Текст книги "Петролеум фэнтези"

Приватизация предприятий

Оговорюсь сразу, я не участвовал в никаких приватизационных процессах никаких нефтедобывающих предприятий, но достаточно хорошо понимаю те технологии и ухищрения, которые при этом применялись. Свой ваучер я отдал своей тёще, и она успешно вложила его вместе со своим в «Газпром», как ветеран этой организации с первого дня её основания.

Сама идея приватизации, наверное, была всё-таки правильной, но оказалась исполненной как всегда отвратительно. Людям так и не объяснили до конца её смысл, и многим совершенно непонятно было, что делать с этими ваучерами, и в итоге многие от них избавились, продав за бесценок. При этом государство в лице огромной армии чиновников видело, что через скупку ваучеров идёт их концентрация в немногочисленных руках. В стране было тотальное безденьжье, население нищало, вклады в банках в момент обесценились, рубль был действительно в ту пору деревянным, но при этом кто-то из непонятных источников находил колоссальные суммы и через специально созданную разветвлённую систему перекупщиков скупал массово у населения ваучеры, фактически это была первичная скупка России в лице её предприятий. Но никто не пресёк эти действия, а безграмотный народ поддался стадному чувству. Уже потом мы стали узнавать, что у какого-то достаточно известного предприятия вдруг в одночасье появлялся новый хозяин. И все молчали, и никто ничего не замечал. А приватизация уже во весь рост шла по стране. Повсеместно появлялись новые хозяева жизни, владельцы заводов, дворцов и пароходов да и просто человеческих душ.

Но была и вторичная стадия приватизации, точнее переприватизации, или смены собственников предприятий нового типа. Акционерные предприятия уже зародились и начали функционировать со всей необходимой им атрибутикой в виде собраний акционеров, выборов советов директоров и правлений. Постепенно мы стали привыкать к публикациям в газетах о проведении очередных собраний акционеров на том или ином предприятии, стала зарождаться корпоративная культура. Но всё чаще и чаще стали мелькать сообщения о проведении внеочередных собраний акционеров, связанных со сменой собственника. Повсеместно шёл процесс перераспределения власти в компаниях. И опять наше государство молчало. А что, собственно, практически происходило? В отдалённые городки, где находились лакомые куски наших немногочисленных сохранившихся и уже акционерных предприятий, высаживался десант дальновидных предпринимателей с чемоданами денег, и так примерно за месяц скупали доли, паи, акции у физических лиц. Закон этого не запрещал. Это уже были другие деньги, не те крохи, что были на первичной стадии ваучеризации. Например, частник, конкретное физическое лицо, продав свою долю в нефтедобывающем предприятии, мог за вырученные деньги реально купить автомобиль, о котором он, возможно, мечтал всю жизнь. Но всё это проходило в тот момент, когда нефть упала в цене до четырнадцати долларов за баррель. Соблазн был настолько велик. Чуть ли ни целыми городами временно счастливые жители уезжали в Тольятти за вожделенной покупкой. Ни радио, ни телевидение, ни наши политики и управленцы никто их не остановил от необдуманных действий. Я думаю, что если бы государство законодательно на правительственном уровне в тот момент ввело бы мораторий на продажу долей и акций лет так на двадцать, эти бы люди, которые сегодня ездят уже на сгнивших жигулях, им были бы очень благодарны. Но этого, как всегда, не произошло. Это бездействие законодателей фактически привело к уничтожению только-только народившегося класса собственников и приостановило процесс формирования в стране новой корпоративной культуры и народных способов гласного управления предприятиями.

Фактически этот второй этап только ускорил концентрацию долевого владения предприятиями в одних руках и создал предпосылки для развития криминала, начавшего охоту на новых крупных собственников. Если бы акционерный капитал оставался рассредоточенным в многочисленных руках физических лиц, у нас в стране было бы гораздо спокойнее, а криминальные новости бы отсутствовали.

О третьей фазе приватизации, так называемой залоговой, когда начали распродаваться в нефтяных компаниях государственные пакеты акций, я надеюсь, вы и так все наслышаны. Этой теме посвящено много публикаций и нет смысла в неё углубляться и переутомлять ваше внимание.

Но заметьте, что между всеми этими тремя фазами приватизации были временные разрывы, в течение которых происходил процесс накопления дополнительных капиталов, необходимых для постадийного выкупа активов, то есть давалось время на подготовку, а значит, этим процессом кто-то очень грамотно и целенаправленно управлял. Если бы государство своевременно вмешалось и не допустило бесконечного перетока капиталов из рук в руки, а также перепродажи этих несчастных предприятий, мы бы сегодня имели с вами совершенно иное представление об акционерных обществах, и я думаю, что они и развивались бы по иному пути. Всё-таки мы с вами родились и выросли в том государстве, в котором была высокая социальная ответственность, где нас всю жизнь учили коллективизму, и по своему духу акционерные предприятия должны были быть для нас для всех даже очень близкими. А в результате мы сегодня имеем полное неприятие всего частного со стороны огромного числа жителей. Процесс должен был бы быть всё-таки управляемым, а не стихийным и по факту бесконтрольным.

Надо признать, что процесс приватизации оказался крайне несправедливым по отношению к ветеранам нефтяной отрасли и тем, кто просто отработал в ней все послеперестроечные годы, поддерживая её в работоспособном состоянии, и дал возможность государству не только рассчитаться со старыми международными долгами, но и создать колоссальные золотовалютные резервы. Нефтяники терпеливые люди, и их труд не так уж и плохо оплачивается. Но тем не менее в годы неразберихи их просто обманули. Кто-то будет с этим не согласен и будет считать мою идею абсурдной. Но я подумал бы вот над чем, и государству это было бы выгодно со всех сторон, оно от этого ничего не потеряет в виде налогов, идущих в казну, но в итоге всё-таки создаст широкий класс предпринимателей – собственников.

Учитывая тот факт, что на нефтегазовых объектах продолжает эксплуатироваться преимущественно старый фонд скважин, который создавался именно этими ветеранами ещё в советский период, можно было бы грамотно произвести перераспределение части акционерного капитала в их пользу, уменьшив при этом доли в пакетах крупных владельцев. Закрепление части акций за трудовыми коллективами, причём без права их перепродажи в течение длительных сроков, сделает очень много позитивных подвижек. Добыча нефти – это коллективный труд, и измерение участия в этом процессе того или иного работника только зарплатами является некорректным. Каждый, кто пришёл работать на нефтяной промысел, должен нести ответственность за его судьбу, по большому счёту он должен быть прикреплён к этому объекту пожизненно через своё акционерное участие. Крупные нефтяные производства должны постепенно перерастать в народные предприятия с тысячами собственников. Только так мы закрепим свой коренной народ в труднодоступных регионах Сибири, Крайнего Севера и Дальнего Востока и создадим предпосылки для дальнейшего освоения этих территорий, а также остановим нежелаемые негативные миграционные процессы. Но никаких отъёмов и законодательного передела частной собственности не должно быть и в помине. На это должна быть только добрая воля крупного капитала.

И ещё об одном. Я хотел бы обратиться к руководителям крупных коммерческих и производственных структур с просьбой прекратить скупку более мелких и средних предприятий вашего и не вашего профиля, дайте им право существовать рядом с вами на равных условиях, чем они вам мешают, пусть они поддерживают малый бизнес в малых городах и селениях. Поверьте, чем больше у нас в стране будет разных категорий собственников, вам всем вместе будет гораздо проще выжить, сохранить свои права. Одиночек, пусть и крупных, легче упразднить, ликвидировать как класс. Но когда вы будете жить единой большой дружной семьёй, поверьте, вас никто не тронет. Умерьте свою алчность, обуздайте свои неумеренные аппетиты поглощения всего, что вокруг вас находится. Власти от ваших действий у вас не прибавится, да она вам и ни к чему, так, лишь бы покрасоваться друг перед другом. Господа, наступило время меняться. Но если вам действительно уже некуда девать накопленные капиталы, и ваши сундуки трещат от несметных богатств, то мы вам подскажем, как наиболее рационально воспользоваться вашими состояниями. Самое простое, не скупайте конкурентов, а вкладывайте средства в создание новых предприятий, пусть даже не в профильных вам областях. Вы же всеядны. Это будет гораздо дешевле для вас и более современно. Создавайте новые рабочие места, укрепляйте, в конце концов, свой имидж. Дайте жить другим рядом с вами.

«Роснефтегаз»

Когда началась перестройка и старый Миннефтепром СССР был ликвидирован, весь коллектив бывшего Министерства перевели работать в непонятную нам структуру под названием Российская государственная корпорация «Роснефтегаз». Мы все вроде бы продолжали ходить на работу на старые свои рабочие места, но при этом никто ничего не делал, так как наши функции для нас были просто непонятными. В новом гайдаровском Правительстве России параллельно с нами было создано новое Министерство, по-моему, уже точно не помню, даже под тем же названием, и в него был назначен новый министр господин Лопухин. Кто он и откуда, никто точно не знал. Но он уже назначил оперативно в свой штат полностью новую команду из числа лиц, которые нам были в тот момент совершенно незнакомы и ни о чём не говорили, впрочем, как и он сам.

Время шло, и мы все по-прежнему сидели в ожидании каких-то важных событий. Неожиданно мне позвонил В. И. Отт, который исполнял обязанности заместителя директора корпорации, и сказал, что его вызывают к Лопухину, и я должен ехать на эту встречу вместе с ним. Скажу сразу, чтобы не тянуть, Лопухин произвёл на меня впечатление человека не просто далёкого от каких-либо знаний о нефти, но и человека неуважительного. Вместо того чтобы завести разговор о неотложных проблемах, которых накопилось более чем достаточно, он стал нас расспрашивать о трубах нефтяного сортамента, что это такое и для чего они применяются. Мне стало понятно, что я по своему характеру с его командой не сработаюсь, так как мне пришлось бы их хоть чему-то обучать. А просто так передавать свои знания мне совершенно не хотелось. Господа, если вы уже набрали новый штат сотрудников, не посоветовавшись с опытными специалистами, так и работайте самостоятельно. Управляйте как можете, вы же там собрались все доктора наук. Вам и флаг в руки.

Вторым запомнившимся случаем был мой срочный вызов к новому заместителю министра внешнеэкономических связей России Сергею Глазьеву. Мне нужно было доложить ему о наших работах в Сирии. Я сидел перед ним, рассказывал ему всё подробно, но видел, что он меня не слушает и был совершенно безразличен к моей информации. То ли он внутренне был занят чем-то более важным, то ли был просто уставшим, а возможно, я был для него, как и вся наша старая гвардия, просто уже отработанным материалом, из никому уже не нужного рухнувшего СССР. В итоге тогда я так и не понял, с какой целью он меня вызывал.

Мы по-прежнему видели, что новая власть не проявляет по отношению к нам никакого интереса, мы оказались отрезанными от контактов с нефтяными объединениями, которые начинали развиваться самостоятельно, а мы потеряли, не по нашей вине, все нити управления. Народ стал постепенно увольняться по собственному желанию и искать новые рабочие места. Мы оказались совершенно ненужным балластом. Все были просто в шоке. В стране шёл элементарный перехват власти от осколков СССР в пользу нового молодого Правительства России без сохранения хоть какой либо преемственности управления. Приходилось начинать всё с самого начала.

Вскоре корпорация «Роснефтегаз» была ликвидирована, а на месте того же здания на Софийской набережной была создана новая нефтяная компания под названием «Роснефть».

Добавлю несколько слов о новом Министерстве. За последние двадцать лет его название многократно менялось, а сколько сменилось министров, просто не перечесть. Может ли при такой скорострельной смене руководства нормально функционировать эта структура? Как вы думаете? Вот и у меня такое же мнение, как и ваше. Я там не работал, и, собственно, мне не интересны его функции, так как нефтяные компании любого ранга всё равно выше их. У него всегда была только одна превалирующая функция – подписание квартальных и месячных графиков экспорта нефти, вот и всё. Но я хотел вам рассказать вовсе не об этом, а о тех некоторых министрах, которые его возглавляли. Там, безусловно, были и профессионалы, и даже очень уважаемые люди. Например, чтобы придать этому ведомству хоть какую-то мало-мальскую преемственность и связать современность с историческим прошлым, один из министров нашёл возможность и создал в главном коридоре подобие художественной галереи, повесив на стены портреты, выполненные маслом, всех бывших министров Миннефтепрома СССР, Мингазпрома СССР и Миннефтегазстроя СССР. Было действительно очень красиво и своевременно. Честь ему и хвала за эту память. Но вот ему на смену пришёл новый министр и в первый же день своего появления приказал все портреты снять. Тот, кто вешал портреты заслуженных личностей, был коренным нефтяником, а тот, кто приказал их снять, был совершенно посторонним человеком. Из этой истории делайте выводы сами.

«Роснефть»

Время очень быстро бежит, особенно в последние годы. На наших глазах всё так моментально меняется, одновременно меняемся и мы сами вместе со своей эпохой. Чтобы выживать, мне было суждено сменить несколько мест работы, и во всех этих конторах я работал исключительно по найму. Никаких контрактов с работодателями я не подписывал, но зарплату платили регулярно. Это были очень интересные годы. Приходилось в основном заниматься несвойственными для моего профиля вещами, но исключительно интересными. Примерно такими. На отпочковавшемся дочернем нефтяном предприятии появлялся новый хозяин, и он сразу же сталкивался с проблемой сбыта нефти, о нефти он, естественно, никогда не слышал, а тем более её не нюхал. И что ему делать? Он вложил миллионы, а его с нефтью не пускают в трубу, то некие технические условия не подписаны, то врезка в магистральную трубу не согласована, то качество нефти не соответствует нормам. Найти причины запретить всегда можно.

Изучив эти проблемы, я понял, что нужно менять логистику поставок, искать новые средства транспорта нефти, новые направления её сбыта и – очень важно – надо хорошо знать качество нефти. По иному искусственные препоны было невозможно обойти. И действительно, схемы новых поставок заработали. Приходилось заниматься железнодорожными и автомобильными перевозками нефти, промежуточным и портовым её складированием, а также её отгрузками на танкера. На это ушло у меня порядка десяти лет.

Но мне надоела чехарда с очень частой вынужденной сменяемостью места работы, и я решил попробовать устроиться работать в какую-нибудь очень крупную нефтяную компанию с большей стабильностью. Мой выбор пал на «Роснефть», она мне первоначально казалась более близкой по духу и наиболее перспективной.

Подготовив своё резюме, я направил его по электронной почте в кадровую службу «Роснефти». Ответа ждать пришлось долго, но в конце концов меня пригласили на собеседование в департамент экспортных поставок нефти. Встреча была непосредственно с директором тет-а-тет и показалась мне очень интересной. В ту пору «Роснефть» начинала осваивать железнодорожные поставки нефти в Китай, им нужен был специалист для этих целей, а моё резюме отражало в том числе и этот опыт работы. По разговору с директором и кругу обсуждённых нами вопросов я понял, что я им подхожу. Более того, встреча закончилась тем, что мне даже показали моё будущее рабочее место и даже озвучили уровень моей будущей зарплаты. Но было одно но, мне сказали, что я должен подписать целую кипу предварительных документов и ждать ещё три месяца моей проверки со стороны службы безопасности. Таков был установлен порядок.

Я набрался терпения и стал ждать. Прошёл месяц, затем второй, третий, но мне никто не звонил. Уже на исходе четвёртого месяца я решил им позвонить сам. Кадровичка, которая меня курировала, со вздохом мне ответила, что она очень сожалеет, но со стороны службы безопасности им пришёл отказ в моём приёме на работу. Подавать апелляцию было бессмысленно, да я и представления не имел к кому обращаться. Вот так прискорбно для меня закончился мой первый контакт с «Роснефтью». Истинных причин отказа я никогда не узнаю, да и нет в этом ни какого для меня смысла. Зачем бередить старые раны.

Жизнь продолжалась. На меня вышел один мой старый приятель из Самары, которого я очень хорошо знал как специалиста своего дела, и с которым я все последние годы поддерживал отношения дистанционно, в основном по телефону. Он занимался горизонтальным бурением. За его плечами уже был большой объём выполненных работ для дочерних предприятий «Роснефти». Он принял решение, чтобы развивать дальше свою сервисную буровую компанию, ввести в её состав двух новых акционеров – меня и ещё одного предпринимателя из Самары. Я не стал отказываться и принял сделанное им предложение. Его компания работала исключительно на отечественном оборудовании и бурила точно такие же боковые и горизонтальные стволы скважин, что и американские компании, которые заполонили весь российский рынок буровых услуг. Моя роль в этой структуре заключалась в том, что я должен был искать источники и пути развития расширяемой компании. Почему он пригласил в компанию третьего участника? Тут гораздо всё проще. Именно третий наш участник владел не только аналогичной сервисной компанией, но и имел в Самаре собственный центр по разработке и изготовлению отечественных телесистем, применяемых именно в горизонтальном бурении скважин. Этот центр развивался и создал, кроме того, что уже производил в промышленных масштабах, образцы новых телеметрических систем с гидравлическим каналом связи, которые прошли успешные испытания в Когалыме, на месторождениях «Лукойла». Для сведения, гидравлический канал связи до того существовал только у американских производителей.

Обсудив втроём ситуацию, мы сделали вывод, что для того, чтобы продвинуть развитие телесистем с гидроканалом связи, нам необходим иной уровень организационной структуры, нужны дополнительные, не очень большие финансы, и, самое главное, нам нужен гарантированный объём применения принципиально новой отечественной техники, то есть заказов на сервисные услуги. Нам могли помочь только отечественные заказчики наших видов услуг. Перебрав в голове всех возможных партнёров, мы остановились на «Роснефти». При этом мы искренне и слишком доверчиво рассчитывали на патриотичность этой компании. Уж если не они, то кто?

К тому моменту дочерняя компания «Самаранефтегаз» уже входила в состав «Роснефти», и именно в ту пору мы выполняли практически весь объём горизонтального бурения для них, то есть очень активно работали в своём географическом регионе. Казалось бы, что могло бы быть более предпочтительным: более чем двадцатилетний опыт совместной работы за плечами, сотни пробуренных для них скважин и новый образец принципиально новой прогрессивной отечественной техники. К тому же мы знали, что «Роснефть» предполагает создать в Самаре собственный научно-технический центр по бурению. Казалось бы, что у нас всё с ними срастается – и географическое положение места работ, и одинаковые цели как можно больше бурить скважин, и сама Самара как центр подготовки нефтяных кадров. Всё было радужным.

Между нами началась переписка и стали завязываться слабо вялые контакты. Но мы видели, что с их стороны на наши предложения создать вместе с ними первый в России научно-технический центр по горизонтальному бурению скважин нет никакой заинтересованности. Но мы продолжали им писать всё более и более настойчиво. Наши переговоры с ними затянулись уже более чем на два года. Но в итоге наши попытки увенчались первым успехом, нам удалось сломать противодействие первого звена – буровиков «Роснефти», и в этом нас поддержали, как ни странно, геологи этой компании. Переписка ещё более углубилась. Последнее наше письмо в их адрес на имя генерального директора «Роснефти» господина Богданчикова было практически ультимативным с нашей стороны. Мы стали терпеливо ждать, и в итоге мы получили ответ от некоего господина Ставского, в котором чёрным по белому звучало, что наши предложения им неинтересны. Что сказать на это? Господина Ставского уже нет в «Роснефти», как и всех многих других временщиков, да мы никогда, собственно, и не встречались с ним, и он не проявил ни разу ни малейшего желания с нами даже встретиться и узнать, что вообще мы так настойчиво им предлагаем. На этом всё было кончено.

У меня, как и у вас, наверное, напрашивается один вывод. С одной стороны, Президент России и Правительство постоянно нам говорят о необходимости развития каких-то инновационных технологий, которые должны создать для России в целом прорыв в будущее, но с другой стороны, как бездарно исполняют или вообще не исполняют это поручение государственные структуры, а нам с вами в прессе ежедневно говорят, что именно «Роснефть» является государственной структурой. Что могло бы быть более инновационным, чем телесистема с гидроканалом связи? Спросите об этом любого нефтяника. И он вам ответит, что именно только она. Но, уважаемые господа, хочу вам всем доложить, что уже очень поздно, этот центр в Самаре уже перекуплен американской компанией «Шлюмберже», и он уже никогда не станет российским. Как говорится, всем большой привет.

После этой неутешительной для меня эпопеи я принял решение навсегда покинуть нефтяную отрасль и заняться чем-то другим. В тот момент я был предельно категоричным и беспощадным к себе. Этот мой порыв был исключительно похож на семейный развод. Но мысли и воспоминания о прекрасном прошлом всегда сохранялись во мне, и я не исключал возможности, что когда-нибудь вернусь к родным берегам. Это произойдет позже, и именно этому посвящена эта повесть, но к тому моменту утечёт много воды.