от листвы, прилипшей на ноги за ночь, пытался вытащить отца на очередной разговор. Где-то он понимал, что всё происходящее сейчас уже не совсем управляемо. Но он хотел быть взрослым, значит делать вид, что всё понимает. Тем более разговор со вчерашнего вечера не давал ему покоя.

– Да, мальчик, это мои слова. Протягивая руку сыну, чтобы быстрей подняться, произнёс отец. – Но сейчас, я пытаюсь принять решение в независимости от своих возможностей и боязни стать зависимым. Пускай приготовят плотный завтрак, впереди длинная дорога. Стоя уже на своих двоих произнёс Король. – А то у меня от вчерашнего джема так сладко во рту, что хочется залить туда литр хмеля.

– Воля и желания они безграничны, сможешь ли ты ими научиться управлять в такой ситуации. Подумай хорошо.

– Ну, во-первых, владеть тем, что не имеет ни конца, ни начала невозможно. Вот пользоваться ими правильно, за это стоит побороться.

– Бороться, за что? За возможности?

– За безграничные возможности.

– Опять возвращаюсь к твоим словам – «Даже у всевышнего нет выбора, он должен придерживаться своих возможностей, хоть и говорят, что они безграничны».

– Оставь его в покое, при любом случае мы его теребим по пустякам. Он так же нуждается в нас, как и мы в нём, поверь мне, сынок.

– Ну, например, зачем ему нужен ты или я. Юношеский смех вышел из лёгких тёплым ветерком, обойдя среди всех, осел посреди поляны. Играясь утренним воздухом как тысячью маленькими колокольчиками.

– А представь, что ты самый сильный и отважный воин в этой долине. У тебя прекрасное войско и оно ещё верит, что ты лучший полководец. Но пока нет у тебя реального врага, ты всё это не сможешь доказать или просто проверить. Так же и ему мы нужны, для того, чтобы показывать свою силу и могущество. Без нас он – неизвестность. Он в нас нуждается не меньше, чем мы в нём. Я разрешаю тебе говорить с ним на равных. Рассмеялся король, добавив к гуляющему вокруг смеху свой. Он подошёл поближе и обнял сына за плечи. Он отодвинул его шапку и прошептал ему на ухо. – Чтобы выиграть, не всегда нужно побеждать.

– Сдаться? Произнёс тихо, не поворачивая шеи. Принц не двигался, каждую такую минуту он помнил. Любое прикосновение отца для него было очень важно. Король это знал и старался при каждой возможности это использовать.

– Нет, просто быть рядом с тем, кто может завтра проиграть и там уже решать. Ещё крепче прижимая к себе своего ребёнка.

– Но зачем папа, мы же рождены побеждать.

– Мы сегодня существуем только из-за того, что умеем видеть, что происходит вокруг, а не из-за того, что лучше всех управляем мечом и луком.

– Еда подана, вы можете сесть. Голос, прозвучавший за спиной короля, вывел его из состояния блаженства и идиллии. В походах не было принято называть по полным регалиям. Весь этот этикет, он был при дворе. Во время боя король сражался наравне со всеми и всегда был первый в любом бою. Но так же его место мог занять и любой солдат. Всё было рассчитано на победу, а победителей не судят. Так же на отдыхе все сидели вместе и говорили на равных.

– Король, а что сказала гадалка? Спросил, уже усевшись за стол, один из солдат. Столом это было тяжело назвать, но в походе всё, что не на земле, это стол или даже кровать.

– Проблема в том, что она не то, что ты говоришь, а хуже – предсказательница.

– Так же ты говорил и про ту, что мы тебе нашли в верхнем замке. Где сейчас живёт этот игрок Ветров? – со сверкающими глазами произнёс тот же воин.

– Да, а что с ней? Король, забросив очередной ломать испечённого на костре ломтика хлеба, произнёс это с важным лицом.

– Странный вопрос, что с тем, кто нам сопротивляется. За столом поднялся общий смех. Он был искренний и в то же самое время, был понятен только им.

…

Что кроется за всеми цифрами, озвученные нами по жизни, даже поняв их, мы не всегда можем сказать – «Мы достигли чего то или нет». Я могу сказать – «Что да, могу ничего не говорить». Хотя бы из-за того, что всё, то пройдённое в миллион раз больше, чем мы думали и смогли бы придумать, если бы нас когда-нибудь попросили в ту пору когда были вместе. Кому, что полагается и почему у одного так, а у другого не как – я уже давно не спрашиваю ни себя, не у других. Любовь – единственная форма общения, не имеющая границ, нет дна и в то же время очень легко переполнить и разлить ….По некоей странной причине выражение «любовь прошла» всегда звучит как-то более конкретно, чем «Любовь ещё жива». Возможно, потому, что слова «прошла» и «ещё жива» практически жизненно сплетённые в своей положительной неопределённости, отрицая друг друга не только по смыслу, но и по приоритету у каждого по жизни – заменяя друг друга, не давая образоваться пустоте. Хотя одно противоречит другому, не давая восполнить первую аксиому второму противоречию. Вне зависимости от смысла самого бытия мы стремимся к совершенству, что придаёт нам дополнительные силы, поддерживающие форму и отрицающие пустоту. За максимумом не следует ничего, кроме разве Что личной критики. Таким образом, мы любя, соучаствуем в создании системы против природы, она не объяснима, но ощутима внутренним желанием быть вместе.

– Силы небесные, это пишет человек, оставленный мною, брошенный, как бросают бездомных псов, один раз погладив. Королева вытерла мокрые глаза. Подвинула к себе подсвечник поближе. За окном был день, но высокие и длинные окна не давали практически пробраться свету. Она приблизила листок, знакомый запах мяты ударил в нос. Это подтверждение, что это бумага Рича. Ею он пользовался в редких случаях, так как она была ему подарена одним купцом, что гостил у них много лет назад. Глаза отыскали место, где она остановилась, продолжив себе уже бубнить под нос, королева окунулась заново в письмо.

– Перефразируя самого себя, могу сказать, что преодоление и нарушение тоже есть упражнение в Любви. Но кроме чисто необходимости быть вместе побуждает говорить вам «Я не могу без вас», не беспокойство о тленной плоти, а потребность освободить и заполнить свой мир, свою личную долину, свой внутренний вакуум вашей любовью. Любовь в нашем веке это не лучшая для многих форма ожидания у порога жизни, а альтернативное существование; и попытка избежать реальности, а для меня, наоборот, было единственное средство оживить себя. Это истинный человек, ищущий радость, и находящий её. Для меня, возможно, не существует лучшего пристанища, чем мой дом, где ты была. Это означает, что существующая действительность запросто могла бы выдержать все наши неурядицы и провалы, и не ведая о максимальном пределе воплощения, всегда была бы для нас лучшим пристанищем. Лучшей иллюстрацией этого является само время, что мы были вместе. Любовь есть высшее достижение жизни, и анализировать её – лишь размывать берега. Это тем более справедливо в отношении нас. Бессилие анализа начинается с самого понятия темы, будь-то тема времени, любви или смерти. Существует огромная пропасть между «человеком существующим» и «поглощённым любовью к ближним».

– Наверно я чего-то не понимала, когда жила с ним. Ева открыла конверт и вытащила ещё пару листочков. – Как жалко, что так глупо погиб этот парень с шрамом. Я даже не разу не спросила, как его зовут. Мне его очень не хватает. Жаль, но что делать, война. Она проговорила это так тихо, что даже если бы свечки могли бы слышать, то к ним добрались бы только паузы между словами. – Ну, что там дальше Рич?

Ибо нам понятие темы представляется фактом, неотъемлемым от бытия, где правит чувство обожания ближнего. Не для суда общественного здесь, и не для разбора в ложе всех методов взаимодействия и приёмов, если таковые есть, мы объединены вообще искренностью и желанием быть просто вместе.

С другой стороны, нам совсем не свойственны эти поиски минувших дней, это как наваждение, попытка вернуть и переосмыслить наше с тобой прошлое. Я лично не хочу, оглядывается; я желаю быть в настоящем, в том мгновении, что я ХОТЕЛ при твоём участии ЗАСТАВИТЬ длиться бесконечно, сверх естественного предела. О прошлом, как о личном, позаботилась сама природа, ей мы беспредельно преданны. В каком-то смысле здесь та же тотальная война, та же лобовая атака, с прошлыми отпечатками на нашей душе, запрещёнными способами, и нам стоит признать, что перед ними мы пока бессильны. Крайне важно отметить, например, что почти всегда, когда случается победить прошлому нас – оно отступает ни с чем, мы вдвоём просто были бы сильнее его.

Устойчивость любовной пирамиды редко зависит от её вершины, но все-таки именно вершина, своей неизвестностью, привлекает всегда внимание. Мы не смотря ни на что пытаемся не только её узреть, но и взобраться на неё. Рано или поздно взгляд влюблённых утомляется её нестерпимым геометрическим совершенством, взгляд требует перемен, и мы начинаем оглядываться вокруг. Понимая, что и здесь может быть хорошо, если и не лучше, чем на вершине.

– Сплошная математика слов, и никакой музыки. Ева подвинула к себе подсвечник и предала прочитанные листы огню. Пламя потихоньку стало забирать от бумаги, превращая её в пепел.

К чему стремление, ради чего всё это – самое дорогое оно изначально рядом и всегда будет, если захотим его сохранить, сохраняя многие попадают (как и мы с тобой) в ловушку бытия, в конце являющееся организатором разрыва.

Жизненная энергетика двух влюблённых, в конечном счёте, приводится в действие тем же самым механизмом, что и молитва. Это вера, искренняя вера и непоколебимая ответственность друг перед другом. В зависимости от накопленного опыта это качество может приветствоваться как свидетельство верности друг другу и только радовать своей предсказуемостью. Она может быть и скучна, распахивая двери самому большому врагу всех влюблённых – это быт, но при всём при том – она кристально чиста, и это даёт нам возможность обратить внимания на самих себя искренне. Вкрапливая в жизнь банальности, но они лично наши и бросая их в копилку жизни, мы только богатеем, если этого захотим.

– Не хотим Рич, не хотим. Потянувшись на стуле, как во время самого скучного урока она бросила листы на пол, подложив руки под голову, Ева стала чувствовать усталость и желание спать. Сквозь сон она вдруг стала слышать слова, собираясь в предложение, они являлись продолжением письма. Она это понимала, но сил открыть глаза и посмотреть, кто это просто не было. Слова монотонно обволакивали тело, не давая заснуть до конца.

– Все эти вещи – мысли и средства жить, удачные или не очень, первостепенные или недостаточные, все они лишь прислуга на балу у Влюблённых. Если бы мы смогли пронумеровать все составляющие элементы, то Сумма их бы, повторяю, стремилась бы к бесконечности. У нас с тобой был один долг друг перед другом: быть счастливыми и искренними, оказавшись для нас непосильным, мы расстались!

– Кто ты? Сквозь сон говорила Ева. Но голос за спиной только усилился, откашлявшись, продолжил.

– Ничто не обнажает слабость влюблённых так беспощадно, как сама их жизнь, поэтому наверно редко встречается в чистом виде сама Любовь. Нет трудней задачи, чем её сохранить, чтобы она и через много лет прозвучала как в первый раз произнесённая магическая фраза «Я тебя люблю». И звучала не эхом с вершины, не насмешливым голосом над ругающимся над чьей-то перепонкой, а голосом, что подсознательно мы храним с первого свидания. Не стоит никому подражать, не надо сравнивать себя ни с кем, главным оружием должно быть умение заполнять пустоту, до конца проматывать день как будто он последний и на завтра вставать без сожаления, всё это как говорила ты – «утверждение не утверждённое».

– Ну, всё я закончил читать, дальше сама. Долго и явно не для меня всё это. Это были последние слова, что слышала она во сне, и она отдалась ему до конца. Чьи-то пальцы затушили свечку, бросив листы на стол. Через какое-то время послышался скрежет двери, подтвердивший, что кто-то живой был в комнате.