Текст книги "Ярость"

Можете смеяться. Или закатывать глаза. Можете говорить, что это все новомодные веяния и вообще эгоизм и жалость к себе. Или утверждать, будто вы не такой слабак. Возможно. Но вот что я вам скажу, друг мой: насмешка над собой – это всего лишь способ защититься от боли. Если вы над собой смеетесь, то сможете ли воспринимать себя всерьез? Сможете ли прочувствовать все, через что вам довелось пройти?

Стоило мне разглядеть ребенка в себе, как я научился замечать внутреннего ребенка в других. Все они были одеты по-взрослому, по-взрослому себя вели. Однако под внешней оболочкой я видел перепуганных детей. А когда вы воспринимаете другого человека как испуганного ребенка, уже невозможно испытывать к нему ненависть. В вас просыпается сострадание, и…

«Какой же ты ханжа, Эллиот! Чертов лгун! – возмутилась бы сейчас Лана, если б заглянула через мое плечо и прочла эти строки. – А как же Джейсон? – спросила бы она. – Где твое сострадание к нему?»

Верно подмечено! Где мое сострадание к Джейсону? Я был несправедлив? Представил его в ложном свете? Специально описал Джейсона так, чтобы он вызывал неприязнь? Возможно. Мое сочувствие к нему весьма ограничено. Мне сложно видеть что-либо, кроме его чудовищных поступков. Душа этого человека для меня потемки – как и все, пережитое им в детстве: гадости, жестокость и унижения, которые породили в нем уверенность, будто успеха в жизни добиваются лишь эгоисты и бессовестные обманщики.

Вот это, по мнению Джейсона, настоящий мужчина. Но Джейсон не был мужчиной. Он был всего лишь ребенком, который играл во взрослого. А оружие детям не игрушка.

13

Бах! Бах! Бах! Я в ужасе проснулся. Что за звуки, черт возьми? Как будто выстрелы… Сколько времени? Я посмотрел на часы. 10 утра.

Снова выстрел. Я резко сел в кровати, сон как рукой сняло. Затем где-то снаружи раздраженно выругался Джейсон, который не попал в очередную птицу. Значит, это охотится Джейсон. Больше ничего. Я со стоном упал на подушку. Господи, нельзя же так будить…

Вот мы и добрались до дня убийства. Что я могу сказать о том страшном дне? Честное слово, если б я знал, как он закончится и сколько принесет горя, то остался бы в кровати. Но я спал как младенец, и ни дурные сны, ни предчувствие надвигающейся беды меня не тревожили.

Мне всегда хорошо спалось на Ауре. На острове было удивительно тихо. И спокойно. Ни пьяные выкрики, ни грохот мусоровозов не нарушали мой сон. Нет, это сделал Джейсон со своим ружьем…

Я вылез из кровати. Каменный пол обжег ступни бодрящим холодком. Я подошел к окну, раздвинул шторы. Комнату затопили потоки солнечного света. Я окинул взглядом ясное синее небо, ровные ряды высоких зеленых сосен, серебристо-голубые оливковые деревья, розовые весенние цветы и облака желтых бабочек. Пару мгновений послушал дружный стрекот цикад и пение птиц; в нос ударили терпкие запахи прогретой солнцем земли, песка и моря. Прекрасно! На моих губах невольно заиграла улыбка.

Раз уж я проснулся рано, то решил немного поработать перед тем, как идти вниз. На острове я всегда чувствовал вдохновение. Устроился за столом, открыл записную книжку и стал набрасывать кое-какие идеи для пьесы, над которой трудился. Затем быстро принял душ и отправился на кухню. На плите стоял дымящийся кофейник. Я налил себе в чашку густой горячий напиток.

В доме не было ни души. Куда подевались остальные? Выглянув в окно, я увидел Лео и Лану – они вовсю орудовали в саду. Лео под руководством Никоса перекапывал старую цветочную клумбу. Основную работу, не щадя себя, выполнял Никос. Его майка взмокла от пота. Рядом Лана, сидя на корточках, собирала в корзинку томаты черри.

Я налил себе вторую чашку кофе и пошел в сад.

***

Я спустился по неровным каменным ступеням и, проходя мимо обнесенного стеной огорода, заглянул внутрь, чтобы полюбоваться на яблони и персиковые деревья. Их ветки были усыпаны белыми и розовыми цветами, а между корнями росли маленькие желтые цветки. До Англии весна пока не добралась, а здесь, на Ауре, была в полном разгаре.

– Доброе утро! – завидев меня, поздоровалась Лана. – Эллиот, дорогой, держи. – Она положила мне в рот помидорчик черри. – Начни день со сладкого.

– А разве я недостаточно сладкий? – проговорил я с полным ртом.

– Чуть-чуть не хватает.

– М-м-м… – Помидор оказался очень вкусным и сладким. Я утащил из Ланиной корзинки еще один. – Что делаете?

– Устраиваем новый огород под овощи. Наш новый замысел.

– А что не так со старым?

– Этот для Лео. Ему нужны собственные грядки. Он теперь веган, представляешь? – Лана заговорщически улыбнулась.

– А… – Я улыбнулся в ответ. – Точно, ты говорила.

– Мы собираемся выращивать вообще всё. – Лео энергично обвел руками вскопанный клочок земли.

– Почти всё, – с улыбкой уточнила Лана.

– Белокочанную и цветную капусту, брокколи, шпинат, морковь, редис… Что там еще?

– Картошку, – подсказала Лана. – Тогда мы перестанем обирать Никоса. Кстати, вчерашний картофель был просто пальчики оближешь. Спасибо! – И она с улыбкой посмотрела на сторожа.

Никос смущенно отмахнулся от комплимента.

– А для марихуаны местечко найдется? – поинтересовался я.

– Нет, – Лео решительно замотал головой. – Вряд ли.

– Посмотрим, – подмигнула мне Лана.

– А где мадам? – Я кивком указал на летний домик.

– Еще спит.

– А Джейсон?

Не успела Лана ответить, как оглушительно грохнул выстрел. А потом еще. Палили прямо за домом.

– Господи! – Я дернулся от неожиданности.

– Прости, – извинилась Лана. – Это Джейсон.

– Стреляет в людей?

– Пока только в птиц.

– Это убийство, – скривился Лео. – Акт насилия, жестокий и отвратительный. Это гадко!

– Я знаю, дорогой. Но ему нравится. – В спокойном голосе Ланы послышались напряженные нотки. Видно, они не раз обсуждали охоту Джейсона. – Причем мы прекрасно едим всё, что он убивает. И ничего не выбрасываем.

– Я не ем. Лучше уж голодать!

Лана мудро сменила тему. Умоляюще глядя на сына, она коснулась его руки.

– Лео, прошу, соверши чудо: воскреси мертвого. Напомни, пожалуйста, Кейт, что она хотела устроить пикник. Агати столько сил вложила в подготовку… Трудится на кухне с самого утра.

Лео со вздохом воткнул лопату в землю. Задание его явно не обрадовало.

– Нико, позже закончим, ладно? – бросил он Никосу.

Тот молча кивнул. Пока Лана показывала мне, где и что они собираются выращивать, я мельком взглянул на Никоса. Прервав работу, он провел ладонью по лбу. Сколько Никосу лет? Наверное, около пятидесяти: в его некогда иссиня-черной шевелюре блестела седина, а бронзовое лицо изрезали морщины.

Странный это был человек. Он говорил с Агати, иногда с Ланой и очень редко с Лео. Со мной никогда, хоть я приезжал на остров неоднократно. Никос сторонился меня, будто дикого зверя.

Взглянув на него сейчас, я сильно удивился. Никос прожигал Лану глазами, а на его лице застыло странное, неконтролируемое выражение. В этом взгляде читалось восхищение, обожание, на губах Никоса играла едва заметная улыбка. Он прямо помолодел, в его облике появилось нечто юношеское. «Боже, да он влюблен в Лану!» – осознал я, глядя на Никоса.

Не знаю, почему это меня изумило. Если подумать, тут нет ничего удивительного. Поставьте себя на место Никоса – человек круглый год вынужден жить на острове. Вокруг ни души – ни мужчин, ни женщин. Но раз в несколько месяцев здесь появляется Лана – словно богиня из пены морской… Конечно, Никос в нее влюблен.

Да и мы тоже. Все до единого – Отто, Агати, я, Джейсон. Полмира. Одно время даже Кейт совершенно потеряла голову. А теперь и Никос. Не смог устоять перед чарами Ланы, бедолага… Он был словно под гипнозом, как и все мы. Однако чары не вечны. Однажды они рассеиваются, наваждение уходит. И остается лишь пустота.

14

Кейт разбудил громкий стук в дверь. Она стала тереть глаза, соображая, где находится. Через секунду пришло осознание: она на острове, в летнем домике. Голова пульсировала от боли. Очередной удар в дверь заставил Кейт застонать.

– Перестаньте, ради бога! – крикнула она. – Кто там?

– Это Лео. Просыпайся.

– Уходи.

– Уже двенадцатый час. Вставай – ты опаздываешь на пикник.

– Какой пикник?

– Не помнишь? – засмеялся Лео. – Твоя идея была!.. Мама говорит, чтобы ты поторапливалась.

Кейт понятия не имела, о чем речь. А потом медленно, словно нехотя, в памяти начали всплывать картины вчерашнего – грандиозные планы, объявленные в пьяном угаре: устроить пикник на пляже. Сейчас от одной мысли о еде Кейт чуть не стошнило.

Лео снова заколотил в дверь.

– Дай мне минуту, черт возьми! – рявкнула Кейт.

– Сколько тебе надо минут?

– Пятьсот тысяч.

– Даю пять минут. А потом мы уходим без тебя.

– Идите сейчас. Оставь меня в покое, пожалуйста.

Из-за двери послышался тяжкий вздох Лео и звук его удаляющихся шагов. Кейт, тихо выругавшись, села в кровати и осторожно спустила ноги на пол. Голова гудела, перед глазами все плыло. Черт, плохо дело. Вторая половина вечера прошла как в тумане. Не ляпнула ли она чего-нибудь лишнего? Не сделала ли какую-нибудь глупость? А то с нее станется – свалять дурака на пьяную голову… Расслабляться нельзя. «Идиотка! – обругала себя она. – Будь осторожнее!»

Кейт быстро приняла душ, чтобы освежиться. Голова раскалывалась, но парацетамола под рукой не было. Пришлось закинуть в рот половинку ксанакса и вместо воды запить ее тем, что оставалось со вчерашнего вечера на дне бутылки из-под шампанского. Чувствуя себя довольно паршиво, Кейт сунула в рот сигарету. Затем взяла солнечные очки и, повинуясь внезапному порыву, сценарий «Агамемнона». И, вооруженная всем этим, вышла из летнего домика.

***

Ее путь к пляжу вел мимо сторожки Никоса. Домик очень гармонично смотрелся на фоне окружающей природы. Он был построен из дерева и камня, а у входной двери рос исполинский кактус, закрывавший часть стены. Огромные шипастые листья нависали над дорожкой, ведущей к дому. По другой стене вился плющ, образуя плотное покрывало из переплетенных листьев и стеблей. Между двумя корявыми, сучковатыми оливами был натянут веревочный гамак.

Кейт пошла медленнее, залюбовавшись домиком. Вдруг что-то привлекло ее внимание. Запах? Или звук? Какой странный гул. Громкое жужжание, будто рядом пчелиный улей, хотя пахло вовсе не медом. В воздухе разливалась отвратительная вонь, настолько мерзкая, что Кейт быстро закрыла рукой нос. Пахло протухшим мясом, гниющим на солнце.

А потом Кейт увидела источник запаха и звука – вокруг пня черным облаком роились осы. На нем лежал окровавленный скелет какого-то зверька – наверное, кролика. Он был весь облеплен копошащимися муравьями и осами, которые, яростно сражаясь друг с другом, пожирали гниющую плоть.

Чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота, Кейт заторопилась дальше, но неожиданно заметила в окне человека, который пристально на нее смотрел. Это был Никос. По пояс голый. И глядел прямо на Кейт. Бесстрастное лицо и прикованные к ней синие глаза. Кейт невольно поежилась и быстро зашагала прочь, не оборачиваясь.

15

Лео посоветовал не ждать Кейт, и мы отправились на пляж без нее. Лана с охапкой полотенец шла чуть впереди. Следом я и Лео вдвоем тащили тяжелую корзину для пикника.

Из нескольких пляжей на Ауре этот мне нравился больше всего. Он был самый маленький. Агати называла его to diamandi — «бриллиант». И он полностью оправдывал свое название – идеальный пляж в миниатюре. Белый мягкий плотный песок, словно сахар. Всю дорогу к морю, чуть не доходя до кромки воды, росли сосны. Их иголки, усеивавшие песок зеленым ковром, хрустели под нашими ногами. Море, на отмели совершенно прозрачное, по мере удаления от берега становилось зеленовато-голубым, бирюзовым и, наконец, темно-синим.

Много лет назад по распоряжению Отто неподалеку от берега соорудили деревянный плот – высокую качавшуюся на волнах площадку, добраться до которой можно было по веревочной лестнице. Я часто плавал до плота с книжкой в зубах, старательно держа голову над водой; забирался наверх и читал, лежа на солнце.

Мы поставили корзину в тени под деревом, а потом я и Лана отправились плавать. Вода оказалась бодрящей, но не ледяной, что для этого времени года уже неплохо. Лана поплыла к плоту, я за ней.

Оставшийся на пляже Лео открыл крышку корзинки и стал изучать ее содержимое. Агати приготовила для нас настоящий пир: запеченные овощи, фаршированные рисом и мясом, долму в виноградных листьях, разнообразные местные сыры, сэндвичи с копченым лососем, дыню и вишню.

Кроме фруктов, веганской еды для Лео почти не было. Он расстроенно стал перебирать содержимое корзины, пока не нашел на самом дне завернутую в пищевую пленку и подписанную буквой «Л» стопку сэндвичей из цельнозернового хлеба с помидорами и огурцами и без масла.

«Не очень-то аппетитно», – подумал Лео. Это была явная пассивно-агрессивная реакция Агати на его гастрономические предпочтения. Но лучше, чем ничего. Лео взял сэндвич и, устроившись в тени под сосной, стал читать «Работу актера над собой». Осилить Станиславского удавалось с трудом, однако Лео был исполнен решимости довести дело до конца.

Лана еще не знала, что пару дней назад он выслал свою анкету в несколько театральных школ в Англии и Америке. Юноша надеялся, что мама будет не против, но, честно говоря, их недавний разговор в Лондоне посеял в нем сомнение. Лео собирался рассказать маме о своих планах на этих выходных. «Если я вообще сумею к ней подступиться, – думал он. – Кейт и Эллиот совершенно ее узурпировали».

Ход его мыслей прервал раздавшийся вдалеке выстрел. И еще один. Лео скривился. Бедные птицы, этот психопат убивает их ради забавы! Однажды у Лео лопнет терпение, и тогда он за себя не отвечает!

А может, хватит терпеть? Может, пора высказать свое мнение – четко и недвусмысленно? Ничего демонстративного – нужно что-то тихое, но эффективное. Ответ пришел мгновенно. Ружья.

А что, если ружья Джейсона внезапно исчезнут? И никто не будет знать, где они? Джейсон закатит скандал. С ума сойдет. «Да, – улыбнулся Лео. – Отличный план. Когда вернемся домой, я спрячу ружья там, где Джейсон их точно не найдет. Так ему и надо».

Довольный своей задумкой, он доел сэндвич. А потом полез в корзину за вишнями.

16

Джейсон в одиночестве стоял возле развалин. Он отправился туда с винтовкой, чтобы попрактиковаться в стрельбе. Мишенью служила жестяная банка. Джейсон установил ее на обломок колонны, но до сих пор на банке не было ни царапины.

Джейсон с удовольствием проводил время один. Его и раньше раздражала глупая болтовня Ланиных друзей. А теперь, когда столько мыслей крутилось в голове, терпеть их было невыносимо.

Мгновение спустя на фрагмент колонны села небольшая птица – лесной голубь. Казалось, птичка не заметила Джейсона. Тот тихонько вскинул ружье. «Так, – мысленно скомандовал он сам себе. – Соберись». Внимательно прицелился…

– Джейсон!

Отвлекшись на голос, он промазал. Добыча благополучно упорхнула. Джейсон в ярости обернулся.

– Черт возьми, я с оружием в руках! Больше так не подкрадывайся!

– Ты же не подстрелишь меня, родной, – улыбнулась Кейт.

– Я бы не стал зарекаться. – Джейсон посмотрел куда-то за нее. – А остальные где?

– Мы только вернулись с пляжа. Все в доме, принимают душ. Меня никто не видел, если ты об этом.

– Что ты тут делаешь? Зачем приехала?

– Меня пригласила Лана. – Кейт пожала плечами.

– Надо было отказаться.

– Я не хотела отказываться. Я хотела ее увидеть.

– Зачем?

– Она моя подруга.

– Подруга?

– Да. Ты почему-то все время об этом забываешь. – Кейт села на мраморную плиту и закурила. – Нам надо поговорить.

– О чем?

– О Лане.

– Я не намерен говорить о Лане.

– Джейсон, она знает.

– Что?! – Он изумленно уставился на Кейт. – Ты рассказала?

– Нет. Но Лана знает. Я это вижу.

Несколько секунд Джейсон буравил Кейт глазами. Вскоре он с облегчением решил, что не верит ей. Кейт, как всегда, преувеличивает.

– Тебе показалось, – отмахнулся Джейсон.

– Ничего подобного.

Повисла тишина. Задумчиво крутя ружье, Джейсон смотрел в сторону. Наконец он снова заговорил, но уже без прежней уверенности:

– Лучше молчи, Кейт. Я не шучу.

– Угрожаешь? – Она бросила окурок на землю и раздавила ногой. – Как романтично, дорогой…

Джейсон взглянул в ее красивые темные глаза – легкий блеск говорил о том, что Кейт недавно пила. Впрочем, она не была пьяна – не то, что вчера вечером. Джейсон увидел в ее глазах свое отражение. Свое несчастное лицо. Заколебался ли он хоть на миг? Упал ли на колени перед Кейт, признался, какая с ним стряслась катастрофа? Что его махинации с чужим капиталом закончились крахом и теперь надо срочно достать кучу денег, которых у него нет? А у Ланы есть. И если он не расплатится, то сядет в тюрьму.

Оказаться в клетке, словно птица, – от одной мысли об этом сердце бешено застучало в груди. Он пойдет на что угодно, лишь бы избежать подобной участи. Джейсон трусил, как мальчишка; он едва сдерживался, чтобы не разрыдаться.

Вместо этого Джейсон прислонил ружье к колонне, обхватил Кейт за талию и, притянув к себе, поцеловал в губы.

– Не смей, – зашептала Кейт. – Не смей!

Она попыталась вывернуться, но Джейсон сжал ее крепче и снова поцеловал. На этот раз Кейт не сопротивлялась. Пока они целовались, у Джейсона появилось странное чувство – возможно, сработала интуиция? – как будто за ними наблюдают. «Никос? Он за нами подсматривает?» – мелькнуло у Джейсона в голове.

Он прервал поцелуй и огляделся. Никого. Только земля и деревья. И конечно, солнце – белое, ослепительно сверкающее в небе. Смотреть на него было больно.

17

Вскоре погода стала резко портиться. Солнце скрылось за облаком, погрузив нас в мрачные сумерки. А ветер крепчал – тихий шепот превратился в завывание. С моря обрушивались яростные порывы: сотрясали кусты, гремели колючими листьями кактусов, гнули жалобно стонущие ветви деревьев.

По традиции, когда мы отдыхали на острове, то всегда выбирались на Миконос в ресторан «Ялос». Агати отговаривала нас от поездки из-за ветра, но мы решили не менять планы. Джейсон утверждал, что ездил на катере и не в такую погоду. У меня на душе все же было неспокойно, и, выходя из дома в тот темный ветреный вечер, я подумал, а не выпить ли чего-нибудь покрепче – так сказать, для храбрости.

Я зашел в гостиную и внимательно осмотрел содержимое шкафчика для напитков. Впрочем, слово «шкафчик» – явное преуменьшение. Это был красивый барный шкаф с отличным выбором напитков. Там имелось все, что душе угодно: шейкеры, ложечки, венчики и тому подобное; дорогой алкоголь и различные добавки к коктейлям; лаймы, лимоны, оливки, холодильник для вина и морозилка для льда. Ну как с таким идеальным набором ингредиентов не сделать себе мартини?

У меня четкие представления о том, как правильно приготовить коктейль мартини. Как ни странно, я предпочитаю его с водкой, а не с джином. Обязательно ледяным и extra dry. Вермут изобрели в Милане, и Ноэл Кауард однажды произнес ставшую знаменитой шутку, что вермута в коктейле мартини должно быть ровно столько, чтобы отсалютовать бокалом в сторону Италии, не более. Я с ним полностью согласен и добавляю в коктейль лишь пару капель, ради легкого намека на вермут. В баре оказался прекрасный вермут – к счастью, французский, а не итальянский, – который хранили в морозилке, где ему самое место.

Затем я открыл бутылку водки, бросил в шейкер пару кубиков льда и приступил к работе. Вскоре я перелил тягучую мутно-белую ледяную жидкость в бокал с конусообразной чашей на высокой тонкой ножке. Погрузив туда оливку на серебряной коктейльной палочке, поднес бокал к свету и залюбовался его содержимым.

Это был поистине идеальный мартини. Я поздравил себя с отличным результатом и уже собирался поднести свое творение ко рту, когда замер, увидев престранную картину. В зеркальных дверцах барного шкафа отражался Лео, который крадучись шел мимо гостиной с охапкой огнестрельного оружия. Я поставил напиток на стол и, шагнув к двери, выглянул из гостиной. Лео притащил стволы в конец коридора, подошел к большому деревянному сундуку возле двери на кухню, одной рукой открыл крышку сундука и сложил их туда. Парень нес оружие с таким отвращением, словно стволы дурно пахли.

Лео закрыл крышку и постоял там некоторое время, что-то обдумывая. Затем удовлетворенно кивнул и удалился, насвистывая что-то себе под нос.

Я еще немного постоял у двери, а затем вышел в коридор и отправился в комнату, которую Джейсон называл «оружейной». Этим помещением возле черного хода никто не пользовался. Раньше там хранили грязные ботинки и зонты. Но поскольку климат на острове довольно сухой, комната стояла без дела. Джейсон все оттуда вынес, установил стеллаж для ружей и складывал там разный охотничий инвентарь. У него было три или четыре ствола: винтовка, полуавтоматический дробовик и пара пистолетов.

Увидев пустой стеллаж, я беззвучно рассмеялся. Джейсон будет страшно недоволен. Да он просто взбесится! Однако при всей соблазнительности подобного исхода я не мог сделать вид, будто ничего не случилось. Надо ли сообщить Лане? Следует обдумать этот вопрос за коктейлем.

Я вернулся в гостиную и сделал глоток приготовленного мартини. Увы, коктейль потерял свою леденящую свежесть и превратился в теплое пойло. Весьма досадно, честно говоря.

18

По пути в ресторан на катере царила напряженная атмосфера. Джейсон с мрачным, сосредоточенным лицом пытался вести наше суденышко по огромным черным волнам. Лана печально молчала. Может, они с Джейсоном поссорились? Рядом с Ланой сидела Кейт, тоже с отрешенным видом, без конца курила и смотрела на волны.

И только я пребывал в приподнятом настроении. Успев выпить два коктейля мартини, я с нетерпением предвкушал ужин. Устав от гнетущего молчания, попробовал заговорить с Лео, который сидел рядом, – правда, из-за сильного ветра мне пришлось кричать.

– Слушай, Лео, это правда, будто ты собрался стать актером?

Парень уставился на меня в изумлении.

– Кто вам сказал?

– Твоя мама, конечно. И я не удивлен.

– Не удивлены? – Лео подозрительно прищурился. – Почему?

– Ну, есть одна старая пословица, – я хитро подмигнул, – яблочко от яблоньки недалеко падает.

Я захохотал, а Лео молча насупился.

– Это шутка такая? Не понимаю.

Он исподлобья глянул на меня и стал смотреть на сияющий далекими огнями Миконос.

– Мы почти добрались, – заметил я. – Красиво, да?

Иначе и не скажешь! По вечерам Миконос сказочно прекрасен, словно колдовской мираж. Приближаясь к острову, нельзя не залюбоваться мириадами огней, что освещают белые домики, разбросанные вдоль склонов холмов.

«Ялос» переводится с греческого как «берег моря». Оправдывая свое название, ресторан находился у волнореза. Мы высадились на частной пристани. Я с радостью выбрался из качающегося на волнах катера и ступил на твердую землю.

Мы поднялись по каменной лестнице в ресторан. Место было очень живописное: вдоль набережной стояли столики с белыми скатертями. На ветвях оливковых деревьев ярко горели фонарики. Снизу доносился шум волн, ударявших о камни береговой стены.

Сюда уже торопился заметивший наше появление Бабис. Он щелкнул пальцами стайке официантов – все как один в перчатках, галстуках-бабочках и белоснежных пиджаках. Посетители за соседними столиками с любопытством на нас оборачивались. Стоящий рядом Лео нервно поежился. За всю свою жизнь он так и не привык к повышенному вниманию. Разве можно винить парнишку? Сегодня внимания нам доставалось много.

«Ялос» был дорогим пафосным рестораном с необычайно богатой, избалованной клиентурой. И тем не менее внезапное появление Ланы, будто современной Афродиты, повергло публику в шок. Все вокруг застыли, открыв рты.

В тот вечер Лана блистала: в ее волосах, ушах и на шее сверкали бриллианты. Она выбрала белый наряд – лаконичное, но дорогое, сшитое идеально по фигуре платье отражало свет, и казалось, будто Лана источает сияние, как прекрасный призрак.

Это было поистине завораживающее зрелище. В довершение всего к Лане подбежал прелестный мальчуган лет семи – его подослали родители. Ребенок смущенно протянул Лане салфетку и попросил автограф на память. Лана улыбнулась и грациозно кивнула. Она расписалась на салфетке одолженной Бабисом ручкой, а затем поцеловала мальчика в щеку, отчего тот стал пунцово-красный. Восхищенная публика разразилась громом аплодисментов.

Все это время Кейт стояла бок о бок со мной, и я чувствовал, как растет ее раздражение. Злоба исходила от нее, словно жар от раскаленной сковороды. Вам следует кое-что узнать о Кейт. Эта женщина отличалась несдержанным нравом, о чем хорошо было известно в театре – каждый в труппе однажды испытал на себе ее ярость. В гневе Кейт становилась страшна – она бушевала как ураган, пока злость не выгорала дотла. А потом наступало раскаяние, и Кейт отчаянно старалась загладить свою вину, что, к сожалению, удавалось не всегда.

И сейчас я видел, что Кейт медленно закипает. Еще немного, и она взорвется. В ее взгляде читалась лютая ненависть.

Мгновение спустя Кейт произнесла театральным шепотом – так, чтобы слышали все в ресторане:

– А что, мой автограф никому не нужен? Отлично! Ну и пошли вы!

Бабис, перепугавшись, решил перевести все в шутку и старательно засмеялся. Смеялся он громко и долго. Затем повел нас к столику, и при этом так кудахтал и суетился вокруг Ланы, так низко кланялся, что рисковал кувырнуться.

Когда мы добрались до нашего столика, Кейт демонстративно выдвинула для себя стул и уселась, не дожидаясь помощи официанта.

– Спасибо, приятель, справлюсь сама, – заявила ему Кейт. – Обойдусь без особых почестей. Я ведь не кинозвезда! Куда уж нам, простым смертным…

Лана тоже отказалась от услуг официанта, пытавшегося отодвинуть для нее стул.

– И я простая смертная, Кейт, – с улыбкой ответила она.

– Ты? Нет! – отрезала та, закуривая сигарету. – Боже… – Театрально вздохнула. – Тебя еще не тошнит?

– От чего меня должно тошнить?

– От этого. – Кейт обвела жестом соседние столики. – Неужели тебе не хочется спокойно поужинать, без оваций от пятисот человек?

Лана стала изучать меню.

– Ну прям уж пятьсот… Так, несколько столиков. Люди порадовались, а мне этот пустяк ничего не стоил.

– Зато мне стоил многого.

– Правда? – Лана с дрожащей улыбкой посмотрела на Кейт. – Это действительно стоило тебе так много?

Кейт не удостоила ее ответом и повернулась к Бабису.

– Принесите мне выпить. Шампанского.

– Конечно-конечно! – Бабис с поклоном взглянул на Лану. – А для мадам?

Но Лана не ответила. Казалось, она даже не слышала вопрос, продолжая смотреть на Кейт со странным, растерянным выражением лица.

– Мам, давай закажем, пожалуйста, – поторопил ее Лео.

– Да, – кивнул Джейсон. – Ради бога, чего тянуть!

– Минуточку! – вмешался я. – Я еще не определился. Обожаю выбирать еду в греческих ресторанах. А вы нет? Мне хочется вообще все – все семьдесят пять блюд!

Моя шутка заставила Лану выйти из оцепенения и улыбнуться. Она сделала заказ для нашего столика. Надо сказать, что одним из ценных качеств Ланы было умение заказывать еду – с размахом, часто с чрезмерной щедростью; она всегда настаивала, что оплатит счет сама. И это, на мой взгляд, делало ее идеальной хозяйкой вечера. Лана выбрала несколько салатов и закусок, местных кальмаров и лобстеров, мясные тефтели с картофельным пюре и, конечно, фирменное блюдо – большого сибаса, запеченного в соляном панцире, который позже был эффектно расколот Бабисом прямо на наших глазах. Красиво и вкусно.

Бабис принял заказ и с низким поклоном удалился, по пути раздавая официантам указания насчет нашей еды и напитков. Принесли шампанское. Каждому, кроме Лео, налили по бокалу.

– У меня тост, – сказал я. – За Лану. Хочу поблагодарить ее за невероятную широту души и за…

Кейт фыркнула.

– Я в этом спектакле не участвую, – раздраженно произнесла она.

– Прошу прощения, – нахмурился я. – Не понял?

– А ты напряги мозги. – Кейт опрокинула в себя бокал шампанского. – Развлекаешься? Получаешь удовольствие?

Я с изумлением понял, что эти реплики адресованы мне. Голос Кейт сочился ядом, а глаза горели лютой злобой. Я невольно посыпал ей соль на рану. Я украдкой взглянул на Лану: она тоже это заметила. Я ободряюще улыбнулся Лане, намекая, что смогу постоять за себя сам.

– Да, спасибо, – ответил я Кейт. – Прекрасно провожу время.

– Вот и отлично. – Она закурила. – Наслаждаешься представлением?

– Еще как! Начало вышло вяленькое, зато сейчас куда интереснее. С нетерпением жду финала. Уверен, ты еще всех удивишь.

– Уж постараюсь, особенно для такого хорошего зрителя. – Кейт криво улыбнулась. – Все подмечаешь, да, Эллиот? Всегда что-то обдумываешь… Что же творится в твоем крохотном мозгу? Какие планы ты вынашиваешь?

Я понятия не имел, с чего вдруг Кейт на меня ополчилась. Едва ли она ведала, что творит. У Кейт не было повода на меня злиться, и, скорее всего, она сорвалась, рассчитывая, что я промолчу. Но она ошибалась. Одно я усвоил твердо: нужно уметь за себя постоять. «Никто не любит коврик у порога, – говаривала Барбара Уэст. – Все вытирают о него ноги». А Барбара за долгие годы вытирала о меня ноги множество раз. За этот урок я дорого заплатил.

– Похоже, у тебя паршивое настроение, Кейт. – Я глотнул шампанского. – Что случилось? Почему ты решила испортить вечер?

– Ты серьезно хочешь, чтобы я ответила? Я ведь могу.

– Кейт, – тихо одернула ее Лана. – Прекрати немедленно.

Обе женщины уставились друг на друга. По глазам Ланы было видно, что Кейт исчерпала ее терпение. Удивительным образом внушение сработало, и Кейт нехотя уступила.

А потом странно дернулась – на миг мне почудилось, будто она сейчас кинется через стол на меня или Лану. Или выкинет еще что-то безумное. Вместо этого Кейт с трудом выбралась из-за стола.

– Я… мне нужно в туалет, – заявила она.

– Хочешь попудрить носик? – спросил я.

Кейт не удостоила меня ответом и нетвердой походкой удалилась.

– Что с ней, черт возьми, такое? – поинтересовался я у Ланы.

– Не знаю, – она пожала плечами. – Напилась.

– Кейт просто не в духе. Не переживай. Вот приведет себя в порядок и вернется в хорошем настроении.

Но я оказался неправ. Кейт вернулась взвинченная. Она явно приняла наркотик и прямо искрилась от напряжения, готовая затеять ссору, причем не обязательно со мной – с кем угодно. Лео и Джейсон мудро решили не вмешиваться и молча поглощали ужин. Однако блюда всё приносили и приносили, и конца-края им не было видно.

Подозреваю, что никто, кроме меня, не наслаждался трапезой. Лана едва притронулась к еде. Кейт не съела ни кусочка. Она много курила и пила, периодически бросая на нас злобные взгляды. За столом царила давящая тишина. Наконец Лана решила разрядить обстановку.

– У тебя чудесный палантин, – сказала она Кейт. – Такого насыщенно-красного цвета…