Текст книги "Особый курьер"

24

Полчаса назад от Энрике ушел врач. Это был старый «лепила» Самуил Пецан. Толстый, кругленький и совершенно лысый, он походил на головку сыра, однако свое дело знал хорошо. Его коротенькие пальцы имели достаточно силы, чтобы, пользуясь плоскогубцами и тампоном, смоченным водкой, выдернуть из раны пулю или обломившийся нож.

Доктор Пецан не писал никаких бумажек и никого не регистрировал. Он просто брал наличные, и еще не было случая, чтобы кто-то остался недоволен его работой.

На правый бок Энрике доктор наклеил бандаж, который поддерживал сломанные ребра, не мешая двигаться и дышать. Все ссадины на лице пациента он замазал косметическим каучуком, так что теперь Энрике выглядел на пять лет моложе. Да и колено стало сгибаться значительно лучше после того, как Пецан сделал один из своих фирменных уколов.

Забрав сто кредитов, доктор ушел, как всегда, не попрощавшись, а его пациент забылся коротким сном.

Спустя полчаса Энрике проснулся и, лежа на кушетке, стал припоминать свой сон. Да, это снова были наручные часы. Те самые часы, которые Энрике так бездарно упустил. И хотя Папа вроде бы простил эту неудачу, самому Энрике она по-прежнему не давала покоя.

Итак, что же ему снилось? Рука – запястье и тускло блестевший золотой корпус часов. Энрике даже вспомнил, как пытался разглядеть во сне лицо владельца часов, но как раз в этот момент он проснулся.

«Ладно, Рико, забудем это дело», – сказал себе Коррадо. Он сел и поморгал глазами. Потом вспомнил про заработанные деньги, и эта мысль приятно его согрела.

Деньги давали Энрике ощущение силы. Нет, он, конечно, мог навязать свою волю любому. Стоит только сунуть человеку под нос пистолет, и он становится послушным как овечка. Но это была совсем другая сила.

То ли дело тысячекредитовый билет. Такая бумажка, появись она в руках, делает таксиста или официанта твоим добровольным рабом, озлобленную шлюху она превращает в нежнейшую и чувственную особу, а толстого метрдотеля – в порхающую прима-балерину.

«И для этого совершенно ни к чему махать пушкой», – улыбнулся Энрике. Он снял трубку и набрал номер автомобильного салона.

– Алло, «Бивис и Бат». Добрый день! – ответил приветливый женский голосок.

– Мисс, я бы хотел купить машину с доставкой.

– Конечно, сэр, – горячо заговорила девушка. – Какая вам нужна машина?

– Мне нужен «Дигли-Кросс» бутылочного цвета. В полной комплектации. Доставить ее нужно сегодня, и платить я буду наличными.

– О-о! – произнесла девушка, и Энрике невольно представил, как в этот момент выглядели ее губки.

– Это вам подходит, мисс?

– Конечно, сэр. Куда доставить машину?

– К скверу возле трех фонтанов. Это в районе Вест-Куин.

– К скверу? – удивилась девушка.

– Да, и лучше, если ее доставите именно вы.

– О, я бы с удовольствием, но, боюсь, мой босс этого не одобрит. Может быть, вы запишете мой телефон?

– Хорошо, – согласился Энрике, и девушка продиктовала ему номер.

– Записали?

– Записал.

– Значит, через час возле сквера с фонтанами, – с придыханием проговорила в трубку девушка, словно собиралась сама прийти на свидание.

«Еще та штучка…» – подумал Энрике.

– К машине я подойду сам.

– Но учтите, сэр, они будут вооружены.

– Я учту… – сказал Энрике и положил трубку. Он взглянул на часы и решил, что пора одеваться.

«К Лоретте я заскочу по дороге», – подумал он и пошел бриться.

25

Новая машина превзошла все ожидания. На ней стоял более мощный движок, вакуумные тормоза и сенсорные подвески – не машина, а мечта. Энрике специально выбрал длинную дорогу, чтобы подольше побыть наедине со своим новым автомобилем.

Лоретта могла сменить его на другого парня, Папа Лучано мог подставить его под стволы охранников, но преданный «Дигли» всегда выносил Энрике из очень многих неприятных ситуаций.

Энрике вспомнил лица тех двух парней, которые доставили машину. Они, конечно же, струхнули, когда его увидели, – при его росте и боксерской физиономии он многим внушал страх без всякого пистолета.

– Это вы заказали машину, мистер? – задал вопрос один из них.

Но Энрике ничего ему не ответил, пока не обошел машину кругом. Потом он потребовал счет и, увидев цифру, вздохнул. Цена немалая, но и машина была хороша.

Получив расчет, посыльные пошли ловить такси, а Энрике еще четверть часа сидел в кабине, поглаживая сиденья, приборную панель и сопло кондиционера. Новая машина была для Энрике как новая женщина.

«Может, мне не ждать, когда Лоретта сбежит к другому, а самому найти новую девчонку? – подумал он. – Например, эту, из автомобильного салона. Хотя неизвестно, как она выглядит. А приятный голос хорош только для песенок».

Энрике перестроился в крайний правый ряд и свернул на улицу, где жила Лоретта. Остановившись возле знакомого дома, он вышел из машины и направился к поцарапанному телефонному автомату. Едва Энрике начал набирать номер, как к его машине подошли двое мальчишек. Они прилепились к стеклу носами и что-то высматривали в салоне.

– Эй, ну-ка пошли вон отсюда! – рявкнул Энрике, и пацаны тотчас убежали во двор. А в трубке послышался вечно сонный голос Лоретты:

– Алло.

– Привет, крошка.

– Ах, это ты… – без энтузиазма произнесла Лоретта.

– А ты думала, Хэнкс? Или он сейчас у тебя?

Девушка помолчала, потом спросила:

– Чего звонишь-то?

– Хотел тебя пригласить на машине покататься.

– Я тебе что, школьница, на машинах кататься? – хихикнула Лоретта. – Тем более на такой раздолбанной, как у тебя.

– Да нет, старую я выбросил и купил новую.

– Иди ты… – удивилась Лоретта. – А деньги откуда?

– Заработал.

Лоретта снова ненадолго умолкла.

– Все равно не верю, – протянула она.

– Ну, как хочешь. Я хотел пригласить тебя отпраздновать мою покупку в «Черной жемчужине».

– Где?! В центре города?!

– Ну, конечно.

– Ты сейчас где? – заинтересовалась Лоретта.

– Возле твоего дома.

– Ладно, через полчаса спущусь, – скороговоркой произнесла Лоретта и бросила трубку.

«Ну еще бы ты теперь не спустилась», – ухмыльнулся Энрике и пошел к машине.

Лоретта выскочила из подъезда через двадцать пять минут и, увидев новый автомобиль, замедлила шаг. Осторожно приблизившись к «Дигли», она погладила его по лакированному капоту.

– Ух ты, супер!..

Она еще с минуту завороженно смотрелась в сверкающую поверхность, потом, словно очнувшись, обежала машину и села рядом с Энрике.

– Ну, поехали.

– Что это у тебя за платье?

– А что, не нравится?

– Да сквозь него даже лейблы на белье видны.

– Ну и что? Людям нравится… – пожала плечами Лоретта.

«Шлюха, конечно, но шлюха высший класс», – вздохнул Энрике и завел машину…

Они катались по улицам целых два часа, и за это время Энрике приставал к Лоретте несколько раз. Однако девушка отказывала, говоря, что заниматься этим в машине простительно только подросткам.

– Успокойся, Рико, вернемся из «Черной жемчужины», и ты все получишь. Стоит ли так волноваться?

– Но я по тебе очень соскучился, крошка, – настаивал Энрике, хватая Лоретту за коленки, но та одергивала подол платья и многозначительно произносила:

– Ну, мало ли кто по кому скучает…

– Это намек, что ли? – не выдержал Энрике.

– Поехали в центр, Рико. Скоро уже стемнеет.

Энрике проглотил обиду и повернул к ближайшему контрольному пункту.

Воспользовавшись пропуском, он без труда проехал в центр города. Оказавшись в заповедном районе, Лоретта оживилась и вертела головой, стараясь не пропустить ни одной витрины.

– О, какое роскошное платье! Поезжай помедленнее, Рико, я хочу все рассмотреть получше. Подумать только, целых восемьсот кредитов. Нет, это не по моим доходам. А вон… нет, ты только посмотри, какая роскошь! Я сейчас просто закричу…

Наконец они приехали к «Черной жемчужине».

– Сколько машин, Рико! Какие они шикарные!.. – не уставала восхищаться Лоретта и от этого казалась Энрике еще желаннее. Он уже не видел тонкого платья и воспринимал только тело – такое гладкое, теплое и податливое. Желание было таким сильным, что он почувствовал боль в паху.

Подскочившие к новенькому «Дигли» двое служителей одновременно открыли обе дверцы:

– Добрый вечер, господа. Милости просим.

Лоретта вышла из машины как принцесса, с высоко поднятой головой. А Энрике нехотя отдал ключи служителю и, нагнувшись к его уху, сказал:

– Мне нужно немедленно трахнуть эту бабу. Найдешь подходящий уголок – получишь пятьдесят кредитов.

– Но, сэр… – начал было служитель, затем кивнул и, передав ключи напарнику, быстро пошел вперед. – Идемте, сэр.

Энрике схватил за руку ни о чем не подозревавшую Лоретту и потащил за собой.

– Не так быстро, Рико, у меня каблуки…

– Конечно, крошка, я помню.

Служитель свернул налево, Энрике последовал за ним. Они прошли по коридору еще несколько шагов и оказались перед какой-то маленькой дверью.

– А ты уверен, что мы не заблудились, Рико? – удивленно озираясь, спросила Лоретта.

Служитель протянул руку, Энрике вложил ему в ладонь деньги, затем толкнул дверь и оказался в крохотном помещении с одной-единственной кроватью. По всей видимости, здесь отдыхал ночной сторож.

Разгадав замыслы Энрике, Лоретта попыталась сопротивляться, но он отвесил ей пару оплеух и, уткнув лицом в стену, стал делать то, чего ему так хотелось. Девушка что-то кричала и пыталась сопротивляться, но Энрике крепко держал ее до тех пор, пока тяжкое напряжение вместе с протяжным стоном не покинуло его, опустошив полностью.

«Клево, – подумал он и, отпустив Лоретту, обессиленно повалился на грязную кровать. – Клево, как же мне клево… Никогда еще так не было…»

Откуда-то снаружи, из-за границы приятного состояния, до Энрике донеслись посторонние звуки. Обратив на них внимание, он наконец понял, что это кричит Лоретта.

– Сука! Козел! Вонючий козел! – выкрикивала она сквозь слезы, приводя в порядок свою одежду. – Хэнкс предлагал мне руку и сердце. А ты – урод с перебитым носом.

– Дура ты. Хэнксу нужны новые девочки для его бизнеса, вот он и наобещал тебе с три короба, а ты уши развесила.

– Неправда! – закричала Лоретта. – Хэнкс хороший!

– Ну, конечно, хороший. Если одна из его девочек не отдает деньги, он режет ей лицо острым ножиком. Другой бы убил, а этот только лицо режет – конечно, хороший.

– Ты все врешь, – всхлипнула Лоретта. – Твои дружки избили Хэнкса, и теперь он в больнице.

– Стоит ли переживать из-за этого, крошка? – Энрике достал из кармана деньги и отсчитал тысячу кредитов.

– Возьми, купишь себе платье – то, которое тебе понравилось. Еще и на чулки останется.

На этом инцидент был исчерпан, и они покинули каморку сторожа. Дожидавшийся у двери служитель проводил гостей в зал и передал метрдотелю.

– Прошу вас, господа, – поклонился тот и повел клиентов в глубь зала. – Если не возражаете, я посажу вас за столик по соседству с послом Нубии. Его все знают, он очень интересный человек. Если хотите, я даже могу вас ему представить.

– Спасибо, пока не нужно, – отказался Энрике.

– Как вам будет угодно, сэр, – на ходу поклонился метрдотель.

Энрике и Лоретта разместились за столиком, и им подали меню. Энрике быстро выбрал себе несколько блюд, в то время как Лоретта перепрыгивала с одного на другое и задавала официанту массу вопросов:

– А это из мяса?

– Да, мисс.

– А это грибы?

– Нет, мисс.

От нечего делать Энрике стал рассматривать посла и его спутника – то ли секретаря, то ли телохранителя.

«Кажется, этих ребят я где-то видел… – насторожился он. – Но где? Ведь в посольствах-то я не бываю. Где же я мог видеть этого хренова посла?»

Наконец Лоретта сделала заказ, и официант убежал его исполнять. Не ушел, а именно убежал.

«За такие бабки можно и побегать», – подумал Энрике.

Для себя он заказал скромный ужин, но и это должно было потянуть на половину стоимости его новой машины.

– Ой, Рико, смотри, эту женщину я видела по телевизору! – оживилась Лоретта.

– Может быть, крошка, – кивнул Энрике. – Здесь полно известных людей. Вот, например, Дональд Марлоу. Он владеет половиной супермаркетов города.

– Это который с бородой?

– Нет. Рядом с ним – рыженький такой.

– Да? А по виду простофиля какой-то, – удивилась девушка. – А этого черного посла ты тоже раньше видел?

Энрике хотел сказать, что видел, но в последний момент передумал.

– Откуда? Я по посольствам не ходок. Я больше по бабам.

К посольскому столику подошли официанты и начали сгружать дорогостоящий набор аперитивов с фруктами.

«На полную гуляют ребята», – подумал Энрике.

Официанты ушли, и гости принялись за угощение. Тот, кого Энрике принял за помощника посла, протянул руку к порции аперитива и… Энрике даже пот прошиб – из-под манжеты рубашки тускло блеснул корпус золотых часов.

– Спокойно, Рико. Спокойно, – скомандовал он себе.

– Чего ты сказал? – не поняла Лоретта.

– Это я не тебе.

– А кому же? – удивилась девушка.

«Может, эти часы только похожи, ведь я видел их одну секунду. Да и освещение здесь слабоватое». Энрике пытался себя успокоить, но что-то говорило ему, что он увидел именно те часы.

Он стал присматриваться к соседям более внимательно.

Вот посол – он аккуратно пьет из рюмочки. Палочкой берет фрукты и с достоинством кушает.

А вот его помощник. Он держится слишком напряженно – спина прямая, смокинг топорщится, словно под ним пара пистолетов.

Наконец к столику Энрике подошел официант, принеся аперитив и стойкий запах хвойного лосьона. Расставив вазочки и бокалы, официант поклонился, и в полуметре от себя Энрике увидел волосы, разделенные безупречным пробором. В нос снова шибанул запах хвои.

«Купается он в лосьоне, что ли?» – удивился он.

– Ой, какая горькая штука, – скривилась Лоретта. – И какие-то веревки.

– Это не пьют, крошка. Это лавой – масло такое, а веревка – это фитиль. Его зажигают, и получается как свечка.

– Глупости какие. Хоть бы предупреждали, – негодовала Лоретта и внезапно, без перехода спросила: – А ты правда скучал по мне, Рико?

– Конечно. А ты по мне не очень…

– Это потому, что ты грубый.

– А Хэнкс, значит, нежный?

– Да что ты все Хэнкс да Хэнкс, – махнула рукой Лоретта. – Очень он мне нужен. Ой, смотри, представление начинается.

Лоретта все свое внимание переключила на сцену, а Энрике на соседей. Свет стал медленно гаснуть, и вскоре в зале уже ничего нельзя было рассмотреть.

Представление было совсем никудышное, однако Лоретте нравилось. Когда появился фокусник, она даже захлопала в ладоши, привлекая внимание клубной публики.

Прибежал официант и принес основной заказ. Блюда выглядели очень аппетитно, но Энрике совершенно не хотелось есть. Теперь он думал только о часах.

Фокусник ушел, унося с собой пилу, которой он распиливал свою ассистентку. Лоретта долго аплодировала ему вслед, а затем дали свет, и на сцену выскочили полуголые девицы.

Между тем соседи Энрике начали вести себя более раскованно, поскольку успели выпить весь аперитив. Возле них постоянно роились официанты, и Энрике невольно прикидывал стоимость их заказа. Получалось больше десяти тысяч.

Посол о чем-то спросил своего помощника, и тот, отдернув рукав, взглянул на часы. Энрике как током ударило – часы были очень похожи! Но мало ли похожих часов? Энрике так впился глазами в помощника посла, что тот обернулся и посмотрел на него.

Всего секунду они глядели в глаза друг другу, а затем Энрике повернулся к Лоретте.

– Ну как тебе тарталетки?

– А? – не поняла девушка.

– Ты тарталетки пробовала?

– Спасибо, очень вкусно.

– А чего ты смотришь на этих девок? Неужели тебе интересно? Я понимаю, если бы по сцене скакали молодые мужики.

– Я хочу рассмотреть, что у них за туфли, – пояснила Лоретта. – Представляешь, так танцевать – никакие каблуки не выдержат. А у них ничего. Может, они железные?

– Туфли, что ли? – не понял Энрике.

– Да нет, каблуки. А ты почему ничего не ешь, Рико?

– Да что-то не хочется, – пожал плечами Энрике, однако наколол на вилку маслину и прожевал ее, не ощутив никакого вкуса.

К соседнему столику подошел официант. Он принес счет, и посол достал свою кредитную карточку. Официант что-то сказал, и на лице посла появилось недоумение. Потом подошел метрдотель, посол начал что-то объяснять, но как Энрике ни напрягался, ничего услышать так и не сумел – играла музыка, и со сцены доносился стук железных каблуков. Девушки все еще танцевали.

А у соседей разгорался скандал. И хотя метрдотель по-прежнему улыбался, его улыбка становилась все более натянутой – было очевидно, что разговор шел о деньгах.

В музыкальном сопровождении наступила пауза, и до Энрике донесся слащавый голос метрдотеля:

– …член клуба «Трайдент» должен гордиться своим положением в обществе.

Услышанная Энрике фраза полностью подтверждала его подозрения.

Соседи расписались в какой-то бумажке, и ресторанные хищники от них отвязались. Помощник посла снова обернулся, и Энрике наконец вспомнил, где видел и этого парня, и черного «посла».

Эти ребята работали в почтовой фирме «Доу-Форс». Той самой, у проходной которой Энрике провел целых две недели, надеясь найти потерянные часы.

«Значит, все сходится», – боясь поверить удаче, подумал Энрике и, повернувшись к Лоретте, неожиданно для самого себя сказал:

– Знаешь, крошка, если выгорит еще одно дельце, получишь на шмотки пять штук кредитов.

– Правда?

– Правда, крошка.

– О Рико! Я тебя обожаю!

26

Владелец «Доу-Форс» Дэниел Глосберг сидел в своем кабинете и уныло смотрел в стену. Прямо напротив его стола на обоях красовалось прямоугольное светлое пятно. Раньше на этом месте висел портрет его жены – Виктории Глосберг, урожденной Ван дер Хааген, но теперь его там не было.

В офисе уже был один портрет Виктории – небольшая фотография в рамочке. Она стояла между коробкой с сигарами и старым папье-маше. Однако этого ей показалось мало, и она заставила Дэниела повесить еще один – на стену напротив письменного стола. Она будто знала, что муж регулярно изменяет ей со своей секретаршей, причем именно на письменном столе, и строгий взгляд Виктории должен был удерживать вероломного супруга от дальнейших измен.

Как ни странно, портрет жены действительно стал оказывать на Дэниела отрицательное воздействие. У него перестало получаться.

Секретарша одевалась и с нагловатой улыбочкой покидала босса, а Глосбергу приходилось пить пиво – только так он возвращал себе чувство прежней уверенности.

В конце концов он не выдержал и решился убрать портрет Виктории на шкаф. Теперь, если жене приходила мысль посетить офис мужа, Дэниел вешал портрет на место, а после ухода супруги снова забрасывал его наверх.

Новое ощущение свободы настолько понравилось Глосбергу, что он убрал и фотографию в рамочке, а в промежуток между сигарным ящиком и папье-маше поставил фигурку «Писающий мальчик» работы неизвестного художника.

Сейчас, когда Глосберг появился в офисе после двухдневного перерыва, на столе накопилось множество бумаг. Все они требовали его личного внимания. Тут лежали и предписания экологических служб, и взносы по взятым кредитам, и счета за ремонт судов, и прошения о повышении жалованья.

Дэниелу очень хотелось взять эти бумаги и забросить в измельчитель. Но это были текущие дела его собственной фирмы, и решать проблемы с помощью измельчителя было, увы, невозможно.

«Доу-Форс» едва давал четыре процента прибыли, и это стало отражаться на уровне жизни семьи Глосберга. Пришлось отказаться от нового дома в горах и забросить подальше элитные каталоги «Лайф». Виктория стала ворчать и вернулась к своей излюбленной теме – она требовала, чтобы Дэниел работал под началом ее папочки. Глосберг ненавидел эти разговоры и обычно восклицал:

– Что, торговать куриными ногами?

– Не ногами, а окорочками, – поправляла его Виктория.

И вот теперь наконец появилась возможность поправить свои дела. Сельскохозяйственная корпорация «Бати» предложила выгодное дело. Требовалось перебросить в новые колонии пятьсот килограммов семян масличного ореха анунга. Казалось бы, стоило радоваться, ведь за такой пустяк «Бати» предлагала пять миллионов кредитов, к тому же брала на себя страховку груза. Однако существовал еще «Маркос» – конкурент «Бати», который продвигал в новых колониях свой масличный орех – кетонг.

И теперь Глосберг оказался меж двух огней. Если он возьмется доставить семена, станет врагом «Маркоса», если откажется – навлечет на себя гнев «Бати».

«Что же делать?» – думал Дэниел, сжимая голову руками. До прихода представителя «Бати» оставалось чуть более получаса, и тревожное ожидание было мучительным. Чтобы как-то отвлечься, Дэниел нажал на кнопку вызова секретарши.

Пришлось звонить не менее четырех раз, прежде чем Мэри Келли вошла в кабинет.

– Слушаю, босс, – сказала она и покачалась на своих длинных ногах.

– Подойди сюда.

– Мне сегодня нельзя.

– Я говорю, подойди сюда. На прошлой неделе ты говорила мне то же самое.

Секретарша пожала плечами и подошла к креслу босса. Тот погладил ее ноги, но ничего, кроме здорового эстетического чувства, не испытал. Мэри Келли была по-прежнему красива, но больше не излучала той силы, которая когда-то так легко заводила Дэниела Глосберга.

– Ну что? Я могу идти? – сухо спросила Мэри Келли.

– Иди… – обронил Дэниел.

«Она ко мне совершенно равнодушна, – подумал он, провожая взглядом секретаршу. – А сколько хороших пилотов я уволил из-за этой стервы. Дурак, самый настоящий дурак».

Мэри Келли ушла, и Глосберг остался один на один со своими мыслями.

«Может, посмотреть бумаги? – подумал он, но вид стопки рабочих документов вызвал у него легкую тошноту. – Нет, лучше попозже…» – поспешно отказался он.

– О, я знаю, как скоротать время!.. – воскликнул Глосберг и, выдвинув нижний ящик стола, достал пару ботинок для занятия степом.

Быстро переобувшись, Дэниел вытащил из-за шкафа специальный лист пластика и, бросив его на пол, приступил к первой фигуре.