Текст книги "Сны. Бред (сборник)"

Клиника и любовь

Трехэтажное здание цвета слоновой кости привлекало внимание случайного прохожего. Клиника пластической хирургии напоминала небольшой дворец, который окружал заснеженный парк. Клумбы, деревья и маленькие беседки дружно теснились на территории. Зимой апанаж покрывался плотным слоем снега, из-под которого неуклюже торчали коричневые ветки.

Бред не появлялся на работе почти месяц. Отец запретил оперировать с больной рукой. Нудные расспросы о том, откуда взялась ножевая рана, преследовали Бреда со дня нападения постоянно. Он не хотел говорить удручающую правду, а приготовить хорошую ложь не успел. Поврежденная рука не позволяла оперировать, но это юношу расстраивало не так, как неспособность играть на любимом инструменте. Он практически не выходил из дома, но несколько дней назад побывал в клубе «ББ». После этого отец дал добро на продолжение работы: раз уж сын может веселиться, то для дела годен.

Клинику отец купил, когда Бреду было десять лет. На это ушли все сбережения семьи, но главным вкладом стало дедушкино состояние. Старик скопил много денег, сам он не тратил и тем более не транжирил их. Его в жизни интересовала только медицина. Дедушка тридцать лет проработал главврачом самой большой больницы в городе и не хотел открывать собственное дело, но с удовольствием помог сыну. Отец и мать Бреда приложили много усилий, чтобы добиться положительной репутации клиники и финансовой независимости. Они мечтали передать свои успехи сыну и делали всё, чтобы заинтересовать его.

Бред не хотел работать с родителями, но его заставили обстоятельства. После университета он работал в отделении хирургии обычной больницы, где наставником и другом был доктор Карманов, но произошел случай, разрушивший привычный порядок вещей.

Живописное солнечное утро угощало хорошим настроением. Бред шел по широкому коридору городской здравницы. В плане значились две операции: на органах мочеполовой системы и аппендицит. Бред провел множество операций по удалению отростка слепой кишки, для него они были сродни каждодневным утренним процедурам. Юноша никогда не мог представить себе, что одна из них обернется крупными неприятностями.

Еще в операционной Бред обратил внимание на заманчивую фигуру пациентки. Пышная грудь просматривалась через прозрачную накидку.

Через три дня после операции юная Мари пожаловала в скромный кабинет молодого врача. В руках она держала красивую коробку конфет. Деликатно попросившись на минуточку, она уговорила Бреда попить чай с принесенными ею сладостями. Улыбаясь пухлыми губами, она расспрашивала врача о тяжелой работе и надоедливых пациентах. Визиты проходили каждое дежурство Бреда. Сначала его раздражала некоторая назойливость девушки, но потом он привык и даже ждал ее. Непринужденные разговоры отвлекали от рутины. Она рассказывала о своих немудреных увлечениях, которые не сильно отличались от занятий других девушек ее возраста.

Мари быстро поправилась. Вместо красного пореза образовался аккуратный шрам. Спустя несколько дней швы сняли и приготовили документы для выписки. Девушка расстраивалась, что не сможет видеться с Бредом, но он ее убедил, что будет звонить и, может быть, они как-нибудь погуляют.

Накануне выписки у Бреда выдалось ночное дежурство. В поздний час, сидя на узком диване в кабинете, он привычно вдыхал запах лекарств. Из приемного отделения не звонили – значит, не было срочных пациентов. Когда приглушенно скрипнула входная дверь, он открыл слипшиеся глаза. Бойко юркнув в комнату, Мари, едва прикрытая шелковым халатом, с нежностью прильнула к озадаченному юноше. Щелчок замка еще звучал в ушах хирурга, в то время как девушка овладела его мужским достоинством. Мокрое влагалище стремительно хлюпало над ним. Гарцующая бестия скрутила тело врача. При всем желании он не смог бы остановить звериный напор возбужденной женщины. Когда все закончилось, Мари ушла, не сказав не слова.

Бред подумал, что это было своеобразное прощание. Он знал, что Мари выписывается на следующий день, и был искренне рад этому.

Следующая смена наступила через двое суток. Он почувствовал сильное удивление, узнав, что Мари до сих пор пребывает в палате. Парень сразу понял, что попал в неприятный водоворот, и раскаялся в неконтролируемой слабости. Припоминая обвинительные взгляды медсестер, он ясно представил не менее выразительную подпись доктора Карманова на его заявлении об увольнении.

Девушка распространила информацию о том, что произошло в ночное дежурство врача. Ее рассказ компрометировал Бреда и изобличал в нем отменного негодяя. Мари жалели и пациенты, и персонал, по просьбе пострадавшей ей даже продлили пребывание в больнице. Бред не стал терпеть грязные обвинения и написал бумагу «по собственному желанию».

Выписавшись, Мари преследовала молодого человека и вне больницы. Она добралась до дома Бреда и в его отсутствие стала там частым гостем. Однажды юноша зашел в квартиру и с удивлением узнал, что, оказывается, у него намечается… свадьба. Располагая ложными сведениями о беременности девушки, родители в привычном ключе спланировали жизнь сына на много лет вперед.

Молодой доктор прекрасно знал, что Мари не беременна, поэтому чуть ли не силой потащил ее к гинекологу. Врач сделал официальное заключение, с которым парень и пришел домой.

Нелицеприятная история привела Бреда в клинику родителей, чем они остались вполне довольны.

С тех пор Бред испытывал недоверие ко всем женщинам. Представительницы противоположного пола в его глазах были странными созданиями, от которых можно ждать чего угодно. Любовные отношения приучили Бреда к своей конечности. Двум людям, по его теории, практически невозможно было пробыть вместе много лет. Сценарий амурных приключений повторялся раз за разом. Сначала женщин устраивают отношения и они ждут его звонков как чуда, потом считают себя вправе контролировать его жизнь, а на завершающей стадии лезут в душу с великой интенсивностью, обвиняя, что он не делится своим внутренним миром. В конце романа Бред буквально ненавидел своих подружек и не хотел их видеть. Юноша недоумевал, как его родители столько лет прожили вместе и до сих пор влюблены друг в друга.

Настоящая любовь Бреда жила только в иллюзии. Он отдавался ей в песнях. Мечтая о своем отражении, только в женском обличии, парень понимал, что в иллюзорном мире, где он музыкант, глубокая любовь реальна, а в настоящем, где он врач, – невозможна.

Бред, стоя у окна в операционной, позволил себе еще минутку поразмышлять о несбыточном. Тем временем ассистентка подготовила пациентку к операции. Пожилая женщина прошла в клинике целый курс омоложения, а напоследок решила сделать еще ринопластику (коррекцию носа). Бред не понимал, зачем люди хотят изменить свои природные данные. Его негодование было настолько велико, что являлось одной из причин нежелания работать в клинике. Хирург старался не задумываться о морально-этической стороне и не докучал клиентам вопросами, вызывая у них уважение и благодарность.

Перед операцией Бред мысленно прорисовывал схему действий. Светлый кабинет с желтоватыми шторами способствовал сосредоточенности. Интерьер обустроили родители, вложив много сил. Оценивая, с какой скрупулезностью подбирались детали, парень винил себя за безразличие к делу жизни всей семьи. Но стремление заниматься любимым делом было сильнее.

Отец часто встречал его на крыльце клиники, приветливо улыбался, во взгляде читалась гордость за сына. Главврач был благодарен судьбе за то, что Бред не подводит, и часто рассказывал друзьям, как они работают «рука об руку». В такие минуты Бред окунался в чужой мир, принадлежащий отцу.

Для Бреда люди делись на две категории. К первой относились родители, учителя, коллеги и все те, от кого он зависел. К другой группе принадлежали Джимми, их команда, Мэди, Энн, музыканты. Соответственно, и жизни были разные среди этих людей. В той, где всё пропитано медициной, Бред был хорошим сыном и врачом. Иная держалась на радости, пении, аккордах, беззаботности, тусовках, концертах. Молодой человек порой удивлялся, как у него до сих пор не случилось раздвоения личности.

Только Бред собрался заняться пациенткой, как вдруг краем глаза увидел Бадро, выходящего из клиники. Парень прилип к окну. Продюсер, у которого он так мечтал записать хоть одну пластинку, неспешно шел по улице. В голове застучало, что рекомендации такого человека могли бы открыть ему все двери в музыкальное будущее. Молодой человек чуть было не побежал за ним, но взял себя в руки, решив сначала всё обдумать. После операции он успеет заглянуть к отцу, чтобы расспросить, зачем приходил Бадро, и, если возможно, посодействовать потенциальному пациенту. Бреду так не терпелось узнать все подробности визита, что он поспешил взяться за дело.

«Дайнер» семнадцатого февраля
Одиночество

Вечерний «Дайнер» ждал прихода опаздывающих гостей. Дворник заботливо подмел ступени и отколол лед, чтобы не всегда трезвые посетители не поскользнулись на замороженной корочке. Яркая надпись Diner светилась в сумерках. На парковке возле заведения стоял черный Opel. Плавно развернувшись, к нему подъехала машина и затормозила невдалеке. Из нее вышел мужчина лет тридцати. Он путешествовал без определенной цели и заехал в «Дайнер», привлеченный огнями вывески.

В заведении не было ни одного свободного места, лишь в зале для некурящих стоял маленький столик и стул, будто специально приготовленный для одинокого человека. Посетитель подивился скоплению людей в таком маленьком помещении. На небольшой площадке люди умудрялись танцевать. Все уже прилично выпили.

Музыканты исполняли песню The Beatles Across The Universe («Через Вселенную»). Мужчина очень обрадовался, услышав любимую мелодию, которая к тому же только что звучала в плеере по дороге. Улыбнувшись про себя, он сел за столик.

Вокруг веселились компании от трех до десяти человек. Странник пересчитал всех людей. Он столько времени путешествовал один, что отвык от дружеской атмосферы, которая царила в «Дайнере». Ему было приятно наблюдать, как люди здоровались со старыми знакомыми. «Вот было бы здорово, если бы и мне кто-нибудь сказал “привет”», – подумал он.

Голос вокалиста приятно разливался по залу. Слова Джона Леннона о неизменности мира были неоднократно проверены путешественником и без ножа резали его сердце.

 
Преломленный свет танцует, словно миллионы глаз
Зовут с собою пролететь вселенную насквозь.
Мысли – словно беспокойный ветер в ящике для писем,
Словно пролететь мечтают всю вселенную насквозь.
Неизменен этот мир.
Неизменен этот мир.
 

The Beatles. Across The Universe

Посетитель ассоциировал каждую строку этой песни со своими чувствами. Ему внезапно захотелось разрыдаться, но он взял себя в руки. Парадокс бесконечности его пути, начавшегося десять лет назад, лег нестерпимым грузом на плечи. Душа отяжелела от одиночества и однодневных связей. Желание влиться хоть на долю секунды в один из дружных кружков «Дайнера» стало нестерпимым.

Люди за столиками смеялись и шутили, привлекая внимание грустного человека. В душе у мужчины холодный ветер раздувал воспоминания о давних временах. Он так долго сторонился людей, стараясь не привыкать и не давать возможности сближаться, что позабыл радость общего веселья. Он разрывался от жалости к себе. Долгие годы безустанно контролируя ее, человек неожиданно выплеснул свои страсти в небольшом кафе неизвестного города. Его душа плакала навзрыд. Он горестно повторял: «Неизменен этот мир. Пролететь вселенную насквозь. Неизменен этот мир…».

Парни и девушки сидели рядом с незнакомцем. На их лицах скользила радость. Спиртные напитки и смешные истории перебегали от одного рта до другого. Ребята подпевали всем песням, выдавая постоянных слушателей Naked Manhattan.

Красивые девушки, по мнению незнакомца, были уроженками этого городка, хорошими хозяйками и прилежными студентками здешних вузов. С такими девушками ему давно не доводилось встречаться. Он смертельно боялся серьезных отношений. Страх отправил его в долгую дорогу. Сейчас, глядя на галдящую компанию, он понял, что десятилетняя свобода потеряла свою прелесть. Парни были приблизительно его возраста и явно хорошо знали друг друга. В музыкальных перерывах они обсуждали интересные темы, говорили об известных группах, концертах, новинках авто и многом другом, что их еще больше сближало.

Странник подошел к компании за соседним столиком и попросил зажигалку. Один парень протянул руку с огоньком, дав прикурить. Другой, наблюдавший за задумчивым посетителем, предложил присоединиться к ним. Мужчина так обрадовался, что не смог скрыть своих эмоций. Девушки приветливо улыбнулись и принялись расспрашивать гостя. Их очень интересовала кочевая жизнь, города и страны, которые он объехал на машине. От них веяло теплом домашнего очага, давно позабытым уютом. В компании никто не мог понять, как можно всё время проводить в дороге. Ребята рассказывали об успехах на работе, планах на будущее. Когда узнали, что финансы их приглашенного собеседника позволяют ему не работать, искренне порадовались за него. В маленьком кругу путешественник чувствовал себя комфортно, как будто знал этих людей давно.

Состояние мужчины теперь сильно отличалось от того, что было до его прихода в «Дайнер». Легкость общения в новой компании заботливо сняла накипь с сердца. Чувства нашли свое место во вселенной и обогатились музыкой рок-н-ролла. Аккорды приятно теребили душу, навевая мысли о долгой остановке в этом приятном городишке. Одна из девушек нежно улыбалась ему, озаряя чуть наивным и открытым взглядом. Парни уже приглашали сходить на матч. Его приняли как лучшего друга, подарив ощущение нужности этому миру.

Попрощавшись с новоприобретенными друзьями, странник вышел из «Дайнера» под звуки последней песни. Он пообещал им встретиться, а девушку пригласил на свидание. Спустившись по ступенькам, он обернулся: через стеклянные двери были видны четкие силуэты музыкантов. Мужчина сел в машину и поехал вперед, резко затормозив на развилке. С одной стороны была трасса, ведущая к разным городам, странам и еще не пережитым чувствам, с другой – виднелся маленький отель, манивший обыденностью незамысловатой жизни.

Бадро

К рок-культуре Бред приобщился в подростковом возрасте. В пятнадцать лет родители отправили его за границу доставить бумаги партнеру отца. Сами они были приглашены на вручение государственной премии за достижения в области медицины, поэтому важное дело пришлось доверить сыну. Бред несказанно обрадовался предстоящей поездке. Он обожал путешествовать один, без надзора.

Поселившись в шикарной гостинице, парень был предоставлен сам себе. Именно тогда он открыл для себя много неизведанного. Эту поездку впоследствии Бред всегда ассоциировал со свободой. Впервые в жизни он мог делать что угодно, и от этого кружилась голова. Тут он забыл об учебе, делах, амбициях родителей. Здания огромной высоты окружали его, казалось, кончиками крыш они достают до облаков. Поражая своей величественностью, дома рождали жгучее желание поселиться в одном из них.

Здесь юноше всё казалось необычным, он обращал внимание на каждую деталь. Гуляя, он видел, что заходящее солнце оказывалось точно на средней полосе дороги. Высокие дома, стоявшие сплошными рядами вдоль улицы, образовывали правильные ровные линии.

Великолепие, окружавшее Бреда: современная архитектура, модные машины, роскошно одетые люди, – всё манило его. Здесь он чувствовал себя как дома и с ужасом вспоминал запыленность и бедноту собственного города. Ему хотелось остаться здесь навсегда. Судьбой было отмерено всего три дня, за которые произошло событие, в корне изменившее взгляды молодого человека.

Случайно он забрел в неприметный клуб. Играла рок-группа. Вокалист держал микрофон у губ двумя руками, на его лице выражалась неподцельная печаль. Большего откровения Бред никогда в жизни не видел. Голос лился нежно, несмотря на вызывающий вид его обладателя. После тихого пения и акустической игры вступили другие инструменты, и сердце юноши трепетно вздрогнуло. Концерт пронесся как один миг. Бред побежал в магазин, но диска именно этой группы не было. Продавцы посоветовали ему много других пластинок. Парень потратил все деньги, но привез домой маленькую коллекцию с записями самых известных рок-исполнителей.

Вскоре Бред купил гитару и выучился на ней играть. Тогда же он начал сочинять свои песни. Затем создал группу и дал ей название полюбившегося в путешествии коктейля Naked Manhattan («Голый Манхэттен»),

50 мл виски, 4 капли горькой настойки (бальзама) «Ангостура»,

консервированные вишни.

Ингредиенты быстро встряхнуть со стаканом колотого льда.

Налить, не процеживая. Добавить вишенку.

После той памятной поездки Бред превратился из обычного подростка в музыканта, романтика, тусовщика с песней в душе. Погрузиться в любимое занятие стало мечтой…

Когда Бред увидел Бадро возле клиники отца, он понял, что мечта никогда не была так близка к реализации, как сейчас. Он решил ни в коем случае не терять шанса, который мог оказаться последним. Адреналин внезапного везения хлынул в голову, мешая обдумать, как лучше поговорить с отцом.

– Ты знаешь, информация о клиентах конфиденциальна. – Отец не спеша накидывал зимнее пальто.

Бред вызвался поехать домой вместе с ним, чего прежде никогда не делал.

И так и сяк он пытался вызнать информацию о приходе ББ, но старший Волкер был непреклонен. Удалось выяснить лишь то, что помощь нужна не самому продюсеру, а его близкой родственнице – то ли дочери, то ли жене. Предоперационная консультация была назначена на завтра. Отец ни под каким предлогом не хотел передавать дело сыну, объясняя, что клиент – важная личность. К тому же Бадро просил проследить за подопечной непосредственно главу клиники. Заметив неподдельный интерес сына, отец начал расспрашивать, зачем ему понадобилось угождать влиятельному господину. Бред что-то выдумал на ходу, но усыпить бдительность родителя было не так просто. Парень испугался, что отец знает о деятельности Бадро и не дает сделать операцию именно поэтому.

Бред решил не сдаваться. Ночью он выключил будильник отца, бесшумно вышел из квартиры, направился на автостоянку и аккуратно слил бензин из его машины. В восемь утра Волкер-младший сидел в кабинете главврача больницы и консультировал Бадро и его молодую любовницу.

Отец пришел в ярость, обнаружив пустой бак. Жутко опаздывая, сам позвонил сыну и попросил его подменить. Он догадался, откуда взялись неприятности, но доказательств не было и он решил промолчать. В семье доверяли друг другу, поэтому Бред не услышал упреков в свой адрес. Отец, человек строгий, сыну мог простить многое.

Выслушав пожелания клиентки, Бред попросил разрешения остаться наедине с ее провожатым. Тут, чтобы завладеть вниманием Бадро, он подключил свой дипломатический талант, который не раз выручал его. Продюсер сначала не подал вида, что они где-то встречались, но, услышав про скидки, которые парень посулил за взаимное сотрудничество, стал внимательным. Решающим фактором было заверение Бреда, что он лично сделает непростую операцию, гарантируя ее успешность.

Большой Бадро поставил два условия: операция должна пройти сегодня и только в случае благополучного исхода он будет продолжать разговор. Скидки он принял как само собой разумеющееся, хотя парню пришлось обеспечивать их из собственного кармана.

Бред немедленно распорядился готовить операционную. Пациентке ввели наркоз, врач взял в руки медицинский инструмент. В этот момент к зданию подъехала машина главврача клиники и из нее выбежал разъяренный мужчина.

Пациентке требовалась пересадка кожи на шее. Бред прикидывал, как заберет кожный лоскут с бедра специальным аппаратом – дерматомом. Тончайший слой толщиной в десятые доли миллиметра аккуратно подцепит и переложит на другой участок. Затем проведет фиксацию лоскута тонкими атравматическими нитями. Обе поврежденные зоны заживут в течение нескольких недель.

Операция прошла удачно. Отец, конечно, не стал вмешиваться и останавливать ход работы. Просто прочитал сыну лекцию о его поведении и на этом успокоился.

Через неделю Бадро позвонил молодому хирургу и назначил встречу в тихом ресторанчике. Мужчина в красном пиджаке и белой футболке уже сидел за столиком возле окна, когда вошел Бред. Своими одеждами продюсер всегда привлекал к себе внимание. Поведение же его не было вычурным. Он производил впечатление человека серьезного, разговаривающего исключительно по делу. Голос у него был плавный, больше похожий на шепот, но каждое слово несло смысловую нагрузку. Предлагая Бреду условия сотрудничества, Бадро будто раскладывал пасьянс, который в конце непременно сходился. Чувствовалось, что ББ подготовился к встрече и намеревался полностью сдержать свое слово.

Итак, механизм музыкальной карьеры Бреда был запущен. Из разговора юноша понял, что продюсер прекрасно осведомлен обо всех выступлениях группы и даже об отношениях в коллективе. По плану Бадро парень через неделю должен был оказаться в столице. Там была приготовлена большая квартира в центре города. Уже печатались плакаты с выступлением новой группы на разогреве у хедлайнера. Все действия ББ устраивали музыканта, но лишь до тех пор, пока не оказалось, что единственное, что осталось от группы, – название. Бадро категорически отказался сохранять существующий состав группы. Свои действия он объяснил тем, что разрозненность и недружелюбность некоторых кадров абсолютно не способствуют плодотворной работе, которая будет вестись для достижения успеха. Бреда дожидалась профессиональная слаженная команда, нуждающаяся в вокалисте и сочинителе текстов. Юноша не решился перечить.

Известность и признание привлекали Бреда, но после разговора с Бадро он шел домой с тяжелым сердцем. Все вдруг слишком быстро закрутилось. Решения приняты. Осталось несколько нелегких шагов к желаемому.

На репетиции вокалист объявил, что отменяет занятие. Парни обалдели: никогда еще Бред не позволял им халтурить. Тем временем он неспешно заносил в комнату один за другим ящики с лучшим пивом. Сначала музыканты обрадовались, но вскоре по выражению лица своего лидера поняли, что что-то произошло.

– Я уезжаю, – выдавил парень, достал ключи от студии и протянул Джиму. У всех членов команды имелись собственные ключи, но Бред этим жестом подчеркнул серьезность своих намерений. Он предложил передать ключи новому члену группы.

Врать друзьям Бред не хотел так же сильно, как и говорить правду. После долгих раздумий он решил выложить всё как есть: в недалеком будущем так или иначе станет ясно, куда он делся. Некоторые члены команды зло смотрели на вокалиста, пока тот пересказывал историю с ББ. Особенно Сэм возмущался условиями сделки. Джим вел себя непринужденно, хотя тонкая тень тоски пряталась в глазах. Ребята пили пиво, меняя темы разговора, но казалось, на языке у всех висит один вопрос: как быть дальше? Музыканты поняли, что ББ их не взял обоснованно и, если бы они выполняли все требования вокалиста, такого бы не произошло. Теперь он уезжает один.

Бреду весь вечер хотелось поскорее уйти, и, когда выдался случай, он поспешил со всеми попрощаться. Проходя в тысячный раз по узкой тропинке через кладбище, он рассматривал знакомые могилы, окруженные низкими оградами, едва видневшимися из-под снега. Мысленно прощаясь с покойниками, словно со старыми приятелями, он подошел к машине, облокотился на капот и закурил сигарету. Разглядывая стройный силуэт башни, он любовался ее красотой. Тесным кружком здесь ютились друзья – часть жизни Бреда. Они создавали тепло в этом отдаленном и жутковатом месте.

«Ностальгия – неподходящее лекарство для новых начинаний», – подумал Бред. Останься он здесь, каждый день хотел бы уехать. Он давно запретил себе цепляться за неперспективные отношения, пусть даже близкие и желанные. Этому научили его романы с девушками. Если парень понимал, что общение с человеком не будет продолжаться по тем или иным причинам, то прекращал его заранее, не исчерпывая хрупкий сосуд взаимопонимания. Переживать из-за прошлого представлялось Бреду глупым занятием, но все чувства молодой человек не мог контролировать и грусть непроизвольно лезла требовательной рукой в карман души.