Текст книги "Юные герои Отечества"

В начале 1919 года в деревне Подчерье формировался красногвардейский отряд, чтобы сражаться за советскую власть в Предуралье – за то, чтобы землю крестьянам отдали. Если откровенно, то воевать народ не очень хотел: сначала четыре года шла мировая война, потом вслед за ней началась Гражданская, и мужиков на селе уже оставалось мало, работать некому. А ведь были еще и такие, которые как ушли в 1914-м, так и продолжали воевать: кто у белых, кто у «зеленых» – у бандитов. В боевой жизни свои прелести есть – особенно если не на фронте, а «самостийным», по своему разумению, отрядом действовать. Тут и работать не надо, и всегда сыт будешь. Нужно лишь к таковой жизни привыкнуть, потому как человек по своей природе труженик и созидатель, а не бездельник и грабитель.

В Подчерье набралось полтора десятка добровольцев, желающих защищать новую власть от бродивших повсюду бандитов и беляков. Среди них был пятнадцатилетний Василий Шахтаров – старательный, добросовестный, исполнительный боец. Только выглядел он очень молодо, так что командир отряда Тетерин, чтобы сберечь мальчишку, назначил его своим ординарцем-связным. Мол, всегда при нем, при командире будет, под его присмотром.

Учил Тетерин своих добровольцев той нехитрой солдатской науке, которую сам сполна усвоил за годы мировой войны: как в строю стоять, как маршировать, как стрелять… Но только с последним вопросом загвоздка была: оружия в отряде на всех не хватало – всего-то три револьвера да пять винтовок, а патронов к ним, как говорится, кот наплакал.

Зато неподалеку – впрочем, для тех краев «неподалеку» могло и сто верст означать, и полтораста, – в Троицко-Печорске, стоял большой красный гарнизон, человек 200, и оружие там было, и патроны, так что вполне товарищи поделиться могли. Но в последние дни никто оттуда в Подчерье не приезжал. Вот и решил Тетерин сам туда наведаться, о своих делах доложить, боеприпасами разжиться и разузнать, что вообще в России происходит – газет никто месяцами не привозил, радиосвязи в деревнях не было, а телевидение еще не изобрели.

Отобрал командир пятерых человек, сам шестым решил идти, но тут Васек к нему пристал:

– Товарищ Тетерин, как же вы без меня? И мне тут без вас делать нечего! А я шустрый, я и в разведку схожу, если надо…

«Действительно, чего ему тут делать? – подумал командир. – А так – боевой поход, по зимним лесным дорогам. В пути бойцов учить военному делу можно».

Подмигнул Тетерин мальчишке:

– Собирайся! – И приказал своим бойцам седлать коней.

Не знал командир, что неделю назад в Троицко-Печорске произошел мятеж против советской власти, и весь тамошний отряд был захвачен в своей казарме ночью, во сне. Тех, кто сопротивлялся, в коротком бою убили, иные сразу на сторону бандитов перешли, а кто отказался – расстреляли. После победы над местным гарнизоном мятежники решили установить свою власть по всей округе – в соседних селах и деревнях, куда они направили свои отряды. Один из таких отрядов пошел к селу Савинобору, откуда затем дорога на Подчерье вела – та самая, по которой шел теперь к Троицко-Печорску маленький красный конный отряд. Так что не встретиться они не могли.

К вечеру бойцы дошли до Савинобора. Издалека осмотрели село: все вроде тихо и спокойно.

Вошли в крайнюю избу, хозяев расспросили – те сказали, что чужих тут месяц уже как не бывало. Красноармейцы решили расположиться здесь на ночлег, чтобы с утра, еще затемно, вновь путь продолжать.

– Товарищ командир, разрешите, я в разведку схожу? – спросил Шахтаров.

– В разведку? – Тетерин внимательно посмотрел на своего юного бойца.

Конечно, не мешало бы все вокруг осмотреть. Но видит командир, что у Васьки глаза прямо-таки смыкаются, он от усталости еле на лавке сидит – столько верст в седле отмахал, столько часов по заснеженной дороге проехал, – и пожалел бойца. Все равно, как сказали местные, вокруг никого чужого нет.

– Ложись отдохни, – отвечал Тетерин и усмехнулся: – Утро вечера мудренее!

Забыл старый солдат, что нельзя на войне людей жалеть. Не в том смысле, чтобы понапрасну их кровь проливать – а совсем наоборот! Как бы ни устали бойцы и ни хотели отдохнуть, но обязательно нужно выставить сторожевое охранение, подготовиться к обороне, даже окопы и укрытия вырыть – если люди в поле стоят. Только так, по-умному не жалея бойца, можно сохранить его жизнь. На войне любая случайность в любую минуту произойти может.

Именно так и получилось. Лишь только заснул красноармейский отряд – все в одной избе, большой и просторной, без разведки и без какой-либо охраны, – как с другой стороны к селу подошел бандитский конный разъезд.

– Рассказывайте, люди добрые, что у вас делается?

– Да незнакомые какие-то со стороны Подчерья подъехали, – ответили хозяева. Ведь им-то какое дело до людей пришлых.

– С оружием?

– Да кто теперь без винтовки ходит? – усмехнулся мужик.

– А сейчас они где?

– Там, верно, в избе ночуют…

Поняли разведчики, что если от Подчерья люди подъехали, – значит, от красных. Через полчаса изба была окружена бандитами. Командир отдал приказ – и по окнам ударил винтовочный залп.

– Сдавайтесь, краснопузые! – закричали бандиты.

Ответом им были выстрелы. Вот только бой получился коротким: товарища Тетерина и двоих бойцов быстро убили, троих в плен взяли, допрашивать стали, но они ничего не сказали, и их расстреляли.

Один лишь Вася чудом убежал, да еще и карабин с собой прихватил. А куда бежать? Село незнакомое: кто здесь друг, кто враг? В лес уходить – заплутаешь, в снегу увязнешь, ни за грош пропадешь. Тогда Шахтаров прокрался к церкви, благо она незапертая стояла, спрятался на колокольне. Выстрелы вскоре отгремели, все затихло и вновь уснуло растревоженное село. Усталый мальчишка тоже задремал, да так и проспал до рассвета.

Проснулся он, когда стало уже совсем светло – было это 14 февраля 1919 года. Парнишка поднялся на верхнюю площадку, туда, где висели колокола, осмотрелся – отсюда, сверху, все село как на ладони было. Стало ясно, что бандиты здесь остались и никуда пока уходить не собираются. Кони расседланные стоят, люди с винтовками ходят и вроде бы ищут кого-то. Понял Шахтаров, что его ищут: сельчане явно рассказали, что с красными еще и мальчишка был. А значит, ему просто так не отсидеться и отсюда уже никуда не уйти. Осмотрят все сараи да овины – и обязательно на колокольню поднимутся. Вскинул он тогда карабин, выбрал одного с винтовкой, что был поближе, – и выстрелил. Но поторопился и промахнулся – пуля рядом с бандитом свистнула, он прочь, за дом, побежал.

Выстрел этот подсказал бандитам, что тот, кого они ищут, прячется на колокольне. И еще, что он плохо стреляет. Ну, а чего с мальчишки-то взять? Потому бандиты ничего лучшего и не придумали, как с криками «сдавайся, малый, а не то хуже будет!» окружить колокольню.

Но тут Василий прицелился как следует и одного за другим застрелил двух человек. Остальные тут же разбежались, попрятались.

Неравный бой продолжался до позднего вечера. Бандиты стреляли из-за домов, Шахтаров старался подстрелить кого-нибудь неосторожного. Что у него получилось – неизвестно. Но даже свою последнюю пулю он, тщательно целясь, послал во врага. А потом наступила гнетущая мертвая тишина. Бандиты поняли, что у парнишки закончились патроны, и осторожно подобрались к церкви. Запертую дверь они выломали быстро, ворвались внутрь, поднялись на колокольню. Василий пытался отбиваться прикладом – но что сделаешь против нескольких здоровых мужиков? И вскоре он стоял перед командиром отряда.

– Хорош боец! – с уважением сказал тот, оглядывая щуплого парнишку. – Пойдешь ко мне?

– Не-а! – шмыгая разбитым в кровь носом, отвечал Васька. – Я за красных!

– Жить надоело? – усмехнулся бандит. – А у нас в отряде весело! Лучше, чем у твоих краснопузых, не пожалеешь!

Мальчишка пожал плечами и ничего не сказал.

– Ну, пойдешь?

– Не-а!

– Жаль! Парень ты больно хорош – смелый, боевой! Мне такие нужны, – вздохнул командир и повернулся к своим: – Расстрелять!

Василия Шахтарова расстреляли на сельском кладбище. Перед тем как скомандовать «огонь!», командир еще раз предложил ему перейти в бандитский отряд, но парнишка ничего не ответил.

В России всегда много читали и чаще всего – книги хорошие и умные. В числе любимых писателей ХХ века, писавших в основном для детей, был Аркадий Гайдар – автор таких замечательных книг, как «Тимур и его команда», «Судьба барабанщика», «Чук и Гек», и многих других. А еще все знали про Гайдара, что в 16 лет он командовал полком, – взрослые люди часто говорили об этом своим нерадивым детям. Мол, ты до сих пор собак гоняешь, а вот Гайдар… Однако о том, как он командовал полком и где воевал, мало кто знал.

Семья Голиковых – это настоящая фамилия писателя – жила в городе Арзамасе. В августе 1914 года, почти сразу как началась мировая война, отец Аркаши ушел на фронт, а мать продолжала работать в больнице, куда скоро стали потоком прибывать раненые воины. Десятилетний Аркадий фактически оказался старшим в доме, ему пришлось заботиться о трех младших сестренках. Он был высокий, сильный, широкоплечий, красивый и выглядел старше своих лет, хорошо учился, был смел и привык к самостоятельности, так что, заскучав от такой жизни, вскоре попытался убежать на фронт, но был задержан и возвращен домой.

А потом война сама пришла в Арзамас. После Октябрьской революции 1917 года Голиков пришел в городскую большевистскую организацию, где стал связным и разведчиком, патрулировал улицы. В августе 1918 года – Аркадию тогда было 14 лет – в Арзамасе разместился штаб Восточного фронта Советской Республики. Войска фронта вели бои против мятежного Чехословацкого корпуса. Это была одна из ярких страниц Гражданской войны: восстание подняли находящиеся в русском плену австро-венгерские военнослужащие – в основном чехословаки, их было около 30 тысяч человек. Чехословацкие подразделения готовились к возвращению на родину, уже были загружены в воинские эшелоны, которые растянулись по Сибирской железной дороге на семь тысяч километров – от Пензы до Владивостока, но тут вдруг поддержали Белое движение.

В то время Аркадий Голиков проходил свое первичное военное обучение, а в декабре того же года ушел в Красную армию – на войну. К марту 1919 года он стал небольшим командиром – начальником команды связи, где было несколько бойцов. Потом – командные курсы в Москве и Киеве. Разумеется, свой настоящий возраст он скрыл: в 15 лет на командирские курсы никого не брали.

Киев тогда только освободили от очередных кандидатов на власть на Украине – петлюровцев,

которые теперь с боями отступали к югу. Однако вокруг города активно действовали банды, в том числе и очень большие, по несколько тысяч человек, вооруженных не только винтовками и пулеметами, но даже и артиллерийскими орудиями. Поэтому курсантам, в том числе и Голикову, довольно часто приходилось прямо из учебных аудиторий отправляться на выполнение боевых заданий. Одно из таких заданий продолжалось целых полтора месяца – а весь курс обучения был рассчитан на полгода.

23 августа курсы провели досрочный выпуск, и 15-летний Аркадий стал командиром взвода Ударной бригады, которую направили на оборону Киева, и 27 августа в бою под Бояркой он заменил убитого полуротного командира. Затем были ранение на Польском фронте, возвращение в строй, но потом – тиф, жуткая болезнь Гражданской войны. Весной 1920 года Голиков стал ротным командиром – теперь уже на Северном Кавказе, где войны больше не было, и бойцы в мирных условиях несли караульную службу, занимались боевой учебой. Ну а то, что периодически приходилось бороться с разного рода бандитами, почти и не считалось – всякой нечисти, порожденной войной и революцией, тогда было немало, ее уничтожали без всякого сожаления.

Впрочем, передышка оказалась недолгой: осенью из Крыма попытались вырваться – теперь уже в последний раз – зажатые там белые войска барона Врангеля. Полк, в котором служил Голиков, был поднят по тревоге и переброшен на Кубань. Снова – бои, снова – боевые ранения. А ведь ему тогда было всего 16, о чем его начальники, подчиненные и товарищи не догадывались.

Аркадий считался одним из лучших и наиболее опытных боевых командиров, поэтому по окончании боев его направили на командные курсы «Выстрел», а затем действительно назначили командиром полка. Это был так называемый 23-й запасной полк, в составе которого насчитывалось около четырех тысяч штыков. Аркадию тогда только исполнилось 17 лет – легенда «омолодила» его как командира полка всего лишь на две недели.

К сожалению, служба талантливого и отважного молодого командира, каковым, несомненно, был Голиков, продолжалась недолго: сказались полученные им на фронтах раны и контузии, и он по здоровью был уволен в запас. Казалось бы, жизнь, о которой он мечтал, закончилась.

Однако – нет. Красный командир Аркадий Голиков был сильным человеком и рук не опустил. Он стал замечательным писателем, взявшим себе псевдоним Гайдар, что означает не то «всадник, скачущий впереди» – по-монгольски, не то название командира по-хакасски. Его удивительными книгами зачитывалось несколько поколений ребят, их с интересом читали и взрослые, по ним было сделано много очень хороших кинофильмов и мультфильмов. Именно с повести Гайдара «Тимур и его команда» в стране началось Тимуровское движение: ребята помогали семьям погибших и находящихся на фронте военнослужащих, старым, больным и одиноким людям. Без всяких сомнений можно сказать, что книги Гайдара воспитывали настоящих людей.

Юный герой Аркадий Голиков превратился в замечательного писателя Аркадия Гайдара, который вскоре стал героем Великой Отечественной войны. В первые же ее дни писатель Гайдар поехал в действующую армию, на фронт – специальным корреспондентом газеты «Комсомольская правда». Так получилось, что осенью 1941 года он оказался в окружении, в тылу врага, и возможности выйти за линию фронта не было. Писатель стал пулеметчиком партизанского отряда и нес простую солдатскую службу – без всяких воспоминаний о том, что двадцать лет тому назад он командовал полком.

Гайдар и погиб по-солдатски: 26 октября 1941 года, когда партизаны, отправляясь на боевое задание, переходили через железную дорогу, он шел впереди. Поднявшись на насыпь, Аркадий Петрович увидел, что с той стороны находятся немцы, много немцев. Ему, наверное, можно было бы успеть залечь, укрыться, но тогда под огонь врага попали бы идущие сзади. Гайдар вскинул свой ручной пулемет и дал по врагу длинную прицельную очередь, после чего упал, сраженный пулями. Предупрежденные этой стрельбой партизаны успели среагировать и вступили в бой. Это была смерть солдата – смерть героя.

Так погиб Аркадий Гайдар. Но его прекрасные книги до сих пор читают и любят ребята и взрослые – ну а если не забыты книги, значит, жив и их автор.

Весна 1920 года. Еще шла борьба с остающимися в Крыму белыми армиями, а Советской республике уже грозила новая опасность – в поход двинулись белополяки. Надеясь, что ослабленная в предшествовавших боях Красная армия не сможет оказать достойного сопротивления, польское правительство вознамерилось отрезать от нашей страны те земли, которые когда-то давно были захвачены Польшей и некоторое время входили в ее состав.

К таким городам относился и Бобруйск, город в Западной Белоруссии, где с незапамятных времен дружно жил белорусы и русские, поляки и евреи. Вновь переходить в состав Польши никому здесь не хотелось: знали, что в этой бедной стране трудящимся живется еще хуже, чем в России, и что поляк всегда будет господином над всеми. К тому же победившие большевики сумели увлечь рабочих мечтами о светлом будущем.

Перед тем как польские войска заняли город, руководство местной организации большевиков собрало так называемую сознательную молодежь – юных рабочих и ремесленников, своих сторонников и помощников.

– Надо агитировать солдат! – сказал партийный секретарь. – Ведь там, среди них, не одни только поляки – да и те должны понять, что польское правительство идет не просто против России, но и против всех трудящихся!

Среди этих «сознательных» был и маленький Пиня Золотин. Сколько лет ему было, никто не интересовался, зато парнишка был боевой, шустрый, сообразительный и веселый. К тому же надежный и верный товарищ. Когда партийный секретарь предложил ребятам взять агитационные листовки, чтобы распространять их среди солдат, Пиня вызвался первым и просил дать ему листовок побольше.

Вскоре в город вошли солдаты в фуражках-конфедератках с четырехугольным верхом и большими разлапистыми орлами, на улицах зазвучала польская речь. Пиня с утра слонялся по городу.

Здесь постоит, словно бы кого-то поджидает, там задержится – афишу читает. Но как отойдет – на заборе, на афише или на витрине остается приклеенная листовка, и никто не видел, что эти листовки, призывающие поляков убираться домой, расклеивал маленький Пиня.

Люди подходили, читали прокламации, вздыхали и говорили, что написано правильно, потому как теперь совсем житья не стало. Подходили и солдаты, читали и задумывались. Потом появлялся патруль, начинал сдирать листовки, но они были так хорошо приклеены, что сделать это оказывалось очень трудно, и в конце концов листовки соскабливали штыками, а пока солдаты это делали, они успевали прочитать написанное и также задумывались.

Проходил как-то Пиня мимо казарм, где размещались жандармы, – а он маленький был, потому на него внимания не обращали, и ему удавалось проходить беспрепятственно даже там, где взрослому человеку был нужен пропуск со специальным разрешением. Подошел мальчик к открытому окну, быстро огляделся – никого вокруг. Тогда он достал из-за пазухи прокламации и кинул их внутрь, в казарму. Листовки веером разлетелись по полу – читайте, господа жандармы, может быть, кто-нибудь что-нибудь и поймет!

А вскоре на заводской трубе появился красный флаг с большой надписью: «Оккупанты – вон с нашей Родины!». Труба была старая, скобы, по которым можно было влезть наверх, еле держались, так что никто из поляков подняться наверх не рискнул, и как снять флаг, польские командиры не знали. Было понятно, что повесили его мальчишки, отважно забравшиеся на самую верхотуру, но кто и что, осталось для поляков неизвестным.

Так в городе нарастало сопротивление оккупантам, и польская «дефензива», служба безопасности, сбилась с ног, разыскивая подпольщиков.

Однажды, когда «сознательные» молодые люди собрались на свою очередную встречу – готовили листовки, обсуждали, чем еще можно насолить врагам, Пиня обеспечивал охрану. Он увидел, что за двумя знакомыми девушками, идущим на встречу, увязались два каких-то подозрительных субъекта.

«Следят! – понял Золотин. – Сейчас они увидят, куда зашли девчонки, и накроют все наше собрание!»

Он быстро вышел из подворотни, где стоял, не привлекая ничьего внимания, и бегом бросился к девушкам:

– Наконец-то, долго же вы! А я все жду, жду, жду! Пойдемте!

Подхватив под руки растерявшихся девушек, он повел их прочь, в обратную сторону, громко рассказывая анекдоты. Выглядело это комично: маленький шпендель идет под ручку с двумя взрослыми девушками, но те двое, которые вели слежку, вынуждены были идти за ними следом, в надежде, что Пиня их куда-либо приведет. Так и проходили они все то время, пока народ был на собрании.

Но были успехи и у «дефензивы». Полякам удалось схватить троих юных подпольщиков – Камионского, Федорова и Боброву, которых они долго допрашивали, ничего не узнали и приговорили к расстрелу. Но тут произошел казус: солдаты отказались стрелять. Как видно, листовки возымели действие. Тогда всех троих застрелил собственноручно офицер, командовавший этими солдатами.

Уже на следующий день Пиня пробрался в крепость, где стоял польский гарнизон, и разбросал там листовки. Подпольщики благодарили солдат за их мужество и обещали сполна рассчитаться с оккупантами за погибших товарищей.

Действительно, через пару дней из речки выловили труп того самого офицера-палача, а неподалеку от Бобруйска был взорван эшелон с военным снаряжением.

Но все-таки мальчик, который неприкаянно, казалось бы, бродил по городу, привлек внимание «дефензивы». Однажды поздним вечером в хатку на окраине Бобруйска, где жили Золотины, кто-то осторожно постучал. Думая, что это товарищи, Пиня открыл дверь – на пороге стояли жандармы, ехидно улыбаясь:

– Пойдем!

Бежать было некуда.

Пиню Золотина долго пытали и расстреляли, не добившись от него ни единого слова. А вскоре, 10 июля 1920 года, прогнав поляков, в Бобруйск пришли красные.