Текст книги "Передружба. Второй шанс"

Глава 8
Богдан

 
Холодная война и не окончен спор!
Достало! Как же все меня достало!
И снова ночь, и одинокий двор,
И каждый тянет на себя все одеяло!
Виновен! Разве нет? Я все уже решил!
И ты давно уже сама за нас решила!
Я ставить точку вовсе не спешил,
Но ты свою свободу точно заслужила!
Предатель, враг, пропащий человек,
Наверное, таким я для тебя остался?
Нет смысла верить в преданность навек,
Потерян я, и компас мой сломался!
Реальность настигает как беда,
Ты в двух шагах, но будто бы чужая,
Слегка кивни, и я решу тогда,
Что больше сам себе не проиграю!
 

Елена Курочкина

Тру уставшие глаза и нажимаю кнопку включения планшета. Девайс думает пару секунд и наконец-то оживает. Экран приветливо светится, изображение четкое. Провожу пальцем, чтобы проверить сенсор, – работает. Хватаю мобильник и звоню по последнему номеру в списке входящих звонков.

– Алло, – отвечает мужской голос.

– Здравствуйте, планшет готов. Можете забрать, когда вам удобно.

– Правда? Это отличная новость, а то дочь уже все уши прожужжала. Приеду в течение часа.

– Буду ждать, – произношу с удовлетворенной улыбкой и кладу трубку.

Повезло, что у меня в наличии был экран на эту модель, хоть какие-то деньги перепали. Всю заначку, что оставалась, пришлось отдать за аренду помещения, и Егор совсем не преувеличивал, говоря о том, что я могу не потянуть. Ценник здесь королевский, даже с учетом «дружеской» скидки. Хорошо, что за хату я не плачу, иначе пришлось бы продать машину.

Разминаю спину, вытягивая руки вверх. Живот недвусмысленно урчит, напоминая, что для энергии нужно топливо. Кажется, в холодильнике оставался кусок ветчины и макароны, что я варил позавчера. Надеюсь, они не пропали. В такие моменты начинаешь ценить материнскую заботу как высший дар, но стоит вспомнить про контроль… Нет, спасибо. Уж лучше питаться макаронами с плесенью, чем жить с родителями.

Выхожу из комнаты и слышу голоса. Наверное, снова Милена с Захой развлекаются. Раскатистый чистый смех отражается от стен и ударяет в сердце, как опытный боксер. Резко хватаю ртом воздух, замирая на месте.

Этого не может быть…

Для верности заглядываю в гостиную. Телевизор выключен, стол не завален пачками из-под чипсов – Захара точно нет дома. Из комнаты под лестницей – там спальня Егора – снова доносится смех.

– Да ладно, Бо, – весело произносит Зеленский-младший, – все не так плохо.

– Да? Мне всего лишь нужно держать штаны, чтобы они не свалились.

– Знаешь, длины толстовки достаточно, чтобы скрыть все, что нужно.

– Даже не рассчитывай на это, маньячело. Тебе мало того, что ты уже натворил?

Первое, что приходит в голову, это ломануться туда и выбить из Егора всю дурь, но я сдерживаюсь. Вряд ли Богдана после этого со мной хоть когда-нибудь заговорит. Скорее всего мы будем лежать с Егором в соседних палатах с одинаковой тяжестью повреждений.

Разворачиваюсь так резко, что кружится голова, и ухожу на кухню. Если уж нам придется встретиться, так пусть им будет неловко, а не мне. Примеряю роль злого повара, который швыряет еду и посуду. Закидываю три шматка ветчины в сковороду, сверху макароны – без плесени, и то хорошо, и вбиваю яйцо. Еда чемпионов!

Шаги за спиной заставляют напрячься, мышцы принимают боевую готовность. Даю себе немного времени собраться с силами, прежде чем повернуться, но понимаю, что никогда не буду готов к тому, что мне предстоит увидеть.

– Кот? Не знал, что ты дома.

Сжимаю рукоятку сковородки с такой силой, что печет ладонь, и оборачиваюсь. Лицо Бо раскрашено румянцем, рыжие волосы в полном беспорядке, а одежда висит мешковатыми складками, и все равно передо мной очень красивая девушка. Девушка, которая стоит сейчас в чужом доме, в чужой одежде и рядом с другим. Игнорирую Егора и обращаюсь только к ней:

– Привет.

– У нас гости, – продолжает как ни в чем не бывало Егор. – Я тут немного накосячил, теперь исправляюсь. Вы ведь уже знакомы, одноклассники, насколько я понял. Значит, представлять вас не нужно?

– Не нужно, – недовольно отвечает Бо, прожигая меня взглядом.

И что это? Я не должен был говорить Егору, что мы знакомы? Или не должен здесь находиться?

– Не только одноклассники, а еще и друзья детства. Лучшие друзья. Правда, Лисенок?

– Это было давно. Детство закончилось, и дружба тоже, – с удивительной сдержанностью отвечает она.

Так не пойдет. Отпускаю сковороду и разворачиваюсь полностью, складывая руки на груди:

– И чувства тоже?

Воздух становится тяжелее, а сердцебиение чаще. Богдана сжимает зубы и, вероятнее всего, представляет, как откручивает мне башку.

– Так вы встречались? – без особого удивления спрашивает Егор.

На лице Бо написано: «Молчи», – но она не понимает, о чем просит.

– Да.

– Нет! – уверенно заявляет она наперекор. – Ничего серьезного, так, передружба – недоотношения. Правда, Кот?

В ее глазах горит воинственный огонь, который опаляет кожу, но греет сердце. Как бы она ни пыталась, как бы ни старалась скрыть, в ней еще живо то, что было и останется только моим. Маленькая частичка наших общих чувств. Бо не смогла от нее избавиться, и я тоже не смог. Возвращаюсь к приготовлению скромного ужина, в кухне повисает неловкая тишина.

– Э-мм… – тянет Егор. – Я, кажется, обещал тебе какао. Сейчас приготовлю.

Я перекладываю макароны в тарелку, а сковородку ставлю в раковину, включая кран. Шипящий звук разносится по кухне, большое облако белого пара поднимается к потолку. Если на раскаленный металл плеснуть холодной водой, то он обязательно даст реакцию. Бо только что сделала то же самое со мной, и я не могу промолчать.

– Она не любит какао. Лучше теплое молоко с медом и корицей.

– Да? Хорошо, – беззаботно отзывается Егор, открывая навесной шкафчик.

– Это устаревшая информация. Я с удовольствием выпью какао, Егор.

– А разве не ты говорила, что на вкус оно?..

– Замолчи! – обрывает меня Бо, отвешивая ментальный подзатыльник.

– Еще у нас есть фруктовый чай, – предлагает Егор.

– Отлично. Пусть будет чай.

Приступаю к мытью сковородки, усиленно работая щеткой. Нет уж, я не могу остаться за бортом.

– И где же вы так испачкались, что пришлось переодеваться? – интересуюсь я.

– Катались с горки на площади, – отвечает Егор, – пару раз навернулись.

– У Бо проблемы с тормозом, лучше не доверять ей управление.

– Во второй раз получилось почти хорошо, немного времени, и она научится.

– Надо же, какая молодец…

– Я вам не скаковая лошадь, чтобы обсуждать мои достижения! – возмущенно вмешивается Богдана.

– Конечно, нет, – ласково произносит Егор. – Извини. Чай готов. Может, сядем у телика? Я принесу тебе одеяло, чтобы согреть ноги.

«Или можно вылить на них этот дурацкий чай», – звучит в моей голове злая шутка из юмористическо-саркастического арсенала Бо. Черт! Я даже по ее юмору соскучился.

– Отличная идея. Куда идти?

Хочет избавиться от меня? Не так быстро, Лисенок, я все-таки живу здесь. Если бы мне было наплевать, я оставил бы этих двоих в покое, но, к их сожалению, это не так. Уж простите, но у нас открытая борьба, и я не собираюсь сдаваться.

Даю ребятам отдохнуть от себя минут пятнадцать, пока ужинаю. Не хочу выводить Бо еще больше, по крайней мере не сейчас. Нужно уравнять шансы. Возвращаюсь в свою комнату и забираю планшет, а после отправляюсь в гостиную и сажусь на диван рядом с Егором, потому что единственное свободное место только справа от него. Жаль.

– Ко мне должен приехать клиент за планшетом. Вы же не против, если я посижу с вами немного? – спрашиваю с нарочитой вежливостью.

Замечаю, как Бо сжимает руки, что лежат поверх синего пледа, а вот Егор, наоборот, спокоен. И это, кстати, бесит.

– Конечно, – говорит он и возвращается к разговору с Богданой.

Они обсуждают учебу, как будто в жизни нет больше ничего интересного. Мелькают странные непонятные слова. Их там что, латыни учат? Что за коллоквиумы, модули? А еще какие-то баллы и таблицы учета успеваемости. В такие моменты я безгранично радуюсь, что не подписался добровольно на всю эту ерунду. Скука назойливо пробирается под кожу, остужая пыл. Егор и Богдана так увлечены беседой, что теперь я точно за бортом. Мгновенный импульс идеи пробегает током по венам, и я достаю телефон.

Глоссариус Неведомый: «Как проходит день? *улыбочка*»

Звучит короткий сигнал сообщения, и Бо достает из складок одеяла мобильный. Она хмурит брови и просит Егора минуту подождать, чтобы ответить.

Богдана Лисецкая: «Ты серьезно думаешь, что я буду общаться с тобой после того, как ты меня обманул?»

Глоссариус Неведомый: «Я тебя не обманывал».

Богдана Лисецкая: «Кто ты такой?!»

Глоссариус Неведомый: «А ты еще не догадалась?»

Богдана Лисецкая: «Мы знакомы?»

Глоссариус Неведомый: «Да, и довольно долго. Если быть точным, то уже почти десять лет».

Богдана медленно опускает телефон, глядя перед собой. Она не поворачивается, но я точно знаю, что ее внимание теперь принадлежит только мне. Тонкие пальцы сжимают мобильник, грудная клетка рвано поднимается и опускается от тяжелого дыхания.

– Что-то случилось? – взволнованно спрашивает Егор.

– Нет, все хорошо. Я тут подумала, что не прочь выпить какао. Предложение еще в силе?

– Конечно, сейчас сделаю. Послаще?

– Да.

– Принято. Ожидайте ваш заказ. Кот, ты будешь?

– Нет, спасибо. Не люблю сопли шоколадных мартышек.

Бо напрягает шею, но смотрит куда угодно, только не на меня. Егор явно чувствует атмосферу, но все-таки оставляет нас вдвоем, отправляясь на кухню. Секунды бегут в ритм моему сердцебиению. Бо шумно выдыхает, а после хватает подушку и со всей силы бьет меня по голове. Мгновение вижу космос, и радует только то, что в комнате не было биты.

– Ты совсем офигел?

Богдана

Будь моя воля, я придушила бы Кота прямо сейчас. Это надо было так меня провести?! Зла не хватает! Сжимаю в руках подушку и жду ответа от Богдана. Если он мне не понравится, а он в любом случае мне не понравится, то этот усатый живым из комнаты не выйдет. И плевать, что у него девять жизней, я могу казнить его вечно.

– Кот, ты знал, что женщинам в России не дают пожизненный срок? Максимум двадцать пять лет, что бы мы ни сделали. Я еще успею пожить нормально, выйти замуж и завести детей, когда освобожусь.

– Я тебя дождусь, – отвечает он с улыбкой.

Поднимаю подушку, готовясь к еще одной атаке:

– Ты уже никого не дождешься.

– Я думал, ты догадаешься, – тихо отзывается он, прикрывая рукой голову. – Я не пытался притворяться кем-то другим.

Разговариваем вполголоса, а хочется кричать во всю глотку и крушить все вокруг. Дать волю злости и выплеснуть ее на того, кто во всем виноват. Дурацкий Кот! Дурацкий, дурацкий, дурацкий!

– Зачем ты написал мне?

– А зачем нормальные люди это делают? Чтобы пообщаться.

– Откуда тебе знать хоть что-то о нормальных людях? – бросаю я, едва контролируя эмоции, и опускаю импровизированное оружие.

Егор может вернуться в любую минуту, и мне не хочется, чтобы он застал нас в таком состоянии. Если он решит, что я истеричка с маньячными наклонностями, то: «Пока, милый кудряш, и привет, сорок кошек».

– Бо, ты ведь отвечала мне, вела диалог. Было же… весело, – вздыхает Кот. – Я не врал тебе ни в одном сообщении. И я, черт возьми, скучал.

Признание – как щелчок, выключающий мир вокруг. Недоверчиво хмурю брови, вглядываясь в повзрослевшее лицо когда-то близкого человека. Серые глаза не лгут. Сейчас в них нет насмешки или лукавства, нет дерзости или самоуверенности. Богдан выглядит уставшим и потухшим, и если бы мы жили в мультяшной Вселенной, то он точно был бы черно-белым котом.

Опускаю подбородок, ощущая давящее чувство печали. Я не хочу видеть его таким, не хочу быть причиной этого, но я ничего никому не должна. По собственному опыту знаю: невозможно угодить всем и быть для всех хорошей. Прояви слабость лишь раз – и тебя затянет в пучину отчаяния, а я не так давно отмылась от запаха этой темной воды.

– Не нужно было этого делать, – произношу шепотом, но очень четко.

– Но я хочу…

Избегаю прямого взгляда глаза в глаза и сдавливаю подушку руками:

– Это не мои проблемы.

– Тебе ведь тоже понравилось. Это было очевидно.

– Я думала, что мне пишет Егор, – признаюсь, чтобы поскорее покончить с этим недоразумением.

– Но это был я. Ты общалась со мной. Смеялась над моими шутками, болтала до утра, – рычит Кот. – Мы все еще можем быть…

– Кем? Друзьями? – горько усмехаюсь я. – Ты же несерьезно?

– Нет, серьезно. Ты же видишь. Нам нужно многое обсудить, решить и тогда…

– Это уже давно не важно. Я тебя отпустила.

– Для меня важно.

Поднимаю голову и смотрю на него в упор:

– Чего ты хочешь, Кот?

Богдан теряется, и я бью в слабое место, не раздумывая:

– Вот и ответ. Ты не знаешь. Мы это уже проходили.

– Я знаю, чего хочу, – серьезно говорит он, наклоняясь.

Между нами чуть больше полуметра, но я чувствую его тепло каждой клеточкой. Нельзя разговаривать с призраками, нельзя подпускать их близко, это слишком больно. Нас многое связывало, и эти шрамы ноют, пекут и пульсируют под кожей в районе сердца.

– Я тоже знаю, чего хочу, и поэтому прошу тебя отстать. Нормально прошу.

Эмоции скользят по лицу Богдана. Задумчивость во взгляде, желание высказаться, но он молчит. Горечь скапливается в горле, а глаза щиплет от подступающих слез. Откидываюсь на спинку дивана и кладу подушку на колени. Ровно через три гулких удара сердца в комнате появляется Егор с кружкой в руках. Слабо улыбаюсь ему, принимая напиток:

– Спасибо.

– Всегда пожалуйста, – говорит он, садясь рядом.

Богдан резко поднимается на ноги и, не проронив больше ни слова, уходит. Хлопок входной двери бьет по мозгам, заставляя вздрогнуть. И почему я чувствую себя виноватой?

– Богдана, я не слепой, – нарушает звенящую напряжением тишину Егор. – У вас с Котом есть старые проблемы или обиды, и мне не хочется вмешиваться, но я должен кое-что знать. Повлияет ли то, что происходит между вами, на наши отношения?

– Между нами ничего не происходит.

– Это не так, – рубит правду Егор. – Я не привык ничего скрывать, Бо, поэтому и сейчас скажу как есть. Ты мне нравишься. Даже очень. И мне хотелось бы быть уверенным, что это взаимно в возможной перспективе.

Вот это прямота! Мысли путаются, превращаясь в извилистую паутину, где все нити собраны в неведомый рисунок, который невозможно разобрать.

– Тебе понравилось сегодняшнее свидание? – задает следующий вопрос Егор.

Снова слишком прямолинейно. Это, конечно, хорошее качество, им можно лупить людей без рук, но я сейчас не в состоянии вести еще один бой.

– Да, – отвечаю тихо.

– Думаешь, у нас может что-то получиться?

Чувствую себя как на допросе. Он бы меня еще к детектору лжи подключил и направил в лицо лампу.

– Я пока не…

– Прости, я не хотел тебя торопить. Понимаю, тебе нужно время подумать, узнать меня лучше.

– Как и тебе меня.

– Я уже увидел все, что мне нужно.

– А что тебе нужно?

Егор улыбается, очаровывая плавным изгибом губ и ясностью взгляда. Он правда милый, как ангелочек, только под два метра ростом и без пухлых складочек на шее.

– Мне нужен союзник, который понимает и поддерживает и который не зациклен лишь на себе. В ответ я обещаю то же самое. Отношения – это ведь когда заодно, а не против друг друга, верно?

Куда уж вернее!

– Да.

– Я готов побороться за тебя, но если у меня нет шансов, то…

– За меня не надо бороться.

– Но мы уже начали.

– Если ты о Богдане, то здесь не о чем переживать. То, что было между нами, закончилось.

– Могу я узнать, почему вы расстались?

– Он ушел в армию, я поступила в университет. Наши дороги разошлись, вот и все.

– Мне кажется, произошедшее куда сложнее, но я не буду тебя пытать. Если не хочешь говорить…

– Мы просто разные! – с болью в сердце, но с металлом в голосе отвечаю я. – Каждый смотрел в свою сторону и тянул другого за собой. Это оказалось слишком тяжело.

– Вы были детьми.

Не понимаю, что делает этот кудрявый. Он пытается меня убедить или переубедить? Он говорит вроде бы правильные вещи, но это только путает меня еще больше.

– Бо, – ласково произносит Егор, и я уже боюсь его следующего вопроса. – Твое какао остынет, а оно вкусное, пока горячее.

Поднимаю чашку к губам, хватаясь за возможность отвлечься, делаю несколько небольших глотков и чудом сдерживаюсь, чтобы не скривиться. И правда, на вкус как сопли шоколадных мартышек.

Егор забирает у меня из рук чашку и ставит ее на пол.

– Давай только об одном сразу договоримся, – хмуро произносит он.

Закусываю нижнюю губу от стыда и неловкости. Он все понял.

– Бо, не надо лгать – мне, а особенно себе. Я адекватный парень и, поверь, смогу многое понять, но обмана не прощу.

– Хорошо. Прости за все.

– Не извиняйся. Я должен был хотя бы предупредить, что Кот может быть здесь. Не думал, что у вас так серьезно.

Молча киваю, растеряв весь настрой на разговоры.

– Пойду проверю, как там твои вещи.

Егор уходит, оставляя меня с гудящей головой. То, о чем он просит, вполне логично. Я тоже не хотела бы подписываться на авантюру, исход которой станет для меня болезненным и плачевным. Честность? Это вообще основа любых отношений. Все портит вредный Кот, который нарисовался на горизонте. Ну почему, когда я наконец-то встретила нормального парня, его привратником оказался Богдан? Или он мой привратник? Не важно! Ему в любом случае здесь не место!

Поднимаю телефон, новое сообщение от Аси и…

Глоссариус Неведомый: «Мы еще не закончили».

Нет, Кот, закончили, причем еще два года назад. Открываю его профиль, нахожу необходимую функцию – «Заблокировать Глоссариуса» – и заношу палец над кнопкой. Общаться с ним было действительно классно: легко, словно говоришь с родным человеком. В носу нестерпимо щиплет, не хватало еще разреветься в гостях у парня, которому я нравлюсь, из-за другого. Решительно нажимаю на экран, выдыхая грусть. Это было не по-настоящему. Решение принято, и оно верное. Я надеюсь…

Глава 9
Богдана

Такси останавливается у общежития, я сижу, уставившись на свои сомкнутые в замок руки.

– Приехали, – бросает водитель.

– Сколько с меня?

– Поездка уже оплачена, выходи быстрее.

Выбираюсь из машины и от души хлопаю дверью. Что я таксисту-то сделала? Не видит, девушка расстроена? Мог быть и повежливее.

Снова прокручиваю в мыслях неловкое прощание с Егором. Он, конечно, старался быть милым, даже вызвал мне машину, но неприятный осадок остался. Трещина на только что отполированном зеркале. Его признание и напор пугают. Не слишком ли все быстро? Хотя, с другой стороны, если он честен, то зачем ходить кругами? Узлы затягиваются туже. Распутать бы…

Шагаю по заснеженной дорожке к старому кирпичному зданию. В окнах на втором и третьем этажах горит свет. Надеюсь, Ася дома. Мне сейчас очень нужно объективное стороннее мнение.

– Богдана!

Вздрагиваю и прибавляю шаг. Мне послышалось, никто меня не звал.

– Бо! Постой!

Тело пробивает панический озноб, ботинки скользят по замерзшей луже, и я теряю равновесие. Меня подхватывают со спины, спасая от встречи с холодной плиткой.

– Поймал, – голос Богдана звучит рядом с ухом.

Ну за что мне все это, а?! Выпрямляюсь и отступаю в сторону, разворачиваясь. Кот засовывает руки в карманы синей дутой куртки и прячет подбородок в воротнике. Долго он тут торчит? И главный вопрос: зачем?!

– Что ты здесь делаешь? – устало спрашиваю я.

– Следую твоему совету. Пришел поговорить с тем, кого предал.

Запрокидываю голову, глядя в темное беззвездное небо, затянутое тучами. Если я сейчас заору, станет легче?

– Пять минут, Бо. Нам обоим это нужно.

Опускаю подрагивающий подбородок и смотрю Богдану в глаза:

– Говори!

– Я сожалею…

Сжимаю зубы, будто слова могут причинить физическую боль. Ковыряться в старых ранах неприятно, но если они зажили неправильно и там остались осколки битого стекла, операции по извлечению не избежать. Опять будет больно, снова придется ждать, когда рана затянется, но в этот раз она заживет уже навсегда. Я не жалею, что дала Богдану этот совет. Если нам обоим станет легче, если мы по-настоящему отпустим прошлое и избавимся от тяжести ошибок и глупостей, которые натворили, это здорово.

– Я не хотел обижать тебя, Бо. Мой поступок на выпускном – ошибка, и мне стыдно за то, как я себя вел. Хоть я и помню все отрывочно.

– Зато я помню в деталях.

– В этом я и не сомневался, – грустно хмыкает он. – Ты была мне очень дорога…

– Поэтому ты обсуждал с Оксаной мою невыносимость?

– Такого точно не было.

– Я все слышала, Кот. Можешь не отнекиваться.

– Не знаю, что ты слышала, но я никогда не говорил о тебе плохо. Я любил тебя, Бо, как умел. И ты тоже меня любила, но ты хотела быть центром моего мира. Хотела, чтобы я подходил под эскиз твоего идеального парня и был тем, кого ты смогла бы принять, а я с самого начала не проходил в эти рамки.

– Я не…

– Дай мне закончить, пожалуйста, – серьезно просит Богдан. – Я не рассказывал всего, что происходит в моей жизни, потому что мне было страшно тебя потерять. Я понимал, что мы слишком разные, и пытался это исправить, не сломав себя, но не вышло. Иногда приходится идти только своей дорогой, не оглядываясь ни на кого. Ты сделала этот выбор за нас обоих, и он был правильным. Я просто хочу извиниться за то, что причинил тебе боль. Поверь, я чувствовал ее не меньше. Мне не хочется оправдываться, в этом уже нет никакого смысла, ты прости меня, если сможешь. Я не буду вешать тебе лапшу типа: я изменился и стал другим человеком, что теперь я хочу учиться и получить степень в нанофигологии, но выводы я сделал. В том числе и благодаря тебе, поэтому спасибо.

Кажется, я окончательно теряю связь с мозгом и реальностью. Не чувствую ног, не понимаю, как еще держусь. Смотрю на Богдана через пелену непролитых слез. Прошлое делает тысячу шагов назад, а передо мной остается он. С виду знакомый парень, но это уже не так.

– Не плачь, Бо, – с нежной улыбкой говорит Богдан. – Это не прощание, а приветствие. Я никуда не ухожу. Ты спрашивала, чего я хочу? Я хочу собственную мастерскую, штат сотрудников, квартиру на седьмом этаже, новую пахучку в машину и… тебя рядом. Ты мне постоянно твердила, что я не думаю о будущем, но я думал, и в нем всегда было место для тебя. Это и сейчас не изменилось. Я не говорил о нем, хотел доказать, чтобы ты сама увидела, чтобы все увидели и перестали шпынять меня и называть разгильдяем. Мне не нравится идти за стадом, Бо. Я хочу сам выбирать, что мне нужно. И я выбрал.

Сердце тарабанит в ребра, кровь шумит в ушах. Открываю рот, чтобы сказать хоть что-то, но слов нет.

– Беги в общагу, – кивает он в сторону, – замерзнешь.

Но я не могу пошевелиться. Просто не могу.

– Давай, Бо, или мне кинуть в тебя снежком для ускорения.

– Я тебе потом этот снежок…

– Ну вот ты и снова в порядке, – усмехается он, разворачиваясь. – Пока.

– Пока… – отвечаю тихо.

На автопилоте добираюсь до комнаты, закрываю за собой дверь и замираю, глядя в пустоту.

– Бо? Что случилось? – спрашивает Ася. – Выглядишь так, будто была у психотерапевта и он сказал, что ты неправильно живешь жизнь.

– Типа того…

– Я вообще-то пошутила. В чем дело?

– Если коротко: я в дерьме!

Богдан

Сижу в машине возле дома, руки все еще на руле, взгляд расфокусирован. Пытаюсь вспомнить вечер выпускного и понять, о чем говорила Бо. Обсуждал с Оксаной ее невыносимость? О чем она?! Я бы никогда так не поступил. Я в принципе ни с кем не обсуждал Богдану и никого не хотел пускать в наши отношения. Мне было важно сохранить это только между нами. Только для нас двоих.

Сохранил…

Тяжелый вздох слетает с губ, и я опускаю голову, упираясь лбом в руль. Ну давай же, вспомни, тупая ты башка.

Два с половиной года назад

Июль

День выпускного

Выхожу на спортивную площадку, вдыхая ночной прохладный воздух. В голове шумит, взгляд плывет, а ноги точно из сладкой ваты. Добираюсь до трансформаторной будки, чтобы скрыться от лишних глаз. Кажется, я немного перебрал, но ведь есть повод, и еще какой. Наконец-то каторга закончилась, впереди реальная жизнь, и я смогу всем доказать, чего на самом деле стою. Армия меня ни капли не пугает, а вот расставание с Лисенком – очень, поэтому сегодня я должен сделать все, чтобы она перестала сомневаться во мне. Единственное прекрасное и важное, что дала мне школа, – это встреча с Бо. И мне очень хочется, чтобы она запомнила этот вечер так, чтобы хватило на год. Я три недели готовил сюрприз, осталось лишь уговорить ее пойти со мной в «Чайку». Кир уже должен был оформить беседку на берегу за кафешкой и романтичную атмосферу. Надеюсь, этот идиот ничего не перепутал.

Сообщение от друга приходит как раз вовремя.

Кир: «Фонари зажег, колонку подключил, шампанское охладил, резинки на всякий случай приклеил скотчем под твой стул».

Кот: «На лоб их себе приклей! Мы приедем в течение получаса».

– О, Кот! Есть зажигалка, а то мою кто-то спер?

Поднимаю взгляд на Ромашову, и, судя по ее полуопущенным векам, она тоже пьяна. Молча протягиваю зажигалку и отступаю.

– Спасибо, – отвечает она после короткого щелчка. – Почему ты один, неужели поссорился с Бо?

– Нет.

– А-а-а, ну да. Она же у нас примерная девочка и не ходит по таким местам.

– И правильно делает, – отвечаю сухо.

– Я собираюсь в «Чайку». Кир написал, что ты тоже должен приехать.

– Мы с Бо будем отдельно от вас.

– Из-за меня?

– При чем здесь ты?

– Ты тоже думаешь, что я стерва, да? – горько усмехается Оксана.

Я в принципе о ней не думаю.

– Я ведь пыталась с ней помириться, понимаешь? Она сама не хочет. Кот, ну хоть ты мне веришь? Это было какое-то помешательство. Ты очень нравился мне.

Может, она просто заткнется и свалит? Мне сейчас не до этого.

– Оксан, я все понимаю, – произношу отстраненно.

– Но я рада, что вы вместе. Для меня это приятная неожиданность, ведь, как бы вы ни дружили, Богдана… она… ну ты и сам знаешь, очень уж правильная и категоричная.

Да, Бо именно такая. Она никогда не подстраивается под окружающих, предпочитая быть собой, и это лучшая ее черта.

– Да уж… – произношу с улыбкой, мысленно улетая к любимой девочке.

Неожиданно из-за угла выруливает Бо. Брови нахмурены, губы злобно поджаты.

– Я пойду, – бубнит Оксана, – такси вызову.

Бо провожает ее взглядом, а после прожигает им меня. Нервное напряжение охватывает тело. Только не это, я не хочу снова ссориться из-за Ромашовой. Сегодня наш вечер, а не ее! Прячу руки в карманы, сжимая ладони в кулаки:

– Бо, только давай без истерик.

Она глубоко вдыхает, наполняясь холодным спокойствием. Кажется, самое время привести в действие мой план, чтобы мы могли сбежать от всех и насладиться компанией друг друга.

– Есть тема, Бо. Пацаны ждут нас в «Чайке». Поехали? Здесь уже все равно нечего делать, – выдаю как на духу, чтобы она не заподозрила ничего раньше времени.

– Вообще-то есть. Наш выпускной проходит здесь, а не в «Чайке».

Понял. Придется уговаривать.

– Да брось! Учителя уже достали со своими конкурсами.

Смотрю на нее с надеждой, уже предвкушая, как мы закроемся в своем маленьком мирке и встретим первый взрослый рассвет вместе.

– О’кей. Можешь ехать.

– Лисенок… – вдыхаю сквозь спазм.

– Что? Поезжай, если хочешь. Мне и здесь неплохо.

– Я хочу, чтобы ты была рядом.

– Оставайся со мной, – еще один удар под дых.

Да что с ней такое? Я не понимаю.

– Но меня там ждут, – говорю первое, что приходит в голову, не в силах собраться.

– Тогда догоняй Оксану – и вперед.

Да при чем здесь Оксана?!

– Ой, Бо, прекрати. Не втягивай сюда Ромашову. Мне она пофиг, ты же знаешь.

– Нет, не знаю. Ты только что миленько беседовал с ней о том, какая я трудненькая… Вы ведь крутые и классные, а я зануда с учебниками. Ох, бедняга. И как ты меня терпишь?

– Да что ты несешь? – завожусь не на шутку от несусветной глупости происходящего. – Хватит уже ревновать к ней.

– Ты уезжаешь или нет? – говорит она, глядя в упор.

Такое чувство, что Бо происходящее нравится. Чего она добивается? Неужели специально ведет себя так, чтобы взбесить меня? Это какой-то прикол?

– Ты сейчас серьезно ставишь меня перед выбором? Отлично, Бо! Высший класс! Не ожидал от тебя такого, – качаю головой.

– Ну что ты, Кот! Как я могу заставить сделать выбор того, кто просто не способен на это. Я сама его сделаю. Облегчу в очередной раз тебе жизнь.

Вот это уже перебор…

– А ты не много на себя берешь?

– В самый раз. Уезжай, Кот. Тебя ждут твои замечательные друзья. Девушка, которая от тебя без ума. Кайф, да? Ради чего еще жить?

– Ты меня разочаровываешь…

– Неужели? Удивлен, что у меня есть свое мнение?

Каждое ее слово – колотая рана в груди. Я всегда считался с ее мнением, иногда даже больше, чем со своим собственным. Когда она меня отталкивала, я покорно ждал, пока вновь подпустит. Сказала, что достал и мешаю ей мутить с парнями? Хорошо, я нашел себе девушку, которая мне даже не нравилась, только для того, чтобы Бо стало спокойнее. Я был готов остаться просто друзьями, лишь бы не потерять ее! И теперь я фиговый, потому что посмел немного пожить в перерывах между скачками ее настроения? Так вот что происходит на самом деле?! Ну конечно, куда мне до белой и пушистой Богданы? Я ведь позорный троечник, иду в армию вместо универа и тусуюсь с отморозками. А оценки в аттестате так точно определяют уровень развития, что я сейчас наравне с одноклеточными организмами. Так ведь принято в ее черно-белом мире? А то, что я… Да пофиг! Какая разница? Сколько бы я ни пытался делать вид, что соответствую своей девушке, это никогда не станет правдой, потому что она сама в меня не верит.

– Я думал, ты меня любишь… – поражаюсь собственному прозрению.

– Я тоже так думала, но, оказывается, чувства умирают, если их бережет кто-то один.

Блики от злости пляшут перед глазами, размывая ее силуэт.

– Как ты заговорила.

– В умных книжках вычитала, пока ты тусил.

Уже сам не понимаю, что вообще здесь делаю. Опустошение смывает огромной волной все эмоции.

– Есть еще что сказать?

Богдана безжалостно добивает меня широкой улыбкой. Смотрю в любимые глаза, лишенные чувств, и прячу собственные.

– Нет, – отвечает она тише, но силы в посыле столько, что с трудом дышу.

– То есть ты со мной расстаешься? – задаю вопрос, от которого немеет язык.

– Богдан, давай честно, по-взрослому. Не было у нас ничего. Передружба – недоотношения. У тебя своя жизнь, свои интересы. Наша детская влюбленность останется навсегда здесь, в этих стенах. Школа закончилась, и история Кота и Лисенка тоже.

Так она считает, что нас связывает только школа, или стоит копнуть глубже? Что еще может быть камнем преткновения? Мысль приходит внезапно, и я тут же ее озвучиваю:

– Просто скажи, что не хочешь ждать меня из армии. Незачем разыгрывать драму.

– Кот! – слышу голос Ромашовой, и впервые мне хочется послать грубым матом девчонку. – Вы едете? Машина уже здесь.