Текст книги "БАЛЛАДА О ДИВАНЕ. часть 2"

–Однажды у Диогена спросили: «Что ты будешь делать, если сломается бочка, в которой ты живёшь?». «Меня это абсолютно не тревожит, – ответил философ. – Ведь место, которое я занимаю, не может сломаться».

–Очень умно сказано. За истинных философов! – улыбнулся я и на некоторое время снова задумался.

–За нас! – ухмыльнулся Негодяй, выводя меня из лёгкого транса, в который я вдруг погрузился.

–За нас, истинных философов!

Я встал, бросил на стол пару оставшихся денежных купюр мелкого достоинства, распрощался с Негодяем и вышел из заведения.

На душе было пасторально, благостно и очень светло. О, Леди Ли! Как ты там поживаешь, – в своих загадочных и неведомых далях!? Я скучаю по тебе, моя девочка! Я хочу всегда быть рядом с тобой и вечно любоваться твоими слегка раскосыми голубыми глазами цвета полуденного моря и волосами цвета безлунной ночи! Я безумно в тебя влюблён! Я схожу с ума оттого, что не могу быть рядом с тобою! Милая, любимая моя женщина! О, как же я изнемогаю и тоскую по тебе!

Да, от мыслей о любви нас не может отвлечь даже самая изысканная философия…

Сон №4

Иногда то, чего мы боимся, менее опасно,

чем то, чего мы желаем.

Д. Коллинз.

Я сидел в Командном Бункере перед огромным экраном и руководил атакой Третьей Моторизованной Пехотной Дивизии на позиции вечного и неистребимого врага, который ожесточённо и упорно сопротивлялся по всей линии обороны Восточного Фронта.

Бой был беспощадным, жестоким, безжалостным и кровавым. Беспомощно крутились вокруг своей оси танки, лишённые гусениц. Чадили бронетранспортёры и боевые машины пехоты. Падали на землю штурмовые самолёты и вертолёты. Умирали под шквальным огнём доблестные пехотинцы. Слава богу, что не десантники…

Типичная картина поля боя, которая с некоторых пор меня уже не трогала и не волновала в той степени, как это бывало ранее. Ко всему в жизни привыкаешь. Увы… Эх, побыстрее бы прекратить эту чёртову войну! Она до такой степени бессмысленна, что мне порой хотелось волком выть, возмущаться и морды бить этим напыщенным ублюдкам в погонах, на которых сияют генеральские и маршальские звёзды! Но пока нельзя. Увы, пока рано… Но, ничего, ничего! Мой звёздный час скоро настанет! Я выволоку вас всех на свет Божий из потаённых бункеров!

А чем я, собственно, отличаюсь от них в данный момент? Да нет, кое-чем отличаюсь. У меня есть благородная цель и чёткий план, который будет обязательно реализован, а цель достигнута! Ну, а пока повоюем. Примем самое непосредственное участие в этой жестокой мясорубке. Что же делать, такова жизнь… Прежде, чем мы достигаем вожделённой цели и подходим к ней во весь рост, то до неё, порой, приходится очень долго и долго ползти!

Сзади ко мне почти неслышно подошёл Маршал, муж Леди Ли. Он покровительственно похлопал меня по плечу.

–Ну, что же, – мы их, сволочей вонючих, вот-вот сбросим в океан! Молодец! Герой! Так держать!

–Рад стараться, Ваше Превосходительство!

–Ну, полноте, полноте… – усмехнулся Маршал и неожиданно задал мне вопрос прямо в лоб:

–Как вам моя жена, Генерал?

Я вздрогнул, напрягся, занервничал и приготовился к самому худшему развитию событий, возможно, даже к расстрелу на месте без суда и следствия, прямо здесь, в Командном Бункере.

–Расслабьтесь, ради Бога! – снова покровительственно и легко рассмеялся Маршал. – Ведь у нас с вами происходит дружеская непринуждённая беседа, в которой главными элементами являются полная искренность и непринуждённость. Так, как же вам моя жена?

–Леди Ли великолепна! – усмехнулся я, придя в себя. – Не понимаю, как можно упускать из рук такую жемчужину!? Простите меня, но никак не понимаю! Хоть убейте! Проясните ситуацию, пожалуйста, если это возможно в такой обстановке!

–Обстановка, как обстановка. Что в ней особенного?! А вообще… Ну, зачем же вас убивать?! – возмутился Маршал. – Вы же блестящий тактик и стратег! Вы же боец от Бога! Вы гений! Вы ещё прославите Федерацию в веках, дружище! У вас и у нас всё впереди!

–Возможно, возможно… Польщён, очень польщён! Но, всё-таки вернёмся к Леди Ли! Вопрос принципиальный, знаете ли… Если уж завязался неожиданно такой откровенный мужской разговор, то хорошо было бы поставить все точки над «и»!

–Увы, увы… Я сам себя не понимаю. Боже, какая женщина! Такая женщина! Когда я увидел её в первый раз, то потерял сознание! Представляете!? В буквальном смысле слова! Отключился, упал в обморок! О, как я её любил! О, – эти совершенно изумительные грудь и ноги! О, – эти роскошные волосы цвета тьмы! А эти тонкие, длинные пальчики, которые невесомо и нервно порхали от душевного волнения в воздухе, и так порой страстно ласкали мой трепещущий член!

–Господин Маршал!!!

–Что, Господин Маршал!? Заткнитесь!!! – взорвался муж Леди Ли. – Да, я Маршал! Заглохните! Думаете, легко это, – разговаривать с любовником своей жены вот в такой непринуждённой манере!? Всё-таки кое-какие чувства к ней у меня остались, да и достоинство и гордость никуда не делись! Боже, какая женщина! Как я её любил! Я так страстно пылал! Вам этого не понять! Никогда! Эх!!!

–Извините, господин Маршал. Я вас всё-таки понимаю. Дело в том, что и я так же очень страстно нынче пылаю и безумно люблю эту удивительную и изумительную женщину! – возмутился и обиделся я.

–Эх, бедный товарищ мой по несчастью! Да за что вас извинять!? Эти бабы сведут с ума кого угодно! У, суки! Ненавижу! – Маршал нервно закурил огромную сигару.

–Абсолютно согласен, господин Маршал. Вот с этим я с вами солидарен целиком и полностью! – поддакнул я.

–Леди Ли, Леди Ли… Некогда счастье всей моей жизни, – Маршал тоскливо посмотрел на экран, на котором отображались бесконечная свинцовая гладь океана и солдаты противника, тонущие в нём. – Но, вы знаете, я эту суку в определённый момент вдруг неожиданно разлюбил. Представляете?! Странно, странно, очень странно… А, может быть, и не странно, а закономерно. Действительно, всё со временем приедается и всё проходит в этом вечно бушующем мире!

–Как же можно разлюбить такую великолепную, сексуальную и ослепительно-прекрасную даму!? Я так ничего и не понял! – снова возмутился я.

–Поймёте попозже… Эх, мне бы ваши годы!

–Вообще-то, мне сорок два года, – поморщился я.

–А мне шестьдесят два. Чувствуете разницу? Двадцать лет жизни… Это кое-что значит! – горестно произнёс Маршал.

–Да, двадцать лет, – это двадцать лет, – задумчиво сказал я. – В течении них может произойти столько всякого. Двадцать лет… Ну и что же нам делать дальше?

–А ничего! Живите как живёте. Моя жена, – полностью в вашем распоряжении! Дерзайте! Трахайте её до бесконечности, если, конечно, это у вас получится. Вы знаете, если бы я любил Леди Ли и к вам её ревновал, то вы уже давным-давно были бы мертвы. А так, – мне же легче… Вообще, всякое в жизни бывает. Увы, увы, чего только не бывает! Так что вспахивайте поле, пока оно ещё никем не тронуто, кроме вас. Вернее, конечно, кое-кем когда-то тронуто, но всё давным-давно забыто и поросло крапивой и всякими другими сорняками. Дерзайте! Наслаждайтесь! Купайтесь в любви, пока она есть! Увы, она имеет странное и гадкое свойство проходить бесследно, – печально произнёс Маршал и чуть не расплакался.

–В результате нашей дружеской и откровенной беседы, знаете ли, закрались в мою душу определённые сомнения по поводу дальнейших взаимоотношений с вашей женой, – нервно произнёс я. – Чувствую я какое-то внутреннее беспокойство и ощущаю дисгармонию и дискомфорт. Нехорошо у меня на душе, очень нехорошо.

–А как вы хотели!? Эх, мне бы ваши проблемы, Генерал! Планета на грани атомной войны! Мир балансирует на краю пропасти, он готов свалиться в чёрную бездну! Сейчас не время думать о письках и сиськах! – сурово произнёс Маршал. – Посмотрите на экран! Вот где истинные реалии и кровавая правда жизни, полная трагизма!

–Война, война… Извините, но ум нормального цивилизованного человека не терпит такой правды! – вспыхнул я. – Ну, а что касается писек и сисек… Я о них думал, и буду думать постоянно! В них, и только в них заключён один из главных смыслов бытия!

–Возможно, возможно, – глухо сказал Маршал, а потом вдруг истерично рассмеялся. – Вы знаете, есть у меня женщина. Безумно её люблю! И она меня. Но её муж, – Президент Федерации! Фельдмаршал, Лидер Нации, Гарант Конституции, Отец Народа, ну, и так далее.

–Ничего себе! Вот это да! Каков, однако, пасьянс! – искренне изумился и восхитился я. – И что же дальше!? И как же быть? А вообще, стоит ли данная дама вашей любви!?

–Стоит… – печально произнёс Маршал и всё-таки горько всплакнул. – Она стоит самой великой любви в мире! Цыпочка моя ненаглядная, ангел мой неземной! Эх…

–Но ведь всё проходит, и любовь, якобы, в том числе. Ведь вы сами это сказали, – нерешительно произнёс я.

–Мало ли что я говорю. Эта моя новая любовь вечна! – жёстко и решительно сказал Маршал.

–Понятно… И всё-таки. Что дальше?

–Что дальше? – задумчиво пробормотал Маршал. – Я собираюсь э, э, э… устранить этого ублюдка от власти. Ну, я имею в виду мужа моей Цыпочки-Красотульки. Жажду своей последней, окончательной и именно потому – вечной любви! Понимаете?! О, моя милая девочка! Моя пташка неприкаянная и порхающая безнадежно в бездонных солнечных высях, в которые я никак не могу попасть!!!

–!?

–Грядёт Государственный Переворот! Каким путём и способом её, мою последнюю любовь, ещё можно заполучить!? Следует предпринять самые решительные и незамедлительные действия! – криво усмехнулся мой собеседник.

–Переворот из-за женщины? – ухмыльнулся я. – Но я вас в чём-то понимаю. Вы, в принципе, правы. Сам на такое способен…

–Только Переворот! Половина их в истории, кстати, осуществлялась исключительно ради баб!

–Да, вы снова правы, – улыбнулся я. – Ваше Превосходительство, а тема писек и сисек волнует, однако, и вас!?

–Куда же от неё, от этой чёртовой темы, денешься, – рассмеялся мой собеседник. – А вообще, я мечтаю лишь об одном. Что бы моя Цыпочка любимая жила счастливо и спокойно! Вместе со мной. До бесконечности и вечно! Я хочу всегда просыпаться рядом с ней поутру и страстно целовать её волосы цвета молодой и пока ещё несозревшей пшеницы, и её попку, упругую, как футбольный мяч.

–Она блондинка!? – было ужаснулся я, но потом быстро взял себя в руки. – Какое образное сравнение попки с футбольным мячом, однако. Как точно подмечено! Целовать такое чудо! Похвальное желание, Ваша Честь! Что может быть слаще упругой попки любимой женщины!? Я сам страстный любитель таких попок.

–Ничего не может быть слаще! Да, всё-таки следует срочно отстранить этого урода, импотента и педераста от власти!

–Может быть… – осторожно произнёс я. – А сведения о его сексуальной ориентации точны?

–Чрезвычайно точны и скоро будут решительно поддержаны массами! Подонок, негодяй! Всех их, этих извращенцев, к ногтю и на эшафот! Чтобы другим неповадно было! Сволочь! – Маршал заскрипел зубами. – Пулемёт мне! Крупнокалиберный! Я его ему в жопу засуну! А вообще, лучше бы огнемёт! Да чтобы разброс пламени – на метров тридцать!

–Извините, но если вы засунете в жопу Диктатора пулемёт, а если ещё и огнемёт, да с таким невероятным и мощным разбросом пламени… Вы в таком случае тоже станете извращенцем! – несмело возмутился я. – Особенно меня смущает огнемёт… С гигантским разбросом пламени… Можно ведь и самому сгореть!

–Да, вы правы, – задумчиво сказал Маршал. – Придётся этого идиота просто повесить.

–Ну, это же совершенно другое действо! – с энтузиазмом воскликнул я. – Если искомый педераст будет повешен, то вы же как бы не примете в данном мероприятии ощутимого участия! Палач есть палач… Чего с него взять? Работа такая… А Вы будете только взирать на сие действо и думать, и горевать от избытка чувств и ощущений.

–А у вас случайно не имеется желания поучаствовать в Государственном Перевороте? – твёрдо и решительно посмотрел на меня Маршал. – Эта война и этот идиот уже всем так надоели! Пора её прекратить! Вы же вроде бы пацифист, как я заметил? А, вообще, Государственный Переворот, – это так свежо, неожиданно и тревожно! Взбаламутим и разгоним кровь, а!? Порезвимся!? Решайтесь! Ну же!

–Надо подумать… А чего, собственно, думать!? А почему бы и нет? Война, действительно, несколько затянулась. Вы правы. Я, знаете ли, как вы правильно подметили, ярый пацифист.

–Ну и я такой же! А, вообще, ради Бога! Забирайте Леди Ли со всеми её многочисленными островами и всем остальным. Я согласен на развод! Но до этого мы должны сделать очень и очень важное дело! Государственный Переворот, – это вам не мою жену трахать и пить коньяк тоннами! – строго заметил Маршал.

–Откуда вы знаете, что я люблю коньяк?

–Наивный вы человек…

–Ах, да… Но, Бог с ним, с коньяком! Вы упомянули острова. Какие это ещё многочисленные острова?! – встревожился я. – Леди Ли упомянула только о пяти островах!

–Да у этой чёртовой стервы четырнадцать островов, пять яхт, девять авиалайнеров, десять вертолётов, восемь нефтяных платформ и целых семь металлургических заводов! Я уже не говорю о всяких там рудниках и шахтах. Ненавижу эту суку!

–Успокойтесь, Маршал! Ну, что же вы так к сердцу всё близко принимаете!? Нервы следует беречь, – сочувственно произнёс я.

–А как не принимать!? В случае развода останусь я нищим и убогим! Что, по вашему, – я смогу прожить на одну зарплату или пенсию?! А кроме этого надо будет содержать мою новую кралю ненаглядную. Эх, вы не представляете, какие у неё запросы! Может быть, мне следует стать пожизненным ДИКТАТОРОМ, дабы иметь хорошую зарплату? Всё у всех конфисковать к чёртовой матери!? А!? Но это как-то недемократично и аморально. Да и вообще, устал я от всего! – мой собеседник безнадёжно махнул рукой и приготовился снова расплакаться.

–Не горячитесь, Ваше Превосходительство. Конфискации – это очень неоднозначный процесс. Нарвётесь на реальные неприятности. Убить ведь могут те, кто будет лишён собственности. Да, сложная, однако, ситуация, – скорбно произнёс я.

–Вот и я о том же!

–Ладно, попытаюсь я выторговать вам у Леди Ли пару-тройку островов, ну и хотя бы одну яхту, а может быть, и какой-нибудь заводик, или рудник, или нефтяную платформу, а возможно всё это вместе, – горестно и сочувственно вздохнул я. – Надейтесь и ждите!

–Вы уж постарайтесь, Генерал!

–А почему это всё так несправедливо произойдёт в случае возможного развода?! – заинтересовался я.

–Брачный договор… Сука! До брака всё принадлежало ей. Она из очень богатой и влиятельной семьи. А я вырвался наверх только благодаря своим способностям и целеустремлённости, ну и конечно с помощью Леди Ли, вернее, с помощью её клана.

–Понятно…

–Да, вот так… Не заключайте с этой стервой брачный договор! Никогда! Ни в коем случае! Всё должно быть по любви и развиваться интуитивно и чувственно, и без всяких там бумажек и вшивых нотариусов вкупе с не менее вшивыми адвокатами! Ненавижу их! И с той и с другой стороны! Эти щёлкопёры, хитрые и расчётливые гады, иезуиты, вымогатели и подонки-недоноски меня достали!

–Хорошо, хорошо! Успокойтесь! И так… Когда будем начинать Государственный Переворот?! – бодро спросил я.

–Завтра! В девять утра!

–Великолепно! Как вы считаете, следует ли перед Государственным Переворотом побриться? Очень важный вопрос, однако. Знаете ли, всякие там предрассудки… – задумчиво произнёс я.

–Я думаю, что побриться стоит, – вздохнул Маршал. – А если переворот не удастся?! Начнут на наши хладные трупы глазеть какие-нибудь босяки и зеваки, и испражняться на нас при этом, а мы будем лежать с щетиной на щеках! Нет, – этот вариант категорически не годится! Щетина, – она для бродяг и альфонсов, псевдо мачо, убогих художников и спившихся писателей там всяких!

–Согласен! – усмехнулся я. – Переворот следует осуществлять чисто выбритыми!

–Да, Генерал! – задумчиво произнёс Маршал. – Если всё у нас получится, то в такие дали мы с вами забредём! Свершения и достижения ждут нас, стонут от нетерпения, как стонет любимая женщина в предчувствии грядущего неимоверного и потрясающего оргазма?!

–О, как образно сказано! Да вы – поэт!

–Ну, иногда творю. На досуге… – смутился будущий Отец Нации. Вроде бы, пишу неплохо. Всякое… Я вам как-нибудь попозже кое-что почитаю. Если, конечно, нас не расстреляют. Или не повесят. Или не четвертуют. Или не сдерут кожу живьём…

–Ну, зачем такой пессимизм! – ужаснулся я. – Всё будет хорошо! Победа уже почти у нас в кармане!

–Дай Бог, дай Бог…

–А вообще, возвращаясь к теме творчества… Я абсолютно не сомневаюсь, что ваш поэтический талант не уступает политическому, Ваше Превосходительство!

–Ах, льстец вы этакий! Беда-то в том, что я сам в себе сомневаюсь! – Маршал горестно подпёр рукой подбородок и глубоко задумался, а потом печально произнёс. – Политических и иных талантов хоть пруд пруди. А вот, что касается талантов поэтических… Здесь огромная проблема…

–И что же вы всё-таки творите? – спросил я будущего Президента, дабы отвлечь его от печальных мыслей.

–Прозу, поэзию… Сейчас пишу мемуары. Но, знаете, по душе мне всё-таки любовная лирика! Только она помогает нам просветлиться и понять истинную суть бытия! Только она!

–Да, совершенно с вами согласен. И в чём же заключается эта самая суть, по вашему мнению?

–Кто его знает. Я её ещё не постиг. Рано… – печально произнёс Маршал, а потом с тоской посмотрел в даль. – Ах, как же там поживает моя Цыпочка ненаглядная!? Моя звезда вечно сияющая!? А суть бытия, всё-таки, по моему мнению, заключается в любви!

–Согласен, Господин Президент! Да не расстраивайтесь вы так. Всё будет замечательно. Совершим мы с вами вполне успешный Государственный Переворот! Армия встанет за меня стеной! Вы же знаете, какой у меня авторитет. Вы что думаете, я просто так шлялся по полям сражений впереди Десанта со своим могучим пулемётом с шестью стволами?

–Вы назвали меня Президентом!?

–Да! Теперь вы – мой ПРЕЗИДЕНТ!

–Спасибо вам за то, что вы поддерживаете меня в сии минуты роковые, мой друг!

–Ваша Честь! Отныне и навсегда, для меня вы – законный Президент Федерации!

–Ещё раз благодарю!

–Господин Президент! – хищно щёлкнул я высокими, шнурованными десантными ботинками. – Разрешите идти! Перед грядущим Государственным Переворотом следует основательно напиться и хорошо выспаться! И придётся встать пораньше, что бы успеть качественно опохмелиться и до синевы побриться. Честь имею!

–Да, вы правы… – задумчиво произнёс будущий Президент. – Последую вашему примеру и совету. Идите…

–Только умоляю об одном, Ваше Превосходительство!

–Что такое!?

–Пожалуйста, не переборщите с выпивкой!

–Спокойной ночи, Генерал! – рассмеялся будущий Президент.

–Спокойной ночи!

–Встречаемся пол девятого утра?

–Я думаю, что стоит встретиться в восемь утра.

–Почему?

–По моему мнению, стоит не спеша обсудить все самые тонкие и особо важные детали и нюансы Переворота.

–Согласен. Перед таким ответственным мероприятием нужен определённый запас времени. Спокойной ночи.

–Спокойной ночи, Ваше Превосходительство!

Да, как часто великие дела начинаются из-за великой любви!

Глава 4.

Жизнь делится на две эпохи: эпоху

желаний и эпоху отвращений.

Г. Мейлан.

Я проснулся как всегда неожиданно и резко. Подскочил на ДИВАНЕ и, как

и полагается в таких случаях, бросился к холодильнику. На душе было очень неспокойно. Государственный Переворот – это мероприятие не шуточное! А вдруг он не удастся, а вдруг всё пойдёт не так!? Чёрт его знает! Я ещё никогда не участвовал ни в каких мало-мальски значимых переворотах, ну а в Государственных, тем более. Ах, да, был у меня в жизни один переворот! Это когда я с группой единомышленников сместил со своего поста старосту группы в школьном лагере отдыха. Ну, вот, собственно и весь мой опыт.

Боже мой! Государственный Переворот! А если нас всё-таки постигнет неудача?! Я представил себя, – жалкого и избитого, измученного зверскими пытками, стоящего в одних кальсонах перед расстрельным строем. А за моей спиной зловеще зияет тёмная и мрачная пасть могильной ямы, выкопанная мною же самим. И нет спасения, и нет надежды…

Почему в кальсонах, причём тут кальсоны!? Бред какой-то! Я не ношу и никогда не носил кальсон! Откуда такие ассоциации!? Ах, да… Гражданская война, красный террор, репрессии, концлагеря… Боже мой! А если меня после долгих пыток не расстреляют, а повесят прилюдно на площади!? Буду я болтаться в петле над лужей самопроизвольно выпущенной мочи, с вытаращенными глазами и с вывалившимся изо рта языком, по которому течёт пена. Тьфу! Ну и зрелище! А если я просто умру во время жестоких и продолжительных пыток, не дождавшись расстрела или повешения!? Ужас! Нонсенс! Кошмар!

Нет, нет! Только не это! Бог с ним, с Государственным Переворотом! Уж я как-нибудь отлежусь дома на кушетке. Почитаю книгу, посмотрю телевизор, попью холодного пивка с креветками, или с орешками, а ещё лучше с раками. Всё! Никаких Переворотов! Баста! Решено!

Я, наконец, добрался до холодильника и с ужасом стал созерцать его почти пустое нутро. Я увидел затвердевший до последней стадии кусочек колбасы, два яйца, пяток помятых помидор, пакет окончательно и бесповоротно прокисшего кефира, традиционную банку кильки, одно яблоко. Вот, собственно, и всё. Ни грамма спиртного! Жаль, очень жаль… Как же мне быть с Переворотом!? Как известно, они в большинстве своём совершаются или в пьяном или в полу трезвом виде.

Я быстро оделся и пошёл в кафе, которое уже стало мне почти родным. Посетителей в сей ранний час было мало, но за столиком в углу я неожиданно обнаружил Негодяя. Он, к моему удивлению, важно цедил коньяк из глубокого пузатого бокала. На стоящем рядом блюдце лежали тонкие дольки лимона, посыпанные сахаром. Я торопливо подошёл к столу своего недавно обретённого приятеля.

–Доброе утро! Я вижу, что жизнь в определённый момент бытия удалась? Слава Богу!

–Присаживайтесь, Синьор! – привстал и довольно усмехнулся Негодяй. – Бог в моей ситуации абсолютно ни причём! Причём здесь Бог!?

–Ну, он вроде бы везде!

–Всё намного проще!

–И насколько!?

–Как я рад вас видеть! Официант! Ещё один бокал! И коньяку в студию! Самого лучшего!

–Ну, и по какому случаю гуляем? На какие это шиши? Что, вы получили наследство или ограбили миллионера? – улыбнулся я.

–Какое наследство? От кого? – рассмеялся Негодяй, вальяжно и лениво помахивая тростью. – Причём тут миллионер!? Всё намного проще. Украл я вчера целых два ящик водки с торговой базы. Никакой бдительности у обслуживающего персонала! Представляете!? Кругом одни разгильдяи, пьяницы и придурки! Я разочарован и возмущён данным фактом! Но, с другой стороны, не было бы разгильдяев, и не пил бы я сейчас этот замечательный напиток. Да, жизнь наша полнится всяческими неожиданностями и соткана из причудливой массы парадоксов.

–Да, уж, – задумчиво пробормотал я. – А вообще, всё дело в разуме!

–Вы это о чём?

–Именно затмение разума чаще всего ведёт к отсутствию бдительности! Именно это! Других причин не вижу!

–Как точно и тонко подмечено, Синьор! – восхитился Негодяй. – Вы совершенно правы. Наш разум всё время затмевают всяческие неожиданные обстоятельства.

–Да, увы, это так… Ну и что было далее? Ну, после похищения водки со склада? – живо поинтересовался я.

–Ну, а далее… Что далее? Продал водку барыгам по дешёвке, и вот, – сижу перед вами и кайфую! Как же я люблю настоящий, хорошо выдержанный коньяк! Это моя давняя и явная слабость… – задумчиво и несколько тоскливо произнёс Негодяй.

–Да, неплохая комбинация у вас получилась, – пробормотал я.

–За здоровье!

–За здоровье!

–За удачу!

–За удачу!

–За счастливые случайности!

–За них!

Мы заказали ещё двести грамм коньяку и с удовольствием стали созерцать бездонное и голубое небо, обласканное ранним и пока довольно робким весенним солнцем.

–Апрель! Красавец апрель… – мечтательно и печально произнёс Негодяй. – Пора любви. Пора надежд и ожиданий, пора самых светлых грёз и желаний, которые, возможно и осуществятся. А, скорее всего – нет. Но, кто знает, кто знает…

–Да… – вздохнул я. – Слушайте, у меня имеется к вам один вопрос. Вернее, я обращаюсь за советом. Короче… Есть у меня женщина, которую я безумно люблю. И она, очевидно, любит меня. Её муж – Маршал Федерации! Он свою жену не любит, а страстно любит жену Президента Федерации и готовит в связи с этим Государственный Переворот, результаты которого непредсказуемы и неизвестны. Я являюсь Генералом Армии всё той же Федерации, и передо мной стоит сейчас дилемма: «Быть иль не быть!? Вот в чём вопрос!».

–«Достойно ли смиряться под ударами судьбы, иль в целой схватке с тысячью лишений забыться и навек заснуть, иль умереть, иль улететь в неведомые дали, в которых с нетерпеньем ожидает нас, но, очевидно, никогда уж не дождётся заманчивая сука-благодать!?», – продекламировал мой собеседник.

–Ну, вы несколько исказили Шекспира, – усмехнулся я. – Даже не несколько, а довольно значительно.

–Искажение чего-то порой бывает очень полезным, – задумчиво, сурово и мрачно произнёс Негодяй. – Лучше умело и грамотно исказить некое явление или произведение, чем отобразить его в полной натуре. Подчас, в случае искажения первоисточника всё становится намного понятнее и значительно яснее.

–Может быть вы и правы…

–Ладно… Так, что вы там говорили о Государственном Перевороте? Очень интересно! – жадно воззрился на меня Негодяй. – Давайте выпьем в связи с серьёзностью ситуации!

–Согласен! Давайте! Я продолжаю… В случае неудачи Переворота я буду расстрелян или, не дай Бог, повешен, или умру под пытками, а моя любимая женщина, ну, как жена Маршала, возглавляющего Переворот, наверняка будет репрессирована, если не хуже. И вообще, атомная война не за горами! Мне кажется, что я могу её предотвратить. Но, я колеблюсь по поводу своего участия в Перевороте, нахожусь в тяжких раздумьях! Может быть, плюнуть на него? Ну, зачем он мне сдался? Но, с другой стороны, а если он удастся без моего участия? Тогда я выпаду из обоймы, понимаете?! И мои грандиозные планы не осуществляться! И так, вопрос! – я сделал глубокий глоток коньяка.

–Весь во внимании, Синьор! – Негодяй с неимоверно огромными усилиями и с большим трудом переваривал услышанное.

–Как мне поступить в данной непростой ситуации!?

–Официант, нам ещё по сто пятьдесят грамм коньяку! – крикнул мой собеседник и задумался.

–По двести! – крикнул я и тоже задумался.

Негодяй некоторое время молчал, осторожно и опасливо посматривая на меня, а потом захотел что-то сказать, но я решительно и бесцеремонно прервал его.

–Только не давайте мне никаких рекомендаций по поводу похода к психиатру! – гневно воскликнул я. – Всё очень серьёзно и реально! Настолько реально, что вы даже не представляете себе!

–Следуйте зову своего сердца, Синьор, только ему, – мягко произнёс мой собеседник, сочувственно глядя на меня. – Любимая и любящая женщина, – это самое главное! Всё остальное – суета! Ради любимой женщины можно свернуть горы. Я думаю, что вам всё-таки следует поучаствовать в Государственном Перевороте. Это же такое интересное, непредсказуемое, как покер, или рулетка, и потому крайне захватывающее и интригующее мероприятие! А вдруг всё получится!? А!? Я бы и сам не прочь поучаствовать в этом славном Перевороте!

–Спасибо за мудрый совет, мой друг! Всё! Баста! Я принял окончательное, бесповоротное и твёрдое решение! Переворот, так Переворот! – сурово произнёс я. – В крайнем случае, всегда можно вовремя застрелиться! В чём, собственно, проблема!?

–Ну, конечно же, Синьор, конечно! Это сделать никогда не поздно! Был бы только в кармане или в кобуре надёжный и безотказный пистолет, желательно крупного калибра!

–Да, калибр решает всё! И в войне, и в любви! – грустно произнёс я. – Эх, этот калибр!

–У вас какие-то проблемы с калибром? – сочувственно посмотрел на меня Негодяй. – Пейте женьшень, лимонник, делайте зарядку по утрам, бегайте по вечерам и обязательно в отсутствии женщины периодически мастурбируйте, тренируйте соответствующие внутренние органы. Предстательная железа, знаете ли, – это самый коварный и капризный из них. Тогда у вас всё наладится, я вас уверяю.

–Я вам сейчас такой калибр покажу, что онемеете навеки! – вспыхнул и взорвался я. – Как мне всё надоело! Достали! Ух, эти бабы! Иду совершать Государственный Переворот! Победа достойна только того, кто дерзает и стремится вперёд!

–Как хорошо сказано и тонко подмечено!

–Ну, а что касается вас, мой друг… – мрачно и задумчиво усмехнулся я. – Ну, я по поводу вашего участия в Перевороте. Я думаю, что не стоит. Не хочу я вас подставлять под пули. Вы ведь единственный человек в этом мире, с которым можно поговорить по душам, вволю пофилософствовать. Жалко будет лишиться такого собеседника, как вы, если Государственный Переворот вдруг потерпит крах.

–Синьор, но если такая досадная неприятность случится, то собеседник вам, в общем-то, и не понадобится в силу ряда причин, – осторожно и вежливо произнёс Негодяй.

–Ах, да! Вы совершенно правы. Буду я болтаться неприкаянно и позорно на виселице. Какие там могут быть собеседники.

–Кто знает… Вот если я бы всё-таки поучаствовал в неудавшемся Перевороте, то на виселице вы бы не были в полном и досадном одиночестве. Я бы составил вам компанию и мы бы сумели осуществить философский диспут. Всё легче, как никак…

–Ну, вы и загнули! – восхитился я.

–А если в Перевороте я участия не приму, то в случае его неудачи буду я в одиночестве и в нищете слоняться по помойкам, может быть иногда сидеть за этим столиком и поминать вас под коньячок добрым словом, и сильно скучать по вам, так как общаться мне будет не с кем. Кругом одни дебилы! Неизвестно что хуже, а что лучше…

–Эх, мой друг! – рассмеялся я. – Лучше, всё-таки, второй вариант. Официант! Ещё по сто грамм коньяку!

–По сто пятьдесят! – важно произнёс Негодяй.

–Ах, да… Я совершенно забыл, что мы сегодня гуляем по полной программе на ваши шиши, – усмехнулся я. – Ну, что же, с Государственным Переворотом мы определились. Переворот так Переворот! Но вы в нём всё-таки участвовать не будете.

–Жаль, очень жаль.

–Пришла пора пофилософствовать. Как же без неё, науки о мудрости, матери всех наук! – весело произнёс я.

–Я готов! О чём будет дискуссия?

–Вы знаете, я повторяюсь, но, как и в прошлый раз, к дискуссии сегодня как-то не склонен. Нервы на пределе, мысли не о том. Просто расскажите мне что-нибудь интересное, поделитесь мудростью веков. Те четыре истории о Диогене мне очень понравились, хотя две из них я и знал. Но, в совокупности с вновь познанными, я был просветлён и настроен на очень, и очень оптимистический и позитивный лад.

–Что же вам рассказать? – задумался Негодяй. – О, вспомнил! Готов потешить вас кое-чем, господин Генерал Армии!