Текст книги "Военные контрразведчики"

Поэтому в июне – июле по инициативе политических комиссаров (а не «сверху», как это обычно бывает!) на Восточном фронте начали создаваться армейские чрезвычайные комиссии, сформированные заново или на базе местных ЧК. Чрезвычайные комиссии, как известно, имели гораздо более широкие полномочия – и в первую очередь карательные, – по сравнению с Военным контролем или Регистрационной службой.

Недаром в «объявлении» (интересное название!), опубликованном 23 февраля 1918 года в «Известиях ЦИК», было указано без всяких экивоков:

«Всероссийская Чрезвычайная Комиссия, основываясь на постановлении Совета Народных Комиссаров, не видит других мер борьбы с контрреволюционерами, шпионами, спекулянтами, громилами, хулиганами, саботажниками и прочими паразитами, кроме беспощадного уничтожения на месте преступления…»[87]87
  Из истории ВЧК. 1917–1921 гг. Сборник документов. С. 96.


[Закрыть]

Армейские ЧК имели все права карательного органа, вплоть до применения высшей меры наказания – решение об этом принималось большинством голосов членов комиссии. Ну а раз это была ЧК, а не просто «военная контрразведка» в любом из ее прежних вариантов, то наряду с борьбой со шпионажем и контрреволюцией военные чекисты выявляли и пресекали воинские преступления, оказывая помощь командованию в укреплении боеспособности частей и соединений. Заметим, что подобная практика, не в столь, разумеется, жесткой форме, без «беспощадного уничтожения на месте», прошла через всю историю советской военной контрразведки, что, в принципе, особо не подчеркивалось. В настоящее же время органы обеспечения безопасности в войсках вообще являются наиболее эффективной структурой в борьбе с преступностью в вооруженных силах…

А далее, совершенно логично, Совнарком образовал Чрезвычайную комиссию по борьбе с контрреволюцией на Чехословацком (Восточном внутреннем) фронте – таким образом, впервые, говоря современным языком, была выстроена «вертикаль», при которой задачи по контрразведывательному обеспечению войск на всех уровнях решались чекистами. Во главе этой ЧК был поставлен член коллегии ВЧК, один из организаторов Красной гвардии в Петрограде Мартын Иванович Лацис.

Лацис Мартын Иванович (Судрабс Ян Фридрихович) (1888–1938). Учитель в реальном училище; в 1905 году вступил в социал-демократическую партию Латышского края. В 1917 году – один из организаторов Красной гвардии Петрограда; член Выборгского районного штаба по подготовке восстания, член Петроградского военно-революционного комитета (ВРК) и руководитель Бюро комиссаров ВРК. С 20 мая 1918 года – член Коллегии ВЧК, возглавил отдел ВЧК по борьбе с контрреволюцией. Вместе с Дзержинским и Александровичем входил в первую «тройку». В июле 1918 года вместе с И. И. Вацетисом руководил подавлением левоэсеровского мятежа в Москве. В июле – ноябре 1918 года – председатель ЧК и Военного трибунала 5-й армии Восточного фронта; в 1919–1921 годах – председатель Всеукраинской ЧК. В 1922 году перешел на руководящую работу в хозяйственные органы, был на партийной и научной работе. С 1932 года – директор Московского института народного хозяйства. Арестован в ноябре 1937 года; расстрелян 20 марта 1938 года.

Точка зрения М. И. Лациса:

«Мы не ведем войны против отдельных лиц. Мы истребляем буржуазию как класс. Не ищите на следствии материалов и доказательств того, что обвиняемый действовал делом или словом против советской власти. Первый вопрос, который мы должны ему предложить, – к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, воспитания, образования или профессии. Эти вопросы и должны определить судьбу обвиняемого. В этом – смысл и сущность красного террора».

Шестнадцатого июля председатель Совнаркома Ленин подписал постановление СНК:

«Для успешной борьбы с возрастающей контрреволюцией на Восточном внутреннем фронте, в связи с чехословацким выступлением, Совет Народных Комиссаров поручает Лацису организовать при Совете Народных Комиссаров Чрезвычайную комиссию по борьбе с контрреволюцией на чехословацком фронте.

Все комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем при Советах прифронтовой полосы подчиняются непосредственно ей»[88]88
  Из истории ВЧК. 1917–1921 гг. Сборник документов. С. 158.


[Закрыть].

Новообразованный орган назывался также «Прифронтовой ЧК», потому как основной его задачей были объединение и координация деятельности чрезвычайных комиссий прифронтовой полосы. В скором времени «вертикаль» получила свое очередное логическое продолжение. 29 июля, для «повышения эффективности деятельности фронтовых и армейских чрезвычайных комиссий», в центральном аппарате ВЧК при Отделе борьбы с контрреволюцией, которым ранее руководил Лацис, был создан военный подотдел, реорганизованный в декабре в военный отдел. Одновременно по инициативе реввоенсоветов и политотделов непосредственно в армиях Восточного фронта – их было пять, они получили соответствующие номера, именуясь «советскими армиями», – начали создаваться свои «чрезвычайные комиссии по борьбе с контрреволюцией».

Лацис был введен в состав РВС фронта. Разобравшись в делах, он пришел к выводу, что армейские ЧК и подразделения Главного правления контрразведки нередко занимаются одним и тем же, дублируя друг друга, и поставил вопрос о необходимости «разделения труда». Понять, как будет осуществляться подобное «разделение», можно, если знать «кредо» Мартына Ивановича:

«Больше всего его удивляло и вызывало негодование использование бывших офицеров в системе секретных служб. Высокопоставленный чекист доверял исключительно своим соратникам по большевистской партии, членом которой состоял с 1905 года. Он даже имел определенные трения со своим близким товарищем Дзержинским, когда последний не поддержал его настойчивые требования об удалении из ВЧК левых эсеров после известной дискуссии о заключении Брестского мира.

Лацис однолинейно воспринимал слова, сказанные В. И. Лениным на митинге-концерте сотрудников ВЧК, что верность – главное качество чекиста. Верность трактовалась им как членство в партии, будто это гарантировало от предательства. Все впоследствии опубликованные его книги и статьи пронизаны данной идеей»[89]89
  Зданович А. А. Указ. соч. С. 188–189.


[Закрыть].

Как видно, прецеденты руководителей контрразведки Восточного фронта большевиков М. А. Фаермана и М. Ф. Алтухова Лацисом в расчет не брались…

В соответствии с «Положением-инструкцией армейским чрезвычайкомам по борьбе с контрреволюцией на Чехословацком фронте», им подписанной, задачей армейских ЧК являлась борьба «с контрреволюцией во всех ее проявлениях, шпионажем, пьянством, преступлениями по должности и т. п. в армейской среде»; на них также возлагалась охрана военных и политических руководителей фронта, армии. Комиссия имела два отделения: по борьбе с контрреволюцией и по борьбе с преступлениями по должности. Фронтовая Чрезвычайная комиссия руководила ЧК армий, которые организовывались при политотделах. Политотделы не только осуществляли контроль за деятельностью комиссий, но также определяли их штат и оклады сотрудников… Принцип «двойного подчинения» или политического контроля для военной контрразведки будет применяться еще не раз.

«Во второй части “Положения” были изложены направления и методы работы армейских ЧК. Чекистам предписывалось вести “строгий постоянный надзор” за “различными специалистами из непролетарских рядов”, работавшими в штабах, в военных и гражданских учреждениях. Предлагалось организовать в учреждениях “надежную сеть наблюдателей”, которые должны работать “систематически, планомерно и согласованно”. Армейские ЧК должны были поддерживать тесную связь с политотделами, партийными ячейками в частях с целью получения информации о положении дел, настроении личного состава и т. п. В случае возникновения в какой-либо воинской части контрреволюционного выступления, саботажа в крупных размерах работники ЧК обязаны были проводить расследование и принимать соответствующие меры.

“Положение-инструкция” также определяла порядок взаимоотношений армейских и местных ЧК. Кстати, свое руководящее отношение к армейским ЧК “Прифронтовая ЧК” обозначила лишь принятием данного документа – основной ее задачей было руководство местными ЧК прифронтовой полосы»[90]90
  Военная контрразведка. История, события, люди. Кн. 1. С. 43.


[Закрыть].

Работа «прифронтовой ЧК» принесла реальные результаты, поэтому фронтовые и армейские ЧК – с задачей борьбы с контрреволюцией и шпионажем в частях действующей армии и в прифронтовой полосе – вскоре были созданы и на других фронтах окруженной «огненным кольцом» республики.

* * *

Второго сентября ВЦИК объявил страну «военным лагерем» и учредил Революционный военный совет Республики (РВСР). Как говорилось в соответствующем постановлении, «Все силы и средства Социалистической Республики ставятся в распоряжение священного дела вооруженной борьбы против насильников»[91]91
  Правда. 1918. 4 сентября.


[Закрыть].

На насилие новая власть отвечала именно насилием. 30 августа в Москве было совершено покушение на Ленина, а в Петрограде убит председатель ПетроЧК Урицкий. 2 сентября на заседании ВЦИКа пятого созыва было принято постановление, завершавшееся торжественным обещанием: «На белый террор врагов рабоче-крестьянской власти рабочие и крестьяне ответят массовым красным террором против буржуазии и ее агентов»[92]92
  Из истории ВЧК. 1917–1921 гг. Сборник документов. С. 180.


[Закрыть]. Нет смысла уточнять, что решение «практических задач» по «красному террору» Совнарком поручал ВЧК.

Превращение страны в «военный лагерь» вновь поставило на повестку дня вопрос централизации военной контрразведки. Естественно, при этом следовало определить, какой из существующих контрразведывательных органов должен стать ведущим и объединяющим остальных. Реальными возможностями для этого располагало лишь отделение ВК Оперода. В начале сентября его руководители С. И. Аралов и М. Г. Тракман направили в РВСР проекты «Декрета о борьбе со шпионажем и о правах и обязанностях работников Военного контроля» и «Положения о военной контрразведке». В соответствии с ними отделение ВК брало на себя все руководство контрразведкой, в его подчинение переходили бы также управления военного почтово-телеграфного контроля и военно-цензурного отделения. При этом оговаривалось, что «никакие иные учреждения не вправе вести военную контрразведку на территории Советской республики». Кажется, вопрос решался наиболее логичным и, можно сказать, безболезненным путем.

Тем временем в ходе военной реформы, о сути которой расскажем ниже, упраздняемый штаб ВВС переформировывался в Полевой штаб Реввоенсовета Республики. Точнее, он просто «менял вывеску», потому как главные задачи оставались все те же, и даже в «классовом государстве» они должны были решаться теми же проверенными средствами, а добавление или ликвидация очередных комиссаров вряд ли имели большое влияние на планирование боевых операций… Так что штаты штаба РВС практически не отличались от штатов штаба ВВС. Следуя вполне понятной логике, бывший генерал-майор Н. И. Раттэль, исполнявший должность военного руководителя ВВС, а затем ставший начальником Полевого штаба РВСР, издал 15 сентября приказ, по которому функции должностных лиц нового штаба должны были исполняться прежним личным составом. Таким образом, головным контрразведывательным учреждением всей РККА вдруг стало Регистрационное отделение бывшего штаба ВВС во главе с Н. Н. Брандтом – как помним, в составе двадцати четырех человек.

Однако это был всего лишь очередной эпизод…

«ВЦИК издал 30 сентября положение о Революционном военном совете Республики как высшем и коллективном органе управления Красной армией и флотом. Все военные учреждения подчинялись Реввоенсовету и должны были работать по его заданиям. В связи с централизацией руководства советскими вооруженными силами в руках Реввоенсовета Высший военный совет… был упразднен. Вместе с созданием Реввоенсовета Республики была учреждена должность главнокомандующего всеми вооруженными силами. Главнокомандующий возглавлял все сухопутные и морские вооруженные силы страны, входившие в состав действующей армии. Он был подотчетен Реввоенсовету Республики; все приказы главкома должны были скрепляться подписью члена Реввоенсовета.

В этот же период была принята единая структура управления войсками фронтов и армий»[93]93
  История Гражданской войны в СССР. Т. 3. С. 224–225.


[Закрыть].

Отныне вся полнота военной власти в стране принадлежала коллективному органу – РВСР. По тому же принципу строилось управление фронтов и армий: во главе каждого из них ставился соответствующий реввоенсовет, состоявший из командира и двух политических комиссаров.

Главнокомандующим Вооруженными силами Республики стал бывший полковник Иоаким Иоакимович Вацетис, «политическими комиссарами» – Лев Давидович Троцкий и Эфраим Маркович Склянский.

Новые изменения неизбежно должны были произойти и в контрразведывательных структурах.

Второго октября на заседании РВСР было принято решение о необходимости объединения военно-политического отделения Оперода с организованным 8 апреля 1918 года Всероссийским бюро военных комиссаров (ВБВК), занимавшимся в Наркомате по военным делам согласованием и объединением деятельности военных комиссаров. Таким путем создавалось Управление РВСР для руководства всей агентурной разведкой и контрразведкой Красной армии. Контрразведка ВГШ и Регистрационное отделение бывшего штаба ВВС свое существование прекращали. Им предписывалось передать все дела и материалы отделу ВК Управления РВСР.

Третьего октября члены РВС Республики утвердил «Положение о военной контрразведке» и смету расходов всех органов военной контрразведки на три оставшихся месяца 1918 года. Но…

Всероссийское бюро военных комиссаров изначально выполняло функции руководства партийно-политическим аппаратом вооруженных сил. «Военные комиссары являются блюстителями тесной и нерушимой внутренней связи Красной армии с рабочим и крестьянским режимом в целом. На посты военных комиссаров, которым поручается судьба армии, должны ставиться лишь безупречные революционеры, стойкие бойцы за дело пролетариата и деревенской бедноты»[94]94
  Съезды Советов Всероссийские и Союза ССР в постановлениях и резолюциях. М., 1935. С. 75.


[Закрыть], – говорилось в постановлении V Всероссийского съезда Советов, который в июле 1918 года одобрил решение о введении в армии института военных комиссаров. ЦК РКП(б) счел его фактическую ликвидацию преждевременной, так что 9 октября РВСР признал необходимым не только сохранить, но и расширить функции ВБВК – и вернулся к вопросу об Опероде.

Четырнадцатого октября был подписан приказ № 94, в соответствии с которым разведка и контрразведка сосредоточивались в вышеупомянутом Полевом штабе РВСР, куда предписывалось передать «все материалы и документы по ведению разведки и военного контроля контрразведки». 21 октября было утверждено «Положение о Военном контроле» – по контрразведке. Затем 5 ноября в Полевом штабе было создано Регистрационное управление (Региструп), состоявшее из агентурного отдела – разведки, Военного контроля – контрразведки, а также курсов разведки и ВК. Вскоре оно перешло в непосредственное подчинение Реввоенсовету. Руководителем Региструпа был назначен комиссар Полевого штаба, бывший штабс-капитан С. И. Аралов, кстати, член РКП(б) всего лишь с 1918 года.

Так завершился двухмесячный поиск места военной контрразведки в системе центральных органов РККА. Руководство ею доверялось не военным специалистам, а политическим работникам армии.

* * *

Между тем для существования данной военной контрразведке было отведено всего полтора месяца. Прошли они, можно сказать, весьма активно и насыщенно: люди создавали новую службу, вели оперативную работу, при этом не зная, что сами они обречены. Поэтому в ноябре – первой половине декабря проводилась интенсивная работа по созданию единой системы, однородной по структуре, с общими для всех правовыми и нормативными актами.

Еще 31 октября Аралов и Тракман направили окружным военным комиссарам циркулярное письмо, объясняя, что окружные отделы подчиняются отделу Военного контроля, выполняют его указания, но работают в тесном контакте с оперотделом штаба округа, а также выполняют задания военного комиссариата. Соответственно, все то же «двойное подчинение», или политический контроль…

В конце ноября ОВК Региструпа РВСР утвердил «Правила регистрации для военно-контрольных органов», взяв за основу аналогичные «Правила» контрразведки Временного правительства и не слишком от них отступая. Зато в «форме № 5», с помощью которой осуществлялся учет контрразведчиков и лиц, предлагавших свои услуги контрразведке, была введена графа о партийности и оставлялось место в анкете для заполнения характеризующих данных.

В ноябре – декабре была разработана «Инструкция для обысков и арестов, производимых органами Военного контроля по делам о шпионаже». Она опять-таки не имела ничего принципиально нового по сравнению с постановлением Временного правительства «О правах и обязанностях чинов контрразведывательной службы по производству расследований», но предусматривала тесное взаимодействие с милицией и обязательное присутствие при обыске представителя милиции, так же как и понятых.

Первого декабря последовало дополнение к данной инструкции – разъяснялось, что арестованные лица направляются «по принадлежности»: контрреволюционеры – в ЧК, шпионы – в контрразведку.

В первой половине декабря на места были разосланы штаты контрразведывательных органов, составленные применительно для центрального органа, для отделов Военного контроля при окружных военных комиссариатах и реввоенсоветов фронтов, для отделений Военного контроля при губернских комиссариатах и реввоенсоветах армий, для пунктов ВК при уездных военных комиссариатах и военных советах корпусов и дивизий.

Таким образом, в РККА образовывалась централизованная контрразведывательная система – единая в организационном отношении и по направлениям и методам борьбы со шпионажем. К концу ноября 1918 года органы Военного контроля существовали практически во всех военных округах и на трех фронтах. Каждый окружной отдел создавал на местах отделения и пункты ВК, армии имели свои военно-контрольные отделения и пункты.

Между тем за время Гражданской войны советское правительство так и не приняло специального закона об ответственности за государственную измену и шпионаж, «сваливая» неприятельскую агентуру в «общую кучу» криминального элемента. Вспомним 8-й пункт Декрета «Социалистическое Отечество в опасности!», гласящий: «Неприятельские агенты, спекулянты, громилы, хулиганы, контрреволюционные агитаторы, германские шпионы расстреливаются на месте преступления». Кто думал, что «места преступлений» у «громилы» и у «германского шпиона» весьма различны! Однако отсутствовала даже сама юридическая интерпретация понятия «шпионаж», а без того не было никакой возможности принять декрет – или нечто в этом роде, на государственном уровне, – о контрразведывательной службе, правах и обязанностях ее сотрудников…

* * *

«Создание централизованной системы военной контрразведки сказалось на результатах борьбы со шпионажем. Отдел ВК Региструпа РВСР, став головным учреждением, продолжал вести оперативную работу: составлял информационные сводки, обеспечивал в контрразведывательном отношении центральные военные учреждения, засылал агентуру в занятые белогвардейскими войсками районы, выполнял задания РВСР. Так, в процессе его комплектования была проведена тщательная проверка личного состава Полевого штаба. Аралов, как его комиссар, неоднократно получал от ВК сведения о “сомнительном поведении” некоторых штабных работников. Благодаря агенту ВК была разоблачена изменническая деятельность сотрудниц Голубович и Троицкой, передававших белым секретные данные и документы. Сотрудники ВК регулярно информировали Аралова об оперативной обстановке в Серпухове, где размещался Полевой штаб, предупреждали о возможных каналах утечки секретных сведений.

Информация, полученная отделом ВК с помощью агентуры, направленной в районы белогвардейских формирований, использовалась Наркоматом по иностранным делам для наблюдения за политикой германской военщины на оккупированной территории Украины, Закавказья и России. Помощью отдела пользовались коммунисты, направляемые ЦК РКП(б) для нелегальной работы»[95]95
  Военная контрразведка. История, события, люди. Кн. 1. С. 45.


[Закрыть].

Разумеется, разного рода «условности», касавшиеся работы исключительно по «внешнему противнику», были отброшены напрочь. Военные контрразведчики, в частности, занялись сбором сведений об офицерах-перебежчиках и их ближайших родственниках: в ОВК находился весь учетный материал на бывших офицеров, служивших в Красной армии. Руководство отдела направило директиву комиссарам и начальникам штабов округов и фронтов с требованием провести перерегистрацию всех военспецов, находящихся в рядах РККА, с указанием адресов их родственников. На отделы ВК возлагалась обязанность арестовывать членов семей бывших офицеров в случае их измены.

С августа по декабрь 1918 года в следственном отделении ВК РВСР в производстве находилось 42 крупных дела по шпионажу, измене и воинским преступлениям. В их числе – «Дело об организации правоэсеровского шпионажа и группировки белогвардейских сил», по которому было арестовано более пятидесяти человек. Как установили контрразведчики Региструпа, раскрытые ими летом 1918 года заговоры в 3-й и 4-й армиях Восточного фронта были частью разветвленного плана, разработанного Саратовским центром. Заговорщики имели сообщников в Москве, Петрограде, Нижнем Новгороде и Перми. К концу года организация была раскрыта, ее участники предстали перед Ревтрибуналом Республики.

Значительную работу по контрразведывательному обеспечению Красной армии осуществили фронтовые и армейские ЧК, а также территориальные чекистские органы. Была разоблачена группировка военспецов в штабе Северо-Кавказского военного округа, готовившая сдачу Царицына, пресечена деятельность шпионской группы в штабе Южного фронта, раскрыт заговор в штабе Ярославского военного округа.

«В конце сентября Чрезвычайная комиссия Западной области получила сведения о существовании в Смоленске контрреволюционной организации, занимавшейся вербовкой и отправкой белогвардейцев в “Южную армию”[96]96
  Так называемая «Южная армия», сформированная немцами в Воронежской губернии, так же как и «Северная армия» в Псковской губернии, должна была заменить в оккупированных областях германские войска и помешать восстановлению здесь советской власти.


[Закрыть]. После тщательных розысков чекистам удалось напасть на след преступной организации и арестовать главаря ее – генерала Дормана и многих агентов, разъезжавших с целью вербовки по Смоленской и Витебской губерниям…»[97]97
  Софинов П. Г. Указ. соч. С. 116.


[Закрыть]

ВЧК также удалось узнать, что «на средства немецкой разведки существовала в Петрограде крупная монархическая организация во главе с известным черносотенцем Марковым 2-м. В тесной связи с этой организацией находилась группа контрреволюционного гвардейского офицерства (представителей «революционного» гвардейского офицерства, типа подпоручика Тухачевского, будущего «красного маршала», было совсем немного. – А. Б.) и группа немецких шпионов, пробравшаяся в Селигерско-Волжскую флотилию. Первая группа развернула свою шпионско-подрывную работу в частях 1-го Советского корпуса Красной армии. Немецкий шпион Розенберг, обманным путем пробравшийся на пост начальника оперативного отдела штаба корпуса, подготовлял измену с целью захвата Петрограда. Вторая группа, руководимая офицером Билибиным, должна была оказать поддержку заговорщикам со стороны Ладожского озера силами Селигерско-Волжской флотилии»[98]98
  Софинов П. Г. Указ. соч. С. 117.


[Закрыть]. Заговор был разоблачен и ликвидирован.

* * *

Осенью 1918 года военно-политическое положение Советской республики существенно изменилось – ее войска одержали первые победы: 10 сентября была освобождена Казань, 12-го – Симбирск, 28-го – Елабуга. На царицынском участке Южного фронта были отброшены за Дон казачьи части атамана П. Н. Краснова, лишь месяц тому назад за боевые успехи произведенного «Большим Войсковым Кругом» из генерал-майоров прямо в генералы от кавалерии… В октябре Красной армией были освобождены Сызрань, Сарапул, Самара, Бугульма, Бугуруслан и Бузулук, и вскоре Поволжье было полностью очищено от мятежных чехословаков.

Между тем 11 ноября закончилась Первая мировая война. В число победителей России войти было не суждено, хотя без нее победы не было бы. Уже через день, 13 ноября, советское правительство аннулировало «похабный» Брестский договор. Казалось бы, пришел долгожданный мир – но только казалось, ибо Антанта сразу стала расширять свое вмешательство в дела бывшего союзника. 17 ноября штаб главного командования ее армиями принял решение о немедленной помощи оружием, боеприпасами и деньгами армиям Деникина и Краснова. Удивляться нечему: по завершении войны винтовки, пулеметы, пушки, аэропланы и прочие орудия убийства превращались в бесполезный для Европы «товар», которому следовало найти соответствующий «рынок». Нет сомнения, что, если бы победили белые, им бы потом пришлось рассчитываться за эту помощь…

А пока, благодаря «союзникам», Южный фронт приобретал значение главного. Военная опасность, нависшая над республикой, резко возрастала.

Нет смысла объяснять, что произошедшее имело самое непосредственное отношение к деятельности военной контрразведки: в то время как с повестки дня снималась борьба с немецкой разведкой (как оказалось, не очень надолго), резко возрастала активность антантовского шпионажа. К тому же разведки недавних союзников работали в тесном контакте с белогвардейцами, преследуя в общем-то единые цели, так что разграничить иностранный шпионаж и подрывную деятельность внутренней контрреволюции было практически невозможно. Сотрудникам Военного контроля и армейских ЧК становилось все труднее определять «ведомственную принадлежность» попадавших в их поле зрения «объектов». Все контрреволюционеры, «антисоветские элементы» и белогвардейские лазутчики объективно ослабляли боеспособность РККА и работали в интересах противника. Таким образом, все больше стирались различия в функциональных обязанностях ВК и ЧК.

Еще в октябре прикомандированный к ВЧК член ВЦИКа В. Э. Кингисепп подготовил докладную записку, адресованную В. И. Ленину, Я. М. Свердлову, Л. Д. Троцкому и зампредседателя ВЧК Я. Х. Петерсу. Он писал, что «шпионаж, осуществляемый агентами президентов Вильсона и Пуанкаре, короля Георга, императора Вильгельма, российских контрреволюционеров Краснова, Алексеева, Савинкова, Дутова, Сибирской Директории, то есть агентов внешнего и внутреннего врага, слился воедино» и превратился в «орудие классовой борьбы против пролетарской республики». Борьба с контрреволюцией возлагалась на чрезвычайные комиссии, поэтому им, предлагал Кингисепп, необходимо передать и борьбу со шпионажем, создав при президиумах ЧК «особые секретные отделы».

В этих условиях Троцкому отступать было некуда – интересы дела все-таки были на первом плане. 12 ноября на заседании РВСР под его председательством с докладом «О разведке и Военном контроле» выступил член РВС Восточного фронта А. П. Розенгольц. По докладу было принято постановление: «Предлагается товарищам Аралову и Смирнову по соглашению с Дзержинским сформировать к завтрашнему дню комиссию по разведке и Военному контролю из трех членов, привести ее немедленно в движение и доложить Реввоенсовету Республики о ее составе».

Ключевые слова – «по соглашению с Дзержинским»…

Начальник Регистрационного управления РВСР Аралов отвечал за постановку агентурной разведки и контрразведки, а член РВСР Смирнов, заведующий политотделом Восточного фронта, непосредственно руководил контрразведкой, ЧК и военными трибуналами этого фронта.

На состоявшемся вскоре совещании председатель ВЧК Ф. Э. Дзержинский, С. И. Аралов, А. П. Розенгольц и военный консультант Окружного отдела ВК РВС Восточного фронта Н. Н. Асмус обсудили вопрос о слиянии органов ВК и ЧК, действующих в РККА. В принятом постановлении предусматривалось, что все фронтовые и армейские ЧК «переходят» в состав Военного контроля РВСР, который «реорганизуется» в «Особый отдел», выполняющий задачи по ведению в армии агентурной разведки, контрразведки и борьбы с подрывной деятельностью. Предполагалось, что его личный состав должен быть «очищен от продажных элементов» – под ними подразумевались военспецы – и укомплектован за счет «исключительно партийных работников». Постановлением в очередной раз определялось двойное управление военной контрразведкой – теперь уже «Особым отделом». Эти органы в войсках подчинялись политическим комиссарам и работали под контролем фронтового «Особого отдела». В частности, политкомиссары армий назначали «заведующих» «Особыми отделами» армий, но с обязательным утверждением их кандидатур фронтовым «Особым отделом». Для «чистки» и реорганизации отделов Военного контроля предполагалось образовать комиссию из трех человек, состав которой следовало согласовать с председателем ВЦИКа Я. М. Свердловым – таким образом, решение межведомственного характера поднималось на высший государственный уровень.

Между тем большинство практических вопросов оставались открытыми: как должно идти слияние органов ВК и ЧК, какой должна быть структура нового органа? Главное, останется ли «Особый отдел» в РККА или станет частью ВЧК?

Девятнадцатого ноября ВЧК направил губернским, фронтовым и армейским ЧК циркулярную телеграмму № 6366 за подписью Ф. Э. Дзержинского и начальника Иногороднего отдела ВЧК В. В. Фомина. В ней объявлялось о роспуске выполнившей свою задачу «Прифронтовой ЧК» и о том, что «отныне существуют только такие комиссии: ВЧК как центральный орган, губчрезкомы, уездчрезкомы, фронтчрезкомы, армчрезкомы». Армейские чрезкомы подчинялись фронтовым, фронтовые – ВЧК. Кроме того, они «подчинялись» еще и военному ведомству. Циркуляр заканчивался категорическим указанием, что «роспуск ЧК производится исключительно ВЧК». Хотя кроме губернских чрезкомов телеграмма была адресована ЧК Южного, Восточного и Северного фронтов и восьми армий, это не означало, что между ВЧК и указанными комиссиями действующей армии уже существовали непосредственные отношения и организационное единство. Впрочем, эти отношения были установлены достаточно быстро.

В конце ноября состоялась 2-я Всероссийская конференция чрезвычайных комиссий по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и саботажем. В резолюции «Об армейских ЧК в действующей армии» конференция постановила «организовать» при фронтах и армиях чрезвычайные комиссии для обеспечения РККА «пресечения всяких попыток контрреволюционеров к провокационным выступлениям», наносившим вред «делу защиты РСФСР». ВЧК совместно с военным ведомством поручалось «выработать точные инструкции для фронтовых и армейских ЧК». Для руководства армейскими и фронтовыми комиссиями существовавший в центральном аппарате ВЧК военный подотдел был реорганизован в военный отдел во главе с М. С. Кедровым, однако при том эти ЧК были подчинены также и «военному ведомству».

Кедров Михаил Сергеевич (1878–1941). Из дворян; член РСДРП с 1901 года. Окончил медицинский факультет Бернского университета. С 1916 года – военврач на Кавказском фронте. В 1917 году – член Всероссийского бюро военных организаций при ЦК РСДРП(б), редактор газет «Солдатская правда» и «Рабочий и солдат», заместитель наркома по военным делам. С сентября 1918 года – начальник Военного отдела ВЧК. С января 1919 года – заведующий (председатель) Особого отдела (Управления Особого отдела) ВЧК, одновременно с марта 1919 года член Коллегии ВЧК, с мая – особоуполномоченный ВЧК в Вологде, затем на Южном и Западном фронтах. Работал в Наркомпросе, ВСНХ, Верховном суде СССР, Госплане. В 1939 году арестован; расстрелян в июле 1941 года.