Текст книги "Государственная политика в области охраны здоровья детей. Вопросы теории и практика"

Значение Всемирной декларации об обеспечении выживания, защиты и развития детей (далее по тексту – Декларация) в решении проблем здравоохранения обусловлено установленным в ней требованием к государствам-участникам принимать все необходимые законодательные и иные меры с целью снижения детской смертности, борьбы с недоеданием, а также с целью обеспечения детям «элементарных гарантий» нормального физического и умственного развития.

Опираясь на результаты анализа норм и положений Декларации, а также Плана действий по ее осуществлению [135] (далее по тексту – План действий), можно выделить три установленных в этих документах взаимодополняющих обязательства, являющихся основой для выработки государственной политики в области охраны здоровья детей в Российской Федерации.

Первое обязательство фиксирует зависимость благополучия детей от наличия и реализации в стране целенаправленной государственной политики. В Декларации (пункт 18) это положение представлено в форме констатации «благополучие детей требует мер политического характера», из которой следует, что Декларация придает политическим мерам по обеспечению выживания, защиты и развития детей значение функции государства.

Второе принципиально важное обязательство вытекает из того, что в Плане действий (пункт 3) прогресс в области улучшения положения детей возведен в ранг «ключевой цели национального развития в целом». В нашей стране логичной формой достижения указанной «ключевой цели национального развития» мог бы стать ее синтез с «ключевыми направлениями деятельности» Правительства Российской Федерации, изложенными в Программе социально-экономического развития Российской Федерации на среднесрочную перспективу (2006–2008 годы) [219]. При таком подходе вопросы охраны здоровья детей приобретают статус самостоятельной цели национального развития в целом, что придает ей особое ценностное значение. В действительности, в указанной Программе улучшение здоровья детей рассматривается опосредованно и экономически прагматично – как средство преодоления кризисной демографической ситуации.

Третье обязательство является органичным продолжением первых двух и предусматривает в интересах детей «мобилизацию всех секторов общества, в том числе тех, которые традиционно не рассматривали вопросы выживания, защиты и развития детей в качестве своих основных задач» (пункт 34 Плана действий). Необходимо отметить, что в Российской Федерации, несмотря на признание необходимости осуществления межсекторального подхода к решению проблем охраны здоровья детей, данное положение Декларации не получило необходимого закрепления в нормативно-правовых актах. В 2005 г. в связи с невыполнением Российской Федерацией обязательства по объединению всех необходимых моральных и материальных ресурсов для достижения благополучия детей Комитет по правам ребенка рекомендовал «активизировать усилия по укреплению согласованности и скоординированности мер, принимаемых в интересах детей и молодежи» [67].

Таким образом, анализ положений Декларации, охватывающей весь спектр проблем детства в современном мире, позволяет рассматривать ее в качестве важного фактора институциолизации государственной политики в области охраны здоровья детей в Российской Федерации и заключается:

а) в определении детского здравоохранения как функции государства;

б) рассмотрении прогресса в улучшении здоровья детей в качестве ключевой цели национального развития;

в) требовании мобилизации всех секторов общества в интересах детства.

Правовые механизмы осуществления данных положений Декларации получили развитие в Конвенции о правах ребенка и в документах Комитета по правам ребенка.

Особенностью Конвенции о правах ребенка (далее по тексту – Конвенция) является то, что по сравнению с ранее принятыми документами в области прав детей, данный акт является наиболее полным и первым, в котором эти права приобретают статус норм международного права [341]. В силу своего положения в национальном законодательстве Конвенция является, наряду с федеральными актами, правовой основой для выработки и законодательного закрепления любого направления государственной политики в интересах детей, в том числе в области охраны их здоровья.

Этот вывод согласуется со статьей 4 Конвенции, в соответствии с которой государство‑участник обязано принимать все необходимые законодательные, административные и другие меры для осуществления прав, зафиксированных в Конвенции, что придает государству статус гаранта обеспечения прав ребенка.

Здравоохранительный потенциал Конвенции зафиксирован в целом ряде фундаментальных положений (табл. 8), охватывающих вопросы обеспечения права ребенка на выживание и здоровое развитие (статья 6), право на профилактику, лечение и восстановление здоровья (статьи 23, 24), право на периодическую оценку лечения (статья 25) и т. д.

Таблица 8. Вопросы здравоохранения в Конвенции о правах ребенка

Отмеченная выше особая роль Конвенции в формировании национальной нормативно-правовой системы обеспечения прав ребенка позволяет рассматривать данное международное соглашение, а также документы Комитета по правам ребенка в качестве объектов, представляющих интерес для специального научного анализа, в том числе с целью выявления в них таких элементов, которые следует использовать в качестве составляющих государственной политики в области охраны здоровья детей.

Необходимо отметить, что понятие политики в контексте осуществления прав ребенка используется в Конвенции «по умолчанию», что связано со стремлением ее разработчиков избежать трудно преодолимых разногласий в трактовке этого термина[51]51
  Конвенция о правах ребенка разрабатывалась в течение десяти лет (1979–1989 гг.), что отражает трудности, на которые указывает посол СССР В. Н. Софинский: во время переговоров на международном уровне по поводу текста Конвенции «потребовались большие усилия, чтобы прийти к согласию о правах ребенка на медицинское обслуживание», поскольку «во всех этих вопросах каждая делегация должна была руководствоваться своим национальным законодательством, исходить из экономических возможностей своего государства, из развитости учреждений здравоохранения» [243, c. 17–18].


[Закрыть]. Вместе с тем, исследование официальных документов Комитета по правам ребенка (далее в текущем разделе – Комитет) позволяет сделать вывод о том, что этот международный орган придает политике в интересах детей значение одного из главных механизмов осуществления Конвенции.

Так, в специально разработанном Руководстве [60], касающемся формы и содержания государственных периодических докладов о выполнении Конвенции, Комитет предусматривает, что работа органов власти по обеспечению прав ребенка должна осуществляться на основе разработки «общей или секторальной политики». Данная констатация является принципиально важной, поскольку таким образом Комитет выводит обеспечение прав детей на охрану здоровья на уровень задач государственной политики.

Проведенный анализ указанного Руководства (166 разделов) позволил определить объем аспектов государственной политики, связанных с осуществлением прав детей, в т. ч. на охрану здоровья, установленных в Конвенции (табл. 9).

Таблица 9. Меры государственной политики, связанные с осуществлением Конвенции о правах ребенка

Примечание. В скобках указаны номера соответствующих разделов документа Комитета по правам ребенка СRС/С/58 от 20 ноября 1996 г. [60].

Как видно из приведенных данных, для решения проблем детства должна обеспечиваться приоритетность детской проблематики в процессе разработки политики. Необходимы меры по предупреждению негативного воздействия экономической политики (сокращение бюджетных ассигнований в социальном секторе) на положение детей. С этой целью Комитет рекомендует осуществлять координацию экономической и социальной политики. Изменения в законодательстве, политике, услугах, бюджетных ассигнованиях должны рассматривается с учетом прав ребенка, что также предусматривает соответствующую координацию. Государство обеспечивает участие общественности в наблюдении за осуществлением государственной политики в интересах детей, а также организует учет мнения детей в процессе принятия политических решений и т. д.

В указанном документе Комитета по правам ребенка приоритетность политики в интересах детей обеспечивается приведением правовых норм и общей политики в соответствие с положениями Конвенции. В Российской Федерации эта работа еще не завершена [91] и законодательное и иное обеспечение охраны здоровья детей остается недостаточным. В Заключительных замечаниях Комитета по правам ребенка [67], сделанным по итогам рассмотрения Третьего периодического доклада о реализации Российской Федерацией Конвенции о правах ребенка (1998–2002 гг.) [251], выражена «обеспокоенность» тем, что «виды обслуживания и программы, введенные в соответствии с реформой системы, не полностью соответствуют положениям статьи 24 Конвенции»[52]52
  Пункт 52 документа Комитета по правам ребенка (CRC/C/RUS/CO/3 от 23 ноября 2005 г.) [67].


[Закрыть], устанавливающей право ребенка на пользование наиболее совершенными услугами системы здравоохранения и на свободный доступ к таким услугам.

Таблица 10. Причины неполного осуществления в Российской Федерации норм Конвенции о правах ребенка (По результатам анализа документа Комитета по правам ребенка CRC/C/RUS/CO/3 от 23 ноября 2005 г. [67])

Примечание. В скобках указаны номера соответствующих разделов исследуемого источника информации.

Проведенный нами анализ всего объема указанных Заключительных замечаний Комитета (90 разделов) позволил выделить семь причин неполного соответствия осуществляемых мер по охране здоровья детей нормам Конвенции (табл. 10), которые можно классифицировать: на институциональные, организационные и причины, связанные с недостаточным законодательным обеспечением прав детей.

По нашим оценкам, в этой классификации в качестве институциональных причин можно рассматривать: упразднение Межведомственной комиссии по координации осуществления Конвенции о правах ребенка и отсутствие в настоящее время необходимых координационных механизмов; отсутствие в Российской Федерации федерального управления уполномоченного по правам ребенка[53]53
  Должность Уполномоченного по правам ребенка при Президенте Российской Федерации была учреждена Указом Президента Российской Федерации 1 сентября 2009 г.


[Закрыть].

В свою очередь, указанные причины реализуют действие, как было условлено именовать, технических причин, к которым отнесены: недостаточная скоординированность мер, принимаемых в интересах детей; наличие отдельных (несогласованных) планов действий по различным направлениям, что затрудняет целостное осуществление стратегии по улучшению положения детей; отсутствие адекватного механизма сбора данных о положении детей.

Причины, связанные с недостаточным законодательным обеспечением прав детей на охрану здоровья, отражают принятие «Закона № 122‑ФЗ» [315] и отсутствие с 2000 г. в Российской Федерации общенационального плана действий в интересах детей.

При сопоставлении указанных причин неблагополучия в охране здоровья детей с рассмотренными выше требованиями Комитета относительно осуществления политики в интересах детей (см. табл. 9) нетрудно заметить, что каждая из классифицированных причин в свою очередь является следствием невыполнения конкретных положений государственной политики в данной области.

Так, принятие «закона № 122» и отсутствие с 2000 г. в Российской Федерации общенационального плана действий в интересах детей являются следствием необеспечения «приоритетности детской проблематики в процессе разработки политики», а также невыполнения требования относительно «приведения общей политики в соответствие с положениями Конвенции». Отсутствие адекватного механизма сбора данных о положении детей является следствием необеспечения «сбора информации в качестве основы для разработки политики в области прав детей». Недостаточная согласованность мер, принимаемых в интересах детей, обусловлена необеспечением «координации политики в отношении детей» и т. д.

Таким образом, результаты анализа норм Конвенции, а также нормативных документов Комитета по правам ребенка, позволяют:

– во‑ первых, рассматривать Конвенцию и указанные документы в качестве правовой основы для формирования государственной политики в области охраны здоровья детей;

– во‑вторых, идентифицировать ряд системных причин неблагополучия в детском здравоохранении, воздействие на которые необходимо средствами государственной политики.

4.2. Вопросы охраны здоровья в структуре государственной политики в интересах детей

В 1993 году Правительство Российской Федерации признало неэффективность существующей системы правовой защиты детства и в качестве недостатка отметило отсутствие единой государственной политики в интересах детей [65, c. 15]. В последующем этот факт послужил основанием для разработки и принятия Федерального закона от 24 июля 1998 г. № 124‑ФЗ «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации» [300], закрепившего деятельность в интересах детей, в т. ч. в сфере охраны их здоровья, в статусе предмета государственной политики.

Необходимо отметить, что по ряду положений этот закон подвергался обоснованной критике специалистов. В частности, закон не обеспечивал реализацию той нормы Конвенции о правах ребенка, которая ориентировала на максимальные усилия общества по обеспечению благосостояния детей (статьи 4, 6, 9, 18, 23, 24 и др.), и устанавливал, что в Российской Федерации государственная политика в интересах детей осуществляется на основе государственных минимальных социальных стандартов (статья 8), в т. ч. по бесплатному медицинскому обслуживанию детей, обеспечению их питанием в соответствии с минимальными нормами питания. С 1 января 2005 г. статья 8 закона утратила силу[54]54
  См. статью 105 Федерального закона от 22 августа 2004 года № 122 [315].


[Закрыть], но многие вопросы финансирования мероприятий по обеспечению государственных гарантий по охране здоровья детей остаются нерешенными[55]55
  В 2006 году Министерство здравоохранения и социального развития Российской Федерации констатировало, что «ограниченное финансирование подпрограммы «Здоровый ребенок» федеральной целевой программы «Дети России» на федеральном уровне не позволяет решить многие острые вопросы охраны здоровья детей, поэтому необходимо предусмотреть увеличение финансирования подпрограммы в объеме 2,5 млрд рублей» [327, c. 6].


[Закрыть]. Существенным недостатком является декларативность тех положений закона, которые не содержат новизны или дублируют уже действующее законодательство. Примером является статья 10 (где повторяются, но не получают необходимого развития нормы Конституции Российской Федерации, а также других актов[56]56
  См., например, пункт 20 («б») Указа Президента Российской Федерации от 14 мая 1996 г. № 712 «Об Основных направлениях государственной семейной политики» [265].


[Закрыть]), устанавливающая право детей на бесплатную медицинскую помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения. То же замечание касается констатации права детей на отдых и оздоровление (статья 12). В законе не определены механизмы осуществления прав ребенка, находящегося в учреждении здравоохранения, на периодическую оценку лечения и всех других условий, как это установлено в Конвенции о правах ребенка (статья 25).

Таким образом, и достоинства, и недостатки данного закона являются взаимодополняющими правовыми основаниями для постановки задачи выработки специального направления государственной политики в области охраны здоровья детей.

Необходимость решения этой задачи вытекает также из положений Федеральной целевой программы «Дети России» на 2007–2010 годы, в которой охрана и укрепление состояния здоровья детей рассматривается в качестве приоритетного направления государственной политики по улучшению положения детей в Российской Федерации [192].

Как видим, особенностью рассмотренных документов является то, что, занимая высокий уровень в иерархии нормативных правовых актов (федеральный закон, постановление Правительства Российской Федерации), они фиксируют здравоохранительные меры не в качестве самостоятельного направления государственной политики, а как часть более общего направления деятельности – государственной политики в интересах детей. Вместе с тем, в указанных актах, в силу их всеобъемлющего характера, конкретные механизмы осуществления прав детей на охрану здоровья не определены, что актуализирует поставленную в настоящем исследовании цель научного обоснования специального института обеспечения этих прав.

4.3. Федеральные и региональные акты, регулирующие вопросы государственной политики в области здравоохранения

Признание иерархии «государственная политика в области здравоохранения – государственная политика в области охраны здоровья детей» (см. раздел 3.1.) не противоречит утверждаемому в настоящей работе положению, согласно которому второй элемент данной системы обладает признаками самостоятельного института. Его контуры очерчены нормами Конвенции о правах ребенка и других международных актов, устанавливающих, что ребенок являются самостоятельным субъектом права и проблемы детства являются предметом отдельного направления государственной политики. Однако такое разграничение не только дифференцирует указанный институт, но и формирует новый взгляд на систему «здравоохранение – охрана здоровья детей», которая должна стать объектом специального научного анализа. В нашем исследовании важно подчеркнуть, что системность этих отношений проявляется, в частности, в том, что правовые основы государственной политики в области здравоохранения являются правовыми основами государственной политики в области охраны здоровья детей. Отсутствие в настоящее время законодательно закрепленной государственной политики в области здравоохранения не является препятствием, а, напротив, актуализирует разработку ее «детского» компонента. Это необходимо для скорейшего включения государственной политики в систему мер, нацеленных на неотложное решение острых проблем детства в России.

Одним из первых законов, в котором охрана здоровья граждан получила статус предмета государственной политики, стал Закон Российской Федерации от 28 июня 1991 г. № 1499‑I «О медицинском страховании граждан в Российской Федерации» [74]. В этом акте содержание «государственной политики в области охраны здоровья населения» (статья 11) раскрыто через структуру использования финансовых средств на ее реализацию, включающую: мероприятия по разработке и реализации целевых программ; обеспечение профессиональной подготовки кадров; научные исследования; развитие материально-технической базы учреждений здравоохранения; субсидирование конкретных территорий с целью выравнивания условий оказания медицинской помощи населению по обязательному медицинскому страхованию; оплату особо дорогостоящих видов медицинской помощи; финансирование медицинских учреждений, оказывающих помощь при социально значимых заболеваниях; оказание медицинской помощи при массовых заболеваниях, в зонах стихийных бедствий, катастроф; другие цели в области охраны здоровья населения.

Особенностью указанного закона является то, что в нем обозначены фактически две государственные политики: государственная политика в области охраны здоровья населения (статья 11) и государственная политика в области обязательного медицинского страхования (статья 12). Взаимоотношения между этими «политиками» в законе не раскрыты, что, по нашим оценкам, отражает общую его недостаточную методологическую проработку.

В последующий период финансовый компонент государственной политики был дополнен положениями ряда принятых законов. Так, были регламентированы полномочия Российской Федерации в регулировании отношений в сфере здравоохранения, заключающиеся в установлении основ государственной политики в области охраны здоровья граждан [129], определении основных направлений государственной политики в области обеспечения санитарно-эпидемиологического благополучия населения [302], проведении в Российской Федерации государственной политики в области предупреждения распространения туберкулеза [312], выработке и проведении в Российской Федерации единой государственной политики в области обеспечения качества и безопасности пищевых продуктов [310].

Вопросы государственной политики в сфере здравоохранения отражены в соглашениях, заключенных Правительством Российской Федерации с субъектами Российской Федерации о разграничении соответствующих полномочий. Так, в Соглашении с Правительством Свердловской области зафиксировано, что стороны проводят согласованную политику в сфере здравоохранения [240]. В Соглашении с администрацией Ростовской области закреплено гарантированное участие администрации в осуществлении общегосударственной политики в области здравоохранения [241]. Администрация Вологодской области взяла на себя обязательства по обеспечению реализации государственной политики Российской Федерации в сфере здравоохранения «на всей территории Вологодской области» [242] и т. д.

В Российской Федерации действуют нормативные правовые акты, регулирующие отдельные сферы здравоохранительной деятельности, которые логично рассматривать как конкретные разделы будущей государственной политики в области здравоохранения. Например, Решением коллегии Министерства здравоохранения Российской Федерации от 24 июня 2003 г. № 11 была одобрена «Концепция государственной политики развития курортного дела в Российской Федерации», в которой определены цель, основные задачи данного направления политики, представлен ее понятийный аппарат [94]. В Федеральном законе от 17 сентября 1998 г. № 157‑ФЗ «Об иммунопрофилактике инфекционных болезней» [301] установлены правовые основы государственной политики в области иммунопрофилактики инфекционных болезней, которая раскрывается в категориях доступности и бесплатности для граждан, социальной поддержки в случае поствакцинальных осложнений, программной деятельности, использования эффективных иммунобиологических препаратов, осуществления государственного контроля их качества, эффективности и безопасности, поддержки научных исследований, обеспечения современного уровня производства, поддержки отечественных производителей, подготовки кадров, применения методов статистической обработки данных, информационного обеспечения, международного сотрудничества, функции органов исполнительной власти.

В 2001 г. в своем послании Федеральному Собранию РФ Президент Российской Федерации подчеркнул значение охраны здоровья в современных условиях как проблему государственного масштаба [145], что позволило Министерству здравоохранения Российской Федерации декларировать столь высокую значимость этой проблемы как «основу всей политики в области охраны здоровья» [53]. В 2004 г. на Министерство здравоохранения и социального развития Российской Федерации было возложено осуществление анализа реализации государственной политики в установленной сфере деятельности [143].

При рассмотрении указанных актов и документов нами была поставлена задача не только констатировать наличие правовых основ выработки государственной политики в области здравоохранения, но и проанализировать причины их нереализации, поскольку данный факт не мог не отразиться на положении в системе охраны здоровья детей. Результаты проведенного анализа позволили выделить три такие взаимосвязанные причины: 1) отсутствие научного обоснования содержания понятия государственной политики в области здравоохранения, 2) отсутствие преемственности при разработке нормативных правовых актов, 3) несогласованность нормативных правовых актов.

Первая из указанных причин, проявляющаяся недостаточным вниманием к совершенствованию понятийно-категориального аппарата здравоохранения, связана с тем, что, несмотря на широкое использование в практическом управленческом и научном обиходе, понятие государственной политики в области здравоохранения до настоящего времени не имеет статуса частнонаучной категории. Как следствие, это понятие представлено в нормативных правовых актах и официальных документах в различной редакции, что снижает их регулятивную функцию: «социальная политика в сфере здравоохранения» [144], «государственная политика в области здравоохранения» [179, 212], «государственная политика в области охраны здоровья населения» [74], «государственная политика в области реформирования здравоохранения» [162, 163, 218], «государственная политика в сфере здравоохранения и социального развития» [307], «политика в области охраны здоровья граждан» [229], «государственная политика в развитии здравоохранения» [205] и т. д. В подобной ситуации известный науковед В. В. Налимов справедливо отметил, что внутренняя рассогласованность суждений, создаваемая полиморфизмом языка, не должна заходить слишком далеко[57]57
  Цит. по: [47, c. 150].


[Закрыть]. В итоге, не став объектом теоретического освоения, понятие (понятия) государственной политики в исследуемой области не фиксирует конкретного знания о функционировании системы здравоохранения и не является средством познания этой системы. Данный факт отражает ситуацию неопределенности не только в научном, но и в практическом решении проблемы, которую В. И. Стародубов (2003) [247, c. 14] характеризует замечанием о том, что «остается неясным, как определяется наша политика в области здравоохранения? … какой модели развития здравоохранения будем следовать в ближайшее время».

Уместно отметить, что научное определение ключевых понятий еще не стало обязательным не только в здравоохраненческих нормативных правовых актах и официальных документах, но и в актах и документах, регулирующих отношения в тесно связанных со здравоохранением сферах государственной политики. Так, в статье 5 Федерального закона от 9 января 1996 г. № 3‑ФЗ «О радиационной безопасности населения» [287] установлено, что к полномочиям Российской Федерации в области обеспечения радиационной безопасности относится, помимо прочего, определение государственной политики в области обеспечения радиационной безопасности и ее реализация. Однако в законе отсутствует дефиниция этого понятия. В Федеральном законе от 10 января 2002 г. № 7‑ФЗ «Об охране окружающей среды» [314] установлено, что данный закон определяет правовые основы государственной политики в области охраны окружающей среды, но определение этого понятия также не приведено.

С целью унификации методологических подходов исследования взаимодействия различных направлений политики, содержащих здравоохранительный компонент, нами предложено операциональное определение государственной политики в области здравоохранения[58]58
  Понятие «государственная политика в области здравоохранения» закреплено в статье 114 Конституции Российской Федерации.


[Закрыть], которая рассматривается как составная часть внутренней политики, осуществляемая средствами правового регулирования социально-экономических и любых иных отношений в обществе для достижения цели полного обеспечения прав граждан на профилактику болезней, высококвалифицированную медицинскую помощь и восстановительное лечение.

Что касается второй причины – отсутствия до настоящего времени законодательно закрепленной государственной политики в области здравоохранения – следует отметить необеспечение преемственности решений по ее разработке. В 1997 году в Программе «Евроздоровье» [210] было установлено, что в сложившихся условиях важное значение приобретает проведение единой государственной политики в области здравоохранения, повышение ответственности за реализацию государственных гарантий в сфере здравоохранения. Это положение Программы почти дословно было приведено в опубликованной в 1997 г. Концепции развития здравоохранения и медицинской науки в Российской Федерации [179], где в качестве важной меры указано на необходимость формирования государственной политики в области здравоохранения и медицинской науки, а также привлечения профессиональных медицинских ассоциаций к реализации государственной политики в области здравоохранения и медицинской науки. Однако в принятой в том же году Программе Правительства Российской Федерации «Структурная перестройка и экономический рост в 1997–2000 годах» [176] (раздел 7.8. «Реформирование здравоохранения») о государственной политике в здравоохранении не упоминалось.

Третья причина рассматриваемой проблемы – несогласованность нормативных правовых актов. В качестве примера проявления этой причины следует указать на несоответствие статьи 16 Федерального конституционного закона от 17 декабря 1997 г. № 2‑КЗ «О Правительстве Российской Федерации» [295] статье 114 Конституции Российской Федерации, устанавливающей, что Правительство Российской Федерации обеспечивает проведение в стране единой государственной политики в области здравоохранения. Конституционный закон не содержит упоминаний о конституционно закрепленном понятии государственной политики в области здравоохранения и сужает полномочия Правительства Российской Федерации в ее осуществлении до уровня принятия мер «по реализации прав граждан на охрану здоровья», а в отношении детей – до уровня «содействия решению проблем детства». Существует объективная необходимость приведения Федерального конституционного закона от 17 декабря 1997 г. № 2‑КЗ «О Правительстве Российской Федерации» в соответствие с Конституцией Российской Федерации.

Подводя итог, можно отметить, что в Российской Федерации имеется необходимый объем правовых основ для разработки и реализации государственной политики в области здравоохранения. Отсутствие такой разработки частично компенсируется наличием ряда законодательно закрепленных «сегментарных» направлений государственной политики, в том числе обозначенных выше: государственной политики в области иммунопрофилактики инфекционных болезней, государственной политики в области обеспечения санитарно-эпидемиологического благополучия населения, государственной политики в области предупреждения распространения туберкулеза в Российской Федерации и др.

Учитывая сложившуюся реальную ситуацию, разрабатываемое направление государственной политики в области охраны здоровья детей после ее законодательного закрепления приобретет статус еще одного сегмента политики в области здравоохранения. Можно считать, что опережающее формирование ряда (множества) таких сегментов явится одним из пусковых механизмов последующего процесса создания интегральной государственной политики в области здравоохранения.