Текст книги "Долина Дестино"

– Не хочу говорить, да и зачем. Запах исчез, но она поменялась, она стала спокойней, и все её желания вдруг приобрели оттенок каких-то разрозненных мыслей – об одном. Она хотела стать сегодня женщиной. Не важно, что она уже говорила минуту назад. Кто то снял с неё весь страх, а главное тело с неистовой силой стало требовать чего то большего. Внутренние ощущения неизвестности и какого-то будущего наслаждения, доминировали в каждом движении Илеш.

Ленад подойдя к ней, бережно поставил её на ноги и встал рядом сам. Их разделял страх, кто-то первый должен был отвести в сторону и отдаться чувствам.

Илеш пыталась в темноте рассмотреть его глаза, слабый свет, пробивавшийся через окно, больше мешал, чем помогал. Проводником по чувствам и ответственный за любое движение стал еле уловимый аромат, неизвестный и непонятный, сладкий и горьковатый, нежный и не много грубоватый, но он был, приближался и отдалялся, обжигал и ослеплял, обволакивал и отталкивал, всё это было в одно и то же время. Его задача была, наверное, запутать и вытащить из подсознания истинное желание любой женщины быть с любимым до конца, отдать не только душу, но и тело – и это у него получилось. Она его благодарила внутри, схватившись за воздух. Медленно как по ниточке шла за ним, уже не задумываясь, не спрашивая ничего, закрыв глаза, растворилась в своих чувствах.

– Я всегда считала, что никакие такие знания не нужны мне, пока не будет того кому я захочу себя отдать. Мои подружки по тренировкам с веером, постоянно в перерывах, обсуждали эту тему, но я ни когда не пыталась понять и разделить где там фантазии, навеянные утренней симфонией, или пробежавшей мелодией, и есть ли вообще в их словах доля реальности. Мой король, здесь ни чем вам помочь, к сожалению, не могу, кроме того, что остаться рядом. Илеш не знала как себя вести, ей легче было сразиться, с каким ни будь чудовищем, или перейти ещё раз через узкий переход высоко в горах. Чем стоять здесь, но она хотела. Её тело только от этих мыслей начинало согреваться внутри.

Илеш достала веер и, взмахнув им один раз, почувствовала ещё более резкий запах сладких фруктов. Создалось впечатление как будто они стояли рядом. Она интуитивно потянулась за ними, но не найдя никакой чаши с дарами около себя начала качаться на месте. Оттолкнувшись от воздуха веером, она на какое-то время вернулась в себя, но аромат всё больше доказывал своё могущество и величие, сил не было противостоять, потихоньку отдаваясь девичьим мечтам.

Ленад сегодня после боя впервые прикоснулся к ней своими губами, он сделал это, чтобы просто отблагодарить, обняв её, он почувствовал грудь, тело и главное тепло разморившее его самого. В то мгновение когда их губы соприкоснулись они стояли посреди раненных солдат пытавшихся убраться, забирая с собой убитых. Но эти дни научили их обоих жить сегодняшним днём. Держа её ещё за влажные щёки, он чувствовал, что она горит, и глаза были полны слёз. По его пальцам как по ложбинкам они скатывались вниз, он почувствовал, что он не может себя больше сдерживать. Его губы смягчились под её губами, и она всем телом прильнула к нему.

Приоткрыв свои глаза, он увидел, что её глаза были открыты и прямо смотрели на него.

– Закрывай их, они сейчас тебе не нужны – улыбнувшись, сказал Ленад.

– Не смейся, мой учитель. С ноткой обиды сказала Илеш и закрыла глаза.

Он обнял её ещё крепче. Усталость прошедшего дня и все проблемы исчезли.

– Постараюсь, буду внимательным. Давай закрывай глаза.

Ответа не последовало, она покорно зажмурила глаза и потянулась к нему с приоткрытыми губами. Он даже не успел ещё подумать, как это хорошо и какая ночь его ожидает.

– Не думай про это пока, кто тебе пообещал, что у этого поцелуя будет продолжение. Прекрати мечтать, я и без тебя вся напряжённая. Шёпотом произнесла Илеш, и первая притронулась к его губам. – Одно помню чётко, все говорили, что мужчины самонадеянные! Подумав про себя, она отдалась полностью поцелую. Нежный запах чего то сладкого витал по-прежнему в воздухе, но Илеш уже настолько сильно отдалась чувствам, что уже не надо было даже думать, что то менять или вообще хоть как то влиять на ситуацию. Неведомое чувство тащило её за собой, она погружалась в море ощущений отданных в руки ароматам, но она этого не знала и не хотела сейчас про это даже мыслить.

– Не думаю, я ничего такого. Приоткрыв немного рот, произнёс Ленад. – Но ты так прекрасна, твоё тело совершенно, и эти мысли сами лезут, в мою голову. Закрывай глаза, так больше будешь чувствовать, не думай, доверься телу.

– Хватит говорить.

Он тихо повиновался, их губы тихо прижались подобно телам давая насладиться чувствам до конца, сердце пыталось биться чаще, но уже не было сил. Ленад боролся сам с собой, единственное желание, посетившее его обнять и отнести на руках её на кровать. Но он не хотел торопить события, прекрасно понимая легче всего спугнуть. Вскоре у Илеш создалось чувства, что она идёт средь тумана и чем дальше она ступает, тем сильнее её обволакивает эта пелена. Тело не слушалось, оно уже не подчинялось голове, а медленно просто отдавалась чувствам, и чем больше это длилось, тем сильнее её к себе забирали эмоции, вымещая любую способность вообще думать. Прильнув к его тело вплотную, глаза уже сами закрылись, а губы искали поцелуя, обжигая душу своей страстью полностью завладел Илеш. Действительно с закрытыми глазами было приятней придаваться первым ласкам, тем более она согласилась полностью с ролью ученицы. Не понимая, зачем она обняла его за спину, а ладонями впилась в его шевелюру, сзади стала гладить его волосы. Ленад, держа её лицо в своих ладонях, осыпал его поцелуями. Он нежно целовал алые щёки, дотрагивался языком до лба и кончика носа, прикасался к векам, и опять с той же страстью он находил её губы, соединяя их со-своими. Каждый раз их поцелуи были всё сильнее и увереннее, Илеш всё больше начинала понимать, что от неё скрывала природа и, что она ей приготовила. Внутри была буря чувств, вышедшие из под контроля, и в тоже самое время она призналась самой себе, что это восхитительно. Она уже не сопротивлялась, она думала, как это можно мгновение остановить, чтобы его не потерять. Любая попытка описать свои чувства, заканчивались тихим шёпотом внутреннего голоса – «Нет слов, да и зачем».

Ленад сделал шаг назад, как будто хотел взять тайм аут и передохнуть. Только он хотел, что то сказать, как в ответ услышал.

– Сделай доброе дело, молчи. И она сама прижала его к себе одной рукой. – Если я не говорю нет, то ты молчи.

– Скажи мне, ты хоть раз целовалась, с кем ни будь.

– Нет, видела, как мои подружки это делают. Какая разница. Илеш переполняли чувства, и вся её усталость как та сама собой улетучилась.

– Нет, я просто польщён, что ты так принимаешь меня и мои ласки.

Ленад излучал не только обаяние, но и доверие, ценившееся на вес золота в долине. Он не был опасен, он хотел её, но она почему-то в первый раз в своей жизни почувствовала помимо того, что хотят её тело, хотят ещё и душу.

– Ленад, Ленад я хочу тебя. Не осознавая всего, что происходит вокруг, она произнесла эти слова и прижалась к нему со всей силой.

– Илеш, повтори это ещё раз. Я мечтал это услышать с первого дня. – Скажи мне это опять, – произнёс со страхом в голосе Ленад. Он боялся потерять, или поверить, что это всё происходит с ним.

По телу пробежала новая волна чувств, но они уже обжигали даже кожу, ей хотелось быть с ним, но она не знала, что делать дальше. Илеш еле говоря, шёпотом произнесла – Ленад, теперь командуй, возьми моё тело. Ты перевернул меня, во мне проснулось то, что я даже не знала, что живёт во мне, но я честное слово вообще ничего не понимаю в любовных делах.

– Доверься мне, жизнь моя, – произнёс он, освобождая свои руки от объятий.

Чёрная копна волос Ленада припала к плечу Илеш. «Это волшебно!»-подумала она про себя. Тем временем, поцелуи один за другим сыпались по её белоснежной коже. Губы блуждали, по длинной шеи, изредка останавливаясь, в каком ни будь одном месте, но не для отдыха, просто аромат тела заставлял нос вдыхать это глубже, как будто он собирал нектар с него. Нежные прикосновения его рук, приводили её тело в восторг, у неё подкашивались ноги и если бы не поддержка Ленада, она бы уже давно лежала бы на полу. Она пыталась контролировать ситуацию, но это ей всё меньше удавалось, да и не хотелось. Пытаясь, что то сказать она просто хотела взять паузу и понять, что с ней происходит.

– Вот это всё есть, заниматься любовью?

– Нет, это рассвет, а утренняя симфония будет попозже. Продолжение будет ещё прекраснее. Ленад расплылся в улыбке. И Илеш вновь утонула в его ласках, ощутив по телу странную слабость, забравшая последние силы бороться. Она совсем потеряла голову, растворяясь в его поцелуях, до боли наслаждаясь ими.

Прикосновение к чему-то холодному обожгло спину, а вместо одеяла тело Ленада накрыло её. Всё, что было на них, оказалось на полу – это им уже не надо было. Они пытались отдаться друг другу и не важно, что для кого-то это был первый раз, ими управляла природа, даже магия здесь тихо подобрав хвост удалилась. Каждая клетка на теле пыталась найти себе подобную и поглотить её, надобность дать волю рукам, губам, языку даже не обсуждалась, она была отдана на откуп чувствам, попавшим под управление звёзд с неба. Кожа как губка впитывала знакомые ощущения, перерабатывая их через себя поглощая даже горечь как мёд. Ведомые страстью, что могла бы в ночи осветить всю долину, отдавшись сердцу, что в сумасшедшем, но едином ритме принуждала забываться на выдохе и возвращая влюблённых на вдохе, каждый раз рождалось вновь и вновь. Руки бегали по телу, подминая под себя все бугорки, губы закрывали кляпом рот другого, делая, так что даже если он и открывался, так для того, чтобы схватить глоток воздуха и продолжить. Только стон мог помешать тишине, наслаждаться телами, уже не обращавшими ни на что внимание, отдались друг другу. Любое движение несло в себе чувство удовлетворённости, не боясь при этом с каждым вздохом, всё глубже и глубже погружаться друг в друга. Получая удовольствие от каждого мига, каждого вздоха они даже не хотели думать, что с ними было и тем более, что будет Единственное, что их останавливало это когда они вспоминали, что нужно дышать, и набирая в лёгкие новую порцию кислорода наполняли воздух новыми стонами слетающим уже с покусанных губ. Отдыхать они будут потом, даже нежность уже стала подменяться механическим потребностям двигаться двум телам в такт, отдаваясь бешеному ритму в плен забирая с собой и душу. Ночь нельзя удивить темнотой, как и белые простыни – страстью, Ленад и Илеш обернувшись в них обоих, дожидались рассвета, отодвигая все мысли, что он им несёт.

В долине уже давно не звучала музыка, после того как война была проиграна это был первый запрет наложенный на эти земли. Зная нрав новой королевы, ослушаться ни кто не решался, и все попрятав свои инструменты, тихо приклонив голову, отдались тишине. Даже «Дом Музы», к нему раньше боялись прикоснуться, сегодня больше напоминал пристань для нищих и бродяг, чем храм, где раньше жила Утренняя симфония.

Девушка, лежавшая посреди комнаты, зажав губы, думала, как не закричать, боль пронизывающая всё тело, раз за разом пыталась надавить на скулы и раскрыть рот и известить вокруг стоящим женщинам, что она уже без сил и сопротивляться она просто уже не хочет. Но назад пути не было, так распорядилась природа, когда кто-то свыше решила, что самую тяжёлую миссию – рожать, возьмут на себя слабые мира сего. За стенами храма, последние зимние ветра пытались показать всю свою силу перед наступающей весной. Устроив бал, где правила Королева Холодов с голосом сотни птиц она на прощание решила сделать, так чтобы её ни забыли, до следующей зимы. Ветра, путаясь между сводами храма, создавали ощущение шума напоминавшего прибой моря, подкатывающегося к берегу спешил убраться восвояси. В какой-то момент девушка уже не сдержалась и, разжав губы, добавила к музыке прибоя свой крик, подхваченный очередной волной ветра он быстро разнёсся по храму как вестник от короля с важным сообщением. Очередной приступ боли нарисовал гримасу и, путаясь в улыбке застыв на мгновение, придал лицу оттенок страха. Каждый новый поток ветра нёс в себе холод и мороз, оставляя его на стенах, на полу повсюду, где только можно он превращал зал в ледяную пещеру. Два костра, их смогли каким-то чудом разжечь вокруг роженицы давали больше света, чем тепла. Еле трепещущее пламя извивалось по не видимой спирали и любая попытка разрастись, дать больше света или тепла уносилось ветром, куда-то вверх оставляя людям слабую надежду согреть не только себя, но и младенца, которого здесь ждали.

На полу было пару одеял и какая-то солома, собранная наспех с пола. С первыми же схватками, её положили туда, сняв не только платье, но и сорочку, нагая она лежала так с восхода солнца и луна, приготовившись её уже заменить тоже, не обещала ничего кроме мучений. Тело то и дело сводило судорогой от боли, боль, казалось, была уже вечной, заменила все её ощущения. Даже тот холод, что положил на стены иней и леденящий ветер, залезающий в каждую щёлку, волновал её мало. Страх жил с ней все эти месяцы, она очень быстро поборола или просто от безвыходности легко рассталась с ним ради одного – она хотела своему телу помочь дать новую жизнь, зародившейся в ней девять месяцев назад. Всё, что произошло в ту ночь, многие бы назвали ошибкой. Но не она. Она не сожалела ни о чём и готова была повторить то же самое ещё раз. Это были её первые роды, будут ли они последние, она не знала. Про отца ребёнка она ничего не слышала всё это время, как она вынашивала его. Слухи, доходившие до неё, были настолько противоречивы, что она просто сославшись на войну, закрыла глаза и уши на любую информацию. Она хотела мальчика, лишь потому, что он отомстит за всё, что сделала с этим краем война. Мысли о том, что месть будет, так её захватила, что даже на какой-то момент она забыла о главном.

Две женщины вызвавшиеся помочь ей бесцеремонно вернули её к реальной жизни.

– Тужься, тужься дорогуша, сам он не выйдет! Поверь нам ему там хорошо! – кричали они ей так, что даже ветер испугался и, дойдя до середины комнаты, поднялся через щели в оконных рамах. Как могла она напрягла все силы, а две деревенские женщины как будто заклинали между её раздвинутыми ногами, что-то шепча себе под нос и со всей силой крича на роженицу:

– Не хватает музыки! Но не те времена!

Девушка, закрыв глаза, вспомнила, как тащила своего любимого из тьмы, когда та пыталась его поглотить во время поиска в лесу ночлега. Вспомнила камнепад, где только чудом не засыпало их при переходе вершин у моря – она ещё раз напряглась с удивительным мужеством, чтобы ещё раз попробовать приблизить момент появления своего младенца на свет. За это всё время она ни разу даже не назвала про себя своего ребёнка – девочкой, с первого дня это был – «Мой малыш, мой богатырь». И вдруг она почувствовала невероятную лёгкость и даже какую-то пустоту в нижней части тела, что-то скользкое в виде комочка живой плоти выйдя из неё, попало в руки её помощниц. Сделав невероятные усилия, пытаясь упереться руками в стол, она присела на полу и стала рассматривать в темноте маленький свёрток в руках этих женщин. Она интуитивно потянула руки вперёд, чтобы ей отдали его, но, не удержавшись, обратно положила всё тело на пол. Одна из женщин взяла этот сморщенный комочек плоти за крошечные щиколотки, приподняла его и, приложив руку к попке младенца, тихонько его шлёпнула. С её рук сразу же сорвался крик, быстро облетевший весь храм в каждом уголку, рассказывая о его маме, героине выдержавшей эту пытку и теперь он здесь и с вами.

– Положи его ко мне на живот, дай мне его обнять! – плача или от отпустившей её боли или радости произнесла Мама.

– Дай мне его! Покажи мне его хотя бы! – и она, протянув руки вверх, потеряла сознание.

Одна из женщин пыталась оттереть кровь с новорождённого, что-то ему напевала, он громко вопил, заполняя собой всё, что только мог. Дав ему пару секунд на серенаду первого дня (так раньше называли этот крик) завернули его в пелёнку, под быструю руку, сделанную из сорочки мамы и, положив свёрток матери на живот отошли.

– Назовём тебя Ленад, в честь нашего принца, что не хочет приклонять голову перед новой королевой – устало произнесла одна из женщин. – Младенец пытался поднять шею, тараща на маму свои глазёнки, удивительной голубизны он уже требовал внимания. Он был по-своему красив и как все новорождённые смешной, ещё эти светлые густые волосёнки, торчащие во все стороны, придавали ему ещё более комический вид.

– Мамочка, вам, всё-таки предстоит встать умыться и вскоре покормить своего богатыря, – с улыбкой на лице произнесла одна из женщин, обращаясь к телу лежавшему на полу. Во время того как она говорила она присела на пол и пыталась поцеловать малыша и маму вместе.

Не успела она прикоснуться к маме, как ворота в храм с шумом и треском раскрылись, прежде чем появиться в дверях незваным гостям, ветер влетел внутрь, затушив два костра. Они хоть как то согревали это помещение до этого. В залы ворвалась восемь облачённых в доспехи рыцарей, каждый из них проходя ворота, занимал определённое место, держа в руках огромный факел. Женщина, наклонившись, взяла ребёнка в руки пыталась так же поднять и мать с пола. Когда она поняла, что та не встаёт потому, что по-прежнему, прибывает в состоянии обморока, начала успокаивать ребёнка.

Въехавший всадник остановил коня посреди всего этого хауса. Дождавшись, когда один из стражей протянет ему руку, и поможет слезть, отрывисто спросил:

– Где младенец? Голос, исходящий от рыцаря на коне был женский и через пару секунд сняв шлем, мотая головой, раскидав волосы по доспехам – предстала Королева.

– Вот он, госпожа! – испуганным и дрожащим голосом выговорила она.

Королева повернувшись к нему, застыла, как рыцарь после длинного похода увидевший долгожданный алтарь. На лице каждое мгновение появлялись новые чувства. Страх заменяла радость, восторг жутким удивлением, а слёзы заполняя глаза, придавали этой ситуации ещё большую путаницу. Прикоснувшись к нему рукой, она отодвинула с личика покрывало и улыбнулась. Всматриваясь в его глаза, она как будто искала с кем то сходство, голубые глаза излучали столько света и тепла, что она накрыла его обратно и отвернулась.

В голове у неё мысли менялись одна за другой, самые мрачные мысли приходили на смену самым радостным и счастливым. Она ещё не знала, как она поступит точно, не знала – как сделать так, чтобы это было правильно – она знала лишь, что непременно сделает это! Всевышние силы оказались настолько благосклонны к ней, что дали ей вполне достаточно времени, чтобы обдумать свой план. Вдруг она почувствовала приступ слабости и пошатнулась, положив одну руку на своего коня, она получила опору, это ей позволило просто стоять.

– Леди, вам надо вернуться в замок и лечь в постель, вы третьи сутки в дороге! – подошедший сзади рыцарь женским голосом произнёс эту фразу

– Мы забираем его с собой, её тоже: если она ещё жива. Произнесла королева, уже выезжая из храма.

Одна из женщин, отвернувшись от всех, что-то запихивала себе под платье.

Это были записки Илеш в очень странной форме

Когда во мне всё это появилось, я испугалась. Мало того, что не слышу, так ещё и появилось желание рисовать. Я решила тогда не разбираться в себе, а просто записывать и зарисовывать всё, что приходит ко мне. Для этого оставила место в дневнике наверху. Думала, что когда-нибудь я всё-таки найду ответ на это странное пришествие в красках и рифме. О том, что я не слышу, не знал никто. Скрыв это от всех, я научилась чувствовать не только то, что думают люди, но и видеть их чувства, скрытые словами. Только ради того, чтобы не понимать всех, я просила у высших сил вернуть мне слух. Я хотела просто слышать. Это, как слепой, видящий краски во сне, и мучающийся в реальной жизни, вспоминая их на чёрном фоне. Так же и я, принимая первые изменения вокруг себя в виде вибрации воздуха под напором семи нот, дописывала сама свою симфонию каждое утро. Слушая людей, я становилась ещё и немой от их обмана, или точнее любви к нему. Хотела просто слышать, но мне наверно была приготовлена другая судьба, и я её приняла, обернувшись в неё как в тёплое одеяло зимним вечером. Ниже я такая, как есть или какой хотела бы стать. Я не предприняла попытку найти выход или сделать выбор не из-за того, что я слабая, а наоборот, я считаю себя очень сильной и способной выдержать любой удар судьбы и выйти победителем. Не сопротивляться, а бороться за то, что по праву принадлежит тебе – это мой главный девиз в жизни. Когда я танцевала с веером, мечтала никогда не применить его стрелы ни для защиты и не для нападения, но всегда была готова поменять плавный танец ветра на военный ритм тела. Также и в жизни: не знаешь, что тебе уготовлено. Но лучше быть готовым ко всему. – «Вот как?», – этот вопрос мучал меня всё время, не найдя пока ответа, я отложила его в сторону, но не забыла.

 
В брызгах синей канители
Отражается луна.
Звуки красочной метели
Достигают неба дна.
 
 
Возникают ниоткуда
Танцы сказочных былин,
Проявляя лики чуда
И загадочных картин.
 
 
В волнах ветра затерялись
И запутались следы,
Что оставили, забывшись,
Плески призрачной воды.
 
 
Закрываю глаза шире
И смотрю перед собой.
Ночь волшебная, сияя,
Протянула мне ладонь.
 
 
И с руки спорхнули звёзды,
Полетели в синь чудес,
Осветили сказок россыпь
В тающих глазах небес.
 

 
Проявилась кромка леса
Из кудлатых облаков
И уютная завеса
Запаха печных дымков.
 
 
Повела тропинка к скалам,
Прорастающим к луне,
Вознеслась на крыльях к замку,
Что затерян в чьём-то сне.
 
 
Белый ветер наполняет
Паруса воображенья.
Мысли, чувства, звуки, краски,
Полны ночи ощущеньем.
 
 
Юркой рыбкой в эту ночь
Начинаю погруженье.
Магия на плеск хвоста
Отзывается движеньем.
 
 
И идёт по миру рябь,
Сны волнуя и тревожа
Тех, кто ощущает ночь,
Кто подать ладонь ей может.
 
 
Вечер всё цветней и ярче,
И в горящих неба красках
Солнце – рыжий одуванчик —
Рассыпается на сказки.
 
 
Если в этот миг затихнуть
И прислушаться немножко —
Обязательно услышишь
Как Закат поёт о прошлом
 
 
Древних замков и драконах,
Кораблях и океане,
О крутых дорогах горных
И затерянных в тумане
 
 
Лесных чащах (там где эльфы
На ветвях деревни строят),
Как под звуки снежной флейты
Облака вздымают волны,
 
 
Как могучие деревья
Улыбаются прохожим,
Тем, кто замечает чудо,
улыбнуться ему может:)
 
 
Можно даже взрослым дядям
Сказки солнечные слушать,
Нужно только захотеть…
И прочистить сердцу уши
 

 
Ночь сказкой загоралась
И, тайной освещённые,
Рождались интересней,
Одна другой чудесней
Волшебные истории
 
 
О дальних путешествиях,
О перелётных птицах,
Которым море снится.
 
 
О том, как морю снится,
Что, оперяясь брызгами,
Взлетают в небо с птицами
Шальные волны – крылья.
 
 
Шептала сказки ночь
О звёздах невидимках.
Как с бледными снежинками
Они мешались в небе,
 
 
И как никто не верил,
Что можно отличить
Метель от звездопада.
 
 
О том, что с нами рядом
Живут единороги,
Но видят их немногие.
 
 
О прочих чудесах
И летних небесах,
Копящих грозовую мощь,
Чтоб выплеснуть
В дождь.
 
 
Мне пела до утра
Ночь…
 

 
Солнце поднимается,
Дарит небу свет.
Выбегу на улицу,
Обниму рассвет.
 
 
Пожелаю Солнышку
Радостного дня
И Рассвет обнимет
Ласково меня.
 

 
Я лес…
Я растворяюсь в тебе,
Мой волшебный.
В твоём птичьем гомоне,
В треске и щебете.
 
 
В твоих лучах солнца,
Запутанных в гривах
Гнедых стройных сосен,
В пахучей иглице,
 
 
В тени густых елей.
В ветвях переплёте
Я сделаюсь сойкой,
забудусь в полёте.
 
 
И в пологе леса,
В стволах чащи вечной,
Я стану вдруг белкой
Весёлой, беспечной.
 
 
Внизу у корней,
Где тропки чуть хожены,
Прошествую важным,
Ответственным ёжиком.
 
 
Я пегой берёзкой
И чалой ольхою
С подмытого берега
Склонюсь над водою.
 
 
И расчешу
Рогозом шуршащим
Тёплого озера свежие пряди.
 
 
Подземные лабиринты
Пройдя под корнями травы,
Я вынырну шляпкой гриба
Среди прошлогодней листвы.
 
 
Но, отзвенев паутинкой,
Отухав с дупла прорехи,
Открою я вдруг глаза
И стану вновь человеком.
 
 
Пройдясь под шатрами сосен,
Поглажу стволы и ветви.
Как же люблю тебя, Лес мой,
Загадочный, тайный, волшебный!
 

 
Тихо и неторопливо
Одевала землю нежно осень.
Лесу в рыжих переливах
Подплетала в гривы неба просинь.
Расстилала по полям туманы,
Утро вязло в них и путалось,
Низким солнцем отражалась
В ледяных росинках – бусинах.
В них холодными лучами
Заигравшееся лето
Застревало, попадая
В паутин белёсых сети.
И укутывая землю
Жёлто – бурым пряным пледом,
Птичий щебет приплетала
К шуму ветра редким эхом.
 

 
Волшебство – оно повсюду.
Стоит только присмотреться
И держать открытым сердце,
Наблюдать за миром чутко,
Как увидишь по соседству
Чудо.
 

– «Держать открытым сердце» – я таких в долине не встречала. Сама жизнь становилась ключом, что закрывал его. Наверно в поисках Чуда я и покинула свою деревню. К сожалению, слишком поздно поняв, что именно эти строки и были самые правильные —

 
«Наблюдать за миром чутко,
Как увидишь по – соседству
Чудо».
Оно всегда на самом деле даже ближе, чем мы думаем – оно внутри нас, просто нам ещё не дано этого признать, или не можем.
 

Дочитав свёрток до конца, я обратил внимание, что на обратной стороне тоже что-то написано. Удивляться я уже устал и решил просто посмотреть. Это была сказка, мы её пару раз с Анилом обговаривали. Он всегда говорил: – «Со сказкой надо быть осторожным, это может быть самая правдивая история». Но меня всё-таки удивило одно: сказка была словно написана для рисунков моих учеников. Некоторые места просто были описанием картин, развешанных в моём доме. Анил в очередной раз посмеялся надо мной. Мне оставалось только расставить картины в нужные места и ждать приглашения наверх. Назавтра, забрав свиток в школу, я решил прочесть его детям и предоставить возможность разместить свои рисунки самим. И вот, что с этого получилось.