Текст книги "Подарок алхимика"

– «Чем больше свидетелей,» – внезапно подумал Лучано Бернарди: – «тем будет лучше для всех! В таком случае, злобный барон не заподозрит охранников в том, что они помогли мне с побегом!»

Учёный вплотную подошёл к огромному венецианскому зеркалу и остановился напротив него. В серебряной глубине отразился силуэт высокого немолодого мужчины. Он был в пышном, итальянском берете, и чёрном плаще, наброшенном на простую холщовую рясу. На ногах сапоги вместо привычных монахам сандалий.

На некотором расстоянии, от седого алхимика застыли двое солдат с арбалетами в напряжённых руках. Возле лестницы стояло ещё три человека в полном боевом облачении: в шлемах, латах и с длинными мечами на поясе.

Лучано Бернарди немного постоял неподвижно. Затем, стал делать замысловатые пассы руками. Звонко причмокнул губами и заговорил на языке, совершенно не известном всем стражникам. Послышались какие-то гортанные звуки и очень странные короткие посвисты.

Алхимик поднял правую ладонь к потолку. Замер на два-три биения сердца и сжал пальцы в крепкий кулак. Выставил его перед собой и дотронулся до прозрачной поверхности зеркала.

Откуда-то сбоку потянул резкий холодный сквозняк. Колеблющееся пламя у факелов неожиданно вспыхнуло. На среднем пальце мужчины блеснул массивный серебряный перстень.

Спустя один миг, на полированной глади стекла вспыхнуло множество небольших огоньков. Они замерцали мертвенным фиолетовым светом, вдруг разгорелись и слились в единое плотное облако. По нему побежали мелкие волны, словно от камешка, упавшего в воду тихого пруда.

Увидев невероятное чудо, все пятеро стражников испугались так сильно, что время для них внезапно замедлилось. Теперь оно текло так же лениво, словно густой старый мёд.

Кончики пальцев алхимика легонечко дрогнули и стали неспешно продавливаться вглубь большого стекла. В местах, в которых зеркало примыкало к руке, появился бледно-сиреневый контур. Он ярко горящим шнуром опоясывал крепко сжатый кулак.

Лучано Бернарди немного качнулся и медленно сдвинулся с места. Правая нога в сапоге, а затем и всё тело мужчины, плавно устремилось вперёд. Пересекло границу Божьего мира, и пропало в слабо мерцающем мертвенном свете.

Алхимик сделал ещё один шаг. Левая стопа оторвалась от пола. Прошла сквозь широкую раму, украшенную глубокой резьбой. Наполовину оказалась на той стороне, и учёный почти целиком погрузился в мрачную глубину «зазеркалья».

В самый впечатляющий миг, самообладание покинуло одного из охранников. Преисполненный страха, он разжал внезапно ослабшие пальцы. Поднял ладони к лицу и закрыл ими дрожащие веки.

Самострел выпал из рук оробевшего воина, и с громким стуком свалился на каменный пол. Деревянный приклад врезался в большие гранитные плиты. Арбалет немного подпрыгнул и слегка развернулся в полёте.

От такого удара, спусковой механизм стронулся с места. Тетива освободилась от державшего её стального крючка. Плечи лука тотчас распрямились, и с огромною силой швырнули серебряный болт. Небольшая стрела громко взвизгнула в воздухе. Мгновенно пересекла вестибюль и вонзилась в спину мужчины, едва выступавшую из высокого зеркала.

Закутанный в плащ, человек резко прогнулся назад. Его тело дёрнулось от ужасающей боли. Сила удара оказалась так велика, что сбила алхимика с ног и швырнула во тьму непонятного «мира теней».

Раздался рокочущий звук, напоминавший гул отдалённого землетрясения. Обрамляющий тело алхимика, сиреневатый портал, ярко вспыхнул и в то же мгновение схлопнулся.

Исчезнувшее в мерцающем мареве, венецианское зеркало вновь появилось неизвестно откуда. Возникло за спиною алхимика и немедленно лопнуло. Осколки стекла обильный дождём посыпались вниз. Упали на каменный пол и с резким звоном разбились на тысячи маленьких блёсток.

Люди на втором этаже услышали подозрительный грохот. Там все разом проснулись. Раздались удивлённые крики, и громко захлопали прочные двери. Спустя короткое время, наверху каменной лестницы появился полураздетый барон.

На нём были лишь кожаные сапоги и штаны. В правой и левой руке он держал по мечу. Рядом с ним стояли особо верные стражники, которым доверялась охрана господских покоев. Кроме оружия, каждый из них держал по ярко горящему факелу.

Бешеным взглядом Вильхельм окинул весь вестибюль. Увидел опустевшую раму венецианского зеркала и осколки стекла на полу. Громко взревел от досады и яростно бросился вниз по ступеням. Он мчался к пятёрке солдат, застывших от сильного страха.

Увидев хозяина с оружьем в руках, те сразу очнулись. Решили не ждать, пока гневливый барон спуститься к ним и снесёт чью-то голову. Все дружно отскочили назад и приняли защитные стойки. Один из старых бойцов поднял арбалет.

Барон благоразумно замер на месте и прорычал ужасающим голосом: – Мерзкие твари! Кто разбил моё драгоценное зеркало? Вы знаете, что оно стоит намного дороже, чем все те деревни, откуда вы родом?

Убедившись, что старый солдат продолжает держать господина на мушке, начальник замковой стражи спокойно ответил: – Это сделал богомерзкий алхимик Лучано Бернарди. Тот самый, которого вы так необдуманно пригласили в свой замок.

Только что, в нашем присутствии, он попытался вызвать страшного демона и обменять свою чёрную душу на заказанный вами «магический камень». Он прочитал молитву на неизвестном людям наречии. В вашем зеркале открылись врата, за которыми мы все узрели ужасное неугасимое пламя.

Скорее всего, Люцефер был сильно рассержен, что его оторвали от дел. Он схватил святотатца за горло и утащил за собой. Мы же сделали так, как вы нам приказали.

Начальник замковой стражи указал на трясущегося от страха молодого солдата, что уронил арбалет, и смело продолжил: – Курт выстрелил в спину алхимика стрелой из серебра, которую вы дали охранникам. Адские врата немедля захлопнулись, а стекло разлетелось на мелкие части.

Барон опустил оба острых меча, что держал наготове. Повернулся и подошёл к нише в гранитной стене. Там не очень давно стояла самая ценная вещь в его мрачном замке. От зеркала осталась только куча осколков, да массивная рама из резного морёного дуба.

– Огня! – громко приказал господин.

Трое солдат с горящими факелами торопливо подбежали к нему. Вильхельм взял оба меча в правую руку. Левой выхватил у ближайшего воина сильно коптящий светильник. Поднял над головой и поднёс его к нише, устроенной в продольной стене.

Всё огромное здание была сложено из крупных прочных камней. Сейчас из одного гранитного блока торчало блестящее оперенье арбалетной стрелы. Все охранники ошеломлённо вздохнули и, тихо читая молитвы, стали усердно креститься.

– Сторожить этот зал всю ночь напролёт! – севшим голосом приказал сильно смущённый хозяин: – Если вернётся мерзкий алхимик, уничтожьте его, чем только сможете.

Барон немного подумал. Кивком головы указал на задник метательного снаряда, торчащий из середины огромного камня, и значительно тише добавил: – Если оттуда появиться кто-то другой. Ну, вы меня понимаете, кто. Бейте всех, не жалея, серебряными арбалетными стрелами.

Как мне говорили известные учёные люди, только такой благородный металл может справиться с нечистою силой. Теперь мы все убедились, что это чистая правда. Хорошо, что я заказал их у кузнеца сразу несколько штук.

Одной вы только что, подстрелили проклятого Лучано Бернарди. Одна у вас находится на тетиве. Сейчас мой камердинер принесёт вам ещё один болт. Им вы зарядите второе оружие.

Барон истово перекрестился. Поцеловал маленький крест, висящий у него на груди, и сказал напоследок: – Утром я поеду в монастырь бенедиктинцев, что расположен в городе Мельке. Отстою там благодарственную службу Иисусу Христу.

Пожертвую денег на строительство нового храма и привезу сюда пару-тройку монахов. Пусть они освятят это жуткое место и своими молитвами оградят нас от козней проклятого дьявола.

Глава 2. Первая встреча

Сплошная, беспросветная мгла начала истончаться. В ней возникли какие-то едва различимые тёмно-серые тени. Колышущиеся безобразные пятна становились всё ярче.

Возникло небольшое мерцание, которое принялось понемногу рассеивать плотный окружающий мрак. Затопившая всё вокруг, чернота теряла нерушимую прочность и стремительно таяла.

Вместо неё возник слабый рассеянный свет. Он постепенно усиливался и неспешной волной заполнял всё пространство вокруг. Вместе с ним появились какие-то непонятные звуки. Они постоянно дробились и множились, словно близкое горное эхо.

Сначала слышалось лишь бормотание и необычно звонкое звяканье. Невнятные голоса всё приближались. Становились намного отчётливей и, наконец, парень понял, что слышит чьи-то команды.

Приказы звучали на удивление странно: – скальпель… зажим… тампон… – после каждого слова слышался лёгкий стук стали о сталь.

– «Похоже на операционную из старого фильма». – вяло констатировал Глеб и с огромным трудом приподнял невероятно тяжёлые веки. Прямо над ним висела целая гроздь прямоугольных бестеневых ламп.

Отражённый от белоснежных кафельных стен, ослепительный свет хлынул с разных сторон и бурным потоком ворвался в расширенные тьмою зрачки. От нестерпимо ярких лучей в затылке возникла пульсирующая, очень резкая боль. Виски вдруг заломило. Из-под зажмуренных век потекли обильные, непроизвольные слезы.

Парень почувствовал, как что-то тёмное легло ему на глаза. Чуть ниже опустился какой-то мягкий предмет. Он облепил нижнюю половину лица и плотно закрыл рот и нос. Сильно пахнуло дешёвой резиной и пластиком.

Глеб попытался сбросить непонятные штуки, но не смог даже слегка мотнуть головой. Послышалось лёгкое шипение газа. В горло хлынул холодный воздушный поток с резким явно химическим запахом. Едва начавшее проясняться сознание стало стремительно меркнуть. Всё вокруг опять погрузилось в плотный непроницаемый мрак.

Когда Глеб снова очнулся, то обнаружил, что находится в длинном и узком, довольно тёмном проходе. Видневшиеся по близости стены были сложены из плохо обработанных крупных камней.

Метрах в трёх от него, из кладки торчал ржавый железный кронштейн с укреплённым в нём факелом. Он представлял собой обычную деревянную ветку, срезанную где-то в лесу. На её верхнем конце было намотано нечто, похожее на комок плохо промасленной пакли. Пламя светильника уже затухало и давало совсем мало света.

Парень повертел головой, но больше ничего интересного вокруг не увидел. Немного потоптался в раздумье, куда ему лучше идти? Вперёд или назад? Неохотно двинулся с места и прошёл пару шагов к слабо дымящему факелу.

С левой стороны от себя, Глеб увидел широкий низкий проём. В нём виднелась прочная дверь, настежь распахнутая в пустой коридор. Парень осторожно приблизился и внимательно посмотрел на массивную тяжёлую створку. Она оказалась подстать грубой каменной кладке.

Толстые дубовые плахи были соединены друг с другом широкими железными полосами и сшиты большими гвоздями со старинной квадратной головой. Похоже, что их, когда-то давно, отковал неумелый деревенский кузнец.

За высоким порогом открылась обширная комната с потолком в виде низкого длинного свода. В тусклом мерцании факелов едва угадывались массивные стены, сложенные из каменных блоков. Вдоль них находились грубые деревянные полки и разнокалиберные сундуки и ларцы.

Центр помещения занимал широкий деревянный настил, сколоченный из толстых досок. Вся поверхность пространной площадки была заставлена посудой всевозможного вида. Там виднелись разнообразные склянки, керамические горшки и кувшины из меди и олова. Между ними лежали огромные книги в переплётах из кожи. Кое-где скромно темнели свитки пергамента.

В дальнем конце длинной столешницы, лицом к распахнутой двери, сидел высокий горбоносый мужчина преклонного возраста. Его тело укрывала простая чёрная ряса с большим капюшоном, небрежно отброшенным на широкие плечи.

С левой стороны от него стоял тяжёлый подсвечник с толстой, сильно оплывшей свечой. Справа, находился открытый ларец, наполненный прозрачными склянками. Все флаконы были доверху заполнены яркими разноцветными жидкостями.

Монах словно почувствовал, что в комнате есть, кто-то ещё. Поднял седую голову от инкунабулы, которую он изучал. Внимательно взглянул на пришельца, и несколько долгих секунд они молча смотрели друг другу в глаза.

Неожиданно человек подземелья кивнул Глебу так приветливо, словно встретил знакомого. Отодвинул в сторону открытую старинную книгу. Взял из стопки пергаментов неровно обрезанный лист. Поднял со стола заточенное птичье перо и пододвинул к себе какой-то железный сосуд размером с детский кулак.

Привычно откинул плоскую крышку небольшого сосуда, и Глеб с удивленьем увидел, что ёмкость наполнена жидкостью аспидно-чёрного цвета. Хозяин подвала ещё раз с улыбкой взглянул на незваного гостя. Обмакнул перо в густые чернила и принялся что-то усердно писать.

Безмерно поражаясь своему поведению, Глеб обошёл длинный стол, и встал рядом с креслом монаха. Тот не обратил внимания на бесцеремонное поведенье молодого пришельца, а продолжил старательно выводить крупные угловатые буквы.

Парень всмотрелся в хорошо разборчивый текст и с трудом догадался, что он выполнен на староанглийском. Слова весьма отличались от того написания, к которому он привык, изучая язык в средней общеобразовательной школе.

Он сильно удивлялся себе, но кое-как ему удалось разобрать, о чём идёт речь? На его взгляд, там было начертано: – «Если ты хочешь жить, не задавай мне вопросов. Громко и внятно читай вслух то, что написано ниже длинной черты».

Пока парень разобрал короткие верхние строчки. Пока понял смысл, вложенный в них хозяином лаборатории, монах закончил скрипеть длинным гусиным пером. Обмакнул его снова в чернильницу и заключил нижнюю часть своего сообщения в жирную рамку.

Глеб перевёл взгляд на выделенный участок небольшого послания. Буквы там были те же, что находились вначале. Только теперь он не смог уловить в них хоть какой-нибудь смысл.

– «Скорее всего, это латынь». – сказал себе Глеб: – «Звучит очень похоже на какое-то заклинание древних шаманов. Видимо, меня тут приняли за приведение. Впрочем, это не мудрено, при таком плохом освещении. Хорошо, что мужик оказался достаточно крепким и не начал кричать от испуга».

Словно прочитав его мысли, хозяин весьма разозлился и грохнул кулаком о столешницу. Затем, обмакнул перо в большую чернильницу и, разбрызгивая чернила в разные стороны, подчеркнул нижние строчки.

Глеб решил, что не стоит злить крутого монаха. Похоже, что он предпочитает Евангелию Ветхий Завет. Значит, не исповедует постулаты смирения. Лучше с ним во всём согласиться и прочесть вслух непонятные латинские фразы.

Сознание парня вдруг раздвоилось. Одна его часть всё ещё находилась в тёмном подвале и с необычайным старанием выговаривала таинственный заговор. Вторая оказалась в палате какой-то захолустной больницы.

Глеб лежал голый на железной кровати. Он находился под капельницей и едва был прикрыт небольшой простыней. Над ним возвышались два силуэта светло-серого цвета. Один чуть поменьше, видимо женский. Другой немного побольше, возможно, мужской.

– «Врачи,» – подумалось Глебу: – «что-то тихо бормочут». – и тут до него стал доходить страшный смысл сказанных доктором слов.

– Мы уже ничем не сможем помочь. – тихо говорил эскулап. Он сунул руки в карманы халата белого цвета и обречёно добавил: – Если бы мы сразу отправили больного в центральную клинику то, может быть, там его сумели спасти.

У нас, к сожалению, нет ни специальной аппаратуры, ни нужных медикаментов. С другой стороны, он был в таком плохом состоянии, что вряд ли бы его живым довезли. – хирург не спеша повернулся и медленно направился к выходу из скромной палаты.

– Жаль бедного парня! – тяжело вздохнула миловидная сестра милосердия. Наклонилась над молодым человеком и привычным движением поправила на нём простыню.

Вдруг Глеб сильно дёрнулся и, не открывая глаза, стал говорить хриплым отрывистым голосом. Он повторял ту абракадабру, которую его вторая половина сознания читала в подземелье монаха.

Уже оказавшись в дверях, врач с огромным трудом разобрал непонятные слова пациента. Он мгновенно замер на месте. Резко повернулся назад и внимательно вслушался в странную речь. Секунду спустя, он выхватил из кармана халата ручку с блокнотом. Нашёл чистый листок и принялся что-то торопливо записывать.

Больной дочитал заклинаниё всё до конца. Ненадолго умолк и повторил его снова, от первой буквы до самой последней. Хирург прослушал текст ещё один раз. Кое-что исправил в блокноте. Удивлённо покачал головой и быстро вышел из комнаты.

Глеб снова поднял тяжёлые веки. Встревоженный взгляд обежал всё вокруг. Парень с огорчением понял, что находится в той же больничной палате, которую видел второй половиной сознания. Над ним, как в прошлый раз, стояли врач и молодая сестра. Теперь он их рассмотрел значительно лучше, но не так хорошо, чтобы запомнить черты их взволнованных лиц.

Хирург сразу заметил, что больной очнулся от медикаментозного сна и громко сказал: – Вчера, пока вы находились в тяжёлом бреду, вы внезапно для всех, стали говорить по латыни. Я невольно прислушался к вашим словам.

Понял, что это перечень каких-то лечебных веществ и постарался их записать. Нужно сказать, что вы все названия произнесли удивительно правильно, чем сильно заинтересовали меня.

Выйдя отсюда, я включил больничный компьютер и полез в интернет. Пошарил по медицинским спецсайтам. Заглянул в их архивы и нашёл одну ссылку на очень большую статью. Её издали ещё во времёна Первой мировой войны. В ней говориться о том самом средстве, о котором вы нам сообщили.

Какой-то немецкий хирург написал в научном журнале о том, как он оказался на Западном фронте. Там он очень скоро узнал чрезвычайно интересные вещи. Оказывается, что в самых крайних и экстренных случаях, старые фельдшеры использовали весьма специфичный состав.

В основном, его применяли при крупных проникающих ранах, и очень больших кровопотерях. Чуть ниже, хирург сообщал, что результаты такого лечения вполне обнадёживающие. Ниже он приводил довольно неплохую статистику. По его словам, после чрезвычайно тяжёлых увечий, выживало более пятидесяти процентов солдат.

На мой взгляд, вам терять уже было нечего, я, сам не знаю, зачем, решил всё же рискнуть. Словно что-то щёлкнуло в моей голове и заставило меня так поступить. Короче говоря, я нашёл в нашей аптеке все нужные ингредиенты. Быстро составил то старинное зелье, и ввёл его в вашу вену.

И вот вы снова здесь, вместе с нами! – врач радостно хохотнул. Оживлённо потёр большие ладони одну о другую и громко закончил: – А я-то, было, подумал, что мы вас совсем потеряли, как любят говорить эскулапы в плохом американском кино.

Чувствуя невероятную слабость, Глеб криво улыбнулся в ответ. Напряг сильно пересохшее горло и едва слышно сказал: – Большое спасибо, вам доктор!

Хирург вдруг посерьёзнел и произнёс совсем другим, более деловым и ответственным тоном: – Ну, а теперь расскажите нам о себе. Вы тоже врач?

Больной отрицательно покачал головой. Не мог же он сказать человеку, что ему привиделся удивительный сон. Там, в большом подземелье сидел какой-то монах. Он написал на пергаменте несколько фраз на латыни и велел их громко и чётко прочесть.

– Тогда, скажите на милость, мой друг, – продолжал выпытывать доктор: – откуда вы знали об этом, всеми забытом, составе?

– Мой прадед служил полковым лекарем в Первую мировую войну. – начал Глеб сочинять на ходу. Благо, что следить за своим хриплым голосом и выражением лица ему не было особой нужды. Сильное недомогание больного маскировало вранье лучше профессиональных актёрских приёмов.

– Он погиб в сентябре восемнадцатого. – продолжил монотонно рассказывать парень: – Не очень давно мне попались его дневники, которые каким-то неведомым чудом сохранились в нашей семье.

Там был короткий текст на латыни, записанный английскими буквами. Рядом имелась краткая сноска. Мол, применять только в самых крайних и экстренных случаях, при опасных ранениях и обильных кровотечениях.

Глеб остановился на пару секунд и закончил с ощутимым трудом: – Видно, я впал в горячечный бред. Что-то замкнуло в сознании и я почему-то припомнил тот кусок дневника. – парень устало умолк.

Услышав подтверждение той информации, что он почерпнул в интернете, врач удовлетворённо кивнул. Заметил, что пациент совсем обессилел и закончил допрос своим резюме:

– Чего не случается при сильном волнении. Иногда вспоминаются давно забытые вещи. Из них делаются совершенно парадоксальные выводы. Работа нашего мозга – вещь науке до конца непонятная. Иной раз он такое нам выдаёт, что специально придумать нельзя.

Эскулап ещё раз широко улыбнулся и тихо добавил: – Теперь вы отдыхайте, а я пойду писать статью в московский медицинский журнал. Нужно напомнить науке от всеми забытом лечебном составе. – он развернулся и бодрой походкой вышел из тесной палаты. Медсестра ободряюще кивнула больному и неслышно скользнула за ним.

Совершенно измученный разговором о снадобье, парень закрыл глаза и начал проваливаться в глубокий освежающий сон. Сквозь необоримую дрему он услышал громкие голоса в коридоре.

Какое-то время, грубый бас спорил с мягким тенором молодого врача. В конце концов, эскулап не устоял под мощным напором пришельца. Был вынужден сдаться и уступил ему со словами: – Если Вы сильно настаиваете, то проходите. Но не более пяти минут спокойной беседы! И наденьте, пожалуйста, белый халат!

Дверь широко распахнулась. В помещенье ворвался полицейский довольно высокого роста. В правой руке он держал потёртую папку из коричневой кожи. За ним семенила сестра, которая пыталась накинуть халат на плечи мужчины.

Капитан с неудовольствием остановился. Девушка смогла его всё же догнать и выполнить приказ главного медика учреждения. Она закончила ритуал, обязательный для всех российских больниц. Повернулась и, вздёрнув носик, быстрым шагом, унеслась за порог.

Офицер твёрдым шагом подошёл к казённой железной кровати. На секунду замер на месте и внимательно посмотрел на больного. Оторвал глаза от бледного лица пациента. Повертел головой в форменной кепке и пошарил взглядом вокруг.

Увидел у стены старый стул, покрытый белой, облупившейся краской. Взял за спинку левой рукой. Перенёс поближе к лежащему парню и установил его рядом с убогой постелью.

Окончательно проснувшийся Глеб безучастно следил за чёткими действиями представителя правопорядка. Он сразу понял, что этот служитель закона часто бывал в подобных местах, и чувствовал себя здесь совершенно раскованно.

Мужчина по-хозяйски устроился на жёстком сидении. Положил на колени большой органайзер, скорее всего, сохранившийся с советских времён. Раскрыл толстую папку, и лишь после всех этих действий, быстро представился: – Капитан Иван Васильёвич Стешин.

Полицейский достал чистый лист писчей бумаги, дешёвую ручку и задал целую кучу обычных вопросов: – Ваша фамилия, имя и отчество? Где работаете, где проживаете?

Ничуть не таясь, Глеб сообщил все личные данные.

– Зачем прибыли к нам?

До этого момента больной существовал, как бы отдельно от всех своих прожитых лет. Его профессия, биография и прочие мелочи остались где-то там, далеко позади. Они, словно никогда не относились к нему.

Вернее сказать, они, конечно, имелись, но, как что-то не очень реальное. А то и вовсе совершенно чужое. Нечто, вроде когда-то прочитанной книги, или давно виденных фильмов. Ну, а в данное время он находился непосредственно здесь, в палате старой заштатной больницы. Сейчас только в том и заключалась вся его настоящая сущность.

Мгновенно вспомнив всё это, парень невольно подумал: – «Наверно именно так, ощущают себя те многие люди, кто побывал на грани жизни и смерти. Та – прошлая жизнь была ДО, а сейчас началась совершенно другая, которая называется – ПОСЛЕ.

Теперь ему постоянно придётся бросать насторожённые взгляды назад. Не то, можно быстро забыть, кем ты был, где и когда. Выходит, что нужно существовать, сообразуясь с новым, совершенно неожиданным опытом».

Несмотря на все новые знания, Глеб помнил всё очень отчётливо. Особенно, те события, что случились с ним ровно трое суток назад.

Глава 3. Командировка

Большинству людей кажется, что работа у архитекторов интересная, необычная и весьма уважаемая. Возможно, так то же бывает, но лишь при определённом стечении всех обстоятельствах. А если выражаться точнее, то только в том единственном случае, когда вы входите в небольшую когорту выдающихся гениев нашей эпохи.

Или, к примеру, вы числитесь среди самых модных зодчих вашей страны. На худой конец, вы являетесь «суперстроителем» какого-то крупного и очень богатого города. Ведь местные знаменитости тоже у всех на слуху и владеют собственными проектными фирмами.

Благодаря чему, они получают за свой труд более или менее приличное вознаграждение. Это позволяет им чувствовать себя зажиточными членами российского общества и поддерживать довольно высокий уровень собственной жизни.

Все прочие люди, владеющие архитектурным дипломом, являются наёмными служащими и обретаются совсем в ином мире. По крайней мере, они живут на другом этаже. Причём, не в прекрасном пентхаусе, под чистым безоблачным небом, а значительно ниже, поближе к грязным подвалам.

В лучшем случае, каждый из подобных работников, служит сразу двум господам. Первым и самым главным для них является вельможный заказчик, который обычно сам толком не знает, чего именно ему сильно хочется?

Вернее сказать, он твёрдо знает только две вещи. Во-первых, это количество денег, которые может потратить на свою нелепую прихоть. Во-вторых, что он во всём разбирается значительно лучше, чем все окружающие.

Так что, для общения с ними требуется уйма драгоценного времени, а так же душевных и физических сил. Все они уходят на то, чтобы подвигнуть ещё одного богача к пониманию его личных желаний.

Второй господин архитектора – это хозяин проектной конторы, где бедолага трудится в данное время. Для него самое главное, сорвать максимальное количество денег в минимальные сроки. Поэтому, зодчий должен очень быстро создать шедевральное сооружение, полностью удовлетворяющее очередного заказчика.

Лучше всего, это сделать за пару часов. При самом неудачном раскладе, за день. Кроме того, все инженеры просто обязаны сварганить документацию грядущей городской доминанты всего за неделю.

Подобное может случиться только тогда, когда новое здание представляет собой кирпичную коробку без окон, дверей и прочих архитектурных излишеств. Вот так и крутятся все архитекторы между раскалённым гневливым заказчиком и ледяной наковальней владельца конторы.

Творческая жизнь Глеба Прохорова ничем не отличалась от судеб собратьев по его ремеслу. Как и везде, всезнающий хозяин конторы всё время лез в работу своих подчинённых. ОН с наслажденьем играл роль Демиу́рга, который лучше всех знает, что именно нужно Заказчику.

Из раза в раз, вельможный клиент отвергал решения Шефа, и тот всем своим видом выражал удивление. После чего, всегда валил ответственность на простых исполнителей. Ведь он, якобы, говорил инженерам совершенно другое. Просто эти тупицы его совершенно не поняли.

Но даже среди малообразованных, но сильно амбициозных «властителей жизни» иногда попадались невероятные уникумы. Один из них с ранних отроческих лет мечтал иметь большой частный дом. Причём, только в том районе Трехреченска, который в давние советские годы облюбовали для себя партийные бонзы местного уровня.

Огромный участок располагался недалеко от тихого «старого центра» и выходил к широкой реке, протекающей мимо крупного сибирского города. Кроме того, он был огорожен бетонным забором, который защищал «слуг народа» от вторжения непочтительных граждан.

И вот, после приХватизации всей великой страны, голубая мечта нувориша, наконец-то, сбылась. Заказчик сумел хапнуть столько добра, что смог осуществить заветное желание детства. Он отправился в вожделенный район, где проживали прошлые «хозяева жизни». Осмотрелся на месте и купил сразу ДВА обширных участка, разделённых лишь низким штакетником.

Быстро снёс гнилые сарайчики, оставшиеся от бесславных «героев» минувшего прошлого, и задался вопросом, что же он хочет здесь возвести? Усиленные размышления над данной проблемой не внесли какой-либо ясности. К сожалению всех окружающих, «коммерческий» мозг нувориша, не обладал большим интеллектом.

Тогда он пришёл в ту контору, где среди других инженеров, трудился Глеб Прохоров. Заключил с хозяином фирмы типовой договор и потребовал спроектировать огромный суперсовременный коттедж.

Он беседовал с архитектором почти каждый день и терзал его плодами своих измышлений. Приходил, тупо смотрел в чертежи, выполненные после тех указаний, что он дал накануне… и, без всяких раздумий, отвергал всё то, чего так сильно жаждал вчера.

Затем, начинался новый виток, воплощенья в бумаге его предложений. На следующее утро всё повторялось сначала. Несмотря на всю схожесть работы с трудом знаменитого господина Сизифа, дело, как это ни странно, понемногу продвигалось вперёд.

Наконец, через два с лишним месяца, план первого этажа был, в общем и целом готов. Правда, на всё про всё потребовалось лишь десять-двенадцать безуспешных попыток.

В итоге, заказчик всё-таки понял, что это именно то, о чём он так сильно мечтал с нежного детского возраста. Как истинный сибарит и лентяй, он отказался от строительства двух этажей.

– Неча лазать по лестницам, чай не обезьяны какие! – заявил он удивлённому Глебу.

Зато нувориш захотел заполучить цокольный ярус. В нём он намеревался устроить разнообразные мастерские и, конечно же, сауну. Здесь, к счастью Глеба, больших проблем не возникло.

Правда, с «финской баней» пришлось-таки слегка повозиться. Заказчик сразу отверг идею пошлых примитивных бассейнов. Он решил заглубить в каменный пол, что-то вроде широкой бадьи с проточной холодной водой.

Ещё через пять или шесть вариантов и здесь всё кое-как утряслось. Ближе к концу проектирования неожиданно выяснились небольшие причуды заказчика. Оказалось, что он хочет, чтобы в сауне был большой туалет.

Ну и ладно бы, как у всех прочих сограждан, лишь с унитазом и простым умывальником. Так нет же, ему возжелалось иметь там ещё и биде с писсуаром. Кроме того, весь набор коммунальной сантехники должен был стоять в просторном предбаннике, совершенно открыто. Без каких-либо стенок.

Не прошли даже весьма символические перегородки, какие ему предлагал архитектор. Ни щиты из матовых стёкол, в полный рост человека, ни из каких-либо других материалов. К примеру, из кирпича, высотой в один метр, как бывает возле «параши» в обычных тюрягах.