Текст книги "Слеза Дракона"

– Я не стану предавать друзей, оставшихся на свободе, – гордо ответил Рафаэль Альварес, хотя в душе, наверное, горько пожалел о сказанном. – Пусть вы и считаете нас бандитами, но у нас тоже имеется своя честь!

– Дружки твои меня интересуют меньше всего, – небрежно махнув рукой, сказал Филин. – Ни те, что пока еще остаются на свободе, ни те, что сейчас сидят в тюрьме. Мне гораздо любопытнее разобраться в твоей личности.

– А зачем вам это, если я уже все равно одной ногой в могиле? – с мрачной ухмылкой спросил Рафаэль.

– Пока это еще не единственный вариант завершения твоей деятельности, – насмешливо возразил Филин. – Скажем так, у меня на твой счет имеются кое-какие собственные планы. Если пойму, что ты подходишь для их реализации, я сохраню тебе жизнь. Более того, сотрудничество со мной будет крайне выгодным. И не только в смысле денег. Ты обретешь очень влиятельных покровителей, получишь разносторонние знания, обретешь уникальные навыки.

– За что же мне такая честь высокая выпала? – скептически усмехнулся Альварес.

– Это не честь – это судьба, – ответил Филин. – Выбор был сделан не мной одним, и у нас были на то серьезные основания. Какие? Об этом говорить пока преждевременно. Ну так как?

– Что же, как я вижу, никаких других вариантов вы мне просто не оставили. Жить мне все-таки хочется, а потому задавайте ваши вопросы!

Интересовало Филина очень многое, вплоть до самых мелочей. Он расспрашивал о прошлой жизни, начиная с самого раннего детства, обо всех переделках, в которых случалось побывать Рафаэлю. Особенно подробно ему хотелось знать о тех решениях, которые он принимал в тех или иных случаях, о способах выхода из самых щекотливых ситуаций. Некоторые вопросы на первый взгляд вообще были лишены какой-то конкретики, но и на них тоже приходилось отвечать. Беседа казалась молодому Альваресу в высшей степени пустой и бессмысленной, но Филин, похоже, придерживался на этот счет совершенно противоположного мнения. Прошло уже часа три, а его любопытство все еще оставалось неудовлетворенным. Рафаэль чувствовал себя как выжатый лимон, он ужасно устал от бесконечного разговора, и только слабая надежда попытаться любыми средствами сохранить свою жизнь заставляла его продолжать отвечать, а не послать этого странного человека с его не менее странными вопросами ко всем чертям.

– Отлично! – наконец-то сказал Филин. – Велес оказался прав. Ты именно тот человек, который мне нужен. Осталось только уладить все формальности с главным надзирателем, после чего я заберу тебя отсюда.

– А куда?

– Я отправлю тебя к мастеру Гуччо. Именно он займется совершенствованием твоих талантов.

– Талантов? – усмехнулся Рафаэль. – Вот уж никогда не думал, что кто-нибудь отыщет их во мне! А что будет с остальными?

– Откуда мне знать? – безразлично пожал плечами Филин. – Повесят, наверное. Да, кстати, пиратский капитан Рафаэль Альварес тоже отойдет сегодня в мир иной. Отныне ты будешь именоваться Мигелем Кастигой.

Молодой капитан стиснул зубы и ничего не сказал человеку, оказавшемуся до такой степени равнодушным к судьбе его близких товарищей. Филин же позвонил в колокольчик, и в кабинет зашел главный надзиратель. Бумаги оформили очень быстро. Видимо, авторитет человека в маске был здесь настолько непререкаемым, что все формальности улаживались в мгновение ока. И еще Альварес краем глаза заметил, как в карман надзирателя перекочевал увесистый кошель с золотом.

«Вот тебя и продали, Рафаэль! – с горечью подумал он. – Теперь ты раб и останешься им на всю оставшуюся жизнь! Кто знает, может быть, виселица была бы гораздо лучшим вариантом!»

Альвареса освободили от кандалов, и один из охранников подал ему одежду – серые штаны и шерстяную безрукавку.

– Переоденься! – велел он.

Рафаэль безропотно подчинился, после чего его собственную одежду забрали и куда-то унесли.

– Ну вот и все, Мигель, – произнес Филин. – А теперь следуй за мной.

Они спустились по лестнице в тюремный двор, где их ожидала крытая черная повозка, запряженная парой лошадей. Возле нее стоял седовласый старик. Он был среднего роста, сухой, поджарый, но довольно крепкий. Одет старик был точно так же, как и сам Рафаэль. А еще посреди двора возвышался черный эшафот, увенчанный виселицей. При виде этого мрачного сооружения молодой Альварес весь внутренне содрогнулся. Нет уж, лучше какая угодно жизнь, чем это!

– Вот, Гуччо, это он, – подойдя к старику, сказал Филин. – Знакомься.

– Как тебя звать? – сурово спросил тот.

– Рафаэль Альварес, – ответил бывший капитан и тут же получил короткий, резкий удар в солнечное сплетение.

– Ответ неверный! – прорычал Гуччо. – Повторяю вопрос! Как тебя звать?!

– Мигель Кастига, – задыхаясь, прохрипел Рафаэль.

– А ты понятливый, – усмехнулся старик. – С первого раза соображаешь, что от тебя требуется!

– Согласен с Гуччо, – кивнул Филин. – Я в тебе это тоже сразу отметил. Но, чтобы гораздо лучше запомнить свое новое имя, тебе, мой юный друг, надо кое-что увидеть собственными глазами. Садись в повозку.

Альварес подчинился. За ним туда же забрались Филин и мастер Гуччо.

– Сиди и смотри, – шепнул ему на ухо Филин. – Сейчас начнется.

Прошло минут пять, и вдруг по двору разнеслась барабанная дробь. Из тюремных дверей вывели закованных в кандалы заключенных. На головах у всех были черные мешки, но Рафаэль без труда узнал в этих людях своих товарищей по несчастью. Больше того, среди них был и человек, одетый в его собственную одежду. Он очень походил на Альвареса и комплекцией, и ростом, так что стороннему наблюдателю отличить копию от оригинала было бы весьма затруднительно.

Приговоренных к смерти возвели на эшафот и пристроили им веревочные петли на шеи. Вновь зазвучали барабаны, главный надзиратель махнул рукой, и охранники выбили скамью из-под ног пиратов. Те судорожно задергали ногами, но через пару минут окончательно успокоились, безвольно повиснув на перекладине.

– Вот и все, – торжественно произнес Филин. – Пират Рафаэль Альварес со своими подручными был казнен сегодня в боутвандской тюрьме. Соответствующая запись скоро появится в журнале главного надзирателя. Ты сам это видел собственными глазами. Вопросы есть?

– Нет, – с трудом выдавил из себя теперь уже Мигель Кастига.

– Ну тогда в путь!

Повозка резко дернулась вперед и понеслась к раскрывающимся перед ней тюремным воротам.

Новая жизнь началась для Мигеля Кастиги на уединенном острове, затерянном в бескрайних водах Небесного моря. Их с Гуччо доставил туда быстроходный эльфийский корабль, после чего, сгрузив запас продовольствия и несколько сундуков с вещами, скрылся за горизонтом. Был уже поздний вечер. На безоблачном небе сияла полная луна, и целая россыпь крохотных звезд создавала причудливый мерцающий узор. Бывший капитан, неплохо знакомый с навигацией, попытался по звездам определить местонахождение острова. Картина получилась удручающей – на тысячу лиг вокруг не должно было быть ни малейшего признака земли.

Мастер Гуччо был неразговорчив, но, судя по всему, особых антипатий к своему новому подопечному не испытывал. Остров был небольшим, но густо покрытым пышной тропической зеленью. Продравшись через непроходимые заросли, они обнаружили небольшую хижину со стенами из плетеных прутьев и крышей, покрытой пальмовыми ветвями.

– Здесь мы будем жить ближайший год, – сказал Гуччо. – За это время ты должен освоить все, чему я могу тебя научить.

– Ну и чему же именно? – насмешливо спросил Мигель. – Разводить огонь трением деревяшек и охоте на мелких грызунов при помощи палки?

– Дурак, – равнодушно произнес Гуччо. – Но это простительно для такого сопливого мальчишки, как ты.

Кастига побагровел от ярости. Его, прославленного капитана пиратского корабля, оскорбил какой-то жалкий старик, отнюдь не производящий впечатления силача.

– А вы не боитесь, что я прибью вас за такие слова? – с вызовом спросил он. – Мы здесь совершенно одни, и помощи вам ждать неоткуда!

– Попробуй, – предложил мастер. – Пусть это будет твоим первым заданием: убить беззащитного старика.

Мигель взмахнул кулаком, целясь в голову Гуччо, и попытался нанести сокрушительный удар, но тот на удивление легко уклонился в сторону и провел целую серию коротких, но очень болезненных тычков в разные части тела противника. Кастига скрючился и тяжело осел на землю.

– Урок первый, – сказал мастер. – Никогда не объявляй о своих намерениях заранее. Урок второй: маскируй свои движения, а не выставляй их напоказ. И урок третий: выбирай противника по силам.

Мигель попытался сбить старика ногой, но тот ловко перехватил ее и ответил ударом в пах. У Кастиги из глаз посыпались искры, и он, сложившись в три погибели, схватился руками за ушибленное место.

– Пойми, дурачок! – рассмеялся Гуччо. – Для того чтобы убить меня, тебе нужно очень многому научиться! Именно это я тебе и предлагаю.

– Учить меня себе на погибель?! – изумленно прохрипел Мигель.

– Если это произойдет, значит, я отлично справился со своей миссией.

– Вы собираетесь сделать из меня наемного убийцу? – осененный внезапной догадкой, спросил юноша.

– Отнюдь нет, – возразил старик. – Все гораздо серьезнее и возвышеннее. Наверное, сейчас самое время объяснить тебе цель твоего появления здесь, иначе все сведется к бессмысленным с твоей стороны попыткам свести со мной счеты. Итак, я начну с самого главного: зачем ты здесь и на кого мы призваны работать.

– Мы?!

– Да, ты не ослышался. Именно мы. Ты и я. Так вот, в империи Тау существует могущественная и очень влиятельная тайная организация, именующая себя Пиром Народов. Она создана уже очень давно, сразу же после окончания Великой войны, и ее целью является поддержание мира и равновесия на просторах империи. В организацию входят представители всех народов Карелана, и она защищает интересы каждого из них, а не какого-нибудь одного. Но одного влияния мало, иногда приходится действовать быстро и решительно. Для этого и существуем мы, слуги Пира. Наша работа сложна, и без должной подготовки с ней не справиться. Кроме того, она опасна и рискованна, но к риску, насколько я понимаю, тебе не привыкать?

– Вообще-то я всегда знал, во имя чего рискую своей головой, – саркастически усмехнулся Кастига.

– Ты говоришь о золоте? – переспросил Гуччо. – С этим у тебя проблем уж точно не будет. Пир Народов оплачивает наши услуги чрезвычайно щедро. Кроме того, если тебе придется преступить закон при выполнении задания, ты сможешь смело рассчитывать на помощь в урегулировании своих отношений с властями. Да ты и сам уже успел это почувствовать. Филин же буквально вытащил тебя из петли.

– Что же, звучит довольно заманчиво, – подумав, ответил Мигель. – Ну а если я, предположим, откажусь от этого шикарного предложения?

– Тогда ты навсегда останешься на этом острове, и я лично позабочусь о том, чтобы твоей могилы не нашел никто и никогда. Знание, которое ты получил сейчас от меня, очень опасно. Пиру Народов не нужна огласка. Одно неосторожно брошенное слово может свести на нет всю ту работу, которая велась нашей организацией на протяжении не одного столетия. Но я не вижу причин для отказа. Это очень серьезная и очень хорошо оплачиваемая работа.

– Но я же лишаюсь свободы. Всю жизнь мне придется действовать по чьей-то указке.

– Та свобода, о которой ты говоришь, – всего лишь видимость. Разве ты был свободен в шайке своего отца? Нет, конечно! Ты действовал в интересах группы людей, а не самого себя. Точно так же было и с пиратством. Команда зависела от тебя, а ты от команды. Да, ты был капитаном, но разве мог поступиться желаниями команды себе в угоду? В сущности для тебя ничего не изменится, кроме круга людей, с которыми ты будешь связан, а круг этот на порядок выше того, что был у тебя прежде. Изменятся задачи. Не разбой и пиратство, как прежде, а управление судьбами целого мира. Можешь поверить мне на слово, ничего более увлекательного в этой жизни придумать невозможно. Тебе нравятся авантюрные приключения – их будет с избытком! Любишь бросать вызов судьбе – сейчас она сама делает это по отношению к тебе!

– И как же долго я протяну при такой-то жизни?

– Как видишь, я уже старик, но до сих пор еще жив, а ведь связан с Пиром Народов больше сорока лет. Все зависит только от уровня подготовки. Не сам по себе риск представляет угрозу для твоей жизни, а неумение свести его к минимуму. Тот, кто сделал его своей работой, никогда не бросится в безумную авантюру. Он все рассчитает и начнет действовать только тогда, когда поймет, что его шансы на успех сто к одному. У меня богатый опыт, и я готов поделиться им с тобой. Я все-таки уже стар, и мне пора готовить себе смену. Не стану скрывать, что это не первая моя попытка. У меня был уже один ученик, и на его подготовку я потратил уйму сил и времени, но он оказался недостоин служить тем великим задачам, на выполнение которых я его направлял. Надеюсь, с тобой этого не повторится.

Эти слова несколько изменили восприятие происходящего в сознании Мигеля. Нет, его не пытаются обратить в раба! Этот странный старик, способный легко, как с ребенком, расправиться с молодым, крепким, повидавшим многое в своей жизни парнем, готов поделиться с ним всем, что имеет, лишь бы только его дело продолжало жить! Он не рассматривает молодого ученика как конкурента себе, а бережно передает в его руки накопленные за долгие годы опасного и рискованного труда знания! Да, этот человек действительно достоин уважения!

«А что, собственно говоря, я теряю? – подумал Мигель. – Во-первых, если бы не эти люди, я уже давно болтался бы на виселице и мое тело с аппетитом клевали вороны. Во-вторых, то, чем я занимался прежде, и в самом деле далеко не самый лучший способ зарабатывать деньги. Да и много ли их было?! В Гарбезе сущие гроши, которых папаше и его приятелям хватало только на выпивку и более-менее сносную жратву. Даже дома своего и то не было, вечно околачивались по каким-то заброшенным сараям! На «Афалине» чуть больше, но все равно так ведь и не скопил ничего. Все прахом шло! Возьмешь добычу – и в первом же попавшемся на пути порту спустишь ее до последней монеты. Ну, с шиком приоделся, ну, развлекся несколько раз с дешевыми шлюхами. А дальше что? Опять в море, опять рисковать своей жизнью! И все это для того, чтобы в очередной раз получить те же самые сомнительные удовольствия. То, что предлагает этот старик, даст мне не только золото, но и какое-никакое положение в обществе, и пренебрегать этим не стоит. Решено, я буду работать с ним, а что там дальше, посмотрим.

– Я согласен, мастер Гуччо, – вслух сказал он. – Я буду учиться у вас и постараюсь быть самым прилежным и понятливым из учеников.

– Вот и славно, – кивнул мастер, и его лицо озарилось неожиданной открытой улыбкой. – А теперь давай перенесем наши вещи в дом.

Обучение у мастера Гуччо началось с изнурительных и крайне болезненных упражнений на растяжку. Сам старик, несмотря на свой преклонный возраст, мог проделывать такие вещи, что казалось, будто его тело напрочь лишено костей. У Мигеля же кости присутствовали, и он каждым суставом отчетливо ощущал это, пытаясь хотя бы приблизительно повторить за Гуччо очередную немыслимую позу. Мучений, конечно, было много, но молодое, податливое тело раз за разом привыкало к новым нагрузкам и уже вскоре стало воспринимать их как норму.

Не менее сложными оказались и упражнения на равновесие. Приходилось то часами стоять на одной ноге, откинув вторую в сторону, то носить ведра с водой сначала по бревну, а потом и по канату, то пытаться не расплескать при ходьбе установленную на голове наполненную водой чашу. Все это на первый взгляд казалось абсолютно бессмысленными занятиями, но Мигель почему-то свято уверовал в непогрешимость методов обучения своего учителя и безропотно выполнял все его указания.

Когда Гуччо решил, что его ученик более-менее научился управлять своим телом, он перешел к более сложным занятиям по рукопашному бою и владению оружием. Здесь Мигель тоже узнал много нового для себя. Оказывается, для того чтобы удар рукой или ногой получился сильным, совсем не обязательно было делать большой замах. Гораздо важнее сконцентрировать эту силу и выпустить ее на волю в самый последний момент, перед касанием.

Ничуть не меньшее значение имела и точность удара. Велев своему ученику раздеться, Гуччо краской нанес на его тело целую карту болевых точек, последовательно надавливая на них пальцем и объясняя, какой эффект дает поражение каждой из них. Точки были разного цвета, в зависимости от силы воздействия на врага. Некоторые давали возможность временно парализовать ему руку или ногу, некоторые посредством сильной боли отключали сознание противника, а были и такие, обозначенные красным цветом, которые могли привести даже к его смерти.

Немало секретов узнал Мигель и об искусстве владения холодным оружием. К нему Гуччо причислял не только меч, кинжал или нож, но и любой предмет, который можно использовать для нанесения урона противнику, а таких, как выяснилось, было огромное множество. Молодому Кастиге иногда даже казалось, что не существует такой вещи, которая не могла бы послужить оружием в руках его наставника. Некоторые можно было использовать сами по себе, это те, что в пылу схватки просто попались под руку, но не менее интересно было специально подготовить для этих целей какой-нибудь безобидный с виду предмет или замаскировать под него смертоносный клинок. Здесь все зависело от собственной выдумки и изобретательности.

Чем больше он учился, тем яснее понимал всю наивность своих попыток разделаться с Гуччо в первый день их совместного пребывания на острове. Его мастерство представлялось теперь Мигелю чем-то недостижимым, почти божественным, а благоговение перед ним возрастало день ото дня. Прикажи ему сейчас наставник броситься головой вниз со скалы – и он без раздумий выполнил бы его волю. И вовсе не потому, что до такой степени подчинился Гуччо, а потому что был убежден – тот никогда не отдаст бессмысленного приказа, а если велит прыгать, значит, через этот прыжок ведет единственный путь к спасению.

Особое внимание уделялось также вскрытию замков. Их Гуччо привез с собой целый сундук, разной конструкции и сложности.

– Закрытая дверь на твоем пути не должна быть помехой к выполнению задания, – говорил он. – Ты должен быть абсолютно свободен в своих перемещениях. Это не только упростит любую задачу, но в некоторых случаях поможет спасти свою жизнь. Вот ты, например, просидел целую неделю в боутвандской тюрьме, даже не предприняв попыток выбраться на свободу. А замки там, между прочим, весьма паршивенькие, и любой квалифицированный взломщик откроет их в два счета. Возьми за правило всегда иметь при себе металлический предмет, который можно в случае необходимости использовать как отмычку. Он должен быть закреплен на теле так, чтобы не бросался в глаза, – в волосах, например. Этим ты избавишь себя от множества мелких неприятностей, которые, возможно, встретятся на твоем пути, и всегда будешь хозяином положения.

За учебой пролетали дни, месяцы. Подходил к концу срок пребывания наставника и его ученика на острове. На завершающей стадии Гуччо больше внимания уделял теоретическим занятиям по развитию памяти и наблюдательности. Он и прежде периодически давал Мигелю задания на эту тему, но сейчас на них был сделан основной упор. Предшествующая подготовка заточила ум ученика, и теперь предстояла его окончательная шлифовка.

Не имеет смысла перечислять весь тот объем знаний, который старый Гуччо передал Мигелю. Они были весьма разносторонними и касались всех направлений его будущей деятельности. Важнее другое: за этот год молодой Кастига стал совершенно другим человеком. Его больше не прельщала перспектива возвращения к прежней жизни, хотя, используя все приобретенные здесь навыки, он мог бы стать величайшим и абсолютно неуловимым преступником. Но выбор был уже сделан. Свою жизнь Мигель навсегда связал с Пиром Народов, и их дело стало теперь и его делом тоже.

А к концу года старый Гуччо неожиданно заболел. Это никак не укладывалось в голове Кастиги, поскольку он считал своего наставника чуть ли не божеством, ни в коей мере не подверженным слабости, но факт оставался фактом: старик лежал в постели и не мог даже самостоятельно встать с нее. Мигель был очень встревожен. Он готовил какие-то отвары, рецепты которых диктовал ему Гуччо, ухаживал за ним, кормил, заботился как о родном отце, но улучшения не наблюдалось. Появился глухой кашель, иногда старик отхаркивался кровью. Все это наводило на неприятные мысли о возможности самого нежелательного исхода болезни. И вот однажды Гуччо подозвал к себе Мигеля.

– Сегодня я умру, – сказал он и, заметив протестующее выражение лица ученика, продолжил: – Не возражай, я знаю. Знал, что обречен, еще до поездки на этот остров. Все это время меня поддерживала только необходимость обучить тебя, а теперь, когда ты почти готов к тому, чтобы занять мое место, настал мой черед. Вот, возьми…

Он пошарил рукой под шерстяной безрукавкой и достал оттуда серебряный медальон с изображением филина.

– Отдашь его Ларсу.

– Кому?

– Ларсу Болло. Именно он скрывается под именем Филина. Он член Высшего Совета Пира Народов, и ты будешь работать непосредственно на него. Медальон этот будет знаком того, что я полностью доверяю тебе. Я хотел бы сказать ему эти слова сам, но – увы, теперь уже мне это не суждено. Не подведи меня, Мигель. Я верю в то, что ты сможешь полностью заменить меня в нашем деле.

Гуччо разразился сухим кашлем, после чего, тяжело дыша, закрыл глаза. Пролежав так минут пять, он немного пришел в себя и заговорил вновь:

– Корабль прибудет в ближайшие семь дней. Возьми с собой все, что может пригодиться тебе в дальнейшей работе. Меня похоронишь во дворе дома. Завещание найдешь в шкатулке и отдашь его Ларсу. Пусть позаботится о том, чтобы моя дочь получила по нему все, что ей причитается.

– У вас есть дочь?

– И не только, – чуть заметно улыбнувшись, тихо ответил Гуччо. – Еще я имею трех замечательных внуков. Я не видел их почти три года, и это единственное, о чем сейчас безумно сожалею. Дочь ничего не знает о том, чем занимался ее отец. Она считает меня успешным коммерсантом и даже предлагала передать часть дел ее мужу, чтобы я смог наконец-то хоть немного побыть дома с семьей.

– И вы пожертвовали последними днями счастья ради того, чтобы заняться обучением легкомысленного типа с темным прошлым?! – изумленно воскликнул Мигель.

– И, как мне кажется, преуспел в этом, – улыбнулся Гуччо, а затем более серьезным тоном добавил: – У меня просто не было другого выхода. То, чем мы занимались с тобой на этом острове, чрезвычайно важно для Пира Народов, а для Ларса особенно. Тебя ждут очень серьезные дела, от успеха или неудачи которых зависит будущее империи и моих родных в том числе. Помни об этом, Мигель!

Это были последние слова мастера Гуччо. После них он впал в забытье, а к вечеру скончался, как и обещал. Мигель похоронил его под взметнувшимся к небу эвкалиптом, после чего занялся разборкой вещей покойного. Завещание, составленное на имя Анниты дель Кассо из Эрегона, оказалось на месте, лучшее оружие и инструменты были сложены в одном сундуке. Скорее всего старик заранее приготовил все это для своего ученика, исходя из собственного богатого опыта работы.

Корабль прибыл через три дня, и Мигель покинул остров, сыгравший столь важную роль в его судьбе. Наверное, когда-нибудь, на закате своей карьеры, он тоже вернется сюда для того, чтобы подобно мастеру Гуччо подготовить себе смену, а пока он стоял только в самом начале своего пути.

Ларс Болло появился в «Ключе» через четверть часа. Он не вошел через главный ход, а спустился откуда-то сверху и подсел за столик к Мигелю. Дабы не вызывать лишних подозрений, разговор начали не сразу. Ларс заказал себе вина и кое-какой закуски, дождался, пока все это принесут, и только после этого тихо обратился к собеседнику:

– Какие новости, Мигель?

– Вот, нашел себе новую, более спокойную работу, – насмешливо улыбнулся тот. – Теперь я старший помощник капитана Джеймса Торентона, владельца корабля под названием «Звезда заката».

– Старый лис пока не заподозрил тебя?

– Нет, Ларс, что ты, – усмехнулся Мигель. – К чему какие-то подозрения, когда он и так заранее знал, кто я такой!

– Ты хочешь сказать?..

– Я хочу сказать, что из Пира Народов идет серьезная утечка информации, причем сразу по нескольким каналам. Предполагаемый наследник Авеля оказался интересен не только мне.

– На чем основаны твои подозрения?

– Во-первых, два дня назад мальчика пытались убить.

– Уже! Так быстро?! Кто?

– Три гнома. Пытались разыграть пьяную ссору, но сами были трезвы, как стеклышко. Пришлось вмешаться и отбить у них мальчишку.

– Что еще?

– За Финсли следят, причем сразу несколько сторон. Первого, довольно безалаберного орка, наш подопечный обнаружил сам и по-тихому убрал его.

– Кто еще?

– Эльф. Этот был гораздо осторожней, и даже я не сразу заметил его. Ну и мои люди, конечно. Их не вычислили ни Финсли, ни орк, ни эльф.

– У Гарольда Финсли не возникнет осложнений в связи с совершенным убийством?

– Он сработал достаточно профессионально. Заманил орка в Грязный проезд и там без шума убрал. На всякий случай мои люди спрятали тело, но думаю, что у агента императора есть и свои каналы замять такое скользкое дело.

– Какие можешь сделать выводы из всего сказанного?

– В игру вступили все группировки Пира, причем независимо друг от друга. Наиболее подозрителен мне Разъяренный Пес. Он ведет двойную, а то и тройную игру, которую мне пока сложно понять. Информацию о прибытии в Боутванд Гарольда и Нэвила Хаггарда мы получили от него. После в конфиденциальной беседе он намекнул тебе, что этот Хаггард, скорее всего, и есть наследник Авеля, но, как видно, точно такие же сведения слил и всем остальным членам Совета. Я никак не могу понять, в чьих интересах действует Разъяренный Пес. Помню, ты был абсолютно уверен в его связи с Голосом Дракона, но сейчас у меня возникают сильные сомнения на этот счет. Если наследника Авеля поручили убрать мне, то к чему создавать вокруг этого ненужную суету? Голос Дракона не уверен в том, что ты захочешь выполнять решение Совета? Тогда проще было поручить убрать мальчишку тому же Псу, а не устраивать эту бессмысленную гонку под названием «кто первый»!

– Какие есть мысли на этот счет?

– Предположение первое: Нэвил Хаггард не является наследником Авеля и подброшен нам для отвода глаз, дабы сбить с правильного пути. В этом случае Разъяренный Пес является тайным агентом императора Натаниэля Сигварда и действует против всего Пира Народов в целом. Но в том-то и дело, что мальчишка, скорее всего, и в самом деле сын покойного Авеля!

– У тебя уже есть какие-то доказательства этого? – живо поинтересовался Ларс Болло.

– Пока только косвенные. Я видел портрет Авеля Дунгара и могу сказать, что Нэвил просто поразительно похож на него.

– Портрет может не совсем точно отражать черты оригинала, – возразил Болло.

– Я думал об этом, а потому предлагаю тебе лично понаблюдать за парнем вживую. Ты неоднократно видел покойного императора, а потому твои наблюдения будут более объективными.

– Хорошо, я сделаю это. Есть что-то еще, кроме внешнего сходства?

– Есть, но это скорее из области мистики. Понимаешь, Ларс, после стычки с гномами я привел Нэвила к себе в комнату, чтобы обработать полученные им ссадины. Он разделся, я стал смывать кровь – и тут обнаружил сбоку на бедре очень занятное родимое пятно. Не слишком большое, размером с монету, не яркое, чуть темнее общего фона кожи, пятно это имело удивительную форму. Своими очертаниями оно полностью повторяло силуэт парящего в небе дракона! Я не знаю, можно ли отнести этот парадокс к доказательствам, но само по себе совпадение, как мне кажется, довольно интересное.

– Да, занятно… – задумчиво произнес Ларс. – Надо будет рассказать об этом Велесу… Так ты говорил, что Финсли заранее знал о том, кто ты такой? Он сам сказал тебе об этом?

– Нет, до таких откровений у нас дело еще не дошло. Я могу судить только по своим косвенным наблюдениям и еще по тому, что Гарольд встречался с Разъяренным Псом. Именно по этой причине я и оказался в «Розовой жемчужине».

– Вот как? – удивленно вскинул брови Болло. – Это, с одной стороны, многое проясняет, а с другой – еще больше запутывает. На первый взгляд это лишний раз доказывает, что Эдвард работает на императора Натаниэля, но если вдуматься… Зачем тогда они привезли сюда Нэвила? Чтобы избавиться от него? Но это можно было сделать гораздо раньше и намного проще, не создавая вокруг убийства ажиотажа!

– Вот отсюда истекает второе предположение. Наследника Авеля используют как очень аппетитную наживку для Пира Народов, и цель всей акции заключается в том, чтобы покончить с ним раз и навсегда.

– Согласись, но это тоже не до конца логично. Наживку можно использовать для того, чтобы выявить всех членов Совета Пира, но если Разъяренный Пес является агентом Натаниэля, то все наши имена им и так уже давно известны!

– Возражение серьезное. Тогда позволь предложить тебе третий вариант. Натаниэль Сигвард хочет покончить с Пиром Народов руками его же членов. Нэвил Дунгар в данном случае является тем самым яблоком раздора, которое должно расколоть Совет и заставить каждого действовать против всех остальных. В этом случае все приобретает хоть какой-то смысл.

– Что посоветуешь делать?

– В первую очередь убрать предателя. Ну или каким-то другим способом нейтрализовать его. А как поступить с наследником Авеля – это уж вам виднее.

– Да, похоже, другого выхода у нас нет. Хотя я не спешил бы сразу записывать лорда Эдварда в предатели. Он встречался с Финсли? Ну и что? Разъяренный Пес никогда и не скрывал факта своего знакомства с ним. Более того, он даже намекал, что имеет какие-то компрометирующие сведения относительно его особы. Кто знает, может быть, он просто решил сам шантажировать его и склонить к сотрудничеству?

– Тоже не исключено. Тогда выходит, что Разъяренный Пес действует в интересах Голоса Дракона и пытается выяснить позицию каждого из членов Совета. Ради этого он использует наживку в лице Финсли и Хаггарда. А то, что этот самый Хаггард оказался истинным наследником Авеля, получается, простое совпадение?

– Может, и так. В данной ситуации возможен любой из вариантов. Твой последний тоже имеет право на существование. Во всяком случае, доверять лорду Эдварду сейчас крайне рискованно, но и с его ликвидацией тоже спешить нельзя. Его смерть может окончательно разрушить Пир Народов, а этого я допустить никак не могу. Я поговорю с Велесом и после беседы с ним передам тебе дальнейшие указания. Пока же твоя задача остается прежней – любыми способами сохранить жизнь Нэвилу Дунгару и постараться разгадать все тайны, которые окружают этого юношу.