Текст книги "Моя Песня"

Глава 24

/Деймос/

Лира стояла перед зеркалом, раскинув руки в стороны, пока несколько портних кружили вокруг ее хрупкой фигуры, облаченной в черный шифон. Золотисто-алые волосы были заколоты на затылке, лишь несколько тяжелых прядей спадали на изящные плечи девушки. А кожа сияла в лучах утреннего солнца золотистыми блестками. Я залюбовался ею. Сейчас, в эти секунды, все мысли испарились, и я просто жадно изучал ее изменившийся облик. Изучал знакомые черты, подчеркнутые теперь алым оттенком алетерны Айлираны.

Но вернуться к действительности пришлось быстро.

– Снизошел до меня, чтобы сделать предложение? – прозвучал мелодичный, но холодный голос Лиры.

Наверное, я не скоро привыкну к необычному голосу. И вряд ли так скоро наступит момент, когда тон Лиры смягчится. Но подвижки все же есть. Больше она не обращается ко мне на «вы».

После произнесенной Лирой фразы портнихи отошли от нее, устремив вопросительные взгляды ко мне. Лишь Лира не смотрела на меня, обратив мрачный взгляд к своему отражению в зеркале.

– Выйдите.

Портнихи послушались мгновенно. Покинули спальню, закрыв за собой двери. И тогда я приблизился к Лире. Желание хотя бы прикоснуться к ней зудело в коже рук и было почти невыносимым. Лира вздрогнула, когда я провел кончиками пальцев по ее телу от плеча к локтю. Почему-то казалось, что это прикосновение сотрет золотистые блестки с кожи, но этого не произошло. Лира стояла, замерев, напряженная, даже злая. И такая прекрасная. Возникло желание прикоснуться к ее коже уже губами, впиться зубами, чтобы попробовать золото на вкус. Может, хоть это заставит ее взглянуть на меня?

– Ты ждешь предложения?

– Я ждала, что ты хотя бы спросишь.

– Чтобы ты отказала?

Лира резко развернулась ко мне. Запрокинула голову, чтобы посмотреть в мои глаза прямым взглядом. Яростным, огненным.

– Я не дам согласия на брак, – произнесла твердо, в один момент всколыхнув в душе затаившиеся раздражение и злость.

– Думаешь, у тебя есть выбор? Не забывай, что избежала казни только потому, что открылась правда о твоей личности.

– Гармонты отняли у меня все: семью, друзей, дом. А теперь ты хочешь отнять даже свободу? – лицо Лиры исказилось мукой. А в глазах заблестели слезы. Играет ли она сейчас или искренна в своих эмоциях?

– Никто не отнимает у тебя свободу. Это брак, Лира. Мои намерения не изменились. Я буду защищать тебя и… любить.

– Любить? Будто ты знаешь, что это такое. Если бы любил, ты бы не принуждал меня, – горькая усмешка мелькнула на алых губах.

– Смотри на наш союз иначе, – попытался взять ее за руку, но она отдернула ладонь. – Там в зале в алетерне ты сказала, что любишь.

Глаза Лиры на мгновение расширились в испуге, после чего она опустила голову. Даже попыталась отступить.

– Разве возможно любить убийцу? – произнесла глухо.

– Я же люблю, – мягко приподнял ее лицо за подбородок.

В глубине ее глаз поселились тоска и растерянность. Удивительно, я столько лет обвинял ее во всем, желал отомстить за брата. Но все эти чувства прошли, когда призрачное воплощение ненависти обрело лицо. Ведь действительность отличалась от ложных представлений.

Уже не смог сдержаться, нагнулся в желании вновь ощутить ее поцелуй. Но был остановлен похолодевшим взглядом Лиры.

– Нет, Деймос. Любовь и принуждение несовместимы.

– Это не принуждение, Лира, – поморщился.

– Право сильнейшего, я помню, – она оттолкнула мою ладонь и отпрянула назад. Точнее попыталась отпрянуть. Я не позволил, удержал ее возле себя, перехватив руку за локоть.

– Именно, право сильнейшего.

Лира вскрикнула, когда я с треском сорвал с нее шифоновые тряпки. На пол со звоном посыпались булавки. Она попыталась прикрыться свободной рукой. Только какой в этом смысл? Я уже видел ее обнаженной. И смогу видеть каждый день, когда буду брать на супружеском ложе.

– Отпусти! – от ее крика зазвенели стекла и посуда, уши прострелило болью.

Обнял ее, заглушая крик поцелуем. Жадным и требовательным. И сразу же с шипением отпрянул, когда Лира вцепилась зубами в мою губу. Во рту разлился солоновато-горький привкус собственной крови. Но запах крови и злость в золотистых глазах только подзадорили.

Я легко оттеснил Лиру назад и повалил на кровать. Завел руки над головой, наваливаясь сверху, вклинился между стройных ног. Сопротивление было преодолено за считанные секунды. Лира распростерлась подо мной, завыв от злости и досады. Убедившись в том, что она не вырвется, приподнялся, оглядывая прекрасное и такое желанное тело. Груди вздымались от тяжелого дыхания. Кожа сияла, притягивая взгляд, побуждая попробовать бархатную нежность на вкус.

– Вот что бы сделал любой гармонт на моем месте, и Доран в первую очередь. А я все еще сдерживаюсь.

Провел ладонью от шеи Лиры вниз, между грудей к бедрам. Желание было столь сильно, что туманило разум. Она подо мной. Поцеловать. И целовать так долго, пока она не забудется. Сделать своей уже сейчас.

– Так будет, если ты откажешь мне у алтаря, – наклонился к шее, под ее судорожный вздох прикусил кожу губами, а свободной рукой накрыл упругую грудь и сжал ее сильнее.

– Я не дам согласие на брак, – делая паузу на каждом слове и тяжело дыша проговорила она. – Как и на близость.

– Ты так и будешь мне во всем перечить? И во вред себе? – резко приподнялся над ней, отпуская руки.

– Да, – Лира смотрела четко в мои глаза. Я видел, что она напугана, но это не мешало ей сверлить меня злым взглядом. – Пока ты не поймешь, что мои желания тоже имеют значения, даже несмотря на то, что я слабее тебя.

– Думаешь, слабее?

Мои слова заставили Лиру растеряться. Ярость ушла, сменившись подавленностью.

– Отпусти, – уже тихим голосом попросила она.

– Я тебя не держу.

Она медленно выползла из-под меня, повернулась на бок, обняв плечи руками.

– Я говорю о другом.

– Знаю. Я уже говорил, что не смогу отпустить.

Поднявшись, я накрыл Лиру краем покрывала, чтобы скрыть наготу от собственных глаз.

– Ты порвал свадебное платье.

– Тебе больше пойдет алый.

– Черный – брачный цвет гармонтов, – Лира приподнялась, прижимая к груди покрывало. Волосы выбились из пучка и растрепались по плечам.

– Ты не гармонт.

– Рада, что хоть это ты уяснил.

Она снова мне дерзила, и почему-то уже не было раздражения. Лира ведь и понравилась мне такой: непокорной, своенравной. И хочу ли я ее менять? Нет, лишь изменить ее отношение. Принуждением, как сказала Лира. Я ведь и так стараюсь. Среди нашего народа все довольно просто. Понравилась девушка – заяви на нее права и сразись с тем, кто тоже желает ее. Женщина должна быть рада, что победивший мужчина силен и способен защитить ее и их будущих детей. А Лира… сложная.

– Завтра состоится церемония. В твоих интересах дать согласие. Не вынуждай меня быть жестким.

На ресницах Лиры уже блестели слезы. Я же шел сюда, чтобы спокойно поговорить, а в итоге перешел к демонстрации силы, напугал ее. Что я пытался доказать? И кому: ей или себе? Надеялся, что налет влюбленности прошел. Глупо. Наоборот, я хочу ее еще сильней.

– Если вам так нужны были иллеми, зачем вы погрузили их в сон? – сердито воскликнула она.

Ее слова изумили. Вот как она думает. Обвиняет в случившемся гармонтов, а я для нее средоточие всех бед, как и она была для меня.

– Лира, – присел перед ней на одно колено, чтобы наши лица были на одном уровне, – гармонты не погружали иллеми в сон. В ту ночь все иллеми внезапно заснули. Мы пытались их пробудить, но потерпели неудачу. Было решено спрятать их в подземелье и поддерживать жизнь энергией Древа. Поверь мне. Я никогда не врал тебе, – заглядывал в ее глаза, пытаясь и взглядом, и тоном донести искренность своих слов.

– Но… – ее голос дрогнул. Лира тяжело сглотнула, прочистила горло, чтобы продолжить. – Если это не вы, то что случилось?

– В тот день стоило тебе исчезнуть, как листва опала с Древа, и на ветвях проросли красные цветы. Я думал, что иллеми добровольно ушли, так пытались защититься.

Лира замотала головой, глядя на меня невидящим взглядом, полным слез.

– Деймос! – громкий всхлип сорвался с ее губ. – Я просила Древо спасти мой народ. Моя алетерна сотворила это с ними. А теперь Древо погибает, скоро оно перестанет питать иллеми. Мне уже не вернуть их.

Обнял ее, сжал в объятиях крепко. Лира дрожала, громко всхлипывая. Мелькали и у меня подобные мысли, что принцесса как-то воздействовала на Древо своей песней. И, похоже, они правдивы, раз Лира сразу пришла к таким же выводам.

– Отпусти! – она вскинулась, пытаясь оттолкнуть меня. – Это все ты! Вы! Гармонты, – зло выплевывала она слова. – Вы пожелали власти, а пострадал весь мир. Вы во всем виноваты!

Она так активно вырывалась, что пришлось отпустить ее. По щекам Лиры бежали злые слезы. А взгляд вновь пылал ненавистью, испепеляющей наши души.

/Айлирана/

– Вы прекрасны, принцесса!

Портнихи чуть ли не хлопали в ладоши, оглядывая меня, облаченную в сшитое ими платье. Алое. По традициям иллеми я выбрала платье в цвет своей алетерны. Само собой, после разрешения Деймоса на подобную вольность.

Наряд искрился сиянием драгоценных камней, обхватывая талию и грудь алмазным корсетом. И стекал к ногам мягкими складками. Волосы уложили в высокую прическу с золотой диадемой в основании. Красиво, да, но мне было все равно.

Надежды и мечты покидали меня, оставалась лишь горькая действительность. Я уже давно смирилась с тем, что мне не познать вновь материнских объятий, не услышать голоса сестры и не оказаться в кругу друзей. Когда я попала в подземелья замка, во мне воскресла надежда на чудо, на возможность вернуть мой народ. Но она погибла, разбилась о безразличие Древа к моей песне. Даже Айвирена не появлялась. Я не видела ее с тех пор, как ушла к Деймосу в день своего провала. Провала, который подписал приговоры Лили и Каю.

Я везде потерпела поражение. Но этого оказалось недостаточно. Меня ждал брак с Деймосом. С мужчиной, который лишил всех надежд и забрал почти все, что у меня было. Теперь ему нужно мое тело и те блага, что принесет живая иллеми. А я не могу его даже ненавидеть, потому что ненавижу себя. За слабость, за ошибки.

– Она готова, – одна из портних приоткрыла дверь спальни, чтобы позвать стражников, что ожидали нас в гостиной.

Двое гармонтов вошли в спальню. Мой конвой до алтаря. Интересно, до супружеского ложа меня тоже поведут под охраной, или Деймос справится сам?

Ладони до боли сжались в кулаки. Я не должна сдаваться, не должна раскисать. Я жива, а значит, надежда есть. Деймос не знает, что я умею вскрывать замки, я все еще могу попытаться выполнить заказ и спасти хотя бы Кая с Лили, если они живы.

 
Надежда есть, пока теплится жизнь,
Быть может, я еще буду счастливой.
 

Как мантру прошептала про себя слова собственной алетерны.

– Пора, – напомнили о себе гармонты.

Расправила плечи, в последний раз взглянув на свое отражение в зеркале, и обернулась к своим конвоирам. Я знала, что этот день завершится в объятиях Деймоса, как бы я ни трепыхалась и ни вырывалась. Но это вовсе не означало, что я так просто покорюсь ему.

Глава 25

/Айлирана/

Звук каблуков отскакивал от стен, эхом уносясь в стороны, пока меня вели по коридорам. Сегодня в королевском крыле было безлюдно. Вся прислуга собралась внизу. Торжество должно было пройти в бальном зале. Там, где когда-то меня сопровождал Доран в качестве жениха, прежде чем сообщить о том, что предал мой народ. Там, где всего несколько недель назад я подносила еду и напитки безмолвной слугой. Сегодня… я не знаю, как сложится. Сегодня меня вели под охраной к свадебному алтарю.

В прошлом свадебные церемонии проходили у Древа. Но так как зал был закрыт для визитов, то для церемонии подготовили бальный зал поменьше. Гармонты оказались верны себе. Не было украшений и россыпи цветов, как на свадьбах иллеми. Аскетизм и функциональность. Даже разноцветные магические шарики летали над залом в качестве дополнительной подсветки, а не как предмет украшения.

Гости заняли свои места. Оставался лишь довольно широкий проход между скамьями, ведущий к алтарю. Именно он привлек мое внимание. Белоснежную арку украсили черным кружевом и алыми цветами. Композиция выглядела столь же прекрасной, как и чуждой в зале, почти лишенном украшений. Мелькнула мысль, что это идея Деймоса. А подняв взгляд, я окончательно в этом уверилась, когда встретилась с его черными глазами. Они смотрели тепло, с восхищением. Я ожидала увидеть в них торжество, предвкушение, может даже вожделение. Хоть и понимала, что фантазии нереалистичные. Ведь образ врага в нем рассыпался давно, когда его крылья впервые накрыли меня своим теплом.

Начался мой путь к алтарю, где ждали Деймос и новая жизнь. Встречал меня и священник в светло-зеленой мантии. В Иллении не было богов, как и во многих других странах. Народы поклонялись Древу. Не знаю, кому поклонялись гармонты, но сегодняшний брак было решено благословить именем Сердца мира.

Сотни взглядов следили за моим продвижением к алтарю. Гармонты, альвы и люди. И ни одного иллеми. В прошлом, когда еще была маленькой девочкой, я мечтала, что в этот день рядом будут родители и сестра. Я мечтала, что моим избранником станет кто-то из моего народа. И даже в самых худших кошмарах не могла представить, что к брачному алтарю меня будут вести под конвоем, а женихом станет гармонт: убийца и узурпатор. Но такова была моя реальность, и от нее некуда деться.

Я оступилась лишь раз, когда встретилась взглядом с Дораном. Голубые глаза альва потемнели от еле сдерживаемой злобы. Вот уж в чьих глазах было вожделение. Но ему не суждено исполнить свои желания. Небольшая, но все-таки радость. Деймос все же лучше Дорана.

Путь до алтаря, казавшийся бесконечным, слишком быстро завершился. Я замерла напротив священника, не решаясь повернуться к Деймосу. Хотя почти явственно ощущала на себе его взгляд.

– Лира, – мягко позвал он, взяв меня за руку.

Вздрогнув, я взглянула на наши сцепленные руки. Моя ладошка почти терялась в его смуглой мозолистой ладони. Разные расы, разные взгляды на жизнь и почему-то общая судьба. Как так получилось?

– Посмотри на меня, – уже жестче проговорил он, и я все же повернулась к Деймосу.

Голову его венчала золотая корона. По такому случаю он расчесал и уложил волосы. И одежда на нем была, вопреки привычке к более простым вещам, другой. Черный камзол, расшитый золотом и украшенный драгоценными камнями. И даже суровые черты лица казались мягче. Или я уже так привыкла к нему?

– Начинайте, – бросил Деймос священнику, не отводя пристального взгляда от меня.

Дыхание перехватило: вот и началось. Волнение усилилось, в ушах звенело, я почти не слышала слов благословения священника. А черные глаза захватили в плен и не выпускали. Вокруг них все поблекло, и были только они: держали, гипнотизировали и пугали. Очнулась я лишь тогда, когда наши руки связала магическая брачная нить.

В изумлении взглянула на священника, а потом на Деймоса. Меня не спросили. Священник опустил слова о согласии. Мое мнение изначально неважно в этом браке. Деймос наклонился, чтобы поцеловать меня. Но я отвернулась, ощущая, как глаза щиплют слезы. Он исключил любую возможность попытаться воспротивиться ему. Как он говорил? Не умеет проигрывать и, кажется, не способен услышать мнение, отличное от его желаний.

Громко вздохнула, когда пальцы Деймоса сжали подбородок, чтобы повернуть мое лицо. Твердые губы впились в мои, подчиняя и словно клеймя своей собственностью.

– Теперь ты моя, – прошептал Деймос, прерывая поцелуй. – Отныне и до…

– До конца мира?

– Да, до конца, – с легкой грустью в голосе прошептал он. – Наверное, мне будет недостаточно и вечности.

Его пальцы разжались, наконец выпуская меня. Я отдернула ладонь, отчего брачная нить рассыпалась зеленоватым сиянием. Брак заключен. Осталось подкрепить его близостью супругов.

Установившуюся тишину прервали аплодисменты. Гости ринулись поздравлять «счастливых» молодоженов. А я ощущала себя опустошенной и никчемной. Ширма, просто красивая ширма. Тело, которое в дополнение к политическим выгодам можно еще с удовольствием пользовать.

После поздравлений гости потянулись в большой бальный зал, чтобы приступить к празднованиям. Деймос вел меня под руку и глядел хмуро. Он же не думал, что я буду раздавать улыбки и радоваться заключенному браку?

Бальный зал все же украсили цветами. Столы ломились от яств. Особенно много было жареного мяса. Ела без аппетита, как и все прошлые дни, просто потому что знала, что мне нужны силы. Вечер только набирал обороты, а ночь, вполне возможно, предстояла длинная.

Деймос даже предложил мне вина. Для храбрости, как и в тот раз. Но я отказалась. В тот день вино было лишь предлогом, чтобы Деймос покинул комнату, и я могла незаметно подлить снотворное. Сегодня храбрость мне не нужна, только терпение, чтобы все преодолеть.

Деймос отошел, чтобы переодеться перед традиционными боями, оставив меня одну. И словно в подтверждение того, что могло быть еще хуже, ко мне подсел Доран.

– Меня утешает лишь то, что ты не рада браку, – усмехнулся он. Откровенный взгляд альва, казалось, проникает под платье. Не без труда удавалось подавить желание прикрыться.

– Оставь меня, – огляделась в поисках охраны. Оказалось, меня не стремятся охранять. Хотя вряд ли бы кто выпустил меня из зала. А здесь я на виду.

– Я же пришел поздравить, – на тонких губах Дорана расплылась доброжелательная на вид улыбка. Но я буквально нутром ощущала исходящие от него желчь и злобу. Голубые глаза потемнели и пылали яростью, а черты лица заострились.

– Мне не нужны твои поздравления.

Доран вдруг приблизился, опершись рукой на высокую спинку моего кресла. Я вскинулась, намереваясь, как минимум, вскочить, а лучше ударить чем-нибудь тяжелым. В ладонь легло что-то металлическое и резное. Взглянув на руку я ахнула, невольно спрятав кинжал в складках юбки.

– На случай, если твой супруг будет чересчур груб, – усмехнулся альв. Он находился так близко, что его дыхание коснулось уха.

Возникло желание воспользоваться кинжалом сейчас же, и я сразу испугалась собственных мыслей. Никогда прежде я не желала никому смерти и уж точно не хотела ее осуществить. Насколько же сильна моя ненависть к Дорану? А ведь в контрасте с чувствами к Дорану, я не испытываю к Деймосу и толики таких эмоций. Как же все запуталось.

К счастью, альв быстро отстранился. Одарив меня еще одной неприятной улыбкой, он ушел. Подхватив со стола бокал с соком, я отпила сладкую жидкость, пытаясь избавиться от ядовитого привкуса этого разговора. Кинжал жег ладонь, я не знала, что с ним делать. Даже не хотела думать, что возникнет желание воспользоваться им против Деймоса.

Послышались радостные возгласы и крики, когда в опустевший центр зала вышли гармонты. Они сняли праздничные одежды, облачившись в кожаные нагрудники подбитые металлом. Одним из этих воинов был и Деймос. Крупнее и выше большинства гармонтов, его в любом случае невозможно было не заметить.

И первый же бой был его. Прошлые переживания забылись, и я наблюдала за тем, как Деймос и его противник кружат по залу, выхватив мечи из ножен. И когда они бросились друг к другу, а лезвия мечей с громким лязгом встретились, я осознала, что это не просто демонстрационный бой, он настоящий. Я даже подскочила со стула, но сразу села, сжав кулаки от напряжения. А мужчины продолжали нападать, взмахивая мечами. Казалось, любой удар может убить или ранить.

В особо опасные моменты приходилось зажимать рот, чтобы не вскрикнуть. Хотя вскрик сдержать не удалось, когда кончик меча противника Деймоса задел его плечо. Из раны выступила кровь, в следующую секунду бой завершился. Противник Деймоса слишком приблизился, чтобы нанести этот удар, а отступить уже не успел. Деймос сократил между ними расстояние и, отведя оба меча в стороны, перекинул противника через бедро на пол.

Зал взорвался одобрительными возгласами и смехом. Кажется, никто не остался равнодушным к столь зрелищной демонстрации силы. Я вновь схватилась за бокал с соком и осушила его за пару глотков, пытаясь подавить нервозность. Сердце громко билось в груди, будто я сама поучаствовала в этом коротком сражении.

– Волновалась? – Деймос вернулся на свое место. На губах моего теперь уже мужа сияла довольная улыбка, в глазах пылал азарт состоявшейся схватки.

– Для чего эти глупые бои? – возмутилась я, развернувшись к нему на стуле.

А он вдруг рассмеялся раскатисто и громко, подался ко мне корпусом и поцеловал, буквально поймал мои губы своими, сразу врываясь в рот языком. Поцелуй столь глубокий, порывистый и откровенный, что мгновенно вскипятил и так разгоряченную зрелищем кровь, пробежался мурашками по коже и беспорядком в мыслях. От тела Деймоса исходил невероятный жар, а кожа покрылась испариной после активного боя. Я потерялась в ощущениях и даже не успела их оценить, ведь все слишком быстро закончилось.

– Что это? – зло вопросил Деймос, отрываясь от меня и моментально вырывая из моей руки кинжал, подаренный Дораном.

– Я… Это… подарок, – растерянно произнесла, даже не сразу вспомнив, откуда в моей руке вообще взялся кинжал. – Дорана, – уже тверже произнесла, опомнившись.

– Он может, – Деймос в раздражении дернул головой, в черном взгляде искрилась ярость. – И что, смогла бы им воспользоваться?

– Наверное, нет.

– Наверное, – хмыкнул он. И внезапно коснулся моей щеки кончиками пальцев. Провел по коже вниз к подбородку, грубо, даже зло. – Меня не покидает мысль о твоей истинной натуре. Ведь ты пришла ко мне безобидной на вид служанкой. Врала с самого начала, когда я был во всем честен с тобой. А вдруг ты продолжаешь отыгрывать свою роль? И что если я полюбил мираж? – последние слова были произнесены с горечью в голосе. Возникло иррациональное желание оправдаться, объясниться.

До боли прикусила губу, чтобы промолчать. Я не должна испытывать перед ним чувства вины. Не по своей воле я пришла во дворец, не по своей воле пыталась совершить кражу. Сложись все иначе, я бы уже была на пути в соседнюю страну с Лили и Каем.

– Пойдем, – сквозь стиснутые зубы произнес Деймос, когда так и не дождался от меня ответа.

Он стремительно поднялся, потянув меня за руку. Пришлось следовать за ним. Даже семенить, ведь я не поспевала за его широкими шагами.

– Куда? – спросила я, когда мы покинули бальный зал.

– В спальню. Настоящая свадьба состоится в постели.

Деймос продолжал свой путь по погруженным во мрак коридорам дворца. Тянул меня за собой, держа так крепко, что кожу на запястье уже начало саднить. Завтра, наверняка, появятся синяки. Хотя к утру они будут волновать меньше всего, учитывая как зол Деймос. Проклятый Доран со своим кинжалом. Даже здесь насолил.

В свои покои Деймос ворвался, распахнув двери. Втолкнул меня в гостиную, а сам обернулся, чтобы закрыть двери и установить защиту. Я заозиралась, прижав ладони к груди и начав растирать покрасневшую кожу запястья. Пыталась в знакомой обстановке найти облегчение, уговорить сердце успокоиться. Но не особо выходило. Страх уже поселился в сердце, сбивая дыхание и пробегая неприятной дрожью по телу.

– Деймос, пожалуйста… – робко начала я, но была прервана резким ответом.

– Раздевайся, Айлирана.