Текст книги "Нерон. Безумие и реальность"

Нерон продвигается наверх

В связи с подготовкой к новому браку императора Нерон теперь систематически выдвигался на более высокие должности. Агриппина и Паллант, который обрел большое влияние, положили глаз на Октавию, дочь Клавдия и Мессалины. Октавии тогда не было и 10 лет, но, как это было принято в среде римского высшего сословия, она была помолвлена уже довольно давно. Ранние брачные соглашения обеспечивали статус, социальную и экономическую безопасность, и в итоге их можно было расторгнуть, если находились убедительные аргументы против брака. Чтобы избавиться от обещанного Октавии в качестве суженого молодого сенатора Луция Юния Силана, Вителлий вновь предпринял активные действия. Он распространил ужасные слухи об инцесте, которому Силан якобы регулярно предавался со своей сестрой Юнией Кальвиной[341]341
  Тацит. Анналы. 12,3,2–4,2.


[Закрыть]. Силан подавал большие надежды и пользовался большим уважением Клавдия, который мог считать его своим зятем[342]342
  Силан оставался в непосредственной близости от Клавдия в течение нескольких лет, в том числе во время британской кампании. В конце Клавдий удостоил юношу чести сообщить весть о победе в Рим (Кассий Дион. 60,21,5), а также наградил Силана триумфальными украшениями (Светоний. Клавдий. 24,3).


[Закрыть]. Кроме того, Силан, как и Нерон, был праправнуком Августа, что теперь оказалось для Силана скорее проклятием, чем благословением. Опасные обвинения сломали ему жизнь. Он был исключен из сената и покончил с собой 1 января 49 года. В тот же день Агриппина и Клавдий поженились[343]343
  Светоний. Клавдий. 29,2; Тацит. Анналы. 12,8,1.


[Закрыть].

Несколько недель спустя сенат предложил Клавдию разрешить помолвку сына Агриппины и его собственной дочери Октавии. По словам Тацита, такое желание высказал назначенный консул Маммий Поллион среди своих коллег-сенаторов после того, как Агриппина дала ему весьма заманчивые обещания[344]344
  Тацит. Анналы. 12,9.


[Закрыть]. Однако даже без молодой жены, дергающей за ниточки, Клавдий знал, что брак двух детей, один из которых был представителем семьи Клавдиев, а другой – рода Юлиев, открывал стабильную перспективу в отношении престолонаследия. В итоге этот аргумент побудил самого Клавдия жениться на Агриппине. Соответственно, вскоре после этого император дал добро: девятилетняя Октавия и одиннадцатилетний Луций были обещаны друг другу весной 49 года[345]345
  Помолвка Луция и Октавии (и тем более помолвка Октавии и Силана до этого) является примером того, что брачное законодательство Августа, о котором уже шла речь, в принципе не применялось – в данном случае даже в самой императорской семье: Август установил для девочек минимальный брачный возраст 10 лет, ср. Кассий Дион. 54,16,7 и несколько менее конкретное утверждение: Светоний. Август. 34, 2. Общие сведения об этом см. Mette-Dittmann (1991) 163 и далее, а также Treggiari (1991) 41.


[Закрыть].

Спасение для Сенеки – и задание

В других вопросах Агриппина без участия Клавдия позаботилась о том, чтобы ее сын подготовился к великому будущему. Ее взор был обращен на Корсику, где уже восемь лет томился в изгнании философ Сенека.

Агриппина и Сенека были близко знакомы еще во времена Калигулы. Они регулярно встречались в компании с Ливиллой, младшей сестрой Агриппины и Калигулы, и, возможно, их отношения были не только платоническими. Но этого было достаточно, чтобы обвинить Сенеку и Ливиллу в адюльтере; впоследствии их осудили за прелюбодеяние. Сенека предпринял немало попыток избежать жалкого существования на острове, который поначалу привлекал внимание стоиков своей архаичной изолированностью[346]346
  Romm (2018) 44 и далее.


[Закрыть]. Мода продлилась недолго: на смену стоической философии в опытах над самим собой все чаще приходила ипохондрия. Обходными путями через императорского вольноотпущенника Полибия, который заведовал петициями и прошениями на имя принцепса в специально для этого созданной канцелярии, Сенека попытался добиться прощения у Клавдия. Вероятно, с этой целью Полибий получил в 44 году утешительное письмо (его брат скончался незадолго до этого), основным посылом которого было поздравление Полибия с тем, что в трудные времена он знал за собой и над собой такого милостивого патрона, как Клавдий. Пусть этот текст исцелит не только скорбящего Полибия, но и весь человеческий род, и пусть судьба еще долго будет благосклонна к императору[347]347
  Сенека. Утешение к Полибию. 13,1; об этом см. Kurth (1994) 152–156.


[Закрыть]. В конце текста говорится, что Сенека близок к трагической кончине в примитивной и бескультурной среде Корсики. Сенека не писал, что Полибий должен рассказать обо всем императору, но, вероятно, надеялся на это. Попытка оказалась безрезультатной. Клавдий наказал ссыльного философа еще пятью годами изгнания за нарушение субординации.

Весной 49 года, через несколько месяцев после свадьбы с Клавдием, Агриппина наконец добилась долгожданного помилования для Сенеки. Отчасти, возможно, и из дружеских побуждений, но прежде всего у нее был план привлечь уважаемого мыслителя в качестве воспитателя и учителя для сына[348]348
  Тацит. Анналы. 12,8,3.


[Закрыть]. Сенеку не пришлось долго упрашивать. Он наверняка был готов и к более невероятным вещам, только бы кто-нибудь наконец вытащил его с острова. Собственно, выбора все равно не было, ведь его призывала не только подруга юности, но и императрица. Узнав о своем новом назначении, Сенека в одну из ближайших ночей увидел сон, в котором, как пишет Светоний, ему пришлось наставить на путь истинный такого персонажа, как Калигула[349]349
  Светоний. Нерон. 7,1.


[Закрыть]. Достоверность этого анекдота, вероятно, ничтожно мала.

Назначение Сенеки наставником Нерона положило начало одному из самых необычных, многообещающих и, как оказалось, самых бесплодных тандемов учителя и ученика в истории. Ни один знатный ребенок в Риме до сих пор не обучался у учителя сенаторского ранга, не говоря уже о человеке с интеллектуальными способностями Сенеки. Согласно обманутым надеждам многих поздних наблюдателей, отпрыск Агриппины мог стать воплощением силы и духа. При этом из виду упускается тот факт, что Агриппина наняла Сенеку с четкими намерениями. Нерону предстояло стать не философом, а императором[350]350
  Светоний. Нерон. 52.


[Закрыть]. Конечно, оставалось место для маневра, но в основе своей все сводилось к тому, чтобы подготовить 12-летнего ребенка к предстоящим публичным выступлениям с точки зрения как мастерства, так и содержания. Для этого нужно было писать речи, практиковаться в декламации и выучить греческий язык.

Согласно «Суде», византийскому энциклопедическому словарю X века, Сенека в лице Нерона взял не новичка, а отлично подготовленного 11-летнего подростка. «Суда» приводит имена двух учителей Нерона, которые считаются настоящими интеллектуалами того времени, – Александра из Эг и Херемона Александрийского[351]351
  Суда. A 1128.


[Закрыть]. Такое определение верно для философа-перипатетика Александра, который все-таки заслужил лемму «Суды», хотя больше о нем ничего не известно. В еще большей степени это верно для Херемона. Согласно «Суде», прежде чем отправиться в Рим, стоик руководил Александрийским мусейоном с его знаменитой библиотекой. Известно, что среди прочего он написал труд по иероглифике, который активно использовался в период поздней Античности[352]352
  Van der Horst (1984) IX и далее поддерживает идею библиотечной карьеры Херемона, Holder (2020) 189–191 более сдержан в этом отношении, но также подчеркивает высокую репутацию Херемона как ученого.


[Закрыть]. Можно предположить, что человек с научным профилем Херемона попал к императорскому двору в качестве наставника Нерона только тогда, когда Агриппина и ее сын уже в некоторой степени укрепили свои позиции. Предположительно, Александр и Херемон в качестве grammatici[353]353
  Грамматики – античные филологи и лингвисты, занимавшиеся изучением греческого и латинского языков.


[Закрыть] взяли на себя обучение Нерона литературе, познакомили его с произведениями Энния, Горация, Вергилия и Овидия и, конечно же, с некоторыми греческими авторами, например Гомером. Учитывая опыт и знания Александра и Херемона, философия, несомненно, также была включена в учебный план, однако при Сенеке не играла никакой роли[354]354
  Ср. Malitz (2013) 14.


[Закрыть]. Занятия двух александрийцев дополняли уроки педагогов Берилла и Аникета, о которых уже шла речь и которые, со своей стороны, заложили основы навыков Нерона в арифметике, чтении и письме.

Краткая запись в «Суде» показывает, что развитие Нерона в плане воспитания и образования было куда выше по своему уровню, чем могли бы предложить цирюльник и танцор в доме тетки, и даже преданный Сенека, движимый чересчур амбициозной матерью. Тем не менее цирюльник и танцор запомнились куда лучше, чем перипатетик и предполагаемый директор библиотеки из Александрии, – спасибо Светонию.

Для дальнейшего развития Нерона имело значение то, что многие люди, окружавшие его в детстве, имели греческие корни. Помимо Херемона и Александра, греком был и Берилл, но, если судить по именам, также и его кормилицы Эглога и Александрия. Считается, что фундамент увлеченности Нерона Грецией был заложен еще на этом этапе его жизни[355]355
  Rodriguez (2007) 56.


[Закрыть].

Нерон становится сыном императора

Назначение Сенеки было предпоследним шагом на пути к позиционированию Нерона как серьезного кандидата на престол и последним, осуществленным непосредственно по воле Агриппины. Самый последний шаг мог сделать только Клавдий: это было усыновление[356]356
  Так называемая адопция (лат. adoptio).


[Закрыть].

По словам Тацита, корыстный и находившийся в сговоре с Агриппиной интриган Паллант день ото дня склонял императора к принятию этого решения. Поскольку в остальном он был так же слаб по отношению к своему окружению, Клавдий в конце концов позволил новой жене убедить его усыновить ее сына, предпочтя его родному сыну Британнику[357]357
  Тацит. Анналы. 12,25; об усыновлении см. Светоний. Клавдий. 27,2 и Нерон. 7,1, а также Кассий Дион. 61,33,2.


[Закрыть]. На самом деле это был очередной шаг на пути упрочения положения династии и обеспечению ее легитимности. То, что началось со свадьбы Клавдия и Агриппины и продолжилось обручением их детей, теперь пришло к своему логическому завершению[358]358
  Romm (2018) 57.


[Закрыть]. Кроме того, существовал прецедент, против которого никто не возражал: Тиберий по распоряжению Августа усыновил Германика, хотя у него был родной сын Друз всего на два года моложе Германика.

Рис. 5. Нерон примерно в 12-летнем возрасте. Вероятно, статуя была создана по случаю усыновления Нерона Клавдием в 50 году. На шее Нерона булла – оберег, который должен защитить ребенка от магии и порчи. Мрамор, 49–51 гг.

Ancienne collection Borghèse acahat de 1807. Musée du Louvre n°INV MR 337 / MA 1210 / Siren-Com/wikipedia.org по лицензии CC BY-SA 3.0

Это произошло 25 февраля 50 года, о чем свидетельствуют сохранившиеся письменные протоколы арвальских братьев[359]359
  Act. Arv. 27, строки 57–60 (= Scheid [1998] 67): жертвоприношения проводились ежегодно 25 февраля после восшествия Нерона на престол в честь годовщины усыновления. Так, в acta fratrum Arvalium за 59 год подробно записано, что среди прочего Юпитеру принесли в жертву быка, а Юноне – корову.


[Закрыть]. Согласно Кассию Диону, в тот день Клавдий легкомысленно проигнорировал, что небо словно пылало зловещим огнем[360]360
  Кассий Дион. 61,33,2.


[Закрыть].

После усыновления для сына Агриппины многое изменилось. Сначала он утратил свое прежнее имя. Перейдя в семью Клавдия, по закону Луций Домиций Агенобарб стал Нероном Клавдием Цезарем Друзом Германиком[361]361
  Kienast и др. (2017) 88.


[Закрыть]. Юридически теперь он ничем не отличался от биологического сына Клавдия Британника, который, однако, был на три года моложе своего нового брата и также не был прямым потомком родоначальника Августа.

Усыновление привлекло внимание общественности к Нерону. Римские и италийские скульпторы начали создавать портреты Нерона и в мгновение ока интегрировали нового сына Клавдия в уже существовавшие к тому времени скульптурные группы императорской семьи (рис. 5)[362]362
  Sawinski (2018) 180; Rose (1997) 42 и далее.


[Закрыть]. Однажды в портике на форуме в местечке Велея на территории современной Эмилии-Романьи горожане увидели юного Нерона, стоящего в тоге рядом со своим приемным отцом Клавдием[363]363
  Boschung (2002) 26; 34.


[Закрыть]. Из соображений экономии и из-за того, что работу нужно было сделать быстро, мастера прибегли ко вторичному использованию: голову Нерона насадили на старую статую.

Представители провинциальной элиты также внимательно прислушивались к новостям из Рима, а некоторые отнеслись к ним чересчур серьезно. В Сагалассосе в Писидии (на юго-западе современной Турции) Тиберий Клавдий Дарий, римский гражданин и местный магнат, приказал воздвигнуть статую Нерона как «нового Гелиоса»: Нерон был включен в провинциальный императорский культ почти в одночасье[364]364
  Надпись: IGR 3,345, ср. Eich и др. (2018) 60 и далее; судя по имени, использованному для Нерона (Нерон Тиберий Клавдий Цезарь Германик), ее создали между 50 и 54 годами.


[Закрыть].

Конечно же, неслучайно, что в это время Агриппина также получила новое имя. После соответствующего постановления сената Клавдий удостоил супругу титула «Августа»[365]365
  Тацит. Анналы. 12,26,1; Кассий Дион. 61,33,2.


[Закрыть]. До этого ни одна супруга императора не становилась Августой при жизни. Даже Клавдий до сих пор не видел для этого оснований: когда сенат пожелал почтить Мессалину таким образом по случаю рождения Британника, император без промедления отверг эту идею. Самой выдающейся Августой прошлого была Ливия Друзилла, которая удостоилась этих почестей только в качестве вдовы Августа. Почетное имя она получила по завещанию супруга, а после его смерти императорская вдова стала матерью императора: ее старшим сыном был Тиберий, приемный сын и наследник Августа. Агриппина теперь была супругой императора и Августой, но матерью императора еще не стала.

В центре внимания
43 месяца в роли наследника престола (51–54 гг.)

Начало марта 51 года

Величественный и возвышающийся над любой исторической оценкой, Август, отец отечества, взирал своими бронзовыми глазницами на вымощенный белым мрамором форум, носивший его имя. Статуя стояла на квадриге в триумфальном одеянии и была центром монументального архитектурного ансамбля, призванного навсегда запечатлеть в камне и металле переустройство государства Августом. Архитектура, скульптура, надписи и изображения напоминали о великом прошлом римского народа, рассказывали о чувстве долга, целеустремленности и добросовестности даже в самые темные времена, а также о роли Августа, какой он видел ее сам.

Сотни зевак толпились сегодня в портиках с колоннами из красновато-желтого мрамора, которые обрамляли форум Августа с продольных сторон. Отсутствующие зубы, недостающие конечности, рваная одежда – не для всех собравшихся присутствие прошлого в этом месте было в равной степени важно. Справиться с трудностями повседневной жизни в Риме зачастую было совсем не просто. По крайней мере, портики, построенные Августом, защищали от солнца и дождя. Сдерживаемая копьями и мрачными лицами нескольких десятков преторианцев толпа вытянула шеи, чтобы мельком увидеть группу мальчиков, которые только что вместе с Клавдием вышли из храма Марса-Мстителя на востоке форума Августа.

Любопытные зрители с интересом рассматривали Клавдия, princeps civium, первого из граждан, который, несмотря на рассказы о его физических и умственных недостатках, явно пользовался отменным здоровьем. И вот из группы вышел юноша, все еще безбородый, и встал рядом с Клавдием: это Нерон, приемный сын императора. Те, кто видел его накануне, теперь протирали глаза. Одежда делала мужчину. На этот раз Нерон вышел к толпе не в toga praetexta, тоге свободнорожденных детей с пурпурной каймой. Даже отсутствие золотой буллы на его шее, украшения, которое служило амулетом или оберегом, не ускользнуло от внимательных наблюдателей. Судя по всему, Нерону больше не требовались эти атрибуты детства. Несомненно, сегодня он встал рано, вскоре после рассвета, и вручил буллу домашним богам своей семьи в их маленьком святилище в углу дворца, а чуть позже избавился и от toga praetexta.

Теперь он стоял там, впервые одетый в ослепительно белую тогу свободных римских мужчин, и щурился на солнце. Почти в 14 лет, то есть раньше обычного, Нерону позволили надеть toga virilis – старомодный, шести метров в длину, предмет одежды, который был довольно громоздким и в то же время имел важное значение. Это говорило о том, что Нерон стал civis Romanus, римским гражданином. С сегодняшнего дня ему было разрешено вступать в брак, наследовать и завещать, он мог привлекаться к судебным делам и считался дееспособным. Отрочество осталось позади, теперь он достиг совершеннолетия[366]366
  Церемония облачения Нерона в toga virilis не описана в источниках, однако Тацит (Анналы. 12,41,1) упоминает, что мужскую тогу он надел в начале 51 года. Sumi (2020) 623 предлагает датировку 4 или 5 марта. Изложение во вступительной части главы основано на разрозненных античных описаниях, относящихся к самой церемонии. Общие сведения об этом можно найти у Weeber (2021) 147 и далее; Rothe (2020) прежде всего 64–69 и, в частности, Dolansky (2008).
  На вымощенный белым мрамором форум. Часть торжеств по случаю облачения в toga virilis проходила на Forum Augusti (см. Кассий Дион. 55,10,2, а также Zanker [2009] 216; Dolansky [2008] 52), открытом Августом во 2 году до н. э. к северу от Forum Romanum (Деяния божественного Августа. 35; Светоний. Август. 29, 1 и 56,2); брусчатка из белого мрамора: Ganzert / Kockel (1988) 150. Статуя в триумфальном одеянии. Деяния божественного Августа. 35; Zanker (2009) 216. Архитектура, скульптуры, надписи и изображения. Светоний. Август. 31, 5; общая информация о форуме Августа и его визуальном языке: Le Doze (2020) 308–312; Hoff и др. (2014) 198–202. Колонные залы из красновато-желтого мрамора. Spannagel (1999) 10. Преторианцы. Во время публичных выступлений преторианцы обеспечивали безопасность императора и его семьи, ср. Bingham (2013) 100. Храма Марса-Мстителя. Храм Марса-Мстителя стал кульминационной точкой форума, посвященной Августу, который дал обет построить храм Марсу после победы над убийцами Цезаря: Светоний. Август. 29, 2; об оформлении храма см. Ganzert / Kockel (1988) 157–162. Отличался отменным здоровьем. Ср. Светоний. Клавдий. 31; Тацит также очень скупо повествует о физических или умственных недостатках Клавдия в годы его правления (см. Emberger [2016] 80). Еще безбородый. Нерон отпраздновал свое первое бритье (так было принято) в 59 году, ср. Кассий Дион. 62,19,1; согласно Светонию (Нерон. 12,4), только в 60 году. Toga praetexta. О детской тоге см. Rothe (2020) 37 и далее. Отсутствие золотой буллы на его шее. Булла, буквально означающая «пузырек», должна была, в частности, оберегать детей от магии и порчи, ср. Deppmeyer (2022) 51 и далее; Carroll (2018) 99. Обычно буллы изготавливались из бронзы, буллы Нерона (и других мальчиков из знатных семей), скорее всего, из золота. Домашним богам. Посвящение bulla и toga praetexta домашним богам – Lares: Персий. 5,30–31; Проперций. 4,1,131–132. Почти в 14 лет. Тацит. Анналы. 12,41,1. Отрочество. Для девочек не проводилось подобных церемоний (Dolansky [2008] 47); их детство заканчивалось в момент замужества – в столь же раннем возрасте, ср. Laes (2011) 80; Treggiari (1991) 400–403.


[Закрыть].

Самый юный взрослый своего времени

Вместе с toga virilis и достижением половой зрелости у подрастающего поколения свободных мужчин в Риме начиналась серьезная жизнь со всеми правами и обязанностями. Для представителей средних слоев это были прежде всего: право голоса и военная служба; для аристократов – возможность при наличии достойных рекомендаций учиться у высокопоставленных политиков, юристов или ораторов, тем самым закладывая основы будущей карьеры. Во времена Нерона выбирать было не из чего, и армии империи состояли из профессиональных солдат. Однако полезные связи в обществе оставались козырем, который можно было разыграть, если только в какой-то момент не испортить отношения с императором.

По этой причине ношение toga virilis не потеряло своего юридического, культурного и социального значения даже в императорскую эпоху. Как и прежде, гордые отцы выводили своих недавно созревших отпрысков на форум, чтобы представить их публике. Плиний Младший, близкий друг императора Траяна, упоминает в письме, что его неоднократно приглашали на эти торжества[367]367
  Плиний Младший. Письма. 1,9,1–2 и Dolansky (2008) 48.


[Закрыть]. Многие авторы с теплым чувством вспоминали, как закончилось их детство. У Овидия и Проперция toga virilis становится toga libera, тогой свободы, провозглашавшей освобождение и независимость от тесных семейных уз[368]368
  Овидий. Фасты. 3,771 и Скорбные элегии. 4,10,28; Проперций. 4,1,132, а также Rothe (2020) 65.


[Закрыть]. Это был важный момент – впервые показать себя публике полностью в белом.

Когда наступит этот день, решает отец, оценивая физическое и ментальное состояние своего сына. Как правило, момент наступал в 15 или 16 лет. Но были исключения. Калигуле уже исполнилось 19 лет, когда ему разрешили надеть мужскую тогу, Тиберию – 14, а Нерону – всего лишь 13[369]369
  Обзор соответствующих возрастов целого ряда современников из семьи Юлиев-Клавдиев на момент облачения в toga virilis дает Sumi (2020) 621.


[Закрыть]. Возможно, но маловероятно, Клавдий лично провел телесный осмотр своего приемного сына Нерона. Не менее важно и то, что здесь проявила инициативу Агриппина, поскольку матери всегда имели веское мнение по любому вопросу, особенно когда родного отца уже не было в живых[370]370
  Dolansky (2008) 49.


[Закрыть].

Однако 51 год был особенным и для Клавдия: он отпраздновал свою 10-ю годовщину вступления на престол, а 10 августа ему исполнилось 60 лет. Кроме того, в этом году он позаботился о своем вступлении в пятое консульство. Таким образом, облачение Нерона в toga virilis в 51 году не было случайностью и желанием исключительно Агриппины. Скорее, несколько торжественных событий в жизни императорского дома намеренно отпраздновали в один год, – и обстоятельство, что Нерон находился в центре внимания, многое говорит о его будущей роли.

У самого Клавдия не было приятных воспоминаний о достижении им совершеннолетия, по крайней мере, если судить по рассказу Светония: в день, когда ему разрешили надеть toga virilis, болезненного юношу во мгле ночной поспешно доставили на Капитолий, где затем быстро совершили обычное жертвоприношение в храме капитолийской триады (Юпитер, Юнона и Минерва) – без огласки и без церемоний[371]371
  Светоний. Клавдий. 2,2.


[Закрыть]. Это, безусловно, преувеличение. Светоний продолжает эксплуатировать давний образ слабоумного и внешне непривлекательного императора именно в тот момент, когда он должен был показаться своим современникам особенно неприятным, а именно когда юноша становился мужчиной. Чему еще удивляться после такого начала взрослой жизни?

Послание, имеющее определенный вес

Если tirocinium fori, первое публичное выступление на форуме, как и первый день в toga virilis, уже было особым событием в жизни рядового римлянина, то в случае с мальчиками из императорского дома оно значило гораздо больше. Родственник императора достиг совершеннолетия и, таким образом, по закону мог унаследовать принципат. Вскоре вся империя знала: у династии появился потомок мужского пола, способный править.

Для расстановки сил в семье, окружавшей Клавдия, облачение Нерона в toga virilis также имело последствия. На данный момент Нерон опередил своего сводного брата Британника. С наступлением полной дееспособности он будто в одночасье стал заметным. Общественные обязанности стали более доступными, в то время как сфера влияния и восприятия Британника по-прежнему распространялась исключительно на семью. Клавдий остался верен своему курсу, в духе Августа позаботившись о преемнике на раннем этапе. Нерон был кандидатом дня, но нет никаких оснований полагать, что Клавдий не поставил бы Британника в такое же положение после достижения необходимого возраста. Система принципата требовала подготовки преемника. Клавдий понимал это, в отличие от многих императоров, которые надевали пурпур как до, так и после него.

Кандидат в преемники

Программа, которую Клавдий подготовил для Нерона, была чрезвычайно обширной и даже превзошла меры Августа, принятые последним для продвижения своих внуков и желанных преемников Гая и Луция Цезарей[372]372
  Относительно в остальном довольно последовательной ориентации Клавдия на Августа в плане принятия мер в пользу Нерона см. Sumi (2020) 625 и далее; см. также список отдельных шагов у Malitz (2016) 28.


[Закрыть]. Через несколько дней после того как Нерон надел toga virilis, сенат постановил, что в 57 году он должен стать консулом. Как и вечному образцу для подражания Октавиану, ему будет всего 19 лет, когда он впервые вступит в полномочия консула. То же постановление сената также предусматривало наделение подростка imperium proconsulare, властью, позволявшей Нерону, которому еще не исполнилось 14 лет, править за пределами Рима и в провинциях[373]373
  Тацит. Анналы. 12,41,2.


[Закрыть]. Прежде ничего подобного не случалось.

В сакральной сфере Нерон отныне стал важной фигурой, заняв по одному месту в каждой из четырех основных жреческих коллегий[374]374
  ILS 222; RIC I2 Клавдий 76; 77; 107; Šterbenc Erker (2013) 119.


[Закрыть]. Такое нагромождение религиозных должностей уже отдавало имперским пафосом. Тому, кто одновременно принадлежал к авгурам, понтификам, эпулонам и квиндецимвирам[375]375
  Жреческие коллегии в Риме. Авгуры выполняли официальные государственные гадания для предсказания исхода тех или иных мероприятий по ряду природных признаков, поведению, полету и крикам птиц. Понтифики управляли всеми религиозными делами в Риме, вместе с верховным понтификом их число в республиканскую эпоху доходило до 9, при Сулле – до 15, а во времена империи их стало еще больше. Коллегия эпулонов была образована в 196 году до н. э. для проведения священных трапез в честь божеств капитолийской триады (так называемые лектистернии). Коллегия квиндецимвиров в составе 15 человек была создана в 82 году до н. э. специально для хранения уцелевших после пожара на Капитолии священных Сивиллиных книг.


[Закрыть], боги, император и мать поистине приготовили великий жребий. Правда, принадлежность к жреческим коллегиям не наделяла Нерона особой ответственностью. Он не стал в одночасье экспертом в области религии, с которым магистраты или сенат могли консультироваться, когда возникала какая-то проблема. Более старые и опытные понтифики подходили для этого гораздо лучше. И, скорее всего, никто и никогда не видел, чтобы молодой Нерон в регалиях авгура сосредоточенно наблюдал за пищевым поведением священных цыплят, чтобы таким образом узнать волю богов. Дело было не в этом. Важно, чтобы Нерон присутствовал на публичных мероприятиях жреческих коллегий, и люди могли видеть его в этой роли.

Вдобавок Клавдий присвоил ему титул princeps iuventutis, который Август также когда-то передал своим горячо любимым внукам Гаю и Луцию. Август почтил их обоих как «первых из римской молодежи» и уже концептуально поставил в один ряд с первым из римских граждан, с самим собой, princeps civium. Клавдий воспользовался этим и для распространения благой вести выбрал золото и серебро: начиная с 51 года каждый мог полюбоваться Нероном в роли princeps iuventutis на монетах и принять к сведению его священство[376]376
  RIC I² Клавдий 75; 76.


[Закрыть].

Раздача зерна римскому плебсу завершила все эти мероприятия и создала Нерону благоприятный имидж среди тех жителей столицы, которые реже контактировали с золотыми и серебряными монетами. Преторианцы, важность которых для безопасности императорской семьи и Клавдий, и Агриппина слишком хорошо осознавали благодаря собственному опыту, были привлечены на правильную сторону щедрым денежным подарком от имени Нерона[377]377
  Раздачи зерна народу и денежный дар (donativum) преторианцам: Светоний. Нерон. 7,2.


[Закрыть]. На денариях, выпущенных по этому случаю, была изображена Агриппина Августа в венке богини плодородия Цереры на аверсе и Нерон на реверсе[378]378
  RIC I² Клавдий 75; Sawinski (2018) 178; Rose (1997) 238.


[Закрыть]. Изображение предполагаемого преемника и его матери на одной монете также было в новинку[379]379
  Ginsburg (2006) 72.


[Закрыть]. Впоследствии преторианцам была предоставлена дополнительная сцена – Нерон устроил им помпезное шествие по городу. Сам он демонстративно шел впереди со щитом в руке и таким образом символически представлялся военачальником[380]380
  Светоний. Нерон. 7,2; Opper (2021) 65.


[Закрыть].

Последовательность, с которой Клавдий с помощью титулов и почестей делал Нерона наследником престола, поражает. Здесь очевидно большое влияние Агриппины, однако Клавдий наверняка и сам видел определенные задатки в Нероне. Тот факт, что император сначала обручил того, кого считал безнадежным тунеядцем, со своей дочерью, затем усыновил его, а теперь даже приблизил к императорскому трону, кажется весьма неправдоподобным – при условии, что Клавдий обладал здравомыслием, в котором, по крайней мере, в годы его правления никто не думал сомневаться[381]381
  В «Анналах» Тацита почти нет упоминаний о каких-либо физических или умственных недостатках Клавдия, ср. Emberger (2016) 80; Ihrig (2007) 250–256. Светоний также пишет, что, будучи императором, Клавдий, в отличие от детства и юности, отличался крепким здоровьем (Клавдий. 31).


[Закрыть].