Текст книги "Острова блаженных"

* * *

Леша оттолкнул тяжелую входную дверь и вышел в теплый весенний день. Солнце ласкало его лицо, награждая за эту маленькую, но важную победу.

Он свернул в прохладную арку, прошел под десятками жизней и устремился к остановке. Денег у него и правда не было. Осознание накатило тревогой. Как добраться до места вовремя? Леша не хотел заставлять Таню ждать. Ему казалось, что это может испортить их отношения.

До условленной встречи оставалось двадцать пять минут. Пешком туда никак не добраться. Если всю дорогу бежать, шанс есть, но небольшой. Леша не был уверен, что сможет столько пробежать. Да и ему не хотелось, чтобы Таня увидела его потным, запыхавшимся.

Он боялся ехать в автобусе зайцем. Всего раз он решился на проезд без билета и нарвался на контроллера. Ему насилу удалось от него спастись. Сейчас, если бы это повторилось, Таня точно бы его не дождалась. Можно было попробовать маршрутку, но, наверное, быстро высадят. Хотя сколько-то он, конечно, проедет.

Проблема не решалась, время уходило, приходило отчаяние.

– Молодой человек!

Леша повернул голову.

– Да, да, ты. Симпатичный молодой человек.

Леша растерянно улыбнулся.

Комплиментом его одарила продавщица из палатки с фруктами и овощами рядом с автобусной остановкой. На прилавке лежали сочные краснобокие помидоры, яркие большие огурцы и ониксовые баклажаны. Овощи купались в солнечном свете, радовали взгляд.

– Опаздываешь куда-то? – участливо спросила продавщица.

Леша кивнул. Как можно быть неискренним с такой доброй женщиной.

Все еще легко было представить, какой красавицей она была в молодости. Но течение лет уже начало свою разрушительную работу, размывая черты, убивая красоту. Бледное лицо избороздили глубокие морщины, небесно-синие глаза потухли.

– А куда, если не секрет? К девочке, небось?

Леша невольно замялся и покраснел.

– Значит, дела любовные! – тепло улыбнулась продавщица. – Бери, угощайся! – и она кинула ему большое зеленое яблоко.

Леша неловко его поймал и вопросительно посмотрел на нее.

– За счет заведения, – улыбаясь, сказала женщина.

– Спасибо, но не надо! У меня нет денег.

Продавщица отрицательно покачала головой.

– Как тебя зовут, малыш?

– Леша, а вас как?

Продавщица медленно и как-то неискренне рассмеялась. Леша почувствовал фальшь и насторожился.

– А ты малый не промах, – сказала она. – Жива, и ладно! Так меня и зови.

– Как? – переспросил мальчик.

– Я знаю, чего ты хочешь, – оставив вопрос без ответа, сказала продавщица. – Ты хочешь поскорее добраться до своей подружки, правильно?

– Да, – кивнул Леша, – как вы узнали?

– Погоди-погоди, – быстро проговорила продавщица. – Скажи, как ты хочешь увидеться со своей подружкой?

– В смысле?

– Насколько сильно?

– Очень сильно!

– До смерти?

– Я бы так не сказал, конечно…

– А как? Больше жизни? Так лучше?

– Да, но…

– Звучит замечательно! Романтично, тебе не кажется? Больше жизни! Вот это любовь! Как же я ей завидую! – широко улыбаясь, женщина покачала головой. – Как бы я хотела, чтобы такой симпатичный юноша признался мне в любви.

– Ну, вы красивая, – смущенно Леша, пытаясь ответить комплиментом на комплимент.

– Ах ты маленький сорванец! – звонко рассмеялась незнакомка. – А что скажет твоя подружка? Кстати, как ее зовут?

– Таня, – с досадой ответил Леша. Драгоценное время уходило.

– Таня! Красивое имя. Правда, не наше, не славянское.

– Извините, – тихо сказал Леша, – мне надо идти. Я уже опаздываю. Вы очень добрая, и продукты у вас хорошие. Но я правда не могу это взять. У меня нет денег. – Леша аккуратно положил яблоко на край прилавка, рядом с сочными помидорами.

– Я могу тебе помочь, малыш, – улыбнулась продавщица.

«Что с этими взрослыми не так?» – подумал Леша.

– Помочь в чем?

– Ты же хочешь поскорее попасть к своей подружке, так?

– Да, хочу, поэтому мне надо бежать.

– Сам ты не успеешь, а я могу помочь.

– Как?

– Все, что тебе нужно сделать, – это сказать, как сильно ты хочешь увидеть свою подружку.

– Я не понимаю, как это может…

– Нет, повтори! Повтори, как я сказала! – возвысила голос продавщица.

– Как вы сказали? – Леша едва сдерживал раздражение в голосе. Время работало против него.

– Я!.. – начала продавщица, растягивая звук. – Повторяй!

– Вы смеетесь надо мной, что ли? – возмутился Леша. – По-вашему, это поможет?

– Обязательно! – скрывая восторг в голосе, сказала продавщица.

– Не знаю, зачем я это делаю, но хорошо! Я…

– Алексей…

– Алексей…

– До смерти… – голос продавщицы предательски дрожал.

Леша поколебался мгновение, но решил, что эта странная женщина быстрее отстанет от него, если он сделает так, как она его просит.

И он повторил:

– До смерти…

Продавщица просияла и выпалила оставшуюся часть предложения:

– Хочу увидеть Татьяну!

– Хочу увидеть Татьяну! – повторил Леша.

Женщина сделала какой-то странный жест левой рукой. Сжала кулак, выставила мизинец, большой и указательный пальцы и быстро указала рукой в направлении дороги.

Раздался пронзительный визг тормозов. Леша не поверил своим глазам: из ниоткуда явилась желтая маршрутка и замерла около остановки. Он готов был поклясться, что только что ее не было.

Дверь с писком поползла в сторону, раскрывая темный зев салона.

– Карета подана, – сказала продавщица, привычным движением развязывая тесемки на форменном фартуке. – Пошли, прокатимся с ветерком.

Она вышла из-за прилавка и бросила фартук поверх овощей и фруктов.

– Но у меня денег нет, – промямлил Леша.

– Свои люди – сочтемся, – подмигнула ему женщина. – И возьми яблочко, съешь по дороге.

Леша замешкался. Продавщица взяла с прилавка яблоко, сунула его Леше в руку, обняла мальчика за плечи и повела к маршрутке. Он послушно залез в салон и сел на сидение за водителем. Краем глаза он увидел самого водителя и немного удивился. Вместо привычного кавказца за рулем сидел странного вида старик с какой-то повязкой на голове.

Что было потом, Леша запомнил плохо. Почему-то ему слышался птичий гвалт, хотя вроде бы птиц вокруг не было. По обеим сторонам дороги – многоэтажные дома, никаких деревьев.

Они добрались до места на удивление быстро: Леша только раз успел укусить яблоко под пристальным взглядом продавщицы. Дверь поползла в сторону, выпуская мальчика. Торговка нависла над ним и вытолкнула из машины. Леша увидел Таню: она нетерпеливо ходила туда-сюда по улице, сложив руки на груди.

Леша машинально провел рукой по волосам, поправляя прическу, и пошел к ней навстречу. Он хотел выбросить яблоко, но продавщица смотрела на него сзади – неудобно. Впереди его ждала Таня, она его еще не заметила. Он решил отойти подальше в надежде, что Таня не обернется, и по возможности незаметно выкинуть яблоко в урну. Было бы яблоко целым, он бы угостил им Таню, а так – некрасиво.

За его спиной желтая маршрутка дала резкий задний ход, отъехала на порядочное расстояние, а потом с ужасной скоростью рванулась к мальчику.

Таня быстро повернулась на громкие звуки и увидела, как большая желтая машина мчится к Леше, бьет его решеткой бампера, ломает и перемалывает это хрупкое человеческое тело.

– Таня! – кричит Леша, и это его последнее слово, тонущее в крови из проколотых легких.

Сознание Леши гаснет. Приходит понимание: только что он совершил сделку с дьяволом. Но он также понимает, что нет ничего поэтичнее, чем умереть на глазах у своей подружки с ее именем на устах. Это помогает ему примириться с тьмой, что ждет его за пределами жизни, и он ныряет в нее, как человек, долгие годы не видевший море.

Недолгая жизнь мчится перед глазами, как кинолента. Душа устремляется к небесам, к улыбчивому богу, который сидит на облаке, свесив ноги. За спиной бога – исполинское дерево, а на его ветвях – гроздья миров.

Но по пути водитель маршрутки и продавщица овощей перехватывают его бессмертную душу и разрывают на две равные части.

Так они продлевают свое существование.

Так они проживут еще несколько дней.

Таня кричит. Надкушенное яблоко катится к ее ногам.

Леши больше нет, а боги живут.

Глава 5. О мышах и людях

А окна там – из глаз зверей,

А свод – из крыл нетопырей.

М. Дрейтон

Его поза выдает человека, постоянно защищающегося, постоянно ожидающего внезапного нападения. Соответственно, он стоит до болезненного прямо. Можно представить себе, что при ходьбе он сжимает ягодицы. Он совершенно не способен на сексуальные отношения любого рода.

Г. Моррисон

Старому было неуютно в голове Вячеслава. Он сидел внутри, согнувшись, прижав колени к груди.

Безумие накатывало и отступало. За свою долгую, слишком долгую жизнь ему не удалось сохранить ясность рассудка. Сейчас, под влиянием небывалого возбуждения, он, как мог, сконцентрировался. Эйфория прошла. Теперь его переполняли противоречивые чувства. С одной стороны, удача впервые за несколько веков улыбнулась ему, преподнесла незаслуженный подарок. С другой стороны, времени слишком мало. Это пугало Старого.

Старый разложил в мыслях календарь и начал считать.

До летнего солнцеворота осталось чуть больше недели. Успеет ли он собрать богов к этому времени? Надо, надо держать совет, придется успеть. Куда бы ни забрались его побратимы, мир сейчас гораздо меньше, чем тысячу лет назад, из конца в конец можно добраться за неполные сутки. Где бы они ни оказались, Старый из-под земли их достанет. По большому счету, ему нужен только Триглав. Но вдруг он уже сгинул, умер смертью без рождения? Надо выслушать всех, кто придет. Любое слово может оказаться полезной зацепкой в поисках Кродо. Вдруг все пойдет как по маслу, и он найдет пропавшего до солнцестояния? Это было бы чудесно! Надежды, конечно, мало.

У него оставался запасной вариант. В ночь на Ивана Купалу в Заповедном Лесу расцветает папоротник. Кто сорвет его, узнает все, что желает узнать. Загвоздка в том, что Старый никогда не стремился к всезнанию и к папоротнику до поры оставался безучастен. Где этот Заповедный Лес, Старый не имел ни малейшего представления. Может быть, когда-то и знал, но за давностью лет позабыл. Нужен совет: боги подскажут, помогут в поисках.

Нет, неделя – очень мало. К солнцевороту он никак не управится. Придется ждать зимы. С одной стороны, хорошо – больше времени на поиски. С другой – за это время чужое тело может одряхлеть и сгинуть. Последствия новоселья Старого непредсказуемы. Скоро присутствие Старого станет очевидно: Вячеслав разучится говорить, возможно, у него откажет половина тела. Если потеря речи не критична, то ограничение в движениях фатально. Магия слова изощреннее, магия жеста – эффективнее. Если отнимется правая половина тела, пережить это будет можно – поможет Даждьбог на своей чудной желтой машине. Если Старый лишится левой руки, он даже не сможет никого позвать – жест Вур, исполненный правой рукой, не сработает.

Был еще способ протянуть подольше – жертвоприношения. Но об этом он думал, как о самой крайней мере. Есть принципы, которые не стоит нарушать.

Итог – времени мало, почти нет.

Что касается носителя – жить ему осталось всего сутки. Память Вячеслава подсказала Старому, что тот ждет встречи с женщиной. Старый искренне пожелал ему, чтобы этот вечер был лучшим в его жизни. Потом Старый погасит его сознание, и Вячеслав отправится в свой последний путь – на острова Блаженных, туда и обратно.

Старый немного поерзал в чужой голове, одной рукой обхватил колени, другой отогнал черных птиц с щупальцами вместо крыльев и приготовился смотреть.

* * *

Вячеслав очнулся в собственной кровати. Что случилось, где он был вчера, какой сегодня день, – все эти вопросы отступили в сравнении с главным: кто он такой? Он видел две версии собственного прошлого. Одна, короткая, рассказывала ему историю обычного российского нищего пьянчуги; вторая, бесконечно длинная, была непонятной историей бессмертного славянского бога, который умудрился дотянуть до сегодняшнего дня, разъезжая в головах людей, будто водитель грузовика по федеральным трассам. Кто кому приснился? Он богу, или ему бог? Ответа не было.

Вдруг вспомнилось: сегодня к нему придут гости. Вячеслав со стоном сел на кровати, отбросил одеяло. На нем была вчерашняя одежда – перед сном он почему-то не разделся. Одежда была грязная. Грязь перепачкала постельное белье.

Вячеслав встал с кровати, сорвал грязную простыню. Неловко вытащил одеяло из пододеяльника. Тело ныло, как будто вчера он активно занимался физкультурой. Воспоминания о чужой жизни потускнели и начали гаснуть, как сон.

Вячеслав собрал грязное белье и пошел в ванную. По пути он бросил взгляд на настенные часы в большой комнате: пятнадцать минут первого. По-видимому, поспал он знатно.

В прихожей на полу лежал рюкзак. Тут же – ботинки. Один перевернут подошвой вверх. Сброшены не глядя. Вячеслав бросил белье в ванную, подошел к двери, проверил замок. Открыто. Он закрыл дверь на задвижку и вернулся к рюкзаку. Кошелек, телефон и продукты на месте. В рюкзаке нашлась и стариковская шапка, которую Вячеслав по непонятной причине взял с собой. Он положил ее сверху на небольшой комод.

Вячеслав аккуратно поставил ботинки в угол, отнес рюкзак на кухню и разложил продукты по местам: бутылки и морковь – в холодильник, куриную грудку – в морозильник, картофель – в шкафчик. Бритвы и гель для душа отнес в ванную.

В ванной разделся. В кармане штанов он обнаружил пятирублевую монетку. Положил монетку на стиральную машину, мысленно поставил себе задачу убрать ее в кошелек и тотчас же забыл об этом. Загрузил одежду и белье в стиральную машину и встал под душ.

Все это время он не переставая думал о вчерашнем вечере. Как же ему удалось так напиться, что он не помнит, как пришел домой? Ведь он выпил всего одну бутылку пива. Как так вышло? Что случилось? Амнезия? Может быть, старик в драке повредил ему голову?

Вячеслав выдавил шампунь на ладонь и яростно втер его в голову. Слипшиеся волосы разъединились. Вячеслав нащупал под волосами шишку. Чертов старик! Надеюсь, он сдох.

Вода подействовала успокоительно, смыла грязь и печали вчерашнего дня, мысли о драке угасли; их место заняли мысли о предстоящем вечере. Впервые за много лет Вячеслава ждала встреча с женщиной.

Выбравшись из душа, он насухо вытерся полотенцем и наконец решился посмотреть на себя в зеркало. Он невольно избегал отражения – боялся увидеть на себе следы побоев. Стекло запотело, как будто старалось сохранить интригу. Вячеслав протер влажную поверхность рукой. Все оказалось не так плохо, как могло быть: нос на месте, зубы целы, сколов нет, только царапина на лбу и под обоими глазами набухают синяки. Лучше бы, конечно, отменить встречу, но Саркис обидится, нехорошо. Надо что-то придумать. Придется импровизировать.

* * *

Лиана любила свою семью. Ей нравились эти гордые мужчины и скромные женщины. Ее забавляло, что на самом деле все они – не то, чем кажутся. За напускной резкостью у мужчин скрывались мягкие сердца; за нарочитой грубостью – страх перед женщинами. Женщины же прятали за робкими взглядами железный характер и правили в своих семьях, мудро охраняя видимость мужского авторитета. Это были хорошие люди, настоящая семья, и Лиана любила их и гордилась ими. Но ей было с ними бесконечно скучно. Игра генов наделила ее любопытством и тягой к знаниям. Ей было не с кем поговорить: никто из ее родни за всю жизнь не прочитал ни одной книги. Исключением был только двоюродный брат Саркис, но он жил очень далеко, в другой стране.

Лиана обожала книги. Это было ее спасением и проклятием одновременно. Ей было скучно, и книги ее развлекали. Но книги развивали ее ум, делали не похожей на окружающих. От этого она только больше скучала и еще больше читала. Замкнутый круг.

Она любила свою страну, но была заворожена громадой соседнего государства. Русский язык и культура казались ей чем-то священным, божественным. Русский язык – это язык философии и литературы. В нем есть абсолютно все, что есть в других языках – точность, строгость, изящество, – и нечто большее – бесконечная вариативность. Нет языка, более точно передающего все движения души человеческой, и потому Пушкин, Лермонтов, Толстой и Достоевский – русские.

Лиана хорошо училась в школе и хотела поступить в российский университет, но семья решительно высказалась против. Ей пришлось поддаться, потому что она любила их и не хотела огорчать. Она смирилась со своей исключительностью, выучилась на медсестру и приготовилась к замужеству.

Это насилие над собой подготовило почву для протеста. Недовольство долго зрело в ней, и в конце концов вылилось в открытое противодействие традиции. Протест выражался во всем – в одежде, в прическе, в манере говорить, в насмешливом взгляде, а потом и в неизбежном конфликте со средой. Она не хотела тех, кого ей настоятельно рекомендовали, и те, как следствие, не хотели ее.

Случайная связь едва не обременила ее, но она сделала аборт, чем в глазах родни навсегда поставила на себе крест.

Семья отдалилась от нее, и она отдалилась от семьи. Когда связи ослабли, ее наконец отпустили – в далекую Москву, к новой жизни, на все четыре стороны.

Москва. Этот город – отражение тех, кто на него смотрит. Тот, кто ищет роскошь, потратит здесь целое состояние; тот, кто боится быть обманутым, будет до нитки обворован; тот, кто мечтает о покое, найдет простор и умиротворенность; тот, кто ищет любовь, разобьет здесь свое сердце. Нет на земле лучшего места, чтобы почувствовать себя человеком.

Лиана была восторженной, и Москва восхитила ее. Ей нравилось здесь все: и люди, и машины, и мешанина домов. Москва, этот кипящий котел из плоти, бетона и асфальта заставил девушку (женщину?) подумать: «Наконец-то я дома».

Саркис позвал ее в гости к какому-то «очень умному мужику». Она была не против, ум нынче – большая редкость. Ум, в отличие от бороды, просто так не отрастишь.

До дома умного незнакомца Саркиса и Лиану довез Аванес, двоюродный брат Лианы и родной брат Саркиса. В дороге Лиана еще раз подивилась московским расстояниям. Они ехали в соседний район, а по меркам ее родины они уже пересекли бы целый город.

Район не поражал роскошью, но был достаточно зеленым. За автомобильной дорогой тянулась железнодорожная полоса, но, по-видимому, она уже не использовалась – вся поросла травой и совсем не пахла терпким запахом путешествия.

Дом старый, у подъезда на лавочке сидели бабули, древние, как сама смерть. Они окинули Лиану неодобрительным взглядом, но Лиане было не привыкать. Для встречи с незнакомцем она одела (1) обтягивающие джинсы, чтобы показать свои стройные ноги; (2) туфли на высоком каблуке с той же целью; (3) розовую футболку с глубоким V-образным вырезом, чтобы показать грудь (бюстгальтер она не носила, грудь ее не нуждалась в поддержке и выглядела сногсшибательно – на то и расчет); (4) джинсовую курточку с агрессивными швами, чтобы завершить образ. Встречают, как говорится, по одежке.

Саркис набрал на домофоне номер квартиры.

– Да? – раздалось из динамика после пары-тройки гудков.

Это «Да?» почему-то очень понравилось Лиане. Не банальное «Алло!» или нелепое «Слушаю!», а твердый согласный звук, плавно переходящий в растянутую гласную. Вопрос прозвучал по-настоящему интеллигентно, и это слегка заинтриговало Лиану.

– Привет, брат! Это я, да? Открывай, гости пришли.

Незнакомец усмехнулся в трубку. Его смешок утонул в писке открывшейся двери. Лиана бросила взгляд через плечо и заметила, что старухи провожают ее злобными взглядами. Она резким движением выбросила руку назад, демонстрируя им средний палец. Знали старые ведьмы, что означает этот жест или нет, но агрессивное движение в свою сторону не распознать не могли. Как бы то ни было, тяжелая железная дверь отсекла их от Лианы. Их мнение о ней едва ли ухудшилось, а девушка чувствовала себя отмщенной.

В подъезде пахло влажной сыростью. Саркис решительно прошел мимо лифтов к лестнице.

– Саркис, постой! – взмолилась Лиана. – На какой этаж?

– Второй. Лифт дольше ждать.

Лиана преодолела два лестничных пролета на своих высоченных каблуках, мысленно проворачивая Саркиса на вертеле над адским огнем. Саркис открыл большую железную дверь, ведущую в общий для трех квартир коридорчик, посмотрел на номера квартир и позвонил в ту, что под номером 200.

– Войдите! Открыто! – громко прокричал хозяин из квартиры.

Саркис и Лиана переглянулись. Почему сам не открыл?

– Странный такой, да? – сказал Саркис и толкнул дверь. Дверь тихо отворилась.

Саркис пожал плечами и вошел, Лиана – за ним.

– Э, брат, что не вышел встретить? Гости же пришли.

В прихожей никого не было.

– Брат, что за дела? Дверь не открыл, встречать не пошел! Нехорошо, да? Тут женщина же, да?

Лиана не смутилась. Наоборот, она была заинтригована. Девушка быстрым взглядом осмотрела обстановку. Квартира старая, но просторная, без роскоши и излишеств. Пол блестит. Видно, что его только что помыли.

– Извините, что так вышло, – подал голос хозяин. – Мне очень неудобно, особенно перед дамой. Просто вчера случилось кое-что. Слово за слово, знаете, как это бывает. В общем, я вынужден был надеть эту маску.

Хозяин вышел из большой комнаты. Верхнюю половину лица скрывала детская маска Бэтмена. Он смущенно улыбнулся из-под маски и добавил:

– На самом деле, я Бэтмен. Только тсс! Никому не говорите.

Саркис громко расхохотался, Лиана не смогла сдержать улыбку. Рассмеялся и хозяин – звонким мальчишеским смехом.

– Ай, Слава, – отсмеявшись, сказал Саркис. – Ну что ты за человек! Раз в жизни к тебе гости идут, а ты морда расквасить умудряешься. Ты хотя бы его в ответ побил? Или сколько их было?

– Один, но он бил за всех.

– Ну ничего, – сказал Саркис, опершись о комод у входа, пыхтя и снимая ботинки, – шрамы, они украшают мужчина. Что за шапка у тебя тут? Не зима, да? Побрился, – он окинул Славу критическим взглядом, – молодец! Ты тоже снимай свою ходулю, – обратился Саркис к Лиане.

Лиана грациозно сбросила туфли и стала на добрые пятнадцать сантиметров ниже.

– Проходите, гости дорогие, – сказал хозяин, широким жестом указывая на кухню. – Как раз все готово.

– Куда проходи? Сначала надо представиться. Всему тебя учи, – проворчал Саркис. – Лиана, мой сестра, – указал он рукой, – Слава, мой друг.

– Очень приятно, – сказал Слава.

Лиана встала на цыпочки (мужчина был высокий) и чмокнула его в щеку. Слава, заметно смутившись, неуверенно улыбнулся. Лиане это тоже понравилось.

– Ну, проходите, проходите, чувствуйте себя как дома.

Гости устроились на маленькой кухонке. Кухня наполнилась жаром, несмотря на открытое окно. Слава, по-видимому, только что закончил готовить.

Лиана и Саркис уселись на табуреты у стола, покрытого простой клеенкой с напечатанной на ней безвкусной клубникой. Слава выставил перед ними по тарелке. Он подошел к ним с небольшой кастрюлькой и, орудуя глубоким половником, наполнил тарелки ароматным куриным бульоном с овощами.

– Как говорится, милости прошу к моему шалашу, – сказал Слава. – Я называю это блюдо «варево».

– Слушай, брат, – сказал Саркис. – Мы только пришли, а ты нас уже кормить. Может, мы и есть-то не хотим. Надо выпить для начала, чтобы был аппетит.

– Понял, не вопрос.

Слава достал из холодильника бутылки и сказал:

– Саркис, ты же водку будешь?

– Брат, зачем спрашиваешь, да?

– Понятно! А вы? – обратился Слава к Лиане. – Ничего не имеете против белого вина?

Слава показал бутылку Лиане.

– Давайте, может быть, на ты? – кокетливо предложила Лиана, сделав движение головой, чтобы длинные темные волосы красиво колыхнулись. – Едва ли я старше вас.

– Старше, что скрываешь! – вставил Саркис.

Лиана отвесила ему шутливый подзатыльник.

– Хорошо. Я буду ром. Ну что, налить… – Слава сделал паузу, как будто бы делая над собой усилие, чтобы перейти на ты, – …налить тебе вина?

– Нет, я тоже буду ром.

– Отличный выбор, – кивнул Слава, – с бульончиком самое оно. Надо чем-нибудь запить?

Лиана отрицательно помотала головой.

Ситуация была абсурдная. Лиана была в незнакомом доме, в компании с братом-здоровяком и незнакомым мужчиной в маске Бэтмена, который угощал их бульоном собственного приготовления. Но как же ей это нравилось!

– Ну, наливай, чего ждешь, да? – поторопил Саркис.

Слава быстро достал с полки три стакана и наполнил их. Водку – для Саркиса и ром – для себя и Лианы.

– Предлагаю тост, – сказал Саркис. – За встреча и за хороший человек.

– Это уже два тоста, – заметила Лиана.

– Ой, умный женщина, я же говорил. Считать умеет.

Выпили. Поели. Ложки в тишине стучали о тарелки.

– Отличный суп! Очень вкусно, – сказала Лиана.

– Повар, да! Лучший повар на свете – мужчина. Не зря я тебя к себе позвал. Хорошо готовишь.

Слава смущенно улыбнулся, но в улыбке читалось самодовольство.

Помолчали.

– Ну, – начал Саркис, – рассказывай. С кем дрался, да?

– Боюсь, что даме это будет неинтересно, – сказал Слава.

– Слушай, эта дама, да? Она тебе сама кого хочешь побьет. Правильно говорю, да?

Лиана улыбнулась и кивнула.

– Давай, давай, рассказывай! – поторопил Саркис.

– Да я в магазин пошел. Вижу, мужик какой-то пьяный к маленькой девочке пристает. Я его одернул, а он мне как даст промеж глаз.

– Да, если промеж глаз, то синяк под два глаза будет, – авторитетно заявил Саркис. – Ну а ты ему что? Дал сдача?

– Конечно, – немного помедлив, сказал Слава. – Я как бы от него отмахнулся, а он взял и просто повалился на землю. Убил, думаю. Вызвал скорую. Увезли.

– Живой?

– Да, живой, судя по всему.

– А с девочкой что? – спросила Лиана.

– Все хорошо! Я ее домой проводил.

– Да ты настоящий рыцарь.

– Темный рыцарь, – сказал Слава хриплым голосом и похлопал себя по маске.

– Смешно, наверное, – сказал Саркис. – Откуда маска такой взял?

– Давным-давно на работе подарили. Там целая история.

– Расскажи!

– Да она немножко глупая.

– Говорит мне человек в маске, да?

– Ну ладно, чего не рассказать? Ты прав, надо постараться, чтобы глупее выглядеть. В общем, мне эту маску на работе подарили. Это потому, что я в туалет с рюкзаком своим всегда ходил. В рюкзаке книжка какая-нибудь лежала. Я ее читал, пока дела свои делал, не за едой, конечно, будет сказано. Вот какая у меня страсть к чтению! – Лиана прыснула, Слава, довольный, продолжил. – Само собой, я старался это незаметно делать, чтобы не видел никто. Подумают еще, что я наркоман или еще чего. Читать очень хотелось! Но не идти же в туалет с книжкой в руках! Все равно заметили. Однажды подходит ко мне Женя Порожкина, коллега моя, и говорит: «Слав, ты мир спасаешь, что ли?» Я очень удивился, говорю: «Нет, с чего ты взяла? Что за вопрос?» А она говорит: «Да ты все время из туалета с рюкзаком выходишь, взъерошенный весь. Ты Бэтмен, что ли?» И после этого пошли шуточки всякие. А потом на какой-то праздник коллеги мне эту маску подарили. Такая вот история.

Лиана улыбнулась и одобрительно фыркнула.

– Ох, русский, ничего своего нет. Бэтмен какой-то. Бэтмен, это фильм такой, да?

– Да, про мужика, который одевается ночью в костюм летучей мыши и борется с преступниками, – пояснил Слава.

– А зачем костюм?

– Защита. Чтобы пулей не попали или ножом не пырнули.

– А маска вот такой, как у тебя, да?

Слава кивнул.

– А зачем маска?

– Чтобы не узнали.

– А какая разница, узнают тебя, нет? – спросил Саркис.

Слава задумался:

– Чтобы не навредили.

– Трус, что ли?

– Нет, но просто родные же есть, за них страшно, я думаю.

– Да, тогда понимаю, – сказал Саркис. – Родные – это важно. Семья, – и положил руку Лиане на плечо.

– Но ведь у Бэтмена нет семьи, – вставила Лиана. – Его маму и папу застрелили. Поэтому он и стал Бэтменом.

– Да, это правда, – смутился Слава. – Ну тогда чтобы преступников пугать.

– Такой маска? – усмехнулся Саркис. – Если я такой человек в маска встречу ночью, то будет страшно не потому, что страшный, а потому что еб***ый.

Лиана покатилась со смеху.

– Нет, я такой фильм не смотрел, – продолжил Саркис. – Не люблю кино. Не по-настоящему там все. Нет правды.

– Ты по старинке предпочитаешь? – спросил Слава. – В театр, в реалище?

– Хорошилище идет в реалище, – снова рассмеялась Лиана.

– Ай шутники. Я книжка люблю. Я хоккей люблю. В хоккей играют настоящий мужчина. В хоккей никто не притворяется.

– А я люблю кино, – сказала Лиана. – Я слышала, что в Москве есть IMAX. Очень хочу посмотреть что-нибудь на таком большом экране.

– Да, есть. Недалеко, кстати, отсюда, в Химках. Там экран величиной с семиэтажный дом.

– Глаз не хватит, – меланхолично заявил Саркис.

– Нет, очень круто. Полное погружение.

– Очень хочется, – сказала Лиана. – Очень-очень.

– Можем сходить, – сказал Вячеслав и быстро добавил: – Все вместе.

– Я пас, – сказал Саркис. – Скучно.

– Я за, – сказала Лиана и глянула на Славу из-под густых ресниц.

Беседа поначалу так и перескакивала от темы к теме. Скованность и неловкость постепенно сходили на нет, а по мере того, как количество выпитого увеличивалось, языки заплетались, слов становилось все больше. Говорили о погоде, о детстве, о политике, о еде, о Боге, о прошлом, о будущем, о личном – обо всем на свете.

За разговорами на улице стемнело. Хозяин и гости переместились в маленькую комнату, где Слава спал. Она была в два раза меньше, чем большая соседняя, но тут и правда было уютно. Лиана и Саркис устроились на диване, а Слава – напротив, в большом оранжевом кресле-мешке.

Бэтмен в оранжевом кресле-мешке.

Лиана чувствовала себя прекрасно. Ей нравилось все: и еда, и выпивка, и хозяин дома. Уходить не хотелось совсем. Да и под вечер кондиция была уже не та. Саркис ввиду своих габаритов если и захмелел, то совсем чуть-чуть. Он зазывал всех выйти на улицу, проветрится, но Лиана боялась сделать лишнее движение: любая мелочь могла разрушить это прекрасное мгновение.

Говорили в этот вечер много, громко смеялись. В какой-то момент Саркис внимательно посмотрел на Лиану. Подумав немного, он медленно кивнул. Лиана и Слава за разговором этого не заметили. Саркис поднялся с дивана и сказал, что ему пора. Дома жена ждет. Он предположил, что Лиане лучше остаться: «Вечер только начинается, а молодой мы только раз за жизнь». Лиана не возражала, Слава пришел в полный восторг.

Лиана и Слава попрощались с Саркисом в коридоре. Лиана чмокнула брата на прощанье. Он серьезно кивнул ей, пожал руку Славе и ушел.

Слава и Лиана выпили еще немного.

– Слушай, – сказала Лиана. – А тебе не тяжело дышать под этой маской?

– Очень тяжело, – признался Слава. – И я весь вспотел.

– Так сними ее, глупенький.

– Я немного стесняюсь. Не хочу, чтобы ты видела меня с фингалом. Некрасиво.

– Снимай свою маску, Бэтмен. В ней неудобно целоваться.