Текст книги "Передружба. Второй шанс"

– Может, Оксана дождется? – насмешливо спрашивает Бо. – Она столько сил приложила, чтобы добиться тебя.

– Она мне не нужна…

– Ты сам не знаешь, что тебе нужно. Дам тебе последний дружеский совет, Кот. Хватит жить чужой жизнью, перестань стараться быть для всех классным. Выше головы не прыгнешь. Ты сейчас обвиняешь меня в том, что я заставляю тебя делать выбор, но все совсем не так. Ты его уже сделал. Еще до того, как мы начали встречаться. Я никогда не была для тебя важной. Привычной – да. Удобной – тоже да. Твои чувства ко мне не больше чем привязанность к чему-то стабильному. Это не любовь. Даже не симпатия.

Это уже не просто удары, а огонь на поражение, и я убит. Больше нечего сказать, не вижу ничего вокруг. Передо мной стоит девушка, которая, как я считал, знает меня лучше всех. И я так хотел стать тем, кого она полюбит по-настоящему, но это невозможно. В одном она точно права, выше головы не прыгнешь.

– Кот! – вопит Оксана.

– Все-все, Оксан! – отвечает ей Бо. – Я его отпускаю! Не надрывайся, а то макияж испортится!

– Лисецкая, если ты хочешь мне что-то сказать…

– Не-а! Не хочу! Ты вряд ли поймешь хоть слово!

Бо смотрит мне в глаза, и я вижу в них самое страшное, что мог себе представить: она прощается со мной с сокрушительной решимостью. Это конец. Действительно финал истории Кота и Лисенка. Вот так просто. В школьном дворе в ночь выпускного. А ведь я хотел сегодня…

То, что было сердцем, неистово бьется в груди, задыхаясь от давления, но я еще его слышу. Оно велит не сдаваться. Не так, не сейчас! Собираюсь сделать шаг, чтобы обнять Богдану, чтобы удержать и попросить выслушать меня, чтобы все исправить…

– Поздравляю с окончанием школы, – чеканит Бо и гордо вышагивает через клумбу обратно в сторону школьного двора.

Беспомощно смотрю ей вслед, голос сердца утихает. Еще один слабый удар умоляет сделать шаг, но… Если Бо уже со мной попрощалась, то, наверное, стоит ее отпустить. Меня не будет целый год, какой смысл эгоистично привязывать ее к себе, если она уже не чувствует того, о чем так громко говорила. Что я могу дать ей? Ничего. Пока ничего.

– Кот, ты едешь? – спрашивает Ромашова.

Разворачиваюсь и шагаю к воротам, едва соображая, что делаю. Сажусь в такси и вспоминаю о подарке, который приготовил для Бо. Достаю из кармана оранжевую коробочку и кручу ее в онемевших пальцах.

– Что это?

Оксана протягивает руку, и я убираю подарок обратно в карман.

– Не твое дело!

– Кот…

– Разве я дал тебе понять, что мне нужен сопливый разговор?

– Я просто хотела сказать, что все наладится.

– Знаю.

Потому что все для этого сделаю.

Глава 10
Богдана

Не знаю, зачем нам на третьем курсе философия, но профессора Гаврина, кажется, вообще не интересует контингент, который его слушает. Как, собственно, не интересует и время его опозданий. И даже излюбленный закон всех студентов «пятнадцатиминутка»[3]3
  Если преподаватель задерживается без предупреждения больше чем на пятнадцать минут, можно считать, что пары не будет, и расходиться. Закон неофициальный. Придуман студентами. Не используйте его, если в вашем учебном заведении так не принято! – Прим. автора


[Закрыть] с Артуром Людвиговичем не работает, потому что без стопроцентного посещения лекций экзамен никак не сдать. Спустя двадцать пять минут после начала пары наконец-то открывается дверь. Ася принимает позу слушательницы великих философских умов – складывает руки поверх парты и опускает на них голову:

– Разбудишь, когда начнется перекличка.

Киваю и возвращаюсь взглядом к двери, профессор медленно входит в аудиторию. Мешки под глазами, растрепанные седые волосы, на плечах неизменный бордовый вельветовый пиджак, а в руке старый потертый кожаный портфель. Девчонки на первой парте прикрывают носы, потому что рядом с преподавателем шагает запах его успокоительного. Можно было бы возненавидеть Артура Людвиговича за непрофессионализм, халатное отношение к обязанностям и нелюбовь к работе, но…

– Тема сегодняшней лекции «Особенности древнеиндийской и древнекитайской философии», – говорит он севшим голосом и вытаскивает стул ближе к рядам парт. – Полную лекцию вы найдете и прочитаете на моем сайте, а поговорим мы с вами о четырех тезисах буддизма. Для начала вопрос: кто такой Будда?

– Это значит просветленный, – отвечает Макарова Рита, глядя на профессора с нескрываемым обожанием.

Нас всего человек двенадцать – тех, кто действительно слушает лекции. Остальные спят или сидят в телефоне. Не могу сказать, что философия меня сильно увлекает, но рассуждения этого старого дядьки обычно успокаивают и упорядочивают мысли.

– Верно, – соглашается Артур Людвигович. – Тогда слушайте первый тезис: «Жизнь есть страдание. С самого рождения человека подстерегают боль, неудовлетворенность, тревоги, заботы, разочарования, крушение надежд, болезни и ожидание смерти. Да, есть и радость, и экстаз, и вдохновение, но они мимолетны и обманны. Мир зыбок, текуч, он – иллюзия».

Ну и что это значит? Какой-то пессимистичный буддизм. Я надеялась на что-то более возвышенное и радостное. Зачем тогда вообще мучиться и терпеть, раз реальны только страдания, а счастье иллюзорно?

– Вижу на ваших лицах несогласие. Считаете, что ваша жизнь не состоит из одних только страданий? Тогда послушайте второй тезис: «Желание – причина страданий. Желание – признак неполноты, нуждаемости, отсутствия чего-то. Дистанция между сущим и возможным угнетает и обесценивает существование».

Поднимаю руку, не выдержав, и получаю одобрительный кивок преподавателя.

– То есть мечтать и желать чего-то плохо? А как же мотивация? Постановка намерений, стремления? Без этого мы превратились бы в овощи. Если у человека нет мечты или цели, то он непонятно для чего живет. Он замирает, не движется, а значит, уже мертв.

– А для чего живете вы? Чего в вашей жизни больше – страданий по несбывшимся мечтам и недостижимым целям или гармонии и спокойствия бытия? – стреляет ответными вопросами профессор.

– Неудачи – часть пути, – отвечаю абстрактно.

– Хорошая фраза. Для татуировки, – усмехается Артур Людвигович. – Давайте послушаем третий тезис, а после продолжим дискуссию: «Чрезмерная привязанность к объекту – основа желаний. Чем больше потребностей и чем они разнообразнее, тем менее мы принадлежим себе. Мы становимся зависимыми от всего, находящегося вне нас, теряем самодостаточность, внутренний стержень своей личности. Желанные существа или вещи тянут нас в разные стороны, разрывая на части. И это жизнь?» Что скажете на это, э-э-э… Как ваша фамилия?

Вот блин! Теперь он меня запомнит, хотя, может, и обойдется.

– Лисецкая, – произношу тихо.

– Так что думаете, Лисецкая? Разве вы никогда не разрывались между желаниями? Угодить кому-то, уберечь, угодить себе, потешить свое эго, насладиться чем-либо вопреки обстоятельствам?

– Да, но… – Задумываюсь на несколько мгновений. – Я не вижу в этом ничего плохого. События, которые мы проживаем, становятся частью нашего характера, меняют нас. Если во всем искать плюсы, то минусы превращаются в опыт и больше не тяготят так сильно. Мы сами себя наполняем, сами выбираем, кем нам быть. Если на это хватает сил, конечно. И то, что желания разрывают нас на части, – неправда. Нужно просто уметь делать выбор.

– Интересно… – прищуривает глаза профессор. – Но что, если этот выбор все равно принесет вам страдания?

– Тогда… Эм-м-м… Нужно пережить их и найти новое желание, новую цель.

Артур Людвигович оживает и выпрямляет спину, глядя прямо на меня. Ну все, он точно меня запомнит.

– Четвертый тезис: «Нирвана – подлинный смысл жизни, состояние полной безмятежности, умиротворения и блаженства, достигаемое посредством отрешения от желаний, от чувственного мира вещей и событий. Но к нирване ведет очень сложный и трудный «восьмеричный» путь, предполагающий: высокую культуру мышления, слова и общения, целомудрие, умеренность, самодисциплину, сострадание, медитацию». Что скажете на это, Лисецкая?

Склоняю голову и сжимаю губы. Раз уж я попалась, то придется отдуваться до конца, тем более мне есть что сказать.

– А разве достижение нирваны не есть желание? Что-то буддисты противоречат сами себе. Любой путь подразумевает какой-то финал, а значит, цель или желаемый результат. Путь к нирване не исключение.

Профессор улыбается, вокруг его светло-голубых глаз появляются глубокие лучистые морщины:

– Хорошо, что буддисты вас не слышат.

– Надеюсь, вы им не расскажете.

– Ни в коем случае. Отчасти я с вами даже согласен. Может быть, для избранных и просветленных эти тезисы и являются истиной, однако для простых смертных все куда приземленнее. Но я хотел бы, чтобы вы обратили внимание только на один момент… Что значит принадлежать себе? Насколько это важно? Каждый день вас окружает огромное количество людей: одногруппники, друзья, родители, и все они влияют на вас, вызывают чувства и эмоции. Но самым важным человеком были и остаетесь вы сами. Только давайте отличать то, о чем я пытаюсь сказать, от нездорового эгоизма.

Взгляд профессора улетает в пустоту, а это значит, сейчас будет длинный монолог, который можно разобрать на цитаты для статусов в соцсетях.

– Принадлежать себе – значит быть в гармонии с собой и своими чувствами. Тысячи ограничений опутывают вас цепями: законы, правила этикета и вежливости, моральные устои, привычки, чужие принципы, навязанные как абсолют. Эти цепи сдавливают и сдерживают вас каждую секунду, но вот что важно… Чтобы стать свободным, не нужно их ломать и рвать, нужно всего лишь распутать, и тогда вы дотянетесь до своей цели, а потом и до следующей. Нирвана достижима, ведь только вам решать, что такое ваш личный покой. Искать ответы в книгах или интернете можно, но на самые важные вопросы вы уже знаете ответы, просто боитесь их принять.

– Людвигович сегодня был в ударе, – говорит Ася, поправляя макияж у зеркала в женском туалете. – Я поспала всего десять минут, бурчал и бурчал.

Смотрю на текущую из крана воду и жду, пока она потеплеет.

– Эй, Бо! Он тебя что, загипнотизировал? Только не говори, что собираешься податься в буддизм.

– Конечно, нет, – отмахиваюсь и подставляю ладони под холодную струю. – Блин! Зима же! Не могут включить горячую воду?!

– Успокойся, сестра. Важна не температура воды, а ее наличие, – одухотворенно вещает Ася. – Нирвана уже близко, тебе нужно лишь отречься от желаний…

Взмахиваю кистями рук, осыпая подругу мелкими каплями:

– Отстань! Артур Людвигович иногда говорит стоящие вещи.

– Например?

– Ценят того, кто знает себе цену, – цитирую фразу профессора, которую услышала в прошлом семестре.

– И сколько стоишь ты?

– Это же не про деньги, – качаю головой. – Это про то, что нужно знать себя, принимать и понимать, и только тогда можно определить допустимые границы по отношению к себе для других людей.

– Что же ты на психолога не пошла, умница-разумница, а?

– Потому что тогда у меня не появилось бы такой веселой птички в подругах. Это карма меня заставила, – отвечаю с доброй улыбкой.

– Резонно, – довольно ухмыляется Ася и открывает дверь в коридор. – Уверена, что не хочешь прогуляться со мной до почты? До пары по иностранному еще больше часа.

– Уверена, Ась. За бортом минус пятьсот, а у меня и так нос заложен после катания с горки.

– Ладно, сама сгоняю. Не скучай!

Подруга уносится дальше по коридору, а я плетусь к лестнице, глядя под ноги. Мысли крутятся вокруг буддизма, принятия себя и желаний, которые разрывают нас на части. Я, конечно, спорила с преподавателем на паре, но сейчас чувствую именно то, о чем говорили буддисты.

Егор молчит со вчерашнего вечера. У меня нет желания писать первой, но хочется с ним поговорить. Вот вам и разрыв. Желание номер один – поговорить с Егором и убедиться, что между нами ничего не изменилось. Желание номер два – остаться независимой и верной себе (читай: «не писать первой»). Желание номер три… А вот тут вообще жесть. Сама не могу поверить, что это мои мысли. Вспоминаю серые серьезные глаза и смелый голос: «Это не прощание, а приветствие». А-а-а! Я не хочу о нем думать, но не получается! Лучше все-таки податься в буддисты, чтобы избавиться от этих страданий.

– Осторожно, рыжая! Так можно и лбом в стену влететь!

Поднимаю взгляд. Тема стоит передо мной с пачкой листов в руках:

– Где твоя подружка?

– У нее есть имя.

– Оу! Кто-то не в настроении? – усмехается он. – Где Ася, Богдана? Видишь? Я даже твое имя помню.

– Ее здесь нет, Артем. С памятью у тебя все в порядке, а вот со зрением беда.

– Да кто ж этот бедолага, что тебя так выбесил?

Вздыхаю и упираюсь лбом другу в плечо.

– Рыжая, ну ты чего? – взволнованно спрашивает он.

– Как думаешь, мне пойдет лысина?

– Богдана, блин! Что происходит?

– Хочу уехать на Тибет и стать монахом.

Тема опускает голову, прижимаясь щекой к моему виску:

– Температуры вроде нет, но ты явно бредишь. Ты что-то пила? Ела? Какая пара была?

– Философия…

– У Людвиговича?

– Угу…

– Тогда все понятно! – Он успокаивающе гладит меня по волосам. – Скоро отпустит. Я один раз так загрузился, что неделю ни с кем не разговаривал. Пытался познать себя.

– И как? Познал?

– Ага. Понял, что проблемы мимолетны и я не ананас.

– Здорово… – отвечаю тихо.

– Тебе нужен сахар. Съедим по булочке с маком?

– У тебя разве нет занятия?

– Я должен распечатать тесты. Скажу, что картридж в принтере меняли, группа мне только благодарна будет.

После нескольких минут молчания в безлюдном буфете Теме надоедает смотреть, как я крошу булочку на салфетку:

– Разговаривать ты не хочешь, да?

– Может, мне нужна неделя?

– Я могу тебе чем-то помочь?

– Пока нет…

– Но если смогу, ты сразу дашь мне знать?

– Конечно, – киваю, слабо улыбаясь.

– Слушай, Бо, знаю, что сейчас не самое удачное время, но я хотел тебя кое о чем попросить.

– Все хорошо, Тем, я в порядке. В фиговом, но порядке. Не нужно со мной как с больной.

– Завтра четырнадцатое февраля…

Поднимаю голову и вскидываю бровь в ожидании продолжения фразы.

– День всех влюбленных, – поясняет он, как будто я совсем отупела.

– Только не говори, что хочешь провести его со мной и признаться в любви. Еще тебя мне не хватало для полного комплекта.

– Нет, конечно, я… Стоп! Еще меня? Это что там за комплект такой?

– Долго рассказывать.

– Во сколько заканчиваются пары?

Вваливаюсь в кофейню, поскользнувшись на пороге. Ноги разъезжаются в стороны, но я успеваю зацепиться за ручку двери и повиснуть на ней.

– Осторожно! Там плитка скользкая, – говорит бариста, приторно улыбаясь.

– Да ладно? А я и не заметила, – бубню под нос, подтягиваясь на руках.

Тема говорит что-то парню за стойкой и, получив от него понимающий кивок, направляется ко мне.

– Бо, ты как?

– Нормально.

– Я заказал тебе гляссе[4]4
  Черный кофе с мороженым. – Прим. автора


[Закрыть].

– Супер! На улице такая жара, мне как раз нужно охладиться, – цежу сквозь натянутую улыбку.

– Ага, поэтому я попросил добавить одну ложку ванильного мороженого и порцию «Амаретто»[5]5
  Ликер на основе миндаля и/или абрикосовых ядрышек. – Прим. автора


[Закрыть].

– Так уже получше, – вымученно вздыхаю я.

В кофейне кроме нас сидит еще пара молодых людей. Парень и девушка смотрят в мобильные телефоны и вслепую потягивают кофе из высоких стаканов через трубочки. Вот она – прелесть современных отношений. Не удивлюсь, если они переписываются друг с другом.

Садимся с Темой за стол, бариста приносит напитки. Вдыхаю сладкий запах миндаля, и на душе теплеет. После первого глотка тело расслабляется, и я начинаю свой веселенький рассказ, который дается на удивление легко, а все потому, что рядом Тема. Он всегда меня понимает, но никогда не подхалимничает. Слушает внимательно, а после говорит начистоту, именно то, что думает. Я не боюсь его осуждения, не боюсь показаться глупой, поэтому не стесняюсь в высказываниях и рассказываю обо всем, что тревожит. Иногда кажется, что, даже если я приду и скажу ему, что прибила кого-то случайно или специально, Тема сначала побесится, а потом загуглит «Как избавиться от трупа?».

– Так кто из них тебе нравится?

– Егор, – начинаю я и поджимаю онемевшие губы.

– Но-о-о?

Морщу нос и хватаюсь за стакан:

– Но, когда Кот извинялся… было… Я не знаю, как объяснить.

– Давай поставлю вопрос по-другому. Ты бы хотела вернуть общение с Котом?

Опускаю взгляд и стучу пальцами по стеклу.

– Бо, это же я. Просто ответь честно. Я не стану писать об этом в блоге или еще как-то рассекречивать тебя.

– Может быть, – выдавливаю с трудом, – но я не могу! Они живут с Егором в одном доме, понимаешь? Я понятия не имею, чем все обернется. Мне кажется, лучше прекратить общение с ними обоими и жить дальше, потому что это смахивает на начало тупой истории, о которой я буду жалеть всю жизнь.

– Не гони лошадей. Давай еще раз. Егор сказал, что ты нравишься ему и он хочет отношений, а Кот сказал, что хочет извиниться и общаться нормально, правильно?

– Я не знаю, чего хочет Кот.

– А может, ты снова решаешь за него? Бо, я пытаюсь сказать… – Тема нервно поджимает губы. – Кот ведь не предлагал тебе встречаться. Возможно, здесь нет никакого выбора. Егор – парень. Кот – друг.

– Да не сможем мы дружить!

– Потому что…

Хлопаю ладонью по столешнице и вскрикиваю:

– Потому что с бывшими не дружат!

– Но вы ведь были не только бывшими, а еще и друзьями, – спокойно произносит Тема.

– Ты за чью команду играешь?

– Я просто пытаюсь помочь тебе разобраться в себе. Считай, я твоя совесть.

– Ты моя ересь!

Тема ставит локти на стол и наклоняется вперед:

– Давай представим…

– Чувствую себя на приеме у психиатра, – перебиваю, закатывая глаза.

– Так и есть, – строго отвечает он, – давай представим, что ты начинаешь встречаться с Егором, а Кот живет, как ты и сказала, с ним в одном доме. Вам придется видеться – и что тогда? Будешь прятаться от него по углам? Я не говорю, что вам снова нужно стать лучшими друзьями, но если уж он извинился, признал ошибки, то не легче ли забыть об обидах и вражде?

– Не было никакой вражды. Мы просто расстались, и я надеялась, что навсегда.

– Правда?

Тема смотрит мне в глаза, и я уменьшаюсь под его серьезным взглядом.

– Нет. Неправда. Я думала, что мы встретимся, когда оба будем взрослыми, с семьями и кучей детей. Что мы придем на встречу выпускников и сухо поздороваемся, едва узнав друг друга, но прошло всего два с половиной года. Я все еще помню… Я все еще…

– …любишь его?

– Нет! – Пламя гнева опаляет вспышкой легкие и тут же гаснет. – Но я помню, как любила, Тем. И мне больно.

– Рыжая, послушай… – ласково произносит он. – Знаю, что ты сильная, но не грызи себя так. Я вижу, что ты делаешь. Ты пытаешься заставить себя чувствовать то, что считаешь правильным, а не то, что есть на самом деле.

– И что ты предлагаешь? Отпустить ситуацию и смотреть, куда она приведет? Нет уж! Я знаю куда. В ад! Я там уже была, спасибо. Местечко так себе.

Допиваю кофе и со стуком опускаю стакан на стол:

– А знаешь что? Может, все уже закончилось? Егор не пишет, Кот тоже пропал. Проблема решена.

– Прошел всего один день, – ухмыляется Тема.

– Когда ты уже скажешь мне что-то приятное?

– Классная прическа. Как называется?

– Я упала с сеновала, тормозила головой!

– Бо, хочешь, чтобы я сказал, что думаю на самом деле?

– Да! – вскрикиваю, пугая посетителей кофейни.

– Ты слишком много на себя взяла и додумала наперед. Ты боишься обжечься, я понимаю, но… Позволь им тоже принимать решения. Хотят добиваться? Пусть! Ты принцесса, они рыцари. Будь с ними честной, но не руби сплеча, тем более ты ведь еще даже не знаешь, чего точно они хотят от тебя и чего хочешь ты сама.

– Мне кажется, ты подбиваешь меня на какую-то фигню.

– Рыжая, я ведь рядом. Если они тебя достанут, просто скажи, и я порешаю. Но для начала позволь им сделать хоть что-то. Отнесись к этому как к приключению. Жить ровненько и спокойно, конечно, здорово, но разве это жизнь?

– А ну-ка признавайся, ты внебрачный сын Людвиговича?

– А ты внебрачная дочь Язвы?

Глухо смеюсь, напряженный узел в животе становится слабее. Смотрю на лучшего друга, наполняясь силой и уверенностью. Я не одна. Рядом крутые ребята, в которых я уверена больше, чем в себе, и их я точно не потеряю. Вот что главное, а остальное… Переживем! Все-таки не быть мне буддистом. Не готова я пока отказаться от приключений и движения вперед. Сидеть на мягкой подушке в позе лотоса безопасно, но так скучно.

– Тем, можно мне еще такой гляссе? Без мороженого. Гулять так гулять.

– Можно, но в обмен на услугу, – загадочно сверкает глазами друг.

– И чего ты хочешь?

– Не знаешь, какие у Аси планы на завтра?

– Не-а, не знаю, – отвечаю спокойно, хотя ноги так и норовят пуститься в победный пляс.

– Передашь ей кое-что?

– Смотря что… – включаю деловой подход.

Тема встает из-за стола и возвращается с пятью красными шариками в форме сердечек. Романтик, блин…

– Я хочу пригласить ее на свидание завтра и решил сделать это как-нибудь необычно. Что думаешь? – с легким волнением спрашивает он.

Смущенный Фролов – восьмое чудо света. Если бы я не видела это своими глазами, то ни за что бы не поверила.

– Ты спрашиваешь мое мнение или мое разрешение?

Тема привязывает шарики к стулу и садится на диван:

– Да ладно тебе, рыжая, не смейся надо мной. Мы в прошлый раз с Асей так классно посидели, что я не против повторить и улучшить. Она…

Радостная мечтательность появляется в светлых глазах, и я заканчиваю фразу вместо него:

– …она офигенная.

– Да, – мгновенно соглашается Тема. – Ну так что? Поможешь?

– Ладно, Фролов, но ничего не обещаю, – поднимаю указательный палец. – Тебе придется постараться, чтобы завоевать ее.

– Уж я-то постараюсь.

Допиваем по второй порции кофе, завершая встречу легкой болтовней. Тема оплачивает счет и вызывает такси, но не для меня, а для шариков. Если я еще могу выдержать десять минут на морозе, то к ним такого доверия нет. Прощаемся у машины, и Тема шутливо щелкает меня по носу:

– Не вешай нос, рыжая. Все будет отлично.

– Не буду, – усмехаюсь я и падаю в дружеские объятия. – Спасибо тебе.

– Всегда пожалуйста.

Забираюсь в машину и машу Теме через стекло. Автомобиль трогается с места и набирает скорость, но я успеваю заметить, как улыбка исчезает с лица друга, он резко достает мобильник из кармана куртки. Вроде бы ничего странного, но моя интуиция так не считает. Красное сердце ударяет меня в висок, выбивая странные мысли из головы, и я вспоминаю об Асе. Наверное, сначала стоит дать ей успокоительное, а потом уже вручать приглашение на свидание.