Текст книги "Петролеум фэнтези"

Династия

Как-то в один из свободных вечеров у себя на даче во время традиционного чаепития мы вместе с моей женой и тёщей стали вспоминать всех своих родных и близких и, конечно же, представителей старой нефтяной гвардии. Мы решили впервые посчитать, сколько же людей в наших двух родах посвятили себя служению нефтяной отрасли, даже точнее бурению. И оказалось, что их было восемнадцать. Здесь же добавлю, что чуть позже мой племянник из Самары стал девятнадцатым буровиком, он ещё совсем юн, но уже работает верховым рабочим на Приобском нефтегазовом месторождении. Если бы была возможность нас всех вместе собрать, то получилась бы хорошая буровая бригада, я надеюсь, что очень даже передовая. Но увы, большинства из них, уже нет в живых. О многих из них я вам буду постепенно рассказывать в привязке к тем или иным событиям, которые я буду излагать по мере повествования.

А пока скажу, что в процессе написания этой повести я многократно перечитывал тексты многих глав и абзацев и, на мой взгляд, находил в них много чего менторского. Я всё время старался кого-то чему-то учить. Возможно, во многих выводах я даже не прав, но везде были заложены исключительно мои личные эмоции и переживания, и мне крайне тяжело было отказываться от своих мыслей и что-то из уже написанного менять. Мысль, мелькнувшая в мозгу, фраза, высказанная почти мгновенно, как правило являются наиболее точными, даже если они иногда и слегка корявы. Я знал, что пишу исключительно то, что живёт во мне органически, то, что уже в меня вросло, и то, что я пропустил через себя уже неоднократно. И я начинал понимать, что из меня начала выпирать моя вторая родительская составляющая, видимо, начинала кипеть во мне кровь моей мамы, а она была у меня простой учительницей средней школы. Вот так и получился во мне замес буровика и учителя. Только она одна из всего моего рода, казалось бы, имела косвенное отношение к нефтяной промышленности.

Но, изучая всё новые и новые начавшие публиковаться факты об истории открытия нефти в России, я неожиданно для себя наткнулся на заметку, которая была опубликована в первом номере российской газеты «Ведомости», начавшей издаваться Петром Первым, – официальном источнике, которому можно полностью доверять, – от 2 января 1703 года, повествующую о том, что первое нефтепроявление на поверхности земли в России было обнаружено в долине течения реки Сок, на территории современной Самарской области. Общеизвестно, что новости для этого первого номера газеты отбирал сам царь Пётр Великий, а газета сообщила следующее: «Из Казани пишут, на реке Соку нашли много нефти…» Это было первое документальное упоминание о русском нефтяном месторождении. К сожалению, до его разработки в то время руки не дошли, хотя и высказался Пётр, что «сей минерал, если не нам, то нашим потомкам весьма полезен будет».

Деревня, в которой родилась моя мама, стоит на берегу именно этой очень красивой реки, всего в нескольких километрах от этого исторического места, а сама деревня расположена над Радаевским нефтяным месторождением. Там и познакомились и поженились мои родители. Как видите, что просто так ничего в жизни не случается, всё взаимосвязано. Поэтому я считаю мою маму таким же равноценным нефтяником. Но это моё неожиданное историческое открытие окажется не последним в цепи удивительных совпадений, произошедших со мной.

Стоит заметить, что в период обучения в институте нам, студентам, совершенно по иному давали материалы об истории открытий нефти в России и роли российских дореволюционных нефтепромышленников в развитии нефтяного производства. Этот и другие многочисленные факты просто замалчивались советской пропагандой, проникшей даже в предмет исторической геологии. Мы должны быть предельно благодарны тем современным исследователям, которые наконец-то рассказали нам правду и открыли нам глаза на роль наших несправедливо забытых соотечественников, которые к тому же были щедрыми меценатами и, добывая нефть, не забывали развивать великую российскую культуру. Ярчайшим представителем таких предпринимателей являлся Василий Александрович Кокорев, о котором стоит написать особо.

Предыстория моего желания рассказать вам о Кокореве такова. Мы с женой и нашей дочерью ещё в советское время проводили все отпуска в изумительнейшем месте в Тверской области под Вышним Волочком. Там располагался летний пансионат Московского нефтяного института, а моя жена, являвшаяся сотрудником кафедры бурения этого института, имела доступ к дефицитным путёвкам. Ездили мы туда сложившейся компанией преподавателей с детьми, собаками, кошками, домашней утварью, грибными корзинами, удочками и всем, что можно было увезти на стареньких «Жигулях». Отдых был там просто волшебный. Время пролетало быстро, приходилось возвращаться в Москву, но в тот край нас всех тянуло постоянно, и мы с нетерпением дожидались очередного отпуска. К тем местам мы прикипели душой навсегда. Чистейшие грибные леса, прозрачная голубизна рек и озёр, августовские звездопады, неимоверные сказочные вечерние закаты снились нам по ночам.

В одну из таких поездок, уже в начале нового века, мы с женой решили присмотреть там домик для возможной нашей будущей жизни подальше от шума столицы. Был конец августа, отдых в пансионате приближался к завершению, и жена уговорила меня поездить по местным деревням в поисках возможной покупки. Нами было выбрано самое живописное направление тех мест – вдоль озера Мстино и реки Мсты. В течение целого дня мы объехали с женой несколько деревень практически безуспешно и, уже почти отчаявшись, решили: смотрим ещё одно местечко и на этом заканчиваем. Этим местом оказалась совсем крошечная деревенька с названием Кишарино, в которой на самом отшибе, но совсем у воды, у самого истока реки Мсты, стоял заброшенный недостроенный домишко. Наверное, он нас дожидался уже давно, и именно он стал для нас источником нашего вдохновения и ещё более крепкой любви к Валдайской возвышенности. За осень мы совершили сделку купли-продажи с бывшей хозяйкой и уже ранней весной приехали туда с прорабом.

Новый дом был построен достаточно быстро, и на новоселье мы пригласили многих наших деревенских соседей, с которыми мы к тому моменту уже успели перезнакомиться. Деревня Кишарино являлась вторым местом жительства для многих московских и ленинградских художников по той причине, что на противоположном берегу реки Мсты находилась летняя резиденция Академии художеств России. Не только Кишарино, но и многие близлежащие деревни были исторически облюбованы известными и признанными мастерами изобразительных наук. Этот уголок воистину носит укоренившееся название «Русский Барбизон». Здесь творили многие русские классики нескольких поколений, в том числе Репин и Куинджи.

И вот в самый разгар нашего новоселья один из местных старожилов, тоже художник, посвятил нас в совершенно неожиданные нюансы того места, на котором оказался наш дом. Эта окраина Кишарино носит у местных жителей название Колзаковка, в честь бывшего депутата дореволюционной Государственной думы России Колзакова и была специально приобретена для него его женой, для обладания им имущественного ценза, необходимого в те времена для статуса депутата. А до того она принадлежала известному русскому меценату Кокореву Василию Александровичу поселившемуся здесь специально рядом с построенным им, за его деньги, Владимиро-Мариинским приютом для русских художников, который существует до сих пор и носит название Академическая дача, а в повседневном обиходе художников просто академичка. Во славу русских гениев совсем недавно на её территории благодарными соотечественниками был установлен памятник Илье Ефимовичу Репину и открыта мемориальная доска её основателю и попечителю Василию Александровичу Кокореву.

Я по своей натуре человек не суеверный, но некоторые совпадения меня преследуют по жизни почти постоянно и связаны они с нефтяной тематикой. Тот старожил знал о Кокореве совсем мало, лишь то, что он был покровителем молодых талантливых живописцев и основателем академички, не более того. Но я, со своей стороны, обладая натурой, стремящейся докопаться до самых корней любого дела или исторической информации, решил максимально узнать всё об этом замечательном человеке. Мои открытия о судьбе и деяниях этого русского самородка оказались не только очень интересными, но и актуальными по сей день, а его размышления и выводы об экономике России полезны и для будущего нашей страны. Это была самая настоящая случайность, что мы оказались в Кишарино и стали жить на той земле, которая ранее принадлежала великому русскому нефтянику. Я не перестану повторять, что в жизни ничего случайно не происходит, всё в ней взаимосвязано.

До перестройки Московский нефтяной институт построил на Северном Кавказе несколько современных баз для проведения геологических практик студентов, но в силу сложившихся обстоятельств и в целях безопасности студентов был вынужден перевести все геологические практики в свой пансионат под Вышним Волочком, где мы ранее регулярно отдыхали. Конечно, это совсем не тот познавательный уровень для студентов, что был раньше. Ситуация для института оказалась безвыходной. И, чтобы как-то насытить познания молодых студентов знаниями об истории отечественной нефтяной промышленности, я осмелюсь рекомендовать преподавателям института именно там, под Вышним Волочком, в качестве дополнительного материала, читать лекции студентам о Кокореве и других русских нефтепромышленниках. Материалов на эту тему предостаточно, а курс лекций может оказаться очень полезным.

Кокорев Василий Александрович (1817–1889 гг.)

Уважаемый читатель, я вынужден сразу же оговориться и отправить вас для осознания полноты представления о широте личности этого величайшего русского самородка к прочтению книги самого Василия Александровича Кокорева под названием «Экономические провалы», которая, к счастью, была переиздана в 2002 году. Коллектив современных исследователей во главе с Ю. Якутиным, вложили во второе появление этой книги всю свою душу, а предисловие к ней написано ими просто блестяще. Не буду скрывать, для меня было большой радостью не только читать эту книгу, но и просто держать её в руках. Таких книг, как эта, существуют единицы, и нынешние студенты-нефтяники обязательно должны её прочесть. Это главное публицистическое произведение Кокорева, являющееся его политическим завещанием, обращённым к русской общественности второй половины XIX века. Традиционализм, народность, патриотизм, осторожность и скептицизм в отношении к навязываемым нам западным ценностям – вот основные понятия, вокруг которых строятся рассуждения автора книги. От бюрократического формализма, от слепого подражательства Западу он предлагает перейти к поиску своих внутренних начал для экономического возрождения России. «Пора государственной мысли, – восклицает он, – прекратить поиски экономических основ за пределами России и засорять насильственными пересадками родную почву, пора, давно пора возвратиться домой и познать в своих людях свою силу, без искреннего родства с которой никогда не будет согласования экономических мероприятий с потребностями народной жизни!»

Кто же он, этот великий, многогранный человек?

Родился Василий Александрович на Русском Севере, в Вологде. Происходил из старообрядческой семьи и был сыном купца, торговавшего солью. Его семья владела небольшим солеваренным заводом в Солигаличе, в Костромской губернии. Выучившись читать и считать, юный Кокорев вынужден был на этом и закончить своё обучение. Усердное чтение книг позволило ему впоследствии пополнить образование, занятия же торговыми делами, к которым он был приставлен с ранней молодости, помогли ему приобрести необходимую жизненную сноровку и опытность.

Как и многие другие крупные российские капиталы, кокоревское богатство выросло из «питейной» торговли, точнее из винных откупов. Влияние Кокорева быстро росло, и постепенно он становится крупнейшим российским откупщиком. Савва Мамонтов в своём дневнике называет его «откупщицким царём». Все свои первоначально накопленные капиталы Кокорев направляет на реализацию многочисленных новаторских проектов: строительство железных дорог, учреждение банков, пароходств, промышленных и торговых компаний.

Деятельность всех этих предприятий Кокорева оказалась очень полезной для России, и всё же наибольшей его заслугой следует признать тот факт, что на несколько лет ранее американцев он смог оценить значение нефтяных промыслов. Кокорев опередил здесь и инициативы иностранных дельцов в России (братьев Нобелей и других). Первый нефтеперегонный завод в Саруханах (близ Баку) он организовал ещё в 1857 году. К устройству его Кокорев привлёк молодого Менделеева, по предложению которого на заводе впервые применили непрерывную круглосуточную перегонку нефти, нефтеналивную морскую перевозку, прокладку нефтетрубопроводов к берегу моря.

Хорошо понимая значимость своих нефтяных начинаний, Кокорев позднее напомнит о них в одном из своих прошений ко двору, отметив, что именно он первым организовал нефтяные промыслы и керосиновый завод в России, что благодаря именно его инициативе «существует в Баку более 200 заводов и ежегодно по Каспийскому морю и Волге развозится 36 миллионов пудов нефти».

С большой степенью вероятности можно предположить, что именно Кокорев первым в России начал заниматься технологиями разработки нефтяных месторождений. На своём первом месторождении в Саруханах первые скважины Кокорев сосредоточил по краям своего нефтяного поля, выбирая соседскую нефть (как видим, не гнушался подсосов). Потом постепенно, с годами, переносил добычу к центру владения. В результате он имел стабильные объёмы, что было для него очень важно, потому что нефть шла не на продажу, а обеспечивала сырьё керосиновому заводу. Технических мелочей было много. Где сам соображал, где умных людей слушал. Свою продукцию, керосин, назвал «фотонафтиль», желая подчеркнуть качество – более светлый цвет в отличие от импортного американского. Одним из первых добытчиков применил при тартании более ёмкие желонки. На ключевые посты завёз и обучил нефтяному делу рабочих – мастеров из России. Чтобы успокоить страхи перед дальней перевозкой такого огнеопасного продукта, как нефть, самолично ткнул зажжённой лучиной в полный чан. Зашипело и погасло – доказал.

В начале 1860-х годов винная откупная система стала себя изживать в связи – как это ни странно узнать сегодняшнему читателю – с «движением народа к трезвости». Доходы упали, и государство решило ввести акцизную систему. Откупы ускользали из рук.

Кокорев, предчувствуя перемены, уже приискивал место вложения своих капиталов, значительно умноженных в Крымскую кампанию поставками вина армии. Естественно, что его взор устремился туда, где сохранялась знакомая ему откупная система – к бакинским нефтепромыслам. Важно и то, что ещё в 1859 году он вошёл крупными паями в Волжско-Каспийское общество пароходства и торговли «Кавказ и Меркурий» и учёл все выгоды собственной водной транспортировки нефтепродуктов в промышленные районы России.

С изобретением керосиновой лампы спрос на керосин повышался поистине с невероятной быстротой. Повсеместно развивалось городское уличное керосиновое освещение. Новые светильники входили в дома и публичные учреждения.

Стараясь насытить нарастающие потребности в керосине и мазутных остатках от перегонки нефти, которые шли на топливо в промышленность, Кокорев главным делом считал снижение себестоимости продукции. Он дотошно прослеживал затраты по всей цепочки добычи, переработки, транспортировки и сбыта продукции. На снижение себестоимости работала и его нефтеналивная флотилия. Выигрыш был и при загрузке собственного продукта, и при фрахтах на перевозку чужого мазута, расходившегося по предприятиям Волжского бассейна.

Казённый акциз на ходовой товар (кроме косвенного «налога на бедняков») затормозил керосиновый спрос, и – как следствие – изменились тенденции в развитии нефтяной промышленности. Производители обратились к судьбе «остатков» – так раньше называли мазут. Дело в том, что при перегонке тяжёлой бакинской нефти на керосин и получении из неё других веществ примерно 70–80 процентов оказывалось в отходах. На нефтезаводах скапливалось огромное количество «остатков», сливаемых в специально вырытые ямы. Проблему переполнения решали радикальным способом, который у сегодняшних экологов и энергетиков вызвал бы шок. Их попросту сжигали. Правда, для этого нужно было получить разрешение у властей; разумеется, мазутные озёра были замечательной кормушкой для местного чиновничества, выдававшего эти разрешения.

И вот на топливное поприще выступил мазут, «оснащенный» форсункой и, в отличие от керосина, не подвергнутый непомерному казённому акцизу. Бакинская нефтяная промышленность стала не керосиновой, а мазутной. Доходило до того, что промышленники подмешивали к «остаткам» сырую нефть, стремясь подойти к самым крайним пределам установленного стандарта на мазут. Казна теряла на этом огромные деньги ежегодно, так как заводчики добывали из нефти меньше керосина. Доходы, полученные от мазута, стали основными. К тому же мазут оказался наиболее выгодным дальнепривозным топливом.

Караванами вверх по Волге пошёл нарастающий поток нефти, добывавшейся в Баку. Россия первой в мире стала применять нефтяное топливо на железных дорогах и на флоте, вплоть до части военных судов.

Империя Кокорева, в которой нефть играла решающую роль, простиралась по всей Центральной России и Кавказу. Для развития торговых связей с закавказским и среднеазиатским регионами он организовал Закаспийское торговое товарищество, а затем – Бакинское нефтяное общество. Участвовал в создании Московского купеческого банка. В 1870 году вместе с другими московскими предпринимателями основал Волжско-Камский банк, кредитовавший нефтяную отрасль. На его капитал было построено в Москве знаменитое Кокоревское подворье с гостиницей и торговыми рядами на Софийской набережной напротив Кремля, в том квартале, где затем располагался бывший Миннефтепром СССР, а сейчас центральный офис «Роснефти».

За двадцать лет до Третьяковской открыл свою картинную галерею, где разместил более полутысячи полотен, многие из которых потом купил и Павел Михайлович Третьяков. В 1884 году близ Вышнего Волочка устроил Владимиро-Мариинский приют для русских художников, считая, что природа Тверского края должна больше вдохновлять отечественных живописцев, «чем развалины Помпеи». За несколько месяцев до кончины в 1889 году Академия художеств России удостоила Василия Александровича звания почётного члена.

Для того чтобы у вас сложилось ещё более корректное представление о нём, я приведу лишь небольшую часть выдержек современных исследователей его экономических воззрений.

«Мало в истории России найдётся предпринимателей, которые могли бы быть поставлены вровень с Василием Александровичем Кокоревым. Имея малое образование и небольшой чин, он тем не менее сыграл в экономической жизни России весьма заметную роль. Его предпринимательская деятельность изумляла современников и размахом, богатство же достигало временами невероятных размеров. Ему принадлежали заводы и гостиничные комплексы, железные дороги и пароходства, банки и страховые компании, нефтепромыслы и даже телеграфные агентства. Плоды его неутомимых трудов были разбросаны по всей России.

Кокорев умел и любил рисковать, и никто бы не смог упрекнуть его в отсутствии ума и фантазии. Среди осуществлённых им проектов был целый ряд имеющих международный масштаб, и почти всем его начинаниям подходили определения: «первый» или «впервые». Он раздражал, удивлял, восхищал. К его советам прислушивались, его предложения широко обсуждались, а популярность же была настолько велика, что о нём в своих произведениях упоминали многие писатели его современники, такие как Герцен, Некрасов, Добролюбов, Лесков, Кавелин, Погодин, Аксаков и многие другие.

За неподдельную любовь к России славянофилы чуть не молились на Кокорева и выдавали его за «русское чудо», западники же и либералы на дух не переносили. Учёные восхищались широтой замыслов «верно зачатых» (Д. Менделеев) кокоревских дел, власти же с беспокойством наблюдали за общественными выступлениями этого неутомимого человека.

По окончании Крымской войны он привлёк к себе их внимание устройством торжественных встреч севастопольцев в Москве, на которых московские купцы кланялись в ноги мужественным героям проигранной властями кампании. В предреформенные годы сыграл заметную роль в подталкивании общественного мнения к необходимости освобождения крестьян и не стеснялся при этом водить знакомства с лицами, считавшимися неблагонадёжными. Оттого и сам был причислен к таковым. На него в это время даже писали доносы: «В Москве завелось осиное гнездо… Гнездо это есть откупщик Кокорев».

Как чрезвычайно умного человека, способного найти нестандартные решения, выставляет Кокорева в своей одной из книг писатель М. Пыляев. Он рассказывает, как на одном из собраний после долгих прений о мерах помощи голодающим крестьянам северных губерний решили спросить и его мнение. В ответ же услышали неожиданное: «Никакие меры из предложенных и никакие миллионы не спасут Север… Единовременная помощь бесполезна, систематическая невозможна. На систематическую не хватит денег, а от единовременной, если её не украдут по дороге, мужик забалует. Вы спросите, что же делать? – А накупите ружей, пороху и дроби – вот и всё. Это поправит их лучше всякой помощи». «Гениальный человек», – только и сказал председатель собрания вслед удалившемуся Кокореву…

Никто из присутствующих не задумался тогда об истоках этой гениальности, между тем они лежали на поверхности. Редкий человек знал нужды России и её народный характер так же хорошо, как Кокорев. И редкий человек так же сильно, как и он, верил в те простые истины, что спасение России от всяческих неурядиц – дома, в своей же земле, в своих же людях, в которых следует только познать «свою силу», что все проводимые экономические мероприятия необходимо «согласовывать с потребностями народной жизни» и что только это спасительное согласование и есть верный путь к покойному и правильному развитию страны.

В полемической запальчивости Кокорев предлагал даже переписать все экономические учебники, заменив содержащиеся в них абстрактные знания знаниями Русского дома и Русской избы. Но чтобы написать книгу о Русской экономической науке, предостерегал он, надобно предварительно выучиться читать другую многосложную книгу, именуемую «Русская жизнь», листы которой могут раскрыться только для тех, кто имеет сердце, преисполненное любви к простым людям. И в процессе чтения такой книги им сам собой разъяснится коренной для всяких экономических преобразований вопрос о том, что «если деревня богата своими домовными произведениями, тогда и волость богата: а когда все волости богаты, тогда – и только тогда – богата и вся Россия».

Проблемы экономического роста Кокорев увязывал с благополучием каждого российского человека, с процветанием каждой семьи, со справедливым заработком каждого работника. И очень настойчиво он возвращался при каждом удобном случае к мысли о том, что экономические преобразования должны идти от потребностей народа, от сложившейся у него системы ценностей, от его восприятия жизненных реалий… Отсюда, из этих критериев, по его мысли, необходимо исходить при принятии экономических решений. Здесь, в житейской практике, а не в кабинетах чиновников, следует отыскивать ответы на возникающие вопросы.

Обыкновенный русский дом, обыкновенная русская семья со всеми её потребностями и нуждами – вот та печка, от которой советовал танцевать Кокорев. Вместо выставок всевозможных диковинок он предлагал устроить в России правдивую выставку реальной народной жизни со всеми её неладностями и неустроенностями. Чтобы у властей была возможность хорошенько рассмотреть её, чтобы смогли они среди этих неладностей отыскать (и уберечь!) огромное богатство, которому цены нет и на котором стоит Русское государство, – силу духа и терпения русского народа.

Главное, в чём Кокорев хочет убедить, – это то, что корни экономического успеха, благополучия и процветания лежат не в реализации голых реформ, пусть и кажущихся продуманными, но в создании условий, позволяющих проявиться нравственным силам народа. Не в политэкономических витийствах, не в парламентских хитросплетённых речах, не в разновидных конституциях видит он средство для благоустройства и возвеличения России, но в живущей в простых чистых сердцах правде Божией.

Все беды, надвигавшиеся на Россию, он прямо связывал с духоугашением русских людей в результате непродуманных действий властей, насилующих и калечащих народную жизнь, забывших завет предков: «Не угашать духа, ибо в нём сила». Несокрушимые крепости и миллионные армии могут подвергаться поражению, но сильный духом народ – никогда.

Духоугашение, по мнению Кокорева, является великим смертным грехом, ибо чем более гаснет дух народных мыслей, тем более входят в нашу жизнь всякие напасти, тем более входит в неё дух умопомрачения.

Следует, говорит в связи с этим Кокорев, проникнуться сердечным стремлением к тому, чтобы горькое ощущение переживаемой нами постыдной приниженности, выражающейся в постоянном подражании чужеземному строю, заменилось ободряющим и одушевляющим наш дух чувством государственно-народной гордости, основанной на успехах самосознательных мероприятий, и чтобы в то же время канцелярская самонадеянность покаялась в своих заблуждениях и освежила свои мысли духом смиренномудрия, способного почерпнуть законодательные ведения не из архивной пыли, а из живого источника народной жизни.

«Канцелярскую самонадеянность» бюрократии Кокорев подвергает в своих рассуждениях беспощадной критике, и, что важно, эта критика целиком применима и к нашим недавним реформаторам с их грандиозными экономическими провалами.

Внимательный читатель заметит, что вообще производство в рассуждениях Кокорева всегда на первом месте. Это – главное, все остальные экономические категории, тоже, конечно, важные, находятся в подчинённом к нему состоянии. «Коли на гумне негусто, так и в кармане пусто» – вот кредо Кокорева. Кто-то захочет здесь возразить и напомнит о созданном им Волжско-Камском банке. Но всё дело в том, что банк этот задумывался им не для извлечения процентной прибыли: ростовщичество испокон веков считалось для российских предпринимателей делом греховным. Он задумывался им для содействия развитию производства в русской провинции. Для того, чтобы гумно там не было пусто, для того, чтобы народная жизнь обрела там «хлебное довольство» и «домовные богатства», ибо там, где они не укрепляют сердце человека, там нет и финансовой силы. Так что никакого противоречия здесь нет.

Интересен подход Кокорева к проблемам сельского хозяйства. Прежде всего он удивляется, как это при таком избытке земель и рабочих рук мы ухитрились создать крестьянскую бедность? И, соглашаясь с тезисом, что главное наше богатство в земле, он предлагает сделать её доступной, а работе на ней придать интерес и выгоду. И путь к этому, по его мнению, прост и ясен: составить карту никем не используемых земель и написать на ней чётко глагол, возгремевший в первые же дни мироздания: «Роститесь и множитесь, наследуйте землю и обладайте ею». Правда, уточняет тут же, что нельзя будет обойтись и без дешевого долгосрочного кредита, и без помощи государства в переселении людей в районы с избытком земельных ресурсов…

Многие разочарования от действий властей, кажется, должны были сделать его пессимистом. Но нет. Кокорев верит в Россию! Жалеет только о слишком дорогой цене, которую пришлось заплатить за урок освоения экономических неудач. «И вот ведь странное свойство России! – удивляется он. – То, что в других государствах могло бы расслабить народную мощь, у нас, наоборот, поможет её возродить. Осознанное бессилие, несомненно, подтолкнёт нас к обретению новой великой силы!»

Будет ли это так, зависит от нас и от того, в частности, насколько хорошо мы усвоим уроки, преподанные нам обыкновенным русским предпринимателем Василием Александровичем Кокоревым в завещанной им нам книге. Главный из этих уроков совсем несложен: быть реалистом, быть патриотом и находить ответы на вопросы, поставленные жизнью, – вот высшая правда экономических преобразований.»

К тому, что сказано выше, пожалуй, можно добавить только следующее. Более 160 лет прошло с тех пор, как Кокорев начал своё нефтяное дело, но то, что было начато им – бурение, добыча, переработка, транспортировка и сбыт, вся эта технологическая цепочка – практически не изменилась. Но, похоже, в этот раз в России многое придётся начинать с самого начала, и коснётся это прежде всего возрождения создания многих видов отечественного нефтепромыслового оборудования и поиска новых рынков сбыта готовой продукции.