Электронная библиотека » Александр Дюма » » онлайн чтение - страница 6


  • Текст добавлен: 21 декабря 2013, 03:55


Автор книги: Александр Дюма


Жанр: Литература 19 века, Классика


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Невинно осужденный

Я получил предписание заняться расследованием одного чрезвычайно сложного дела о серьезной краже и последовавшем за ней убийстве, совершенном в доме господина Бэксгейва, который, имея огромное состояние, жил только на одни проценты со своих капиталов. Дом этот находился близ Кендала, в графстве Уэстморленд.

Сведения, доставленные в канцелярию лондонской полиции от местных властей, заключались в следующем:

«Господин Бэксгейв, уже некоторое время проживающий в Лемингтоне, графство Уорвикшир, со своим семейством, писал своей молодой экономке, Саре Кинг, что он скоро приедет домой и потому поручает ей приготовить и протопить указанную им комнату и запастись всем необходимым, чтобы принять его племянника, господина Роберта Бристоу, возвращавшегося из Индии. Племянник, прожив несколько дней в Лондоне, должен был прибыть в его загородный дом Файв Оук.

Об официальном приезде этого племянника в день получения письма, утром, Сара Кинг сообщила некоторым поставщикам Кендала, постоянно снабжавшим дом провизией. Это известие было передано им накануне кражи и убийства. В соответствии с данными им распоряжениями поставщики отправили в Файв Оук припасы, заготовленные к приезду племянника.

Мальчик, разносчик рыбы, рассказывал, что в полуотворенную дверь залы нижнего этажа видел молодого незнакомого ему человека.

На следующий день окна в Файв Оуке были заперты до полудня. Это возбудило некоторое беспокойство, тем более что Сара Кинг, известная своей пунктуальностью, всегда отворяла ставни в шесть часов утра. Всеобщий встревоженный ропот вынудил полицейского комиссара послать за слесарем и по его приходе выломать дверь. Оказалось, что двери были заперты изнутри, а не снаружи, как можно было заключить по состоянию замков и задвижек.

Сару Кинг, мертвую, нашли распростертой на полу. Голова ее находилась на нижней ступени лестницы. Несчастная девушка, пронзенная несколькими ударами ножа, как оказалось, была мертва уже более двенадцати часов, потому что ее обнаружили совершенно окоченевшей. Из одежды на ней была рубашка, ночная блуза и чулки. В правой руке она сжимала подсвечник со свечой.

Вероятно, какой нибудь необычный шум, раздавшийся снизу, разбудил ее, и она, соскочив с постели, сбежала вниз, чтобы узнать причину шума, и воры, застигнутые врасплох на месте преступления, убили ее.

Господин Бэксгейв, извещенный об этом ужасном и трагическом происшествии, прибыл на следующее же утро в Файв Оук. Тогда стало известно, что было похищено: лучшее из серебряной утвари, деньги суммой четыре тысячи фунтов стерлингов золотом и в банковских билетах, вырученных за месяц до того от продажи государственных облигаций.

Кроме племянницы, проживавшей с Бэксгейвом, о существовании этой суммы, хранившейся в загородном доме, знал и племянник Бэксгейва, Роберт Бристоу. Бэксгейв писал об этом своему племяннику в одну из гостиниц Лондона. В письме он уведомлял Бристоу, что означенная сумма, выделенная на покупку имения Райленд, хранится в Файв Оуке. В письме он также говорил, что согласится на это приобретение только в том случае, если Роберт Бристоу одобрит его намерение. А поскольку Роберта Бристоу не увидели на другой день в Файв Оуке и не знали, что с ним сталось, то это обстоятельство заставило подозревать племянника как в похищении серебра, золота и банковских билетов, так и в убийстве Сары Кинг. К тому же давал повод для обвинения его в преступлении и обрывок письма его дяди, найденный в одном из буфетов, с адресом Роберта Бристоу».

В связи с тем что розыски не дали никаких результатов и обнаружить племянника или получить какие либо сведения о нем в окрестностях Кендала не представлялось возможным, то предположили, что Бристоу, скорее всего, со всей похищенной им добычей вернулся в Лондон. Его точнейший словесный портрет и самое подробное описание одежды, которую он носил, были даны мальчиком-рыбаком, видевшим его в раскрытую дверь. Вот какие сведения были предоставлены мне в качестве руководства.

Кстати, я забыл упомянуть о том, что уже был арестован некто Джоз Барнес. Его дружба с несчастной Сарой Кинг навлекла на него подозрение судей. Со смышленой физиономии Джоза не сходило лукавое выражение. За несколько дней до убийства Сара Кинг с ним рассталась. Она неоднократно жаловалась приятельницам на непреодолимую лень и беспробудное пьянство своего друга, что и удерживало девушку от такого решительного шага, как вступление в брак.

Эти причины казались достаточными для того, чтобы задержать Барнеса. Но он представил такие ясные и неопровержимые доказательства своей непричастности, что просидел в тюрьме не больше восьми часов, после чего был освобожден. Джоз Барнес, разъяренный убийством женщины, которую он действительно любил, предоставил себя в распоряжение полиции, обещая употребить всю свою проницательность и ловкость для поимки убийцы. Этот человек зарабатывал себе на пропитание игрой на скрипке, пением, ходьбой по канату и чревовещанием, искусством которого владел в совершенстве.

Благодаря этим дарованиям, а также ремеслу плотника, которым Барнес занимался с удивительным умением и ловкостью в те немногие часы, когда расположен был работать, он мог бы жить довольно обеспеченно. Но деньги непостижимым образом не задерживались в его руках, что и стало главной причиной их разрыва с Сарой Кинг, девушкой добропорядочной и рассудительной, которая ни за что на свете не вверила бы свою жизнь бездомному бродяге и транжире.

Мне дали поручение разыскать убийцу, назначив в помощники добровольца Барнеса. Он мог быть полезен мне уже хотя бы потому, что знал в лицо Роберта Бристоу. Мы вместе покинули полицейское управление и отправились в одну из лондонских гостиниц, где якобы проживал Роберт. Там мне сообщили, что господин Роберт Бристоу оставил гостиницу дня три или четыре тому назад, а куда отправился – неизвестно. Хозяин гостиницы прибавил, что он по беспечности даже забыл захватить свои вещи.

– В какой одежде был молодой человек, когда исчез из гостиницы? – поинтересовался я.

– В своей обычной одежде, как всегда ходил… – ответил хозяин. – В полицейской фуражке с золотым галуном, в военном сюртуке синего цвета и в легких брюках, заправленных в сапоги.

Это был тот самый наряд, который описывал рыбак-разносчик.

Я немедленно отправился с Барнесом в банк. Там мне надо было выяснить, не предъявлял ли кто нибудь хотя бы один из похищенных банковских билетов для получения наличных денег. При этом я предоставил опись с указанными номерами этих билетов, переданную мне господином Бэксгейвом. Мне ответили, что все эти билеты накануне были предъявлены одним джентльменом, одетым в нечто похожее на военный мундир. Кроме того, на нем была полицейская фуражка.

Незнакомец, на чье имя были записаны эти билеты, назвался поручиком Джеймсом, проживающим на Мэрли-стрит Кавендиш-сквер. Конечно, адрес был вымышленным. Я отправился по нему ради очистки совести. Беглый опрос показал, что никто никогда никакого господина Джеймса там не видел. Я возвратился в банк и продолжил расспросы. Кассир сообщил, что не запомнил лица молодого джентльмена, но обратил особенное внимание на его наряд.

Я вернулся в Скотленд-Ярд. К стыду моему, дело не продвинулось вперед с тех самых пор, как я за него взялся. Решено было распространить по городу листовки с описанием примет Бристоу и обещанием награды тому, кто задержит подозреваемого или сможет указать его местонахождение. Едва были сделаны надлежащие распоряжения, соответствовавшие этому решению, как я заметил молодого человека, которого не мог не принять за самого господина Роберта Бристоу. Он с растерянным видом блуждал по управлению полиции, как человек, не имеющий никакого понятия о той опасности, которая ему угрожает.

Роберт Бристоу, потому что это действительно оказался он, довольно смущенно рассказал инспектору, что дня четыре тому назад его обокрали. Подозревать он никого не мог, но на другой день после происшествия к нему заявился какой то человек, выдававший себя за полицейского. Этот человек объявил, что располагает сведениями о воре, так как вел наблюдение и следовал за ним по самым бедным кварталам Лондона. Но незнакомец, видно, посмеялся над ним и, вполне возможно, был заодно со злоумышленником.

Потерпевшего просили дать максимально подробные сведения об этом человеке, потому что описанные им одежда и приметы были так расплывчаты и подходили ко всякому, что невозможно было вести поиски, руководствуясь одними этими данными.

Инспектор терпеливо выслушал показания Бристоу, заставил их подписать, однако, принял происходящее за какой то розыгрыш. Затем он объявил, что полиция займется расследованием этого дела, и с тем отпустил Роберта. Как только наш подозреваемый вышел из управления полиции, я тут же последовал за ним.

Господин Бристоу шел не торопясь и не останавливался, пока не оказался рядом с конторой почтовых экипажей в Сарасенс-хед, Сноу-хилл. Тут, к крайнему моему удивлению, он записался в число пассажиров, отправлявшихся в Уэстморленд, и, получив билет, зашел в кофейню, примыкавшую к конторе дилижансов, где велел подать полбутылки хереса и бисквитов.

Стало быть, я мог оставить его на некоторое время. Я решил воспользоваться этим временем, пройтись по улице и обдумать, как вести дело дальше, чтобы не спугнуть подозреваемого. Тут вдруг я заметил троих молодцов с чрезвычайно подозрительными лицами, выделявшихся своей фальшивой респектабельностью. Я сразу заподозрил, что эти трое – отъявленные мошенники.

Они также вошли в почтовую контору. Какое то предчувствие подсказывало мне, что мне придется заняться и этими тремя молодцами. Я приблизился к полуотворенной двери и услышал, как один из них спросил, есть ли свободные места в почтовой карете, отъезжающей вечером в Уэстморленд. Звук этого голоса вызвал у меня какое то мимолетное смутное воспоминание – он показался мне отдаленно знакомым.

«За каким чертом этот отряд отчаянных сорвиголов едет в сельское захолустье?» – спросил я себя.

Вновь послышался тот же голос, показавшийся мне знакомым:

– Скажите, пожалуйста, господин в полицейской фуражке, который только что вышел отсюда, также едет с нами?

– А как же! – ответил конторщик. – Едет. Если он вам нужен, вы можете найти его в соседнем трактире.

– Благодарю вас, – послышался тот же голос. – Прощайте.

Едва я успел свернуть в один из пассажей, примыкавших к главному помещению конторы, как эти три молодца прошли мимо, то ли не заметив меня, то ли посчитав, что я не заслуживаю их внимания.

С той минуты, как я увидел их, мною овладело необъяснимое подозрение, что они каким то образом причастны к приключениям молодого человека в полицейской фуражке и к злополучному событию, которое произошло в Кендале. Это было тем более вероятно, что, призвав на помощь свою память, я вспомнил того молодого человека, чей голос показался мне знакомым: он был замешан в другом деле, но суд, сделав снисхождение из за его юного возраста, проявил к нему особое милосердие.

Интуиция подсказывала мне, что я не должен упускать эту троицу из виду, нечто необъяснимое так и влекло меня следом за ними, а потому я решился не спускать глаз с этих молодцов.

Чтобы лучше исполнить свое намерение, я взял в конторе два места на имена Джоза Барнеса и Джеймса Дженкинса, моих приятеля и земляка, возвращавшихся на север, а затем вошел в трактир. Господин Бристоу, сидевший у стола, казалось, был погружен в какие то печальные размышления. Я написал записку и отправил ее с трактирным слугой. С этой минуты я стал наблюдать за человеком, подозреваемым в двойном преступлении – краже и убийстве.

Роберт Бристоу был молодым человеком лет двадцати четырех или двадцати пяти, с болезненным, но умным выражением лица и приятными чертами, довольно хрупкого сложения. При одном взгляде на его кроткое открытое лицо становилось ясно, что он не способен на преступные деяния. Чем дольше я всматривался, тем больше убеждался в том, что он порядочный человек.

Обязанность полицейского, прежде всего, состоит в том, чтобы оправдывать и защищать невинных и вместе с тем раскрывать преступления и преследовать виновных. Я вознамерился по возможности удостовериться в невиновности господина Бристоу и вызволить его из положения, в котором он находился, сам того не подозревая.

Я вышел из трактира, а через несколько минут внезапно вернулся и, быстро и незаметно подойдя к столу, за которым сидел молодой человек, тряхнул его за руку, вскрикнув:

– А! Наконец то я поймал вас!

Молодой человек приподнял голову. Он был печален, но я напрасно старался обнаружить в нем ту нервную дрожь, которую даже самые закоренелые злодеи не всегда могут скрыть; лицо его выражало только удивление и некоторое раздражение.

– Что вы хотите этим сказать, сударь, и что вам от меня надо?

– Извините за беспокойство, – сказал я, – слуга из гостиницы дал мне знать, что один из моих приятелей, Бэксгейв, находится здесь, и я ошибочно принял вас за него.

– Беда не велика, сударь! – произнес он довольно кротким тоном. – Однако удивительно, какая странная случайность! Ведь, хоть я и ношу фамилию Бристоу, у меня есть дядя в деревне, которого зовут точно так, как вы только что назвали своего приятеля.

Я еще раз извинился, что так фамильярно обошелся с ним, и удалился, почти полностью убежденный в том, что человек, так спокойно выдержавший испытание, которому я его подверг, не может быть преступником. В эту минуту трактирный слуга принес ответ на мою записку. Тот, за кем я посылал, дожидался меня у ворот – это был полицейский. Я поручил ему не выпускать из виду господина Бристоу до той минуты, пока он вечером не сядет в дилижанс, отправляющийся в Уэстморленд. Подстраховавшись таким образом на всякий случай, я отправился делать надлежащие приготовления к отъезду.

Белокурый парик, шляпа с обвисшими полями, зеленые очки, жилет и шали превратили меня в очень плотного мужчину пожилых лет. Я отправился в контору в сопровождении Барнеса, которого заблаговременно предупредил, как ему вести себя на протяжении нашей поездки и как говорить со спутниками.

Мы оказались в Сарасенс-хед за несколько минут до назначенного времени отправления дилижанса. Господин Бристоу, имевший при себе билет, уже сидел в карете. Я заметил, что трое приятелей с любопытством осматривались, вероятно, желая понять, кто будет их спутниками, прежде чем окажутся с ними наедине в тесном замкнутом пространстве, из которого в критическую минуту трудно будет вырваться.

Моя физиономия и наружность Барнеса, походившего на крестьянина, совершенно успокоили наших попутчиков. Они быстро запрыгнули в дилижанс, абсолютно удостоверившись в полнейшей своей безопасности. Через несколько минут дилижанс тронулся в путь.

Мне никогда не случалось бывать в таком молчаливом и неприятном обществе, как то, которое собралось в нашей карете. Каждый путешественник будто бы имел свои причины, чтобы упорно молчать. Только один или два раза за все время продолжительного и утомительного пути соседи обменялись несколькими вежливыми словами. Со стороны эти мимолетные диалоги могли показаться совсем незначительными, но поскольку даже малейшие обстоятельства имеют важное значение для полицейского, то я узнал, между прочим, что трое приятелей едут не до Кендала, а остановятся на большой дороге у трактира, не доезжая двух миль до города.

На первой же станции я вылез из кареты и сделал Барнесу знак следовать за мной.

– Известен ли тебе тот трактир, у которого эти господа намерены остановиться? – спросил я Барнеса.

– Как нельзя лучше! Он находится в двух милях от Файв Оука.

– Черт возьми! Кому то из нас двоих придется остаться с ними.

– Уж лучше мне. Я ту местность хорошо знаю, – заметил Барнес.

– Тем более, – согласился я, – мне необходимо ехать до Кендала с Бристоу. Значит, решено: ты останешься и будешь наблюдать за всеми действиями наших подозрительных незнакомцев.

– Что ж, пожалуй, – сказал Барнес с готовностью.

– Однако скажи, любезный мой, – произнес я с некоторым беспокойством, – в том случае, если они поинтересуются, с какой целью ты остался в трактире, какую причину ты назовешь? Они знают, что ты оплатил место до Кендала. Такого рода люди имеют все основания быть подозрительными, так что, зная это обстоятельство, ты не должен возбудить по отношению к себе и тени недоверия!

– Будьте спокойны, – ответил Барнес, – уж это мое дело.

– В таком случае, – заключил я, – сядем в карету.

Мы едва успели тронуться в путь, как наш Джоз Барнес, вытащив из кармана огромную флягу, с жадностью припал к горлышку. Эти действия возобновлялись почти каждые четверть часа, учащаясь во время остановок, и продолжались все время нашего путешествия. Нет сомнения, что жидкость, находившаяся во фляге, была чистейшим спиртом, поскольку наш спутник вскоре стал выказывать все признаки опьянения. По прошествии часа с начала возлияний у него не только начал заплетаться язык – спирт подействовал также на глаза, руки, ноги, одним словом, на весь организм Барнеса. Он казался совершенно пьяным. Надо полагать, что вино, или, лучше сказать, спирт, нехорошо действовало на господина Барнеса, потому что он стал страшным забиякой и до того невыносимым болтуном, что я ежеминутно опасался, как бы он не выдал мое инкогнито и не возбудил подозрения в наших попутчиках. Но странное дело: за все время своей несвязной болтовни и безумного вранья он ни разу не коснулся опасной темы. Наконец, когда почтовая карета остановилась перед намеченным трактиром, Барнес поплелся к нему, уж не знаю как, выделывая всю дорогу от самой подножки кареты до залы трактира невообразимые вензеля. И уже там, опустившись на скамью и уронив голову на стол, заявил, что даже за все богатства мира его не сдвинут с места до завтрашнего утра.

Напрасно кондуктор силился растолковать ему, что место оплачено до Кендала, тщетно пытался переубедить упрямого пассажира – речи его были что горох об стену. Наконец, устав увещевать, он решил бросить Барнеса на волю случая.

Что касается меня, я был в отчаянии. Чего я мог ожидать от своего помощника, оставив его наблюдать в таком непотребно-пьяном состоянии за тремя столь отъявленными сорвиголовами, какими были наши попутчики? И потому я подошел к нему, в свою очередь, и, воспользовавшись удобным моментом, когда никого рядом не было, сказал:

– Барнес, побойся бога! Что ты натворил, в какое затруднение меня поставил, напившись в стельку!.. Что мне теперь делать?! Не могу же я одновременно быть в двух местах: сопровождать Бристоу в Кендал и не спускать глаз с этих трех мошенников!

Но Джоз Барнес, смекнув, что я говорю с ним, потому что мы оказались наедине, быстро поднял голову, оглянулся и, лихо выскочив из за стола, воскликнул:

– Ну что! Не говорил ли я вам, что всех проведу? Зря я не хвастал, что и вы попадетесь на этот обман! Стало быть, я вдвойне победитель!

Тут отворилась дверь, и Джоз с быстротой молнии вновь прикинулся бесчувственно-пьяным, проделав это с таким неподражаемым совершенством, которого я не видел и в театре. Успокоенный этим, я оставил Барнеса и опять устроился в почтовой карете. Кондуктор крикнул: «Трогай!» – и почтовая карета помчалась во всю прыть.

Оставшись с господином Бристоу в карете вдвоем, я счел ненужным продолжать маскарад и потому стал сбрасывать с себя лишнюю одежду, освободился от седого парика, скинул зеленые очки. И вот, спустя несколько минут благодаря небольшому узелку, который был у меня с собой, я предстал перед своим изумленным попутчиком в том же виде, в котором так фамильярно поприветствовал его в кофейне.

– Боже милостивый! – вскрикнул Бристоу. – Пожалуйста, объясните причину такого превращения! Нечего сказать, вы мастерски гримируетесь, позвольте мне сообщить это вам без тени лести.

– Боюсь, сударь, как бы это объяснение не было бы вам неприятно.

– Отчего же? – недоумевал он. – Что может быть общего между мной и вашим переодеванием?

Я объяснил ему то ужасное положение, в котором он оказался. Бристоу некоторое время сидел будто громом пораженный – больше от удивления, нежели от страха и ужаса. Он ничего не знал о том кошмарном происшествии, которое случилось в доме его дяди. Однако, как ни был он ошеломлен этим известием и ужасом своего положения, ни одно его слово, ни одно движение не обнаружили в нем виновного.

– Я не хочу вынуждать вас открыть мне все ваши тайны, господин Бристоу, – сказал я ему после продолжительного молчания, – но вы должны понять, что если в суде будут представлены лишь те сведения, которые я вам только что сообщил, то вы окажетесь в крайне опасном положении.

– Вы правы, – согласился он, – я и сам вижу, что попал – уму непостижимо как – в ужасную западню, но я не виновен и не сомневаюсь, что вы, сударь, сможете найти способ доказать мою непричастность.

Он снова впал в задумчивость, и мы ни слова не сказали друг другу вплоть до приближения к тюрьме Кендала, где по моему приказанию остановилась наемная карета. При виде этих мрачных крепких ворот, железных решеток на окнах и часового, прохаживавшегося перед воротами взад-вперед, господин Бристоу вздрогнул и изменился в лице, но тут же, сумев совладать с нахлынувшими эмоциями, спокойно проговорил:

– Я на вас нисколько не сетую, сударь: вы только исполняете свои обязанности, а я исполню свои, вверившись Провидению, которое беспристрастно и справедливо.

Мы вошли в тюрьму, где в приемной со всей возможной деликатностью осмотрели привезенного и его багаж. К крайнему моему удивлению и даже ужасу, должен сказать, что при осмотре вещей Роберта Бристоу мы нашли у него в кошельке испанский золотой, а в чемодане, за подкладкой, крест, усыпанный бриллиантами. Я знал из сведений, полученных полицией по этому делу, что похищенное золото было испанским, а крест, украшенный бриллиантами, находился в перечне вещей, исчезнувших из Файв Оука.

Подозреваемый утверждал, что совершенно не понимает, как эти два предмета оказались среди его вещей. На это возмущенное заявление тюремщик ответил иронической улыбкой. Я же стоял совершенно онемевший и словно громом пораженный, ведь на моих глазах рушилась возведенная мной стройная теория невиновности Бристоу, основанная на наблюдениях за молодым человеком, обнаруживших в нем столько простодушия и открытости в поведении и такую неколебимую твердость души. Тюремщик не удовольствовался улыбкой.

– Вероятно, – несколько насмешливым тоном сказал он, – эти вещи попали к вам во сне.

– Ах! – невольно воскликнул я, догадавшись вдруг. – Как это сразу не пришло мне в голову!

На другой день в зале суда собралось множество любопытных. Вот-вот должны были начаться предварительные слушания по делу несчастного Бристоу. Его положение и таинственные обстоятельства, при которых произошло это страшное двойное преступление, возбуждали живейший интерес во всех жителях города и его окрестностей.

На лице обвиняемого, сохранившем следы печальных раздумий, отражались глубокие страдания, а я надеялся увидеть в его твердом смелом взгляде искру той отваги и честности, которых ничто не в силах заглушить.

Сначала были опрошены несколько второстепенных свидетелей, после этого в залу суда был введен мальчик-рыбак. Его спросили, узнает ли он того человека, которого видел в Файв Оуке накануне убийства Сары Кинг. Мальчик пристально посмотрел на подсудимого, подозреваемого в совершении преступления, и сказал:

– Молодой человек стоял лицом к огню; когда я его увидел, у него на голове была полицейская фуражка. Я хотел бы попросить, чтобы подсудимый надел эту самую фуражку, и тогда я буду в состоянии сказать…

Роберт Бристоу в ту же минуту, не дожидаясь, пока его попросят судьи, надел полицейскую фуражку, и тогда мальчик-рыбак вскрикнул:

– Он самый!.. Он!..

Господин Ковент, адвокат, на котором лежала обязанность представлять интересы потерпевшего, господина Бэксгейва, попросил позволения высказать свое мнение и заметил судьям, что это показание основано только на сходстве полицейской фуражки и одежды, так как мальчик-рыбак с самого начала признавал, что не видел лица человека, а разглядел только то, как преступник был одет. Председатель суда принял к сведению замечание господина Ковента, но постановил, что все-таки не следует пренебрегать этим показанием.

Многие свидетели утверждали, что Сара Кинг совершенно точно говорила им накануне своей смерти, что приехал племянник ее господина. Обвиняемый, в свою очередь, ответил, что Сара Кинг поступила в услужение к его дяде недавно, в то время, когда он путешествовал по Индии, а потому она его совершенно не знала, точно так же как и он не был знаком с ней. Следовательно, очень может быть, что некто другой, вместо него, объявился в городе под его именем и совершил и кражу, и убийство.

Председатель объявил, что все полученные во время этого заседания показания будут представлены в свое время куда следует, но в сложившихся обстоятельствах необходимо решить: следует ли подсудимого содержать в тюрьме и подвергать формальному суду?

Свидетель, представивший дополнительные показания по делу, был одним из агентов полиции, производивших предварительное расследование по горячим следам. Он то и нашел в одном из шкафов в Файв Оуке обрывок письма, написанного господином Бэксгейвом, хозяином дома, к племяннику.

Вследствие этого господин Бэксгейв был приглашен в суд, чтобы, ознакомившись с вещественным доказательством, сказать, является ли этот обрывок частью письма, собственноручно написанного им своему племяннику.

Когда было отдано приказание ввести в зал суда господина Бэксгейва, подсудимый разволновался еще больше: он встал и, как особой милости, просил избавить дядю и его самого, после столь длительной разлуки, от встречи, крайне неприятной при таких обстоятельствах.

Эта смиренная просьба была произнесена таким голосом, что возбудила сострадание к несчастному, однако председатель суда с видом искреннего участия ответил:

– В данной ситуации мы должны это сделать, иначе мы не сможем принять никакого решения ни в вашу пользу, ни против вас. Будьте спокойны, ответ на вопрос, который мы намерены задать вашему дяде, должен ограничиться словами «да» или «нет», поэтому он будет короток, но вместе с тем необходим.

– По крайней мере, господин Ковент, – с тревогой проговорил молодой человек, взглянув на адвоката своего дяди, – не впускайте сюда с господином Бэксгейвом мою сестру. Клянусь, я не в силах буду этого вынести.

Подсудимому объявили, что сестра не придет. В самом деле, со дня происшествия девушка занемогла от ужаса и горя.

Распахнулась дверь. Многочисленное собрание в глубоком гнетущем молчании дожидалось появления нового свидетеля. Вскоре он возник на пороге зала. Это оказался седой старик, которому на вид было по меньшей мере лет шестьдесят пять: стан его уже согнулся, но не столько от количества прожитых лет, сколько под грузом горя; взгляд его был потуплен, а походка свидетельствовала о крайнем его смущении и растерянности.

– Дядюшка! Бедный дядюшка! – вскрикнул молодой человек, кинувшись ему навстречу.

Старик приподнял голову, пристально посмотрел в глаза племяннику, протянул к нему руки и бросился в его объятия, воскликнув:

– Прости меня, прости, Роберт, за то, что я мог усомниться в тебе! Сестра твоя ни одной минуты не думала о тебе так…

В зале воцарилась глубокая тишина, и прошло несколько минут, прежде чем судебный пристав, по знаку председателя, коснулся руки господина Бэксгейва и напомнил, где они находятся и по какому случаю.

– Да, действительно, – произнес старик, поспешно утирая слезы, и, обращаясь к судьям, продолжил: – Извините меня, господа, это мой родной племянник, сын моей любимой сестры, – и он посмотрел на судей умоляющим взглядом, – племянник мой, с самого детства разлученный со мной. И вот теперь, когда он наконец вернулся на родину, я нахожу его в суде, где его обвиняют в таких преступлениях, на которые он не способен. Я уверен, господа, что вы извините мои невольные чувства.

– Вам оправдываться не в чем, господин Бэксгейв, – участливо проговорил председатель, – однако на нас лежит обязанность разобраться в деле.

Потом, обращаясь к судебному приставу, председатель продолжил:

– Господин секретарь, предъявите обрывок письма, найденного в Файв Оуке.

Обрывок письма был подан старику.

– Теперь скажите нам, – произнес председатель суда, – не часть ли это письма, написанного вами племяннику, в котором вы сообщаете о распоряжениях, отданных Саре Кинг, и о том, что в Файв Оуке хранятся денежные средства для покупки поместья Райленд?

– Действительно, сударь, это моя рука, – подтвердил господин Бэксгейв.

Настала моя очередь.

– Теперь, – сказал председатель суда, обращаясь ко мне, – не угодно ли вам представить свои доказательства?

Я положил золотую испанскую монету и крест с бриллиантами на стол, на который обычно кладут вещественные доказательства во время судебного заседания.

– Не угодно ли вам взглянуть на эту золотую монету и этот крест, господин Бэксгейв? – попросил председатель.

Старик повиновался и принялся внимательно рассматривать вещи.

– Скажите, сударь, чистосердечно, – продолжал председатель суда, – являются ли эти вещи вашей собственностью?

Старый джентльмен со всех сторон изучил монету и крест с бриллиантами, руки его тряслись, и взглядом, полным сомнений, он смотрел на племянника, все еще не решаясь дать окончательный ответ.

– Вам достаточно только сказать «да» или «нет», господин Бэксгейв, – заметил судебный пристав.

– Отвечайте, отвечайте, дядюшка, – простодушно произнес молодой человек, – смелее, говорите всю правду и нисколько не опасайтесь за меня. С Божьей помощью и благодаря моей невиновности я выпутаюсь из этих сетей, которые, как вижу, кто то очень старательно для меня расставил.

– Да благословит тебя Бог, Роберт! – воскликнул старик. – Да благословит тебя Бог!.. Господа! – продолжал он, обращаясь к судьям. – Эта монета и этот крест действительно украдены у меня.

Сдерживаемые до сего момента возгласы, выражавшие сочувствие всех присутствовавших к почтенному старцу, сорвались с уст участников разбирательства и слились в единый крик.

От меня потребовали пояснений. Я рассказал, каким образом эти вещи были найдены у обвиняемого. Когда я закончил, судьи стали совещаться; спустя несколько минут председатель обратился к Роберту Бристоу.

– Подсудимый, – провозгласил он, – к крайнему моему прискорбию, суд пришел к выводу, что против вас представлено достаточно доказательств и что рассмотрение вашего дела должно быть передано в суд высшей инстанции, а до тех пор вы подлежите тюремному заключению. Наша обязанность – выслушать все, что вам угодно будет сказать в свое оправдание, но защитник, вероятно, посоветует вам приберечь ваши аргументы до другого судебного разбирательства, здесь они будут бесполезны.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации