Текст книги "Кукловод"

4

…Сцепив зубы, Сергей открыл дверь.

Хряков, как и говорил, был один. Он оказался невысоким, плотным, элегантно одетым человеком лет сорока без особых примет. В руке у него был небольшой кожаный портфель. Сергей машинально отметил, что на сияющих ботинках гостя нет ни единой капли воды, хотя на улице по-прежнему шёл дождь.

Поль, рыча, кинулся на Хрякова с такой яростью, что пришлось извиниться, взять его на поводок и увести в другую комнату.

– Прелестный пёс. И окрас великолепный, – заметил Хряков, усаживаясь на диван. – В наше время без собаки и квартиру-то оставить страшно.

– Воистину, – буркнул Сергей. Ни чая, ни кофе он гостю не предложил. Ситуация ему не нравилась. Он уже не понимал, почему вообще согласился на эту неожиданную полуночную встречу. Во всяком случае, затягивать её он не собирался.

Хряков словно прочитал его мысли.

– Не хочу тратить ваше время, поэтому сразу к делу, – сказал он, доставая из портфеля папку с бумагами. – Но сначала хочу извиниться за некую… мм… экстравагантность своего визита. Хотя надеюсь, что о нашей встрече вы не пожалеете.

Я уже говорил, что представляю американский издательский дом «Харперс лимитед». В России мы работаем совсем недавно, однако планы у нас большие. Мы готовы к серьёзным инвестициям. Проходную литературу мы издавать не будем, курс только на бестселлеры. Поэтому первое, с чего мы начали, это составление базы данных на самых перспективных и популярных российских авторов. Мы хотим, чтобы они работали с нами. В поле зрения оказались и вы.

Он протянул Сергею ксерокопию газетной полосы. Это была страница из позавчерашнего номера «Правды по-комсомольски». В подборке материалов о событиях культурной жизни выделялась отмеченная маркером заметка. В ней говорилось, что известный публицист С.Авилов заключил с издательством «Фёдоров и сын» договор о написании беллетризованной биографии бизнесмена и политика Вадима Лозовского.

– Ну и что? – спросил Сергей, возвращая ксерокопию.

– А то, что мы предлагаем уступить эту рукопись нам, Сергей Иванович, – спокойно сказал Хряков. – Естественно, условия будут хорошие. Очень хорошие.

Сергей с нарастающим интересом посмотрел на нежданного гостя.

– И вы явились ко мне заполночь с этим бредовым предложением?

– Почему же с бредовым? – невозмутимо откликнулся Хряков.

– Потому что здесь чёрным по белому совершенно справедливо сказано: договор уже подписан. Фёдоров, чтоб вы знали, шутить не любит. Перекроет кислород и разорит неустойкой. А мне с этим издательством ещё хочется поработать. Ясно?

– Все ваши вопросы учтены в проекте нашего контракта, – сообщил Хряков. – Прошу ознакомиться.

Он вручил Сергею несколько скреплённых листков, а сам, испросив разрешения, закурил. За стеной бесновался Поль. Сергей машинально проглядывал документ. Издательский дом «Харперс лимитед», именуемый в дальнейшем «Издательство», поручает, а член Союза журналистов Авилов С. И., в дальнейшем именуемый «Автор», обязуется предоставить рукопись… Так, объём рукописи… Срок предоставления… Дойдя до суммы гонорара, Сергей поднял голову и откашлялся.

– Может быть, вы меня перепутали с Солженицыным? – спросил он.

– Солженицына издавать мы не планируем. Отработанный пласт, – бодро ответил гость. – А вот вы нас интересуете. Очень. Кстати, в случае вашего согласия, пятьдесят процентов гонорара я уполномочен выплатить прямо при подписании контракта. Наличными. В условных единицах.

– Однако, – вымолвил Сергей.

Вторая страница документа была не менее интересной, чем первая. Автору гарантировалось возмещение штрафных санкций со стороны «Фёдорова и сына» за расторжение договора с их издательством. Отдельная графа была чем-то вроде протокола о намерениях: «Харперс лимитед» выражал готовность заключить с «Автором» эксклюзивный договор на десять книг в течение пяти лет и с теми же супергонорарами.

Дочитав, Сергей положил странички на стол и усмехнулся.

– Прямо рождественский подарок, – задумчиво произнёс он. – А вы, получается, Санта-Клаус. Да за такой контракт любой классик удавится. Мне даже как-то неловко…

– Я ведь уже говорил вам, что в проект мы вкладываем серьёзные деньги. И условия предлагаем очень хорошие, – самодовольно сказал Хряков. – Так что, подписываем?

Сергей выставил вперёд ладонь.

– Куда спешить? Вот у меня есть вопросы по пункту «Особые условия». Почему я должен хранить молчание о нашем сотрудничестве вплоть до выхода книги? Санкции тут заложены за утечку информации – мама дорогая…

– Ну, это же просто, Сергей Иванович, – с ноткой нетерпения в голосе ответил Хряков. – Бизнес шума не любит. Где гарантия, что, узнав о нашем контракте, к вам не явится другой издатель и не предложит ещё больше? А так извинились перед Фёдоровым, сказали, что передумали писать о Лозовском, заплатили неустойку – и всё.

– Вы уверены? Тот же Фёдоров, как только выйдет книга, вынет из меня душу. Неустойка неустойкой, но есть ещё репутация. Двойную игру не уважают. Враньё, между прочим, тоже. И потом, вы серьёзно думаете, что кто-нибудь предложит больше вашего?

– Мы стараемся предусмотреть всё, – возразил Хряков.

– Ну допустим… А почему, сдав рукопись, я должен полностью отказаться от прав на неё?

Хряков кивнул.

– Законный вопрос. Штука в том, Сергей Иванович, что наше издательство исповедует мультимедийный подход.

– То есть?

– Ну вот, к примеру, купили мы у вас рукопись, издали книгу. Но это не всё. Лозовский нынче товар ходовой. Поэтому из книги мы делаем сценарий телесериала и продаём его. Потом делаем радиоверсию – и тоже продаём. Возможны также театральный, кино– и даже интернет-проекты. Возможно многое. Понимаете? Из вашей рукописи мы выжмем всё. Необходимые переделки по ходу вносят наши литконсультанты. Это принципиально быстрее, проще и дешевле, чем каждый раз вести переговоры с автором. Лучше мы заплатим ему однажды, но так, что он останется безоговорочно доволен. Вы видите, я чудовищно откровенен, я открыл вам всю кухню…

Хряков говорил неторопливо, однако при этом украдкой поглядывал на часы. Было ясно, что он торопится. Сергею всё это стало надоедать. В нём закипало неясное ощущение тревоги и какой-то опасности. Цифра гонорара звенела в голове, но казалась настолько нереальной, что всерьёз не воспринималась.

– Скажите, – перебил он гостя, – а как вам удалось добраться до меня сквозь ливень и даже не намочить ботинки?

Хряков осёкся на полуслове. За стеной Поль, устав лаять, пробовал вышибить головой плотно прикрытую дверь. Хряков невольно посмотрел на ноги и перевёл слегка растерянный взгляд на Сергея.

– Действительно… Как удалось? Да очень просто, на машине, как ещё? Довезли прямо к подъезду…

Сергей встал, подошёл к окну и демонстративно выглянул во двор. У подъезда сиротливо мокли два соседских «жигулёнка». И всё.

– Машину вы, конечно, отпустили, – констатировал Сергей. – Решили на обратном пути прогуляться под дождём. Без зонта. Романтика.

В голове билась, доводя до озноба, единственная мысль: опасность! Почему? Откуда?

– Я не понимаю, при чём тут мои ботинки, – раздражённо сказал Хряков.

– Ни при чём. Только очень странно, – заметил Сергей. – Кстати, вы так и не объяснили, где взяли мой номер. И откуда вы знаете, что у меня оружие под рукой. Вы ясновидящий?

Хряков недобро прищурился.

– Вы ещё спросите, откуда я знаю, что вы служили в спецназе. Я навёл о вас подробные справки, ясно?

Сергей вдруг почувствовал, что ужасно устал.

– В общем, так: на сегодня хватит, – сказал он. – Оставьте договор, я подумаю, покажу своему юристу. Дня через три созвонимся. И никогда ни к кому больше не приходите в полночь. Плохие ассоциации. «Вия» в детстве читали?

Чудовищный удар грома заглушил последние слова. Хряков медленно поднялся. Теперь они стояли друг против друга, лицом к лицу.

– Нет у вас никакого юриста, – мёртвым голосом сказал Хряков. – Думать вам тоже не надо. Подписывайте.

Одной рукой он протянул Сергею договор, другой толстую пачку банкнот зелёного цвета. Сергей побагровел – с такой силой в голову ударила кровь.

– Сам уйдёшь или собака проводит? – очень тихо спросил он.

Хряков неуклюже повёл шеей, слепо взглянул на него, и Сергей отшатнулся. Он увидел белые глаза полуночного гостя. Сергей вдруг почувствовал, что не может вздохнуть. На лице мгновенно выступил обильный пот. Сергей судорожно полез в карман и выхватил пистолет.

– Врёшь, погань, – яростно бормотал он, задыхаясь. – Меня в Чечне и не такие…

Ладонь сама собой разжалась, и пистолет с тяжёлым стуком упал на пол.

– Да что же это, Господи, – беззвучно простонал Сергей. Страх ледяным обручем сдавил сердце.

– Сядьте за стол, – приказал Хряков голосом без интонаций. – Берите ручку. Раскройте договор. Подпишите его. Делайте, что вам говорят.

Подчиняясь невидимой чужой силе, сковавшей ум и волю. Сергей подошёл к столу, рухнул на стул и в смертельной тоске посмотрел на Хрякова. Лицо того стремительно меняло свои черты. Ввалились глаза и щёки, заострился нос, неестественно выпятилась челюсть, обнажая клыки. Кожа покрылась мертвенной синеватой бледностью. Угрожающе занесённая рука… нет, уже покрытая шерстью когтистая лапа, словно в кошмарном сне, повисла над головой Сергея. Теряя сознание от невыносимого ужаса, он крикнул одними губами:

– Сгинь, пропади!

Монстр ухмыльнулся и вложил ручку в безжизненные пальцы Сергея. От этого влажного, липкого, холодного прикосновения его чуть не вывернуло наизнанку. Угасающим взглядом, уже ничего не соображая, Сергей заметил светлый лёгкий туман, которым быстро наполнялась комната. Откуда здесь дым? И почему нет запаха гари?

– Всё-таки вы молодец, Сергей Иванович. Не сломались, не подписали. Надо бы мне вмешаться раньше, но я должен был увидеть предел вашей стойкости. Она выше всяких похвал. Ваш обидчик, между прочим, это увидел тоже, и понял, что вас легче убить, чем сломать. Но уж этого я допустить не мог.

Человек, уютно сидевший в кресле напротив Сергея, был высок, худ и чем-то напоминал Дон-Кихота. Волосы у него были длинные и седые, лицо приятное, доброе и немного печальное, голос низкий и звучный.

Сергей потряс головой и огляделся. Он сидел в большой незнакомой комнате, обставленной старомодной мебелью. Он потрогал вытертую кожу дивана, посмотрел в окно, за которым щебетали птицы, и тенистая аллея уходила в неясную даль, затем перевёл взгляд на собеседника. Незнакомец продолжал:

– Обычно я стараюсь не вмешиваться в естественный ход событий. Но здесь, конечно, случай особый. Я равно не мог допустить вашей гибели и вашей подписи на этом контракте.

– Послушайте, – сказал Сергей хрипло, – вы можете объяснить, где я? Как я сюда попал? Кто вы? И куда делся этот… Хряков?

Незнакомый человек встал, прошёлся по комнате и в раздумье посмотрел на Сергея.

– Мне надобно объяснить вам очень многое, – сказал он, – а как, честно говоря, не знаю. Вы умный, сильный, смелый человек, но то, что я расскажу вам, очень уж… гм… выбивается из круга ваших привычный представлений. Наверно, давайте так: постарайтесь выслушать меня спокойно. А то, что не поймёте, примите на веру. Как факт, не требующий доказательств. Со временем поймёте всё, обещаю. Согласны?

– Давайте попробуем, – сказал Сергей сквозь зубы.

– Вы спрашиваете, кто я, – продолжал незнакомец. – Отвечу так: я ваш покровитель. Обращаясь ко мне, вы можете употреблять именно это слово. Оно совершенно точно отражает моё отношение к вам. Именно я вырвал вас из лап Хрякова… или, точнее, того существа, которое называлось Хряковым. Кстати, настоящий Хряков действительно представляет в Москве «Харперс лимитед», но к этой истории ни сном, ни духом.

Теперь о том, где вы находитесь. Это не Земля. По крайней мере, не Земля в традиционном понимании. Из этого, однако, не следует, что вы на другой планете, а я инопланетянин. Отнюдь. Как и вы, Сергей Иванович, я был когда-то рождён земной женщиной. – Он подавил вздох. – После нашего разговора я верну вас домой. Теперь там безопасно. Пока.

Сергей сидел в каком-то оцепенении. Он боролся с истерическим желанием заорать не своим голосом. А ещё лучше что-нибудь расколотить к едрене-фене. Как понять – не Земля? Какой-такой покровитель? Что вообще происходит? «Рехнулся я», – жалобно мелькнуло в уме. Но в этот момент он ощутил прилив тепла к рукам и ногам. Незнакомец пристально смотрел на Сергея, и веяло от него добром и покоем.

– Вы должны мне верить, – негромко сказал он.

Сергей неожиданно почувствовал себя бодрым. Оцепенение прошло. Голова стала ясной, он снова мог воспринимать информацию. А незнакомый покровитель между тем говорил о вещах одновременно странных и жутких.

Хряков (для удобства будем называть его так) явился к Авилову, разумеется, не случайно и не сам по себе, а в качестве представителя некой силы. Эта сила не может допустить, чтобы книга о Лозовском, которую пишет Сергей Иванович, увидела свет. Именно поэтому Хряков готов был за бешеные деньги купить на корню едва начатую рукопись, потом пытался запугать писателя, а когда не вышло и это – уничтожить. Казалось бы, о Лозовском пишут многие, почему же такой интерес (в кавычках) проявлен именно к Авилову? Ответ прост: сила, пославшая Хрякова, справедливо считает, что именно Сергей Иванович может создать книгу, которая покажет истинный, адекватный масштаб опасности Лозовского для России, да и всего мира. Для такой работы Сергей Иванович, во-первых, обладает соответствующим творческим и аналитическим потенциалом. А во-вторых, в отличие от всех прочих собратьев по перу, лишь Сергей Иванович располагает своего рода подсказкой, или, если угодно, ключом к пониманию истинной сути Лозовского…

Сергей напрягся.

– Что вы имеете в виду? – с внутренним холодком спросил он, – какой ключ? Я не понимаю…

Незнакомец покачал головой.

– Не надо притворяться, Сергей Иванович, – терпеливо сказал он. – По крайней мере, со мной. Вы все отлично понимаете. Я имею в виду письмо вашего школьного учителя Захарова.

– Бред какой-то, – выговорил Сергей непослушными губами. – Вы про это письмо знать не можете. Никто о нём не знает. Захарова уже нет, а я про письмо никому не рассказывал.

– Как видите, знаю, – сказал покровитель. – И беда в том, что не только я. Если бы не это письмо, Хряков никогда бы у вас не появился. Дело в том, что ваш преподаватель истории, Сергей Иванович, – личность феноменальная. Он сумел вычислить ситуацию с очень высокой степенью приближения к истине. Хотя всей истины, конечно, представить не мог. Человеческому воображению такое вообще не под силу…

Сергей очнулся оттого, что Поль яростно лизал его лицо и при этом непрерывно скулил. Подняв голову, Сергей непонимающе огляделся. Он лежал на полу в собственной комнате. Рядом с ним валялся пистолет и перевёрнутый стул, ковёр усеяли рассыпанные листы рукописи. Горел свет, хотя за окном уже рассвело. Сергей попытался подняться и закряхтел от боли. Было ощущение, что накануне его здорово отметелили. Цепляясь непослушными руками за стол, он кое-как поднялся – и вдруг всё вспомнил.

Визит Хрякова… Сногсшибательное предложение перекупить рукопись о Лозовском… Свой отказ и преображение Хрякова… Потеря сознания… Появление в незнакомом доме и разговор с незнакомым человеком, назвавшимся его, Сергея, покровителем…

Начало этого странного разговора Сергей помнил ещё хорошо. Потом, видимо, он «поплыл» – от усталости, от шока, от невозможности понять всё то, что на него обрушилось. Они беседовали, Сергей вставлял какие-то реплики, но уже на автопилоте: разум отказывался воспринимать информацию, и продолжение разговора с незнакомцем запечатлелось в памяти лишь обрывками.

– … Нет, Сергей Иванович, даже если бы вы подписали договор бессознательно, или просто так, для отвода глаз, лишь бы отделаться от Хрякова, а потом поступить по-своему, ничего бы не вышло. Ведь роспись, поставленная вашей рукой, несёт в себе отпечаток вашей личности, она частица вашей сущности, запечатлённая на бумаге. Совершив определённые манипуляции, с помощью этой подписи вас можно притянуть к себе, как магнитом, и поработить. Ещё древние египтяне прекрасно знали, как это делается. Кстати, в древности люди вообще поразительно много знали и умели из того, что сегодня бы сочли мистикой. А ведь ничего мистического в природе нет: любая тайна имеет вполне естественное объяснение. В старину люди умели смотреть на окружающий мир непредубеждённым взглядом, накапливать информацию и делать практические выводы. Но в этом смысле мост из древности в сегодняшний день так и не протянулся. Средние века, церковь, костры инквизиции, охота на ведьм… Носителей древнего знания уничтожали в уму не поддающихся масштабах. А те, кто выживал, боялись передать это знание своим детям. И связь времён прервалась…

– … Хряков, Сергей Иванович, в общем-то, не монстр. Во всяком случае, не такой, каким вы его увидели. Но это и не обычный человек. Сила, которой он служит, наделила его даром внушения. Он мог предстать перед вами… ну, не знаю… крысой, лошадью, змеёй, наконец. Да кем угодно. Почему он в таком случае просто не приказал вам подписать этот злосчастный договор? Видите ли, внушать и зомбировать – разные вещи. Чтобы сделать из человека покорное, не рассуждающее, на всё готовое существо, нужна интеллектуальная мощь и огромный, совершенно специфический информационный багаж. Образно говоря, здесь уже требуется не лаборант, а начальник лаборатории. Вот сила, пославшая Хрякова, – та действительно могла бы сделать из вас зомби. Но для этого необходим прямой, глаза в глаза, контакт между ней и вами, а я этого не допущу. К такой встрече вы пока не готовы. Хотя, боюсь, в своё время она неизбежна…

– … Вы, конечно, заметили, что о многом я говорю в самой общей форме. Я не объясняю, что это за сила, с которой вы столкнулись. Я не сказал, какую опасность несёт в себе Лозовский. Даже о себе предпочитаю не распространяться. Общую форму я выбрал абсолютно сознательно. Во-первых, к восприятию некоторых вещей надо готовиться постепенно. Я не хочу, чтобы вы сошли с ума от того, что одномоментно рушатся догмы и аксиомы, внушённые вам ещё в школе. А во-вторых, важнейшие истины вы откроете без моей подсказки. У вас для этого есть всё необходимое. Вы пройдёте свой путь сами, шаг за шагом. Только так вы подготовите себя к решающим событиям. Колесо закрутилось невообразимо давно, Сергей Иванович, и, судя по многим признакам, развязка близится. Не хочу вас пугать, но, сами того не желая, вы втянуты в игру без правил и без права на проигрыш. На кону – жизнь миллионов людей и существование целых стран. Если бы я только мог представить, чем всё это обернётся…

– … А теперь, Сергей Иванович, пора. Что мог и хотел, я вам сказал. Само собой, в дальнейшем я буду следить за вами, и по мере возможности оберегать, но рассчитывайте на себя. Я не так всемогущ, как многие думают. Плохо это или хорошо, даже не знаю…

Вспоминая этот разговор, Сергей курил и ходил взад-вперёд по квартире. Следом неотступно, хвостом, семенил Поль, всем видом показывая, что минувшей ночью вёл себя достойно и бдительно, так что имеет полное право на прогулку и завтрак. Наконец, не выдержав, он боднул хозяина в бедро и требовательно, снизу вверх, посмотрел прямо в глаза.

– Сейчас, сейчас, – пробормотал Сергей, беря поводок, и вдруг остановился, как вкопанный.

На внутренней стороне входной двери висел аккуратно прилепленный и до этого не замеченный квадратик бумаги. Чётким, красивым почерком на нём было написано всего несколько слов: «Сергей Иванович! Просьба позвонить по телефону…». Далее следовал набор цифр, который ни о чём не говорил. Во всяком случае, это был не московский номер. И, похоже, вообще не российский.

Сергей судорожно вздохнул.

– Привет от Хрякова? – полувопросительно-полуутвердительно сказал он, и Поль слегка взвизгнул – похоже, в знак согласия.

Сергей осторожно снял листок и прошёл на кухню. Внутри всё дрожало. Достав из холодильника бутылку водки, он глотнул прямо из горлышка, выругался и непослушными пальцами начал тыкать в панель мобильника. Ужасно хотелось, как в детстве, броситься в постель и накрыться с головой, чтобы оставить все неприятности по ту сторону одеяла. Но жизнь его научила: больше всех рискует страус.

На третьем гудке трубку сняли.

– Алло, здравствуйте, Сергей Иванович! Хорошо, что вы позвонили, рад слышать, – зачастил кто-то высоким бодрым тенорком, как будто Сергей произнёс хотя бы одно слово. – Произошло нелепое, чудовищное недоразумение. Нам надо обязательно встретиться, Сергей Иванович. Я готов возместить нанесённый вам ущерб. Но простите, я, кажется, ещё даже не представился…

Сергей отключил мобильник и сжал в кулаке так, что ни в чём не повинный пластик треснул.

Этот высокий тенорок, эта бодрая скороговорка слишком часто звучали в телерадиоэфире, чтобы ошибиться.

Лозовский это был. Вадим Натанович.