Текст книги "Босиком по пеплу. Книга 2"

Глава 14

Амиран

Минуя гостиную, мы направляемся к лестнице. Все так же не переговариваясь, поднимаемся наверх. На спальном этаже Алиса собирается свернуть в коридор, ведущий на женскую половину, но я твердо удерживаю ее за локоть.

– Нам выше, – коротко оповещаю, продолжая подъём.

– Куда мы идем? – любопытствует Алисия.

– Хочу кое-что тебе показать.

– Интересное?

– Я бы сказал поучительно-воспитательное, – отвечаю без тени улыбки.

– Хмм, не уверена, что мне нравится такая формулировка, – из притихшего голоса Алисии испаряются заинтригованные воодушевлённые нотки.

– Я и не обещал, что тебе понравится, tatlim, – мрачно ухмыляюсь я.

– Тогда я не пойду, – она резко останавливается, впиваясь пальцами в резные перила.

– Значит, понесу, – не тратя время на уговоры, подхватываю жену на руки.

– Амиран, это не смешно. Ты меня пугаешь! Прекрати! Отпусти немедленно! Я сама могу… – возмущается Алисия, тщетно извиваясь в моих руках.

Достигнув крайнего этажа под самым сводом дворца, я ненадолго останавливаюсь напротив преградившей мне путь ажурной кованной двери. Несмотря на габариты, она бесшумно открывается при помощи ключ-карты.

– Почему так темно? – испуганно восклицает Алиса, когда мы оказываемся в тускло-освещаемом коридоре. Дверь за нами беззвучно захлопывается.

– Амиран, куда ты меня тащишь? – обхватив мое лицо ладонями, пытается добиться ответа. Я упорно молчу, глядя мимо нее. Только вперед.

– Здесь все в пыли, и воняет протухшими тряпками. Мне дышать нечем. У меня аллергия на грязь, – Алиса резко меняет стратегию, переходя к жалобам. Я ухмыляюсь, отдавая дань ее находчивости и размеренно следуя вдоль закрытых дверей комнат.

– Я осматривала дворец не один раз, но сюда меня не пустили, – сообщает шепотом. – Я боюсь приведений, Ран.

– Без специального разрешения этот этаж закрыт для всех обывателей резиденции, включая прислугу, – Алиса вздрагивает, не ожидая, что я отвечу. Запрокидывает голову, растерянно глядя мне в глаза. – Но у меня, разумеется, есть доступ ко всем помещениям. Можешь успокоиться, tatlim, приведений здесь точно нет, – «утешаю» испуганную жену, и остановившись у одной из дверей, ставлю ее на ноги. Открываю тем же способом, что и первую, толкаю плечом и, переступив порог, ставлю Алисию на пол.

– Может, объяснишь, какого черта происходит? – обхватывая себя за плечи, Алисия пугливо озирается по сторонам.

– Осмотрись пока, Алиса, – бесстрастно говорю я, повернувшись к жене спиной. – Мне интересно услышать твои предположения, – поясняю, запирая дверь на замок.

Обернувшись, нахожу взглядом застывшую фигуру жены. Она неподвижно стоит в центре комнаты, прижимая к груди дизайнерскую сумочку. Из узких окон сочится золотистый лунный свет, позволяя рассмотреть скудное убранство небольшого пространства: выцветшие гобелены, потрескавшуюся мозаику, пыльные ковры и минимум необходимой мебели. Небольшая тахта без изысков, застеленная грубыми простынями, деревянный стол… и все.

– Ну, так что? Готова озвучить идеи? – неторопливо расстегнув пиджак, убираю руки в карманы брюк. Алиса поднимает на меня, полный смятения взгляд, отрицательно мотнув головой.

– Здесь есть туалет, вода. Душ и свет отсутствуют, но это умышленное упущение, сделанное исключительно в соответствии с предназначением этих помещений, – подсказываю я, шагнув вперед. – Комнаты запираются исключительно снаружи, – открываю еще один фрагмент ребуса.

– Не знаю.., – растерянно качает головой Алисия.

– Нет? А подумать? – вопросительно смотрю на загнанную в клетку хищницу, медленно сокращая разделяющее нас расстояние. – Днем свод дворца раскаляется и тут становится невыносимо жарко. Настоящее пекло, tatlim, – замолкаю, настойчиво удерживая ее взгляд.

– Я не знаю, Ран, – сдавленно шепчет она. – Просто скажи мне, и давай покончим с этим.

Приблизившись вплотную, поднимаю руку и снова снимаю никаб с ее головы. Она вздрагивает от каждого движения пальцев, неотрывно следит за выражением моего лица. Шумно вздыхает, когда я провожу большим пальцем по ее губам, и послушно открывает рот, позволяя проникнуть внутрь. С гортанным звуком Алиса плотно обхватывает фалангу губами, трогает языком, облизывает. Зрачки расширяются, заполняя потемневшую голубую радужку.

– Такая ласковая сегодня, tatlim, – ухмыляюсь я, без усилий разгадав ее игру. – Хочешь доставить мне удовольствие или снова что-то натворила?

– По-моему я давно не отказываю тебе в удовольствии, – выпустив палец изо рта, она кладет ладони на мои плечи и тянется к губам с чувственным мурлыканьем.

Я помню, какие звуки издаешь ты, Ли. Помню, как ты стонешь, теряя контроль над своим телом, как выгибаешься и умоляешь трахать тебя сильнее.

– Не отказываешь, tatlim, – я отстраняюсь, удерживая ее лицо за скулы. – Быстро вошла во вкус.

Почти с первого раза ты была такой…

– Почему ты так смотришь? – спрашивает едва слышно, скользнув вопросительным взглядом по моему застывшему лицу. Вряд ли Алиса способна осознать, чего мне стоит удержаться от желания свернуть ей шею. Прямо сейчас. Здесь. Без суда и следствия. Иначе не смотрела бы на меня с растущим волнением, а кричала, умоляя о помощи.

– Как? – голос звучит грубо. Алиса дергается, почуяв неладное и приглушенно стонет, когда мои пальцы сжимаются на ее скулах сильнее.

Наши последние встречи, ты помнишь? Ты часами могла скакать на мне, Ли.

– Как тогда… на озере, – сдавленно выдыхает она, часто и испуганно моргая.

Если ты такая горячая девочка, может, твоей щедрости и на меня хватит?

Сука, ты, tatlim. Сука, черт бы тебя побрал.

Закрыв глаза, проглатываю яростный рык, мысленно перегрызая глотку разбушевавшейся кровожадной твари, жаждущей ее слез, боли и унижений.

Моя сука. Никто не тронет.

Даже я.

Расслабив пальцы, резко отпускаю Алису, и отступаю на пару метров назад, поворачиваюсь спиной.

– Амиран… – она опрометчиво делает шаг в мою сторону.

– Нет, не подходи, – стальным тоном приказываю я. – Стой, где стоишь. Я расскажу тебе об истории этих комнат. Хочешь?

– Нет, я хочу уйти, – подавленно отзывает Алиса. – Ты странно себя ведешь.

– Шейх, владеющий дворцом до меня, обустроил этот этаж для провинившихся наложниц и жен, – игнорируя ее просьбу, начинаю я. – Раздев догола, он запирал их в этих комнатах, лишая привычных удобств и средств гигиены. Наказание длилось от пары дней до нескольких месяцев. В зависимости от тяжести проступка. Шейх считал, что ничто не собьет с женщины спесь, как отсутствие: зеркала, мыла, зубной пасты, шелкового белья, сплетен и секса. Говорят, он хвастался, что его метод работает безотказно, но радость шейха длилась недолго. Во времена переворота он попал под опалу короля и был повешен на главной площади Асада, как и другие заговорщики.

– Несчастных женщин шейха освободили?

– Нет, не успели, – отвечаю безучастным тоном. – Они совершили массовое самоубийство в день казни шейха.

– Здесь? – ошеломленно восклицает Алисия.

– Нет. Их тела выловили из залива следующим утром.

– Какой ужас! – ее передергивает от услышанного. – Зачем они это сделали?

– Наверное потому, что любили, – равнодушно пожимаю плечами. – Не смогли жить без своего мужа и господина.

– Это болезнь, психическое отклонение, что угодно, но не любовь, – импульсивно заявляет Алисия.

– Разве? – скептически отвечаю на эмоциональный выпад жены. – Со стороны диагнозы ставить всегда проще. Куда сложнее разобраться в себе. Ты же побежала босиком по пеплу навстречу смерти. Побежала не думая, не оглядываясь, – напоминаю о недавних событиях. – Ради любви?

Она не спешит с ответом. Я слышу ее участившееся дыхание, чувствую разрастающийся женский страх. Медленно повернувшись, смотрю в блестящие кристально-голубые глаза, смотрю долго, не отрываясь, и она тоже не смеет отвести взгляд. Алиса уже не сомневается, не догадывается, а точно знает, что очередной ее секрет разоблачен.

– Ради жизни, Ран, – всхлипывает с отчаянным надрывом. – Я знала, что ты убьешь его, если …

– Знала? Откуда, Алиса? Я убил его? Выдвинул хотя бы одно из обвинений, по которому ему грозил тюремный срок?

– Одно выдвинул. Самое тяжелое в анмарской системе правосудия.

– Он в тюрьме? – рявкаю я, и, вздрогнув, Алисия испуганно жмурится.

– Нет, – она мотает головой, – Амиран… Я не могла сказать… – порывисто прижимается ко мне всем телом, цепляясь пальцами за лацканы пиджака, смотрит в глаза сквозь пелену слез, и снова умоляет: – Прошу тебя. Хамдан ничего плохого не хотел.

– Я отлично видел и слышал, чего хотел Хамдан, – схватив ее за плечи, отрываю от себя и грубо встряхиваю. – Ты снова солгала мне, Алиса. Я обещал тебе наказание. Оно начнется прямо сейчас.

– Амиран.., – отчаянно шепчет Алисия, смахивая со щек ручейки слез.

– Снимай одежду. Всю. Ничего не должно остаться, кроме этого.., – подняв с пола упавшую во время наших баталий сумку, рывком дергаю молнию и, достав футляр с ожерельем, бросаю к ее ногам. – Оно действительно лучшее из коллекции ювелирного холдинга Адама Саадата, но блистать ты будешь в нем здесь. А не на свадьбе сестры.

– Церемония состоится? – испуг в распахнутых глазах сменяется облегчением, взрывая во мне волну неконтролируемого бешенства.

– Я лично за этим прослежу, – сардонически ухмыляюсь. – И организую свадебное путешествие новобрачных. Они проведут весь отмеренный срок под надежным вниманием моей охраны.

Она молчит, глотая слезы. Ошеломленный взгляд мечется по моему лицу.

– Удивлена, tatlim? Надеялась на другой исход? – спрашиваю со злой иронией. – Наверное, он тоже, когда заварил всю эту кашу. Как ты правильно заметила, умереть легко, а сражаться за свою жизнь, свой выбор и свою страну дано не каждому. Именно этим твой герой и займется сразу после возвращения из медового месяца. Он будет направлен на военную службу в провинцию Зулейр, – бесстрастно озвучиваю принятое решение.

– Но там война!

– Генерал войны не боялся, пусть берет пример с отца, – равнодушно отзываюсь я, дергая завязки на ее абайе, и взявшись за край ворота, разрываю почти до низа. – Остальное сама снимешь, или помочь?

– Нет, я не стану, – она с шипением бьет меня ладонями по плечам и с кошачьей резвостью отскакивает назад. – Ты меня не заставишь, – вздернув подбородок, продолжает пятиться. – Я не твоя рабыня.

– Будет, как я хочу, – отрезаю угрожающим тоном, неумолимо приближаясь. Она отчаянно мотает головой. Вздрагивает, наткнувшись на стену.

– Стой, я сама, – сдается загнанная в угол Алиса, сверля меня униженным ненавидящим взглядом. – Сама, – повторяет тише, начиная неловко снимать с себя одежду и бросать мне под ноги.

– Быстрее, – подгоняю я, бесстрастно наблюдая за суетливым и отнюдь не эротичным процессом раздевания. Оставшись полностью обнаженной, Алисия расправляет плечи, откидывая за спину густую волну белокурых волос, и снова позволяет себе вызывающий взгляд в мою сторону.

– Не забудь про колье, – носком обуви толкаю по полу футляр.

Стиснув зубы, она выполняет. Не с первого раза, но у нее получается застегнуть украшение. Наши взгляды сталкиваются в немом противостоянии.

– Нравится? – с глухой злостью спрашивает Алиса. Я отрицательно качаю головой, шагнув вперед. Она недоверчиво ухмыляется. А, может быть, все еще не понимает, что игры кончились.

– Не обманывай себя, Ран. Ты чувствуешь удовлетворение, наблюдая за моим унижением, – кричит в ней уязвленная гордость.

– Нет, tatlim, не удовлетворение, – приблизившись вплотную, дотрагиваюсь до переливающихся камней на изящной шее. Бриллиантовый блеск на фарфоровой коже привлекает внимание, завораживает. Tatlim блистает даже в этих убогих декорациях, ни на секунду не сомневаясь, что она и есть главное сокровище.

– Тогда что? – допытывается Лиса. Запустив ладонь в рассыпавшиеся по спине пепельные локоны, лениво пропускаю их между пальцами.

– Бесконечное сожаление, – склонив голову, я едва касаюсь губами ее лба, и резко отстраняюсь. – Доброй ночи, Алиса, – собрав с пола ворох одежды, разворачиваюсь и иду прочь, оставляя тигрицу в ее новой клетке, раз старая пришлась не по вкусу.

Глава 15

Алисия

Не могу поверить.

Он запер меня в тюрьме, в мерзкой и душной клетке. Меня, дочь шейха!

Поместил в воспитательный изолятор, словно я пластиковая кукла, или рабыня, которая должна испугаться подобных условий и впредь беспрекословно подчиняться его высочеству.

Черт возьми, я и так слушалась! Все это время я вела себя как идеальная жена. Да, я не прогнала Нейта из своего кабинета, но мне просто необходимо было сказать ему, что, между нами – все кончено. Поставив окончательную точку в отношениях с Нейтом, я не сделала ничего предосудительного и достойного жестокой пытки.

Амиран воспринимает меня как животное, которое можно бесконечно дрессировать. Иногда, снисходительно гладить и поощрять за послушание. Но ни рабыни, ни животные не заслуживают такого к себе отношения.

Он моей смерти хочет? И не только моей теперь… тогда к чему эта воспитательная каторга? Застрели сразу, Амиран. Обоим станет легче, разве нет?

Мне абсолютно нечем дышать здесь. Особенно днем, когда комната превращается в неисправную парилку. Каждый вдох – особый вид экзекуции. Застарелая пыль и микрочастицы песка проникают в легкие. Глаза слезятся, в груди постоянно щекочет, болезненное чихание царапает носоглотку.

Обнаженная, беззащитная, униженная, уязвленная, ничтожная… такой я себя чувствую. Полной дурой, которая хотела сделать сегодняшнюю ночь началом чего-то нового между нами.

А теперь мне хочется послать Амирана к черту. Сбежать.

На этот раз совершенно одной.

Я не хочу, чтобы наш ребенок рос в такой семье.

Не хочу, чтобы этот малыш, однажды увидел, как его деспотичный отец запирает меня в жутких условиях, без тени сомнения и сочувствия на лице.

Я мечтаю о душе, потому что уже через несколько часов, проведенных взаперти, грязь скатывается на мне неприятными и липкими комками. Волосы и кожа головы раздражающе чешутся, и это – только начало всех моих испытаний в темнице.

Что будет дальше, боюсь спросить? А главное – за что? За «бесконечное сожаление», за правду? За то, что не сообщила ему, что Нейт ворвался ко мне, потому что не хочу смерти близкого человека и крови на руках своего мужа?

Я ничего криминального не совершила. Не отвечала на его прикосновения, поцелуи. В отличие от Амирана, который не так давно на моих глазах бесстыдно лапал стюардессу, а потом этими руками касался меня. Ох уж эти двойные стандарты, когда мужчинам – можно все, а женщину за мимолетное «привет» другому – в Анмаре казнить могут.

И неизвестно, не имеет ли Амиран на стороне еще десятки любовниц и покорных наложниц. Но о чем я говорю? У женщин в этой стране меньше прав и свобод, чем у насекомых, таящихся в песчаных валунах Махруса.

Оглядывая свои новые «апартаменты», давно привыкнув к туманному полумраку, я ловлю себя на мысли о том, что… это не лучшее место для нашего ребенка, Амиран.

Все могло бы быть по-другому сегодня, но ты никогда не узнаешь.

Я бы сказала тебе. После потрясающей близости. Когда ты еще глубоко во мне. Когда дрожим вместе и дышим друг другу в губы, пытаясь насладиться каждым мгновением страсти и животного единения. Я бы вмиг забрала всю твою ярость и злость, растворила бы счастливой новостью ненависть, что ядовитыми нитями обволакивает твое сердце. Ты лишил нас этого…

Выбрал иной путь. И клянусь, что если ты не выпустишь нас отсюда до утра, я возненавижу тебя с новой силой.

Никогда не впущу тебя в свою душу, стану куклой… послушной, примерной и идеальной, если прикажешь, но не более. Мое сердце, которое ты стиснул в своей ладони, в сжатом кулаке остановится и погаснет.

Бесконечно и неудержимо ворочаясь, я с трудом засыпаю на твердой тахте. Ошейник, подаренный Амираном, неистово сдергиваю с ключиц и швыряю к входной двери, в надежде на то, что Ран наступит на него босыми ногами. Когда вернется.

Слабая надежда тревожит сердце уже следующим утром: я слышу шаги на лестничной площадке, предвкушая очередную встречу с мужем. Не выдержал, соскучился по мне? Интересно, сразу на меня накинется или помыться позволит?

Но все мои мечты разбиваются об острые скалы реальности: это не Амиран пришел меня освободить.

Это Дайан заявляется, с целью доставить мне завтрак через специальное отверстие в двери снизу. Ничего более унизительного в моей жизни не происходило. У меня нет сомнений в том, что это сестра моего мужа, поскольку из-за спертого воздуха и слабой системы вентиляции я отчетливо уловила аромат ее ванильных духов. На окружающие запахи я начала реагировать довольно остро.

Меня, Алисию Саадат, кормят через крохотное тюремное окошко. Алисию Мактум…

Отец поубивал бы тут всех и каждого, если бы узнал об этом. Но думаю, что правда никогда не дойдет до его ушей, а Амиран найдет способ, как объяснить наше отсутствие на свадьбе моей родной сестры.

– Дайан! – надрывно кричу я, нервно дергая ручку двери. В этот самый момент, Леманн невозмутимо проталкивает через дверь пакет с одеждой.

– Дайан, выпусти меня, прошу тебя!

Ответом мне служит затихающий стук каблуков. У этой стервы даже сердце не дрогнуло, не сомневаюсь. Никакой женской солидарности, ни капли сочувствия.

Не сомневаюсь, что пока я распинаюсь и жалобно кричу, Дайан злорадно и удовлетворенно улыбается, смакуя мое жалкое положение.

К вечеру Амиран не возвращается.

А я окончательно убедилась в том, что уже не попаду на свадьбу Нейтана и Камилы. Хоть какой-то плюс в моей изоляции.

Глава 16

Амиран

На свадебную церемонию я прибываю в сопровождении своей многочисленной свиты. На этот раз без опоздания.

Вся политическая и бизнес элита Анмара уже в сборе, потому как не в правилах хорошего тона приезжать позже наследного принца. Огромный зал ресторана на крыше одного из самых высоких бизнес центров Асада, арендованный для торжества, традиционно разделен на две половины. Не знаю, что происходит сейчас в женской, но мужская – забита гостями до отказа.

Адам Саадат, как отец невесты, приветствует меня первым. Церемониальный обмен рукопожатиями и поздравлениями не занимает больше минуты. Пока мы продвигаемся к расположенному в центре столу, успеваю пожать руки еще как минимум ста пятидесяти мужчинам. В зале шумно, присутствующие, как обычно, общаются эмоционально и громко, между столов витает дым кальяна и дорогих сигар.

– Место выбрано идеально, Адам, – из вежливости отмечаю я. Шейх так же из вежливости благодарит. Ни ему, ни мне роскошь давно не бьет в глаза, оригинальность украшений не удивляет, обилие золота и драгоценных камней в декоре и прочие атрибуты, подтверждающие статус Саадата, как алмазного короля, вызывают немой восторг только у сопровождающего меня Мердера. Парню из трущоб сложно привыкнуть к пафосу и королевскому размаху. Колман – единственный из присутствующих одет в западном стиле, не считая официантов в униформе, к слову не уступающей мировым брендам по качеству, цене и крою. Как иначе? Все-таки дочь шейха центральной провинции выходит замуж.

– Мне сообщили, что вы прибыли один. Моя дочь не здорова? – Адам задает вполне ожидаемый вопрос. Я даже несколько удивлен, что он не спросил раньше.

– Моя жена.., – подчёркиваю, чтобы не забыл. – Просила передать свои поздравления жениху и невесте. К сожалению, сама не смогла приехать. Легкая простуда. Ничего серьезного.

– Камила будет расстроена, – полируя мое лицо сканирующим взглядом, отзывается Саадат. Его беспокойство объяснимо и даже не беспочвенно.

– Мы с женой непременно навестим молодоженов, когда они вернутся из свадебного путешествия, – обещаю я встревоженному «белому тигру».

– Мой дом тоже всегда открыт для вас, эмир. Мелания скучает по старшей дочери, и я тоже. Будем рады, если вы найдете время посетить мою резиденцию.

Я не успеваю ответить на официальное приглашение шейха, потому, как мы, наконец, добираемся до диванов, предназначенных для жениха и его ближайших родственников.

Здесь все: «счастливый» Хамдан, его младшие братья, генерал, десятилетние сыновья-близнецы Саадаты. Мне никто не рад, кроме мальчишек, которым интересно поглазеть на эмира, но почти все «держат» лицо, не позволяя выказать недовольство моим обществом. Почему «почти»? Хамдан себе не изменяет. Пытается убить взглядом, уничтожить презрением, мысленно при этом расчленяя и кастрируя. Общие правила и уважение к тем, кто выше рангом для него не в счет.

Усилия парня бессмысленны, чтобы он себе не придумал. Его унижение – не цель моего присутствия здесь, и я быстро о нем забываю, включившись в разговор с Саадатом, касающийся политических вопросов. В данной сфере разногласий у нас практически нет. Как десять лет назад, так и сейчас, я могу полностью рассчитывать на его поддержку в продвигаемых мной реформах и программах.

Генерал в обсуждении не участвует. Со времен нашего разговора на озере, между Каттаном и Саадатом возник ряд личных разногласий, которые до сих пор не рассосались. Ни того, ни другого не радует инициированное по моей воле родство. Тем не менее, теперь они будут вынуждены взаимодействовать, как одна семья. Общие интересы, общие цели на «наше общее» благо.

Ближе к середине мероприятия жених с видом мученика под бдительным присмотром своих новых и старых родственников удаляется в соседний зал, чтобы взбудоражить своим появлением женщин. Я предпочёл отказаться от участия в традиционном «знакомстве» жениха и невесты, оставшись в компании Мердера.

– Так понимаю, невесту нам не покажут? – разочарованно интересуется Колман, проводив взглядом процессию во главе с едва волочащим ноги Хамданом.

– И виски тоже не нальют, – ухмыляюсь я. – На многих свадьбах жених и невеста сами впервые видятся. Ты как будто первый раз в Анмаре, Кол.

– На свадьбе первый, – серьезно отвечает Мердер. – Планировал на твоей погулять, но не судьба.

– Гулять было бы так же весело, как и на этой. Так что ты немного потерял.

– Твоя жена тоже думает, что немного потеряла? Мне кажется, для женщин все эти церемонии важны, – замечает Колман, скользнув по моему лицу изучающим взглядом.

– У нас были особые обстоятельства, – напоминаю я.

Последние обстоятельства все еще стоят у меня перед глазами. Я пытаюсь их стереть, но ни черта не выходит. Бешенство кипит в венах, стоит только подумать о своей лживой tatlim. А я должен быть максимально собран, разрушительные эмоции мне сейчас ни к чему, но Шайтан, эта девушка способна пробить даже бронированный самоконтроль. И то, что поджавшая хвост хищница наказана, не приносит никакого облегчения. Напротив, я каждую гребаную минуту борюсь с желанием позвонить Дайан и попросить выпустить тигрицу на волю.

– В курсе я твоих обстоятельств, Ран, – задумчиво напоминает о себе Мердер, и я благодарен ему за возможность отвлечься от тяжелых мыслей. – Ты итак на счастливого весельчака не тянешь ни разу, но сегодня особенно напряжен и дискутировал в довольно агрессивной манере. Это сложно не заметить со стороны. Семейная жизнь даже по патриархальным меркам оказалась не так проста, как тебе казалось?

– Давай ты сначала сам женишься, потом мы поговорим, – уклоняюсь от прямого ответа. Проницательность Колмана не всегда уместна, как и его фамильярность. А о причинах моего напряжения ему точно знать не обязательно.

– Я пока не созрел, – отшучивается Мердер. – А вот на жену Хамдана Каттана бы глянул разок.

– Ты ее видел, просто не помнишь. В Нью-Йорке мы неоднократно пересекались на разных мероприятиях. Красивая девушка, не сомневайся. Каттан со временем тоже оценит.

– Насчёт красивой не сомневаюсь. Когда мы в последний раз были у Саадата, я младшую видел. Вот, где огонь.

– Кол, ты говоришь о дочери шейха, – холодно напоминаю Мердеру основы этикета королевства, на территории которого он сейчас находится. – И что ты мог разглядеть под никабом, я не пойму? – окидываю поверенного пронизывающим вопросительным взглядом. – Ты же помнишь, что заговаривать с местными женщинами нельзя?

– Так она сама, – обороняется Колман. – Мы саду столкнулись. Девчонка была без никаба и с сигаретой. Зажигалку попросила, я дал. Откуда мне было знать, что это Анжелина Саадат? Она и курить-то не умеет. Специально караулила. И имя мое уже знала. Кстати, ей ты еще жениха не нашел? – в шутливой манере любопытствует Мердер.

– Не смешно, – раздраженно пресекаю легкомысленный тон друга.

История Колмана ничуть не удивляет. Сестры Саадат – это отдельный уникальный и неизученный подвид кошачьих. Рождённые свободными по духу, и живущие в арабской стране – по факту.

– Или ты претендуешь? – уточняю на всякий случай.

– Симпатичная, мне понравилась, – уклончиво пожимает плечами Мердер.

– Ты прикалываешься сейчас? – подозрительно прищурившись, спрашиваю я. Мердер отрицательно качает головой, взгляд становится серьезным, пристальным. Парень явно не шутит.

– Нет, абсолютно, – произносит ровным тоном.

– Тебя вроде восточные женщины никогда не интересовали, – привожу железный аргумент, основанный на наших веселых университетских буднях.

– Ну, тебя как бы тоже, – с полуулыбкой парирует Колман.

– Алисию трудно отнести к озвученной категории, – имя жены снова задевает нервные окончания где-то глубоко внутри.

– Так и Анжелину нельзя.

Мы одновременно замолкаем, обмениваясь понимающими взглядами.

– Колман, без обид, но ты дочери шейха не пара. Даже курящей и не почитающей традиции, – не без иронии выражаю свое сожаление. – И даже если она сама тебе на шею повиснет, – добавляю для непонятливых.

– Ты же можешь мне титул какой-нибудь…

– Мердер, вопрос закрыт, – отрезаю тоном, красноречиво дающим понять, что поднятие темы повторно невозможно. – Вернемся лучше к последним данным, что ты мне предоставил, – резко меняю ракурс разговора в актуальное русло.

– Ошибки исключены, – настаивает Колман, распознав сомневающиеся интонации в моем голосе.

– С аналитической стороны все точно, – не спорю я. – Связь фигурантов четко прорисовывается. Мотивы, способ реализации террористического акта – без вопросов.

– Но?

– У меня нет стопроцентной уверенности, Колман, – задумчиво смотрю на Мердера поверх взятого со стола бокала с минеральной водой. Делаю небольшой глоток, чтобы промочить горло и ставлю обратно. – Мне нужно больше данных.

– Это нереально. Осталась неделя, – сжав челюсть, качает головой Колман.

Не доволен, что я сомневаюсь в его компетенции. Таких случаев за все годы нашего сотрудничества можно насчитать не больше пяти. Это всего лишь один процент из положительно выполненных совместных задач. Мердер и сам уже знает, что если я колеблюсь, то лучше переждать или свернуть операцию. Я не принимаю решений, если не чувствую полной уверенности. Точно так же не пытаюсь сворачивать горы, полагаясь исключительно на чутье. Необходим баланс того и другого.

– Будем действовать исходя из итогов «Высшего Совета», – озвучиваю дальнейшую стратегию. Откинувшись на спинку дивана, натыкаюсь на разочарованный взгляд Колмана. – Ложное обвинение в сторону некоторых лиц может иметь фатальные последствия.

– Продолжим позже, – приглушенно произносит Мердер, кивая на возвращающихся из соседнего зала мужчин. Всех кроме генерала, перехватывают на половине пути. И только Джамаль Каттан, целенаправленно двигается в мою сторону. Безупречная генеральская выправка, волевое бесстрастное лицо, цепкий внимательный взгляд. В пятнадцать лет этот мощнейший по энергетике человек казался мне Шайтаном во плоти. Сейчас я вижу в нем силу и опасность, а еще неоспоримую преданность делу, которому он служит. Это качество достойно уважения, и именно оно натолкнуло на сомнения в логически выстроенных выводах, к которым подвел меня Мердер.

Добравшись до нашего стола, Каттан не спешит садиться, а останавливается напротив меня. Я поднимаю на генерала вопросительный взгляд.

– Могу я просить о личной аудиенции? – он «просит» так, что это больше напоминает ультиматум.

– Когда? – уточняю, немного помедлив.

– Сейчас и желательно тет-а-тет, – бегло взглянув на Мердера, конкретизирует Джамаль Каттан.

– Хорошо, – едва заметно склоняю голову. Скорость положительного решения удивляет генерала еще больше, чем неодобрительно нахмурившегося Колмана. Быстро взяв себя в руки, Каттан тактично предлагает мне следовать за ним.

Гости поспешно расступаются, позволяя нам покинуть зал без каких-либо задержек и препятствий. Охрана не отстает от меня не на шаг.

Глава АРС сворачивает в закрытую для посетителей административную зону. Остановившись у двери без опознавательных знаков, проводит по замку карточкой, распахивает, приглашая войти внутрь. Дав знак охране ждать снаружи, неторопливо захожу в небольшое помещение. Судя по обстановке оно служит кабинетом управляющему рестораном.

– Прослушки нет, камеры отключены, – сообщает генерал, давая понять, что мы можем свободно обсуждать вопросы любой степени секретности. Что ж, мне даже интересно, что заставило Каттана вызвать меня на приватный разговор.

– Если речь пойдет о твоем сыне, то ты зря рассчитываешь, что я изменю принятые решения в отношении его назначения. Состоявшая свадьба не является смягчающим обстоятельством, – сразу отметаю одну из возможных причин.

– Я не собираюсь оспаривать твои указы, Амиран, – генерал переходит на фамильярный тон, и мне это очень не нравится. Подозрительно прищурившись, я окидываю его изучающим пристальным взглядом. – Но буду настаивать, на зачислении Хамдана в штаб командования военными частями, базирующихся на территории Зулейра.

– Звание офицера с него было снято, – сухо напоминаю я, начиная раздражаться.

– Так же он был уволен с воинской службы и переведен в вашу группу личного сопровождения, – сдержанно дополняет Каттан.

– И снова нарушил устав, – отвечаю на повисшую в воздухе невысказанную вслух претензию. Генерал не отводит взгляда, полностью принимая на себя мое негодование. Нет сомнений – он уже в курсе очередного набега Хамдана на мою территорию. – Теперь у него появился шанс проявить себя. Чем ты не доволен, Джамаль?

– Я не хочу хоронить сына через неделю после его свадьбы, – предельно честно отвечает Каттан. На волевом лице отчетливо прорисовываются усталость и гнев. Последняя эмоция направлена не на меня. Вероятно, это не просто выпрашивать помилование для сына, в полной мере осознавая степень его вины.

– Через месяц, – поправляю безразличным тоном. – Я дарую ему тридцать дней, генерал.

Каттан стискивает челюсть, в потемневших глазах непреклонная решимость. Склонив голову, я рассматриваю его с придирчивым любопытством, вновь возвращаясь к воспоминаниям юности. Каким удивительным образом поменялись роли – мы практически родственники с суровым и беспристрастным генералом, один взгляд которого когда-то уничтожал на корню попытки к сопротивлению и протестам.