Текст книги "Передружба. Второй шанс"

Глава 11
Богдан

Кто придумал эти дурацкие плинтусы? Наверное, тот же чувак, что и все головоломки, которые невозможно собрать с первого раза. Почему детали не подходят друг к другу? Кручу в руках пластиковый уголок и вновь пытаюсь поставить его на нужное место.

– Ну давай же! – приговариваю раздраженно.

Звонок мобильного телефона звучит в самый пик обжигающей ярости из-за кусочка пластмассы, поэтому отвечаю грубо, даже не взглянув на экран:

– Да!

– Я не вовремя?

Отнимаю от лица мобильник и удивленно смотрю на имя. Какие люди! Невольно выпрямляю спину, напрягаясь, и прижимаю телефон к уху. Он не стал бы звонить просто так, значит, что-то случилось с…

– Кот, говорить можешь?

– Да, Темыч, привет. Не ожидал твоего звонка.

– Привет, – недовольно произносит он, – ты же понимаешь, почему я звоню?

– У нас с тобой только одна общая тема для разговоров.

– Время для встречи найдется? Не хочу обсуждать это по телефону.

Сжимаю свободную руку, острые края пластмасски впиваются в кожу.

– Конечно. А ты случайно в плинтусах не шаришь?

– Что? – удивляется Артем.

– Скину тебе адрес. Приезжай, поговорим.

– О’кей.

Отправив сообщение, зависаю на несколько минут. Сейчас примчится проповедничек и будет учить меня жить. Но, с другой стороны, как мне ни больно это признавать, никто не знает повзрослевшую Бо лучше, чем он. Это мне даже на руку. Честно признаться, я страшно ревновал Богдану к Артему, даже когда мы начали встречаться. Он был для нее куда лучшим другом, чем я. И, возможно, стал бы куда лучшим парнем, но, насколько мне известно, этого так и не случилось. Интересно, почему?

Артем появляется минут через двадцать. Входит молча и с интересом разглядывает пустую комнату. Никакой откровенной враждебности, одна лишь серьезность на лице и собранность в движениях. Мы никогда не были друзьями, но его адекватность подкупает. Готов признать, Артем – классный пацан, разумный, с принципами и внутренним стержнем, говорит по делу, держит слово. И все-таки я его немного ненавижу. Соперничество между нами пассивное, но ощущается до сих пор слишком явно.

– Что это за место? – спрашивает он.

– Моя мастерская.

– Неплохо. Поздравляю.

– Еще рано, – отвечаю сухо и оглядываю арендованные владения.

Потолок из пожелтевших пластиковых панелей, белые безжизненные стены, старая светлая плитка, которую я сегодня целый день отмывал от серых полос и пятен. Работы еще много.

– Я тебя слушаю, – бросаю я и возвращаюсь к убивающему мои последние нервные клетки уголку.

– Сверху вниз, – подсказывает Артем.

– Что?

– Так работает защелка. Вставляй не прямо, а сверху вниз.

Пробую сделать так, как говорит Артем, и – о, чудо! Теперь я еще больше его ненавижу.

Разворачиваюсь и упираюсь спиной в стену, вытягивая вперед затекшие ноги. Вытаскиваю из кармана электронную сигарету и подношу ее к губам.

– Ты ведь понимаешь, что это не менее вредно?

– Мы о здоровье моем говорить будем?

– Не совсем.

Артем отходит к противоположной стене и встает напротив, складывая руки на груди.

– Кот, я еще в нашу первую встречу пообещал, что не стану вмешиваться в ваши с Бо отношения. И я до сих пор держу слово. Но знаешь…

Нетрудно догадаться, куда он клонит.

– Она сильно бесится, да?

– Да, сильно. И я не понимаю, какого черта ты делаешь?

Артем сейчас похож на злого папашу, который пришел навешать люлей обидчику дочери. То, что он за нее так рьяно переживает, злит и радует одновременно.

– Темыч, а я ведь так и не поблагодарил тебя за то, что ты был рядом с ней, после того как…

– Не нуждаюсь. Я делал это для нее, а не для тебя.

– И все-таки мне было спокойнее.

Он с пораженным видом качает головой и едко усмехается:

– Ты серьезно?

– О чем ты?

– Все еще думаешь, что она твоя?

Ауч! А вот это больно. Комок подступает к горлу, и я затягиваюсь, чтобы его протолкнуть.

– Я надеюсь на это, – отвечаю, выдыхая пар.

– Тогда мне придется тебя огорчить, Кот. Это не так.

Дважды ауч! Смело смотрю ему в глаза, не собираясь показывать слабость:

– Зачем ты приехал, Темыч? Позлить меня? Позлорадствовать? Морду набить?

– Нет. Поговорить как мужик с мужиком. Бо дорога мне, и, когда вы расстались, я был искренне рад. Это лучший исход для нее.

– Скажи мне то, чего я не знаю! – Усмехаюсь и чувствую горький привкус гнева. – Например, почему ты не пошел в атаку после нашего расставания? Я думал, ты не упустишь такой шанс.

– Потому что Богдане нужен был друг. Ты ведь лишил ее и этого, а может, уже забыл, кто ты для нее в первую очередь?

Ухмылка сползает с лица, виски сдавливает чувство вины. Отвожу взгляд, не в силах больше выносить натиск.

«Кот и Лисенок – лучшие друзья навсегда», – слышу звонкий голосок Бо из воспоминаний.

– Ты немного путаешь, Кот. Бо действительно очень много для меня значит, и я не боюсь сказать, что люблю ее, но в этом нет ничего романтического. Мы на сто процентов друзья, так что можешь смело вычеркнуть меня из списка соперников.

– Хорошая новость, – произношу безрадостно.

– А вот и плохая: ты ее душишь. Загоняешь в угол. Все твои действия только усугубляют положение. Я не хотел вмешиваться. Честно. Но она сейчас в таком состоянии, что я не могу остаться в стороне. Она только-только начала дышать свободно, а ты появился и все портишь.

Лучше бы он меня бил. Сжимаю челюсть, борясь с нарастающей злобой, потому что мне нужен совет этого умника. Если он прав, а скорее всего так и есть, то я в полной заднице.

– Я не отступлюсь, – предупреждаю, чтобы Артем не вздумал просить меня скрыться в туман.

– Знаю. Но ты можешь хотя бы попытаться перед каждым шагом думать о ней, а не только о себе? Сказать, чего ты добился? Она боится повторения, боится боли, с которой ты у нее ассоциируешься. Она не хочет тебя видеть, не хочет общаться. Будешь давить и дальше, потеряешь ее навсегда.

– А что ты мне предлагаешь? Смотреть, как она крутит с Егором?!

– Забудь про Егора. Ты с ним соревнуешься или хочешь вернуть Бо? Если первое, то у тебя нет шансов.

– Это еще почему?

– Да потому что у него есть фора, и немаленькая. Ты же знаешь Бо: у нее по определению изначально ко всем новым людям стопроцентный кредит доверия, а ты уже давно в минусах. Тебе придется набирать баллы заново, тогда как у Егора на счету они все целехонькие. Пока что. Короче, хочешь сделать все по-человечески, заканчивай детский сад. Вернуть доверие и расположение человека, которого ты…

– Я понял! – отрезаю, не желая слышать, что он скажет дальше.

– Ни черта ты не понял! Это не только твое желание и твое решение. Она должна захотеть даже просто говорить с тобой, а если нет, найди в себе силы принять это. Бо все время заботилась о твоих чувствах, о чувствах этой твари Оксаны. Она страдала, мучилась, переживала. По своей же глупости, но очагами этой боли были вы оба, потому что слишком эгоистичны и зациклены на своих хотелках. Это ваше дело, если вы не смогли все переосмыслить, мне до лампочки, но рядом с Бо такое больше не повторится. Я не позволю. Ты меня услышал?!

– Да, – согласие выходит похожим на рычание загнанного в угол зверя.

– Вот и отлично, – говорит Артем, отлипая от стены. – Удачи с бизнесом.

– Спасибо, – отзываюсь, глядя в пол.

Закрывается дверь. Мысли разрывают череп, а чувства терзают грудь. Артем во многом прав. Какой же все-таки козел, а? И как же замечательно, что он был с Бо все это время… Сжимаю зубы, качая головой. Был на моем месте. Вот оно. Вот что я натворил. Думал, добьюсь всего, чего хотел, а потом приду к ней весь такой молодец – и она примет меня с улыбкой и восхищением, забыв о расставании и расстоянии. Только я не учел, что если исчезаешь из жизни человека, он привыкает жить без тебя. Это не сеанс в кинотеатре, который можно покинуть, а после вновь войти в зал, предъявив билет. И пофиг, что пропустил полфильма, хеппи-энд одинаково сладок для всех, но жизнь не выдает билетов, она предлагает шанс. И я свой упустил.

И что же остается? Начать все сначала? Наверное, да. Это станет вызовом, наверняка трудным и не самым приятным. Испытанием силы воли и возвратом долга. Настоящий час расплаты для меня. Когда-то Богдане пришлось смотреть, как я встречаюсь с ее лучшей подругой, оставаясь при этом другом и мне, и дуре Оксане. Артем сказал дельную вещь, мне не с Егором нужно соревноваться, а думать о Бо. Идти ей навстречу в нашем собственном темпе, не пытаясь обогнать соперника. Но согласится ли она или это мазохизм чистой воды? Не узнаю, пока не попробую.

Смотрю на упаковку плинтусов и тяжело вздыхаю. Если уж нахрапом нельзя добиться Бо, то придется ждать подходящего момента, который вообще может не наступить. Но я сделаю это, подожду, а пока… Пока нужно приделать эти дурацкие уголки.

Возвращаюсь домой за полночь уставший и жутко голодный. Заха дрыхнет перед телевизором, Егора нигде не видно. Захожу на кухню и открываю холодильник. На верхней полке банка соленых огурцов, а на двери мягкий пакет сгущенки. Такое ощущение, что с нами живет привидение беременной женщины. Разочарованно хлопаю дверцей и слышу за спиной шаги. Оборачиваюсь, Егор входит на кухню и ставит на стол крафтовый коричневый пакет. Зеленский-младший выглядит еще хуже, чем я. Кудри торчат в разные стороны, под глазами залегли черные тени, щеки и подбородок покрыты двухдневной щетиной.

– Привет, Кот! Будешь лапшу с курицей? Я на всех принес.

Принимаю очень важное решение, опираясь на совет Артема: нельзя враждовать с Егором. Он, как бы странно это ни звучало, моя ниточка, ведущая к Бо.

– Привет! С удовольствием, целый день ничего не ел.

Беру пару вилок и сажусь за стол. Раскрываем одновременно картонные коробочки с иероглифами, запах теплого мяса и пряностей приятно щекочет нос.

– Как дела с ремонтом? – спрашивает Егор, наматывая длинные макароны на вилку.

– Хорошо. Закончил с первичной отделкой, завтра буду заниматься мебелью.

– Посмотри в подсобке клуба, там осталось кое-что из мебели, которую я собирал по комиссионкам для первых тусовок. Если что-то понадобится, можешь взять.

Лапша в момент становится пресной. У меня уже складывается впечатление, что все вокруг куда лучше, чем я. Добрее, отзывчивей. А я не кот, а мерзкий таракан, который всем только мешает.

– Спасибо, – отвечаю глухо.

– Не за что, – зевает Зеленский, прикрывая рот кулаком.

– Где ты так умотался?

– Работал над одним проектом для клуба.

– И как дела?

– Пока еще непонятно, – устало качает головой Егор и медленно моргает, – хочу двадцать третьего устроить вечеринку для пацанов. Нужна будет…

– Без «б», я помогу.

– Су-у-упер, – тянет Егор и снова зевает.

– Тебе бы поспать. Выглядишь не очень.

– На себя посмотри, – беззлобно усмехается он.

– Оп-па-ча! Жрачка! А я думаю, че так вкусно пахнет? Эй, а ну-ка двигайтесь!

Захар садится за стол и достает третью коробку с лапшой, даже не думая о вилке. Комната наполняется подколками, шутками и громким мальчишеским хохотом.

Люди вокруг могут сделать тебя лучше или хуже, это уже зависит от твоего выбора. Но кто ты, если рядом не хочет находиться ни один человек? Изгой. Одиночка. Я всегда бежал от этих ярлыков в страхе стать именно таким, но бояться нужно было другого. Быть окруженным гнилыми людьми с добрыми улыбками и ножами наготове – вот что на самом деле страшно. Раньше я этого не знал, зато теперь выучил этот урок на пять с плюсом. Сейчас передо мной хорошие ребята. Не идеальные, да и где вообще такие водятся? Но, по крайней мере, вот так просто, сидя с ними за одним столом, мне не надо закрывать спину от удара, что о многом говорит.

Богдана

Я никогда не была фанаткой Дня святого Валентина. Такой себе праздник, если честно. Для меня он больше стресс, чем радостное событие. Да и легенды о святом Валентине не говорят об особом романтизме. Самая известная звучит примерно так:

«Римский император Клавдий Второй запретил мужчинам жениться, а девушкам – выходить замуж, чтобы первые лучше сражались на войне. Валентин, будучи священником, жалел несчастных влюбленных и проводил тайно, на свой страх и риск, брачные обряды. И все было бы мило, если бы какая-то вредная крыса его не сдала. Валентина приговорили к смертной казни, и, находясь в заключении, он влюбился в дочь надзирателя и написал ей любовное письмо – валентинку. Послание было прочитано уже после его смерти, которая и состоялась четырнадцатого февраля».

Романтично… Обрыдаться можно. По сути, мы празднуем не день влюбленных, а смерть бедного мужика, который просто-напросто хотел помочь людям, но никто не смог помочь ему. Как по мне, история для праздника любви должна быть хотя бы такой:

«Валентина взяли под стражу, но дочь надзирателя сперла у папочки ключи и освободила любимого мужчину. Они вместе ворвались в дом Клавы Второго и снесли ему башку. А потом поженились на том самом месте, где должна была состояться казнь. Салюты. Народ ликует. Никакой войны, и свадьбы каждый день».

Вот это я понимаю романтичная история на все времена! А вообще, этот праздник может быть хорошим только для определенной касты людей. Что делать тем, у кого нет этой злополучной второй половинки? Четырнадцатое февраля – колючее напоминание о том, что ты одинок. Что ты пока еще не встретил того самого человека, с которым можно заказать специальный обед на двоих в кафе или получить праздничную пару стаканов кофе по цене одного. Вывод такой: если у тебя нет пары в этот день, лучше провести его дома, подальше от сердечек, цветочков и целующихся по углам влюбленных. Назовем его Днем сохранения самооценки и нервов. Ведь нет ничего мегастрашного в том, что ты сейчас одна. Во-первых, это не навсегда, а во‐вторых… Я еще не придумала второй плюс, но займусь этим вечером, когда провожу Асю на свидание и смогу остаться наедине со своей настоящей любовью – «Нетфликсом».

– Как тебе это? – Ася прикладывает к груди терракотовое вязаное платье.

– Супер!

– Ты сказала так и о трех предыдущих, – хмурится подруга.

– Потому что они все тебе очень идут.

– Ты не помогаешь…

Ася в панике носится по комнате, перебирая раскиданные вещи. Если так пойдет и дальше, то к моменту, когда придет Тема, она отключится из-за нехватки сил. Поднимаюсь с постели и сгребаю в охапку четыре платья, представленные в номинации «свидание с принцем».

– Не помогаю, значит? Сейчас помогу. А ну стой на месте!

Ася замирает, и я кидаю в нее комок платьев. Три из них падают на пол и только терракотовое попадает прямо в цель и повисает у Аси на голове, точно фата невесты.

– Вот и все – выбор сделан, так решила судьба, – улыбаюсь и развожу руки в стороны, ожидая оваций.

– А помаду мы как выбирать будем? – смеется Ася, стягивая с макушки платье.

– Сыграем в дартс. Какая попадет в рот, той и накрасишься.

– Ты ненормальная. Знаешь об этом?

– Сказала истеричка с первой стадией шизофрении, – усмехаюсь и возвращаюсь обратно в постель.

– Бо… – как-то уж слишком серьезно произносит Ася. – А ты так и будешь сидеть здесь весь вечер? Егор тебе не писал?

Перевожу взгляд на черный экран телефона. Грусть холодит ладони и щеки. Не писал. Не звонил. На глаза в универе не попадался. И зачем было рассказывать мне о симпатии? Я не понимаю.

Громкий стук в дверь заставляет вздрогнуть от неожиданности.

– Войдите! – кричит Ася.

В дверном проеме появляется запыхавшаяся Зарина и сдувает челку со взмокшего лба. Неужели пожар? Вряд ли, она точно не пришла бы нас спасать.

– У вас нет темной помады? Бордовой или даже черной?

Переглядываемся с Асей и не произносим ни слова.

– Буквально на пять минут.

– Ты ошиблась дверью, – отвечаю холодно.

– Пожалуйста…

– Для кого? Для тебя или Милены?

– Она просила меня купить помаду, но я забыла, и теперь…

– Зарина, блин! – из коридора слышится недовольный крик королевы.

– У меня есть кое-что лучше помады, – натянуто улыбаюсь я. – Совет. Бесплатный. Беги от нее или поставь уже на место эту выскочку. Ты ей не прислуга.

Зарина в мгновение ощетинивается и в презрении кривит губы:

– Стерва!

Хлопает дверь, в комнате повисает неловкая пауза. Вот так и пытайся помочь людям.

– Так на чем мы?.. – нарушает тишину Ася.

– На том, что выбрали тебе платье. Одевайся!

– Бо, а как же ты?

– А я наконец-то смогу в тишине посмотреть сериал!

Открываю крышку ноутбука и нажимаю на кнопку запуска.

– Хочешь, я отменю свидание и останусь?

Перевожу ошарашенный взгляд на подругу. Она смотрит на меня из-под ресниц, оттопырив нижнюю губу.

– С ума сошла?! Ты этого два года ждала. Со мной все хорошо, и то, что я не иду сегодня на свидание, не делает меня инвалидом.

– Я такого не говорила, – обиженно бубнит она.

– Ась, ты лучшая подруга на свете, и мне не нужны жертвы на алтарь, чтобы это понять. Поторопись, Фролов будет здесь уже через полчаса.

Наконец-то, спровадив сладкую парочку лучших друзей, устраиваюсь в кровати и включаю сериал. О-о-о, да-а-а… Меня ждет море зомби, опасностей и приключений. И чтобы уже наверняка обозначить этот вечер – вечером любви к себе, наношу на лицо маску с экстрактом василька, открываю банку вишневой газировки и пачку сладких кукурузных палочек. Я подготовилась. Кто еще может идеально позаботиться о тебе, если не ты сама?

Из колонок льется волнующая мелодия скрипки, мелькают первые кадры кинозаставки, и я погружаюсь в атмосферу апокалипсиса, закрывая дверь в реальность, но ненадолго. Бью по кнопке пробела и прислушиваюсь. Мелодия звонка доносится из складок одеяла. Нахожу телефон и смотрю на экран. Серьезно? Сейчас?!

Первая мысль: «Не бери трубку. Он пропал куда-то на два дня, вот пусть и дальше тусит там, где был». Вторая: «Интересно, что ему нужно? Может, хочет поговорить? Извиниться? Позвать на свидание?» Третья мысль самая разумная: «Что гадать, если можно узнать правду прямо сейчас».

– Алло, – произношу максимально нейтрально, будто меня не волнует его звонок.

– Привет, Богдана.

Звук его голоса отзывается приятной дрожью в теле, переворачивая колесо настроения.

– Привет, Егор. Не знала, что инопланетяне отпускают похищенных так быстро.

– Я сбежал. Прости, что не писал, были важные дела. Освободился поздно и уже не стал тебя будить. А сегодня проспал до вечера, но, как только проснулся, сразу к тебе.

Не знаю, как насчет прощения, но его объяснения определенно радуют. По крайней мере, дело не во мне.

– Ты ведь в общаге? – уточняет Егор.

– Да, – с опаской отвечаю я. – А ты где?

– Стою у входа и жду самую красивую девушку, чтобы провести с ней незабываемый вечер в честь праздника влюбленных.

– Только не говори, что девушка, которую ты описал, это…

– Ты! Кто же еще?

– А ты в курсе, что нельзя звать на свидание… за минуту до свидания?!

– Я подожду сколько нужно.

– На улице мороз!

– Тогда тебе придется поторопиться, если ты не хочешь гулять с ледяной статуей.

– Десять минут! – рычу в трубку и завершаю вызов, вскакивая с кровати.

Мамочки! Хватаюсь за голову, но вовремя прихожу в себя. Так! Чего это я? От Аси, что ли, неврозом романтичным заразилась? Егор уже видел меня после часа катания на горке, строить из себя поп-диву ни к чему. Но все-таки немного привести себя в порядок стоит. Для собственной уверенности и комфорта, конечно. Хорошо, что маска уже на мне.

Егор встречает меня на улице с букетом разноцветных тюльпанов в руках и широко улыбается. Щеки красные, шапка натянута по самые брови, а из-под нее торчат темные кудряшки. Сердце оттаивает мгновенно, и я признаюсь себе, что действительно рада его видеть. А еще рада, что он смотрит на меня с прежним интересом и симпатией. И даже морозный воздух не мешает мне сделать глубокий вдох и выдох облегчения.

– Привет, – говорит Егор и шагает ближе, протягивая букет, – это тебе.

– Спасибо, – смущенно улыбаюсь, принимая цветы. – Где ты нашел тюльпаны в феврале?

– Летал за ними в Голландию.

– Значит, инопланетяне тебя все-таки не похищали?

– Я успел все, – смеется он и касается легким поцелуем моей щеки. – Ты замечательно выглядишь и собралась так быстро. Бо, ты не перестаешь меня приятно удивлять.

Как и он меня своим напором, и я пока не могу решить, приятно это или нет. Отступаю, возвращая дистанцию, но сохраняю непринужденный тон:

– Я волновалась, что нам придется провести вечер в больнице, размораживая твои пальцы на руках и ногах. Но больше так не делай! Лучше договариваться о встрече заранее.

– Понял, принял, – кивает Егор. – Больше никаких внезапных появлений. На самом деле я боялся, что ты откажешься, и решил немного подстраховаться. Ты же добрая и не бросила бы бедного влюбленного парня замерзать на улице в Валентинов день.

Теряю дар речи. Смущение замораживает мысли покруче мороза.

– Ну что, Бо, идем? Хочу показать тебе одно место. Надеюсь, понравится.

Егор, пользуясь моим ступором, берет меня за руку и уводит от общежития. Какой шустрый!

С выбором места Егор не прогадал, когда я вижу вывеску: «Клуб виртуальной реальности», то с трудом сдерживаю восторженный писк. На входе нас встречает молодой парень-администратор, и мы хором соглашаемся на все, что он предлагает: прыжок с высоты, бой на мечах, квест, охота на зомби. Забываю о том, какой сегодня день и который час. Смеемся и веселимся с Егором, попутно общаясь и рассказывая о себе и жизни. Это лучшее свидание, которое я только могла пожелать. Оно еще даже не окончено, но я готова отдать ему все награды и кубки: легко, свободно, без лишней наигранности, фальши и прикрас. Я – просто я. А Егор – красавчик-ангелок, с которым мне на удивление хорошо и спокойно.

– Фух! – Егор снимает маску и протягивает руку, чтобы забрать мою. – Признаю, Бо, ты лучший охотник на зомби.

Подпрыгиваю, выбрасывая кулак вверх:

– Да! Кто здесь мамочка, бичез?!

– Требую реванша, – загадочно улыбается Егор.

– Уверен? Я четыре раза победила, вряд ли что-то изменится.

– Сменим поле боя? Как насчет старого доброго «Мортал Комбат»?

– О-о-о… Даже не надейся, малыш. Я съем тебя с потрохами.

– Сейчас ты увидишь, кто здесь папочка.

Пока нам настраивают аппаратуру, убегаю в дамскую комнату, чтобы освежиться. Я так на физкультуре не впахиваю, как сегодня на виртуальном поле. Мою руки в холодной воде и прижимаю мокрые пальцы к горящим щекам. Бумажные полотенца идут в ход, и вот я уже не выгляжу как девушка, упавшая лицом в тарелку с блинами. Поправляю волосы, использую растопыренные пальцы вместо расчески и, улыбаясь, смотрю на финальный результат. Да какая разница, как я выгляжу, если чувствую себя счастливой?

Возвращаюсь в зал и захожу в зону с мягкими большими диванами и огромными мониторами на стенах. В руках Егора уже парочка джойстиков, а во взгляде нежность и азарт:

– Готова?

– Ты сам-то готов?

Турнир затягивается, счет равный. Меняем персонажей и локации и все равно идем ноздря в ноздрю. За победой Егора следует моя, и так по кругу. Неужели ничья?

– Та-а-ак… Кем я еще не был? – приговаривает Егор, выбирая нового бойца. – О! Как же я забыл про легенду Вселенной Саба Зиро?

На левой половине экрана появляется мужчина в маске на пол-лица и синем костюме. Что-то колет в груди, а память подкидывает картинки из детства. Мы с Котом сидим у него дома в гостиной и играем в «Сони Плейстейшен». Любимым персонажем Богдана был Саб Зиро, а я выбирала Соню Блейд, потому что мне нравилась ее кепка. И я постоянно выигрывала, каждый раз, но Богдан никогда не расстраивался из-за поражения. Говорил, у меня прирожденный талант, и послушно делал чай победительнице.

На автомате выбираю блондинку в военной форме, и начинается бой. Внимательно смотрю на экран, сердце бешено колотится в груди. Исчезаю в моменте, поддаваясь ностальгии, и напрочь забываю о стремлении к победе. Егор заканчивает жизнь моего персонажа серией быстрых ударов и радостно кричит:

– Е-е-е! Поцелуй победителю!

Испуганно хлопаю глазами, несколько мгновений уходит на то, чтобы прийти в себя. Все эти флешбеки уже до чертиков надоели. Новые воспоминания ведь не хуже старых, взять хотя бы сегодняшний вечер. Я хочу запомнить его так же ярко и сохранить в памяти четкую картинку.

– Я пошутил, – скованно произносит Егор, отворачиваясь к экрану.

А я вот нет. Тянусь к нему ближе, поддаваясь порыву. Целюсь в щеку, но Егор внезапно поворачивает голову, и я смазанно касаюсь его губ. Замираю, ощутив тяжелые цепи неловкости и смущения, но теплая ладонь на щеке и блестящие глаза напротив стирают эти чувства.

Мы оба этого хотим. Почему нет?

Егор ловко перехватывает инициативу. Осторожный неспешный поцелуй кипятит кровь. Несмело и нежно. Всего несколько головокружительных секунд.

– Надеюсь, я ничего не испортил?

– Нет, – шепчу я, не открывая глаз.

Нехотя прощаемся с Егором у входа в общежитие, даря счастливые улыбки друг другу. Оставляю легкий поцелуй в уголке его губ и мигом залетаю в теплый холл, чтобы не слишком уж радовать местных сплетниц, которые день и ночь сидят у окон в ожидании новой интересной истории для полоскания. Кое-что хочется оставить только себе.

Подхожу к посту коменданта и показываю раскрытый студенческий билет. Легкость, ожившая в груди, практически отрывает от земли, словно я наполненный счастьем воздушный шарик.

– Лисецкая? – спрашивает комендант.

– Да, это я.

– Просили передать.

Он вручает мне коробку, маленькая ржавая булавка раскрывается и пронзает мой внутренний воздушный шарик. Сморщенная резиновая тряпка опускается вниз живота.

Фисташковые конфеты – мои любимые!