Текст книги "Военные контрразведчики"

Не делая далекоидущих выводов и трагедийных обобщений, признаем: да, было. И не раз. Однако системой не стало. Спецслужбы – ведомства особые, у них свои дела и свои «игры», далеко не всегда понятные людям непосвященным.

* * *

Назначенный членом РВС Западного фронта, членом Временного польского ревкома и председателем Бюро ЦК по руководству партийной работой в польских районах, занятых частями Красной армии – при оставлении на должностях председателя ВЧК и наркома внутренних дел, – Дзержинский в июле был освобожден от обязанностей председателя Особого отдела ВЧК. 20 июля, по решению ЦК РКП(б) и Совнаркома, приказами Реввоенсовета Республики и ВЧК начальником (sic!) Особого отдела был назначен В. Р. Менжинский.

Как раз в то самое время Красная армия начала свой печально известный «поход на Варшаву», а из Крыма вырвались войска барона Врангеля, двинувшиеся на Донбасс и Дон, в расчете на поддержку контрреволюционного подполья. Особые отделы Юго-Западного и Южного фронтов раскрыли и обезвредили ряд белогвардейских организаций, готовивших мятежи и восстания в Киеве, Харькове, Екатеринославле, Одессе и других городах.

Военным чекистам приходилось также бороться с дезертирством, изымать оружие и боеприпасы у населения, передавая их войскам. Понятно, что это тоже способствовало повышению боеспособности красных войск…

Важное место в деятельности особых отделов занимала разведывательная работа в тылу противника, проводившаяся их иностранными отделами. В то время как и впоследствии, в 1920—1930-е годы, разведка фактически выполняла функции «внешней контрразведки». Сотрудники ИНО, находившиеся за линией фронта, проникали в различные белогвардейские организации, и в результате на основе поступавшей от них информации было разоблачено значительное количество вражеских агентов, террористов и диверсантов, направляемых в советский тыл, получены сведения о планах и замыслах противника; разведчикам особых отделов удалось склонить к переходу на сторону красных тысячи белых солдат, способствовать организации партизанского движения.

В период Гражданской войны наряду с выполнением своих главных задач военные контрразведчики, как и сотрудники местных ЧК, выполняли и другие задания правительства: в частности, привлекались к борьбе с эпидемиями, которые на почве голода, отсутствия медикаментов, мыла и белья разрастались до небывалых размеров. Особым отделам предлагалось контролировать и то, как командиры и начальники следят за санитарным состоянием казарм, госпиталей, эвакопунктов, воинских эшелонов, оказывать содействие органам здравоохранения в организации санитарных кордонов.

* * *

Временем окончания Гражданской войны и иностранной интервенции считается период с конца 1920 года – когда войска Южного фронта освободили Крым, до осени 1922-го, когда части Народно-революционной армии Дальневосточной республики изгнали японских интервентов из Владивостока.

«Только с победой в Гражданской войне и немного ранее, при агрессии белополяков на Советскую республику, произошел перелом в настроениях “бывших людей”, оставшихся на красной территории. Тогда и только тогда, как нам представляется, появились реальные предпосылки у ВЧК приступить к созданию оперативных позиций во враждебной режиму среде… Необходимость совершить поворот в методах работы была осознана руководством ВЧК уже в конце 1920 года. Этому прямо способствовал опыт, накопленный Особым отделом ВЧК в ходе выявления и разоблачения польской агентурной сети в России, поимки и перевербовки на идейной основе ряда польских офицеров разведки»[133]133
  Мерзляков В. КРО ОГПУ: люди и судьбы двадцатых // Тайные операции российских спецслужб с IX по XXI век. М., 1999. С. 225.


[Закрыть].

То есть ВЧК обратилась к «традиционному инструментарию», стала налаживать агентурную работу, являющуюся основой основ для любой спецслужбы и совсем еще недавно с негодованием отрицаемую большевиками как «провокационные методы». Что ж делать, в контрразведке и разведке принципиально новый «велосипед» не изобретешь… Впрочем, партийные идеологи вскоре нашли лазейку, заявляя о «насыщении новым классовым содержанием», о «марксистских позициях» и т. д. буквально любого направления человеческой деятельности. По счастью, все эти «словеса» так «словесами» и оставались…

Смена приоритетов в работе первой советской спецслужбы отразилась в подписанном Ф. Э. Дзержинским 8 января 1921 года приказе «О карательной политике органов ЧК», в котором Феликс Эдмундович требует «разгрузить тюрьмы и зорко смотреть, чтобы в них попадали только те, кто действительно опасен Советской власти». Председатель ВЧК указывал, что на первый план должна выступить «гигантская информационная работа».

«Всех подозрительных, которые могут принять участие в активной борьбе, беспартийных офицеров или лиц правоэсеровского, махновского или тому подобного толка нужно держать на учете, выяснить, проверить… Надо знать, что делает такой-то, имярек, бывший офицер или помещик, чтобы его арест имел смысл; иначе настоящие шпионы, террористы и подпольные разжигатели восстаний будут гулять на свободе, а тюрьмы будут полны людьми, занимающимися безобидной воркотней против Советской власти»[134]134
  Из истории ВЧК. 1917–1921 гг. Сборник документов. С. 418.


[Закрыть].

Как точно сказано: «безобидная воркотня против Советской власти»! К сожалению, «партийные бонзы» так не считали, а потому требовали «держать и не пущать». Впрочем, речь сейчас не о том…

«Таким образом, уже в начале двадцать первого, за полтора года до создания КРО, руководство ВЧК совершает решительный поворот в карательной политике, отказывается от апробированных превентивных приемов (в приказе они с присущей для того времени образностью названы “грубыми разящими ударами чекистского молота”). Они стали неэффективными в условиях перехода от войны к миру. Поэтому для нанесения прицельного “удара по руке злодея, засевшего в аппарате советских учреждений и предприятий”, говорится в приказе, нужна не сила и решимость, а точная информация»[135]135
  Мерзляков В. Указ. соч. С. 226.


[Закрыть].

В то же время произошли и структурные изменения в системе ВЧК.

«Для приспособления основных оперативных отделов ВЧК к новым условиям политической и оперативной обстановки, сосредоточения их усилий на решении главных задач разведывательной и контрразведывательной деятельности, ликвидации параллельных звеньев аппарата ВЧК, в январе 1921 года на базе Особого, Секретного, Оперативного, Информационного и Иностранного отделов было создано Секретно-оперативное управление (СОУ) ВЧК, на которое было возложено руководство борьбой с политическим и военным шпионажем в масштабах всей страны. Во главе его был поставлен В. Р. Менжинский»[136]136
  Военная контрразведка. История, события, люди. Кн. 1. С. 59.


[Закрыть].

Окончание войны и переход страны к восстановлению разрушенного народного хозяйства существенным образом изменили стратегию и тактику врагов республики: боевые действия уступили место тайной войне, широко развернувшейся шпионской, диверсионной, террористической и иной подрывной деятельности. Под покровительством правящих кругов и спецслужб Англии, Франции, Польши на западе, Японии на востоке центры белой эмиграции стремились объединиться в единый блок, чтобы организовать новый «крестовый поход» против советской власти. Разведывательные органы империалистических государств активизировали заброску шпионов, террористов и диверсантов в РСФСР, организовывали антисоветские заговоры.

Важнейшим объектом разведывательно-подрывной деятельности противника оставались армия и флот – в частности, в начале марта 1921 года контрреволюции удалось спровоцировать мятеж в Кронштадте. Он оказался достаточно неожиданным для органов безопасности, несмотря на то, что ранее уже звучал «первый звонок» на мятежных «Красной Горке» и «Серой Лошади». На сей раз в восстании приняли участие более 27 тысяч матросов и солдат – практически весь Кронштадтский гарнизон, в руках которого оказалась главная база Балтийского флота, два линкора и многие другие корабли, до 140 береговых орудий. И опять, в который раз, восставшие проявили нерешительность и беспомощность. Разумнее всего им было бы дождаться скорого уже ледохода или хотя бы разбить орудийным огнем тающий лед – но нет, с восстанием поспешили, а потом стали ждать присоединения «питерских товарищей». В итоге Кронштадтский мятеж был подавлен в результате ночного штурма, осуществленного по льду Финского залива войсками 7-й армии М. Н. Тухачевского.

* * *

В самом конце декабря 1921 года Дзержинский в одном из своих писем вновь поднял тот же вопрос взаимоотношений между Особым отделом и ВЧК:

«Ужасно туго идет объединение, товарищи все друг друга “лучше” – особотделисты и вечекисты. А если объединения не произойдет, упразднят нас быстрее, чем это нужно. Сейчас положение таково, что какой-нибудь инцидент, даже мелкий, может вызвать крупные последствия. Каждый “обиженный” станет “обличителем”. Но черт с этим. Пишу это не для нытья, нам нужно сейчас напрячь силы для перестройки, для избежания справедливых нареканий, быть начеку… И подтянуть наши органы до уровня чисто партийных и устранить всякий параллелизм (ос. [обые] от. [делы] и ЧК).

Я боюсь, что особое существование ЧК и ос. [обых] от. [делов] при отсутствии внешних фронтов доведет до драки и упадка.

По-моему, в конечном счете ос. [обые] от. [делы] не должны быть. Персональная уния наверху не решает вопроса. Органы ВЧК на местах должны быть едины, и базой их – местная власть; только там, где есть особые политич. [еские] соображения, не передавать всей власти местным советским органам, можно оставлять ос. [обые] отд. [елы] для свободы действий центральной власти. Но представителем ц. [ентральной] власти по линии ВЧК должен быть наш представитель. Он же нач. [альник] всех ЧК. Теперь это нетрудно было бы сделать вхождением Фрунзе в Совнарком. Схема моя такова: Цупчрезком единый и единственный орган ВЧК на Украине, ос.[обые] от. [делы] не при Цупчр. [езкоме], а Цупчрезкома (как и у нас не при ВЧК, а просто ВЧК). Никаких окружных ос. [обых] от. [делов]. (Какая их база? Окрвоенком?) Если нужно, при окрвоенкоматах могут быть уполномоченные нач. [альника] Цупчрезкома с правами, определяемыми не Конституцией, а Вашими полномочиями. Каждая губчека имеет там, где нужно, свой ос. [обый] от. [дел] на случай военных действий и необходимости образовать армейские ос. [обые] от. [делы] (подвижные, а не территориальные, приспособленные для войны, а не мира), должен быть мобилизационный план, уже сейчас составляемый»[137]137
  Феликс Дзержинский. Дневники. Письма. С. 332–333.


[Закрыть].

Из сказанного можно понять, что председатель ВЧК был противником существования системы особых отделов в мирное время. Ряд его предложений, изложенных в этом письме, даже был практически отработан впоследствии, однако само время доказало неправоту Железного Феликса. Что же делать? Человеку свойственно ошибаться. А создание органов государственной безопасности власти Советской России осуществляли практически с нуля.

* * *

В тот период перед органами контрразведки, в том числе и военной, встали новые, более сложные задачи по выявлению, предупреждению и пресечению шпионско-диверсионной и иной подрывной деятельности иностранных разведок и белоэмигрантских центров.

Так, по инициативе именно Особого отдела ВЧК в конце 1921 года была начата оперативная игра «Трест», которая продолжалась почти шесть лет и во многом содействовала ограничению антисоветской активности белой эмиграции. Нет смысла объяснять, что для этой работы требовалась агентура из «бывших». Впрочем, о чем ранее у нас совершенно не говорилось, представители этой «категории» были и в числе кадровых сотрудников…

«Некоторые сотрудники в центральном органе военной контрразведки в прошлом были кадровыми царскими офицерами. Примером тому служит судьба А. И. Полуэктова, во второй половине 1920-х годов возглавлявшего 1-е отделение Особого отдела. Выходец из рабочей семьи, он сумел окончить реальное училище и Московское военное училище, откуда в 1906 году был выпущен в чине подпоручика артиллерии, а к 1917 году дослужился до капитана. Летом 1917 года, будучи командиром артиллерийской батареи, он знакомится с большевиками, а после прихода их к власти переходит в Красную армию, где закончил службу командиром дивизиона. В мае 1919 года Полуэктов вступил в партию и спустя полгода Московским комитетом РКП был направлен в Особый отдел МЧК, а затем перешел в центральный аппарат»[138]138
  Копчинский О. И. Центральный аппарат ОГПУ в 1920-е годы: социально-политический состав // Труды Общества изучения истории отечественных спецслужб. М., 2007. Т. 3. С. 221–222.


[Закрыть].

Чему удивляться? «Ожидать блестящих результатов от работы в среде “бывших”, далеко не потерявших надежды увидеть белые части на улицах своих городов, силами переодетых в офицерские шинели вчерашних рабочих и матросов, составлявших подавляющую чекистскую массу, также вряд ли было оправданно»[139]139
  Мерзляков В. Указ. соч. С. 224–225.


[Закрыть].

Говоря о новых обязанностях военной контрразведки, добавим, что весной 1922 года при особых отделах военных округов были созданы отделы по борьбе с бандитизмом – это, можно понять, было решением сугубо внутренних задач, не имевших отношения к контрразведывательной работе.

Задачи изменялись, и организационная структура контрразведывательных подразделений ВЧК уже не обеспечивала эффективности борьбы с противником. Отпала и необходимость использования в борьбе с врагами советской власти органов, наделенных чрезвычайными полномочиями.

Шестого февраля 1922 года ВЦИК принял постановление «Об упразднении Всероссийской чрезвычайной комиссии и о правилах производства обысков, выемок и арестов» и образовании при Наркомате внутренних дел РСФСР Государственного политического управления. В системе ГПУ сохранялись особые отделы военных округов, флотов, армий и особые отделения корпусов, дивизий и узлов важных коммуникаций. Стоит отметить: в отличие от ВЧК органы ГПУ не пользовались правом внесудебного наказания за преступления.

«По новому Положению на особые отделы возлагалась также ответственность за охрану границ Советского государства. Практически эту задачу армейские чекисты начали решать еще раньше, сразу же после Гражданской войны. Организация пограничной службы была передана в ведение Особого отдела ВЧК решением Совета труда и обороны от 24 ноября 1921 года. Тогда же на основных пограничных направлениях были созданы особые отделы по охране границ. Под их руководством пограничную службу несли особые отделения погранучастков и погранпосты с приданными им частями войсковой охраны»[140]140
  Остряков С. З. Военные чекисты. М., 1979. С. 104.


[Закрыть].

Об этом сегодня почему-то не очень вспоминают, но и Служба внешней разведки, и Пограничная служба ФСБ России – все вышли из Особого отдела. Так и хочется перефразировать знаменитое: «Все мы вышли из “Шинели” Гоголя…», но, к сожалению, в нашей истории фамилия буквально любого политического деятеля может вдруг стать «политическим ярлыком». Ограничимся безличным, но значительным: «Все они вышли из особистской шинели…»

«6 мая 1922 года состоялось заседание Коллегии ГПУ с участием отдельных полномочных представителей в регионах. В повестку дня был включен вопрос о реорганизации особых отделов, по которому выступил Ф. Э. Дзержинский. Против реорганизации и резкого изменения задач особых отделов выступили начальник СОУ ГПУ и начальник Особого отдела В. Р. Менжинский и ряд ответственных работников – членов Коллегии ГПУ. В результате было принято решение “проредактировать положение об особых отделах”, избегая при этом “организационной ломки” и не допуская “расширения штатов”.

9 мая 1922 года на очередном заседании Коллегии было утверждено “Положение об особых отделах”. Предусматривалось разделение Особого отдела в центре и особых отделов ГубЧК – на местах на два самостоятельных подразделения. Борьба со шпионажем, контрреволюцией, заговорами, бандитизмом, контрабандой и незаконным переходом границ сосредоточивалась во вновь созданном Контрразведывательном отделе, который передавался в Секретно-оперативное управление. Начальником КРО был утвержден А. X. Артузов. При этом отмечалось, что все аресты, производимые КРО в военном ведомстве, осуществляются через начальника Особого отдела. Задачи реорганизованного ОО ГПУ и его местных органов были уточнены в приказе ГПУ “О задачах особых отделов в связи с реорганизацией органов ГПУ” от 12 июля, который оставлял особым отделам достаточно усеченное поле деятельности. Приказ требовал от особых отделов “всестороннего освещения жизни Красной армии и Красного флота, выявление недостатков, ненормальных явлений, [нездоровых] настроений войсковых частей, волнений и предупреждение недостатков, явлений и настроений, вредно влияющих на нормальную жизнь и деятельность частей и подразделений, повсеместный анализ этих недостатков и причин, их порождающих, а также пресечение должностных преступлений в войсках и военных учреждениях”. Таким образом, с особых отделов снималась их основная задача: борьба со шпионажем и контрреволюцией отныне вменялась в обязанность территориальным контрразведывательным отделам и отделениям»[141]141
  Военная контрразведка. История, события, люди. Кн. 1. С. 60.


[Закрыть].

В общем, особые отделы в армии превращались в нечто среднее между «военной полицией» и «армейским Комитетом партийного контроля». А ведь исторический опыт уже не раз и однозначно доказал: люди «сторонние» реальной пользы армии принести не могут и в военных делах они только вредят, как бы ни старались добросовестно выполнять свои обязанности, тем более в вопросах, скажем так, «деликатных». В восприятии бойца или командира особист, делящий с ним все трудности и невзгоды боевой или походной жизни, – свой человек. К нему и доверие было соответствующее…

Отметим, что решение Коллегии ГПУ противоречило утвержденному ВЦИКом 6 февраля 1922 года «Положению», где говорилось о таких задачах Особого отдела, как «борьба с контрреволюцией и разложением в Красной армии и на флоте; борьба со шпионажем во всех его видах; борьба с открытыми контрреволюционными выступлениями и вспышками бандитизма путем разведки сил противника и разложения его рядов; охрана границ РСФСР и борьба с политической и экономической контрабандой и незаконным переходом границ».

Очередное «усечение» прав и обязанностей военной контрразведки ни к чему хорошему не привело, но о том – далее…

И еще один непростой момент: «реорганизация органов госбезопасности 1922 года не ограничивалась упразднением ВЧК и образованием ГПУ. Реформа включала в себя также и мероприятия по дальнейшему организационному строительству самого аппарата ГПУ. Следует особо отметить организацию летом 1922 года полномочных представительств ГПУ (ПП ГПУ) для объединения руководства местными органами госбезопасности. Компетенция ПП ГПУ ограничивалась пределами территорий военных округов. Все органы ГПУ и сотрудники, работавшие на территории ПП ГПУ (в том числе и сотрудники особых отделов. – А. Б.), по всем вопросам (как служебным, так и частным) должны были обращаться только в ПП ГПУ. Все директивы ПП ГПУ были обязательными для подчиненных ему органов наравне с приказами Центра»[142]142
  Седунов А. В. Указ. соч. Т. 2. С. 71.


[Закрыть].

* * *

Двадцатого декабря 1922 года «за заслуги перед Советской Родиной в годы Гражданской войны» Особый отдел ВЧК (ГПУ) был награжден орденом Красного Знамени. В приказе Реввоенсовета Республики отмечалось, что попытки контрреволюции нанести Красной армии удар в спину, разрушить ее изнутри «разбивались самоотверженной революционной работой Особого отдела в центре и на местах».

* * *

Закончим эту главу маленьким рассказом Всеволода Вишневского (1900–1951) – очень известного некогда литератора, автора пьесы «Оптимистическая трагедия», сценария фильма «Мы из Кронштадта» и многих других произведений. В историю советской литературы он вошел как писатель-маринист, и мало кто знает, что в Первую мировую войну гимназист Вишневский добровольно поступил в лейб-гвардии Егерский полк, служил в команде разведчиков, был награжден Георгиевским крестом и двумя медалями, а его бурная «революционная» биография включила и службу в Особом отделе бригады морских бронепоездов.

Рассказ в несколько страниц дает самое наглядное представление о работе военных контрразведчиков низового звена на фронтах Гражданской войны.

Дела былые…

Талые степи Украины. Год девятнадцатый…

В вагон политотдела Заднепровской бригады бронепоездов вваливались матросы, занимая скамьи. Собрание…

– На повестке – организация Особого отдела. Районы бандитские, – бьют нас тут со всех румбов. Человек оправиться выйдет, а его в расход… Поезда под откос пускают. Приходится подумать. Слово для предложения имеет секретарь.

Секретарь ячейки встал.

– Тут одного ранило. В строю ему трудно. Пока пускай в Особый идет. Володька, встань.

Раненый встал и глянул одним глазом из-под громадного кома грязной марли, окутывавшей распухшее лицо. Секретарь продолжал:

– Еще кандидатура Петра Попова. Они с одного корабля – с «Вани-Коммуниста». Попов, встань.

Человек встал. Раздался голос:

– Попов, у тебя какая специальность?

– Машинист.

– Вот и верти-вали.

Секретарь докладывал:

– Вот, товарищи, им всё и поручим.

– А инструкции какие?

– Какие инструкции? Чудак! Доглядай да поспевай – вот и всё. Ну, возражений нет? Кто за Володичку, за Петичку?

Прогудело:

– Нет возражений, знаем их!

Петичка и Володичка остались в вагоне. С ними гроссбух и инструкция: «Доглядай да поспевай». Все вместе – Особый отдел бригады.

Штабной эшелон бригады идет к Знаменке – по степям Украины.

По степям Украины идет на Знаменку эшелон, штаб бригады, политотдел, комендантская команда и вагоны боезапаса – для бронепоездов. Володечки нет – подался пока «доглядать» на бронепоезд, и весь Особый отдел теперь – Петечка и есть.

В голубой зной уходят дым и грусть…

На Знаменке белые. Эшелону отрезан путь. А зной голубой, и тишина над степями родной Украины. Эшелон идет к Знаменке.

Лучистые трещины засверкали на зеркальных окнах штабного вагона. Враг бьет! Первые пули встретили эшелон.

Петечка летит к команде, поднимая ручной пулемет «льюис»:

– Вылазь все!

Пули бьют в упор. Эшелон штаба Заднепровской бригады бронепоездов – эшелон матросской бригады, – тормозя, подходит к вокзалу Знаменки, занятой кубанцами генерала Шкуро.

Эшелон стал, и неожиданность эта остановила казаков.

– Ото ж матросы, сукины дети, воны що-нэбудь удумалы.

Попов ползет по крышам раскаленных зноем вагонов… Доглядай, поспевай! Уф!.. Как выходные стрелки поставлены?.. Вон казаки лезут… Горячо!..

И он с крыши запустил первой очередью по кубанцам:

– Куды лезете – тут для некурящих!

Петечка видит: комендантская команда держится. И затем бежит к паровозу:

– Машинист!

Из угольной лавы высунулось черное лицо.

– Машинист! Не робей, дядя! В жизни раз помирать, и то, когда сто лет будет.

Петечка бежит к концевым вагонам…

Машинист дал ход. Тронулся эшелон, и тогда вновь ударили в упор из окон вокзала и из-за строений. Попов вдруг хватается за «льюис»… Ай!.. А стрелки, как поставлены выходные стрелки? Эшелон уже идет. Братки из вагонов отстреливаются. А если эшелон свернет по южной ветке? А надо на запад! Крышка! Каюк, темный люк!

Петечка снова влезает на ходу на крышу вагона и бежит, перескакивая с крыши на крышу… Петечка кричит машинисту «стоп» и соскакивает у самых стрелок.

Петечка у стрелки. Стрелочник стоит на месте, кричит ему:

– Товарищи, швыдче. Усе готово. Проходите!

Петечка поворачивает назад. Добрэ, дядько! Это дело. Теперь пройдем. Факт. Фак-те-ец! Го-го! Хотя стой! Дай погляжу сам.

Петро опять у стрелки. Кричит стрелочнику:

– Дядько, ложись. Убьют казаки!

Дядько машет матросу – ладно, мол. Но Петро идет к дядьке и видит, что стрелка переведена… на юг, к белым.

– Ты что ж? А?

Дядько лезет в карман. Ясно – зачем. Попов бьет дядьку в ухо навылет. На месте. И перебрасывает стрелку. Эшелон идет, ускоряя ход, на запад, к своим!

Что у дядьки в карманах? Доглядай! Револьвер. Деникинские деньги. Погоны. Зажигалка. Бумаги… Так!

В штабном вагоне Петечка идет на прямой провод. Вызывает Володечку.

«Знаменку прошли ничего зпт особый отдел имел наблюдение тчк шли боезапас тчк».

Потом в гроссбух – в статью расходов – заносит: «Переодетый белогвардеец (офицер) под формой стрелочника пущен в расход на станции Знаменка»[143]143
  Вишневский В. В. Собрание сочинений: В 5 т. М., 1954. Т. 2. С. 387–389.


[Закрыть].