Текст книги "Панические атаки и ВСД – нервные клетки восстанавливаются. Легкий способ запустить организм на выздоровление"

Психосоматическая медицина физиологов

В Советском Союзе существовала своя психосоматическая медицина. В отличие от европейско-американской, которую создали психологи, наша возникла на основе учения о физиологии высшей нервной деятельности.

Первая иностранная модель обычно ассоциируется с именем З. Фрейда, вторая – с именем академика И. П. Павлова. Советская психосоматическая медицина сформировалась через год после его смерти.

Тогда, в 1937 году, его ученик, профессор К. М. Быков, опубликовал статью «К вопросу о влиянии коры мозга на деятельность внутренних органов и тканей». Ее выводы сводилась к тому, что кора головного мозга управляет всем организмом, включая внутренние органы.

Выводы основывались на результатах сложнейших экспериментов, которые 35 лет проводились в нескольких павловских институтах. После смерти Учителя научный поиск по расшифровки физиологических основ психики возглавил Быков. Владея всеми тонкостями постановки опытов, он значительно расширил круг исследований.

Теперь объектами исследований была не только слюнная железа, но и желудок, поджелудочная железа, почки, селезенка, сосуды, терморегуляция и обмен веществ в организме.

Результаты всех его экспериментов, при выработке условных рефлексов, неизменно показывали, что кора головного мозга управляет организмом. А открытые Павловым законы высшей нервной деятельности работают во всех, без исключения, случаях.

Также проводились исследования, во время которых у животных вызывался экспериментальный невроз. И тогда было отмечено, что именно при неврозе внутренние органы начинают работать неправильно.

В дальнейшем, новые экспериментальные данные были изложены Быковым в его знаковой книге «Кора головного мозга и внутренние органы». Она опубликована в 1942 году, в самый разгар Великой Отечественной войны. А в 1946 году автор получил за нее Сталинскую премию.

С этого времени более чем на пятьдесят лет в нашей медицине воцарилась эпоха кортико-висцеральной теории, в соответствии с которой болезнь Софьи стали объяснять неврозом мозга.

Во всех психиатрических больницах были созданы отделения неврозов, где таких больных лечили методами длительного сна, трудотерапией и психотерапией. Однако результаты были более чем скромные. Больные не выздоравливали.

Но лечили не только психиатры. Если человек преимущественно жаловался на головные боли, им занимались неврологи. Если на проблемы с желудком, сердцем, легкими и другими органами – то специалисты соответствующего профиля.

Но кто бы ни занимался этими больными, на первом месте стояло лечение психоэмоциональных расстройств. Психиатры называли их неврозами, а врачи других специальностей – функциональными расстройствами.

В 1959 году академик Быков умер. Продолжателем его учения стал профессор Курцын, который в 1960 году выпустил книгу «Кортико-висцеральная теория и медицина». А в 1972 году идеи кортико-висцеральной теории изложены им в книге «Теоретические основы психосоматической медицины». В ней на 330 страницах с позиций этой теории подробно описывается болезнь Софьи.

Кроме законов, открытых академиком Павловым, к объяснению причин этой болезни автор привлек теории стресса и гормональных нарушений.

Согласно взглядам Курцына, психогенный стресс вызывает невроз психики, который через вегетативную нервную систему нарушает работу различных систем организма.

Однако в этой теории, как и у психологов, вегетативной нервной системе отводится очень скромная роль. Она только «вегетативный резонанс» от психических реакций мозга. Она лишь «исполнитель воли» «руководителя» – коры головного мозга. А потому самостоятельно она болеть не может. Если будет здорова кора головного мозга, то будут здоровыми и все остальные структуры организма. И всем будет плохо, если этот «руководитель» заболеет.

Таковы были основные положения психосоматической медицины советских физиологов.

Почему психосоматическая медицина физиологов тоже не помогает?

Какие бы убедительные факты, многие из которых получены из строгих научных экспериментов, ни приводили наши физиологи в пользу психосоматической теории болезни Софьи, эта теория не прошла проверки временем.

Вроде бы все правильно они обосновали. Теоретически все было логично. Однако лечение, основанное на этой теории, – не помогало. Болезнь продолжала «косить» и детей, и взрослых. Однажды заболев ею, человек становился навсегда «ограниченно живущим».

И хотя психосоматическая теория Быкова – Курцына долгое время продолжала быть главной идеологией в советской психиатрии и неврологии, однако неудачи лечения заставляли ученых и врачей продолжать поиски причин болезни Софьи.

Постепенно накапливались сведения о более сложной роли вегетативной нервной системы, чем просто проводника команд от коры головного мозга. К концу 80-х годов XX века уже достаточно подробно была изучена вегетативная нервная система головного мозга. Во всем мире она стала называться «лимбико-ретикулярный комплекс». Это дало основание профессору А. М. Вейну в 1991 году издать вместе с сотрудниками книгу «Заболевания вегетативной нервной системы», в которой была подвергнута критике психосоматическая теория Быкова – Курцына. Однако полностью она не отвергалась, а была лишь дополнена и стала называться «кортико-вегетативно-эндокринно-висцеральная теория». Основной причиной болезни Софьи по-прежнему считались обстоятельства, которые травмируют психику.

Как это представлялось? «Взвинченные» стрессом нервные клетки коры мозга, в свою очередь, «взвинчивают» подкорку – то есть то место, где находятся вегетативные и эндокринные центры организма. В итоге это приводит к сбою их работы и к расстройствам со стороны внутренних органов.

Таким образом, следующим шагом к пониманию болезни Софьи стало присоединение к ее неврозу еще других, уже самостоятельных, вегетативных и эндокринных расстройств.

Так сформировалось современное понятие о психовегетативном синдроме при вегетативной дистонии.

В своей книге профессор Вейн задается волнительным для врачей и пациентов вопросом: можно ли напрямую восстанавливать расстройства подкорки? И к своему большому сожалению, он был вынужден признать, что таких средств не существует.

Его рекомендации сводились к следующему: вести здоровый образ жизни, не перенапрягаться, принимать антидепрессанты и успокаивающие средства, посещать сеансы психотерапии.

Эти рекомендации остаются актуальными и в настоящее время. Сегодня во всем мире психовегетативный синдром принято лечить по такой схеме.

Глава V. Тайна работы головного мозга. Открытия академика Павлова

Как видно из небольшого экскурса в западную модель психосоматической медицины, болезнь Софьи объясняется ее бессознательными переживаниями, и от них, якобы вторично, возникли ее телесные болезненные ощущения. А бессознательные переживания появились от внешних конфликтов, которые были (или должны были быть) у Софьи.

Что тут скажешь? Можно согласиться лишь со словами: «Внешние конфликты». А вот как возникают «болезненные телесные ощущения» – совсем непонятно. И физиологических объяснений тому не представлено.

Может быть, подразумевается, что в головном мозге в виде голограмм имеются картинки наших органов, которые сильно искажаются от душевных переживаний – и эти искажения мы начинаем ощущать как болезнь органов? Вроде головы профессора Доуэля в одноименном романе А. Беляева. Ну тогда уж точно все можно относить к психическим расстройствам…

К счастью, по поводу возникновения таких болезней имеются и другие мнения.

В 1904 году академик И. П. Павлов был награжден высшей наградой ученых – Нобелевской премией. Это был факт мирового признания открытий, которые ученый сделал в разгадке тайны тайн – в разгадке того, как работает головной мозг.

14 декабря свою нобелевскую речь он заканчивал словами: «В сущности, нас интересует в жизни только одно – наше психическое содержание. Его механизм, однако, и был, и сейчас еще окутан для нас глубоким мраком. Все ресурсы человека: искусство, религия, литература, философия и исторические науки – все это объединилось, чтобы пролить свет в эту тьму. Но в распоряжении человека есть еще один могучий ресурс: естествознание с его строго объективными методами…»

Возвращаясь к болезни Софьи, я повторюсь, что в ней выделяется два блока ее страданий: с одной стороны – они относятся к психике, а с другой – к физическим страданиям со стороны внутренних органов и органов чувств. И возникли они не случайно. Им предшествовали многочисленные стрессы, нервные и физические напряжения: сложные роды, частые болезни двух детей, смерть отца, тяжелая болезнь матери, сложные взаимоотношения с мужем, напряженная работа главным бухгалтером и многочисленные недосыпания. Все перечисленное годами держало ее нервную систему в возбужденном перенапряженном состоянии. В итоге возникла эта болезнь.

Но кроме этого, надо сказать, что блоки из этих страданий не являются изолированными. Между ними существует физическая связь, которая в виде нервных волокон объединяет работу головного и спинного мозга, вегетативных узлов, внутренних и наружных органов.

Поэтому, когда анализ существующих теорий не смог приблизить разгадки болезни Софьи, мне представилось необходимым проанализировать исследования физиологов из разных научных школ, которые изучали механизмы работы нервной системы. Представлялось, что сбой в работе этих механизмов и может стать ключом к разгадке этой болезни. Свои поиски я начал с изучения трудов академика И. П. Павлова.

Электрические приводы головного мозга

Для того чтобы было понятным, что вся деятельность нашего головного мозга, включая психическую, является материальной и осуществляется она на таком универсальном природном явлении как электричество, – эту тему необходимо начать с понятия об электрических приводах мозга.

Уже потом на этой основе возникают нервные связи, которые Павлов называл рефлексами. Каждый нейрон (нервная клетка) в покое имеет постоянный электрический заряд. Его величина составляет 50–80 микровольт. Из этих электрических зарядов все 14 миллиардов нейронов создают электрическое поле мозга, которое можно исследовать с помощью электроэнцефалографии. Все нервные центры коры постоянно получают огромное количество возбуждающих сигналов из органов чувств: зрения, слуха, обоняния, осязания и вкуса. Точно так же мозг получает возбуждающие сигналы из внутренних органов. Слова тоже являются возбуждающими сигналами для нейронов коры больших полушарий мозга.

Все сигналы в клетке больших полушарий приходят в виде электрических импульсов. Далее эти импульсы соприкасаются с зарядом нейронов. И тогда в каждом нейроне возникает возбуждение и переработка пришедших сигналов. А затем по нервным волокнам электрические разряды нейронов покидают мозг. Они несут в себе приказ исполнителю о выполнении определенных действий. К примеру, о том, чтобы синтезировать определенные вещества или привести в тонус какие-то мышцы. Таких действий нейроны коры больших полушарий выполняют миллионы раз в течение дня. Для них это постоянная элементарная деятельность. И Павлов об этом хорошо знал.

Однако при анализе результатов своих опытов он не пользовался термином «электрические импульсы». А называл все одним словом – «рефлекс». Оно больше подходило к тому, что он изучал, – к высшей нервной деятельности.

К примеру, Павлов показывал собаке миску с едой. Образ этой еды распознавался в ее затылочных долях мозга. Оттуда электрическими импульсами информация о еде передавалась в подкорковый пищевой центр мозга, а от пищевого центра – опять же электрическими импульсами – отправлялась команда к слюнным железам: выделить слюну.

Весь этот элементарный процесс Павлов и называл рефлексом. Главное в работе рефлекса – это иметь первичное возбуждение с поверхности тела от зрительных, слуховых, обонятельных, вкусовых и тактильных рецепторов. А от них уже возникает возбуждение нервных центров коры мозга, и потом разворачивается вся цепочка последующих действий.

При этом электрические импульсы – это лишь способ передачи возбуждения. С помощью них и осуществляются рефлексы.

Собаки Павлова

Хотя академик Павлов свои опыты проводил на собаках, ему удалось открыть механизмы, которые использует в своей работе головной мозг человека.

Почему для этих целей он выбрал собаку? Объясняется это достаточно просто.

Конструкция нервной системы, включая головной мозг, у этого животного такая же, как и у человека. И принципы работы нервной системы у собаки точно такие же, как и у человека.

Кроме того, во всем окружающем животном мире это наиболее дружественное людям существо, с которым легко было работать.

Зоологи того времени говорили: «Справедливость требует сказать, что собака вывела человека в люди». Шутка, конечно. Но, как бы то ни было, еще с доисторических времен собака не только служила человеку верой и правдой, но еще и любила его.

Однако, несмотря на такую близость, у нас есть то, чего нет у собаки, – это наличие второй сигнальной системы. Первая сигнальная система – это органы чувств и различные чувствительные клетки тела; они имеются у всех животных и у человека. А вот вторая сигнальная система – это понимание символов: букв, цифр и других знаков. С их помощью мы можем говорить, читать, писать, думать, переживать. В природе эта система свойственна только человеку.

Но вот что интересно. Механизм работы второй сигнальной системы такой же, как и у первой, – слова и мысли вызывают электрическое возбуждение нейронов. Сегодня с помощью позитронно-эмиссионной томографии ученые могут видеть возбуждение клеток мозга от умственной деятельности.

Что знали о работе головного мозга до Павлова?

В 1898 году Иван Петрович приступил к исследованию работы головного мозга, которую он назвал «Физиология высшей нервной деятельности». Притом под термином «высшая нервная деятельность» понималась «психическая деятельность». До него в мире никто этим не занимался. Лишь английским профессором Шерингтоном подробно была исследована работа спинного мозга, названная им низшей нервной деятельностью. А механизмы работы головного мозга оставались для ученых тайной за семью печатями.

Конечно, кое-что знали. Например, то, что если удалить правую лобную долю, то у животного будут парализованы левые конечности, а если удалить левую, то, наоборот, будут парализованы правые конечности. Если удалить заднюю часть мозга, то животное будет видеть, но различать предметы не будет и т. д. И, таким образом, удаляя те или иные части головного мозга, ученые выявили его специализированные центры. А вот то, как мозг общается с внешним миром и со своим телом и что в нем при этом происходит, – было неизвестно.

Конечно, кое-что здесь все-таки было известно. Например, и люди, и высшие животные (обезьяны, собаки, кошки) рождаются с уже готовыми программами поведения. Павлов назвал их безусловными врожденными рефлексами.

После рождения ребенка у него начинают работать четыре из таких рефлексов: пищевой, оборонительный, исследовательский и рефлекс паники. По мере развития организма начинают проявляться другие врожденные рефлексы, такие как рефлекс цели, рефлекс свободы, половой рефлекс.

Все эти рефлексы нам даны от рождения и только для трех целей: выжить, развиться и родить себе подобное существо. Однако для адаптации к внешнему миру этих рефлексов явно маловато. Поэтому в жизни всем приходится чему-то обучаться. Животным – обучаться более тонкому приспособлению к окружающему миру природы и миру людей. Человеку – навыкам для развития своей второй сигнальной системы, для получения профессионального образования, карьерного роста и в целом для адаптации к той среде, в которой он живет или хочет жить.

Павлов такое обучение называл уравновешиванием. Уравновешиванием с внешней средой. Слово «адаптация» ему нравилось меньше.

До Павлова ученые уже знали, что за высшие нервно-психические функции ответственны большие полушария головного мозга. Ученые в этом убедились, когда удаляли у животных большие полушария, а подкорку и ствол мозга не трогали. Притом животное теряло все приобретенные навыки, а новые у него уже не возникали. Оно продолжало жить, есть, ходить, справлять естественные надобности, но… только при условии полноценного ухода со стороны человека.

С чего начал академик Павлов?

Напомню, что к высшей нервной деятельности относится то, что мы называем поведением, обучением, интеллектом, эмоциями. Словом, вся психическая деятельность.

До начала исследований Павлова, до 1898 года, над разгадкой вопроса: что лежит в основе этих феноменов? – активно работали психологи, особенно американские.

Головной мозг они называли источником особой психической деятельности. Их исследования заключались в том, что животному или человеку давались определенные задания и по тому, как испытуемые с ними справлялись, строились догадки о том, что они чувствуют, как думают, какие эмоции переживают.

Павлова, как физиолога в этой области, волновали другие вопросы. Головной мозг он представлял, как сложную сигнальную машину, которая «впитывает» возбуждающие импульсы от органов чувств, от поверхности тела, от внутренних органов. А далее нужно было выяснить: есть ли универсальная схема работы высших (психических) отделов головного мозга? Именно выяснить, а не строить догадки. Поиски начались с исследования слюнной железы.

Потратив девять лет, он сумел вывести ее проток изо рта на шею, и тогда возможно стало наблюдать, как выделяются капли слюны в ответ на возбуждение нервных центров.

Уже в самом начале этих исследований был обнаружен факт «разумного поведения» слюнной железы. Если собаке в рот клали мясо – выделялась густая слюна; если хлеб – жидкая; если камень – вообще ничего не выделялось; если песок – выделялось много жидкой слюны, чтобы отмылся рот.

Понятно, что в слюнной железе разума нет. Она лишь исполнитель команд головного мозга. Но ученого поразил факт того, насколько точно мозг понимает поступающие сигналы и насколько точно он отдает нужные команды. Это открытие стало платформой, на которой стала изучаться психическая деятельность мозга.

Павлов размышлял приблизительно так: забота о хлебе насущном является важнейшей составляющей в жизни человека и животных.

В этой формуле голод – главный сигнал организма о том, что для продолжения работы ему требуются вещества извне. В свою очередь, чувство голода начинает определять наше высшее «пищевое поведение».

Почему от вида булки текут слюнки?

Кроме как от врожденного чувства голода, «потечь слюнки» могут от вида и запаха продукта, который мы знаем и который нам нравится. Ну а если кору мозга возбудить только словом, обозначающим вкусный продукт? Тогда тоже возникнет такое же возбуждение в ниже находящемся пищевом центре, как и от вкуса самого продукта.

При этом во рту также возникнет усиленное слюноотделение. Но кроме слюноотделения, возникнут еще и эмоции, и какие-то двигательные реакции. Все указывает на то, что возбуждение одного нервного центра вовлекает в возбуждение еще несколько других. В противоположность этому, все, что связано с неприятным продуктом, вызывает не слюноотделение, а различные эмоции отвращения.

Все приведенные примеры относятся к работе высшей нервной деятельности. А она всегда начинается с возбуждения нейронов коры мозга. Того вещества, благодаря которому, мы думаем и чувствуем.

Проанализировав все это, Павлов приступил к выяснению того, есть ли какие-то общие механизмы, которые использует мозг в своей работе?

Возбуждение и торможение

Надо сказать, что Павлов никогда не смог бы разобраться в механизмах работы мозга, не знай он самого главного. Этим главным является одна простая истина. В центрах головного мозга, как во всех других отделах нервной системы, есть только два процесса: возбуждение и торможение.

Их взаимоотношения между собой и определяют все многообразие психических, чувствительных, двигательных и вегетативных реакций организма. Других процессов в мозге нет. Каждый день только миллионы возбуждений и торможений. А в основе их – потоки электрических импульсов.

Теперь, осознавая это, весь наш головной мозг мы можем представить как сложнейшую электрическую машину. С ее запуска начинается жизнь. Но когда она, эта электрическая машина, останавливается – жизнь прекращается.

Поэтому, когда Павлов сумел создать способ, который позволял ему подсчитывать количество слюны в ответ на возбуждение или торможение коры, он этим ухватил «элементарные частицы» работы мозга: возбуждение и торможение. При этом по количеству выделенной слюны он мог точно определять степень возбуждения или торможения в нервных центрах.

Здесь можно задать один важный вопрос: а где же место химических веществ в работе мозга? Ведь каждый его нейрон синтезирует их около трех десятков? И недостаток одного из них, серотонина, врачи пытаются компенсировать антидепрессантами.

Но это уже следующий этап работы мозга – химический. Вначале приходит в движение первая машина мозга – электрическая, которая и запускает его вторую машину – химическую. А эта вторая работает только тогда, когда получает электрическую активацию от первой.

Как станет понятным в дальнейшем, такие болезни, как у Софьи, всегда начинаются с поломки электрической машины мозга, а уже потом в разнос начинает работать его химическая машина. Исходя из этого понимания становится очевидным, что нужно обязательно проникнуть в ту «тайную кухню, где все кипит и остывает», где сталкиваются возбуждение и торможение.