Текст книги "Танцы на стеклах – 2"

– Вы слышали? Она, к тому же, еще и глупа. Идеальная куколка для продажи. Все любят красивых и глупых девочек… – я чуть не задохнулась от отчаянья, когда мысленно перевела эту фразу.

– Разве твое имя…

– Рания! Я – Рания, да! – мужчина, стоявший позади, резко сорвал с меня капюшон. Они втроем издали резко и громкое «ох».

– Платиновые волосы, хм. Кажется, вскоре мы станем богаче самого шейха, – один из бедуинов резко дернул меня за волосы, и я закричала. Другой заткнул мне рот, в ноздри ударил мерзкий запах металла и его пота… отвратительно. До тошноты мерзко.

Голова закружилась, про себя, я вспомнила молитву, вспомнила маму, папу, и вновь почувствовала себя никому ненужной и беззащитной.

Угодившей в капкан мышкой, обреченной на верную гибель.

А потом я вспомнила Джареда, из-за которого я здесь оказалась. Да. Я решилась убежать, но если бы не он, я попивала бы сейчас чай в одном из кафе Нью-Йорка, а не скиталась по Анмарскому рынку. И не наткнулась на бедуинов, которые уже мысленно продали меня за большие деньги, и поделили между собой каждый вырученный анмарский дихарм.

В легких не хватает воздуха, боль и рука бедуина мешали мне нормально дышать.

Сколько еще я испытаю боли? Когда этот кошмар прекратится? Все это невыносимо. Жутко. Страшно.

Я пытаюсь визжать, когда чувствую, как меня хватают за лодыжки и приподнимают над землей. Жгучая волна паники почти отключает мой разум…

Я закрываю глаза, и пытаюсь подумать о чем-то хорошем, прежде чем мою жизнь заберут, продадут и сотрут «Меланию Йонсен» с лица земли.

Но единственное, что я вижу, это Джареда… боль возвращается, наполняет мои вены. Я мысленно крепко обнимаю его и умоляю прийти ко мне на помощь. Или хотя бы отомстить за меня, когда будет уже поздно.

Джаред, я не хотела, чтобы между нами все так вышло. Несмотря на всю мою ненависть к тебе, ты единственный человек, которого я любила. И если бы я знала, что никогда не увижу тебя снова, я бы сказала тебе это.

Я любила тебя. Тогда, когда ты обнимал меня на смотровой площадке… я любила тебя. Пусть это было всего лишь мгновением любви, но оно было куда ярче, чем вся моя жизнь «до».

Джаред

– Что, значит, сбежала? Khara[27]27
  бл*дь – араб.


[Закрыть], а ты где был, кусок кретина? – яростно воплю я в трубку на весь дом, не думая о том, что Рания, возможно, сделает свои выводы. Но сейчас не до Рании и ее подозрений.

– Если хоть один волос с ее головы упадет… – понизив голос, произношу я, усмиряя гнев. – Хоть один волос, Амир. И ты – труп, понял меня? Долго и мучительно.

– Адам, я найду ее, я …

– Заткни пасть. Как ты, вообще, смог допустить подобное? Что она сделала, Амир? Как отвлекла тебя? За яйца держала? Что, б…ь? Говори!

– Нет, нет. Я просто не ожидал. Bent выдернула ключи, выскочила… я не успел среагировать.

– К черту твои оправдания, – рычу я. – Разберусь на месте. Молись Аллаху, чтобы я успел вовремя.

Выбегаю из дома в повседневных светлых брюках и футболке, прыгаю в первый попавшийся автомобиль, который оказывается черным тонированным внедорожником американского происхождения, и вылетаю со стоянки.

Устанавливаю телефон в специальный держатель для навигатора, который, почему-то, отсутствует.

– Мелания Йонсен, – громко и четко говорю я.

– Показать расположение Мелания Йонсен, – отвечает мне «умный» гаджет. Я вижу на дисплее карту города с движущейся точкой. Механический голос озвучивает координаты и точный адрес, сообщая о каждом изменении маршрута объекта. Я знаю, где она. И, черт возьми, я вытрясу из нее душу, когда найду. Идиотка. Безумная, сумасшедшая, идиотка. Какому из Богов я должен быть благодарен, за то, что они послали мне разумную мысль о датчике слежения? По моему приказу его вшили в абайю Мэл. На всякий случай.

Кто бы мог подумать, что случай выдастся так скоро? Боюсь даже думать о том, что было бы, не окажись я таким дальновидным… Отправив Мэл с Амиром я был уверен, что она в безопасности, и, Shaitan ее побери, сучка снова учудила. Бросаю напряженный взгляд на карту. Точка, обозначающая Мэл, несколько минут уже не двигается. Черт.

Ее, вообще, там быть не должно.

Амир получил четкий приказ – перевезти Меланию в Асад и поселить в, проплаченных мной, апартаментах в гостинице «Sahara». Какого черта его понесло в сторону рынка?

Ответ напрашивается сам собой. Маленькая сучка как-то запудрила мозги самому стойкому из моих солдат. Я-то знаю, как она умеет зубы заговаривать, хитрая бестия. Если она соблазняла его, как меня… Убью ее. Гадина. Все нервы вымотала.

Ненавижу ее, ненавижу себя.

Я сейчас, вообще, не могу думать ни о чем, кроме опасности, которая может ждать Мэл.

После звонка Амиру и приказа вывести пленницу из дома на побережье в экстренном порядке, чтобы шейх не застал ее там, я сделал еще один важный звонок, в службу безопасности «Лакшери корп», и они подтвердили информацию консула. Мэл не причастна к сливу информации.

Shaitan на мою голову.

Я должен был проверить, хотя… Какого черта, ничего бы не изменилось. Я бы нашел причину увезти Меланию Йонсен с собой. Потому что я одержим ею. С ума по ней схожу, как последний идиот, не способный держать эмоции под контролем.

И вот к чему привело мое безумие!

Если хоть волос упадет, хоть один платиновой волос упадет с ее красивой головки, я не Амира должен буду винить в этом, а себя, черт побери.

Только себя.

Она не лгала мне. И, может быть, в другом… на счет Девиса, тоже не лгала. Нельзя и ложь, и правду преподносить с одинаковыми эмоциями. Ее боль была настоящей. Ее агония, когда она бросалась на меня, проклинала и плакала, ходила голыми ступнями по битым осколкам.

Прости меня, Мэл. Прости, девочка…

Но я никогда не буду лучше, чем есть. Тебе, вообще, не стоило на меня смотреть. Никогда.

Но ты… ты никогда ничего не решала.

Я бы все равно взял тебя.

Моя. Печать принадлежности, возможно, лежала на тебе с рождения.

Нельзя не узнать, не почувствовать.

Ты – моя единственная зависимость, с которой я не хочу бороться.

Точнее хочу, но всплеск адреналина от нашего противостояния настолько силен, что и он, как наркотик, попадая в кровь, ведет меня к высшей точке безумия. Я борюсь с собой, с Мэл и целым коктейлем эмоций, которые обрушиваются на меня при каждом новом столкновении, как лавина, сокращая, ломая барьеры, заставляя нарушать принципы, совершать ошибки.

От гнева сводит челюсти, и на очередном, запрещающем проезд, сигнале светофора, я ударяю ладонями по рулю. Выдаю несколько крепких ругательств, прежде, чем резко рвануть вперед.

Несколько сумасшедших минут, и я на месте. Бросаю свою черную громадину на обочине, вылетаю на улицу, пытаясь понять, где искать сбежавшую идиотку. Координаты в отслеживающем приложении указывают на здание прямо передо мной. Ювелирная лавка. Бл. ь, она внутри. И черт знает что, с ней могли уже сделать за то время, что я ехал. Беспросветная дура, которая жить не может без приключений на задницу.

Я дергаю ручку, но дверь закрыта. Ну, конечно, – ревет внутри мой взбешенный хищник. Со всей силы ударяю ногой по запертой двери, снося ее с петель. Внутри светло, и я сразу вижу Мэл, которую удерживает бородатый урод, одной рукой стискивая ее запястье, другой трогает волосы. Ее открытое лицо бледное, залитое слезами, полное ужаса… Shaitan! Девочка, ты заслужила порку. Но позже.

– Nemr abiad[28]28
  белый тигр – араб.


[Закрыть], Саадат… – успеваю услышать я потрясенный шепот торговцев, прежде чем стремительно настигнув мужчину, который прикасается к Мэл, ударяю кулаком в его, застывшее в страхе, лицо. Раздается хруст, капли крови летят в разные стороны, и несчастный торговец падает с громком воплем, закрывая руками сломанный нос.

Я не смотрю на него, на остальных, которые в паническом ужасе пятятся, потому что слава о моем взбалмошном характере бежит впереди меня. Несомненно, они сразу поняли, кто перед ними, и на чью собственность они посягнули.

– Господин, мы не знали, что девушка ваша, – раздается жалкое оправдание, где-то за спиной. Я смотрю в испуганные, полные шока, боли и облегчения глаза Мэл, бездонные аквамарины, в которых вижу свое искаженное отражение. В них и страх, и нежность и что-то еще, глубокое, сильное. Я знаю, что ты влюбилась в меня еще в Париже, но как ты можешь любить меня сейчас? За что?

– Ты в порядке, милая? – спрашиваю я, протягивая ей руку. И она не артачится. Кладет ледяные пальчики в мою ладонь и внезапно порывисто прижимается ко мне, позволяя себе разрыдаться. Горестно, с надрывом, хлюпая носом.

– Ты пришел за мной, Джаред, – всхлипывает Мэл, доверчиво обнимая меня за талию, футболка намокает от слез. Который раз за последние дни я утопаю в ее слезах? Сердце болезненно сжимается, когда мои пальцы зарываются в белокурые, шелковистые волосы, к которым я прижимаюсь губами. Она спасает этих ублюдков от смерти – своим внезапным порывом, смягчает моего зверя.

– Я бы и в аду тебя нашел, melegim. – шепчу я.

Мне хочется поцеловать ее, заставить сказать вслух все то, что я только что увидел в голубых колдовских омутах, в которые угодил два года назад.

Но у нас слишком много зрителей. Отпускаю Мэл, чтобы приступить к наказанию остальных торговцев, посмевших прикоснуться к ней своими грязными лапами.

– Девушка сказала, кому принадлежит? – яростно спрашиваю я, оборачиваясь в двоим ублюдкам, трусливо отступающим к двери.

– Да, господин, простите нас. Мы не думали, что она говорит правду… – жалко промямлил один из них.

Четкий уверенный удар откидывает его на несколько метров назад. Адреналин разливается в крови, тигр внутри меня довольно урчит, наслаждаясь болью и агонией поверженного врага, который сдавленно стонет, сворачиваясь на полку и корчась.

– Что вы хотели с ней сделать? – разминая плечи, и потирая сбитые костяшки пальцев, с леденящим душу спокойствием, задаю я вопрос последнему не поверженному торговцу.

– Ничего, господин, – отчаянно мотает головой это подобие мужчины, выставляя вперед руки, которые не помогают ему защититься от удара. На этот раз не в лицо, я бью его в живот, заставляя взвыть, сгибаясь пополам.

– Это тебе за вранье, поганая мразь.

Я делаю шаг вперед, собираясь продолжить расправу, но Мэл останавливает меня, хватая за занесенную для удара руку.

– Пожалуйста, хватит. Джаред. Давай уйдем отсюда, – шепчет она, с мольбой глядя на меня. Я полуслепой от ярости, с трудом осознаю смысл ее просьбы. Ей не стоит меня касаться сейчас, когда я пирую, поглощая чужой страх, ломая кости и сознание.

– Отойди, – грозно рявкаю я, и Мэл в страхе отступает. – Не смотри, – еще один четкий приказ, который она не исполняет.

Неисправимая маленькая сучка. Непокорная…

Она не отводит взгляд ни на мгновение, пока я вершу свою расправу над тремя мужчинами, посягнувшими на мою женщину. Град четких уверенных ударов настигает каждого. Они стонут, захлебываясь кровью, пытаясь уползти от меня подальше. Но я еще с ними не закончил. Настигаю каждого, превращаясь в их личный кошмар на долгие годы. Они будут в ужасе произносить мое имя каждый раз, когда будут болеть переломанные кости. Личная вендетта длится не слишком долго, но сильно и болезненно – для них. Я мог бы убить их в ярости, которая выворачивала мои внутренности наизнанку, но останавливаюсь вовремя, не заходя за грань.

Не при ней. Мэл и так увидела слишком много.

– Ты можешь идти? – тяжело дыша, спрашиваю я, поворачиваясь к ней. Мелания наблюдает за мной потрясенным, испуганным взглядом. Я протягиваю руку, и она инстинктивно делает шаг назад, на лице отражение мучительной боли.

– Не бойся, – повелеваю я, в два шага приближаюсь к ней, подхватывая на руки, почти не ощущая ее веса, и выношу на улицу. Хиджаб остался где-то на полу в лавке, но нет времени возвращаться и искать. Ни один зевака не успевает увидеть мою женщину, прежде, чем я сажаю ее на переднее сиденье. Огибаю внедорожник и сажусь за руль.

– Пристегнись, – приказываю я, не глядя на нее. На этот раз Мэл проявляет послушание, включая разум. Я выжимаю педаль газа, и мы резко двигаемся с места. Автомобиль набирает скорость, шины визжат на поворотах. Сцепив челюсти, я агрессивно лавирую между автомобилями на бешенной скорости. Мэл подавленно молчит.

Резко затормозив на пешеходном переходе, я бросаю на нее быстрый взгляд, замечая дрожащие губы и плотно-зажмуренные глаза, подсохшие следы слез на щеках. Ее абайя порванная в нескольких местах и забрызгана кровью, которая принадлежит… не ей. Слава Аллаху. Она невредима.

– Понравилась прогулка? – яростно спрашиваю я. Мелания вздрагивает всем телом, распахивая ресницы. В голубых глазах гнев и боль. Правильно, девочка, бойся меня. Бойся и слушайся, и у нас все сложится. Она продолжает молчать, глядя на меня с немым укором. Я знаю, что тоже виноват, но… Всегда есть чертово «но», после которого между нами летят искры.

– О чем ты думала, мать твою? Безмозглая идиотка! – рычу я, в приступе гнева ударяя по рулю. Она, обхватывает себя руками, мелко дрожит, проглатывая рыдания.

– Так не терпелось приступить к обязанностям проститутки? Искала нового хозяина? Сразу трех? Shaitanah… И сними этот балахон. От него теперь никакого проку. Я куплю тебе новый, – продолжаю кричать на нее.

Мэл опускает глаза, резкими хаотичными движениями выполняя мое пожелание. Черт возьми, лучше бы оставалась, как была…

Под абайей у нее нежно-голубе платье с глубоким вырезом, в который устремляется мой жадный взгляд, потом ниже – на голые коленки, весь мой гнев окрашивается другим чувством – еще более опасным для нее. В крови по венам разливается жидкий огонь, и все воскресшие первобытные инстинкты сейчас против Мэл, которая с ужасом взирает за игрой теней на моем лице.

– Конечно, б…ь, и наряд соответствующий подобрала! – сквозь зубы вырывается у меня приглушенное рычание. Мэл инстинктивно закрывает скрещенными руками грудь, запоздалая скромность… Хочется придушить ее и утешить, а потом снова придушить.

– Мать твою, МЭЛ! Если бы я пришел на полчаса позже, спасать было бы некого. В таком блядском платье тебя отымели бы прямо там.

– Но разве ты не этого хотел? Какая разница бордель или эти… мужчины? – лепечет маленькая идиотка.

– Хочешь вернуться? – рявкаю я, резко выворачивая руль и направляя авто на стоянку перед отелем. Маневр занимает не более двух минут. Мэл не отвечает на вопросы, продолжая дрожать, как осиновый лист.

– Что молчишь? Отвезти обратно? За этим Амира уговорила на рынок тебя отвезти? Хозяина побогаче искала? Думала одурачить удастся кого-нибудь? Думаешь, способна на что-то больше, чем ноги раздвигать? – сыплю я обидными обвинениями, одно абсурднее другого, но не могу остановиться. Во мне бьет коктейль эмоций, с которым не справляюсь. Развернувшись вполоборота, я смотрю, как страх в лазурных глазах сменяется болью, а краска отливает от осунувшихся щек. Ее бледная кожа кажется прозрачной, а губы слишком красными. Белокурые волосы, спутанными локонами, лежат на хрупких плечах. Мне даже не нужно смотреть на волнующую ложбинку между ее грудью на задравшийся подол платья, обнажающий стройные ноги. Достаточно этих глаз и губ, чтобы потерять голову, разум. Сердце. Отпусти меня… Хочется простонать, прорычать, прокричать в голос. Отпусти…

Или я уничтожу нас обоих. Мэл всхлипывает, чувствуя ожесточенное противостояние внутри меня. Ее взгляд умоляет меня остаться, ту часть меня, которая убьет любого, кто тронет, кто взглянет на мою девочку. Я могу подарить ей ад и небо. Она знает, конечно, знает об этом.

Небо не для нас, маленькая.

Пекло ада и танцы на углях – следующая ступень… Готовься.

Я вспоминаю, как она прижималась ко мне там… в лавке, и чувствую болезненный укол где-то в груди. Malaki Alfadi[29]29
  серебряный ангел – араб.


[Закрыть]… Я должен учиться читать сигналы, но, когда внутри пылает пожар, могу только гореть, и горю…

– Я не хочу, в бордель, Адам. Ты же не за этим спас меня. Скажи, что ты специально пугаешь меня. Что ты не собирался… – неожиданно-тихим, надтреснутым голосом обращается ко мне Мэл.

– Адам, б…ь? Адам? – снова свирепею я. – Конечно, я собирался! – вырывается у меня грозный рык. – Нахрена мне нужна пользованная шлюха Дэвиса? Ты до конца жизни будешь отрабатывать любимым промыслом.

– Замолчи! Хватит! – Мэл закрывает ладошками лицо, всем видом показывая, как мучительно для нее слушать мои слова.

– Это ты своему пятому клиенту за ночь будешь кричать, Sharmutah.

И тут что-то происходит. Мэл напрягается, потом резко подается вперед, собираясь влепить мне пощечину, но моя реакция быстрее. Перехватываю ее запястья, удерживая на весу. Голубые глаза сверкают гневом и непролитыми слезами, бездонные, серебристые озера, полные боли и уязвленного самолюбия. И я вдруг понимаю, что не хочу больше сражаться с ней сегодня.

– Запомни одну вещь, rohi,[30]30
  моя душа – араб.


[Закрыть] еnti melki lelabad[31]31
  ты всегда будешь моей – араб.


[Закрыть], – говорю я на арабском, потому что по-английски не могу. Не хочу, чтобы она знала, как близко дотянулась, как глубоко проникла.

– Хватит с меня твоих оскорблений, – кричит на меня Мэл, хватаясь за ручку двери, и дергая ее на себя. – Пусти меня, сволочь…

Мелания

Не могу поверить, что этот ублюдок спас меня только ради того, чтобы сказать все это снова. Я не могу больше находится с Джаредом в одной машине, в одной стране, в одном гребаном мире! Это выше моих сил.

Хватаюсь за дверную ручку, тяну ее на себя, понимая, насколько это бесполезно.

– Выпусти меня отсюда, сволочь! Выпусти! – кричу, ударяя кулаком по стеклу. Костяшки пальцев взрывает боль. За спиной я слышу гневный рык Джареда и уже через секунду чувствую его хватку на своих волосах. Он дергает локоны на себя, заставляя меня развернуться.

– Ты никуда больше не сбежишь, melegim. Я убью тебя, если кто-то увидит тебя в таком виде. Если кто-то посмеет смотреть на мою собственность. И даже думать о тебе, – разъяренно шепчет, обдавая мой затылок своим дыханием.

Все внутри сжимается, я чувствую, как лед, которым обросло мое сердце, тает, вновь оставляя его незащищенным.

Боже, Саадат противоречит сам себе. То снова угрожает отправить меня в бордель, где каждый сможет мной воспользоваться, то, как одержимый, называет меня «собственностью». Хотя в его словах, скорее, звучит едва уловимое «ты моя, моя… только моя».

Или мне так сильно хочется это услышать, что я готова снова поверить в собственные иллюзии.

– Пошел к черту, Саадат! Собственность – это твоя жена. Я же никогда тебе не принадлежала. И никогда не буду, – он сильнее дергает мои волосы, и, резко разворачиваясь, я наотмашь хлопаю его по щеке. Второй раз я бью его еще сильнее, так крепко, что голова Джареда дергается в сторону.

– Ах ты маленькая дрянь, afaa sahmah[32]32
  ядовитая змея – араб.


[Закрыть], – в глазах Джареда отражается неприкрытая ярость вперемешку с, обжигающей нутро, похотью. Нет никаких шансов на то, что смогу противостоять ему… я не успеваю ударить его снова.

И даже набрать в легкие воздуха. Джаред хватает меня за шею, держа в руках мой пульс, и, тем самым, само сердце и жизнь, в своей сильной ладони. Его глаза наливаются кровью, на лбу проступает испарина. Обхватываю пальцами его запястья, пытаясь уменьшить давление на шею. Задыхаюсь от ненависти, и, в то же время, покоряюсь его несгибаемой воле, когда он смотрит мне глаза в глаза. В самую душу.

Его взгляд твердит: «ты – принадлежишь мне», и я таю, уменьшаюсь в размерах…

В глазах Джареда пляшут серебристые языки пламени, в которых мне предстоит сгореть.

Я признаю свое поражение, подчиняясь Джареду. Опускаю руки, позволяя ему уничтожать меня. Тяжелое дыхание, свистящее, сквозь зубы. Он смотрит на меня целую вечность, медленно, по капле, проливаясь слезами по моим щекам, прогоняя ярость из глубин своих неистовых глаз. Выражение его лица неуловимо меняется, становясь настороженным, тревожным. Слезы ручьями стекают вниз, по моему подбородку, капая на запястья рук, которые по-прежнему сжимают мое горло.

– Никогда тебя не прощу, – произношу с надрывом, и хватка Джареда резко слабеет. Я солгала.

– Я бы сам никогда себя не простил, если бы с тобой что-то случилось… Глупая, какая ты глупая, Лана, – мое сердце сжалось, реагируя на его слова, на нотки, сокрушающего мой гнев, сожаления в его голосе. Я делаю лишь один короткий вдох, но воздух снова покидает мои легкие, когда он берет меня силой: притягивает за затылок, и впивается в мой рот требовательным поцелуем, вытягивающим из меня жизнь, и остатки воздуха. Звук сердца стучит в висках, голова кружится. Низкий стон Джареда вибрирует на моих губах, и, одурманенная этим звуком, я приоткрываю свои, позволяя ему забирать еще больше моей жизни, энергии и сил. Его язык проникает так глубоко, безжалостно сливается с моим. Я чувствую жуткую потребность противостоять ему, укусить, поцарапать, но, в то же время, ощущаю себя такой маленькой и беззащитной, под его напором и натиском. Плененная его волей, властью, силой… Одурманенная.

Эмоции переполняют не только от физической близости… плавлюсь в руках Джареда, чувствуя, уже знакомую мне, энергию его власти и силы, накрывающую меня с головой, словно цунами.

Губы Джареда туманят мой разум, заставляя вспомнить, что было в прошлый раз, вслед за таким поцелуем. И я отчаянно желаю большего, еще большего… я хочу этого мужчину до смерти. Эмоции проникают в меня бесконечным потоком, позволяя забыть о боли в ступнях… и обо всем на свете.

– Джаред… ах, – из груди вырывается стон, и я шире раскрываю для него рот. И он покусывает меня, словно дикий зверь… пьет свое имя и частые выдохи с моих губ. Кусает нижнюю губу, резко потянув на себя, продолжая сжимать стальной хваткой мой затылок. У меня нет ни единой возможности освободиться из его плена, и даже руки, что уперлись в его грудь, не спасут меня от неизбежного.

– Отпусти, – шепчу, между горячими поцелуями, а дальше происходит настоящее безумие. Кажется, даже воздух в машине искрится от напряжения, влечения и противостояния между нами.

– И не мечтай, Лана, – Джаред притягивает меня ближе, опуская ладонь на ягодицу. Сгибает ногу в колене, и резко тянет на свое сидение. Я оказываюсь сверху, отчаянно пытаясь избежать контакта с его телом…

– Ты не уйдешь отсюда, пока я тебя не отимею, melegim.

– Но это звучит, как «ты никогда от меня не уйдешь». Пока я пытаюсь отдышаться, Джаред за секунду срывает с себя футболку, через голову. Не удержавшись, закусываю губы, когда вижу его бронзовые мускулы, покрытые татуировками. Смотрю на тигра на груди.

Мой nemir abaid.

Кубики пресса, по которым так и хочется провести пальчиком… Боже, Джаред. Я хочу тебя. Хочу так сильно, что, кажется, задохнусь, если ты не окажешься внутри меня прямо сейчас.

Такой… идеальный. Божественный. Моя безумная, грязная, ожившая фантазия.

Жар, исходящий от его кожи, вид рельефного тела… он тяжело дышит, нуждаясь во мне, так же, как и я в нем сейчас, и крышенсносный вид одержимого мной Джареда, заставляет меня дрожать и трепетать в предвкушении.

Я отчаянно вырываюсь из его рук, собираясь бороться до последнего. Наверное, это уже привычка. Бороться, чтобы в итоге проиграть… Мне нравится, ему тоже. Остальное неважно. Я буду думать потом, завтра. Никогда. Он нужен мне сейчас, чтобы не сойти с ума, не задохнуться от ужаса и боли.

И я знаю, как завести моего неукротимого тигра.

Джаред задирает мое платье до талии, и больно шлепает по бедрам. Настойчиво мнет мою попку, выбивая целый ряд моих стонов. Я чувствую, как кожа горит под его ладонью, когда он нежно поглаживает место удара.

– Ты делаешь мне больно, – хнычу я, чувствуя, предательскую влагу между ног.

– Я бываю нежен только с хорошими девочками, asal[33]33
  сладкая


[Закрыть], – пылко заявляет Джаред, проводит пальцами между половинок, опуская руку к моим нижним губам. Я не успеваю вымолвить и слова, когда он разрывает на мне белье, и резко толкает два пальца внутрь. Так сильно и сладко, и так чертовски мало… я думаю только о том, как хочу внутри его член, а не только пальцы…

– Плохих девочек я трахаю в задницу, – кровь отхлынула от моего лица. Его щека прижимается к моей, когда он шепчет свое обещание на ухо. Я хнычу, пугаясь его намерений, и вскрикиваю, когда ощущаю его палец там, где ко мне еще никто не прикасался. Даже я сама.

– Нет, Джаред! Нет! Иди и трахни свою гребанную жену! Куда угодно! – кричу я, снова нанося удары в его грудь. Мой крик переходит в разочарованный стон, когда Джаред достает свои пальцы, и затыкает мне рот ими же.

– Вот так ты хочешь, крошка, попробуй… – Сжимаю их губами, кружу языком вокруг, прикрывая глаза, прекрасно зная, какую картину это ему напоминает. – А жену я обязательно трахну, не переживай.

Джаред нагло ухмыляется.

– Но сейчас я хочу тебя, маленькая, – на выдохе признается он. Его зрачки расширяются, отражая неимоверную похоть и жажду… во мне.

– Хватит сопротивляться, Мэл. Покажи мне, какая ты горячая девочка, – почти с мольбой шепчет Джаред, и его слова будят во мне что-то давно спящее, глубокое, низменное… первобытные желания вырываются наружу, и я знаю… знаю, что с этой секунды я больше не буду отдавать себе отчет в своих действиях.

Стены, которые я воздвигала между нами все последние дни, рассыпаются, превращаясь в искры, в ток, проникающий нам под кожу.

– Покажи мне, малышка, – резко толкается каменным членом в мой живот, и я широко открываю рот, выдыхая… Болезненная истома пробуждает жар и ломоту во всем теле… Я упираюсь руками в теплую грудь Джареда, продолжая соблюдать дистанцию, смотрю в его глаза, и начинаю вращать бедрами, потираясь о внушительную эрекцию.

– Джаред, – мурлычу я, ерзая на его бедрах. Облизываю пальцы, чувствуя, как свободной рукой он сминает мою грудь, ласкает чувствительные соски. – Джаред! – я выкрикиваю его имя, дразня его, доводя до предела. Я хочу свести его с ума, но у Джареда другие планы. Он не собирается ждать.

Наши лбы сталкиваются, я смотрю вниз, туда, где соприкасаются наши тела. Слегка приподнимаюсь, прочитав его мысли. Словно загипнотизированная, глажу его напряженный пресс, и стремительно спускаюсь к штанам, освобождая возбужденный член. Сжимаю в ладошке, провоцируя хриплый стон.

Я, наверное, никогда не перестану заводиться, глядя на эту часть его тела. Как и на все другие… Ласкаю открытую плоть пальцем, доводя Джареда до дикого и протяжного рыка.

– Я помню, какой он сладкий, – шепчу на ухо, чтобы раздразнить окончательно. Джаред отвечает на мое признание новым шлепком по бедрам и шипением сквозь сжатые зубы:

– Мать твою, Мэл… magnunah[34]34
  сумасшедшая – араб.


[Закрыть]. Ненасытная малышка. Но я не дам тебе поиметь меня, melegim, – Джаред хватает меня за запястья, сжимает до хруста в косточках, и заводит их за спину, придерживая одной рукой.

– Что ты делаешь? Я хочу прикасаться к тебе… – не соображая, шепчу, останавливая движение бедер. Непроизвольно и резко. Вздрагиваю всем телом, наблюдая за тем, как Джаред берет себя в руку, и направляет напряженный член между моих ног. Я готова кричать, умолять и плакать, сдирать на нем кожу, оставляя новые кровавые раны… Просить, чтобы он сделал это как можно быстрее, потому что мне необходимо кончить в руках моего мужчины.

Скорее… пожалуйста.

– Я хочу, чтобы ты умоляла, melegim. И умоляла, каждый раз, когда я соберусь трахать тебя, – надрывно приказывает он, проводит головкой члена по моим обнаженным складочкам. Невыносимо горячий… Меня бросает в дрожь, в жар и холод одновременно.

Нет сил терпеть… я хочу его сейчас, немедля, без преграды и защиты, хочу забыть обо всех, кто был у него до меня, хочу стать последней…

Я молчу, не в силах даже умолять. Боже, да он издевается. Я облегченно выдыхаю, когда он на пару сантиметров погружается внутрь, и чуть ли не реву, когда покидает меня снова. Джаред дразнит нас, кидая в сладострастную агонию предвкушения. Его трясет от нетерпения, но он ждет от меня полнейшей покорности и отдачи.

– Джаред, ну же… умоляю. Дай мне это…

– Малышка хочет больше? Скажи мне, как сильно, – его дыхание около моих губ. Моя кровь превращается в раскаленную лаву, когда он потирается о меня, заставляя меня зависнуть над пропастью из наслаждений.

Низ живота скручивает от болезненной потребности, ноет, сокращается… не думала, что можно так желать человека. Быть одержимой, поглощенной, взятой в плен. Зависимой. Во всех смыслах этого слова. Я не хотела, чтобы подобное безумие свалилось на мою голову, пронзило мое тело и разум, но Джаред не оставил нам другого шанса. Я ненавижу его, и он – воплощение всего того, в чем я нуждаюсь больше жизни… сейчас.

– Очень сильно. Пожалуйста, Джаред. Пожалуйста, – сдаюсь я, содрогаясь всем телом. И, когда я начинаю сама тихонько двигаться, Джаред издает утробный рык, проникая в меня одним мощным толчком, от которого темнеет в глазах. Мы стонем в унисон, сплетаемся телами и дыханиями.

Искры под веками, туман в голове, сердце на разрыв… я так скучала по тебе. Боже, так скучала.

Джаред здесь, во мне, со мной, кожа к коже… я думала на яхте был предел, но нет – сейчас чувства еще острее и ярче. Между нами нет дурацкой резинки, и я чувствую, его тепло, кожу… в тесном помещении, я сильнее ощущаю аромат его тела, такой невероятный… незабываемый для меня.

Вторым, чувственным толчком он наполняет меня уже медленно, позволяя ощутить каждую венку, каждый сантиметр его естества, и того, как он набухает внутри.

Полное безумие. Наслаждение за гранью, я так и не мечтала… не подозревала, и теперь невозможно будет расстаться, отпустить, забыть, вычеркнуть из памяти. Прощение касается моего сердца, и на долгое время я забываю о каждой секунде боли, которую причинил мне Джаред. Мы одно целое, часть друг друга… сейчас.

Джаред слегка ослабляет хватку на запястьях, я кладу ладони на его плечи. Такие сильные, его рельеф напрягается под подушечками пальцев.

– О черт, малышка. Хочешь сама меня трахнуть? – ухмыляется Джаред, резко и глубоко вдыхая сквозь зубы. Я начинаю двигаться на нем, то быстро трахая его, то нежно вращая бедрами, замедляя темп, и вновь ускоряя… он начинает стонать, тянет вниз ворот платья, наклоняется к моей груди, сжимая, обхватывая губами сосок. Его губы настойчиво посасывают, облизывают мою кожу, я запускаю руки в мягкие волосы, прижимая ближе. Его действия сводят с ума. Так чувственно и сладко. До боли.

– Вот так, Лана. Плохая девочка, – Джаред начинает управлять нашими движениями, сжимает попку. Толкается, удерживая мои бедра, яростно вбиваясь глубже. Я резко прогибаюсь в пояснице. Срабатывает сигнал автомобиля, и только сейчас я понимаю, что нас могут увидеть, …такое неприемлемо для этой страны. Даже с тонированными окнами, будет ясно чем мы тут занимаемся. Потому что машина качается так, словно мы на волнах, стекла запотели от тепла наших тел.

– Нас могут увидеть, Джаред…