Текст книги "Военные контрразведчики"

На этом фоне про трех комиссаров, расстрелянных на «Красной Горке», и вспоминать как-то неудобно…

Между тем призыв «Все на борьбу с Деникиным!», равно как и «Обращение к белогвардейцам», желанного воздействия не возымел. Наступление Деникина продолжалось. В этих условиях Центральный комитет поручил своему Оргбюро укрепить руководство Особого отдела ВЧК. 27 августа приказом Реввоенсовета Республики на должность его председателя был назначен Ф. Э. Дзержинский, остававшийся также на постах председателя ВЧК и наркома внутренних дел.

Очень интересную характеристику дал Железному Феликсу действительный статский советник В. Г. Орлов – военный контрразведчик, который после Октябрьской революции некоторое время работал по своей прежней специальности на большевиков, а затем благополучно эмигрировал.

Орлов Владимир Григорьевич (1882–1941). Окончил юридический факультет Варшавского университета; участник Русско-японской войны. После войны – в Варшаве, следователь по политическим делам; в 1912 году – действительный статский советник, следователь по особо важным делам. С началом мировой войны переведен в контрразведку, работал под началом Н. С. Батюшина. После Октябрьской революции по поручению генерала М. В. Алексеева в Петроградской ЧК – председатель центральной уголовно-следственной комиссии. Создал тайную антибольшевистскую сеть (около 80 агентов) и вошел в контакт с представителями стран Антанты и Центральных держав в Петрограде. В сентябре 1918 года бежал в Финляндию. С февраля 1919 года – начальник контрразведывательного отделения начальника штаба Добровольческой армии Одесского района. С мая 1919 года – начальник контрразведывательной части особого отделения Генштаба ВСЮР. Затем – руководитель врангелевской контрразведки. С 1920 года в Германии. После прихода к власти нацистов бежал в Бельгию; в 1939 году был задержан и отправлен в концлагерь, где и погиб в 1941 году.

Точка зрения В. Г. Орлова:

«Пройдет много времени, прежде чем русский народ сможет искоренить бездушное и предательское жонглирование словами, которым занимаются беспринципные негодяи, стоящие у власти. Сознание народа пробуждается, необходимо покончить не только с ложью, но и с теми, кто ее распространяет. Если глубоко вникнуть в происходящее, можно впасть в отчаяние, поскольку в то время, когда одни совершают все эти чудовищные преступления против человечества и цивилизованного мира, другие безучастно остаются в стороне».

«У Дзержинского совсем не было личной жизни, – писал он. – Этот красный Торквемада[114]114
  Томас Торквемада (1420–1498) – глава испанской инквизиции с 1480-х годов.


[Закрыть] во имя идеи убил бы своих отца и мать, его в то время нельзя было купить ни за золото, ни за блестящую карьеру или за женщину, даже самую наипрекраснейшую.

В свое время я встречался с сотнями революционеров и большевиков, но с такими людьми, как Дзержинский, всего лишь дважды или трижды. Всех остальных можно было купить, они отличались друг от друга лишь ценой. Во время восстания левых эсеров Дзержинский был арестован на несколько часов, но потом отпущен на свободу. После этого он приказал арестовать своего лучшего друга и соратника Александровского, с которым работал в течение нескольких лет. Перед тем как Александровского увели на расстрел, Дзержинский обнял его. Для него идея значила больше, чем человеческие чувства. Десять минут спустя Александровский был расстрелян»[115]115
  Орлов В. Г. Указ. соч. С. 83.


[Закрыть].

Да, прав был поэт Маяковский, повторивший применительно к Дзержинскому слова другого поэта: «Гвозди бы делать из этих людей…»[116]116
  Двустишием «Гвозди бы делать из этих людей…» заканчивается «Баллада о гвоздях» Н. С. Тихонова, написанная в 1922 году.


[Закрыть]

Под руководством Дзержинского Особый отдел и другие подразделения ВЧК раскрыли в Москве тот самый «Национальный центр», имевший отделения в Петрограде, Сибири, на Урале и Кубани. Заговорщики, ожидавшие подход Деникина к Москве в первой половине сентября, были готовы поднять мятеж, тем самым нанеся советской власти смертельный удар в спину.

Разоблачить заговорщиков чекистам удалось при активном содействии трудящихся и военнослужащих, к которым они постоянно обращались за помощью и поддержкой. Например, учительница 74-й московской школы сообщила в Особый отдел ВЧК, что у директора школы Д. Я. Алферова часто собираются неизвестные лица – в результате оперативно-разыскных мероприятий удалось выяснить, что это были курьеры от генерала Деникина. Военврач Окружной артиллерийской школы сообщил, что начальник школы В. А. Миллер «втягивает» его в антисоветскую организацию. Подробно рассказывая об этом особистам, он вспомнил, что Миллер обращался в Реввоенсовет с просьбой выделить в его распоряжение мотоцикл. Это сделали сотрудники Особого отдела якобы от имени РВСР. Сергей Кудеяр, мотоциклист одной из воинских частей, а позже сотрудник Особого отдела, несколько дней возил доверчивого Миллера по указанным им адресам, в результате чего были установлены многие из участников «Национального центра».

В ночь на 29 августа чекисты провели операцию по ликвидации Московского отделения. Несколько раньше было ликвидировано отделение в Петрограде, а затем филиалы на Восточном и Юго-Восточном фронтах, в городах Поволжья и Приуралья… Что интересно, об этих оперативных мероприятиях было буквально сразу подробно рассказано на страницах «Известий ВЦИК».

В конце ноября 1919 года те же «Известия» сообщили, что «Усилиями Петроградской Чрезвычайной комиссии, Особого отдела ВЧК и Особого отдела Н-ской (7-й. – А. Б.) армии в Петрограде раскрыт крупный белогвардейский шпионский заговор, в котором принимали участие крупные сановники царского режима, некоторые генералы, адмиралы, члены партии кадетов, “Национального центра”, а также лица, близкие к партии эсеров и меньшевиков. Вся деятельность заговорщиков протекала под бдительным наблюдением агентов Антанты, главным образом английских и французских, которые руководили всем делом шпионажа, финансировали заговор и держали в своих руках нити его»[117]117
  Из истории ВЧК. 1917–1921 гг. Сборник документов. С. 335.


[Закрыть].

Это был так называемый «заговор Поля Дюкса»[118]118
  Поль Дюкс – английский разведчик, работавший в Петрограде «под крышей» корреспондента лондонской «Таймс».


[Закрыть]. Заговорщики имели сообщников в армейских и флотских штабах и с их помощью снабжали разведывательной информацией наступавшего на Петроград генерала Юденича. При подходе его войск к Северной столице в городе должен был вспыхнуть мятеж, для организации которого было сформировано несколько отрядов.

И опять-таки заговорщикам помешали представители «трудящихся масс». В Ораниенбаумский особый отдел пришел военный моряк Д. Ф. Солоницын и рассказал, что командир морского дивизиона Б. П. Берг поручил ему провести через линию фронта неизвестного человека. Как следует расспросив моряка и убедившись в его искренности, военные контрразведчики попросили его согласиться с предложением… Затем несколько чекистов переоделись в белогвардейскую форму, организовав неподалеку от линии фронта ложный штаб. В роли начальника штаба, к которому Солоницын проводил неизвестного, выступил заместитель начальника Особого отдела. Оперативная игра удалась: полагая, что находится за линией фронта, молодой человек откровенно рассказал, что он – сын генерала Шидловского, участник контрреволюционной организации в Петрограде, и представил схемы расположения советских войск…

Стоит обратить внимание: чекисты действовали гораздо профессиональнее и изобретательнее своих, как оказалось, излишне доверчивых и простодушных противников. При этом они действительно пользовались народной поддержкой.

А что сказать про их «оппонентов»? Вспомним ленинскую формулировку, хотя написанную и по иному поводу: «Страшно далеки они от народа…» Пожалуй, именно это в конечном итоге губит любую российскую власть.

* * *

В боях 21–26 октября у Пулковских высот было остановлено продвижение белогвардейских частей на Петроград, и 26-го числа 7-я и 15-я армии Западного фронта перешли в контрнаступление. 14 ноября войска Восточного фронта заняли Омск – место недавнего расположения так называемого Временного Всероссийского правительства; в первой половине декабря войска Южного фронта освободили Белгород, Полтаву и Харьков, а 16 декабря – Киев. 27-го против Колчака восстал Иркутск, который считался столицей Восточной Сибири.

К исходу 1919 года Красная армия фактически разбила войска Колчака, Деникина и Юденича, освободив территорию с населением в 50 миллионов человек. Ну а в начале следующего 1920 года Англия, Франция и Италия поспешили отменить блокаду Советской России. Судьба недавних союзников их вряд ли теперь волновала. «Vae victis»[119]119
  «Горе побежденным» (лат.).


[Закрыть] – как говорили древние.

Недолгий последующий отрезок времени вошел в историю под названием «мирной передышки» – у советской власти появилась возможность хоть как-то преодолеть неимоверную разруху, которую переживала страна, облегчить исключительно тяжелое экономическое положение народа. Часть вооруженных сил сразу же была переведена на «трудовой фронт»: уже в начале года шесть армий – примерно треть от общего состава входивших в состав РККА – были преобразованы в трудовые, подчиненные РВСР и Совету рабочей и крестьянской обороны. Особые отделы в этих армиях сохранялись.

Это сейчас забыто, но именно тогда, 17 января 1920 года, ВЦИК и СНК «в связи с разгромом основных сил контрреволюции» постановили «отменить смертную казнь (расстрел) как высшую меру наказания». Впрочем, как оказалось, ненадолго: «отмена отмены» особенно не афишировалась, но уже в «Положении о революционных военных трибуналах», опубликованном 4 мая, говорится, что «революционным военным трибуналам предоставляется ничем не ограниченное право определения меры репрессии», а в «Примечании 1» «расстрел» без всяких оговорок значится в числе наказаний, налагаемых по приговорам трибунала…

22—25 декабря 1919 года прошел 1-й Всероссийский съезд особых отделов фронтов и армий. В его резолюции было указано, что победы на фронтах не должны повлечь ослабление борьбы с попытками контрреволюции проникнуть в РККА и что военные контрразведчики обязаны оказывать всемерную помощь командованию в повышении боеготовности войск. Возрастание численности личного состава Красной армии к началу 1920 года до трех миллионов потребовало увеличения количества особых отделов. В связи с тем, что для их комплектования не хватало руководящего и оперативного состава, съезд обратился в ЦК РКП(б) с просьбой направить на работу в органы военной контрразведки партийные кадры – эта просьба была удовлетворена.

Кстати, такую форму организационной работы, как съезды особых отделов, предложил назначенный в ноябре 1919 года на должность управляющего делами ОО ВЧК Г. Г. Ягода.

Ягода Генрих Григорьевич (1891–1938). Ученик аптекаря, в 1907 году вошел в нелегальную молодежную группу анархистов-коммунистов; участник мировой войны – ефрейтор. В 1918–1919 годах – управляющий делами и заместитель председателя Высшей военной инспекции РККА. С октября 1919 года – управляющий делами Особого отдела ВЧК, член Коллегии ВЧК; с сентября 1923 года – член Коллегии и 2-й заместитель председателя ОГПУ, одновременно – заместитель начальника Секретно-оперативного управления и начальник Особого отдела ОГПУ. С июля 1934-го по сентябрь 1936 года – нарком внутренних дел СССР. В марте 1937 года арестован по обвинению в причастности к «антисоветскому правотроцкистскому блоку», в руководстве антисоветским заговором в НКВД и террористической деятельности. Расстрелян в марте 1938 года.

Из последнего слова Г. Г. Ягоды на процессе по делу «Антисоветского “правотроцкистского блока”»:

«Я хочу рассказать советскому суду, советскому народу о том, как человек, пробывший 30 лет в партии, много работавший, свихнулся, пал и очутился в рядах шпионов и провокаторов.

Опозоренный, повергнутый в прах, уходя из жизни, я хочу рассказать мой печальный, трагический путь, который послужил бы уроком для всех тех, кто не до конца предан делу партии Ленина – Сталина. Я тоже начал с колебаний…»

Эти признания прозвучали на открытом процессе, в присутствии публики, когда было ясно, что бояться и терять уже нечего. Почему же тогда никто не закричал о своей невиновности – если это было именно так?

«По его же инициативе в декабре был подписан приказ о новой организационной структуре теперь уже Управления Особого отдела ВЧК, которое состояло из административно-организационного, информационного, агентурного, следственного и регистрационного отделений, секретного отдела и оперативной части. Изданная в декабре “Инструкция Особого отдела ВЧК особым отделам фронтов и армий” трактовала особые отделы как военную организацию с централизованным управлением, непосредственно подчиненную ВЧК, а в оперативном отношении, в пределах даваемых заданий и контроля за их выполнением, – РВСР. К числу задач особых отделов относились борьба с контрреволюцией в войсках и учреждениях РККА, раскрытие, предупреждение и пресечение работы “шпионских организаций как осведомительного, так и вредительского характера, постановка закордонной работы с целью выявления контрреволюционных организаций, посылки шпионов на территорию Республики”»[120]120
  Военная контрразведка. История, события, люди. Кн. 1. С. 54–55.


[Закрыть].

Подводя некий промежуточный итог на тот период, можно сказать, что Особый отдел ВЧК сумел наладить широкую и в целом эффективную контрразведывательную деятельность. К тому же тогда в его ведение перешла и внешняя разведка: за границу бежали сотни тысяч офицеров, казаков, солдат, Советскую Россию покинула значительная часть политических деятелей, интеллигенции, буржуазии и чиновничества – эмиграция достигла от полутора до двух миллионов человек. За границей создавались антисоветские центры, воинские белогвардейские формирования. С учетом этого в апреле 1920 года внутри Особого отдела ВЧК был создан Иностранный отдел – для ведения разведывательной работы. Иностранные отделы были созданы также при особых отделах фронтов, армий и флотов, а также губернских ЧК.

Но уже 20 декабря того же года Дзержинский подписал приказ № 169, в котором, в частности, говорилось:

«1. Иностранный отдел Особого отдела ВЧК расформировать и организовать Иностранный отдел ВЧК.

2. Всех сотрудников, инвентарь и дела Иностранного отдела ОО ВЧК передать в распоряжение Иностранного отдела ВЧК…»[121]121
  Антонов В. С., Прокофьев В. И. Служба внешней разведки России: памятные даты. М., 2004. С. 142.


[Закрыть]

* * *

«Мирная передышка» оказалась недолгой: бывшие союзники по Антанте, сами не желая вновь связываться с большевиками, постарались науськать на них Польшу – извечного нашего «оппонента» и недоброжелателя. Не воспользоваться временным ослаблением России поляки просто не могли, тем более что государства Антанты оказывали им реальную помощь. Франция предоставляла Польше долгосрочный кредит на сумму свыше миллиарда франков, большое количество боевой техники и вооружения, США – кредит в 159,6 миллиона долларов, 200 бронемашин и 300 самолетов, Великобритания – 58 тысяч винтовок и 58 миллионов патронов (по тысяче на винтовку!) и авиационное оборудование…

Польская агрессия была ожидаема, к ее отражению готовились. 7 апреля 1920 года Дзержинский издал приказ об усилении аппаратов армейских особых отделов. При этом особые отделы ряда губернских ЧК расформировывались или сокращались, а их сотрудники назначались в особые отделы фронтов и армий.

Двадцать пятого апреля польская армия начала наступление на фронте от Припяти до Днестра. Историки назовут это «третьим объединенным походом Антанты» против Советской республики. Тут же активизировалось антисоветское подполье – особенно в западных районах страны и на Украине. В ряде циркулярных писем и приказов ВЧК потребовала как можно быстрее освободить тыл действующей армии от враждебных элементов, а Совет труда и обороны принял решение, согласно которому все те, кто без надлежащего разрешения Наркоминдела и Особого отдела ВЧК пытался перейти через границу, рассматривались как иностранные шпионы и несли ответ по законам военного времени.

В Декрете ВЦИК и СТО от 28 мая указывалось:

«Ввиду усиливающейся работы агентов польской шляхты в тылу Красной армии, в центре страны, ввиду ряда поджогов, взрывов, а также всех видов саботажа Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет и Совет Труда и Обороны считают необходимым придать военному положению самый решительный и непреклонный характер».

Нет сомнения, что нижеследующий пункт этого декрета имел к особым отделам самое непосредственное отношение: «Всероссийской Чрезвычайной Комиссии и тем ее органам, которые на это будут специально уполномочены… предоставляются права военных революционных трибуналов в отношении всех преступлений, направленных против военной безопасности республики (взрывы, поджоги, измена, шпионаж, спекуляция военным имуществом, преступное нерадение при охране военных складов и других военных мероприятий)»[122]122
  Из истории ВЧК. 1917–1921 гг. Сборник документов. С. 395–396.


[Закрыть].

На Польский фронт были направлены лучшие партийные силы, в том числе руководящие и рядовые сотрудники ВЧК. Специальные оперативно-чекистские группы, созданные Особым отделом ВЧК, возглавили в качестве особоуполномоченных ВЧК такие известные ее сотрудники, как А. Х. Артузов, Р. А. Пиляр, Я. С. Агранов и другие.

Артузов (Фраучи) Артур Христианович (1891–1937). Окончил Петербургский политехнический институт императора Петра Великого. С января 1919 года – на ответственных должностях в Особом отделе ВЧК. Начальник Иностранного отдела и член коллегии ОГПУ СССР в 1931–1935 годах. С мая 1934 года одновременно заместитель начальника IV (разведывательного) Управления Штаба РККА. Корпусной комиссар. Арестован и расстрелян в 1937 году.

Свидетельство современника:

«Артузова я очень уважаю… Он всегда был очень дисциплинированным, законопослушным человеком. Для него ЦК партии – это всё! И он считал, что действовать так организованно, выступать против руководства – это ненормально».

Борис Иванович Гудзь,

сотрудник ВЧК – ОГПУ – НКВД

Агранов Яков Саулович (1893–1938). Родился в семье лавочника; окончил четыре класса городского училища. В 1915 году вступил в РСДРП. В 1917 году – секретарь Полесского обкома РСДРП, в 1918-м – секретарь Совета народных комиссаров РСФСР. С мая 1919 года – особоуполномоченный Особого отдела ВЧК; с 1921 года – секретарь Малого Совнаркома и особоуполномоченный секретно-оперативного управления ВЧК. С июля 1934 года – первый заместитель наркома внутренних дел СССР; с декабря 1936 года – начальник ГУГБ НКВД СССР. Комиссар государственной безопасности 1-го ранга. 15 апреля 1937 года понижен в должности до заместителя наркома внутренних дел – начальника 4-го отдела ГУГБ НКВД СССР; с 17 мая 1937 года – начальник Управления НКВД Саратовской области. Арестован 20 июля 1937 года; расстрелян 1 августа 1938 года.

Свидетельство современника:

«При Дзержинском состоял, а у Сталина дошел до высших чекистских постов кровавейший следователь ВЧК Яков Агранов, не связанный с Россией выходец из царства Польского, ставший палачом русской интеллигенции. Он убил многих известных общественных деятелей и замечательных русских ученых…»

Роман Борисович Гуль, писатель

«Двадцать шестого мая Сталин был назначен членом Реввоенсовета Юго-Западного фронта (командующий А. И. Егоров). Для очищения тыла от многочисленных бандформирований председатель ВЧК Дзержинский назначается начальником тыла фронта, с ним прибыло 1400 чекистов и бойцов войск внутренней охраны. Повторялось сотрудничество Сталина и Дзержинского, как на Восточном фронте в начале 1919 года»[123]123
  Рыбас С. Ю. Сталин. С. 152.


[Закрыть].

Военные контрразведчики Западного фронта совместно с работниками местных ЧК смогли достаточно быстро очистить прифронтовую полосу от контрреволюционного и националистического подполья. Сокрушительный удар был нанесен по шпионско-диверсионным группам «Польской организации войсковой» (ПОВ), созданной агентурой Пилсудского для проведения подрывной деятельности в частях и тылу войск Красной армии. В Киеве чекисты арестовали около двухсот человек, среди них 30 руководящих работников ПОВ, были изъяты шпионские материалы о дислокации частей Красной армии. В Одессе была ликвидирована организация ПОВ, в которую входило более ста человек – они имели связи с бароном П. Н. Врангелем и Румынией. Филиалы организации были выявлены в Харькове, Житомире, Минске, Смоленске и других городах.

«В начале двадцатого года в оперативных документах ВЧК замелькала фамилия некоего Игнатия Добржинского, фигурировавшего под псевдонимом “Сверщ” (“Сверчок”). После ареста некоторых агентов польской разведки стало ясно, что в Москве действует крупная, хорошо законспирированная резидентура 2-го отдела генштаба польской армии. Но под какой “крышей” скрывается “Сверщ”, в то время установить не удалось, а предпринятый активный розыск тогда результатов не дал. И вот удача – в Орше оперативным путем удалось выйти на курьера московской резидентуры Марию Пиотух. Руководитель операции Артур Христианович Артузов, в ту пору особоуполномоченный Особого отдела ВЧК, распорядился установить за ней наблюдение, и вскоре ему стал известен адрес явочной квартиры польских разведчиков в Москве. Задержанные на ней агенты дали новую ниточку для поиска. На одной из квартир в Москве “Сверщ” был обнаружен, но успел убежать через окно…»[124]124
  Лубянка. Из истории отечественной контрразведки. С. 175–176.


[Закрыть]

Сосновский (Добржинский) Игнатий Игнатьевич (1897–1937). С 1918 года – подпоручик 2-го отдела (разведка) Генштаба Польской армии, резидент польской разведки в Советской России. В июне 1920 года арестован и в августе согласился работать на ВЧК – был зачислен в штат. С 8 января 1934 года – заместитель начальника Особого отдела ОГПУ СССР (ГУГБ НКВД), с января 1935 года – первый заместитель начальника Управления НКВД Саратовского края; комиссар государственной безопасности 3-го ранга. Арестован в ноябре 1936 года, в ноябре 1937-го – расстрелян.

Свидетельство современника:

«От показаний Сосновского зависела судьба военной польской разведки во время войны 1920 года. И я добился показаний. Причем помогли не угрозы (они не действовали), а сила аргументов Ленинской партии. Дзержинский разрешил обещать Сосновскому – не стрелять идейных пилсудчиков из его людей, а выпустить в Польшу под честное слово – не заниматься больше шпионажем против нас. На этом условии Сосновский дал свои показания. Мы сыграли на его революционном романтизме и сняли польскую сеть. Обещание приказано было выполнить».

Артур Христианович Артузов,

начальник Иностранного отдела ОГПУ СССР

В конце июня Добржинский все-таки был задержан сотрудниками Особого отдела ВЧК; оказалось, что он служил в Москве, политруком на курсах броневых частей. При обыске на его квартире оперативники обратили внимание на документы, из которых следовало, что арестованный является членом Польской партии социалистов, читает марксистскую литературу и даже ходит на митинги большевистских руководителей в Москве.

Несмотря на то что на первых допросах Добржинский наотрез отказывался давать показания, Артузов терпеливо и настойчиво переубеждал его, стремясь доказать свою правоту вескими и неоспоримыми аргументами. Так продолжалось несколько дней, пока, наконец, Добржинский не стал отвечать на некоторые вопросы, а потом постепенно «разговорился»… Он критиковал взгляды и позицию маршала Пилсудского и положительно отзывался о действиях советского правительства. Учитывая это, руководство ВЧК решило убедить его в необходимости перехода на сторону большевиков.

«Артузов приложил немало усилий, чтобы Добржинский принял решение прекратить деятельность резидентуры. При этом он выдвинул принципиальное условие: людей, работавших на его резидентуру по идейным соображениям – задержанных или остававшихся на свободе, – не репрессировать. После согласия на сотрудничество Добржинский официально подтвердил, что является главным резидентом польской военной разведки в Советской России. Он высказал предположение о возможности прекращения разведывательной деятельности резидентом Петроградского отделения Виктором Стацкевичем. Под контролем сотрудников Особого отдела он организовал встречу А. Х. Артузова со Стацкевичем, в результате которой резидент по идейным мотивам согласился прекратить подрывную работу против Советской России.

Артузов включил Добржинского и Стацкевича в оперативную группу, командированную на Западный фронт для оказания помощи армейским контрразведчикам в ликвидации подпольных ячеек ПОВ, проводивших разведывательно-диверсионную работу в тылу Красной армии. В списке этой опергруппы Добржинский значился уже как сотрудник для особых поручений ОО ВЧК Сосновский. Такой псевдоним закрепился за ним на всю последующую жизнь.

По возвращении с Западного фронта Игнатий Сосновский был награжден орденом Красного Знамени и уже официально зачислен в штат ВЧК. Впоследствии он стал одним из руководителей Контрразведывательного отдела, выведенного из состава Особого отдела ГПУ. В этом подразделении под фамилией Кияковский работал и Виктор Стацкевич.

Всего же по делам польского шпионажа в 1920 году было привлечено к ответственности около полутора тысяч человек»[125]125
  Военная контрразведка. История, события, люди. Кн. 1. С. 57–58.


[Закрыть].

Успехи молодой советской военной контрразведки были налицо, и написано о них немало. Однако, о чем известно гораздо меньше, в работе спецслужб стали проявляться и старые «болезни», которые «наследственными» вряд ли назовешь – все же большевистское руководство декларировало создание своих органов государственной безопасности «на пустом месте». Но вот что писал Феликс Эдмундович Дзержинский в личном письме своему заместителю Вячеславу Рудольфовичу Менжинскому в конце июня все того же 1920 года:

«Чувствую, что с моим долгим пребыванием в Харькове между Вами (Особым отделом) и Президиумом ВЧК пробегает все более черная кошка. Этому необходимо противодействовать в интересах дела. Если бы необходимость существования ЧК сознавалась партией и рабочими так же, как необходимость, скажем, органов снабжения, тогда можно было бы позволить роскошь расчленения одного целого ВЧК на ведомственные органы. Сейчас же, в реальных условиях нашей революции, при недостатке сил, при неизбежной тенденции ведомств покрывать своих сотрудников, при необходимости сообразно потребности момента борьбы усиливать чекистскую борьбу в той или иной области ценою ослабления в другой, все наше чекистское дело надо централизовать в одном органе ВЧК. Конечно, этот орган должен быть так построен, чтобы каждый из его отделов мог проявить максимум инициативы при максимуме ответственности. В этом отношении надо в организации ВЧК кое-что подправить. У меня созревает план совершенно реорганизовать Президиум ВЧК. В том виде, как он есть, его надо упразднить. Ответственные за ВЧК должны быть председатель и его заместитель…

Вячеслав Рудольфович, Вы должны стать патриотом ВЧК как единственного боевого органа и не проводить линии обособления, а принять самому участие в укреплении ВЧК и ее органов там и тогда, где это понадобится в данный момент. Не нужны окружные особые отделы, как правило. Органы борьбы с контрреволюцией и шпионажем должны быть едины, наши отделы – это дополняющие друг друга части, необходимость применять различные подходы, ведущие в одно и то же место. Тов. Лацис приходил[126]126
  Здесь и далее – подчеркнуто в оригинале.


[Закрыть] к шпионажу, исходя из гражданской контрреволюции. Вы приходили к “Национальному центру”, исходя из шпионажа. И у Лациса тенденция: Особый отдел сделать частью Секретно-оперативного отдела, а у Вас есть тенденция стать самостоятельным органом по борьбе с контрреволюцией, организованной вообще. Эти тенденции надо перебороть. Организационно надо их изжить, сделав ответственных лиц в отделах ответственными за всю ВЧК…»[127]127
  Феликс Дзержинский. Дневники. Письма. С. 291–293.


[Закрыть]

Менжинский Вячеслав Рудольфович (1874–1934). Окончил юридический факультет Петербургского университета; в революционном движении с 1895 года – вел подпольную партийную работу в Петербурге и Ярославле. В январе – марте 1918 года – нарком финансов РСФСР, в апреле – ноябре – генеральный консул РСФСР в Берлине. С сентября 1919 года на ответственной работе в Особом отделе ВЧК. Руководитель Особого отдела с июля 1920-го по июль 1922 года. С 30 июля 1926 года – председатель ОГПУ; с апреля 1929 года практически отошел от дел по состоянию здоровья.

Свидетельство современника:

«Впечатление, какое он на меня произвел, будет точнее всего выражено, если я скажу, что он не произвел никакого впечатления. Он казался больше тенью какого-то другого человека, неосуществившегося, или неудачным эскизом ненаписанного портрета. Есть такие люди. Иногда только вкрадчивая улыбка и потаенная игра глаз свидетельствовали о том, что этого человека снедает стремление выйти из своей незначительности».

Лев Давидович Троцкий, революционный деятель

В общем, «диагноз» можно поставить следующий: стремление доказать, что деятельность именно твоей службы, твоего подразделения является наиболее важной и необходимой. Вспомним недавнюю – 1917 год – борьбу на «контрразведывательном поле»; вспомним, не вдаваясь в подробности, известное последующее соперничество между органами МВД и КГБ… Вот и здесь все тот же вопрос, кто важнее: ВЧК или достаточно автономный Особый отдел? В разной формулировке и постановке аналогичный вопрос возникал еще не раз. А ведь конфликты между спецслужбами – не свары на коммунальной кухне. В ходе таких конфликтов порой были задействованы и специальные средства, и оперативные методы. Яркое тому свидетельство – еще одно письмо Феликса Эдмундовича Вячеславу Рудольфовичу, датированное уже 25 февраля следующего года:

«Маковский[128]128
  Сотрудник Киевской ЧК.


[Закрыть] не ориентировался в дошедших до него обвинениях против Киевской губчека и не прекратил их в корне, наоборот, придает им значение. На основании присланного мне Маковским материала, опроса приехавших из Киева товарищей для меня ясна вся вздорность обвинений, основанная на бывшем между Ос. От. Киев. Воен. окр. и губчека[129]129
  Особым отделом Киевского военного округа и губернской ЧК.


[Закрыть] антагонизме.

Всякие сплетни, смещения лиц и т. п. могли на такой почве разрастаться в дела.

Ос. отдел вел агентурное наблюдение и следствие за сотрудниками ЧК. Это недопустимо. Находящийся сейчас в Москве Деницкий причастен к этому, как равно и Шнейдерман[130]130
  Сотрудники Особого отдела Киевской ЧК.


[Закрыть].

Прошу до моего приезда в Москву и разбора их дела никуда из Москвы не присылать.

Кроме того, прошу дать циркулярное разъяснение всем ос. [обым] отд. [елам], что они не имеют права заводить агентурные дела против чекистов без согласия председателя ЧК, а равно и против более или менее ответственных коммунистов без согласия парткома. В случае если возникают серьезные подозрения, о которых по местным условиям нельзя доложить предчека и парткому, – дело препровождать в Центр для дальнейшего направления.

Кроме того, считал бы полезным запретить ос. [обым] отд. [елам] заводить дела и производить аресты по делам, им не подведомственным»[131]131
  Феликс Дзержинский. Дневники. Письма. С. 313.


[Закрыть].

А вот – докладная руководителя Псковской губернской ЧК, написанная 18 марта 1920 года: «Сплошь и рядом ГубЧК, проводя операцию, наталкивается на конспиративные квартиры Особотдела [Особого отдела охраны границ Республики] и наоборот, в результате скандал… В деле установления бандитов и их пособников получаем Ваш приказ взять заложников… Особотдел получает такой же приказ, то же происходит и по выселениям помещиков из погранполосы… Особотдел… старается иметь своих осведомителей даже в самой ГубЧК с целью подкопаться к псковским верхам…[132]132
  Седунов А. В. Отвечая на угрозы из-за кордона. «Прибалтийский фактор» в деятельности ВЧК – ОГПУ в приграничных районах Северо-Запада России в 1918–1940 гг. // Труды Общества изучения истории отечественных спецслужб. М., 2006. Т. 2. С. 70.


[Закрыть]