Текст книги "Платон – герой Союза"

Месть имеет право быть

Боевую машину пехоты оставили километра за два с половиной до предполагаемой ночёвки боевиков. Местность была холмистая, но достаточно открытая для наблюдения, а БМП цель приметная и громкая. С командиром экипажа машины договорились о том, что в случае форс-мажора, «кавалерия» сможет подскочить и прикрыть бронёй в течении максимум десяти минут по красной ракете. До блокпоста духов решили идти всей группой, а потом разделиться и обойти лагерь с двух сторон.

До блокпоста дошли быстро, воспользовавшись ночной тенью, падающей от горного массива. Лица и руки измазали американской чёрной и зелёной маскировочной мастикой, которую Бес со Злым выпросили у спецов. От неумения парни её чуть ли не втирали в кожу лица и рук, отчего физиономии потели и страшно чесались. Правда, от этого дискомфорта морды становились ещё страшней.

Блокпост обнаружили вовремя. Решили «в гости» пойти втроём. По очереди рассматривали его расположение и возможные подходы в ночной бинокль. Но почему-то над камнями, присыпанными землёй, появлялась одна и та же голова. Спят, что ли? Наконец и эта голова стала всё реже появляться над укрытием. Пошли, вернее, поползли: Платон, потому, что так надо было, Бес, потому, что только он мог спросить, а его могли понять, и Злой. Почему Злой? У него с ножом лучше всех получалось. «На хозяйстве» оставили Араратика.

Ползли медленно и бесшумно, как австралийские ленивцы. Метров за десять, Злой неожиданно, буквально носом, воткнулся в скуренный практически до фильтра, чинарик. Надпись прочитать было невозможно, но и переубедить Злого, что это не «ТУ-154», было невозможно тоже. Он сграбастал его вместе с землёй и сунул в боковой карман штанов. По подошве постучали… Платон показывал ему, чтобы уходил вправо. Почти одновременно, медленно приподнимаясь на локтях, заглянули за бруствер блокпоста. Двое душманов действительно лежали «валетом» на дне «гнезда» в обнимку с автоматами. Рядом стоял закопчённый чайник и большая глиняная тарелка с обглоданными бараньими рёбрами. «Не на голодный желудок помирать собрались», – подумал Злой. А под Платоном сидел третий дух, опустив голову в войлочном берете на руки, держащие автомат. Злой, жестикулируя указательным пальцем, распределил, кому кого брать. А теперь потихоньку…

«Потихоньку» не получилось… у Беса. От толчка его правая нога соскользнула с накрытого травой камня и Бес, как пловец в сухом бассейне, отчаянно пытаясь остановиться, начал сползать вниз. Злому пришлось работать за двоих, но тут говорить о том, чтобы взять языка, речи уже не шло. Первый дух проснуться не успел, а вот со вторым пришлось повозиться. Инстинктивно он успел отбить удар, и нож, пробив халат, оказался вместе с рукой Злого у него подмышкой. И если бы не короткий удар клинка Платона в шею басурманина, неизвестно, чем бы всё закончилось.

«Хоть одного захомутали», – удовлетворённо думал Платон, прижимая духа в берете к земле и отбрасывая чужой «калаш» в сторону. Через бруствер переполз злой, как чёрт, Бес. На втором духе верхом сидел Злой и, вытирая нож о полосатый халат, шёпотом спросил:

– Бес, ты чё? Поссать ходил?

– Да пошёл…

Платон быстро связал за спиной у духа руки и рывком посадил перед собой. От рывка голова пленного дёрнулась, войлочный берет слетел, обнажив соломенного цвета вихры, выделяющиеся даже ночью. Для того, чтобы разглядеть духа поближе, Платон взял его за отвороты халата и подтащил к себе. Типичное славянское лицо, наполненные нечеловеческим ужасом голубые глаза, трясущиеся губы, перекошенный рот, силящийся что-то сказать.

– Бес, иди сюда. Тут какой-то дух непонятно крашенный. Переводить будешь, – тихо сказал Платон.

Подползли на четвереньках Злой с Бесом и с интересом склонились над духом. Дух начал истерично дрыгать ногами и попытался в голос заорать:

– Чур мэнэ, чур мэнэ! Шайтаны…

Бес быстро заткнул ему рот его же беретом, легонько стукнул в грудь и вопросительно посмотрел на Платона. Тот ткнул пальцем в чёрную щёку Беса, типа шайтан, он и есть шайтан. Стало понятно, с чего этот урод обоссался.

– Я не ослышался? Это и правда хохол? – в недоумении спросил Бес, гримасничая и шкрябая свои чёрные щёки.

Все слышали, как во время удара под халатом у духа что-то хрустнуло. Платон полез за пазуху стёганного, непонятного цвета халата и вытащил зеркальные очки с одним разбитым стеклом.

– Не понял… это ж Сашкины. У них ещё перемычка на переносице треснута, – чуть ли не в голос сказал Бес.

– Вот и нашли мы любителя болгарских сигарет, – мрачно сказал Злой, доставая из кармана жёлтый фильтр с узкой полоской папиросной бумаги.

– Смотри, что-то сказать хочет, войлок жуёт, – прошептал Бес, вытаскивая у хохла кляп.

– Хлопци, я ж свий, я ж с Луцька, мэнэ Тарасыком звуть… – захрипел дух, еле ворочая сухим языком.

– Это ты Сашку? – сжимая в кулаке тоненькие дужки модных «зеркалок», сквозь зубы спросил Платон.

Предчувствуя неотвратимость кары, Злой попытался хотя бы временно её оттянуть:

– Платон! Лёха, ты хотел у него что-то спросить!

Услышав имя – Платон, лицо Тарасика скорчилось в дьявольской гримасе, он тоненько завыл, задёргался, пытаясь подальше отползти от этих страшных, постоянно чешущихся, чёрных лиц. Но Бес поймал его за ногу и рывком подволок ближе. Платон надавил ему коленом на грудь и повторил вопрос:

– Ты Сашку, гнида?

– Ты Платон? Платон, я Тарас…

– Ты – дух! И сдохнешь как дух! – не разжимая зубов, прошипел Платон, полоснув по горлу врага дамасским клинком.

Минуту молчали. Потом Бес легонько толкнул Платона в плечо и тихо спросил:

– Лёх, мы ж гада спросить хотели… Легче?

– Немного, – ответил Платон, вглядываясь в строения бывшей «опиумной фабрики» местного значения.

Сама «фабрика» состояла из двух одноэтажных строений, построенных, вернее даже, сляпанных из плетённых веток и прутьев, обмазанных местной красной глиной. Примерно из такого же материала были и плоские крыши. Между строениями стоял длинный, невысокий навес, под которым, по догадкам Платона, стояли машины. Там же была и кухня. Стоял мангал, большой котёл и тандыр для лепёшек. Видно, не совсем давно прикрыли опиумное производство. Чуть в стороне и ближе к блокпосту виднелся общий… вернее, общее отхожее место, определённое строго по запаху. Ну, и совсем на отшибе, находилось странное помещение без крыши, но зато с дверью под висячим замком. Посовещавшись, разведчики разработали план и тут же связались с Араратиком. Армянин оказался злым и голодным.

План был простой и без особого риска. Группа Араратика делится на две части. По два пулемёта в каждой, чтобы не обидно было, и по одному снайперу. Обе группы работают по «своему» строению, естественно по нижней его части. Пулемётчики отрабатывают по одному ящику патронов и ждут указаний. Снайпера «подбирают» бегущих и выбегающих. Войну начинают Бес и Злой, делая по одному выстрелу из гранатомётов по двум халупам. Потом они должны сместиться вправо и поинтересоваться, что же это за странное помещение без крыши? Общее руководство осуществляет Платон, находясь на блокпосте, а заодно прикрывая и тылы. Хороший план.

Началось с того, что когда гранатомётчики вышли на позицию и, глядя друг на друга, готовы были нажать на спусковые крючки, дверь правого домика открылась и на пороге появился дух. Он стоял и спокойно смотрел на Злого, лениво почёсывая причинное место. Потом махнул рукой и что-то спросил…

Злой саданул прямо в него, добавив выстрелом из подствольника. Шухер продолжался минут восемь. Попытались выйти ровно по одному человеку из каждого помещения. Один появился в полный рост… и так же упал назад, закрыв за собой дверь. Во второй двери дух, видно, спросонья, появился на четвереньках. В этой позе снайпер его и отработал. Пулемётчикам ещё на базе, дали команду при набивке пулемётных лент, делать вставки с трассирующими и бронебойно-зажигательными патронами на случай, если придётся работать в тёмное время суток. Жиденькие стены построек разлетались, как коробки спичек Гомельской спичечной фабрики. Высушенные годами прутья и ветки, освободившись от глиняной пыли, тлели и вспыхивали, раздуваемые утренним горным ветром. Лишившись опоры, крыша первой постройки упала, превращая свободное пространство в адскую духовку. Больше одного ящика патронов не тратили. В первое помещение Араратик так и не вошёл, горело дерево в стенах. А во втором побывали. Прошмонали духов, но только у одного нашли документы. Три паспорта на одно имя. Афганский, Пакистанский и… Правильно! Китайский. Ничего серьёзного и полезного больше не нашли. Только деньги… правда, красивые на вид. Английские фунты, французские франки и немножко одноцветных долларов.

Связались с «кавалерией», и через десять минут прожектор грохочущего БМП, сначала промахнулся, а потом выхватил из темноты раннего утра чёрные рожи довольных разведчиков, встречающих их на бруствере блокпоста. Злой и Бес обнаружили в помещении без крыши две почти полные двухсотлитровые бочки солярки и завёрнутые в полиэтилен два рюкзака с опиумом – сырцом. А под навесом, под импортной синтетической камуфляжной сеткой, стояли два, практически новых японских пикапа «Тайота». Но самое главное было в большом котле на треноге над ещё тёплыми углями. Под крышкой чугунного котла в жирном, насыщенном бульоне купались крупно порубленные куски баранины. Видно, готовили на утро. На двадцать человек. Некоторые пытались брезговать… ровно полторы минуты. Чуть позже Араратик начал было умничать и критиковать повара, да и самого барана. Армянина слушали и ели. Молча. Ну, конечно, оставили и танкистам.

Связались со старшим лейтенантом Ивановым, доложили об успешном завершении операции:

– Ликвидирована банда оппозиционеров в количестве 22 человек и лично полевой командир Мансур Шах. Потерь среди личного состава и раненых нет. Среди трофеев два новых пикапа «Тойота», а также один рюкзак опиума-сырца, а также личное оружие бандитов.

– Отлично, Платон. Ты на базу не докладывай, я сам доложу. Лейтенанта твоего прооперировали, оказывается, он с тремя осколками в плече бегал.

– Товарищ старший лейтенант, разрешите пикапы не уничтожать сразу. Пацаны хотят прокатиться. И солярка есть, – попросил Платон.

– Добро. Прокатитесь. Конвой с заправщиком приходил. Заправили нас и вернулись на базу. Я вас жду.

Через пару минут Иванов связался с базой. Майора Чижова на месте не было, уехал на проверку оперативной информации с третьим взводом. Разговаривал с самим начальником штаба бригады.

– Товарищ полковник, ликвидирована банда оппозиционеров в количестве 22 человек и лично полевой командир Мансур Шах. Потерь среди личного состава нет. Среди трофеев два новых пикапа «Тайота» с запасом дизтоплива, а также личное оружие бандитов, – отчитался старший лейтенант.

– Молодец, Иванов! Прибудете на базу, доложишь лично. И отличившихся… Ну, и «Тойоты» эти свои покажешь.

– Есть, товарищ полковник.

«Домой» никто не хотел ехать на броне. Даже Гришка – механик БМП бухнулся на колени перед своим сержантом и вымолил свою мечту. Первый и последний раз в своей недолгой жизни он сидел за рулём такой роскошной машины, хоть и с правым рулём. Закончилось тем, что на броне никого не оказалось, в БМП за руль сел командир, а в башне на командирском месте разместился наводчик. Бойцы, отъевшиеся на моджахедовских харчах, расселись на свои ранцы и рюкзаки в кузовах пикапов. Они улыбались, что-то кричали друг другу и радостно глотали пыль, подставляя чёрные лица тёплому афганскому ветру. По прибытии под «крыло» старшего лейтенанта Иванова, Араратику пришлось из кабины пересесть в кузов. На его место, радуясь, как пацан, закончивший ПТУ, уселся сам старший лейтенант. Так и доехали.

С каждым докладом уменьшалось количество рюкзаков с опиумом сырцом. А про «красивые» деньги вообще базара не было. Но никто ни-ни! После Афгана Иванов купил себе «Жигули» новой модели. А дембеля привезли домой мамкам хорошие подарки. «Тойоты» через два дня с базы уехали. Куда-то.

После преследовавших бригаду и разведроту трагедий и утрат командование наградами и поощрениями личный состав не баловало. Но Иванову, Платонову, Оторбаеву и Еремееву по Красной Звезде к афганкам прикрутили! Ну и погибшим – в обязательном порядке.

Кладовщик

Все трое взводных, как и было велено, «сидели и не рыпались». И ещё – «боялись». Во всяком случае, так приказал им ротный командир, майор Чижов. А сам Чижов сейчас находился на экзекуции у товарища комбрига. Его сразу предупредили, чтобы с собой мыло прихватил и чистое бельишко. Надо полагать, что Батя, сам недавно вернувшийся из Кабула, совещания тоже проводил стоя. В штабе армии товарищи генералы умело «нафаршировали ему одно место огурцами». Причиной общеармейского надругательства были моджахедские перевалочные склады, находящиеся на территориях трёх провинций. Вернее, не их наличие, а наличие их вообще и до сих пор!

Объяснений и аргументаций никто не хотел слушать. Ни товарищи с золотыми эполетами, ни товарищи со звёздочками на погонах. Приказ должен быть выполнен! Склады найдены и уничтожены, линии поставок перекрыты и блокированы. Это так, вкратце.

Дверь медленно открылась. На пороге стоял майор Чижов, с лицом человека, отстоявшего очередь к стоматологу. Зло посмотрев каждому взводному в глаза, майор решительно подошёл к столу, схватил обеими руками графин с водой и под интеллигентные взгляды лейтенантов выглушил его до донышка. Сотников отвернулся, подрагивая плечами, Иванов нагло прыснул в кулак, якобы закашлялся. И только старший лейтенант Травкин участливо спросил, перехватив пустой графин:

– Может, ещё водички?

Что перевело добродушный смех в откровенное ржание молодое лейтенантское стадо.

– Посмейтесь, посмейтесь у меня, морды наглые! – приходя в себя, бубнил Чижов, – а водички принеси, конечно, Володя, принеси, дорогой.

Дождавшись, пока молодёжь успокоится, а Травкин пошлёт дежурного за водой, ротный невесело начал:

– Бате в штабе армии жопу на портянки порвали. И не ему одному. Склады, будь они неладны. Там, кому надо, подсчитали, что на сегодняшний день мы перехватываем всего пятнадцать процентов караванов. И не потому, что их количественно стало больше. Духи стали умнее воевать! Теперь караваны не идут сотни километров, рискуя потерять груз. Душманы организуют перевалочные базы. Плечо доставки короче, риска меньше.

– Согласись, Георгич, у нас провинция самая большая по площади, а ещё горы… Горной подготовки нет ни у кого, – попробовал как-то мотивировать отсутствие результатов по поискам Иванов.

– Да, тут даже у спецов результатов почти нет. Сводки читаем, – поддержал Иванова Травкин.

– Результатов не было, – повторил майор, – а у тебя были? Вот ты пошёл и через четыре дня вернулся. Почему? Результата то нет!

– Ну, так товарищ майор, у нас с собой сухой паёк на три дня был, мы сутки почти ничего не жрали, – оправдываясь, сказал Травкин.

– А вот Сотников больше недели по горам бегал, – повысил голос Чижов, – у него, что? Паёк другой? Или желудки у бойцов меньше? Слава, что вы там жрали-то?

– Ну, так приказ был работать скрытно, мы в кишлаки и не совались. А потом Потап с Бесом барана приволокли… Так что не голодали, – как бы даже с гордостью ответил Сотников.

– Понятно? Это называется разумная инициатива, – как бы даже похвалил ротный.

– Так я ж докладывал, Георгич. Они, когда за бараном ходили, ослиное пастбище видели. Десятков пять вислоухих. Пасутся такие, три пастуха при них. Платон доложил, а я сначала как-то…

– Мысль понял. И молодец, что Платон ишаков увидел и внимание обратил. У них там, что ферма по разведению? Ослиный рынок? А может, этот транспорт свой груз ждёт? Так-так! Мысль эту нужно разжевать как следует. Я сейчас пойду на узел связи, свяжусь с Васильичем. Помните раненого майора-спеца? – оживился Чижов.

Ещё бы его не помнить. Его парней из пекла вытянули, а своих… Чижов три дня «в люди» не выходил. Стонал и рычал, зверея за дверью своей каморки. Что он пил, догадывались. Но что он ел? Начальство злилось, хмурило брови и посылало гонцов. Посланные гонцы возвращались потому, что их посылали ещё раз. В конце концов Чиж устал, бросил пить и пошёл воевать.

Старший лейтенант Слава Сотников проснулся не от того, что выспался. Очень правое ухо чесалось. Именно на него пристально смотрел майор Чижов, сидя у изголовья взводного, слегка раскачиваясь на табурете. Сотников дёрнулся, сбросил одеяло и зашарил босыми ногами под кроватью в поисках кроссовок. Майор приложил указательный палец к губам, мол, тихо, парней не буди, и махнул рукой в сторону выхода из казармы. По красным глазам командира разведроты было видно, что ночь прошла не зря и решение принято. Все знали, если не спит майор Чижов, не спят и его начальники, и его подчинённые. Сотников быстро оделся, натянул на босые ноги кроссовки, плеснул на лицо пол-кружки воды, потом оказавшийся недопитым чаем, и вышел из казармы.

Чижов стоял, прислонившись к недавно побелённому стволу тополя, курил и смотрел на угасающие утренние звёзды. Молча протянул взводному пачку «Мальборо», и не спеша начал говорить:

– После обеда полетите в то место, где Платон пасущихся ишаков видел. Чуйка у меня. Это ишаки, только доставившие груз, и их отдохнуть отпустили. Или их пригнали для формирования каравана. Вот так я думаю. Ваша задача разнюхать, что и как. Майор… помнишь спеца? Говорил с ним. Он сказал, что в том районе активизировалось перемещение небольших отрядов духов. Говорит, наверняка охрану каравана собирают.

– Людей сколько брать, Георгич? – спросил Сотников, стряхивая чаинки с небритой щеки.

– По минимуму. Толпы не нужно. Платона обязательно возьми, он место изучил, пока барана воровал, – усмехнулся майор.

– Я понял, товарищ майор, пойдём в облегчённом варианте, чтобы быстрей перемещаться.

– Твоя основная задача Слава, найти склад. Я говорил с комбригом, уже начали формировать ударную группу с бронёй и артиллерией. Очень нужно накрыть этот чёртов склад со всеми его кладовщиками. Ждём твоего сигнала и результат. И смотри, Слава… напортачишь… я сам лично тебя в автобат на склад кладовщиком переведу шестерёнки перебирать, – жёстко закончил разговор майор.

И его белая от извёстки спина ещё долго маячила между тополей по пути в штаб бригады.

Операция «Кладовщик»

Уже во время утреннего кросса Сотников, стараясь дышать ровнее, начал компостировать мозги Платону, расспрашивая о стаде увиденных ишаков. Да! Для людей, по какой-то причине прогулявших этот урок зоологии, поясню: ишак и осёл, – одно и то же животное. Разницы нет. Так вот…

– Лёш, а их точно много было?

– До хренища, товарищ лейтенант. Я столько ослов в одном месте в жизни своей не видел, – отвечал Платон, стараясь не сбиваться с дыхания.

– А охрана там? А в каком… а куда двигалось стадо?

– Да фиг его знает! Паслось оно. Мы ж с этим бараном тащились, а он, сука, идти не хотел. А Бес, придурок, ещё самого здорового с голодухи выбрал. Замучались! А пасли их… три бабая стояли, о чём-то говорили. Оружия не было.

– После завтрака нигде не задерживайся, сразу ко мне. И эту… свою команду овцекрадов предупреди… пусть собираются, – уже кричал Сотников, отваливая от общего строя в сторону умывальников.

В 15-00 от вертолётной площадки военной базы отвалил борт с девятью разведчиками в десантном отсеке. База походила на встревоженный улей. Прогревались и глушились бензиновые и дизельные двигатели бортовых машин и заправщиков, БТРов и БМПешек. Чумазые прапорщики из автобата гоняли всклокоченных сержантов – командиров экипажей. УАЗы пылили по грунтовым дорогам, развозя приказы, поручения и… офицеров. Два батальона отдельной десантной бригады получали боезапас. Раскручивался маховик совершенной военной машины, предназначенной для уничтожения себе подобных. Для чего? Всё просто. Они думали и жили не так, как мы. А значит – неправильно.

Глядя сверху в иллюминатор вертушки на удаляющийся организованный хаос, лейтенант Сотников, вздрагивая от холодной струйки пота между лопатками, нервно подумал: «А всё из-за этих долбаных ишаков! Может, напрасно я тогда Чижову… И Платон ещё… столько ослов в одном месте…» Очень не хотелось взводному кладовщиком на автобатовские склады. О, вы не знаете Чижова!

– Слышь, Бес, а чё у тебя такие карманы растопыренные? Сказали же, идём налегке, – поинтересовался Злой, наперёд зная ответ запасливого Оторбая.

– Ага, налегке. В прошлый раз тоже на три дня выходили, а проболтались больше недели. Корми вас потом. Да, Платон? – засмеялся Бес.

– В следующий раз сам будешь барана тащить. От меня до сих пор шерстью несёт, как от пастуха, – ответил Платон.

– Теперь ишаками будешь вонять, дорогой, – поднял всем настроение Араратик.

Разведчики знали о поставленной задаче. И она не казалась им невыполнимой. «Ишак не кролик, в травке не спрячется!» – говорил Араратик, и все ему верили.

До места высадки долетели без приключений. Всю дорогу по очереди всматривались в иллюминаторы на мелькавший за бортом ландшафт. Видели всё. И населённые кишлаки, с бегающими на околицах мальчишками, буцающими мяч. И кишлаки мёртвые, с пустыми улицами и переулками, с разрушенными минаретами и мечетями. Видели большие и маленькие отары овец, медленно бредущими по склонам холмов. Даже видели поле с опиумным маком и удирающих в зелёнку перепуганных «колхозников». Ишаков… не видели ишаков.

Выбросили группу там, где забирали в прошлый раз. Вертушка сделала несколько облётов, поднявшись повыше. Ничего интересного не видели. Ишаков тоже. Собрались посовещаться. Почему-то смотрели на Платона. Ну да. Он возбудил эту ослиную тему. С полчаса возили пальцами по картам, вспоминая маршрут прошлого поиска. Интересен был тот факт, что по данным разведгрупп спецов, отрабатывающих этот район, здесь была выявлена активность в перемещении отрядов моджахедов. Армейские разведчики ходили после них и ничего не замечали. И их не замечали. Или замечали, но не трогали? Не хотели привлечения внимания? Может быть, поэтому так свободно здесь ходил третий разведвзвод. Они даже в кишлак заходили. А второй взвод… ползали по горам, спускались в долины и ущелья. Даже в реке купались. А барана спёрли…Тот орал, как потерпевший, и брыкался до самого котла. Обо всём этом думали все девять человек разведгруппы. Становилось неуютно. Возможно, их просто «пасут», но не трогают. Видно, не хотят поднимать шум в этом районе.

– Предлагаю разделиться на три группы. Чем мы меньше, тем больше шансов, что нас не заметят. Спецы давно так ходят, – предложил Платон.

– Рация одна. Как будем связь держать? – усомнился Бес.

– На самом деле раций три. Одна большая и две портативных, у меня и у Платона. Могу свою отдать в третью тройку. Правда, дальность действия её ограничена, но батареи новые, если подняться повыше, за километр брать будет, – прояснил Сотников.

Так и решили. Группу разбили на три тройки. Старшими пошли Сотня, Платон и Бес. Первый ушёл в горы, второй пошёл прочёсывать зелёнку, а Бесу досталось ущелье, самый неперспективный и опасный район. Договорились, что пока будет возможность, держать связь. Встречаться договорились в точке высадки через сутки.

Нельзя сказать, что сутки прошли «быстро и незаметно». Чего стоили только порвавшиеся шнурки на правом кроссовке Араратика. А это очень важное и негативное событие для армянина. Во-первых, при натуральном обмене ему сказали, что кроссовки почти новые. Во-вторых, альтернативы шнуркам ни у кого в карманах и ранцах не было. И в-третьих, ни о какой маскировке речи уже не было. И не оттого, что Араратик постоянно шаркал правой конечностью, поднимая пыль и создавая небольшие оползни, а от того, что расстроенный пулемётчик в голос ругался, не желая думать больше ни о чём.

– Я у ниво спрашиваль – красофка новый? Да! – говориль, – совсем не носил никто. Бандит, бл…

Мужики сначала ржали, но потом Сотников посуровел, порывшись в ЗИПе радиостанции, нашёл кусочек телефонного провода и завязал кроссовки Араратику намертво.

– Попробуй теперь пикни! – строго сказал взводный.

Араратик больше не «пикал», ругался тихо, но по-армянски. За сутки скачек с камня на камень ничего так и не удалось увидеть или услышать. Платон со своими бойцами истоптал зелёнку вдоль и поперёк тоже практически безрезультатно. Правда, глазастый Яша видел отблеск оптики в скальной расщелине, но всего раз. Видно, слишком явно потом все трое, задрав головы, смотрели в одном направлении. Повтора не было. Но отметку на карте поставили.

Бес со своими парнями сидели в неглубокой пещере и молча скребли по скользким стенкам «Каши гречневой с говядиной». Какая-то тётка на пищевом оборонном заводе, видно, влюбилась, как минимум в начальника цеха. Потому, что каша просто зверски была пересолена и в каждой банке торчал целый букет из лаврового листа. Но, так как вышли «налегке», альтернативы гречке не было. Но всем очень хотелось друг другу по секрету сказать: «Вот кончится война, поеду я на этот завод и познакомлюсь и с этой влюблённой дурой, и с этим…» Бес заметил, что во время еды Злой что-то про себя говорил и улыбался. Стихи сочиняет, что ли? Наконец Злой доел, выкопал в известняковой пыли ямку, зарыл туда пустую банку и, оглядев всех победоносным взглядом, торжественно полез в карман.

– А это видели? – произнёс Серёга, держа на вытянутой руке небольшую кучку… навоза.

– Вот ты сволочь! А я-то думаю – каша, сука, как рапа солёная, а тут ещё в говно наступил кто-то! – возмущённо заорал, вскакивая снайпер Костик Крот.

– Дубина, Крот! Ты присмотрись, чьё! – не сдавался Злой, на всякий случай вытряхнув всё из кармана.

– Бес, уйми говнюка! – наступая на Злого, бушевал снайпер.

– Костян, угомонись. И много там его? – начиная понимать, спросил Злого Бес.

– Да сколько хочешь! Завались там этого говна! – радостно начал рассказывать Злой. – Вы когда пещеру пошли проверять, я за скалу побежал присесть. Сижу и чувствую, что не моим, значит, пованивает. Огляделся… мать честная! Вся поляна в ослином дерьме. И свежак! Вот, думаю, нашим сюрприз…

– Пошли, прямо сейчас пошли! Посмотрим, куда твои засранцы потопали, – сказал Бес, поняв, что иногда ослиное дерьмо главней гречневой каши.

Пока не спустились обратно в ущелье, связались с взводным. Доложили радостную новость про кучу… Сотников новости обрадовался и поднял ею настроение Платона со товарищи. Решили всем двигаться в сторону радостной находки. Уж очень хотелось распутать замысловатые следы вислоухого транспортного средства. По пути случился ещё один казус с Яшиным орлиным зрением. Стоя у подножья практически отвесной скалы, задрав голову и щурясь на солнце, санитар в голос заорал, показывая рукой направление:

– Лёха, смотри! ДШК (крупнокалиберный пулемёт)!

Потап обернулся и долго, до слёз в глазах, смотрел в сторону, куда показывал Яша. Араратик тоже, сложив руки козырьком, пытался что-то увидеть.

– Где, Яша? Ты, наверное, перегрелься, дорогой! Какой ДШК – МШК? Это скала. Понимаишь? – объяснял санитару армянин.

– Вон, выступ видите? Метров семьсот выше нас. Там стоял ДШК на высокой станине и два духа. На нас смотрели. Потом взяли и укатили его, – волновался, что ему не поверят, Яша.

– Яков Моисеич, зачем ти так нервиничаешь? Мы верим. Да, Платоха? – успокаивал его, гладя по плечу, Араратик.

– Что, прямо взяли и укатили? – недоверчиво пробовал уточнить Платон.

– Так, всё! Давайте сядем и будем ждать, пока они его опять выкатят, – психанул Яков Моисеевич.

Платон ещё долго с разных ракурсов рассматривал этот выступ в скале, и похоже, что на нём была площадка. Но куда «укатили» Яшин ДШК было непонятно. Вернее, не видно снизу. Яша успокоился, только когда Платон развернул карту и поставил в нужном месте значок, а на поля сноску – «ДШК» и в скобках (на колёсиках). По идее, этот самый ДШК мог покрошить с дистанции семьсот метров, и тем более сверху, всех троих. Но не стал. Боятся, чтобы их не обнаружили?

Направление, куда погнали сначала собранных ишаков, определили сразу. Доложили на базу. Чижов, конечно, обрадовался, так как эти сведения подтвердили оперативную информацию, по которой уже работал первый взвод и должны были подключиться спецы. Немного сбивал с толку Яшин ДШК на колёсиках, но информацию приняли. А вдруг это не глюк и там такие сюрпризы ещё имеются? Сотников понял, что операция «Кладовщик» началась. Им было приказано выходить к зелёнке. Это примерно там, где Яша увидел блик оптики. Чижов с третьим разведвзводом и остальными бойцами второго прилетит туда же. А броня с артиллерией и два батальона ВДВ уже в пути.