Текст книги "Рубиновое сердце Глена"

Глава 13 – На вершине двух стихий

Время неумолимо. Это подтверждает тот факт, что прошел уже месяц как Глен начал учиться в академии Прутта. С соседями по комнате отношения нейтральные: я не трогаю их, они меня. Хотя что Марик, что Алекс постоянно ошиваются возле Феликса. Мэгги… Стала ли она другом? Бывает, что она на каждом приеме еды за столом Глена и не умолкает ни на секунду, хотя рот постоянно перемалывает очередной кусок жареного мяса. А бывает что ее как будто и не видно днями, хотя на уроках ведь она присутствует. Ведь присутствует?

Глен проснулся рано утром. Несмотря на свои замысловатые часы с обратным циферблатом и шестью стрелками разной величины, да еще идущих в разные стороны и с разной скоростью, маленький мальчик легко расшифровал время. Ими Глен обзавелся еще в цирке, выкупив у какого-то кочевого старьевщика. Вместо цифр на циферблате его часов периодически появлялись разнообразные значки. Глен, на удивление, всегда легко ориентировался по своим часам. Справедливости ради стоит заметить, что Глену не удавалось объяснить принцип их работы. Он просто видел в них то, что должно быть: либо время, либо то, как скоро произойдет какое-то событие, будь то какой-то предмет в рамках расписания, либо какая-то интересная дуэль на излюбленных картах из фольклора или на волчках-торнадо. Иногда часы обещали непонятное. Например сейчас, ближе к шести часам утра, почему-то они показывали маленькую мордочку собаки вместо ожидаемой цифры шесть. Удивительно, но обратный циферблат и хаотичные стрелки всегда показывали точное время, если именно это они и хотели показать.

Глену почему-то перестало хотеться спать. Он смотрел на небо сквозь панорамное окно, которое жильцы комнаты не торопились прикрывать. Потому в помещение тонкими полосками уже проникали лучи солнца. А на небе облака формировались в причудливые и затейливые фигуры. Сейчас Глену в огромном облаке узнавался огромный феникс, чьи крылья были расправлены и с которых свисали бутафорские огоньки пламени, вылепленные ветром из ваты облаков.

Юный волшебник осознал, что не сможет больше уснуть. Короткий сон и ранние пробуждения – не редкое явление для тех, кто недавно открыл для себя мир волшебства. Тогда Глен тихо оделся и осторожно, на цыпочках, вышел в коридор. Однако выйдя за дверь он вдруг осознал, что не знает куда пойти. Лишь понял, что ему хочется свежего воздуха и простора, потому Глен вышел на улицу.

Его никогда не удивляло, что даже в это раннее время он встречал множество других студентов. Но отмечал для себя, что первокурсники, верно уставая на уроках больше всех, спят всегда до возможных пределов. За одним, судя по всему, исключением.

Лужайки заливались утренним солнцем так, что роса блестела изумрудно зеленым, переливаясь в своем множестве точно океан маленьких драгоценных камней. Лучшие из музыкальных волшебников отыгрывали сейчас на флейтах, арфах и хангах былые легенды о царствии драконов, красивых победах, величайших волшебниках и, конечно же, таинствах чистой любви, истории о которой, как правило, были в основном печальными, где сердца, точно птицы, летят на встречу друг другу, преодолевая препятствия, алчущие друг друга несмотря ни на что. Самые красивые истории с яркими деталями и красками разыгрывались у целых ансамблей, в которых каждый добавлял свои нотки истории. Так, у местной университетской группы «Беседы с Банши», сейчас воочию происходила эпическая битва между титанами и шестирукими великанами-дикарями, которые хотели заполучить белобрысые горные вершины Адамантового Хребта. Эта легенда славна хитростью титанов и коварством шестируких великанов-дикарей. Обе стороны были равны физически, потому битвы и строились на принципах хитрости и коварства. В легких нотках флейты и гулких ритмах ханга рассказывалась история о мести титанов в ответ на дерзость дикарей, осмелившихся прийти с миром. Обманный трюк, на который были брошены лучшие воины дикарей. Да, они погибли, но и добились своего – ранили Владыку Титанов, на что титаны сбросили с вершин своих гор валуны на равнины шестируких дикарей. Глену не очень хотелось продолжать созерцать действо легенды, которая казалась ему жестокой, особенно если она правда. Потому он направился дальше.

Некоторые студенты облюбовали определенные деревья в саду при академии. Они любили читать или сами сочинять истории или стихотворения. Некоторые из более ловких усаживались на широкие ветви раскидистых дубов, коих было не так много. Другим были сплетены гамаки из переплетенных косичек ивы.

Чуть дальше на полянке разыгрывали карты фанаты Фольклора. В стороне от них практиковались в дуэльной магии ребята из клуба дуэлянтов. Только любители шумных торнадо смиренно держали своих волчков в футлярах на специальном поясе. Глену вдруг подумалось, что некоторые вообще не спят, лишь бы достичь большего мастерства в своем избранном любимом увлечении.

Академия осталась позади вместе с гармонично вписывающимся в пейзаж стекляным мостом. Позади остались студенты музыканты, дуэлянты, игроки и творцы. Впереди – лес. Там, среди толщ деревьев с зелеными космами Глену почудилось два огонька. Точно кто-то, в глубине леса, быстро передвигался с факелами в руках. Это привлекло внимание мальчика. По изумрудной лужайке он направился в сторону первой череды деревьев. Глен всматривался вглубь леса точно в мутную воду, пытаясь разглядеть, что же происходит внутри. Лес, со слов преподавателей, не был опасен, но первокурсникам не разрешалось идти в него, так как они могли заблудиться. Увы, но для волшебников навык ориентирования на местности волшебством не решается.

Глен видел огоньки, но не мог различить больше ничего кроме них в лесном сумраке. Потому мальчик решился пройти внутрь. Однако тут же ветви деревьев сомкнулись непролазной стеной перед Гленом. Ствол одного из деревьев заскрипел. Кора зашуршала и впала внутрь ствола. Дерево точно только что разомкнуло лет сто назад склеенный рот, который теперь шевелился. Выше рта образовались впалые глазницы. Дерево прокашлялось, а затем немного повернулось в сторону Глена.

– Нельзя-я-я-я-я, – заскрипело дерево, точно засыпая на ходу. Однако интерес вел Глена вперед точно магнит. Тогда он решился прорваться между двумя деревьями и рванул с места, не задумываясь. Глен успел вовремя – стена из веток сомкнулась как раз за его спиной. Тогда сотни деревьев вокруг заскрипели в общем недовольстве. Ветки потянулись к Глену, а из земли повылезали корни, пытающиеся схватить маленького нарушителя. Но мальчик опрометчиво бежал вперед, ловко уворачиваясь от атакующих деревянных плетей, которые царапали Глену лицо, руки и ноги и почти раздирали одежду.

Идея пришла в голову быстро. Еще быстрее пламя вспыхнуло в руках Глена. Уже кажущаяся родной стихия отточенными действиями, без слов, пусть и с жестом, аккуратно подчинилась и родилась прямо в воздухе. Ветки в мгновение отстранились от огня и самого мальчика. Глену показалось, что он услышал шипение и всем своим существом почувствовал страх деревьев этого леса. Юный волшебник обратил внимание, что на него больше никто не покушается. Тогда он отвлекся на поиски своей цели. Сперва он не мог обнаружить те самые огоньки, но вскоре заметил, что они находятся уже очень близко, движутся прямо на него, видимо привлеченные огнем в его руках. Уже вскоре Глен разглядел что это были за огоньки. Две огромные гончие, абсолютно без шерсти, с красными прожилками и венами, выпирающими по всему телу, по которым точно растекался огонь. Огнем аккуратно горел кончик хвоста каждой из гончих. Впрочем, огнем светились и глаза собак.

Гончие зарычали и встали в позу, точно готовые наброситься на мальчика. Тела их на несколько секунд вспыхнули огнем полностью. В огне узнавалась только морда с оголенными клыками, из пасти которых на землю стекала оранжевая лава. Как только капли лавы падали на землю, то, остывая, исходили едким дымом, точно прожигая землю. Глен отметил, что деревья отстранялись от этих двух собак, от страха изгибаясь так сильно, что их собственные стволы хрустели.

Маленький мальчик испугался и не знал, что делать. Не подумал погасить огонь в своих руках, не подчинился импульсу, толкающего его на побег, не искал выхода, тупо уставившись на гончих. Но в то же время и гончие не спешили нападать, гневно рыча, напрягшись, точно две натянутые струны.

В одну секунду, точно собаки услышали чей-то зов, они развернулись и побежали вглубь леса. По своей юной наивности Глен счел, что столь трусливые псы испугались столь отважного его. Потому, набравшись храбрости, решил разобраться с гончими окончательно. Решив не оставлять вопросов, мальчик погнался вслед за собаками, которые проявляли небывалую прыть, ретируясь с несостоявшегося поля боя. Пока еще Глен умудрялся не потерять из виду мелькающие среди деревьев огоньки.

Мальчик мчался вперед, не оглядываясь ни на что в округе. Ветки хрустели под ногами. Два огонька мерцали между деревьями впереди. Долго так продолжаться не могло, и в один момент огоньки просто исчезли среди дальних деревьев. Однако Глен не останавливался, а продолжал бежать. Ему казалось, что он уже пробежал целую вечность. Его мало волновало, что происходит вокруг. Он преследовал одну цель – понять, что это за существа и что им нужно возле академии.

Скоро устав, Глен сбавил ход, но так и не остановился. Он заметил, что деревья стали больше, землю устилал зеленый покров из клевера и папоротника. Птицы оглушали. Их пение точно висело в воздухе, заполняя пространство. Солнечным лучам все тяжелее и тяжелее было пробиваться сквозь кроны деревьев. Глена не покидало ощущение, что на него смотрят тысячи глаз. А деревья колышутся так, точно без ветра шепчутся между собой.

Глен не переставал движение. Но неожиданно где-то сверху кто-то гулко спросил:

– Куда?

Гулкое уханье совы разлетелось по округе. Глен остановился и начал осматривать ветки деревьев. Наконец он обнаружил огромную коричневую сову, которая вперилась в Глена двумя круглыми буркалами.

– Куда? – повторно ухнула сова.

– Я… Здесь… За собаками… Бежали… Огонь… – запыхался Глен.

– Дальше нельзя, – глупо ухая, безэмоционально заявила сова.

– Но… Собаки… Огненные…

– Нет никаких, – заявила сова. – Возвращайся.

– Не… Могу… – все еще со сбитым дыханием произнес Глен и помчался дальше. Да так, точно боясь, будто сова его вот-вот настигнет. Однако та, только недовольно ухнув в последний раз, закрыла глаза и отвернула голову ровно в противоположную сторону.

Уже скоро лес словно бы начал расступаться. Деревья стали располагаться все дальше друг от друга. Но все еще не смолкало пение птиц. Зеленый покров растительности буквально скрывал землю. Страх перед змеями мог бы любого заставить нервничать в таком лесу.

Мальчик торопился вперед, уже уверенно заблудившись, но, все еще ведомый своим собственным чутьем. Точно внутри работал индивидуальный компас, показывающий не то, где находится север, а то, куда надо идти. Глен не останавливался ни на секунду. Усталый, но знающий точно, что он поступает правильно. И, точно приближаясь к чему-то потаенному, сердце юного ученика начинало биться все сильнее и сильнее. И лес точно заговорил. Из самой утробы леса раздался протяжный рев. В другой стороне ему ответил протяжный вой. Пение птиц превратилось в истерию. Крики, визг, рев, вой, протяжные и короткие призывные звуки. Земля как будто начала вибрировать. Сначала осторожно. Деревья начали мерно и не сильно раскачиваться. Листья шевелились, точно обдуваемые ветром. Через несколько секунд Глен услышал топот. Он был со всех сторон. Но пугало то, что топот приближался. Скоро Глен увидел, как из глубины леса на него неслась живая волна. Гул, шум и рев нарастал. Он успел заметить, что на него неслась орда животных. Почти невозможно было никого разглядеть, но маленький мальчик готов был поклясться, что в живой волне узнавались даже единороги. Глен вспомнил слова Лилии о том, что единороги – это как лесные принцы: гордые, величественные и достойные существа, правда вместе с тем и аристократично избалованные. И увидеть единорогов рядом с другими животными было практически невозможно. То, что сейчас они бегут в первых рядах – это недобрый знак.

Также Глен увидел, как с дерева на дерево перепрыгивали Крючкохваты – заросшие мхом создания с растительной бородой, короткими ножками, но длинными руками, пыльца на которых напоминали деревянные крюки.

В верхушках деревьев, маневрируя между веток, летало множество птиц, как простых и не очень затейливых, так и цветных, с ярким оперением, блестящим на солнце. Среди стай Глен заприметил ярко зеленых Эльфис, птиц, о которых с упоением рассказывал доктор Барбарук, учитель по существам волшебного мира. Узкое тело и огромные крылья. С краев крыльев тянулись две небольшие нити плюща, летящие за птицами точно фата за невестой. По словам доктора Олтона, Эльфисы – главные стражи леса, и именно этот плющ – их главное оружие. Однако времени на дальнейшие наблюдения у Глена больше не оставалось, так как безумная живая волна была уже совсем близко. Тогда Глен встал за одним из деревьев, в надежде, что волна пронесется мимо. Почти так оно и случилось. Первые же ряды пронеслись мимо. Теперь Глен узнавал больше существ, среди которых были вполне привычные кабаны, олени, медведи, но и их человекоподобные собраться Ведвежи, Верлисы, Воеволки и другие, наряду с кентаврами, единорогами, василисками, старыми лешими, похожими на пеньки, лесными нагами, веспирами – крепкими существами на двух ногах, с сильным торсом, короткими ручками и кабаньей мордой с огромными клыками, лесными минотаврами и другими, еще не столь известными, но крайне разнообразными существами. Как раз одно такое, мохнатое и огромное, схватило Глена за руку на бегу и закинуло к себе за плечи, при этом что-то невнятное пытаясь прорычать маленькому мальчику. Глен схватился за свалявшиеся коричневые космы, стараясь не упасть, упершись коленками в неказистую, немного горбатую спину. Найдя устойчивое положение, мальчик решил обернуться, за что чуть не поплатился. С нескольких метров на него прыгнул оборотень с кроваво красными глазами. Мальчик отстранился как раз вовремя, челюсть сомкнулась на месте, где только что было его лицо. Упав, так и не поймав ничего, оборотень тут же пропал в потоке бегущих, ползущих, прыгающих и иначе перемещающихся созданий. В этот момент Глен решил, что лучше он будет смотреть вперед.

Глен не успел отойти от произошедшего, как впереди увидел просвет среди деревьев. Волна существ, в которой был и он, уже скоро вырвется из леса на поляну, но уже сейчас стало видно, куда все бегут. Впереди, в просвете между деревьев, Глен увидел гигантское дерево, которое, в чем мальчик мог бы поклясться, дотягивалось до облаков. Но вокруг него, как на земле, так и в воздухе, творился какой-то хаос. В какофонии звуков невозможно было различить чей-то конкретный рев или голос. И там, на поляне, лесные существа столкнулись в бою с кем-то.

Косматый зверь с мальчиком на загривке выбежал из леса. Глен обратил внимание, как сотни и сотни птиц, лесных гигантских стрекоз, пикси, фей и других крылатых лесных созданий вылетают из леса и взмывают вверх, устремляясь к вершине грандиозного дерева. Там, где сплетаются огромные ветви, за гривой листьев, происходил небесный бой. Множество птиц с красными перьями, чешуйчатые крылатые змееныши, химеры и горгульи ловко отбивались от лесных существ. А в вышине, над воздушной баталией, близко к облакам, собралась эскадрилья продолговатых дирижаблей с острыми носами. Бордово-коричневые шары окружили все дерево. Между дирижаблями была натянута огромная сетка.

Мохнатый зверь нес Глена все ближе к дереву, прямо в гущу битвы. Юный волшебник увидел орды гоблинов, орков, людей-ящериц, огненных гончих, остервенело отбивающихся от лесных существ. Различались также бурлевые – лысые существа, похожие на людей, с прозрачной макушкой, внутри которой кипела лава; кобольды; огромные болотные тролли и даже тервилинги – горное племя каменнокожих существ с цепкими лапами-руками и когтистыми ногами.

Глен не знал, что делать. Спрыгивать с косматого – значит попасть под ряды тех, кто спешит в гущу событий позади него. Бежать дальше – означало попасть в эпицентр битвы, а быть участником столь страшного действа никак не хотелось. Впрочем, рассуждать уже было поздно: косматый влетел в толпу дерущихся, но, ловко уклоняясь от ударов и раздавая увесистые тумаки и пинки по сторонам, несся все глубже и глубже в битву, продираясь к гигантскому дереву. Что в итоге обернулось несомненным успехом: приблизившись к стволу дерева на расстояние прыжка леопарда, косматый подпрыгнул в тот момент, как под ним пролетело лезвие огромной секиры, а приземлившись на панцирь – бронированный доспех крупного орка, косматый отпрыгнул от него, прибив орка к земле, и уцепился за крону дерева. Косматый пополз вверх так же легко, как бежал по земле. Глен вцепился в шею косматого, крутя головой по сторонам. Тут и там на ветвях гигантского дерева, ствол которого в обхват был едва ли не со всю академию Прутта, были организованы уютные зеленые домики из прутьев и листьев, располагающихся либо на самих ветвях, либо свисающие с ветвей. Из проемов в домиках выглядывали испуганные лица маленьких древесных жителей – Древиков. Со слов доктора Барабука – этот народ хранит самые старые деревья в лесах.

Косматый лез все выше и выше, ловко перепрыгивая с ветки на ветку, либо перебираясь прямо по коре, цепляясь когтистыми руками. Еще лишь несколько существ лезли вместе с ним вверх, в одном из которых юный волшебник узнал женщину-пантеру, которая в этот же момент заметила Глена и хищно оскалилась. Глен боялся смотреть вниз, потому усиленно всматривался вверх, где еще не было видно ничего, кроме множества ветвей, перекрывающих небо. Где-то за спиной слышался визг птиц и звуки небесной баталии: шелест крыльев, удары клювом, пронзительный визг потерпевших поражение. Глен слышал, как несколько созданий бились о ветви, падая вниз.

Юному волшебнику казалось, что вместе со своим косматым захватчиком они лезли вверх по дереву по меньшей мере минут десять. Но скоро Глен увидел проблеск неба в кроне гигантского дерева. И там, наверху, узнавались очертания грандиозного гнезда, улегшегося на самую макушку дерева точно диадема. В этот же момент Глен увидел, как сетка, натянутая между дирижаблями, начала плавно опускаться. На это косматый ответил грозным отчаянным ревом и заторопился еще скорее вверх. Глену показалось, что косматый совсем не устал.

Уже скоро косматый взобрался на край гнезда, и сердце Глена на секунду будто остановилось, а потом забилось с усиленным рвением. В гигантском гнезде спала огромная птица. Яркие зеленые с голубым перья переливались на солнце. Крылья птицы выглядели сравнительно маленькими по сравнению с телом. Судя по всему, летать птица не могла. Но тогда как оказалась так высоко? Само тело птицы было точно сплетено из водяных струй и перьев. На холке, которая как раз располагалась рядом с Гленом, было несколько перьев, собранных в великолепный букет. Над самой же птицей не прекращая лил дождь точно из персональной тучи. Но сама птица сияла. Глену казалось, что птица сама была светом, теплым, живым, от самой природы. И этот дождь как будто пытался остудить жар солнечной птицы. Величиной спящее создание было с добрый стадион. Но что-то в этом существе вытягивало восторг маленького мальчика, оказавшегося теперь на краю гнезда. Душа стремилась стать единым целым со светом этой птицы.

Точно только сейчас почувствовав что-то неладное, птица проснулась. Глаза, размером с огромного мамонта, вдруг раскрылись. Птица подняла массивную голову. Она вдруг уставилась на Глена, точно ничего иного не замечая. В ее взгляде Глен вдруг увидел всю глубину, какой наполняется природа. Он понял суть жизни, тайну леса и секрет самой воды. Он всем своим существом наполнился жизни, прочувствовал, как это – расти, из ростка пробиваясь сквозь толщу земли, стремясь к солнцу. Как это – быть наполненным живительной каплей существования. Разум Глена был захвачен эйфорией метаморфоз, которые дали ему свободу. Свободу от весьма скромного представления о жизни в плену коробки головы человеческого существа.

Внезапно птица закричала, отчего пришедший в себя юный созерцатель оглох, поздно закрыв уши ладонями. Глен видел, как на птицу опустилась сеть, окутав ее. Маленькие крылья расправились в попытках обратиться к стихии воздуха. Косматый вместе с женщиной-пантерой и парой других существ старались разорвать сети, но у них ничего не получалось. Птица пыталась взлететь, но сети уже не допускали подобных попыток. Тогда она жалобно забилась в своем гнезде. А потом она перестала сопротивляться, с грустью уставившись на Глена. Из ее больших глаз вдруг потекли слезы. Глен растерялся, все еще сконфуженный пронзительным криком птицы. Тогда Глен, подчиняясь импульсу, зажег в своих руках огонь, быстро смастерив несколько огненных колец. Птица отстранила голову от Глена, и тогда он бросил два кольца по краю гнезда, как раз там, где сетка начинала стелиться под птицу, точно паук, сковывающий свою жертву в цепких лапах. Зеленое гнездо, сотканное самим деревом, не поддалось огню, а вот сети поначалу начали лопаться. Однако перерезано было лишь несколько десятков веревок и сеть в этот момент будто стала стальной. Огонь больше не причинял ей вред. В это же время сверху падала вторая сеть. Глену пришлось отстраниться от нее, иначе бы сеть захватила и его. Тогда маленький мальчик бросил несколько огненных колец к веревкам, что тянулись от сети к дирижаблям. А потом еще несколько колец бросил в сами дирижабли. Первые кольца ударились о нити и рассыпались. Вторые стихли еще на подлете к дирижаблям.

Лесные крылатые безуспешно пытались достать до дирижаблей. Те из них, кому посчастливилось пробиться сквозь орду крылатых бестий, были обстреляны пушками. А те, кто умудрился прорваться и сквозь ядра, разрывающиеся в воздухе, бились о невидимую защиту дирижаблей. В такие моменты гоблины на дирижаблях, что заряжали пушки и держали сеть, хищно улыбались падающим вниз созданиям.

Глен быстро перебирал все возможные заклинания, которым успел обучиться, и, которые, на его взгляд, могли бы помочь. Создать иллюзию было невозможно, наколдовать дым – бессмысленно, стихии Глен пока еще не изучал, из перевернутых заклинаний полезными могли оказаться только рывки времени, да и те – непонятно на ком. Можно было бы попробовать рывками заставить тех, кто удерживает сети, действовать несколько секунд в обратном направлении… Но что это даст?

Тем временем женщина-пантера карабкалась по одной из веревок вверх к дирижаблям. Тут же с дирижаблей в нее полетели заклятия, которые Глен и решил отбивать, благо это основа основ базы магических знаний. Но это оказалось делом не простым: заклинаний было очень много, абсолютно разных и с разных сторон. Глен образовал купол вокруг женщины-пантеры, который и позволял разбиваться заклинаниям, не долетая до цели. Но удержание щита давалось мальчику не легко. С каждым ударом атакующего заклинания в купол Глен чувствовал, будто ему по голове попадало чем-то увесистым.

Глен терял равновесие, а его сознание начало плыть. Но он старательно удерживал купол. В это же время обе сети, захватив косматого и еще нескольких сопротивленцев леса, обвили огромную птицу. Тогда веревки, удерживающие сети, натянулись. Дирижабли зажужжали и начали медленно подниматься вверх. Птица начала медленно подниматься вместе с сетями. Веревки захрипели.

Сквозь помутневшее сознание Глен увидел как птица, против своей воли поднимается вверх. Глена почему-то охватила тоска, как будто на его глазах забирают самое дорогое для него существо. Глен также заметил, что несмотря на все еще действующее собственное заклинание, женщина-пантера больше не могла лезть вверх. Волна заклятий, попадающих в защитный купол, сдерживали ее. Тогда она посмотрела на Глена, точно понимая, что именно он защищает ее. Маленький мальчик раскачивался на краю гнезда. Готовый вот-вот упасть вниз. Тогда женщина-кошка, оттолкнувшись от натянутой веревки, грациозно спрыгнула к маленькому мальчику с высоты в добрую башню. И это было своевременным поступком. Глен терял сознание и уже начал было падать назад. Еще бы чуть-чуть, и он провалился бы сквозь листья вниз. Но женщина-пантера схватила его в самый последний момент. Сознание Глена померкло окончательно.