Текст книги "Кошелек или жизнь"

Глава 26

В душном полутемном помещении с запахом бензина, краски и масла стояли две машины: «Москвич» с разобранным двигателем и светлого цвета «Жигули», на заднем сиденье которых можно было разглядеть покрывало, прикрывающее какие-то предметы. Звенели комары, в раковину капала из крана вода. Последнее пристанище Генки и Славки.

Вначале Манекенщик отвез брата домой, но, когда стемнело, перегнал машину в гараж, решив, что здесь будет безопаснее. Рабочие к тому времени уже покинули мастерскую.

Генка лежал у стены на старенькой расшатанной кушетке, застеленной тряпьем. Лицо парня осунулось, заострилось, стало черным. Генка мучился. Иногда он проваливался в забытье, бормотал бессвязные слова или тихонько стонал. В эти минуты Славка выходил из гаража покурить.

Манекенщику было обидно, что именно в тот момент, когда он стал обладателем такого количества денег, удача вдруг отвернулась от него. Ранение младшего брата поставило Славку в тупик. На деньги, которые у него имелись, можно было купить все, кроме здоровья Генке. Впрочем, Генку можно было еще спасти, если обратиться в больницу, но это было равносильно признанию в совершении ограбления. Поэтому Манекенщик тянул время, не зная, на что надеяться.

Из гаража позвали. Славка отшвырнул окурок, вошел. Генка просил пить. Манекенщик принес воды, намочил край полотенца и провел им по потрескавшимся губам младшего брата. Потом дал ему глотнуть из кружки. Смотреть в глаза Генки Манекенщик избегал. В них были немой укор, страдание и что-то еще, отчего у Славки щемило сердце.

– Ты все это спланировал заранее? – неожиданно спросил Генка. Он тяжело и прерывисто дышал, внутри у него что-то хлюпало и хрипело.

Манекенщик прикинулся, будто не понял.

– Ты это о чем?

– Ты знал, что все они должны погибнуть?

Славка не отвечал, уставясь на огромного паука, спускавшегося к изголовью брата.

– Ты знал, да? – настойчиво повторил Генка.

Отпираться было бесполезно. Манекенщик смахнул паука на пол и тихо произнес:

– Знал, Гена, знал. Кроме смерти Макса, разумеется. Он погиб по глупости. А те… Они должны были умереть. Иначе все то, что мы затеяли, потеряло бы смысл. А на случай провала я готовил себе документы. Хотел сбежать. Но тебя бы, конечно, я взял с собой.

Генка надолго замолчал, и когда Славка решил, что он снова впал в беспамятство, вдруг промолвил:

– Макс в твои сети тоже попал не случайно?

– Не случайно, – эхом отозвался Манекенщик. – В тот дом я возил его по договоренности с «каталами». Мне еще пришлось нанимать двоих громил, чтобы они припугнули Бутырина. Ему некуда было деваться.

Генка слабел все больше и больше. Едва слышно он прошептал:

– Ты говорил, что я переживу вас всех. Макса я уже пережил. Кто будет следующим?

Манекенщик выдавил улыбку:

– Ты будешь жить, Генка. Еще как будешь! Помнишь, в детстве тебе про Бармалея читали? «…Не ходите, дети, в Африку гулять…» А ты мечтал сбежать в Африку и покататься на носороге. Так вот, Генка! Мы с тобой еще туда поедем. И носорога оседлаем и фиги-финики поедим. А сейчас закрой глаза и постарайся уснуть.

– Отвези меня, пожалуйста, в больницу, – жалобным голосом попросил Генка. – Я никому ничего не расскажу, даже если меня будут пытать… А деньги… деньги возьми себе. Они мне не нужны… Мне больно, Славка!.. – Парень затрясся в беззвучном плаче.

Манекенщик встал, посмотрел поверх головы младшего брата.

– Не сейчас, Генка, – сказал он глухим голосом. – Ты же понимаешь, что это означает конец… Конец нам обоим. – Славка повернулся и вышел из гаража.

Поздним вечером, когда Генке стало совсем худо и у него горлом пошла кровь, Манекенщик погрузил младшего брата в машину и повез в районную больницу.

Глава 27

Белоглазов вернулся домой, когда жена и сын уже спали. Он открыл дверь своим ключом и прокрался в ванную. Новенькая форма, которую майор впервые надел после отпуска, оказалась перепачкана сажей. Достанется же ему от жены. Белоглазов скинул с себя рубашку, брюки и залез под душ.

День выдался тяжелым не только в моральном, но и в физическом отношении. В поисках улик майору в буквальном смысле пришлось на четвереньках облазить овраг и прилегающую к кладбищу территорию, но ничего существенного, что могло бы дать ключ к раскрытию преступления, он так и не обнаружил.

Внести некоторую ясность в общую картину преступления помог шофер директора завода – Васильев. Оказывается, он не только обогнал «уазик», у которого по дороге заглох мотор, но даже останавливался рядом с машиной и перекинулся несколькими словами с шофером и охранником. В компании Назарова, Жилкина и Гарцева был еще один человек – кучерявый парень лет двадцати трех – двадцати пяти.

Сей факт озадачил майора. Уж чего-чего, а предположить, что преступник ехал в машине, в которой везли деньги, он никак не мог. Очевидно, злоумышленник где-то по дороге подсел в «уазик», а на окраине кладбища, угрожая взрывным устройством, приказал шоферу остановиться. Тут и произошла кровавая драма. Нападавших было несколько, Белоглазов в этом не сомневался. В кювете он обнаружил окурки, а невдалеке от дороги свежие следы от протектора шин.

Но почему, черт возьми, охранник взял в машину постороннего? Ответ напрашивался сам собой: кто-то из троих отлично знал преступника, и у него была веская причина сесть в «уазик».

Белоглазов вытерся полотенцем и отправился в кухню. Он был зверски голоден. К его восторгу, жена приготовила на ужин любимый бефстроганов. Едва майор, в предвкушении вкусного ужина, расположился за столом, как раздался телефонный звонок. Белоглазов стремглав бросился из кухни. Вбежав в зал, он прикрыл дверь и схватил трубку. Ни сын, ни жена, кажется, не проснулись.

Звонили из центральной районной больницы.

– Здравствуйте, товарищ майор, – раздался в трубке знакомый голос хирурга Андреева. – Дежурный врач вас беспокоит.

– Да-да! – предчувствуя нечто важное, живо откликнулся Белоглазов. – Я тебя слушаю, Саша!

– Тут просили сообщать обо всех случаях поступления к нам больных с травмами. Я позвонил в РОВД, там дали ваш домашний номер, – извиняющимся тоном произнес Андреев. – Вот звоню вам…

– И правильно делаешь! – нетерпеливо оборвал Белоглазов. – Давай выкладывай!

Сухим деловым тоном трубка сообщила:

– Пятнадцать минут назад к нам в больницу поступил молодой человек с пулевым ранением в область груди.

– Кто он? – тут же отреагировал Белоглазов.

– Не знаю. Парень без сознания, в критическом состоянии. Фамилию и имя выяснить не удалось.

Белоглазов нахмурил лоб, с нотками недовольства спросил:

– Но его же должен был кто-то доставить! Вы хоть данные того человека или номер его машины записали?

– Нет. Парня случайно обнаружила медсестра. Он лежал в кустах недалеко от дверей приемного покоя больницы. Кто и когда его туда подложил, об этом ничего не известно… Ладно, товарищ майор, – вдруг заторопился хирург. – Меня срочно вызывают на операцию к больному. Нужно идти.

– Иди, Саша. Я не прощаюсь, буду через полчаса. – Майор положил трубку и потянулся к ключам от своей машины.

Минут через сорок старенький «Москвич» Белоглазова подрулил к площадке перед воротами центральной районной больницы. Майор вылез из автомобиля и огляделся. В двух метрах от двери, над которой светилась табличка «Приемный покой», начиналась живая изгородь.

«Очевидно, здесь и обнаружили раненого парня, – подумал Белоглазов. – Нужно внимательно осмотреть кусты. Возможно, удастся обнаружить какие-либо улики или следы». Однако майор, миновав живую изгородь, направился к воротам. Искать что-либо в темноте не имело смысла. Нужно было дожидаться утра.

Центральная районная больница – несколько корпусов, соединенных между собой тенистыми аллеями. Одной из них Белоглазов добрался до трехэтажного здания хирургического отделения. На первом этаже в широком мраморном коридоре было пустынно, гулко и прохладно. Операция продолжалась, и Белоглазову пришлось дожидаться ее окончания еще полчаса. Наконец из дверей операционной вышел худощавый молодой человек лет двадцати восьми с приятными чертами лица и щегольскими усиками. Он был все еще в зеленом операционном халате, шароварах и колпаке. На шее у хирурга болталась марлевая повязка.

По долгу службы Белоглазову и Андрееву не раз приходилось сталкиваться, поэтому они встретились как старые знакомые.

– Как прошла операция, Саша? – спросил майор, крепко пожимая Андрееву руку.

Врач не спеша прикурил сигарету, выпустил дым в раскрытое окно и, как недовольный чем-то человек, устало произнес:

– Операция прошла успешно, пулю из легких извлекли, но надежды на то, что больной останется жить, почти никакой. Парня доставили слишком поздно – пневмоторакс, товарищ майор, сами понимаете…

Белоглазов постучал костяшками пальцев по подоконнику.

– Очень жаль, – произнес он разочарованно. – Очень жаль…

– Но есть для вас и положительные новости, – хирург снял колпак и взъерошил густые русые волосы. – Медсестра, ассистировавшая мне при операции, признала парня. Она училась с ним в одной школе несколькими классами старше. Фамилии и имени парня она не помнит, но знает, что живет он в поселке «Юбилейный». Может быть, показания медсестры помогут вам установить личность раненого.

Майор оживился.

– Еще как помогут! – Он достал из кармана лист бумаги и развернул его. В списке телемастеров напротив слова «Юбилейный» значилась фамилия Бутырин М. А. Это было уже кое-что. Белоглазов протянул руку. – Спасибо за информацию, Саша. Напоследок, если можно конечно, я бы хотел одним глазком взглянуть на раненого.

– Я не возражаю, – откликнулся Андреев. – Пройдемте!

Глава 28

Надежда Ивановна весь вечер прождала сына. Давно уже Ленка, наговорившись с подругами по телефону, легла спать, и даже «гуляка» Сергей вернулся с улицы и тоже улегся в постель, а Максима все не было. Нет, конечно, Максим иной раз задерживался с приятелями допоздна, но всегда ставил в известность мать, с кем и где он находится. А сегодня с утра от парня не было ни слуху ни духу.

Чтобы отвлечься и как-то скоротать время, Бутырина взяла первую попавшуюся в руки книгу и прилегла на диване. Книга оказалась неинтересной, и незаметно для себя мать задремала. Неожиданно громко и тревожно прозвучавшая в тишине трель звонка заставила Надежду Ивановну встрепенуться. Сунув ноги в тапочки, она, шаркая, вышла во двор и заспешила к калитке.

К удивлению Бутыриной, на улице было многолюдно. При неярком свете фонаря она разглядела стоявших у калитки милиционера и военного, а невдалеке на обочине большую военную машину, возле которой толпилась группа людей в форме. Надежда Ивановна почувствовала слабость в ногах. Она сразу поняла, что в ее дом пришла беда. Мать привалилась к косяку, беспомощно оглядываясь в поисках сына. Макса нигде не было видно.

– Бутырины здесь проживают? – спросил стоявший ближе всех к хозяйке дома рослый человек в милицейской форме.

Надежде Ивановне было трудно говорить, она лишь кивнула.

– Я следователь районного отдела внутренних дел майор Белоглазов, – представился милиционер и указал на блондина с лицом, похожим на вяленую воблу. – Дознаватель военной прокуратуры капитан Меркин. Нам нужен Бутырин Максим Федорович.

– Его нет дома, – запинаясь произнесла Надежда Ивановна.

– Вы его мать?

– Да. А что случилось?

Бутырина понравилась майору. Обыкновенная женщина с добрым честным лицом – труженица. Жаль, если ее сын окажется преступником. Однако делать какие-либо выводы было еще рано. Майор шагнул к калитке.

– Пройдемте в дом, мамаша. Там все объясню.

– Ах, да, – спохватилась Бутырина и шире открыла калитку. – Извините, – растерялась она. – Проходите, пожалуйста, проходите. – Надежда Ивановна повернулась и пошла к дому, показывая непрошеным гостям дорогу.

На кухне Бутырина включила свет и встала у стола, ожидая разъяснений. Белоглазов медлил. Он достал из папки лист бумаги и протянул хозяйке.

– Это ордер на обыск. Покажите нам комнату сына. Затем подсобные помещения, сарай, если есть, гараж, чердак. Понятые, ваши соседи, уже ждут. Начинайте, товарищ капитан, – обратился Белоглазов к Меркину и вновь повернулся к Бутыриной: – Я бы хотел взглянуть на фотографию вашего сына.

Надежда Ивановна вышла вместе с капитаном. Вскоре она вернулась и протянула майору карточку. С фотоснимка на Белоглазова смотрел кучерявый смуглый парень с угрюмым лицом. Это был явно не тот человек, которого майор видел мельком в больнице. Однако Белоглазов был уверен, что шел по правильному пути и не зря приехал в этот дом с обыском. Шофер директора завода упоминал о кучерявом парне, которого заметил в «уазике». Под описание человек, изображенный на фотографии, подходил. Может быть, именно его обгорелый труп и был обнаружен в машине. Это можно было проверить.

– У вашего сына были вставные зубы? – спросил Белоглазов, помня, что о зубных протезах упоминал врач-патологоанатом.

Надежда Ивановна изменилась в лице. Уж очень пугающий задал милиционер вопрос.

– Были, – сказала она, теребя край клеенки на столе. – Три коренных зуба справа на нижней челюсти. Он недавно вставил.

И здесь приметы совпадали. Тянуть дальше время было бесполезно. Хотя Бутырин и преступник, сообщить матери о смерти сына было непросто.

– Надежда Ивановна, – официальным тоном произнес Белоглазов, – сегодня при ограблении машины с зарплатой для рабочих погибли четыре человека. У меня есть основания предполагать, что среди погибших был ваш сын.

Бутырина ждала чего угодно, но только не известия о смерти сына. На какое-то время горе парализовало ее, но слез не было… Они будут потом, когда мать увидит обгорелое тело сына, когда будет его хоронить, когда останется наедине со своим горем. Сейчас же Надежда Ивановна ощутила в груди лишь пустоту. Она зачем-то взяла со стола горку чистой посуды и стала складывать ее в шкаф, потом сняла со спинки стула рубашку Максима, сложила ее и бросила на стул. Ей показалось, что она странно ведет себя, что она не так должна реагировать на смерть сына. Позже, вспоминая об этих минутах, она как бы видела себя со стороны, будто у нее было раздвоение личности. Вот она зашаталась, прислонилась к стене и стала съезжать по ней на пол… Вот майор подхватил ее и усадил на стул… Вот он подает ей стакан воды, и она, стуча зубами о стекло, делает несколько глотков… Зачем? Пить ей совсем не хотелось. Да и разве может вода облегчить горе? Майор говорил ей слова утешения, она что-то отвечала, кивая головой…

Вошел Меркин. С порога возбужденно заговорил.

– Нашли, товарищ майор! – Он развязал узелок, который держал в руках, и высыпал на стол штук десять брусков взрывчатки. – На чердаке лежала. Под связками старых газет и журналов.

– С вашего склада?

– Вне сомнений!

«Значит, Бутырин все же преступник», – подытожил майор, глядя на сгорбленную фигуру убитой горем женщины. Однако чувства торжества он не испытывал.

– Надежда Ивановна, – проговорил майор. – Я понимаю, что вам трудно сейчас говорить, но постарайтесь сосредоточиться и ответить на мой вопрос. Это очень важно.

Бутырина подняла голову.

– С кем, – спросил майор, – в последнее время чаще всего общался ваш сын?

Целую минуту Надежда Ивановна молчала, отрешенно глядя на майора, потом тихо произнесла:

– С братьями Маловыми – Генкой и Славкой.

– У них есть машина?

– Насколько я знаю, нет.

– Где они живут?

– Тут рядом. На улице Центральной. Дом пятьдесят один, кажется.

Бутырина вновь опустила голову. Неожиданно мать завыла. Офицерам стало не по себе. Это был жуткий протяжный вой смертельно раненного зверя.

– Позови сюда понятых, – шепнул Белоглазов капитану. – И собери ребят. Через пару минут уходим.

Меркин исчез, а через полминуты в дверях возникла молодая супружеская пара с заспанными испуганными лицами.

– Вот что, молодые люди, – обратился к чете Белоглазов. – Вашу соседку нельзя сейчас оставлять одну. Я попрошу вас побыть с ней некоторое время. Если необходимо – оказать помощь, вызвать родственников, близких. А мне пора. Я не прощаюсь, мы с вами сегодня еще увидимся для оформления формальностей.

Пожав мужчине руку, майор вышел за дверь.

Глава 29

Белоглазов несколько раз с силой надавил на кнопку звонка. В доме Маловых никто не отзывался.

– Что будем делать? – майор взглянул на стоявшего рядом Меркина.

Капитан сделал неопределенный жест:

– Это не в моей компетенции, товарищ майор, – сказал он. – Я здесь ничего не решаю.

– Ясно, – усмехнулся Белоглазов. – Боишься брать на себя ответственность?.. Землянов! – негромко позвал майор.

От группы людей, тесно прижавшихся к стене дома, отделился невысокий коренастый человек в милицейской форме и быстро подошел к Белоглазову.

– Слушаю, товарищ майор.

– Перелезь-ка через забор, – распорядился Белоглазов. – И попытайся открыть калитку с обратной стороны. Да смотри, Дима, будь осторожен. Всякое может быть.

Парень поправил за спиной короткоствольный автомат, потом ухватился за край забора и подтянулся. Несколько мгновений он висел неподвижно, вглядываясь в темноту, затем взмахнул ногами и исчез за забором. Вскоре раздался шепот:

– Калитка на замке, товарищ майор. Погодите минутку, я попробую открыть ворота.

Что-то лязгнуло, и секунду спустя со скрежетом и визгом одна створка ворот приоткрылась. Меркин и Белоглазов ступили во двор Маловых. И на этой стороне дома наглухо закрытые окна были темны.

– Возьми, капитан, пару человек и прочеши двор, – обратился майор к Меркину, – а я займусь домом.

Капитан вышел за ворота и тотчас вернулся в сопровождении двух военных. Освещая себе путь мощным фонарем, группа стала удаляться в глубь двора, а Белоглазов направился к дому.

Входные двери были на запоре. Майор достал из кобуры пистолет и ударил рукояткой по одному из небольших стекол веранды. Просунув руку в окошко, он нащупал замок. К счастью, замок был такой конструкции, которая позволяла открыть запирающее устройство изнутри дома. Белоглазов распахнул дверь, ступил на веранду. В нос ударил запах травы. Когда майор включил свет, то несказанно удивился обилию цветочных горшков, находившихся на веранде. Такого количества зелени в доме ему в своей жизни видеть еще не доводилось. Держа перед собой оружие, Белоглазов обошел все комнаты в доме, включая в них свет. Дом был пуст.

Майор вернулся в зал, к стоявшей на серванте фотографии, которая привлекла его внимание несколько минут назад при осмотре комнат. На снимке была изображена белокурая, довольно симпатичная женщина в окружении двух мальчишек. Хотя фотография была старой и плохого качества, в одном из ребят Белоглазов признал найденного у больницы раненого парня.

Скрипнувшая в коридоре половица отвлекла майора от созерцания фотографии. Он быстро обернулся на звук, держа в руке пистолет, как киногерой из боевика. Тревога оказалась ложной. В дверях стоял Меркин. Его форменные рубашка и брюки были в пыли и паутине.

– Где это ты так перепачкался? – спросил Белоглазов, пряча в кобуру пистолет.

– В сарае, – дознаватель вошел в зал, отряхивая плечо. – Между прочим, сарай недавно был спешно переоборудован в гараж. Для подъезда к нему спилены несколько деревьев, а на земле видны следы шин.

Майор с интересом взглянул на Меркина.

– Это хорошие новости, капитан. В нашем городе угон автомобилей редкость, а позавчера дерзко угнали машину шестой модели. Нужно снять отпечатки протектора шин, которые ты нашел в сарае, и сравнить их с теми, что я обнаружил на месте преступления. Возможно, мы с тобой найдем еще и угнанный автомобиль.

– Ты думаешь, мы идем по правильному пути?

– Уверен! – Белоглазов постучал пальцем по фотографии в том месте, где был изображен высокий мальчик с утонченными чертами лица. – Вот с этим молодым человеком я бы очень хотел встретиться. У меня накопилась к нему масса вопросов.

Капитан приблизился, чтобы лучше разглядеть снимок.

– Красавчик! – не то с восхищением, не то с презрением изрек он. – Но где же его искать?

– Пока не знаю. Вряд ли теперь Малов появится дома. Максимум, что мы можем сделать в ближайшее время для его поимки, это устроить дома засаду и организовать патрулирование по поселку. Садись-ка, капитан, к столу, обсудим план действий.

Глава 30

А Генка ночью умер. В сознание парень так и не пришел и волей-неволей обещание свое выполнил: о Славке из его уст никто ничего не услышал…

Стараясь не разбудить Любку, Манекенщик потянулся к стулу, взял часы и, нажав на кнопку, подсветил циферблат. Шел третий час ночи. Можно было собираться.

После того, как Славка отвез брата в больницу, он вернулся домой за деньгами. Погрузив мешки в «Жигули», спрятал их в кустах тутовой плантации, что находилась на окраине поселка, и отправился к Любке. К Славкиной радости, документы Зайкина ему справила, и паспорт на имя Иванова Александра Борисовича лежал сейчас в заднем кармане Славкиных джинсов. Манекенщик решил задержаться у Любки с тем, чтобы глубокой ночью незаметно проскользнуть в горы, где он рассчитывал закопать деньги, а потом, бросив машину, уехать в другой город. После того, как дело об ограблении затихнет, Славка хотел вернуться за деньгами.

Манекенщик осторожно высвободил руку из-под головы Зайкиной, встал с кровати.

– Уже уходишь? – сонно пробормотала девушка.

– Ухожу, Любаша, ухожу, – прошептал в ответ Манекенщик. – До завтра!

Славка быстро оделся и выскользнул в окно. Не создавая лишнего шума, пересек огород, перемахнул забор и, придерживаясь правой стороны улицы, куда не падал свет фонарей, направился к окраине поселка.

На пересечении улиц Славка вдруг наткнулся на рослого парня в милицейской форме. От неожиданности оба растерялись. Первым опомнился Славка. Он попытался обойти милиционера, но тот преградил ему дорогу.

– Куда путь держишь? – спросил парень.

Чувствуя неприятную слабость в ногах, Манекенщик ответил:

– Домой.

– Почему так поздно? – грубым тоном потребовал ответа милиционер.

– С девушкой гулял. А в чем, собственно говоря, дело?

– Да так, подозрительных типов проверяем. – Милиционер схватил Славку за плечо. – Пойдем-ка со мной, парень. Тут недалеко. Там разберемся, кто ты есть.

Славка высвободился и с силой, двумя руками, оттолкнул от себя милиционера. Тот, зацепившись ногой о кочку, упал в кусты.

– Ах ты, стервец! – возмущенно воскликнул милиционер и, не вставая, потянулся к кобуре.

Славка опередил его. Он выхватил из-за пояса пистолет и выстрелил парню в живот. Тот дико закричал, призывая на помощь, и тоже выстрелил в сторону Славки. Промазал. Откуда-то послышался топот ног. Манекенщик не стал дожидаться появления людей, круто развернулся и помчался в темноту ночи.

Славке удалось беспрепятственно вырваться из «Юбилейного». Стараясь держаться подальше от центральных дорог, он погнал машину к горам. Долго плутал по окраинам, вымотался сам и едва не угробил машину на ухабах и рытвинах. Наконец, когда стало светать и на дорогах появились первые машины, Славка вынырнул в предгорной местности – и тут же затормозил. Там, где дорога делала зигзаг и резко уходила на подъем, высилось двухэтажное стеклянное здание поста ГАИ. Это было последнее препятствие на пути к свободе. Его Манекенщик решил преодолеть во что бы то ни стало. Он прикрыл покрывалом лежавшие на заднем сиденье мешки с деньгами и вырулил на центральную дорогу.

По мере приближения машины к посту ГАИ решимость Славки таяла. Дорогу с обеих сторон преграждали шлагбаумы, возле которых торчали два гаишника. Один из них жезлом сделал знак остановиться. Терять Манекенщику было уже нечего. Он вытер рукой выступивший на лбу липкий пот и начал тормозить. В тот момент, когда милиционер стал подходить к машине, Славка неожиданно переключил скорость и с силой вдавил в пол педаль газа. Взревев мотором, «Жигули» сделали немыслимый зигзаг, нырнули в просвет между двумя шлагбаумами, слегка задев один из них, и помчались в горы.

Отъехав немного, Славка оглянулся. Погони не было. Успокоившись, он посмотрел по сторонам, пытаясь сориентироваться. Машина летела на спуск среди крутых скал, приближаясь к развилке. Манекенщик свернул вправо. Он знал, что через пару десятков километров будет еще один поворот на заброшенную дорогу, с которой потом можно будет съехать в ущелье с живописной ореховой рощей и небольшой горной речкой. Это было излюбленным местом отдыха Славки и его друзей в студенческие годы. Там он и планировал закопать свое сокровище.

Минут через пятнадцать езды Славка услышал громкий стук мотора. Глянул в зеркало заднего вида – вдалеке тащился старенький автобус. Эти звуки явно издавал не он. Откуда же тогда этот рев? Манекенщик обратил внимание на тянувшуюся по левой стороне гор странного вида тень. Высунул голову в окно, посмотрел вверх: стало дурно. На малой высоте вслед за машиной летел военный вертолет. Такого оборота Славка не предвидел, он понял, что это конец. От погони с воздуха ему не уйти. Однако, неизвестно на что надеясь, он продолжал упрямо гнать машину вперед.

Проехав еще немного, Славка на большой скорости удачно вписался в поворот, вынырнул из-за скалы и… едва успел надавить на педаль тормоза. Впереди поперек дороги стоял рефрижератор. Проскочить мимо не смогла бы даже мышь. «Жигули» занесло. Машина выскочила за обочину и, скрипя тормозами, заскользила вниз – к краю пропасти. Напрасно Манекенщик давил на педаль тормоза. Машина подпрыгивала, вихляла на скалистой поверхности, но останавливаться никак не хотела. Спас Славку небольшой выступ на краю пропасти. Наехав на него, «Жигули» вдруг замерли. Манекенщик зажмурился, увидев открывшуюся его взору бездну. Несколько секунд он сидел не шевелясь, силясь унять бившую тело дрожь, потом глянул направо в ту сторону, откуда приехал. Путь назад был также отрезан. На повороте, заняв всю ширину дороги, стоял старенький автобус, тот самый, что тащился за Славкой по пятам. Шум мотора нарастал… Поднимая пыль с близлежащих скал, махина вертолета снизилась и замерла в воздухе невдалеке напротив Манекенщика. В лучах восходящего солнца вертолет показался Славке гигантским насекомым, которое вот-вот вонзится в него и высосет всю кровь.

– Эй, Малов! – раздался с вертолета усиленный громкоговорителем голос майора Белоглазова. – Ты проиграл, парень! Заглуши мотор, выйди из машины, только очень медленно, и положи руки на крышу «Жигулей» так, чтобы я их видел… И без фокусов! Сейчас к тебе подойдут…

Манекенщик не шевелился.

– Заглуши мотор и выходи из машины, – требовательно повторил голос.

Мотор Славка заглушил, но выходить из машины не стал. Он прикрыл глаза, задержал дыхание и убрал ногу с педали тормоза…

Ташкент, 1999 год.