Текст книги "Черный археолог. По ту сторону тайны"

Ждать. Проблем с воздухом нет, могу хоть сутки тут проторчать. Вот только, боюсь, спасать нас отправятся, без подготовки и помощников вроде нашей Варьки. И очень вероятно, что сами спасатели во что-нибудь вляпаются… Связи нет, Петрович условный сигнал не подает – что может Тарасов подумать? Правильно. Гадство, когда же эти моральные дилеммы кончатся?! То решай, помогать Денисову или нет. А теперь еще хуже: пожертвовать одним Егерем или минимум двумя спасателями – Гюнтер за майором сто процентов увяжется. Что делать, что делать, что делать?!

Я снова перевел взгляд на лицо напарника и вздрогнул от неожиданности: зрачки Олега расширились, глаза закатились, он дернулся и обмяк окончательно, даже ранее напряженная правая рука расслабилась. Ладонь отлипла от поверхности кристалла, контакт сохранялся лишь в самых кончиках пальцев. Черт, он же вырубился!!! По-настоящему потерял сознание! Я беспомощно оглянулся – может, по Варькиному поведению что-то пойму? – и чуть было не выматерился в голос: от моего суматошного дерганья вода пришла в движение и отнесла расслабленное чуть ли не до аморфного состояния тело Денисова прочь от друзы. Однако Егерь на это не отреагировал, по-прежнему пребывая в отключке, чем вселил в меня отчаянную надежду и – стыдно сказать – принес нешуточное облегчение. Все само собой решилось, самотеком.

Ф-фух, хоть один груз с плеч! Впрочем, вопрос «что делать?» по-прежнему актуален – здесь и сейчас я напарника вряд ли в чувство приведу. Нужно выбираться. Однозначно. И выбора в кои-то веки нет – обратно по знакомому маршруту, только сначала взять бесчувственного Денисова на сцепку. Способы транспортировки потерявшего дееспособность партнера по погружению отрабатываются на всех дайверских курсах, и снаряжение соответствующее всегда с собой, тут и думать нечего. Одно беспокоит – пока выберусь из пещеры, у страхующих снаружи терпение точно лопнет, и они сами сюда полезут. Хорошо, если в пути пересечемся. А если нет?..

Ладно, плевать! Не маленькие, разберутся. А мне напарника всяко вытаскивать. Вот так, карабин сюда, за петлю на Олеговом жилете, второй – за такую же на моем поясе, и погнали. Нет, еще немного кислорода в компенсатор, надо пострадавшему самую малость положительной плавучести придать, чтобы тащить за собой на манер воздушного шарика… Блин, Варька еще рассвистелась под руку! Чего ей надо?..

Я обернулся, намереваясь бесцеремонно оттолкнуть афалину, и застыл в изумлении – в гроте с воздушным карманом стало подозрительно светло. И не просто светло, а… как на рассвете. Сначала небо далеко-далеко, на самой грани видимости чуть сереет, потом светлая полоса становится все ярче и ярче, наконец выглядывает из-за горизонта желтый край солнца, и первые лучи слепят случайного наблюдателя. Тут примерно такой же эффект, только здорово ускоренный – как будто на потолке зажегся большой такой плафон. А тут, судя по всему, дыра. Круглая, с неестественно ровными краями, в буквальном смысле за несколько секунд протаявшая в известняковом массиве. М-мать!..

А потом опять стало темно, но не как ночью, а как в очень пасмурный день, когда кажется, что, подними руку, – и до туч дотянешься. Такое ощущение, что озеро накрыли сверху неплотным одеялом. Правда, этот эффект тоже недолго сохранялся – по краям водоема, где вода соприкасалась со стенами каверны, сама собой возникла щель, и обширная серая клякса начала довольно быстро тонуть. Дальше я плохо разглядел – вновь устремившийся в дыру на потолке свет заставил зажмуриться: выступившие слезы в шлеме при всем желании не утрешь. Кое-как все же проморгался, но успел только к самому концу представления – посреди зала неведомо каким образом вырос серый конус подозрительно правильной формы. Не сталагмит, а… вот как в песочных часах горка песчинок в нижней колбе. Склоны пологие, начинаются почти у самых стен, и скругленная вершина торчит над водой – бери и поднимайся. Прямо аварийный выход. Вот только вряд ли я до края дыры дотянусь – вода перспективу искажает, но и так понятно, что метров пять минимум от макушки холма до потолка.

– Ш-ш-ш… Спасибо, блин!.. Ш-ш-ш… Охренительно помогли!!! – Эмоции все-таки пересилили, и я добавил еще пару слов, исключительно непечатных. Пусть эти «благодетели», кто бы они ни были, тоже порадуются. – Ш-ш-ш… Варька, хоть ты не лезь!..

– Паша?!

Что? Где? Я испуганно дернулся, озираясь, и лишь затем сообразил, что голос Тарасова прозвучал в динамиках шлема. Связь ожила?

– Гаранин!!! Отвечай! Слышишь меня? Что у вас там?!

Точно, ожила. Я, кстати, тоже – теперь-то выберемся, не придется по тоннелям ползать с беспомощным «трехсотым».

– Тарасов… ш-ш-ш… слышу нормально, – устало ответил я на вызов. – Ты где?..

– У дыры, на краю почти. Ты это видел?! Я чуть не провалился – сидел, никого не трогал, и тут на тебе!

– Ш-ш-ш… Может, потом?..

– …охренел в буквальном смысле слова! Известняк как будто в песок превратился и вниз ухнул! Только не воронкой, а такое ощущение, что слоями – истончался, истончался, и дыра! Еле отпрыгнуть успел!

Н-да. Видать, сильно проняло, если даже вечно ироничный и сдержанный майор таким словесным потоком разразился.

– Ш-ш-ш… Тарасов, у меня «трехсотый» на руках…

– Олег?! Что с ним?!

– Ш-ш-ш… Хрен знает… В полной отключке… Вытащить нас сможешь?.. Ш-ш-ш…

– Смогу! К дыре подплывайте, конец сброшу!

– Сейчас… Ш-ш-ш… Жди пока…

Так-так-так!.. План ясен, теперь, главное, не тормозить. Сгруппировался, заработал ластами – есть, с места стронулись. И достаточно легко, нужно признать. Хотя инерция у «воздушного шарика» будь здоров, осторожнее надо…

Примерно до половины пути добрались вплавь, а потом я вытравил из компенсатора весь газ до последней молекулы и распластался на сером песке склона. Плотный, между прочим, не увяз, хоть и опасался подобного исхода. Ласты, надо их снять, а то мешаться будут. Вот так, большим пальцем по шву, и долой! С Олега не обязательно, все равно его волоком тащить, сам он ногами перебирать не в состоянии. Все, погнали!..

Последние метры преодолевал на одних морально-волевых – накатил мощнейший отходняк, все мышцы стали ватными и с трудом слушались. Все же справился, выбрался на вершину холма, выволок напарника, оставив глубокую рытвину в песке. Рухнул рядом с ним на колени, содрал шлем и принялся торопливо хватать свежий воздух – регенерированный вдруг показался мертвым и гадким, хоть отплевывайся. Чуть продышавшись, избавил от шлема Денисова. Правда, на этом не остановился – вжикнул молнией и с некоторым трудом стянул с него компенсатор, да и ласты тоже лишний вес – так что прочь их.

– Па-а-аш!!! Ты меня слышишь?!

– Тарасов, не ори! Я тебя даже вижу!

– Мя-а-а-а-у-у-у-у!!!

– Тебя тоже, рыжий!

– Отлично! Лови конец!

Засвистел, разматываясь, моток веревки, плюхнулся в воду буквально в метре от песчаного пятачка – майор не поскупился, линь отмерил с большим запасом. Насчет высоты я не ошибся – от воды до края дыры метра три минимум да плюс еще столько же колодец. Нормально. Сами бы мы точно не выбрались, хотя веревка у нас есть. «Кошку» только не из чего смастерить.

Трижды пропустив конец у Денисова под мышками, затянул узел и подергал линь.

– Тарасов! Тащи, страхую!..

– Принял!..

Веревка натянулась, и я приподнял безвольное тело на руках, облегчая майору задачу. Шагнул в воду, поддерживая напарника, потом просто придерживал, чтобы не раскачивался на манер маятника. К потолку Тарасов Олега подтянул легко, а дальше начались проблемы – Денисов зацепился за какую-то неровность и застрял.

– Сто-о-ой!!! Опускай обратно, надо вторую веревку, и врастяг!

– Страхуй!..

Со второго раза пошло лучше – я натянул свой линь, чуть отодвинув Денисова от стены, и майор легко затащил его наверх. Зафиксировал веревку, распластался на земле, чуть ли не до половины корпуса сунувшись в колодец, и выудил Олега из дыры, схватившись за веревочную петлю у самого узла.

– Порядок!..

– Принял!

Теперь бы еще самому выбраться, для полного счастья. Меня-то страховать некому будет…

Зря, кстати, переживал – сам же и отталкивался от стены, ногами перебирая, так что на мой подъем Тарасов гораздо меньше усилий затратил. Подал руку, мощным рывком вытянул из колодца, и я рухнул чуть ли не где стоял – силы оставили окончательно, слишком велико было нервное напряжение.

– Паш, ты в порядке?

– Мм…

– Отходняк? Может, хлебнешь?.. – Майор булькнул фляжкой, и в воздухе поплыл аромат коньяка. – Тебе сейчас нужно.

– Давай…

Добрая порция обжигающего пойла действительно помогла – Тарасов насилу отобрал у меня емкость, не столь уж и большую: в плоской посудинке в лучшем случае умещалось граммов сто. Вот это действительно НЗ, который в ход пускают в самом крайнем случае.

– Ф-фух!.. – Я утер губы тыльной стороной перчатки и сплюнул горькую слюну – закусить было нечем, а выхлебанный столь варварским методом коньяк явно пошел не впрок. – Как Олег?

– Да без понятия! – Тарасов присел на корточки напротив меня и задумчиво потряс фляжку – против ожидания, внутри еще что-то плескалось. – Очень глубокая отключка, ран нет. Дыхание в норме, зрачок на свет реагирует. На кому похоже… Как его угораздило?

– Думаю, мозг перегрузил. Мы там нашли что-то вроде компьютера… Что за?..

Гул. Хорошо знакомый гул ионных движков. И приближается, что характерно, со стороны лагеря.

– Тарасов, ты Пьера вызвал?

– Не успел, блин! Думаешь, он?

– А кто еще?!

Точно, наша «двойка». И сам Виньерон за штурвалом. Лихо приткнув катер на небольшом пятачке, остававшемся свободным на относительно ровной площадке на самой верхушке скальной гряды, дражайший шеф буквально выпрыгнул из салона и сразу же рванул к Денисову.

– Что с ним?!

– Кома, похоже. Паша говорит, перегрузка…

– К черту подробности! Александр, помогите его загрузить, летим в лагерь. Спасателей по пути вызовем. Паша, ты…

– Патрон, а вы как узнали?!

– Галина тревогу подняла. Потом, все потом! Ты сейчас давай к Гюнтеру, и гоните лодки в лагерь. Сворачивайтесь и по готовности возвращайтесь на «Великолепный». Все понял?

– Понял, патрон. До бухты подкинете? А то я ноги переломаю со всем этим добром.

– Запрыгивай. Петрович, давай сюда бегом!

Ну вот и все. Теперь от меня ничего не зависит.

Система тау Кита, планета Нереида,

космопорт Куинстон, 29 августа 2541 года, вечер

– Босс, разрешите?

– Женька, ты опять за свое?! Заходи, конечно. – Я оторвался от монитора, в который угрюмо пялился последние полчаса, и перехватил грустно-задумчивый взгляд помощницы. – Чем я опять провинился? Что за официоз?

– Я вообще-то на рабочем месте и в рабочее время, – улыбнулась та, но ничуть меня этим не обманула – настроение не ахти, впрочем, как и у меня.

– Ну раз так, то присаживайтесь, Евгения Сергеевна. – Я оттолкнулся ногами от пола и проехался чуть назад, упершись спинкой кресла в стену.

Женя замялась на секунду – стульев у меня в кабинете не было, – потом обогнула стол и устроилась у меня на коленях, прижавшись всем телом и положив голову мне на плечо. Я приобнял девушку, вдруг ставшую трогательно-беззащитной, совсем не похожей на ершистую Примерную Помощницу, и зарылся лицом в ее волосы. Вдохнул еле заметный аромат морской соли, чмокнул в макушку.

– Тоже переживаешь?..

– Еще как!.. Места себе не нахожу. В каюте все углы посшибала, думала, здесь легче станет. Куда там!..

– Ага, такая же фигня…

– Ты Пьеру звонил? Как они?

– Да никак. Отмахнулся, типа, все под контролем. Олег все еще в коме, но врачи говорят, должен выкарабкаться.

– Не везет им. То Галя, а теперь вот еще и он…

– Угу. У них это прямо семейное. Ох и тяжелая ты, Женька!

– Это ты так неуклюже комплимент отвесил? Или намекнул, что я толстая?

– Нет, устал просто…

Что правда, то правда – мышцы до сих пор ныли, как будто вагон угля разгрузил в одиночку. Отходняк и нервное напряжение дали о себе знать, хорошо хоть Пьер действительно в лагуну подбросил, я бы однозначно по скалам не прошел, навернулся со всем старанием, и пришлось бы еще и меня в больничку тащить. А так все обошлось, разве что Гюнтер несколько обалдел, когда такую картину увидел. Дражайший шеф ему конечно же ничего не объяснил, чуть ли не пинком вышиб меня из салона и тут же увел катер вертикально вверх, одновременно набирая скорость. Пришлось мне отдуваться, но в подробности я особо вдаваться не стал, сказал лишь, что с Олегом проблемы, не уточняя, какого рода. Впрочем, главный Пьеров боевик отличался умом и сообразительностью, как незабвенная птица-говорун, и удовлетворился малым. Торопливо содрав с себя излишки снаряжения и оставшись в одном гидрокостюме, я принялся закидывать груз в ближайшую лодку абы как, лишь бы побыстрее. Аккуратист Гюнтер и здесь себе не изменил, работал куда медленнее, но умудрился со своей частью разобраться одновременно со мной. Столкнули надувнушки в воду, запустили водометы и на самом малом ходу протиснулись сквозь узкий и мелкий проход, причем моя лодка еще и дном по песку проскребла – дала о себе знать неравномерность загрузки. Но обошлось без эксцессов, и, выбравшись на относительный простор пролива, мы, что называется, поддали газку. До лагеря добрались на удивление быстро, но спасателей не застали – те улетели минут за десять до нашего появления. Кроме бесчувственного Денисова вместе с медиками убыл Пьер – как руководитель группы, Галя и Петрович – как близкие родственники пострадавшего, и Тарасов – в качестве подстраховки на случай проблем с местной полицией или, что хуже, СБ. Улетели на спасательном боте, так что оба катера оказались в полном нашем распоряжении.

Пока мы добирались сюда от Пятачка, оставшиеся на хозяйстве Юми с Женькой уже успели кое-что упаковать, но все равно на нашу с Гюнтером долю осталась большая часть снаряжения и особенно палатки. С такими моделями никто из нас раньше дела не имел, поэтому промучились долго, так толком и не разобравшись, как их сворачивать. Кое-как запихнули в кофры и зашвырнули в багажник. С остальным скарбом справились куда быстрее, но часа два провозились – хоть работа и отвлекала от дурных мыслей, однако на душе было тягостно, руки в буквальном смысле опускались, стоило лишь вспомнить о дневном приключении. Радовал, правда, тот факт, что никто нас в процессе сворачивания лагеря не побеспокоил. Видимо, с кураторами из спасательной службы Виньерон загодя разобрался.

Обратный перелет несколько затянулся – я был не очень опытным водилой, поэтому Гюнтер не гнал, а когда набрали высоту и легли на курс, и вовсе автопилот врубил, посоветовав мне сделать то же самое. С одной стороны, стало легче – можно было не бояться накосячить с управлением, с другой – безделье подстегивало невеселые мысли, и вскоре накатило глухое беспокойство. Чтобы хоть как-то отвлечься, я принялся описывать Женьке пещеру, предусмотрительно отключив громкую связь – насчет Гюнтера и Юми Пьер никаких указаний оставить не успел, так что самым разумным было в их присутствии о происшествии не распространяться. Понятно, что с точки зрения дражайшего шефа моя помощница тоже в доверенный круг не входила, но в этом вопросе мнение капитана Виньерона меня волновало меньше всего. Скрывать что-либо от союзника я не собирался. Согласен, опрометчиво с моей стороны, но мне нужно было выговориться – наверное, таким немудреным способом я пытался сам себя убедить, что моей вины в произошедшем нет. А если и есть, то лишь самая малая часть.

Не прокатило, надо признать, и из катера я выбрался в весьма подавленном состоянии духа. И только на посадочной палубе «Великолепного» до меня дошло, что я по-прежнему красуюсь в гидрокостюме и дайверских ботах, нехило выделяясь на фоне комбезов обслуживающего персонала. Плюнув на разгрузку, убрался к себе в каюту, только планшетник с Попрыгунчиком прихватил да подводный компьютер – за все эти дни я с питомцем так толком и не пообщался, и сейчас собирался восполнить этот пробел. Законнектил КПК с компом и озадачил Попрыгунчика анализом видео из пещеры, а сам забрался в ванну и пролежал в горячей воде, наверное, не менее часа. Все мышцы ныли, как после запредельной нагрузки, но в конце концов мне удалось слегка расслабиться как телом, так и душой. А потом дико захотелось жрать, так что пришлось побеспокоить старика Ватанабэ. Уничтожив ранний ужин, я пришел к выводу, что в каюте торчать нет больше сил, и перебрался в кабинет, облачившись в неизменные джинсы и футболку – появляться на рабочем месте в махровом халате даже для меня чересчур. Здесь меня и застала Евгения Сергеевна, до того понятливо не докучавшая расспросами. Да и сейчас особо не болтала, сидела у меня на коленях, доверчиво прижавшись, и, кажется, собиралась вырубиться – тоже за день намаялась.

А хорошо все-таки вот так сидеть, обнимая теплое девичье тело и вдыхая запах волос. Правда, пошевелиться боюсь да и дышу через раз – не дай бог потревожить! Эх, Женька, Женька!.. Какая ты все-таки доверчивая. И беззащитная по большому счету, несмотря на всю крутость. И как же приятно осознавать себя защитником, пусть и опасность пока чисто умозрительная. Наверное, это и есть счастье – знать, что кто-то тебе доверяет до такой степени, что готов заснуть в твоих объятиях.

– Жень, ты спишь?.. – шепнул я ей на ушко, но девушка лишь что-то невнятно пробормотала и заворочалась, устраиваясь поудобнее.

Ну вот, точно вырубилась. И что теперь делать? В каюту тащить? Разбужу… Блин, так и придется сидеть, пока не проснется. В принципе ничего страшного, лишь бы ноги не затекли. Впрочем, фиг с ними, я, того и гляди, сам закемарю – пригрелся, понимаешь…

Видимо, я все же на какое-то время отключился и пришел в себя от стука в дверь. Настойчивого такого, по-хозяйски уверенного. Тип за дверью разве что ногами по ней не колотил. Ч-черт, поспать не дадут!..

– А?.. Что?.. Паш, кто-то пришел! – встрепенулась Женька, чуть не соскользнув у меня с колен, так что пришлось ее обнять покрепче. – Гаранин, отпусти, задушишь!..

– Кого принесло, – проворчал я, аккуратно поставив девушку на ноги и выпроставшись из кресла. – Так спал хорошо!..

– Я то-о-о-оже!.. – сладко зевнула Евгения Сергеевна, аккуратно прикрыв рот кулачком. – Иди уже открывай, он сейчас дверь выломает.

– Я ему тогда руки переломаю!.. – Створка привычно скользнула вбок, и я удивленно хмыкнул: – Тарасов?..

– А что это вы тут делаете? – подозрительно поинтересовался майор, застыв с занесенной для удара рукой.

– Спим, блин! – рявкнул я и зевнул во всю пасть. Весьма, надо сказать, в тему. Потом опомнился: – Ты же в больнице должен быть?..

– Да вернулись уже, – отмахнулся гость. – Что, и впрямь дрыхли? Н-да, молодежь нынче пошла… Такого я от вас точно не ожидал!

– Ты чего приперся-то? – не очень дружелюбно осведомился я у подозрительно веселого майора. – Заняться нечем?

– И это тоже. Но я вообще-то по делу.

– Как Олег? Пьеру звонил пару раз, но тот ничего толком не сказал.

– А вы не в курсе? Это сколько же вы продрыхли?

– Хрен знает… – Я покосился на инфор и обомлел. – Ни фига себе! Почти два часа! То-то я ног не чую!..

– Ой, меня же девчонки потеряли! – засуетилась и Женька. – Пашка, ты почему меня не разбудил?!

– Тарасов, ты почему нас не разбудил? – сориентировался я.

– Технично, – сдержанно похвалил меня майор. – Молодец. Короче, хорош спать, Виньерон тебя вызывает.

– По поводу?

– Военный совет, так сказать. Денисов мыслями поделиться хочет.

– Он же в коме?.. – удивился я.

– А я что, не сказал разве? – отплатил той же монетой Тарасов. – Извиняйте, ошибочка вышла. Еще два часа назад очнулся. Кое-кому на массу давить меньше надо, а то так можно и собственную задницу проспать. Простите великодушно, Евгения Сергеевна!..

– Ты серьезно?

– Да. Все в порядке, Олег пришел в себя. Сам, без посторонней помощи. Местные эскулапы его осмотрели, сказали, все в норме. Мы минут сорок назад на фрегат вернулись. Пьер дал время привести себя в порядок. Так что умойся, и пошли. Жень, тебя, уж извини, не зову. Пашка тебе потом все расскажет. Да, Паш?..

Я пожал плечами – мол, война план покажет. Как бы ей все же лишнего не наболтать… особенно с учетом моих дальнейших намерений. По-хорошему ее бы здесь, на Нереиде, и оставить. Вот только предлога нет подходящего.

– Да ладно уж, идите. Я тут все приберу, не переживайте, босс.

Уже в лифте, который с привычным гулом нес нас к апартаментам капитана, Тарасов припер меня к стенке:

– Паша, ты ей все рассказал?

– Практически, – не стал отнекиваться я. – Согласен, глупо. Но мне надо было выговориться.

– Молодец, че, – саркастически ухмыльнулся майор. – Выговориться ему, видите ли. А ты подумал, что ее опасности подвергаешь? Она же теперь ценный источник информации! Пусть всего лишь потенциальный, но, блин, башкой же думать надо! А не только в нее жрать!.. Короче, не вздумай растрепать, что Олег расскажет. Любыми путями изворачивайся, ври, ссорься – мне параллельно. Но чтобы ее не впутывал! Понял?!

– Понял!.. – Я с трудом, но все же выдержал давящий взгляд Тарасова и сам перешел в наступление: – Ты тоже думай, как ее с борта спровадить.

– Ну вот, как всегда, – осклабился майор, снова натянув маску весельчака-пофигиста. – Кто-то накосячит, а дядя Саша думай. Ладно, оставим эту проблему на потом. Послушаем, что Олег скажет.

Немного помолчали, затем Тарасов не очень уверенно поинтересовался:

– Паш, а с тобой ничего странного не произошло там?

– В смысле? – вскинулся я, прикинув, откуда майор мог прознать о моем нетипичном приступе. Уж точно не Денисов проболтался. – А ты почему вообще спрашиваешь?

– Да так… Не знаю, что и думать, но… – Тарасов, что-то окончательно для себя решив, перестал мяться и медленно, с трудом подбирая слова, пояснил: – Понимаешь, я, пока по скалам скакал, довольно странно себя чувствовал. Не знаю, как объяснить толком. В лесу один хоть раз был? А вечером? Помнишь панику беспричинную?

Я кивнул, мол, помню, продолжай.

– Так вот, такая же точно паника накатила, только усиленная во сто крат. Еле переборол себя. Петрович помог – все время рядом крутился, с мыслей плохих сбивал. И под ноги смотреть постоянно приходилось. В общем, отвлекся как-то. А потом вдруг отпустило, как и не было никакой паники… Странно, не находишь?..

– М-мать!..

– Паш?

– У меня тоже был приступ. Чуть не угробился, без Олега бы мне точно хана.

Тарасов выслушал мой рассказ не перебивая и серьезно задумался. Настолько серьезно, что побеспокоил я его, только когда капсула с легким толчком зафиксировалась в приемных захватах:

– Приехали, пойдем.

В каюте-студии помимо хозяина нас ожидали вполне себе живой и даже бодрый Денисов и Галя с Петровичем. Последний по своему обыкновению сибаритствовал, развалившись на коленях у девушки, и благодушно щурился, подставляя под ее ладонь то холку, то уши. Галина гладила котяру машинально, по ней видно было, что ей несколько не по себе – не привыкла еще к таким посиделкам. К тому же, если судить по красноте вокруг глаз, недавно ревела и пока еще не обрела душевного равновесия. Пьер невозмутимо помалкивал, посасывая сигару и стараясь пускать дым в сторону от гостей, и время от времени бросал заинтересованные взгляды на Егеря, из чего я сделал вывод, что дражайший шеф в нетерпении. Олег же развалился в гостевом кресле и пялился куда-то в потолок – судя по отсутствующему выражению лица погрузившись в размышления.

– Так, все в сборе! – удовлетворенно объявил Пьер, дождавшись, когда мы с Тарасовым устроимся на стульях – кресел нам, как опоздавшим, не досталось. – Не будем тратить время на эмоции, Паша, тебя это в первую очередь касается. Потом выскажешься…

Это да, сказать Денисову я собирался многое. Я, понимаешь, в депрессии, Евгения Сергеевна нервничает, а он нате вам – как огурчик! Дорогой патрон, кстати, тоже хорош – мог бы и сказать, что он очнулся, когда я звонил. Нет, отмахнулся, как от назойливой шавки!.. Так, чего-то я и впрямь перевозбудился, как бы не приступ опять. Зачастили, однако. Вдох-выдох, вдох-выдох… Все, отпустило вроде.

– Олег, сбор по вашей инициативе, вам и карты в руки. Мы вас внимательно слушаем.

Пьер водрузил дымящуюся сигару на пустой коньячный бокал, который использовал в качестве пепельницы – знакомого аромата я не почувствовал, его и дым бы не заглушил, – и откинулся на спинку кресла, сложив на груди руки. Да и ноги наверняка скрестил, мне за столом не видно было. Чего это он, кстати? Типичнейшая защитная поза, если верить психологам. Обычным, не ксено. Волнуется? Боится разочароваться? Как там у классика? Господа, у меня пренеприятнейшее известие! Н-да, сильно его проняло, раньше таких откровенных реакций я у него не наблюдал.

Денисов, против ожидания, никаких шокирующих заявлений делать не стал, просто выбрался из кресла и подошел к Пьерову рабочему столу. Глянул вопросительно на хозяина кабинета:

– Вы позволите?

Виньерон кивнул и провел ладонью по столешнице, активировав сенсорную панель и попутно сдвинув ближе к краю всякие мелочи типа визиток, ручки и каких-то распечаток. Денисов пробежался пальцами по дисплею, и тот переключился в режим голопроектора, высветив над столом объемную звездную карту нашего рукава галактики. Олег еще немного поколдовал с программой, увеличив масштаб, и легким покашливанием привлек внимание аудитории:

– Кхм… Я так понимаю, все собравшиеся отдают себе отчет, насколько опасна та информация, которую я собираюсь довести до вашего сведения… Кхм… Извините. Что-то меня заносит периодически… Видимо, последствия коррекции.

Егерь улыбнулся, и я поймал себя на мысли, что улыбка вышла странная: вроде бы изобразил эмоцию, а вот взгляд так и остался неподвижным – смотрит как бы сквозь собеседника. Или, вернее, куда-то вглубь самого себя, как будто перед внутренним взором совсем другая картинка. И прищур такой характерный, чуть заметный. Не знаю, увидели это остальные или нет, но я отчетливо понял, что для Денисова приключение в пещере не осталось без последствий. Что-то в нем изменилось, и я пока не мог сказать, в какую сторону.

– Ладно, не буду вас томить ожиданием, сразу скажу главное. – Олег поднял глаза на Виньерона, как на наиболее заинтересованное лицо. – В пещере мы нашли именно то, что ожидали, – это база Первых. Вернее, прототип, он как минимум на тысячелетие старше объектов на Ахероне и Находке. Я сумел подключиться к местной системе контроля – «внутренний искин» помог. Не буду пока вдаваться в подробности, скажу одно – зацепка есть. Я узнал координаты еще одной базы, которую «искин» назвал «перекрестком». Как я понял, это некий перевалочный пункт, в котором некогда сходилось несколько звездных трасс Первых.

– Но?.. – не выдержал Пьер.

– Вот именно, есть одно «но», – усмехнулся Денисов. – Нужно всего лишь туда добраться. И как раз в этом проблема.

Касанием сенсора Олег переключил режим отображения, и в объемной россыпи золотых искорок над столешницей выделились цветом границы Триумвирата. Взгляды скрестились на пульсирующей красной точке, висящей на равном удалении от зеленой (Земная Федерация) и фиолетовой (владения Тау) сфер, и Пьер выдохнул сквозь зубы, едва сдержав крепкое ругательство.