Текст книги "Нарком Фрунзе. Победитель Колчака, уральских казаков и Врангеля, покоритель Туркестана, ликвидатор петлюровцев и махновцев"

Знамена разные, жестокость общая

История Гражданской войны в России трагична не только потому, что друг против друга шли жители одной страны и у каждой стороны была своя, часто очень искренняя правда, а примирить красную и белую правду было невозможно. Одним из самых страшных явлений Гражданской войны была массовая жестокость, которую опять же проявляли обе стороны, часто скатываясь до средневековых, а то и более архаичных ее проявлений. Имя Михаила Фрунзе – одно из тех немногих, с которыми связаны не страшные рассказы о массовых расправах, а свидетельства о попытках даже в захлестнувшем страну водовороте взаимной ненависти белых и красных проявлять благородство по отношению к противнику.

Но, конечно, жестокости, творимые и белыми, и красными, запечатлелись в исторической памяти. Они потрясают не только обычных людей, но и специалистов. В.П. Булдаков в своем исследовании «Революция, насилие и архаизация массового сознания в Гражданской войне: провинциальная специфика» (альманах «Белая гвардия», № 6, 2002) подробно описывает эти явления как «своего рода традиционалистскую реакцию на «цивилизованные» формы насилия Первой мировой войны. Большевизм, рожденный доктринальным отрицанием «войны машин против людей», не мог не реанимировать реликтовые разновидности насилия, действующего по нескольким параметрам, а не по линии противоборства эфемерных пролетариата и буржуазии. Наиболее масштабной и «сущностной», разумеется, оказалась война деревни против города. «Региональная революция» в ее местническом и пространственно-информационном измерениях – особый ее вариант. Ее не следует рассматривать как бунт «отсталой» провинции против столиц – это понятие скорее социокультурное, нежели географическое. Сами столицы были средоточием «периферийного» (солдатско-матросского) насилия в 1917 г. – отсюда и октябрьская победа большевиков». Правда, затем из революционных столиц покатилась волна революционной стихии обратно в регионы. И те самые «столично-провинциальные маргиналы», наспех вооружившись идеями и лозунгами, ринулись воспламенять население глубинки. Там они сталкивались то с сопротивлением, то с восторженным принятием революционных перемен. Оба варианта реакции гарантировали новые вспышки и цепное нарастание массового насилия.

Материалы деникинской Особой следственной комиссии содержат описания большевистских расправ 1918 г., которые поражают садистским изуверством. Попытаемся абстрагироваться от многочисленных преувеличений и вникнуть в логику расправ. Описано, что казаков не просто убивали, а предварительно выкалывали глаза, снимали кожу с тела, а рубили так, чтобы продлить мучения жертв. Зафиксированы многочисленные случаи отрезания носа, ушей, половых органов, отрубания конечностей, сжигания живьем и закапывания в землю живыми. Создается впечатление, что палачи задались целью воспроизвести весь спектр средневековых казней. Весьма распространенными были коллективные изнасилования, принудительное участие в оргиях – особенно гимназисток.

Владимир Булдаков. «Революция, насилие и архаизация массового сознания в Гражданской войне: провинциальная специфика»

Жажда самоутверждения во все времена была мощным фактором, определяющим поведение людей, в том числе и в самых скверных проявлениях. А наличие идеологии давало оправдание совершающим самые дикие поступки. И если в столицах новая власть еще как-то пыталась и была в силах контролировать ситуацию, то подальше от центра носители революционного сознания порой словно с цепи срывались. Та же картина наблюдалась и в белом стане. Периодически возникают споры, кто кого превосходил по части жестокости – провинциальная ЧК или провинциальная же контрразведка белых войск, имевшая крайне мрачную репутацию даже среди своих. Например, 1 февраля 1919 года в городе Дмитриевске агент местной контрразведки застрелил из револьвера местного жителя «по подозрению в большевизме». В середине июля 1919 года в Пятигорске была убита беременная учительница гимназии – тоже лишь по подозрению в связях с большевиками. Подобные случаи происходили и до того, и после во многих других городах. Так, 7 сентября 1918 года после победы Ижевско-Воткинского восстания командующий Сарапульской народной армией издал специальный приказ против самосудов над большевиками. По фактам расправ обычно начиналось расследование, но, как правило, оно оканчивалось ничем.

Известен разговор, имевший место как раз во время победного продвижения войск Колчака, – банкир Владимир Аничков, деятель министерства финансов Омского правительства, делился мыслями о происходящем с профессором Владимиром Грум-Гржимайло. Профессор поведал, как оказался невольным очевидцем расправы белых с пленными большевиками, которых они захватили на лесообделочном заводе. Их полуголыми вывели на сильный мороз и публично казнили: «Казнь состояла в том, что какой-то солдатик из белой армии прокалывал животы арестантов штыком». Более всего профессор был потрясен тем, как реагировали остальные свидетели, а их собралась целая толпа, которая «отнюдь не падала в обморок от ужаса, а неистово хохотала, глядя на «смешные» ужимки и прыжки прокалываемых людей».

Аничкову тоже было что рассказать. В Перми, по его словам, наоборот, красноармейцы расправились с «буржуями», захваченными во время облавы в городском сквере. «…Их ввели в примитивно устроенное ретирадное место, с большими дырами в общей доске, приказали раздеться и броситься в выгребную яму, – рассказывал он. – …Люди, стоя на коленях, умоляли расстрелять их тут же, лишь бы избегнуть этой мучительной смерти, но палачи были неумолимы».

Происходили и другие примеры, которые иначе как одичанием назвать было нельзя. Анархистка Ксения Ге, дама из приличного общества, по словам современников-свидетелей, «хорошенькая женщина, русская… дочь генерала», была повешена в Кисловодске добровольцами Шкуро. При революционной власти она выработала проект предотвращения распространения среди красноармейцев венерических болезней, приставив к ним женщин буржуазного класса на предмет сексуального обслуживания. Очевидец рассказывал: «Ксения умерла очень мужественно… уже стоя под виселицей на базаре… сказала конвоирующему ее офицеру: «Я счастлива умереть за мою правду. Вы ее не знаете… но верьте, моя победит вашу». Когда ее в «шикарном, синего шелка» платье и «лаковых великолепных ботинках» вынули из петли, собравшаяся толпа ринулась добывать в качестве талисманов кусочки веревки…

Имели место и более причудливые метаморфозы репрессивности, связанные с тем, что большевистскому террору надлежало иметь особую «классовую» мотивацию. Описаны случаи, когда красные, обстреляв станицу из орудий, брали с жителей контрибуцию за выпущенные снаряды… Естественно, что белый террор, исходящий от более цивилизованных слоев общества, чаще приобретал истероидные формы; красный террор, в отличие от него тянувший свою родословную не столько от Маркса, как от Пугачева, оказался отмечен сочетанием растущего безразличия к жертве и механистичной массовидности.

Владимир Булдаков. «Революция, насилие и архаизация массового сознания в Гражданской войне: провинциальная специфика»

Но процесс одичания общества начался не в момент революции. Почву для него создала Первая мировая война. Ведь в первые ее месяцы оказалось, что нет больше войны по правилам, с красивыми пехотными каре, знаменами, раззолоченными мундирами.

Во время Первой мировой сформировалось разделение на своих и чужих прямо в рамках обычного цивилизованного мира. Если раньше чужими, по отношению к которым дозволялось все, были туземцы в далеких колониях или разнообразные мятежники-изгои, то теперь чужаками, которые «не люди вовсе», стали все, кто находился по другую сторону границы или фронта. Все, что раньше годилось только для войны с туземцами в колониях, стало допустимо и в Европе.

До этого отвязными авантюристами и злодеями, которым все дозволено, были конкистадоры или позже регулярные колониальные войска, вынужденные выполнять непростую цивилизаторскую миссию. Теперь в эту категорию бойцов-цивилизаторов включили и часть интеллектуальной элиты, которой по статусу с давних времен полагалось генерировать эталон разума, нравственности и гуманизма. После того как великие писатели стали штатными пропагандистами, шаблоны представлений о дозволенном были изменены навсегда и ремонту уже не подлежали, даже когда умолкла канонада.

Был во время Великой войны забыт и обычай не трогать мирных жителей – раньше они могли оказаться случайной жертвой разгоряченных победителей или погибнуть от шального ядра, но целенаправленно их недругами никто не считал. Теперь же врагами стали не только солдаты противника, но и женщины, и дети враждебной стороны. Тактика выжженной земли, раньше применявшаяся лишь в колониях, пришла в Европу.

Сталин и Троцкий: начало противостояния

6 июня 1918 года в город Царицын на Волге (впоследствии Сталинград, ныне – Волгоград) прибыл Иосиф Сталин, решением Совнаркома РСФСР назначенный ответственным за организацию продразверстки на юге России и Северном Кавказе и снабжение зерном крупных городов и промышленных центров, а также Красной армии.

«Первое событие стратегического масштаба, в котором Сталин не только принимал участие, но и сыграл руководящую роль, произошло в 1918 году под Царицыном, – писал Владимир Карпов в книге «Генералиссимус». – Причем начиналось его участие в том большом сражении не в положении военачальника, а всего лишь продовольственным комиссаром. Напомню, что, окруженный тогда со всех сторон фронтами, Петроград оказался отрезанным от губерний, которые снабжали столицу хлебом и другими продуктами. Голод начинал душить не только жителей огромного города, но и саму революцию. Надо было предпринимать срочные меры по налаживанию снабжения продовольствием. Одной из таких акций было решение ЦК направить Сталина продовольственным комиссаром в Царицын, через который можно было везти хлеб с Волги и Северного Кавказа в обход деникинской армии, занимавшей Украину и донские хлебородные просторы».

Мандат, выданный Сталину перед отъездом в Царицын

Член Совета народных комиссаров, народный комиссар Иосиф Виссарионович Сталин, назначается Советом народных комиссаров общим руководителем продовольственного дела на Юге России, облеченным чрезвычайными правами. Местные и областные совнаркомы, совдепы, ревкомы, штабы и начальники отрядов, железнодорожные организации и начальники станций, организации торгового флота, речного и морского, почтово-телеграфные и продовольственные организации и эмиссары обязываются исполнять распоряжение товарища Сталина.

Председатель Совета народных комиссаров В. Ульянов (Ленин)

Однако за город постоянно шли бои между белыми и красными, поскольку Царицын был важным стратегическим пунктом. Сталину пришлось возглавить оборону Царицына против наступающих отрядов донского атамана Петра Краснова. Началась так называемая первая оборона Царицына.

Сталин – Ленину

Шестого прибыл в Царицын. Несмотря на неразбериху во всех сферах хозяйственной жизни, все же возможно навести порядок.

В Царицыне, Астрахани, Саратове хлебная монополия и твердые цены отменены Советами, идет вакханалия и спекуляция. Добился введения карточной системы и твердых цен в Царицыне. Того же надо добиться в Астрахани и Саратове, иначе через эти клапаны спекуляции утечет весь хлеб. Пусть ЦИК и Совнарком, в свою очередь, требуют от этих Советов отказа от спекуляции.

Железнодорожный транспорт совершенно разрушен стараниями множества коллегий и ревкомов. Я принужден поставить специальных комиссаров, которые уже вводят порядок, несмотря на протесты коллегий. Комиссары открывают кучу паровозов в местах, о существовании которых коллегии не подозревают. Исследование показало, что в день можно пустить по линии Царицын – Поворино – Балашов – Козлов – Рязань – Москва восемь и более маршрутных поездов. Сейчас занят накоплением поездов в Царицыне.

Через неделю объявим «хлебную неделю» и отправим в Москву сразу около миллиона пудов со специальными сопровождающими из железнодорожников, о чем предварительно сообщу.

В водном транспорте заминка из-за невыпуска пароходов Нижним Новгородом в связи, должно быть, с чехословаками. Дайте распоряжение о немедленном выпуске пароходов к Царицыну.

На Кубани, в Ставрополе имеются, по сведениям, вполне надежные агенты-закупщики, которые занялись выкачкой хлеба на юге. Линия от Кизляра к морю уже проводится, линия Хасавюрт – Петровск еще не восстановлена. Дайте Шляпникова, инженеров-строителей, толковых мастеровых, а также паровозные бригады. Послал нарочного в Баку, на днях выезжаю на юг. Уполномоченный по товарообмену Зайцев сегодня будет арестован за мешочничество и спекуляцию казенным товаром. Передайте Шмидту не присылать больше жуликов. Пусть Кобозев распорядится, чтобы коллегия пяти в Воронеже в своих же собственных интересах не чинила препятствий моим уполномоченным.

По полученным сведениям, Батайск взят немцами.

Нарком Сталин. Царицын

7 июня 1918 г.

Установив в самом городе жесткую диктатуру, Сталин организовал наступление на позиции Краснова в южном и западном направлениях. Но попытка отбросить противника окончилась неудачей. На западе красным пришлось спешно отступить, при этом был потерян контроль над железной дорогой Поворин – Лог.

«Силы Северокавказского военного округа состояли из нескольких маленьких «армий» по 300–400 человек, – отмечает Святослав Рыбас в книге «Сталин». – Они квартировали в поездах, где хранились и награбленные ими «трофеи». Всего в распоряжении командующего округом бывшего генерал-лейтенанта А.Е. Снесарева находилось около 100 тысяч человек. Части были раздроблены и недисциплинированны. Процветали пьянство, разгулы, мародерство».

Вот с таким контингентом «руководителю продовольственного дела» пришлось добывать хлеб и оборонять стратегически важный город на Волге, будто репетируя великую битву, которая грянет в тех же местах через неполных двадцать пять лет. К началу июля в район Царицына с боями прорвались подразделения 3-й и 5-й украинских советских армий, которыми командовал давний знакомый Сталина – Климент Ворошилов. Это была тем более важная подмога, что к этому времени у Сталина разгорелся конфликт с генералом Снесаревым и одновременно – с Троцким. «Для генерала главным делом было остановить немцев и казаков Краснова, сохранить коммуникации до Баку, – отмечает Рыбас. – На Сталина и Ворошилова он смотрел как на случайных людей, присутствие которых надо перетерпеть. Поэтому он обращался к своему непосредственному начальнику Троцкому, надеясь, что тот его поймет».

Фактически сцепились не комиссар с «военспецом», а уже непосредственно два конкурента – Сталин и Троцкий.

В это время в Москве было неспокойно – 6 июля левые эсеры учинили мятеж, провозгласив необходимость разрыва Брестских соглашений и начала революционной войны против Германии. Был убит германский посол Мирбах. Погиб и командующий Восточным фронтом левый эсер М.А. Муравьев, который принимал участие в мятеже. Верные правительству отряды справились с мятежниками. Но тут же пришла весть о новой беде – бакинские нефтяные промыслы были захвачены английскими войсками.

Белогвардейцы захватили Казань. Войска Деникина заняли Екатеринодар. ЦК РКП(б) всерьез обсуждал возможность полного падения советской власти и подготовку к переходу на нелегальное положение. 5 июля V Всероссийский съезд Советов объявил о начале красного террора. Общей практикой стало взятие заложников из числа буржуазии, священников и дворян.

7 июля

Ленин – Сталину

Повсюду необходимо подавить беспощадно этих жалких и истеричных авантюристов, ставших орудием в руках контрреволюционеров… Итак, будьте беспощадны против левых эсеров…

Сталин – Ленину

Все будет сделано. Что касается истеричных – будьте уверены, у нас рука не дрогнет. С врагами будем действовать по-вражески.

10 июля

Товарищу Ленину. Несколько слов.

…Хлеба на юге много, но, чтобы его взять, нужно иметь налаженный аппарат, не встречающий препятствий со стороны эшелонов, командармов и пр. Более того, необходимо, чтобы военные помогали продовольственникам. Вопрос продовольственный естественно переплетается с вопросом военным. Для пользы дела мне необходимы военные полномочия. Я уже писал об этом, но ответа не получил. Очень хорошо. В таком случае я буду сам, без формальностей свергать тех командармов и комиссаров, которые губят дело. Так мне подсказывают интересы дела, и, конечно, отсутствие бумажки от Троцкого меня не остановит.

И. Сталин.

Царицын, 10 июля 1918 г.

В ночь с 16 на 17 июля в Екатеринбурге был убит низложенный император Николай II вместе со всей семьей и домочадцами.

А в Царицыне 19 июля Сталин приказал арестовать всех служивших в штабе округа, поместив их на печально знаменитую «царицынскую баржу» – попросту импровизированную тюрьму на воде. Через три дня туда же угодил и Снесарев. Троцкий прислал распоряжение освободить офицеров. Сталин на том же телеграфном бланке написал резолюцию: «Не принимать во внимание». Из столицы примчались нарочные от Троцкого, успевшие вытащить с баржи троих – самого Снесарева и двух его подчиненных. Остальные были казнены как заговорщики, а тела затоплены вместе с баржей.

Одним из этих двоих освобожденных по приказу Троцкого был Носович, который позже в журнале «Донская волна» описал свои впечатления: «Характерной особенностью этого разгона было отношение Сталина к руководящим телеграммам из центра. Когда Троцкий, обеспокоенный разрушением с таким трудом налаженного им управления округов, прислал телеграмму о необходимости оставить штаб и комиссариат на прежних условиях и дать им возможность работать, то Сталин сделал категорическую и многозначительную надпись на телеграмме: «Не принимать во внимание». Так эту телеграмму и не приняли во внимание, а все артиллерийское и часть штабного управления продолжает сидеть на барже в Царицыне…»

В те напряженные дни Сталин впервые встретился с будущим маршалом Буденным. Произошло это во время бурного обсуждения о целесообразности введения института политических комиссаров и создания солдатских комитетов в войсках. Буденный вспоминал: «Со стула, поставленного в уголке помещения, поднялся смуглый, худощавый, среднего роста человек. Одет он был в кожаную куртку, на голове – кожаная фуражка, утопающая в черных волосах. Черные усы, прямой нос, черные, чуть-чуть прищуренные глаза… Говорил он спокойно, неторопливо, с заметным кавказским акцентом, но очень четко и доходчиво… Подчеркнув роль, которую сыграли солдатские комитеты в старой армии, Сталин затем полностью поддержал меня в том, что в Красной армии создавать солдатские комитеты не нужно – это может посеять недоверие к командирам и расшатать дисциплину в частях… Предложение арестовать инициаторов этого совещания Сталин отверг. Он сказал, что если поднимается какой-нибудь вопрос, то его надо обсуждать, хорошее принять, плохое отклонить… Все высказались за политкомов и предложили тут же принять решение в этом духе, но Сталин сказал, что на совещании конкретного решения принимать не следует, и заверил нас, что Реввоенсовет учтет высказанные нами пожелания».

16 июля

Сталин – Ленину

…Две просьбы к Вам, т. Ленин: первая – убрать Снесарева, который не в силах, не может, не способен или не хочет вести войну с контрреволюцией, со своими земляками-казаками. Может быть, он и хорош в войне с немцами, но в войне с контрреволюцией он – серьезный тормоз, и если линия до сих пор не прочищена, – между прочим, потому и даже главным образом потому, – что Снесарев тормозил дело. Вторая просьба – дайте нам срочно штук восемь броневых автомобилей…

Резолюция Ленина: «По-моему, согласиться со Сталиным».

19 июля 1918 года Сталин возглавил вновь образованный Военный совет Северо-Кавказского военного округа. Ситуацию, которая ему досталась, он описывал так: «Положение на юге не из легких. Военсовет получил совершенно расстроенное наследство, расстроенное отчасти инертностью бывшего военрука, отчасти заговором привлеченных военруком лиц в разные отделы Военного округа. Пришлось начинать все сызнова».

М.И. Потапов, командир бронепоезда «Брянский», вспоминал, как ему пришлось отцепить поврежденную в бою бронеплощадку, а в ответ на просьбу о выделении новой он получил от начальника броневых частей под Царицыном Алябьева распоряжение: «Обратитесь лично к товарищу Сталину и расскажите ему, при каких обстоятельствах оставили площадку на поле боя».

«Пришлось ехать для личного доклада Сталину, – рассказывал Потапов. – Показав в штабе свой документ, захожу в приемную – там ни души. Потихоньку открываю дверь, заглядываю в кабинет. Вижу, ходит в глубоком раздумье небольшого роста человек. На нем внакидку простая солдатская шинель и обыкновенные сапоги. Приняв его за дежурного, я вышел в коридор и в ожидании закурил. Через некоторое время человек в шинели внакидку вышел из кабинета и прошел в смежную комнату. Возвращаясь, он взглянул на меня и осведомился, кого я ожидаю. Отвечаю, что хочу встретиться с товарищем Сталиным по важному вопросу. Он ответил:

– Я Сталин, заходите.

В короткой беседе Сталин заметил, что оставлять противнику даже разбитую бронеплощадку ни в коем случае нельзя, и предложил немедленно доставить ее в Царицын для ремонта.

– Только выполнив это распоряжение, вы можете рассчитывать на получение новой бронеплощадки, – предупредил Сталин».

11 августа

Сталин – Васильеву, командиру отряда в Котельникове

В Царицыне положение ухудшается с каждым часом… Если Царицын падет, погибнет весь Южный фронт и Поволжье. Я уже 10 дней тому назад говорил об этом, требовал от Шевкоплясова частей на север, но Шевкоплясов до сих пор не исполнил своего долга, теперь Царицын накануне падения, и вся ответственность падет на Шевкоплясова и Думенко. Сегодня последний раз обращаюсь к Южному фронту с требованием незамедлительно перебросить на север необходимые части… Прошу, товарищ Васильев, все сказанное Вам немедленно передать, срочно сообщить Шевкоплясову и Думенко, Колпакову, Штейгеру; панику разводить не следует, но правду сказать мы обязаны начистоту…

12 августа

Сталин – Васильеву

…Имейте в виду, что Царицын, быть может, накануне падения… Если завтра не дадите Царицыну полк с кавалерией, Царицын будет взят и весь Южный фронт будет обречен на гибель. Не могу не заметить, что вся ответственность за эту почти вероятную катастрофу падает на Шевкоплясова, который жалкий куберле ставит выше России… Военсовет предписывает Шевкоплясову заменить Вашу бригаду степными отрядами, а мартыновцев срочно отправить в Царицын в распоряжение Военсовета. Военсовет предписывает Думенко прибыть в Царицын хотя бы с двумя опытными эскадронами…

После того как ситуация около Царицына несколько стабилизировалась, Сталин вернулся в Москву, где его ждали накопившиеся дела в Наркомнаце. Но вскоре ему пришлось опять спешить на юг, где началось новое наступление на Царицын.

27 сентября

Сталин – Троцкому

В настоящее время в Царицынских складах: 1) Нет снарядов (осталось 150 – сто пятьдесят штук). 2) Нет ни одного пулемета. 3) Нет обмундирования (осталось 500 комплектов). 4) Нет патронов (осталось всего миллион патронов).

…Командующий же Сытин, странным образом не интересующийся положением фронта в целом (если не считать Поворинский участок), видимо, не принимает или не в силах принять меры для оздоровления северных участков Южного фронта. Более того, на наш двукратный запрос о состоянии северных участков он до сих пор не ответил ни единым словом…

29 сентября на заседании Реввоенсовета Южного фронта в Царицыне разразился скандал. Командующий Сытин потребовал, чтобы военный совет, то есть Сталин и Ворошилов, в его дела не вмешивались, о чем он и телеграфировал Троцкому в Реввоенсовет Республики. 1 октября Военный совет Южного фронта постановил ходатайствовать перед РВС республики о снятии Сытина с поста командующего фронтом и замены его Ворошиловым. На следующий день Сталин телеграфировал об этом в Москву, опять напомнил об отсутствии боеприпасов… Завершалось послание категорически: «Считаете ли Вы нужным удержать за собой Юг?..»

3 октября

Троцкий – Сталину

Приказываю тов. Сталину, Минину немедленно образовать Революционный совет Южного фронта на основании невмешательства комиссаров в оперативные дела. Штаб поместить в Козлове. Неисполнение в течение 24 часов этого предписания заставит меня предпринять суровые меры.

Сталин – Ленину

Председательствующему ЦК партии коммунистов Ленину.

Мы получили телеграфный приказ Троцкого… Мы считаем, что приказ этот, писанный человеком, не имеющим представления о Южном фронте, грозит отдать все дела фронта и революции на Юге в руки генерала Сытина, человека не только не нужного на фронте, но и не заслуживающего доверия и потому вредного. Губить фронт ради одного ненадежного генерала мы, конечно, не согласны. Троцкий может прикрываться фразой о дисциплине, но всякий поймет, что Троцкий не Военный Революционный совет Республики, а приказ Троцкого не приказ Реввоенсовета Республики.

Член ЦК партии Сталин

Член партии Ворошилов

17 октября 1918 года завершилась так называемая вторая оборона Царицына. Войска генерала Денисова месяц атаковали город, и на 17 октября был назначен решающий штурм. Решающую роль в том, что наступление Донской армии оказалось неудачным, сыграла подоспевшая Стальная дивизия под командованием Жлобы, которая ударила наступающим в тыл. Части Донской армии понесли вдобавок большие потери от артиллерийского огня стационарных батарей и бронепоездов, имевшихся в распоряжении красных. На следующий день Сталин послал Ленину в Москву телеграмму с сообщением, что Донская армия под Царицыном разгромлена.