Текст книги "Клянусь, это любовь была..."

КОШМАР

Сначала он на какой-то машине куда-то мчался. Машина была битком набита незнакомыми людьми. Он попытался выглянуть из окна автомобиля и с ужасом увидел, что они на самом деле не едут, а летят по небу. Он понял, что долго летать они не смогут. Как будто подтверждая эту мысль, машина круто пошла вниз. Люди в машине начали кричать. Он закрыл глаза, а когда их снова открыл, уже сидел в окружении ангелов.

– Ну что ж, – сказал один из них каким-то очень знакомым голосом, – начнем?

– Да, – сказал другой. – Он уже готов держать ответ.

– Ну-ка, скажи нам приятель, – снова заговорил первый ангел, – грешен ли ты, совершил ли ты поступки, которые не как иначе, как подлыми, назвать нельзя?

– Да вы что, – запротестовал он, – я еще жить хочу, а вы тут говорите так, будто я уже умер.

– Понимаешь, парень, мы как раз хотим выяснить, можно вернуть тебя обратно в жизнь или нет. Чтобы принять решение по твоему вопросу, мы должны разбираться в кое-чем. Кто хочет высказаться?

– Я, – раздался голос, и из толпы ангелов вышел некий, лицо которого ему сразу не понравилось. В отличии от других он был в черном. – Я буду краток, хотя о поступках этого человека можно говорить долго. – Голос черного ангела был как у прокурора – спокойный и мерзкий. – Я остановлюсь только на одном аспекте его поведения – прелюбодеянии! Этот человек соблазнил жену своего знакомого (черный ангел назвал имена мужа и жены). Он больше года сожительствовал с этой женщиной. Довел ее до полного разврата. Не случайно, что, когда они все-таки расстались, она уже не могла остановиться и завела себе другого любовника.

– Что ты можешь сказать в свою защиту? – спросил старший ангел.

Я не считаю себя виновным в этой истории, – сказал он дрожащим от напряжения голосом. – Эта женщина сама делала недвусмысленные знаки, по которым легко можно было догадаться, что у нее на уме. Ну когда женщина ни с того ни с сего гладит мужчине грудь или заявляет, бесстыдно глядя вам в глаза, что нет женщин, не изменяющих своим мужьям, то здесь уже двух мнений быть не может.

– Ты хочешь сказать, что виноват не ты, а она?

– Ни в коем случае. Если кто-то и виноват в этой истории, – так это ее муж.

– Да что ты говоришь…

– Ей-богу, это так. Муж у нее страшно ревнивый. Ревновал ее к каждому столбу, а это, как известно, стимулирует супружескую неверность. Женщина начинает искать причину этой ревности и строить всякие догадки. Самый естественный вывод – что у него, у мужа, есть какой-то сексуальный недостаток. Выяснить это можно лишь в сравнении. Вот она и…

– Все-таки она, а не ты?

Она, она! Как потом оказалось, она была излишне темпераментной и любила острые ощущения. Однажды она мне позвонила, сказав, что муж с дочерью уехали, и пригласила на ночь на свою дачу. Я пошел, а там выяснилось, что муж в городе, но, по ее словам, «вероятность, что он приедет на дачу, невелика». Потом она призналась, что были случаи, когда ее ревнивый муж ночью мчался на дачу с пистолетом в руках – проверить, верна ли она ему. После такого признания ночь превратилась в садомазохистский кошмар. Страх сделал ее еще более страстной и бесстыжей, опасность – сверхчувствительной. Она дрожала от желания, от страха, и ее глаза сверкали, как у сумасшедшей. Мы предавались безумной страсти, шарахаясь от любого шороха и смертельно бледнея от гула проходящих мимо дачи автомашин…

– Но разве из всего этого не следует, что ты сделал большую гадость тому мужчине?

– Это не так. Она потом мне призналась, что стала намного легче переносить порывы гнева своего мужа. Ведь она уже действительно была виновата перед ним. В свою очередь муж тоже почувствовал, что жена меньше с ним спорит и стала более покладистой. Конечно, это ему нравилось.

– Допустим, это так, – сказал черный ангел, – но я знаю и другую историю, когда ты соблазнил замужнюю женщину (он назвал ее имя), которая до тебя никогда не изменяла мужу. Кстати, ее муж – спокойный, интеллигентный человек. Он доверял своей жене и никогда не устраивал сцен ревности. Что ты теперь скажешь?

– Но ведь она безбожно кокетничала со мной.

– Эта она делала со всеми. Таковы современные девицы, и ты это прекрасно знаешь.

– Хорошо, пусть будет так, но, хоть убейте меня, я так и не научился понимать, что на уме у женщины, постоянно строящей тебе глазки. Пока не проверишь, не поймешь.

– Однако как только ты нахально полез к ней, она дала тебе от ворот поворот, и ты сразу понял, что она с тобой только играла. Разве нет?

– Да-да, это так. Но тогда какого черта надо было меня провоцировать на активные действия? Ведь я очень долго не предавался этим соблазнам.

Я знаю много таких женщин, которые из кожи вон лезут, чтобы ты обратил на них внимание, а потом бегут к своим подругам сообщить, что «этот ко мне грязно пристает, но ты же знаешь, что я никогда… тем более с ним». Есть мужчины, которые таким по морде дают. А я перестаю на них обращать внимание, что для них страшнее всего. Но иногда, если эта актриса переигрывает и притом недурна собой, мне хочется доказать и ей, и самому себе – важнее то, что хочу я, а не она. Женщина, о которой шла речь, действительно была уверена, что не допустит меня ближе. Тем не менее, когда это случилось, оказалось, что ей это безумно нравится, и я бы не сказал, что она потом испытывала угрызения совести. Я даже думаю, что приобретенные навыки пошли ей на пользу в дальнейшей семейной жизни.

– Но есть и третья женщина, – начал черный ангел, но его прервал чей-то голос.

– А можно я скажу пару слов? – произнес кто-то, выходя из общей толпы ангелов. – Может быть, тогда отпадет необходимость рассмотрения новых подвигов, касающихся этого человека.

– Говори, – велел старший ангел.

– Я считаю, что его надо вернуть в жизнь. За свои поступки, за свою самонадеянность, за свой эгоизм он понес полное и заслуженное наказание. Правда, он об этом и не подозревает, хотя строит из себя проницательного человека. Уже несколько лет его жена путается с его другом. Зовут его Вик-то-ром…

Последнее слово растянулось и напоминало зловещее шипение. В холодном поту он открыл глаза и понял, что лежит у себя в постели. Теплая летняя ночь по-прежнему окутывала город. Рядом на кровати мирно сопела жена. Он сорвал с нее одело. Она что-то пробормотала во сне и повернулась к нему спиной. Неожиданно для самого себя он со всей силы дал ей пинком под зад. Жена с душераздирающим воплем свалилась на пол.

– Значит, ты с Виктором спишь? – крикнул он. – Что ты молчишь, дрянь ты этакая?!

Он увидел, как испуг в глазах жены исчез, и вместо него появились слезы. Несколько минут она так и сидела голая на полу и рыдала. Потом встала, надела халат и начала молча собирать свои вещи. Только сейчас он сообразил, что видел всего-навсего сон, и осознал всю нелепость своего поступка.

– Не горячись, – сказал он, – я просто сон видел, очень странный сон. И стукнул я тебя во сне, честное слово.

– От твоих замашек можно получить разрыв сердца, – сказала жена, вытирая слезы.

– Ну, извини. – Он был смущен и чувствовал себя виноватым. – Я действительно не хотел делать тебе больно.

– Не хотел, но сделал.

– Ну извини. Я виноват… Хочешь… на днях я видел кольцо с красивым камнем. Завтра пойдем его покупать для тебя. Хочешь?

Через полчаса он уже спал и, по всей видимости, уже не видел каких-либо снов. Жена тем временем сидела на кухне и курила. «Интересно, какой гад сказал ему про Виктора? Надо его предупредить и впредь действовать более осторожно», – решила она.

КАСТЕЛЯНША

Он был высоким и стройным. Все в нем было красиво: лицо, тело, улыбка. Большие синие глаза горели, как факелы, согревая все вокруг. Он был очень умным. В отличие от многих молодых людей, одаренных природой красотой и умом, он был спокойным и скромным. Его любили все – среди аспирантов-физиков редко встречающееся явление, – поскольку каждый из нас явно или тайно считал себя гением. Как и большинство из нас, он был женат, но, как и у остальных, жена и дети жили очень далеко, в другом конце страны, ему было двадцать шесть, и все мы считали, что его ждет блестящая карьера.

Она была не толстой, но и стройной ее нельзя было назвать. Ей на вид было лет двадцать восемь – тридцать. Она не была ни красавицей, ни уродиной. Глаза у нее были большие, карие и какие-то необычные. Она была замужем, и у нее было двое детей. Образования у нее не было. Работала она у нас, в институтском общежитии кастеляншей. Раз в неделю все жильцы несли ей грязное постельное белье и получали чистое.

Его любили все, особенно женщины. В общежитии жило много женщин. Большинство из них были молодыми представительницами близлежащих городов и сел, приезжавшими в столицу в поисках жилья и работы. Для этих девушек он был чуть ли не богом – красивым, добрым и бесконечно загадочным. Одна из них поразительно долго занималась с ним алгеброй, якобы для поступления в институт. Другая заявила, что, наконец, среди аспирантов появился настоящий мужчина. Следующая… Подобных историй было предостаточно. Мы давно привыкли к успехам нашего друга и воспринимали это как должное.

Одиночество. Еще и бессонница. Это когда просыпаешься ночью, голова трещит, тело ноет, а сон предательски куда-то исчез, и время, как резина, растягивается бесконечно, мысли умные, глупые, сумасшедшие чередуются пестрой каруселью. И только утром, за пару часов, когда надо вскакивать и бежать в институт, глаза вдруг закрываются, и ты ныряешь в сон, как в болото…

Одиночество делает нас замкнутыми, подозрительными, сентиментальными. Работа наша требовала сильнейшего умственного напряжения. В отличие от физической работы, которая развивает мышцы, положительно влияет на аппетит и, как правило, на настроение, наша работа могла только утомлять. Конечно, были и радости побед, но специфика нашей профессии была такова, что таких мгновений было ничтожно мало.

Конечно, мы были дружны. Иначе можно было сойти с ума. Но мы все были из других городов, наши семьи, наши друзья остались там. Мы дружили, но были очень разными, и поэтому наша дружба не спасала нас от одиночества.

Я сидел в полумраке и о чем-то думал, когда он вошел ко мне.

– Привет, – сказал он. – Ты один? Ты не видел, куда все наши делись?

– Кто их знает… А что?

– Да ничего. Может быть, чаю попьем?

– Давай. Но ты знаешь, у нас к чаю ничего нет.

– Я какое-то печенье купил.

Мы перешли на кухню. Я включил свет и поставил чайник на газовую плиту.

– Как дела, – спросил я. – Ты что-то последнее время совсем о нас забыл.

– На меня навесили столько работы… Он махнул рукой.

– Даже не хочу об этом говорить.

Мы попили чаю, съели печенье, пообсуждали персоны остальных аспирантов, которые, как могли, убивали время.

– Ты знаешь нашу новую кастеляншу? – спросил он.

– Что значит «знаешь»? Я пару раз у нее поменял белье. И все.

– И ничего необычного не заметил?

– Заметил. Прежняя была и красивее, и моложе, но на меня смотрела свысока, как будто она королева Виктория… Она с таким пренебрежением показывала мне, куда следует положить грязное и откуда взять чистое белье, как будто я был заражен проказой, а она только из милосердия к человечеству согласна терпеть такие муки.

– Ха-ха-ха, – даже смеяться он умудрялся красиво и заразительно. – У тебя физиономия особая, и ты это знаешь.

– Да, знаю, – улыбнулся я. – А почему вдруг ты вспомнил о новой кастелянше?

– Я только что от нее.

– Ну и что?

– Ты не поверишь.

– Поверю. В этом смысле я верующий. Он снова засмеялся.

– Она мне только что прямым текстом сказала, что…

– Что? – оживился я.

– Что готова со мной переспать.

– Ух, ты. Я, наверное, сильно отстал от жизни. Теперь уже женщины мужчин уговаривают…

– А что, тебе никто не …

– Знаешь, я такого не помню.

– Ну вот видишь, есть повод радоваться. Значит, у тебя все впереди.

– Думаешь?

– Почему бы нет?

– Ты знаешь, что-то не верится. По крайней мере, в твоем возрасте у меня все было по-другому.

– Но ведь все мы разные, – хитро улыбнулся он.

– Да, – вздохнул я, – разные. Хотя мы все стремимся к одному и тому же – к красивой и спокойной жизни и, конечно, чтобы нас любили. Но результаты у всех очень и очень разные. Ты не согласен?

– Согласен. Но представляешь, как ужасно было бы, если бы мы были все одинаковые.

– Думаешь?

– Ну представь себе, что все окружающие тебя женщины похожи на нашу кастеляншу.

– Ужас!

– Вот именно. Хотя она и не такая уж страшная.

– Я не сказал, что она страшная, но она явно не из тех, которым мужчины посвящают стихи.

Он посмялся и не ответил ничего. Но я уже был заинтригован.

– И что, ты пошел к ней, отдал грязное белье, а она в ответ заявила, что…

Нет, конечно. Когда я пришел к ней, она спросила, где я работаю. Услышав, что я аспирант, она резко изменилась в лице и спросила, не читал ли я книжку о каком-то учении о космической энергии. Я сказал, что нет. Сегодня я у себя в номере работал, и вдруг она заходит с этой книжкой. Мы с ней немного поболтали, потом попили чай, и перед уходом она вот так открытым текстом все и сказала.

– И ушла?

– Ну да. А что ей оставалось делать. Я ей ответил точно так, как отвечают девушки на нескромные предложения взрослых мужчин.

– «Я подумаю»?

– Вот именно. Понимаешь, это как-то инстинктивно получилось.

– Здорово. А теперь скажи честно, как подружка подружке, что ты будешь делать дальше?

Он долго смеялся. Было заметно, что эта история его явно забавляет.

– Я буду сопротивляться.

Сопротивлялся он недолго, потому что кастелянша начала довольно часто появляться на нашем этаже. Для него, конечно, это была платная реклама. Мы привыкли, что к нему идут изысканные девушки. Она же была матерью двух детей и никак не вписывалась в уже существующее общественное мнение о нашем красавчике-друге.

И в один прекрасный день, когда мы, человек пять, сидели у нас в комнате, он пришел к нам и на ехидный вопрос: «Ну как тебе кастелянша?» – ответил:

– Да никак. У нее двое детей, но так ничему толком и не научилась. Муж у нее, наверное… – Он махнул рукой. – Сейчас она вошла во вкус, и от нее покоя нет. Удовольствие – дальше некуда… У вас что-нибудь поесть найдется?

Что-нибудь поесть мы ему конечно нашли. Но на наши ехидные вопросы он предпочел молчание.

Через неделю раздался звонок в нашу дверь, и ко мне в комнату вошла кастелянша. Я был страшно удивлен. До этого дня наши отношения дальше «здравствуйте» и «до свидания» не заходили.

– Вы что-то перестали у нас появляться, – сказала она и улыбнулась широкой неестественной улыбкой.

– Ах, да, – вспомнил я. – Меня просто не было на той неделе, и я не смог сходить за бельем.

– Ничего страшного, приходите ко мне, когда вам удобно. Можно хоть сейчас.

– Может быть, завтра, – начал я осторожно. Вместо ответа она подошла и села рядом. Я не знал, что у нее на уме, и не нашел ничего умнее, как уставиться на нее. Она делала вид, что ничего особенного не происходит.

– У вас достаточно мило, – сказала она.

– Да ничего особенного, – пробормотал я.

– И как много посуды. Это вы все купили?

– Нет, конечно. Просто от всех аспирантов, которые жили здесь, что-нибудь оставалось.

– Забавно, – сказала она.

– Что именно? – поинтересовался я.

– Все. Вы, аспиранты, такие необычные.

– Может быть, – согласился я.

– Как будто вы живете на другой планете. Вас очень трудно понять!

– А может, и не надо?

– Вы не хотите угостить меня чаем? – поменяла она тему разговора.

– Да, конечно, нет проблем, – я нашел чайник, включил газовую плиту и поставил его на огонь.

– Вы тоже женаты? – спросила она.

– Да, женат, – меня позабавило слово «тоже». Она еще раз улыбнулась широко и неестественно и сказала:

– У меня к вам одна просьба.

«Ну вот, – подумал я, – пришел и мой черед подвергнуться любовным домоганиям».

– Но обещайте, что вы ее выполните.

– Как я могу что-то обещать, если не знаю, о чем идет речь. Может быть, я просто не смогу.

– Вы сможете, я уверена, – сказала она, резко наклоняясь в мою сторону.

– Разве? А что надо?

– Но это должно остаться между нами.

– Ради бога.

– Вы обещаете?

– Ну хорошо…

Она нагнулась еще ближе, поцеловала меня в щеку и достала из сумочки какой-то конверт.

– Я прошу вас передать это письмо вашему другу. Вы знаете, кого я имею в виду.

Я был не то что поражен, а, скорее, обрадован такому повороту нашего разговора.

– Передам, конечно. Собственно, почему вы сама этого не сделаете?

– Он меня избегает.

– Да ну?

– Да, избегает. И… мне очень тяжело. – Она встала.

– Вы уходите? А как чай?

– Чай? Ах, да. Нет, спасибо. Может быть, в другой раз?

Письмо я передал в тот же вечер. На следующий день, когда мы все собрались вместе, он достал это письмо и потребовал тишины.

– Вы сейчас упадете со стула. Послушайте, что она мне пишет.

Письмо было на шести страницах. На шести страницах несчастная женщина писала, как она влюблена в него и как жаждет вновь с ним встретиться. Она хотела потрясти своего возлюбленного, заставить его по-другому смотреть на нее. Она старалась найти для этого соответствующие слова и аргументы. Но поскольку ни образование, ни интеллект ее не позволяли писать такие письма, то получилась самая настоящая пародия.

Он читал, а мы так смеялись, что, казалось, звуки нашего смеха слышны за квартал и наша комната ходуном ходит. Когда он перестал читать, мы уже дошли до такого состояния, что от безудержного смеха болел живот и слезились глаза. Более смешного письма мне никогда не попадалось.

Это было не последнее ее письмо. Она написала их не менее двух десятков. Он скоро перестал их читать и велел его больше не беспокоить. Но она уже не могла остановиться. Вскоре эта история стала достоянием всего общежития. Как и следует, все женщины были на стороне кастелянши и осуждали нашего друга. Однако число женщин, ищущих близких отношений с ним, не только не уменьшилось, но, наоборот, резко увеличилось. Нет, все-таки была одна-единственная женщина, которая была не на стороне кастелянши. Она была администратором общежития, и в скором времени мы узнали, что кастеляншу уволили.

Лет через пять я был приглашен не вечеринку. Гостей было человек двенадцать. Многих из них я видел первый раз. Среди них была высокая, сильно накрашенная блондинка с роскошными формами тела. Я не могу сказать, что она была в центре внимания, но явно пользовалась успехом у некоторых гостей.

Когда вечеринка была в самом разгаре, она подошла ко мне с бокалом вина в руке и спросила:

– Вы почему скучаете?

– У вас есть другие предложения?

– Да, давайте выпьем.

Я себе налил вина и спросил ее:

– За что будем пить?

– За все хорошее, что нас еще ожидает.

Мы выпили, и я был уверен, что на этом наш разговор и закончится. Но она вежливо отказала мужчине, подошедшему к ней с приглашением потанцевать, и попросила меня налить ей еще вина:

– Я хочу предложить еще один тост. Можно?

– Да, конечно.

– Давайте выпьем за все хорошее, что у нас было в прошлом, дорогой мой аспирант.

Я чуть не уронил бокал. Это была она. Она выглядела значительно лучше, и, что самое главное, – значительно спокойнее, чем тогда.

– Вы здорово изменились, – сказал я ей.

– А вы каким были, таким и остались, – засмеялась она.

– Вы хорошо выглядите.

– Я знаю, – перебила она. – Время учит. Как ваши дела?

– Да по-разному. Когда как.

– А как ваш друг поживает, где он теперь?

Я ждал этого вопроса, потому что любой из нас даже много лет спустя хочет снова видеть человека, который с таким пренебрежением относился к его чувствам. Но не для того, чтобы отомстить, а просто показать, что он не сломался, он выстоял, и теперь тот не играет в его жизни никакой роли.

– Я его потерял из виду, – сказал я ей.

Он действительно куда-то резко исчез, и никто из друзей не знал, что с ним стало. Я снова наполнил наши бокалы.

– Все течет, все меняется, – сказал я. – Давайте выпьем за те хорошие времена.

Я выпил до дна и встал.

– Мне уже пора, – сказал я ей. – Я ухожу.

– Прощайте, вы были ко мне добры. Я этого не забыла.

– Всего хорошего, – я уже повернулся, чтобы уйти, но она внезапно взяла меня за руку:

– Вы знаете, все-таки он поступил нечестно.

– Почему? – спросил я машинально.

– Он спал со мной, а потом приходил и рассказывал всем, какая я… какая я… смешная и неуклюжая. Ведь это правда, не так ли?

Я молчал. Сказать мне было нечего.

– Понимаете, он не любил меня. Это я хорошо понимала. Но как можно неуважительно относиться к женщине, с которой ты… Если бы вызнали, как это обидно.

ПРОГУЛКА

Они выехали за черту города, и мужчина начал насвистывать какую-то мелодию. Он явно был доволен, что наконец им удалось вырваться из каменных джунглей огромного города на природу. Было всего одиннадцать утра, весенний майский день только начинался, солнце ярко светило, и только несколько ленивых облаков двигалось по голубому прозрачному небу. Автомобиль бойко мчался по трассе, которая в этот день почему-то была менее загружена. Ах да, ведь они для поездки за город выбрали среду. Он взял отгул, она договорилась с начальством – и вот они едут за город, и наконец им удастся немножко отдохнуть, подышать свежим воздухом, пожарить шашлыки, прогуляться в лесу, тем самым хоть ненадолго уйдя от повседневной суеты, которая иногда так надоедает.

– Напомни, что мы должны еще купить хлеб, воду минеральную и плюс все, что ты пожелаешь, – сказал мужчина, не сводя глаз с дороги.

– Хорошо, – ответила она. – Если не ошибаюсь, минут через десять по левой стороне дороги будет большой продовольственный магазин.

Она замолчала, а он попытался угадать, о чем она думает, и огорчился, что это ему не удалось. Они были очень разные. Их не только разделяли тринадцать лет, но и многое другое – образование, воспитание, привычки, темперамент. Они два года жили вместе и уже достаточно хорошо знали друг друга. Она, например, знала, что, когда он злой или сильно взволнован, с ним бесполезно говорить, тем более спорить. Он все равно ничего не услышит. Это, однако, не означает, что у него часто бывают резкие перемены настроения. Он, как правило, спокоен, не повышает голоса, не ругается и, самое главное, не изводит ее своими наставлениями. И вообще, у него нет вредных привычек. В наше время это уже немало. Он образованный, интеллигентный человек. И денег вроде на жизнь хватает. Она… она, конечно, другая. Она – человек настроения. Она любит мечтать. Ей всегда мало того, что у нее есть. Она красива, и ей необходимо постоянно убеждаться, что окружающие по достоинству ее оценивают. Да, она создала в доме комфорт, уют и все остальное, что требуется от женщины. Но не в этом, а может быть, не только в этом ее Предназначение. Она очень любопытна и одновременно скрытна. Ей нравится, что она самостоятельна, что он далеко не всегда может прочесть ее мысли. Ей нравится такая независимость. Интуитивно она понимает, что благодаря этой независимости она сильнее его. Ее это даже забавляет, ведь он такой умный, опытный. Ей нравится, что этот умный и опытный мужчина любит ее. Это ей льстит. Она тоже испытывает к нему нежные чувства. Но иногда она устает. Ее начинают раздражать эти спокойные, безмятежные вечера по формуле: ужин, беседа, телевизор, постель. Его все это полностью устраивает. Как и для многих мужчин, для него работа – главное в жизни. И он отдает ей очень много сил. Дома он только желает восстановиться. Она это отлично понимает и старается ему всячески помочь. Но иногда все-таки хочется вырваться из этой размеренной жизни и устроить праздник. Вот знать бы еще, как устроить этот праздник, чтобы он действительно был праздником.

Вот сегодня… Она, конечно, рада, что они едут за город. И погода, как по заказу, чудесная. А что дальше? Ну разожгут они костер в лесу, поедят шашлыков, выпьют красного вина. Дальше они сядут в машину и вернутся снова домой. Может, она больше хочет от жизни, чем другие женщины? А они что хотят? И вообще, чего хочет и чего должна хотеть от мужчины женщина?

– Вот тот магазин, видишь, с красной крышей. Останови машину, – сказала она.

Мужчина остановил машину и вышел. Она осталась одна. «Как все-таки здорово на природе, – думала она, – как здесь тихо, спокойно и красиво». Минут через десять он вернулся с большим пакетом в руках. Он аккуратно положил пакет на заднее сиденье, и они поехали дальше.

Она уже привыкла, что он рядом. Они живут два года вместе, но знают друг друга гораздо раньше. Он целый год ухаживал за ней, и вроде бы было ясно, что она к нему хорошо относится. Но дело дальше хороших отношений не заходило. Она ему нравилась. Он, конечно, имел опыт общения с женщинами и знал, как себя с ними вести. Но она… она не поддавалась стандартным уловкам. Пару раз, когда он очень далеко заходил в своих ухаживаниях, она мягко отталкивала его от себя со словами: «Нет, ведь для этого надо, чтобы мы любили друг друга». Он, конечно, обижался, но терпел. Он знал, что, если он будет постоянно рядом с ней, в конце концов, судьба даст ему шанс. И не ошибся. Два года назад он в очередной раз пригласил ее к себе домой. Она довольно легко согласилась. Они, как обычно, сидели в гостиной и пили вишневый ликер, который ей так нравился. Это было летом. Она была в красивом платье, которое почти не скрывало ее прелестных ног. Когда он решился поцеловать ее, она сразу помрачнела и заявила, что идет домой. Но в этот момент, как по заказу, прогремел гром, и начался тропический ливень. Он уговорил ее остаться, пока ливень не закончится, и она, с трудом, но согласилась. Ему удалось уговорить ее выпить еще одну рюмку ликера. Потом он вспомнил какую-то смешную историю. Она залилась смехом, и, откуда ни возьмись, в нем проснулась интуиция, которая почти умерла с тех пор, как он научился все обдумывать и анализировать. Он начал понимать, чувствовать ее. И когда он на руках понес ее в спальню, она уже не сопротивлялась… Какой это был волшебный день для него! Он был так рад, так доволен собой. Да и она, кажется, не была огорчена. И тем не менее в следующий раз, когда они встретились, она опять ему отказала. Он огорчился, но упорно продолжал за ней ухаживать. В итоге их встречи все чаще стали заканчиваться в спальне, и в один прекрасный день он предложил ей не усложнять свою жизнь и переехать к нему. Она согласилась.

Оказалось, что она отличная домохозяйка. Его холостяцкая квартира сразу преобразилась в уютный и теплый дом. Постепенно он настолько привык, что она рядом, что уже воспринимал ее как часть себя и очень болезненно реагировал, когда кто-то из знакомых или незнакомых мужчин флиртовал с ней. Он ей не раз предлагал выйти за него замуж, но она тянула с ответом. Это его настораживало. Она тоже привыкла к такой жизни, привыкла, что он всегда рядом, что он ее освобождает от многих мелких и крупных забот. Он ей нравился. Но она боялась принять решение, которое лишит ее независимости. Порой ей нравились и другие мужчины. Она замечала, что она тоже нравится многим, и это делало ее более сильной, более уверенной в себе. Она знала, что красива, и хотела этим пользоваться.

Был уже час дня, когда они добрались до намеченного места. Ему это место под большим секретом показал один из друзей. Здесь действительно было очень красиво и тихо. Они оставили машину на обочине и пошли дальше пешком. Сосновый лес встретил их весенним насыщенным, кружащим голову ароматом.

– Как плохо, что мы так редко выезжаем на природу, – сказала она с глубоким вздохом, – смотри, как здесь чудесно.

– Да, здесь здорово, – согласился он, – конечно, надо почаще…

Минут пятнадцать они шли по лесу, а потом тропинка привела их к реке. Река была довольно широкая, вода темная, течение быстрое. Молодой высокий широкоплечий парень, до пояса обнаженный, ловил у берега рыбу. Услышав их голоса, парень обернулся. У него было широкое мускулистое лицо деревенского жителя. Своими синими и наглыми глазами он уставился на женщину, взглядом раздевая ее. В ответ она только улыбнулась, и они пошли вдоль реки. Через триста метров, у опушки леса, их ждала большая костровая поляна. «Приехали», – сказал он и опустил рюкзак на траву. Она положила рядом с рюкзаком пакет с продуктами.

– Как здесь красиво! – сказала она.

– Тебе нравится?

– Да, очень!

– Мне тоже. Что будем делать дальше?

– А что ты предлагаешь?

– Давай немного поедим. Потом соберем дрова и нажарим шашлыков. Ты знаешь, странно, но сегодня я хочу выпить.

– Ты меня удивляешь.

– Да-да, хочу выпить. А ты как?

– А что у нас есть?

– Я предлагаю шампанское. Отметим весну, эту хорошую погоду, все хорошее, что у нас есть.

– Давай.

Он достал стаканы и открыл бутылку. Она достала еду. Шампанское было теплое, но приятное. Она пила его, как лимонад.

– Ну как? – спросил он.

– Еще хочу, – засмеялась она.

– Ну наконец ты смеешься, – обрадовался он и налил ей полный стакан.

Они быстро выпили бутылку.

– Теперь костер, – сказал он. – Давай дрова собирать.

– О нет, – засмеялась она. – Ты же мне обещал праздник? Обещал? Ну вот. Дрова, костер, шашлыки – это в твоей компетенции. А я пойду прогуляюсь по лесу. Мне здесь так хорошо.

– Ладно, – согласился он. – Только далеко не ходи. Через полчаса чтобы была здесь. Договорились?

– Да, через полчаса.

Она вошла в лес и пошла по тропинке, которая вела куда-то вдаль. Шампанское начало действовать, и она чувствовала, как горят щеки, в голове звучит музыка, а тело стало легкое-легкое. Весна! Как хорошо, что сейчас весна, и как здорово, что она сейчас здесь, на природе.

Занятая своими мыслями, она не заметила, как тропинка вновь привела ее к речке. Она сделала еще шаг и заметила того парня, рыбака. Он купался. Удочка беспризорно лежала на берегу. Он был абсолютно голый. Она стояла за кустами, и он ее не видел. Река оказалась неглубокой. Вода была ему чуть выше колен. Как морской котик, он прыгал в воду и тут же вставал на ноги. Капли воды бежали по его красивому блестящему телу. Он визжал от удовольствия и снова прыгал в воду. Она дрожала всем телом. Пульсирующая пустота внизу живота расползалась волнами по всему телу.

Целых два года она была правильной женщиной, отгоняла от себя всякие соблазны. Сейчас она должна повернуться и уйти. Но нет, ей хочется смотреть и смотреть на этого обнаженного варвара. Ей это невообразимо приятно. В конце концов, она не его жена и не мать его детей. Она свободная женщина и может делать все, что хочет. А эта правильная скучная жизнь ей осточертела. И то, что он ее любит, что всегда нежно с ней обращается – этого мало. Мало! Она не может…

Чего она не может, было уже не важно. Она быстро-быстро сорвала с себя одежду и побежала к реке. Деревенский парень уже выходил из воды. Вода была ледяная, но ей это очень понравилось. Она прыгнула вперед и почувствовала, как ее молодое горячее тело целуется с ледяной водой. Потрясающее ощущение. Она прыгнула еще раз, а потом снова и снова, пока сильные теплые руки сзади не обхватили ее. Она повернулась к парню и жадно приникла к его большим и холодным губам…