Текст книги "Петролеум фэнтези"

От той поездки в Лениногорск я даже и представить себе не мог, что стану обладателем такой тайны. Сколько людей, столько и тайн. И если бы не нечто похожее, но гораздо в меньших масштабах, но тоже связанное с сокрытием геологических ресурсов и узнанное мною в бытность моей работы в Республике Коми, я бы никогда не поверил в рассказ этого обозлённого старика. Но верить ему до конца я не собирался, информация была не до конца достоверной, а как её проверить, я в тот момент совершенно не представлял.

К тому моменту я уже был полностью сформировавшимся специалистом-нефтяником, познавшим это уникальное ремесло не только по учебникам, но и на практике, и я был в состоянии делать комплексные выводы о том, как происходит процесс освоения нефтяных запасов от момента их обнаружения вплоть до реализации готовой продукции конечным потребителям, включая поставку нефти на экспорт. Но как распорядиться полученной информацией в современных условиях, когда вся нефтедобыча сосредоточена в частных руках и до могущественных людей невозможно достучаться, а просто кому-то отдавать неожиданные сведения не было смысла. Я уже был научен горьким опытом, что ты остаёшься сильным и востребованным ровно до того момента, пока обладаешь либо какой-то уникальной информацией либо ты умеешь делать то, чего не умеют делать другие.

Безусловно, в старое советское время я бы знал, как поступить, всё это немедленно стало бы государственным достоянием, а вот сегодня, когда я был современником этой послеперестроечной российской эпопеи и её фактически неким усреднённым продуктом со всеми плюсами и минусами, я оказался в крайне непростой для себя ситуации. Мне нужно было всё обдумать и принять правильное решение о том, как наиболее рационально распорядиться этой информацией. Но об этом мы с вами узнаем чуть позже.

Социальные сети. «Одноклассники»

Оказавшись в возрасте пятидесяти трёх лет отрезанным буквально от всего, особенно после моего фиаско с трудоустройством в «Роснефть», у меня постепенно стали опускаться руки, и я залёг, как подводная лодка, на дно, чтобы переждать худшее и принять решение, что, собственно, мне дальше делать. Об обращениях в частные компании я запретил себе даже помышлять, так как нравы, царящие в них, уже были далеки от послеперестроечных. В те первые годы неразберихи, жесточайшего государственного кризиса, ещё можно было творчески работать тем, кто обладал опытом и соответствующими знаниями. Но сейчас практически всё поменялось, все интересные места уже были заняты, частники уже полностью стабилизировали свои коллективы и даже успешно работали, так как высокие цены на нефть дали тенденцию к расширению всех видов сервисных работ. И у них появились заказы. Частник собирает новый коллектив под конкретный проект, выполняет его, а после него все опять свободны, как птицы. Но если ты думаешь о серьёзном месте работы с долгосрочной перспективой, а в твоём резюме возраст уже за сорок лет, то тебя гарантированно не возьмут, каким умным и талантливым ты бы ни был. Фактически я стал безработным. Я и раньше испытывал на себе это состояние ненужности никому, бывало, и по полгода был не удел. Но как-то всё обходилось, и я вновь был кому-то нужен.

Но в этот раз мне показалось, что для меня всё было кончено. Хорошо, что мы жили на даче за городом, а там, на земле, всегда какая-то работа по дому найдётся. Постепенно я освоил практически все виды ремонтов и стал приводить в порядок свой загородный дом. Но внутренний домашний климат не улучшался, тёща постоянно предъявляла мне претензии в том, что я сижу дома и ничего не делаю. «Ты же ещё молодой!» – постоянно упрекала она меня. «Вот в наши годы мы работали от темна до темна, ходили на работу каждый день. Иди и ищи работу», – неуклонно воспитывала она меня. Но мои попытки объяснить ей, что времена сейчас совершенно не те, что были в их годы. Что на работу меня не берут не из-за моей лени, а по причине, не зависящей от меня, на неё совершенно не действовали. Увидев как-то меня, в очередной раз сидящим за компьютером, она мне откровенно выговорила, что я бездельник, и что ей крайне стыдно, что у неё такой никчемный зять. Мол, мужики все как мужики, работают, зарплату в дом приносят, а ей достался вот такой зять, и если бы она знала об этом ранее, она бы не разрешила своей дочери выходить за меня замуж. Как-то раз я попытался, не отмахиваясь от её нравоучительных речей, поговорить с ней откровенно и объяснил ей, что, к сожалению, попал в ту категорию специалистов, которых по тем или иным причинам запрещено пускать на порог в солидные организации. Мой длительный рассказ показался ей правдивым, и она от гнева перешла к более спокойным манерам общения со мной.

– И что же ты собираешься всё-таки делать? Неужели тебе никто не может помочь и тебе не к кому обратиться? – вопросительно смотрела она на меня.

– К сожалению, и ты, может быть, в это не поверишь, но многие, которых я лично хорошо знал, почти большинство находятся в аналогичной ситуации. Кто был помоложе, уехали в иммиграцию, а кто постарше, проедают последние накопленные финансы или просто существуют на одну пенсию, не все же стали миллионерами, хотя, наверное, и могли бы ими стать, если бы пошли вопреки своим принципам, – ответил я ей предельно откровенно.

– И что, вот так никто из твоих сослуживцев ничего не достиг в этой жизни?

– Да нет, почему, даже наоборот, есть и очень богатые и влиятельные люди, но они все ходят с охраной и ни на какие контакты не идут. Более того, некоторые даже делают вид, что меня никогда не знали. Попасть к ним на приём бесполезно, на письма они не отвечают. Деньги, к сожалению, разделили многих, даже очень близких друзей. В такое время мы сейчас живём, – попытался я более убедительно объяснить ей.

На самом деле моя тёща не какая-то там дремучая пенсионерка, а достаточно информированный, интеллигентный и очень даже активный человек. Телевизор для неё это второй дом. А большинство новостной информации я получаю именно от неё, и она, конечно же, в курсе всего, что происходит в нашей стране.

Чтобы успокоить её, я стал ей объяснять, что многие люди сейчас дистанционно работают через Интернет, выполняют отдельные проекты и при этом получают неплохие деньги, и я дал ей слово, что буду делать попытки также что-то найти. Верил ли я сам в тот момент, что именно мой компьютер и Интернет в будущем для меня станут источником моей занятости и откроют во мне новое творческое дыхание? Скорее нет, чем да. Но именно с тех пор я без компьютера свою жизнь уже не представляю. Иногда так хочется сказать огромное спасибо тем людям, которые, создав Интернет, открыли многим и многим новую дорогу в познание новых научных дисциплин, открыли неограниченный доступ к научно-технической информации, сблизили многих людей по духу мышления и интересам, создали тысячи новых видов бизнеса, а также позволили нам найти потерявшихся друзей.

С появлением первых социальных сетей как-то всё вокруг зашевелилось, активизировались старые друзья, до встреч и контактов с которыми ранее не было времени добраться. Общение стало не только доступным, но оно постоянно расширялось, появлялось всё больше и больше лиц из старой гвардии. За короткое время я восстановил практически все ранее утерянные связи с друзьями, но сколько оказалось уже ушедших навечно и безвозвратно утерянных. Ещё совсем не старых, которым казалось бы ещё жить да жить.

Больше всего меня радовало то, что нашлись почти все школьные и институтские друзья. Между нами завязалась бурная переписка, и постепенно мы пришли все к одному и тому же выводу, что ближайшим летом нам надо всем обязательно встретиться. Меня почему-то предложили назначить координатором этой встречи, хотя я совершенно не горел желанием им быть, из-за не лучшего моего настроения. Видимо, иногородняя часть нашей дружины предполагала, что, помимо встречи, они сходят и в институт, навестят родные стены и повстречаются со старыми преподавателями. По этой причине местом встречи выбрали Москву, так как этот вариант был наиболее удобен для всех. В конце концов они меня уговорили, но я выдвинул условие, что они все остановятся у меня на даче и на срок не менее трёх дней, так как нам было что рассказать друг другу. Мы начали готовиться к встрече. На первый раз мы договорились встретиться без жён, так как все мы переженились уже после завершения института, и наши жёны не были знакомы между собой, а создавать неловкости для них во время этой встречи было бы неразумным. Наш план был простой – мы хотели посвятить это событие исключительно студенческим воспоминаниям.

Нефтяная триада

Посвятив всю свою жизнь нефтяной отрасли, мне пришлось работать и встречаться с представителями самых разных национальностей. Я уже отмечал интернациональный состав основателей того же Лениногорска. Там были и бакинцы, и львовяне, и, конечно же, москвичи. На освоение Ромашкинского месторождения направляли молодёжь со всей страны. Среди них были также более простые самарские и местные ребята. Всех даже трудно перечислить. Мы жили в этом уютном городке большой дружной семьёй. И мы в школе никогда не задавались вопросом, кто из нас какой национальности.

Замес интернациональной нефтяной семьи, произошедший в Татарии, не только состоялся, но и дал могучий сплав нового вида творческих и трудовых коллективов, которым пришлось в дальнейшем осваивать Западную Сибирь. Многие народы, населяющие просторы нашей страны, посвятили свою жизнь работе в этой отрасли. Она манила многих из разных мест, но при этом всех и объединяла, выравнивала знания, воспитывала профессиональные навыки и, безусловно, давала людям возможность хороших заработков. Конечно же, она обедняла село, особенно русское, втягивая в свой состав всё больше и больше сельской молодёжи.

Наверное, просто невозможно, да и бессмысленно давать оценку тому, какой народ внёс наибольший вклад в нефтяную отрасль России. Начнёшь говорить про азербайджанцев, а это были великие мастера, обидятся армяне, их тоже было немало и они умели хорошо добывать нефть. Заговоришь про украинцев, не забывайте, именно они целыми трудовыми коллективами летали вахтами осваивать Западную Сибирь, начнут упрекать белорусы, и тоже справедливо, они тоже имеют нефтяную гордость. И так по кругу, сплошной интернационал. При перемещении нефтедобычи в Западно-Сибирский регион на него работала вся страна, и простые работяги, и маститые учёные. Невозможно забыть башкирскую школу нефтяных и научных кадров и их трудовые подвиги. Когда нефтяникам стало тесно, именно из их состава выпочковался нынешний «Газпром». Не было никогда раньше такой организации, её искусственно создали в начале семидесятых годов и превратили в независимую отрасль. Газовики – это те же самые нефтяники, и разницы между ними нет никакой. Этой молодой подотрасли уже почти сорок пять лет, но никак не двадцать пять, как нас пытаются многие убедить. Эти люди, видимо, никогда не читали нефтяной и газовой истории нашей страны. Непонятно по каким причинам они начали новый хронологический отсчёт времени. Но наш нефтяной интернационал успешно перекочевал в газовую отрасль и хорошо помнит наши общие традиции.

Но я всё же рискну, при этом не хочу никого обидеть и приуменьшить их заслуги, в России на мой взгляд есть три народа, которые внесли наибольший вклад в нефтяное могущество нашего государства. Это – русские, татары и евреи. Они сработались ещё на нефтепромыслах Татарии. Подтверждением моих слов являются многочисленные факты их совместной успешной работы, отражённые в книгах, профессиональных журналах, в изобретениях и просто в народной молве. Они никогда не отделяли себя от других, но всегда занимали лидирующие позиции и выдвигали из своих рядов наиболее одарённых руководителей, учёных и профессионалов своего дела. Триада название, конечно же, условное, это не замкнутый клуб, а могучий стержень устремлённости, позволяющий нам всем вместе покорять земные недра. И его никогда никто не сможет разрушить.

Я долго думал о том, на ком из нефтяных лидеров этих трёх народов остановить свой выбор, и стоит ли об этом писать вообще, так как среди них было много достойных людей, но это должны были быть очень яркие личности, чей авторитет был признан в их бытность большинством нефтяного сообщества. Первые двое – Шашин Валентин Дмитриевич и Филановский Владимир Юрьевич – у меня не вызывали сомнений. Гораздо сложнее было выделить представителя Татарстана. Татарская нефтяная семья дала большую плеяду талантливых руководителей, но из них мне больше всего симпатизировал Булгаков Ришад Тимиргалиевич, на нём я и остановил свой выбор. Это был наискромнейший человек, чей труд во благо отечества не до конца оценён. Именно он, талантливый инженер и руководитель, в самый критический для отрасли период, был направлен из «Татнефти» в «Главтюменьнефтегаз» для руководства самым ответственным участком нефтедобычи всей страны и с честью выполнил свой долг. К сожалению, они все трое слишком рано ушли от нас, но каждый из них был достойнейшим представителем своих народов.

Долгожданная встреча. Начало

Было самое начало июля 2012 года, в Москве стояла прекрасная тёплая погода. Мы с женой заранее подготовили всё необходимое для встречи моих институтских друзей, закупили продукты на большую мужскую компанию, распределили места их размещения, и я даже успел сканировать на компьютер все наши студенческие фотографии, и, наконец, нам оставалось только дождаться их приезда. Я дал всем слово, что встречу каждого самостоятельно, так как добираться к нам на дачу общественным транспортом было не совсем удобно. Волнение во мне с каждой минутой нарастало, всё-таки мы не виделись целых тридцать семь лет.

Так как все добирались в Москву из разных мест, то на встречи у меня ушёл практически весь день. Только Юрий приехал самостоятельно, один, на собственном автомобиле, так как судьба распорядилась нам жить совсем не далеко друг от друга. Я встречал гостя, привозил к себе на дачу, оставлял его на попечение жены и буквально тотчас уезжал встречать следующего. За общий стол мы сели все вместе, когда уже стемнело. По характеру руководящего тона моей жены я понял, что она уже успела к этому моменту с каждым из них перезнакомиться, пока я отправлялся в очередной раз в аэропорт. Мне это было только на руку, так как она уже стала душой нашей компании, и они болтали между собой, как самые старые лучшие друзья. Напряженности никакой не существовало, все чувствовали себя расслабленно и предельно доброжелательно. Но при этом каждый в душе думал, с чего же начать.

В итоге весь наш первый вечер ушёл на воспоминания о нашем общежитии, наших девчонках, в которых мы влюблялись, о стипендиях, которых нам вечно не хватало, музыке, которую мы тогда любили слушать, и как доставали её новинки и перезаписывали их на катушечном магнитофоне. Одна история перетекала плавно в другую, и им не было конца. Да, память наша оставалась светлой, и не было запретных тем, так как между нами никогда не было секретов. Нам было легко жить, потому что мы всегда делились между собой всеми важными личными новостями, и были друг с другом всегда предельно честны и искренни. Это как раз нас и объединяло, и делало настоящими друзьями. Мы разошлись на ночлег только под самое утро, практически по-студенчески.

На следующий день мы дали всем нормально выспаться, и каждый, пробуждаясь почти что по очерёдности, выходил в наш большой прекрасный сад наслаждаться цветами и диковинными растениями, любительницей которых была моя жена. Наш сад был её гордостью, она посвятила его созданию все последние годы. Она любила каждое утро с чашечкой кофе и в неизменном сопровождении нашими кошками и собаками пройтись по всем дорожкам сада, наслаждаясь и подмечая своим опытным взглядом, что требуется для своевременного ухода за каждым растением.

Видимо, мои вчерашние поездки по аэропортам выбили меня из колеи из-за постоянных пробок на трассах, и я проснулся позже всех. Все к этому моменту уже были на ногах и завершали под руководством моей жены осмотр сада. Все были в восторге, а лучшего для моей жены придумать было просто невозможно. Она гордилась своим ландшафтным творчеством и посвящала ему почти всё своё свободное время. Фактически в наших домашних животных и в этом саду заключалась вся её жизнь. Она уже успела всех с самого утра угостить ароматным кофе, все были бодры и веселы.

Рассадив нас за большим столом на просторной веранде, она, понимая, что нам есть о чём поговорить и многое обсудить чисто по мужски, без лишних свидетелей, и сославшись, что ей пора идти готовить обед, оставила нас впятером.

– А что, она права, – первым начал Борис. – А то вот разъедимся и ничего не узнаем друг о друге нового.

– Ты что, даже косвенно не искал все эти годы наши следы? – вклинился в разговор Алик, обращаясь к Борису.

– Да, не отслеживал, и честно вам признаюсь, не было никакой возможности это сделать, да и жизнь все время меня перемещала по разным точкам работы. Вот только с момента перестройки из-за престарелых родителей я наконец-то осел у себя на родине в Приднестровье. Работаю не по специальности. Короче, наверное, как и многие, занимаюсь примитивной торговлей. Это даёт семье гарантированный кусок хлеба, но не больше. Перспективы там у нас никакой нет, район чисто сельскохозяйственный. По ночам до сих пор мне снятся мои станки качалки, сколько я их настроил за свою жизнь! Но возможности хоть куда-то вернуться, на любое из старых мест, я так и не нашёл.

– Но тогда мне будет проще всего рассказать о своей судьбе, – опять вступил в разговор Алик. – Я как после института уехал по распределению в Омск на нефтебазу, так и продолжаю по сей день работать на одном и том же месте. Дорос вот до главного энергетика, у нас большой заправочный комплекс бензоколонок. Но работать становится всё менее интересно, так как чуть ли не каждый год меняются собственники нефтебазы, вот и сейчас я приехал к вам сюда, на встречу, а там, в Омске, идёт очередная перепродажа имущества нашей компании, и к какому корыту я вернусь, представить даже не могу, может быть, даже и к разбитому. Мы там все готовы к любым изменениям.

– Но ты же коренной, начинал всё с нуля, знаешь каждый объект досконально, я представляю ответственность твоей работы, да и ты уже столько насмотрелся во время этих бесконечных перемен? – начал эмоционально успокаивать его Борис.

– На этот раз гораздо всё серьёзнее. Если раньше нашу базу перекупала всякая городская местная мелочь, то в этот раз она приглянулась крупному олигарху из Москвы. И поговаривают, что он везёт с собой полностью новую команду управленцев. Так что, возможно к осени пополню ряды безработных. Что дальше делать, я пока не думал, возможно, так же, как и ты, Борис, вернусь на родину в Старый Оскол. Родителей, к сожалению, уже нет в живых, но дом сохранился, и я думаю о нём как о запасном варианте.

Время перевалило уже за полдень, а наша задушевная беседа становилась всё более насыщенной пережитыми событиями и стала приобретать оттенок личной неудовлетворённости переменами последних лет. Чтобы как-то смягчить и успокоить душевный осадок друзей, я предложил им продолжить нашу беседу за пивом, тем более установившаяся жаркая погода подталкивала к некоторому охлаждению наших эмоций. В институте в свободное время, по воскресеньям, мы частенько любили ходить в парк Горького в знаменитый пивной бар «Пльзень», и, памятуя это, я запасся к нашей встрече именно этим пивом. Моё предложение было принято на ура, и моментально на столе появились запотевшие, только что из холодильника, бутылки чешского первоклассного напитка. Все стали мне аплодировать и говорить мне комплименты о том, что я не забываю наши старые традиции.

Наша беседа совершенно не хотела развиваться в сторону современности, и нас опять потянуло на студенческие годы. А что было главное для студента, совершенно правильно, вовремя поесть и быть сытым. Питаться в студенческих столовых, как в самом институте, так и в общежитии, мы не любили, так как там готовили еду настолько отвратительно, а набор блюд был предельно скудным. Поэтому после занятий мы любили пойти пешком вдоль Ленинского проспекта и заглянуть в какое-нибудь кафе по пути из института в общежитие. А на этом промежутке выбор был небольшим. На Ленинском проспекте по правую руку были кафе «Луна», затем «Гавана», а по левую была чебуречная «Ингури». Иногда мы принимали более простое решение, заходили в продуктовый магазин, покупали пельмени в прямоугольных бело-красных пачках и сами варили их на кухне в общежитии. Мы были не избалованы кулинарными изысками и довольствовались малым. Но была у нас несменяемая традиция – после каждого экзамена пойти компанией днём в ресторан «Молодость», что был на Университетском проспекте напротив нашего института. Там достаточно хорошо готовили солянку, а также всегда мы брали сочный антрекот с жареной картошкой, нам просто необходимо было пополнять наш вес, который мы всегда катастрофически теряли во время сессий. Скажу честно, наша компания спиртным не баловалась, поэтому затраты на то, чтобы там посидеть, были совсем небольшими, да к тому же днём не было вечерней ресторанной наценки.

Я уже не помню, как на столе появилась вторая партия бутылок с пивом, то ли я её сам принёс, погрузившись в раздумья, то ли это незаметно для всех нас сделала моя вторая половина, она у меня очень гостеприимна и делает всё приятное просто незаметно. Все опять стали нахваливать, что это крайне своевременное решение, и намекать на то, что неплохо было бы кому-то по кругу, следующему из нас, рассказать о своих после институтских годах.

Слово взял Николай. Он, как и я, был из Лениногорска, из семьи известнейшего буровика города. К тому моменту его родителей, так же, как и моих, уже не было в живых. У него был брат-близнец, тоже Александр, как и я, но он не учился с нами одновременно, а оканчивал институт позднее и тоже был буровиком. Судьба этой семьи была для меня небезразлична, и я получал периодически из разных источников информацию о их житье-бытье. Всё говорило о том, что братья катятся вниз по наклонной плоскости, бросая нежелательную тень на славу своего отца. Их ошибкой было то, что они пошли работать на предприятие, которым руководил их отец, являвшийся наиближайшим другом нашего бывшего министра В. Д. Шашина. Периодически появляясь в Лениногорске, я так ни разу не смог с ними увидеться, то они были на вахтах, а то в загулах. К сожалению, пьющий нефтяник – это не редкость, иногда это даже настоящая после вахтовая коллективная болезнь. На буровой существует наистрожайший стопроцентный сухой закон, первый случай, и ты немедленно уволен, бурение – это работа в коллективе, там крайне высока степень случайного травматизма, и буровики научены личным горьким опытом на этот счёт. Буровая и алкоголь просто два несовместимых понятия. Но Николай был и моим, и нашим общим другом, и я не мог не позвать его на эту встречу. Не будь здесь, за этим столом, хоть одного из нас, смысл этой встречи был бы просто обесценен. Мы всегда были неразлучны и очень дружны.

– Ну что, друзья, мы хозяину этой дачи, наверное, должны все сказать спасибо. Если бы не он, мы бы никогда так и не увиделись, – начал он издалека, смотря лукаво мне в глаза.

Я набрался терпения, сидел и молча смотрел на него. Я знал, если я начну его перебивать и как-то реагировать на его реплики, то его может понести совершенно не в ту сторону, и он просто собьётся с мысли. Молчали и все другие.

– Саня, – (именно так он меня называл, как и своего брата-близнеца), – а ты знаешь, мы же учились с твоей женой на одном факультете, но в разных группах. Я её знал с первого курса, а женился вот ты на ней. Тебе, друг, крупно повезло, что ты выбрал её.

Я не понимал, к чему он клонит. Я больше всего боялся, чтобы он не произнёс какую-нибудь глупость, иначе бы вся наша встреча была моментально испорчена. Но, похоже, он сам вовремя одумался и стал переводить свою речь в более благоприятную плоскость.

– А ты знаешь, что она у тебя тоже из Лениногорска? – вдруг спросил он меня и, увидев мой кивок, добавил, видимо, исключительно для того, чтобы знали все: – Он один только из нас женился на своей землячке.

– Николай, ну давай, наконец, расскажи нам, сколько ты там, в своей Татарии, скважин набурил за тридцать семь лет? – попытался взбодрить его Алик.

– Да я никогда и не считал и не думал об этом. Ничего особенного, рутинная работа. Вира-майна, вот и всё бурение. Буровики нынче полностью потеряли авторитет. Сидим по полгода без дела, потом дадут пару горизонтальных скважин или боковых стволов пробурить, и опять перекур. Вот думаю, как доработать до пенсии, всё мне, братцы, надоело. Знал бы, что так всё закончится, никогда бы не пошёл к нефтяникам. Да у нас сейчас полгорода здоровых мужиков без дела сидят. Кто-то летает вахтой в Западную Сибирь, а у нас в регионе почти всё бурение практически свернули. А куда ехать, где-то что-то начинать с нуля, для этого надо быть молодым, подвижным, а я всё, выработался.

Наш разговор становился всё более печальным, и вдруг мне стало так жалко моих близких друзей. Неужели мы о таком конце мечтали? Почему так бесчеловечно к нам развернулась судьба? И что это за эпоха такая, когда здоровым, образованным и даже талантливым мужикам невозможно себя трудоустроить?.

Наконец, наступила очередь Юры. Он был моим одноклассником по школе, но учиться мы с ним пошли на разные факультеты, он выбрал механический и почти всё время проработал на тяжёлых буровых станках для глубокого бурения скважин в системе Мингео СССР. Но когда в начале девяностых годов всё разведочное бурение развалилось, перебрался поближе к Москве и постепенно построил три собственных бензозаправочных станции. Он единственным из нас оказался при настоящем деле. Посвящая нас в тонкости своего бизнеса, он нам дал понять, что нам ещё рано сдаваться.

– А тебе, Алик скажу, если что-то вдруг у тебя будет не так в твоём Омске, я тебя заберу к себе, мне главный энергетик позарез нужен. Я решил расширяться, у меня появились хорошие связи в областной администрации, и я выиграл недавно пару новых конкурсов. Да я вас всех заберу к себе, если вас жёны отпустят. Не бойтесь, не пропадём, выживем. У меня, кроме бензозаправок, есть и другие планы, например заниматься литьём из пластмассы или изготовлением мягкой мебели. Я торговлю не люблю, там сидит сплошное жульё, а вот что-то изобретать и производить, это как раз для меня. Если бы ещё раньше ушёл из геологии, то достиг бы гораздо большего. Я, кстати, все свои бензозаправки построил сам, своими руками.

Юра всегда среди нас был самым весёлым и неунывающим, он и сохранился таким же молодым и по сей день, хотя слегка растолстел и голова его стала совсем белой от седины. Он был из редкой породы людей, которые никогда не склоняли голову перед трудностями. Не получалось одно, он тут же брался за другое. Он вечно что-то экспериментировал. Он всегда был полон идей, причём земных.

Разговорившись, мы даже не заметили, как наступило обеденное время. Стол уже был накрыт женой, и мне оставалось только поджарить на углях шашлыки, а их приготовление я никогда никому не передоверял. Разместившись вокруг мангала, все наблюдали за моими манипуляциями с шампурами и заглядывались на аппетитные кусочки шкварчащей на углях свинины. Но я всех предупредил о том, что, кроме традиционного блюда из свинины, будут и другие мясные сюрпризы, которые я коллекционировал во время своих старых командировок по нефтяным районам СССР. Я старался не отвлекаться на реплики друзей и постоянно следил за процессом жарки, а про себя думал, что всё хорошо, всё идёт по плану, и наша встреча удалась.

Рассадив нас всех на заранее продуманные места, моя жена на правах хозяйки взяла бразды правления в свои руки и стала рекомендовать, с чего нам, собственно, начать. На столе было практически всё, что можно было сегодня купить в Москве, и это была исключительно инициатива моей жены, чтобы встретить моих друзей как можно лучше. Я ей часто рассказывал о них, сожалея, что наши судьбы не переплелись, при этом всегда мечтая о том, что мы все когда-нибудь увидимся. Она знала каждого из них по моим рассказам, но когда они все собрались у нас, для меня стало сюрпризом то, что она их всех помнит визуально. Институт был не таким уж гигантским, и коридоры в нём были даже узкими, поэтому совсем не мудрено, что, отходив по ним пять лет, все мы друг друга так или иначе знали. Но как так могло произойти со мной, что я её встретил и познакомился с ней уже после окончания института? И даже не в институте, а у себя, на пороге собственной квартиры. Я знал, что случайности бывают, но почему они происходят именно со мной? И по моей жизни их было достаточно много.

– Я вижу на столе свободный прибор, это что, сюрприз от хозяина, или к нам кто-то ещё присоединится? – неожиданно спросил её Николай.

– Да нет, мы сегодня обойдёмся без сюрпризов, просто к нам чуть позже присоединится моя мама, – ответила хозяйка. – А я вот что хочу вам сказать, мы вам всем безмерно рады, особенно Саша, он вас так всех ждал, что потерял дар речи. Потерпите немного, и он вас всех заведёт своими рассказами и идеями. Я немного наблюдала за вами за всеми со стороны и должна отметить, что вы все смотритесь монолитно, и из вас по жизни могла бы получиться действительно хорошая компания.

– Да мы и так очень даже дружная компания, вот наконец все собрались и увиделись, – вновь отреагировал на её речь Николай.

– Я имела в виду совершенно другое, не застольную компанию, а компанию единомышленников, вместе работающих. Вы же все говорите на одном языке, и мысли у вас очень близкие по духу. Подумайте, может быть, и у вас что-то получится совместное. Сейчас время такое, что опереться и довериться можно только самым близким и проверенным друзьям. А я вижу, вы именно такие, и никогда не подведёте друг друга. Не могу сказать почему, но мне кажется, что ваше время ещё не ушло. Я очень хотела бы, чтобы все ваши мечты сбылись и справедливость бы восторжествовала. Может быть, это слишком пафосно, но это именно так. Давайте выпьем за вашу мечту, ведь вы, когда были совсем молодыми, о чём-то же мечтали?

Вот так и происходила наша встреча. Нашим историям не было конца, даже вспомнили, как мы на первом курсе ездили убирать картошку.

Уже под самый вечер, когда у всех голова пухла от избытка информации и мы все уже порядком подустали, когда наступала пора расходиться на ночлег, вдруг кто-то из них неожиданно спросил меня, была ли у меня мечта, которая осталась не осуществлённой.