Текст книги "Коса Лусичи"

41

До деревни они доехали часа за два. Сначала по асфальту, а потом по хорошо наезженной просёлочной дороге. Мардманг – небольшая деревушка, – была последним оплотом цивилизации на северо-западе острова.

Дальше начинались леса Тагиулька, а потом дебри Северного Тагиока. В общем, дикие места. Несмотря на то, что они были на сто раз хожены-перехожены искателями косы Лусичи, они не стали от этого менее дикими и легко проходимыми. Не исключалась возможность, что и сейчас можно было попасть в такие места, куда уже лет сто не ступала нога человека. Сколько пропало народа в той стороне, никто точно не знал, но то, что счёт их шёл не на одну сотню, в этом были уверены все жители Мардманга. Поэтому путешествие через эти гиблые места до речки Себукиок таило в себе немало опасностей. Члены экспедиции поняли это по выражениям угрюмых лиц провожавших их жителей деревни. Они смотрели на искателей так, словно те шли на верную смерть.

Оставив автомобили под присмотром главы деревни, команда Купера направилась в сторону джунглей. За околицей Джон остановился и посмотрел на метиса.

– Ну, Билли Джойс, – он дружески хлопнул его по плечу, – показывай, куда нам идти.

– На северо-запад, сэр, – не задумываясь, ответил тот. – В сторону вон того сломанного дерева. Если идти с небольшими остановками, то часов через восемь-девять можно будет добраться до земли племени учёчи.

– И как мы об этом узнаем? – иронично спросил его Гарбер. – По часам?

– Там нас встретит каменный истукан, – спокойно объяснил ему метис. Он так долго был объектом для насмешек, что давно перестал на них реагировать, – да, и скорее всего, они сами.

– Вот как? – хмыкнул сержант.

– Они не любят, когда по их земле ходят чужаки, и потому тщательно оберегают свои границы, – тем же тоном продолжил Билли, обращаясь уже ко всем. – Это очень серьёзные ребята, но с ними можно договориться. Для этого я кое-что прихватил с собой.

Купер удивлённо посмотрел на него.

– И что же это? – заинтересованно спросил он.

– Соль, сахар, чай, спички, сигареты. Кое-что из одежды…

– А может дать им огненной воды? – усмехнулся Гарбер.

– Ни в коем случае! – встрепенулся Билли. – Скорпион тоже решил подкупить их виски. Так они напились и начали такое вытворять. Я уж подумал, что живыми мы от них не выберемся. Хорошо, вождь выпил мало и сумел вовремя утихомирить своих воинов. А так бы…

Слушая проводника, Джон посмотрел на свой наручный компас, сверил направление и изумлённо произнёс:

– Гм, а ты молодец, Билли Джойс! Сломанное дерево – это действительно северо-запад.

– Я знаю, сэр, – довольный похвалой, ответил тот. – У меня хорошая память.

– И на счёт подарков дикарям – ты тоже молодец, – Джон снова хлопнул его по плечу и затем обратился к остальным. – Итак, господа, вперёд! И помните – впереди опасность. Поэтому…

– Да хватит тебе трепаться! – не выдержал Гарри, который был загружен больше всех и которого больше всего это раздражало, если это вообще ещё кого-то раздражало. – Пошли уж, давай!

– А я хотел толкнуть речь, – притворно обиделся Купер. – Хотел подготовить вас к трудностям, которые нас ожидают впереди и вдохновить вас на их преодоление…

– Трепло! – снова прервал его Гарри и подтолкнул метиса вперёд. – Давай веди, Билли, а то мы так до вечера здесь простоим, слушая его.

Билли согласно кивнул и направился в сторону сломанного дерева. За ним последовал Джон с Гарбером, затем Орловская с Джулией и Гарри с Жень Чжао. Шествие замыкали два солдата с взведёнными автоматами.

42

Никто из них, в том числе и Гарбер, до этого внимательно осмотревшийся вокруг в поисках чего-нибудь подозрительного, не заметил, что из глубины последней хижины через бинокль за ними наблюдает берлинский профессор барон фон Эзенштайн. Впрочем, с такого расстояния его вряд ли возможно было разглядеть вообще, так как его, по обыкновению, чёрное одеяние полностью сливалось с полумраком помещения.

Рядом с ним в томительном ожидании застыли два его верных помощника: Саба и Мигель. Выглядели они прекрасно, и потому держались, как всегда, важно и с достоинством. Шестидесятилетний доктор Йозеф Камински, привезённый вчера Сибионгом, неплохо потрудился над ними. Практически за пятнадцать часов он вернул их физиономиям естественные формы. Правда, если приглядеться, то можно было заметить у Сабы несимметричность нижней губы (правая половинка была чуть толще левой), а у Мигеля легкую припухлость верхней губы. Но, это если присмотреться, что они вряд ли позволили бы кому-либо.

Работа Камински профессору понравилась, и он, разумно рассудив, что врач в столь трудном деле им не помещает, предложил тому присоединиться к его компании. Доктор было заартачился, но предложенная бароном сумма его вполне устроила, и он согласился. И вот теперь Йозеф Камински, спившийся некогда процветавший польский хирург, скромно сидел в углу хижины со своим походным чемоданом-аптечкой и покорно ждал, когда же его новый босс подаст сигнал трогаться в путь.

Двадцать лет назад, когда он был ещё Тадеушем Бзежинским ведущим хирургом Центральной городской больницы Вроцлавы, он неудачно, как он сам считал, проделал операцию, и семилетний мальчик, которого он оперировал, умер. Коллеги попытались убедить его, что в этом нет его вины, что всё он сделал правильно, просто у того оказалось слабое сердце. Но Камински не соглашался с этим и, чтобы как-то сгладить перед самим собой вину за смерть мальчика, нашёл утешение в алкоголе. И чем больше пил, тем сильнее деградировал. Он стал более раздражительным и всё чаще устраивал скандалы своей жене, которую без причины ревновал ко всем мужикам. Нередко эти скандалы заканчивались рукоприкладством с его стороны. И вот однажды во время очередного запоя и приступа ревности он забил жену до смерти.

Когда Камински очнулся после пьяного угара и понял, что натворил, он сбежал во Францию и сменил себе не только фамилию, но и имя. Однако, несмотря на это, через год интерпол всё же вышел на его след. Чтобы избежать суда Йозеф, не раздумывая, согласился лететь в тьмутаракань со своим новым знакомым, с которым случайно познакомился в одном из баров Марселя. Так он очутился на острове Гуварау, где его новый знакомый собирался найти косу Лусичи.

Но этому знакомому не повезло. Его убили в первый же день в «Красном Петухе» в пьяной драке, которую он же сам и затеял. Камински остался на этом острове, так как денег на обратную дорогу у него не было. Да и куда ему было ехать-то? Кто его где ждал? А так он вроде как спрятался от интерпола. Так он и жил, перебиваясь случайными заработками, еле сводя концы с концами, пока судьба не свела его с лейтенантом Найком Сибионгом.

Тот как-то решил самостоятельно выдавить вскочивший у него на ноге гнойник и в результате занёс туда заразу. Рана загноилась, и бедро распухло так, что стало трудно ходить. Сибионг терпел боль, сколько мог, а когда стало невмоготу, обратился к местному врачу. Тот, недоучившийся фельдшер, лишь покачал головой и предложил ампутацию.

– Есть ещё один вариант, – обнадежил доктор побелевшего от перспективы потерять ногу офицера, – съездить в Корору. Возможно, там смогут спасти вам ногу. Столица всё-таки, как ни как.

Всё это Камински узнал, когда Сибионг, жалуясь своему приятелю на сволочную жизнь, проходил мимо него.

– Чёртов идиот! – услышал он под конец за спиной его ругань. – Да пока я доберусь до Ореора, нога моя уже совсем сгниёт.

Тут Йозеф смекнул, что сможет неплохо заработать на этом полицейском и предложил ему свою помощь. Увидев перед собой пьячужку, тот вначале отказался и даже возжелал было упрятать того в участок. Но потом решил, что терять ему всё равно нечего и согласился. За два года пьянства Йозеф всё же не потерял хирургических навыков и операцию проделал на «отлично». Уже через неделю Сибионг смог свободно ходить по улицам Нренгуупы. Благодарный лейтенант взял Камински под свою опеку и помог ему организовать дело. Йозеф бросил пить, начал заниматься врачебной практикой и неплохо преуспел в этом деле. Будучи всем обязанным Сибионгу, он согласился помочь пострадавшим в драке телохранителям барона фон Эзенштайна и таким образом оказался втянут в авантюрный поход за косой Лусичи, ради которой он двадцать лет назад приехал на этот остров…

За помощниками барона с важным видом стоял полковник Сибионг со своими людьми. Это были те самые три отморозка, которые устроили драку в баре «Красный Петух» и убили Мэтса. Вместе с ними была ещё девица. Ладно скроенная фигура и симпатичная мордашка невольно притягивали к себе мужские взгляды. Но она, привыкшая к такому повышенному интересу со стороны мужчин, меланхолично смотрела в окно и не обращала на них внимания. Невысокий рост, широкие скулы и чёрные, как смоль, густые волосы, ниспадавшие на плечи, выдавали в ней аборигенку.

Её звали Лусичи Катура. На ней были надеты армейские шорты и армейские ботинки. Майка камуфляжной расцветки плотно облегала молодое сильное тело и с трудом выдерживала напор упругой груди. В этом ей помогал чёрный лифчик третьего размера. Чёрные солнцезащитные очки и широкополая панама, тоже цвета хаки, делали её неузнаваемой. Довершали гардероб две заплечные кобуры с оружием под мышками. В правительственном дворце Купер видел её в строгой чёрной юбке до колен и в белой почти прозрачной блузке с короткими рукавами, и теперь в таком наряде он вряд ли признал бы в ней очаровательную секретаршу губернатора. Саба с Мигелем тоже не узнали её. Лишь только когда она сняла очки во время церемонии знакомства, они поняли, кто это так мило им улыбается.

На бесцеремонный вопрос барона, зачем ему понадобилась эта девка, полковник осторожно, как дипломат, ответил, что Лусичи Катура – его человек, которого три года назад он специально внедрил в окружении губернатора. На вопрос: « Откуда она?» он рассказал, что её мать, коренная гуварауайка, двадцать пять лет назад вышла замуж за китайца и уехала вместе с маленькой дочкой к нему в Гонконг. Там Лусичи не только изучила боевые искусства, но и окончила военную школу. Несмотря на кажущуюся молодость, она успела проработать четыре года в спецназе Гонконга. Затем влипла в какую-то неприятную историю и сбежала оттуда домой в Гуварау. В первый же день приезда на родину она избила пятерых молодцов, покусившихся на её добродетель, и загремела в каталажку. Там он её, только что ставший начальником полиции штата, и увидел. Выслушав её историю, он решил помочь ей, чтобы позже, когда потребуется, воспользоваться её военной подготовкой. И сейчас, по его мнению, это время настало. Она притворилась больной и выпросила у губернатора недельный отпуск, чтобы помочь им завладеть косой Лусичи.

Когда Сибионг закончил, профессор лишь согласно кивнул головой, давая этим понять, что он одобрил его действия.

43

Компания барона фон Эзенштайна приехала в Мардманг ещё накануне. Сначала в деревню под видом туристов прибыли молодцы Сибионга во главе с Лусичи Катурой.

К югу от Мардманга, всего в часе ходьбы от деревни, находилось озеро Вахаа с чистой и невероятно прозрачной водой, в которое с двадцатиметрового уступа изумительным водопадом впадала не глубокая, но очень шустрая речушка Кирабату. Ландшафт вокруг озера был настолько поразителен и неописуемо красив, что был излюбленным местом для фотографов и художников, если таковые среди туристов попадались. Рыбы в нём водилось множество, разных чудных форм и расцветок, и любители рыбной ловли с удовольствием тратили деньги на рыбацкие снасти и днями просиживали с удочками на берегу озера. Поэтому здесь было всё рассчитано для приезжих: и сдаваемые в наём хижины и небольшие гостиницы, и множество всякого рода магазинчиков, кафешек и ресторанчиков, а по вечерам, при свете разноцветных огней, местные жители показывали отдыхающим театрализованные сценки из жизни аборигенов. После золотистых пляжей Нренгуупа и трёх других прибрежных городков, это было одно из излюбленных мест туристов. И привлекало их сюда не только красота озера Вахаа, здешняя экзотика и местный театр, но и близость диких джунглей, которые с севера и запада почти вплотную подступали к деревне, где, по заверениям местных, до сих пор ещё жили дикари и даже людоеды. Это ощущение близости опасности, исходящей от Тагиулька и Северного Тагиока, щекотало им нервы и самолюбие и давало возможность почувствовать себя бесстрашными первопроходцами на этом диком острове.

Помощники Сибионга сняли хижину на окраине деревни и до приезда команды барона успели вовсю оттянуться на озере Вахаа. Барон приехал в Мардманг поздним вечером и под покровом темноты скрылся в снятой хижине. В ней он пробыл до самого приезда Купера. Увидев среди знакомых лиц вооружённых солдат, фон Эзенштайн озадаченно присвистнул: стычка с военными не входила в его планы. Значит, Купер всё-таки уговорил полковника Карсона дать ему людей. Ох, и упрямый же этот янки – всегда своего добьётся! Это, конечно, немного осложняло дело, но барон и не подумал отступать от задуманного.

Проводив за деревню экспедицию Купера, толпа стала расходиться. Один из провожавших незаметно юркнул в жилище барона. Он был местным, из племени уганьи, и потому на него никто не обратил внимание. Когда-то подростком он вместе с отцом покинул джунгли и перебрался в Мардманг. Здесь пристрастился к не совсем честным делам и поэтому не раз попадал в полицейский участок. Там он и познакомился с полковником. Памятуя, что тот не раз хвастался, что знает джунгли, как пять своих пальцев, Сибионг предложил его барону в качестве проводника.

– Ну? – поинтересовался у него полковник.

– Американца шагать в сторона Тагиулька, господина, – скороговоркой ответил тот со страшным акцентом, – на земля учёчи.

– Ты знаешь эту дорогу? – спросил его барон, разглядывая проводника сквозь тёмные очки.

– Он знает, сэр, – ответил за него Сибионг.

– Да, да, господина, я знаю, – кивнул тот головой. – Я много раза шагать за коса и всегда доходить до Себукиок.

– А саму косу видел? – профессор напрягся, ожидая ответ.

– Нет, господина, – ответил тот, – я ни разу не шагать через река.

– А почему?

– Табу. Нама туда нельзя, да.

– И кого же ты водил туда?

Профессор задавал вопросы так, словно был дознавателем на допросе преступника. Он спрашивал быстро, чтобы не дать отвечавшему возможность придумать какую-либо отговорку, и с некоторой угрозой в голосе, чтобы тот понял, если будет отпираться и врать, ему же будет от этого хуже. Но тот отвечал так же быстро и не задумываясь.

– Одна сброд какой-то, – уганьи презрительно сморщился, – но платить хорошо, и я соглашаться.

– Один сброд, говоришь?

Барон не спеша закурил сигару и, прищурившись от попавшего в глаз дыма, недоверчиво посмотрел на проводника.

– Неужели среди них не оказалось ни одного настоящего парня?

– Один раза, да, – радостно закивал тот головой. – Лета восемь назад. Мы тогда помогать большой белый господина с белый кудрявый волос на голова.

– Ну, и повезло ему?

– Он переплыть река и пропасть. Мы ждать его три дня и шагать потома назад без него.

Страшная догадка вдруг осенила барона. От этой мысли у него даже ёкнуло в груди, хотя на лице не дрогнул ни один мускул.

– А почему не дождались? – с напряжением в голосе спросил он.

– На третий день, когда мы его ждать, стать делаться что-то не понятно, да. Небо вдруг стать темно, ветер сильно дуть, а земля давай шатать наса, да, ходить из-под нога. Такая начался! Вот мы и давай скоро удрать оттуда.

– А как вы звали этого господина?

– Мы звать его – господина Том.

«Томас!» – с горечью подумал Эзенштайн о своём друге детства и более внимательно посмотрел на туземца. Раз он был проводником у Томаса, значит, на него можно полностью положиться. Томас умел подбирать надёжных людей. И можно не сомневаться в том, что он знает дорогу к косе. Главное, чтобы он её не забыл.

– А когда ты в последний раз ходил за косой?

– Лета… три назад, да, – призадумавшись, вспомнил уганьи. – Пять настоящий бандит. Я хотеть отказать, но они стать угрожать, и я соглашаться. Они вернуться с того берега злой и сердитый. Они напиться и начать драться. А затема стать стрелять в друг друга. Чуть меня не застрелить, да.

– Они что, перестреляли друг друга? – удивлённо спросил профессор, выпуская дым.

– Вот недоумки! Правда, Саба? – хмыкнул Мигель и посмотрел на товарища, но тот не ответил.

– Только два убить, да. Один ранить.

– Ты их бросил?

Этот вопрос должен был проверить проводника на надёжность. Если он от них сбежал, значит, может сделать это и с ними. Ожидая ответ, барон даже задержался с затяжкой.

– Нет, господина, – заверил тот, – я шагать с ними назад, да, до Мардманга, когда они поспать. Три человек.

– Молодец. Как тебя зовут?

– Джимба, господина.

– А другую дорогу ты туда знаешь, Джимба?

– Да, господина, хорошо знать.

– Отлично! – похвалил его профессор и, посмотрев на часы, объявил всем. – Ладно, даём им час фору, а затем идём следом.

44

После утомительного двадцатиминутного ожидания профессор вдруг спохватился и полуобернулся в сторону Сибионга:

– Совсем запамятовал, – сказал он, – Найк, ты что-то говорил там о разведчиках. Они где?

– Где твои друзья, Джимба? – тут же переадресовал тот вопрос проводнику.

– Я их уже отправить, господина. Они будут ждать наса в условленный место, да.

– Хорошо, – одобрил барон. – А теперь, Джимба, расскажи нам напоследок о нашем маршруте.

– Сыначала мы шагать на северо-запад, да, пройдём земля учёчи и повернуть на запад. Тама будет земля макойя. Это будет очень опасно, да. Очень! В эти дни макойя стать чокнутый, да. Днём и ночью они шагать по джунгли в поисках человек, чтобы жрать его.

– Каррамба! – не удержался Мигель. – Они что, людоеды?

– Да, они жрать человек, – подтвердил проводник. – Но только несколько дней после дрожания земля.

– А потом что? – хмыкнул Саба. – Впадают в спячку?

– Затема они сынова начать жрать свинья, да.

– Свиней? – удивился Мигель. – Тут есть свиньи?

– Да. В наша джунгли много свинья. Очень много. Все их жрать, да.

– Чёрт знает что! – недовольно пробурчал Саба.

– Ты чего? – не понял его испанец.

– Да у них тут свиней, оказывается, навалом, – пояснил тот, – а этим уродам людей подавай. Совсем дикари зажрались!

– А вот…

– Заткнитесь оба! – прикрикнул на них профессор и, когда те замолчали, прежним тоном обратился к проводнику. – Продолжай, Джимба.

– Потома по земля уганьи мы шагать до реки Себукиок. Я знать короткий дорога, да.

– Замечательно, Джимба. Но помни, сначала мы должны идти следом за американцем или рядом с ним, но так, чтобы они нас не заметили. Это нужно для того, чтобы точно знать, куда они идут. А вот когда пройдём землю макойя и убедимся в том, что они идут к реке Себукиок, мы должны обогнать их и через эту речку перебраться первыми. Это тебе понятно, Джимба?

– Да, господина.

– Ну что же, будем надеяться, что ты понял.

– Я забыть сказать, господина, – вспомнил вдруг проводник, – надо идти тихо. Очень тихо, да. Не шуметь совсем.

– Что ты хочешь этим сказать, Джимба? – спросил его барон.

– Макойя очень много, да. Они разбиваться на много маленькая отряда и гулять по всей Тагиулька. Макойя шагать везде. Если они наса слышать, они прийти к нама, да. Придётся стреляти, чтобы отбиться от них. Будет очень шумно. Тогда прибегать ещё макойя, да. Их много. Очень много! Тогда нама будет совсем плохо.

– Не волнуйся, Джимба, шума не будет. Это я предусмотрел, – заверил его профессор, – правда, по другому поводу – чтобы компания Купера нас не услышала, если вдруг придётся стрелять. Но разу тут замешаны ещё и каннибалы…

– Босс, – встрял в разговор Мигель, – нам нужно подкрепление. Мы можем и не справиться с такой оравой.

– Ты что – глухой? – барон посмотрел на испанца. – Или ты в ушах ковырялся, когда Джимба говорил, что дикари ходят небольшими группами? Я правильно говорю, Джимба?

– Да, да, господина, небольшая отряда, – подтвердил тот.

– Вот видишь. С этим-то ты, надеюсь, справишься?

– Конечно, босс! – с апломбом заверил его Мигель. – Тогда мы их…

– Но если стать шумно, – встрял уганьи, – они бежать на шум, да. И тогда макойя стать очень много…

– Достаточно! Мы уже поняли, – оборвал его профессор и окликнул второго помощника. – Саба!

Тот, до этого момента стоявший расслабленно и с отрешённым видом думая о чём-то своём, мгновенно напрягся, словно ожидал неприятностей:

– Да, сэр?

– Давай сюда сумку.

Саба глянул в сторону двери. Он сам занёс сюда этот большой дорожный саквояж, изготовленный из натуральной чёрной кожи. Тот был довольно тяжёлым, и он оставил его у порога. Что было в нём, он не знал. Его привезли профессору накануне отъезда каких-то два прохиндея. Нагло ухмыляясь, словно хотели нарваться на неприятности, они отдали ему сумку, и, ни слова не говоря, укатили на своём задрипанном пикапе.

Саба взял баул и поставил его на стол перед боссом.

– Открывай! – последовала команда.

Тот расстегнул оба замка и раскрыл сумку. Та под завязку была набита оружием. От удивления негр присвистнул и вопросительно посмотрел на барона.

– Что там? – обеспокоился тот и подался к столу.

Саба наклонил сумку, чтобы шеф мог увидеть её содержимое. И тот увидел.

– Отлично! – одобрил он, радуясь тому, что его не надули. – А теперь раздай это всем по полному комплекту.

Негр вынул из сумки первый попавшийся пистолет, снял его с предохранителя, с умным видом передернул затвор и нажал на курок. Раздался глухой еле слышный щелчок. Пистолет был исправен. Затем Саба извлёк из сумки глушитель – длинный цилиндр из вороненой стали, и закрутил его на ствол. После вставил в рукоятку обойму и глянул на босса, молча вопрошая: кому отдать? Тот еле заметным кивком указал на полковника. Саба молча протянул оружие Сибионгу.

– У меня свой, – гордо ответил тот.

– Возьми! – приказал ему профессор.

– Зачем? – не понял полицейский. – У меня же…

– У твоего пистолета имеется такая штуковина? – фон Эзенштайн ткнул тростью в глушитель.

– Нет, но мой пистолет не…

– Свой пистолет на время выкинешь вон туда, – барон указал тростью на корзину для грязного белья, стоявшей в углу, где сидел доктор Камински, – а пока будешь пользоваться этим. И всем сделать то же самое у кого есть оружие!

– И мне, босс? – поинтересовался испанец. – Но ведь…

– И тебе тоже! – прервал его профессор, едва сдержавшись, чтобы не сорваться на крик. – Или ты собрался стрелять из пальца?

– Нет, босс, просто я…

– Заткнись и не мешай, – одёрнул его босс и после глубоко вдоха продолжил. – Давайте, давайте, ребятки, освобождайтесь от своих пугачей. Сейчас Саба раздаст вам настоящее оружие и глушители к ним. Ну и, разумеется, патроны. Будет немного неудобно, конечно, с такими длинными штуками, зато никакого шума, если придётся стрелять.

– Здорово! – одобрил эту идею один из молодчиков полковника, тот самый здоровяк, что ударил когда-то Мигеля и тем самым спровоцировал драку в баре «Красный Петух». Он первым вытащил из-за пояса пистолет и подошёл к корзине.

– Как тебя звать, парень? – спросил его профессор, прикуривая сигару.

– Бенган, сэр, – откликнулся тот.

– Гм, знакомое имя, – Камински с интересом посмотрел на молодого человека. – Кажется, из «Острова сокровищ». Ты читал эту книгу, сынок?

– Её читала моя мать, папаша. Это была первая прочитанная ею книга, после того как она научилась читать. Когда я родился, она назвала меня в честь пирата Бена Гана.

– А почему не Флинт? – поинтересовался Камински. – Ведь это самый главный персонаж среди пиратов.

– Потому что Флинт это наша фамилия.

– Во как! – не сдержал усмешки доктор.

– Молодец, Бенган, – похвалил барон здоровяка, когда тот освободился от оружия, и, сделав затяжку, обронил. – Берите с него пример.

Сибионг с недовольным видом вытащил из кобуры табельное оружие, подержал немного в руке и отдал Бенгану, чтобы тот бросил его в корзину. Что тот и сделал небрежным жестом. Проследив взглядом полёт револьвера, полковник вздохнул и забрал у негра пистолет с глушителем. Тот чему-то хмыкнул и протянул полковнику несколько заряженных обойм.

Затем Саба извлёк из сумки второй пистолет, проверил его и с интересом посмотрел на Лусичи: мол, твоя очередь, красавица. Та, словно восприняла его взгляд за команду, ловко извлекла своё оружие и положила его на стол рядом с баулом. Вслед за ними под изумлённые взгляды присутствующих положила восемь полных магазинов. После забрала у него пистолет и так же быстро сунула его в кобуру.

– Второй! – коротко бросила она Сабе.

– Слушаюсь, мэм!

Улыбаясь, негр достал ещё пистолет, снял с предохранителя и, передёрнув затвор, нажал на курок. Щелчка не последовало. Осечка.

– Чёрт! – выругался профессор: неужели всё-таки надули, сволочи?

Но тут девица показала себя настоящим профессионалом. Не успел Саба и глазом моргнуть, как она выхватила у него из рук пистолет и всего за несколько секунд доказала всем, что разбирается в оружии не хуже негра. Затем она снова передернула затвор и нажала на курок. Раздавшийся сухой звук известил о том, что пистолет в порядке.

– Мадре миа! – удивился Мигель.

– Ловко, – согласился с ним Саба, проверяя следующий пистолет.

Девчонка ему понравилась. И то, как она быстро и умело разобрала и собрала пистолет, его восхитило, но он и вида не подал, чтобы не признать её превосходство.

– Патроны! – потребовала Лусичи с видом триумфатора.

Саба достал шесть обойм.

– Ещё две!

– Только не шали, Рэмбо, – сказал он, подавая ей ещё два магазина и при этом глядя ей в глаза.

– А ты не провоцируй! – ответила та с вызовом, и, не отводя взгляда, стала рассовывать обоймы по карманам.

Саба первым отвел глаза. Девица оказалась стервой. Что ж, это ещё одно очко в её пользу. Словно ничего не произошло, он продолжил раздачу оружия. Вооружив команду полковника, он протянул пистолет профессору, после тщательной проверки, разумеется. В саквояже осталось ещё несколько пистолетов и аксессуаров к ним. Особенно, пачек с патронами, словно хозяин собрался на маленькую войнушку. Так как проводнику оружие не полагалось, а Камински сам отказался от него, Саба закрыл сумку и в ожидании дальнейших распоряжений посмотрел на шефа.

– А вы двое? – ткнул тот сигарой в своих помощников. – Особые, что ли?

– У нас же с глушителями, шеф, – напомнил негр.

– Я хотел напомнить вам об этом, босс, – добавил испанец, – но вы и слова не дали мне сказать.

– Ах да! – спохватился тот, вспомнив, что когда-то сам давал распоряжение, чтобы они всегда носили с собой глушители для пистолетов. – Тогда ладно, отбой.

Сделав затяжку, он критически осмотрел свою команду: доктор-старик, проводник-дикарь, два верных, проверенных телохранителя, трусливый воришка, самонадеянная девка-стерва и три отморозка. Не бог весть что, но это лучше, чем наёмная братия. По крайней мере, этих он сможет контролировать.

– Ну вот, мы и готовы, – подытожил барон удовлетворённо, пряча пистолет под ветровку, где под левой мышкой висела специально надетая для него кобура, – а теперь…

– Что, босс, идём за ними? – встрепенулся Мигель.

– Нет, болван! – скривился недовольно барон. Он не любил, когда его перебивали, и испанец его уже достал своей простотой. – У нас есть ещё время, чтобы привести себя в порядок. Так что, не мешкай.

– Но я не хочу, босс.

– А я что, спросил: хочешь ты или нет? – насупил брови фон Эзенштайн, и его пальцы нервно забарабанили по набалдашнику трости. – Остальных это тоже касается. Через… – он посмотрел на часы, – десять минут мы выдвигаемся, и в пути остановок не будет. Учтите это.