Текст книги "Петролеум фэнтези"

Что касается второго вопроса о достоверности самого месторождения. Учитывая то, что это человек, который мне всё о нём рассказал, хоть и был негодяем и носил эту тайну в себе более шестидесяти лет, я склонен полностью доверять его информации, так как практически напрямую она имеет отношение к моему отцу и косвенно его запятнала, и мне необходимо смыть всю эту грязь. За годы службы я научился разбираться в людях, особенно когда они врут. Так вот, он не соврал мне, и он всю свою поганую жизнь страдал, пока не выговорился передо мной. Там есть нефть, и большая, и я в этом уверен. И нам как можно быстрее необходимо всё там, на месте, найти. Но повторяю, всё будем делать предельно скрыто. Если что случится, я всё возьму на себя, так всегда делал мой отец.

Теперь о вопросе, который нас всех мучает, это то, что нам нужно будет делать дальше. И я тут полностью с вами согласен, это дело непростое. Я тоже категорически против участия государственных нефтяных компаний «Роснефть» и «Газпром». Да, кстати, они уже давно никакие не государственные, а настоящие акционерные общества, котирующиеся на разных биржах, в том числе и международных. В их аппаратах совершенно не с кем говорить, никто решений не принимает, да они и сами с нами встречаться не захотят. Но я не о них хотел сказать. А вот о чём. Нам без участия государства не обойтись. Недра – это государственное достояние, а втихую, тайно, нефть не добудешь, её ещё и сбывать надо будет. Открытие мы должны будем обнародовать, но только сам факт, не более того. Для этого, чтобы нам поверили, мы все наши работы заснимем на видеокамеру, а диск спрячем куда-нибудь подальше и предъявим только в случае крайней необходимости, если нам не удастся кому-то всё объяснить собственным языком. Что касается денег, они, безусловно, нам понадобятся, если мы примем решение продвигаться дальше, имея цель начать освоение этого месторождения. И опять без государственного участия нам не обойтись. Такие деньги мы сможем занять только у государства и больше ни у кого. То есть, подведём черту, и недра, и деньги – государственные. А кто будет осваивать месторождение и управлять этим процессом? Конечно же, люди. Но кто они? Где взять эти кадры, а понадобятся специалисты разных квалификаций. Хорошо, что этот район нефтяной, и первую гвардию нам удастся собрать, но всё будет зависеть исключительно от масштабов работ. Вы же знаете, сколько народа работало на освоение Ромашкинского месторождения, это сотни тысяч людей. Так вот, моя третья идея заключается в том, чтобы создать для этой цели первое в России народное предприятие. Каким я его вижу? У нас уже давно пропагандируют частно-государственное партнёрство, правда, я не знаю ни одного реального проекта. Может, есть и положительные примеры, не буду говорить ничего плохого на этот счёт. Там смысл следующий, в конкретный проект деньги вкладываются с двух сторон, со стороны государства и со стороны какой-то частной компании, причём это может быть даже единоличный собственник, затем подписывается какой-то договор, наверное, создаётся и совместная управляющая компания. По мере эксплуатации построенного объекта в рамках этого партнёрства, из доходов, идёт покрытие ранее внесённых сумм. Где-то примерно это выглядит именно так. А в нашем случае, я предполагаю, тоже должно быть два учредителя, а именно государство и трудовой коллектив, у каждого по пятьдесят процентов, поровну. Государство вносит свою долю реальными деньгами и недрами, а трудовой коллектив тоже вносит вторую половину и тоже реальными деньгами, но это должны быть кредитные деньги, одолженные на определённый срок и под определённый процент государством трудовому коллективу. Денег у государства достаточно, но они не работают, а лежат где-то за границей России, на счетах или в облигациях, контролируемых ФРС, то есть Америкой. Ничего страшного, что государство установит процент за пользование кредитом, но мы всем докажем, что некогда омертвлённые деньги заработают и будут приносить дополнительный доход государству. У государства нет никакого риска потерять эти деньги, так как недра будут постоянно находиться в его руках, и государственные люди будут иметь право осуществлять необходимый контроль. В конце концов, когда-то должен наступить момент, что государство начнёт доверять своему народу. Не все же у нас жулики и проходимцы. Но очень важно, чтобы это народное предприятие тоже стало акционерным, с многотысячным участием людей, с их реальными долями, но это народное предприятие должно быть закрытого типа, то есть без права котирования на бирже, допустим, на срок в тридцать лет, без права смены каких-либо участников на протяжении всего периода своего существования. Допустим, если кто и захочет выйти из той части, которая принадлежит трудовому коллективу, то пусть уходит, но без всяких компенсаций и выплат. Фактически мы должны привязать народ к этому новому месту их жизни и работы, и сделать их заинтересованными в его развитии через регулярную выплату им дивидендов. С одной стороны, это попахивает новым крепостничеством, но, с другой стороны, у людей сохраняется право свободного выхода, но с потерями. То есть терпи, но зарабатывай вместе со всем. Но это не всё. Кредит, который будет предоставлен государством, будет подлежать безусловно обязательному погашению со всеми причитающими процентами, но когда он будет полностью погашен и между сторонами наступит финансовое равновесие, то, согласно первоначальному договору, трудовой коллектив будет иметь преимущественное право выкупа второй половины доли, принадлежащей до тех пор государству, и государство будет обязано это сделать поэтапно. Смысл народного предприятия заключается в том, что государство кровно заинтересовано в увеличении числа частных собственников в стране, это не только опора государственного строя, но и его будущее. Государству нужно кардинально менять качественный состав предпринимательского класса, а осваивать огромные территории Сибири и Дальнего Востока по иному просто невозможно, иначе эти территории будут осваивать только иностранцы. Народ нужно переселять и закреплять за конкретными территориями, землями, лесами и заводами. Государство должно поделиться со своим народом, и нечего тут бояться. Народу нужно объяснить смысл создания этих народных предприятий, привлечь народ к активному в них участию, и ни в коем случае их не отпугнуть и не наделать ошибок, как это было с ваучерами в девяностые годы. Богатый народ – богатое государство, вот весь смысл. По идее, ничего сложного.

– Ну хорошо, ты нас даже в чём-то и убедил, но как правильно действовать, всё-таки с чего нам начать? – спросил меня Юрий.

– Я думаю, всё, что мы уже обговорили, всё было верно. Я предлагаю следующее. Алик ищет плазмобур. Мы, я, Борис и Николай, выезжаем на место и ищем заброшенные скважины, а ты параллельно решаешь свои проблемы с бензозаправками. Затем поиск и испытание плазмобура, сборка «Бурового куба», бурим две – три скважины и делаем выводы. И если всё подтверждается, встречаемся в Москве и пишем письмо президенту России с изложением всех трёх идей, то есть – месторождение, куб и народное предприятие. И всё в едином безотрывном предложении. Проблему нужно решать только совокупно. Хоть меня жизнь много раз уже учила не играть ни в какие азартные игры с государством, но я готов ещё раз рискнуть и сесть с ними за стол переговоров. Посмотрим, что будет.

Наше прощание не было таким тягостным, потому что мы все знали что скоро встретимся обязательно. Проводив всех, я вернулся домой и в тот же вечер попал под самый настоящий шквал недовольства со стороны моей жены. Тогда она обвинила меня во всех моих смертных грехах:

– Ты знаешь, что я испытывала все эти пять дней, пока они были здесь? Что ты им наговорил и во что ты втягиваешь их и себя, ты хотя бы со мной посоветовался или уж на худой конец поставил бы меня в известность о своих авантюрных фантазиях до их приезда. Если бы я знала всё заранее, я бы не позволила тебе морочить им голову. Если хочешь заниматься всем этим, то делай это сам, один, но никого не подводи, не ломай им жизнь. Я уже привыкла ко всем твоим фантазиям, то ты у меня от безделья сельским хозяйством хочешь заниматься и улучшать жизнь деревенским мужикам, то тебя в это Всероссийское географическое общество потянуло с молодёжью мотаться по всей стране, то лесопилку эту свою строил и вбухал в неё все наши свободные деньги, всё, с меня хватит, я уже думала, что наконец-то ты успокоился. Ты же сам себе слово давал, что в эту нефтяную отрасль ты никогда не вернёшься. Ну объясни мне, зачем тебе всё это? Хватит, уже наездился, и тебя я уже больше никуда не отпущу из дома. Ты же всегда знал, что я против твоих любых затей, особенно с этим предпринимательством, и ты воспользовался тем, что я не стану тебя прерывать при твоих друзьях, и наговорил им такого. Лучше бы я тебя всё-таки сразу остановила, но, я знаю твой упрямый характер, ты теперь всё будешь делать мне наперекор. Кстати, я видела, что ты по ночам всё время что-то чертишь, и что это за таинственная история с этим месторождением? Может, ты меня введешь в курс событий?

Мне не оставалось ничего иного, как раскрыть весь свой план и повторить ей всё слово в слово то, о чём я говорил с друзьями.

– И что, ты действительно думаешь, что там будет нефть? – спросила она меня меняя свой гнев на милость.

– Да, я в этом уверен, и именно нефть является центральной частью моего плана. Поверь, если мы её найдём, то это перевернёт всю нашу жизнь, возможно, и жизнь наша тогда будет прожита не зря, – постарался я хоть как-то успокоить её.

– Ты что со мной говоришь, как на партсобрании? Я и так всё уже давно поняла, потому что невольно слышала все ваши разговоры. Но, понимаешь, то, что ты затеял, это сплошной авантюризм. Я всё это время надеялась, что они не поведутся на твои рассказы, сочтут их несостоятельными, но ты знаешь, ты их не просто убедил, а словно воскресил. Ты видел, какими они стали к концу встречи, словно помолодели. Да, тебе в старое время, наверное, каким-нибудь политруком пришлось бы работать, действительно, ты умеешь заводить и убеждать народ.

Я был такой уставший за все эти дни, и у меня уже не было сил о чём-либо больше говорить с ней, и я сказал, что пойду лягу спать. Я уже почти что добрёл до спальни, но решил вернуться к ней, так как забыл сказать ей самое главное:

– Я тебе благодарен за всё, за все эти дни, и за сегодняшний наш разговор особенно, но мои друзья просили тебе передать огромный привет и поцеловать тебя в щёчку, – я подошёл к ней и обнял её, и вдруг почувствовал, что она со всем согласна и больше ругаться со мной не будет. – Ну всё, прости меня, я окончательно пошёл спать, договорим завтра.

Подготовка к экспедиции

Буквально сразу же после расставания с друзьями я начал готовиться к поездке. Купил дополнительно ещё одну палатку, старенькая, но вполне пригодная у меня, уже имелась. В магазине военной одежды подобрал необходимые комбинезоны в двойном комплекте на всю команду, а также сапоги и полевые армейские ботинки, лопаты, котелок, в общем, всё, что пригодится на месте. Чтобы излишне не светиться, я предполагал, что мы будем жить настоящим лагерем где-то в поле или на краю лесной опушки. Запасся консервами, крупами, солью и спичками. Вещей набиралось всё больше и больше. Дело шло к августу, и это облегчало мою задачу, я понимал, что овощи мы купим там на месте, и нет смысла их везти из Москвы за тысячу километров. Я также решил взять с собой маленький бензиновый электрогенератор «Хонда», который был просто незаменим во всех моих поездках на рыбалку. Оставалось заняться техническими средствами, которые я решил искать через Интернет.

Георадар я нашёл практически сразу, оказалось что это никакой не дефицит, а достаточно распространённый прибор, которым пользуются все современные строители. Оставалось только выбрать нужную компактную модель с наибольшей глубиной проникновения. Первый же мой звонок на выбранную через поисковик фирму оказался удачным, и девушка с приятным голосом на телефоне предложила приехать к ним в офис, и всё, что мне требуется, уже непосредственно определиться на месте с их специалистом. Я не стал тянуть и сразу же отправился к ним. Выбор всевозможных моделей по исполнению и производителям был впечатляющ, но всё было импортное, ничего отечественного. Я чётко выразил мои пожелания, что сразу же упростило поиск требуемой мне модели. Мой выбор остановился на конструкции «Скорпион». Этот передвижной и управляемый одним человеком одноколёсный прибор, был действительно внешне похож на скорпиона. В инструкции, прилагаемой к нему, чётко звучало, что сфера его применения крайне широка, от археологических исследований до военного применения. И что было самым важным для нас, он применялся коммунальными службами для поиска металлических и пластиковых коммуникационных сетей, для замера глубины залегания подземных газо– и нефтепроводов. Неожиданностью стало для меня то, что он также широко применялся в экологии для оценки степени загрязнения почвы, для обнаружения утечек в водо– и нефтепроводах и для обнаружения экологически опасных мест захоронения отходов. Это было именно то, что нам наиболее подходило по всем параметрам, а я чётко знал, что мы будем искать. Нам нужно было обнаружить устья старых скважин. Меня не пугал слой рекультивированной почвы, который их скрывал, этот прибор говорил мне, что он способен на многое.

Гораздо сложнее мне дался поиск детектора углеводородных газов. Их выбор был ещё более обширным, и, чтобы разобраться и не ошибиться с его выбором, мне пришлось потратить на это несколько дней. Причина, по которой я его хотел купить и взять с собой в экспедицию была следующей. Скважины, которые нам предстояло найти, были пробурены, а затем ликвидированы более шестидесяти лет тому назад, то есть залиты цементным раствором. В двух скважинах из девяти были вскрыты нефтяные пласты, и в них были получены притоки нефти, причём нефти газонасыщенной. Учитывая, что ликвидация скважин была сделана уже давно, а в тех двух, где были притоки нефти, их ликвидировали впопыхах, чтобы как можно быстрее спрятать все следы, я уповал на то, что там из-за спешки будет некачественный цементный камень, и эти две скважины будут как бы дышать, и на поверхности мне удастся обнаружить как минимум признаки метана, ранее растворённого в нефти. Тем самым мне бы удалось установить, какая скважина была первой и какая последней на протяжении всего прямолинейного профиля буровых работ. Для нас это было крайне важным на стадии наших полевых исследований. В итоге мой выбор пал на модель «Тетра 3» фирмы «Краункон». Она позволяла контролировать одновременно до четырёх типов газов, была компактной и понятной в использовании, а так же обладала звуковым оповещением, что для нас было крайне важным.

Мне оставалось купить только переносной GPS-навигатор, за которым я поехал на знаменитую «Горбушку». Я видел ранее как ими пользуются опытные рыбаки на больших водных акваториях Волги, чтобы с точностью до метра установить моторную лодку на своём излюбленном месте. Там я выбрал карманный вариант навигатора во влагозащищённом исполнении на случай его применения во время дождей.

До отъезда оставалась неделя, и я уже был полностью готов к нему, но тут почти одновременно произошли два непредвиденных обстоятельства. Первое, мне позвонил Алик и сказал, что у него сейчас нет никакой возможности выехать в Новосибирск, так как на его предприятии был самый разгар смены власти, и ему было необходимо оставаться на месте. И второе, сразу же за Аликом следом позвонил Борис и сообщил, что никак не может поехать со мной из-за болезни своего отца, который находился в критическом состоянии. Но я ни в коем случае не хотел отодвигать мой выезд, так как переносить в сентябрь намеченный полевой сезон было просто неразумным по климатическим условиям. Уже в конце августа прогнозировались дожди и первые холодные ночи. Но в то же время мне нужна была хотя бы самая стартовая информация по плазмобуру, хоть какая-то зацепка. И я решил слетать сам в Новосибирск хотя бы на пару дней, до отъезда в поле. Николай был самым надёжным из всех, он меня ждал, и был совсем недалеко от того места, где я предполагал вести поиск скважин. Я на всякий случай решил позвонить Юре и рассказать о том, что уже полностью укомплектовался, но ситуация с Аликом и Борисом несколько нарушала наши планы. Дозвонившись до него и всё ему объяснив, неожиданно услышал от него необычное предложение:

– Ты не обижайся на меня, но я кое-что рассказал о нашей встрече своему сыну и он рвётся участвовать в нашей команде. Ты не будешь против него? Он, кстати, сейчас свободен у меня и мог бы заменить Бориса в этой поездке, если ты не будешь возражать. В день твоего отъезда я сам привезу его к тебе, и вы дальше поедете вдвоём.

На том мы и порешили, а я, заказав по телефону билет до Новосибирска, зашёл в Интернет, чтобы восстановить в памяти всё, что я уже знал о плазмобуре.

Новосибирск. Плазмобур

Усевшись за компьютер, я открыл сайт «Яндекса», и вбил в поисковую строку «Термическое разрушение горных пород плазмобурами», и передо мной сразу же открылся весь необходимый перечень, того что я хотел найти.

Под этим же названием числилась монография авторов Бергмана Э. Д и Покровского Г. Н., и я решил сразу же целиком распечатать эту книгу, она мне, безусловно, понадобится. Ранее я её уже прочитал с экрана компьютера, но прежде не распечатывал. Она была издана ещё в далёком 1971 году, как раз когда я ещё учился на первом курсе института. Боже мой, сколько же времени это изобретение пролежало на пыльных полках, подумал я про себя. Мне сразу же из предисловия этой книги удалось установить, что авторы в своё время работали в Институте горного дела Сибирского отделения Академии наук СССР. По всему видимому, мне надо было искать именно этот институт, и я вновь вошёл на страницу «Яндекса». Но пришлось немного помучиться, прежде чем я нашёл то, что мне было нужно. Почему-то в Новосибирске оказалось целых два института горного дела, но под именами двух разных академиков. Тот, который мне был нужен, я обнаружил случайно по фамилии Покровского Г. Н. Но тематика большого института выглядела достаточно странно, видимо, ориентировалась в настоящий момент только на имеющиеся заказы. Научных тем, связанных с плазменным бурением горных пород, среди работ института не значилось. А вот один из авторов монографии Покровский Г. Н. был лишь упомянут как бывший заведующий лабораторией разрушения горных пород, как основавшик её в 1959 году и руководивший ею до 1975 года. Видимо, он уже давно там не работал. Я выписал с сайта институтский почтовый адрес: город Новосибирск, Красный проспект, дом 54, а также контактные телефоны. Но была суббота, и звонить было бесполезно.

Я решил продолжить поиск в Интернете по тематике бурения скважин плазмобурами и отыскал много для себя любопытных вещей. В одной из энциклопедий в частности было написано следующее, что термическое бурение является способом бурения с использованием в качестве бурового инструмента термобура или плазмобура. Этот метод был разработан в конце сороковых годов прошлого века в США, а с середины пятидесятых годов применялся в СССР. Было указано, что большой вклад в изучение физических основ и разработку технических средств термического бурения внесли советские учёные А. В. Бричкин, Р. П. Каплунов, И. П. Голдаев, А. П. Дмитриев, А. В. Ягупов. При этом период их научных публикаций был совершенно параллелен с новосибирскими учёными. Но только по фамилии одного из них, в частности А. П. Дмитриева, мне удалось установить, что они все принадлежали к научной школе Московского горного института.

Получалось так, что как минимум в двух местах в СССР разными группами учёных одновременно велись фундаментальные исследования, имевшие цель – создать принципиально новый способ бурения скважин. И там и там всё оборвалось одновременно в 1975 году. Но, возможно, это произошло из-за ведомственного противодействия со стороны предприятий тяжёлого и нефтяного машиностроения, и в итоге эти разработки были законсервированы. К тому же именно в 1975 году в Куйбышеве завершалось строительство лицензионного американского завода фирмы «Дрессер» по выпуску целой гаммы трёхшарошечных буровых долот, который должен был полностью удовлетворить потребность буровых предприятий, входящих в состав Миннефтепрома СССР и Мингазпрома СССР. Прямой конкуренции между трёхшарошечными долотами и плазмобуром, видимо, не допустили, так как плазменное бурение в корне меняло представление об иных возможностях достижения той же цели. В этом случае пришлось бы менять всю концепцию созданного нефтяного машиностроения в СССР.

Продвигаясь далее по поисковой системе, я обнаружил, что в последние годы вновь появился интерес к уже вроде бы забытому способу плазменного бурения. В частности, те две работы, которые я нашёл, обе были оформлены патентами, одна российским, а вторая азербайджанским.

Патент РФ № 2100602 от 27 декабря 1997 года на «Установку электродугового плазмобура» принадлежал авторам Гизатуллину С. А и Даутов Г.Ю. из Казанского государственного технического университета Академии наук Республики Татарстан и представлял собой лишь описание изобретения с прилагаемыми чертежами. Публикаций о его применении найдено не было. Но, прочитав текст этого патента, я обнаружил, что он практически повторяет идею новосибирских учёных. В данном случае был, видимо, просто своевременно застолблён приоритет на разработку данного способа бурения, это была уловка, к которой очень часто прибегают многие учёные.

А вот второй патент Азербайджана № 2360095 от 01 апреля 2004 года «Твердотопливный бур Гашимова», в котором патентообладателем значится автор Гашимов М. И., тоже имеет отношение к термическому бурению, но основан на применении в качестве источника горения твёрдого топлива.

Эти патенты имели значительные отличия, но авторы и там и там думали об одном, они искали альтернативу традиционному вращательному бурению с применением роторов, турбобуров, винтовых забойных двигателей, а также шарошечных и алмазных долот. Радовало лишь одно, что география научных исследований расширялась.

Не найдя больше ничего по интересующей меня теме и сравнив всё, что я прочёл за тот вечер, я всё-таки решил двигаться в новосибирском направлении и вести поиск там на месте. Скажу честно, меня подкупила очень тщательно подготовленная монография, я увидел, что за ней стояли очень серьёзные конструкционные и полевые практические исследования на протяжении 12 лет. Но как вести поиск? Исследователей, похоже, уже нет. О местах испытания плазмобуров я пока знал косвенно. Да и как мне самому представляться при встречах. От имени кого я выступаю? Придёшь с улицы, не примут однозначно, я уже это проходил в разных местах. А моя цель была даже очень конкретной, мне нужно было получить в руки живой плазмобур любым способом, да и инструкции по его применению от того, кто с ним работал на практике. Становилось всё похожим на научный детектив. Но я не забывал о том, что если очень хочется, то выход всегда найдётся.

С нетерпением дождавшись понедельника и памятуя, что в Новосибирске разница с Москвой 3 часа, я сделал звонок в приёмную института в момент его открытия. Трубку сняла женщина, как мне сразу же показалось, пожилого возраста, и, представившись писателем, а тут я почти не соврал, я ей объяснил, что в настоящий момент пишу книгу о нефтяниках, в которой в том числе упоминаю многих новосибирских коллег, и что я хотел бы написать и о разработке плазмобура. В ответ она почти что рассмеялась и сказала мне:

– Ну вот, наконец-то, хоть вы нас вспомнили. Вы меня даже заинтриговали. Вы что, на полном серьёзе, хотите написать о нашем институте?

– Да, и более того, я уже даже кое-что написал, но мне не хватает некоторых деталей. Лететь самолётом к вам далеко, а можно ли с кем-нибудь из ветеранов поговорить по этой теме по телефону? – спросил я её с надеждой, так как действительно не любил летать самолётами.

– К сожалению, в институте вы уже никого не найдёте, и приходить к нам даже бессмысленно, у нас почти все кадры сменились, но многие ветераны ещё живут в городе, и их можно разыскать. Когда вы прилетаете?

– Завтра утром, я лечу к вам на пару дней. Но кто сможет мне помочь установить контакты, может быть, вы посоветуете? – вновь осторожно спросил я её.

– Вам никого искать не надо, я вам сама помогу, так как мой отец имел тоже непосредственное отношение к этой тематике. Записывайте мой мобильный телефон. Прилетите, сразу же наберите меня. А по этому телефону больше не звоните, так как я сижу в приёмной случайно, записавшись на встречу с директором, а трубку сняла по старой привычке из любопытства, я когда-то здесь работала секретарём. Всё, больше говорить не могу, – и она, уже не слыша моих слов, резко положила трубку.

Да, подумал я про себя, было бы побольше таких приятных случайностей и любопытствующих людей. Мне просто в этот раз повезло. Видимо, она сидела в момент моего звонка одна в приёмной, и её рука просто машинально потянулась к телефону по старой отработанной привычке. Хорошо, что она не додумалась переключить меня на директора. А может быть, в этот момент не было не только секретарши, но и самого директора? Мой рабочий день начинался неплохо, и тут я вспомнил, что мне было ещё необходимо купить географические карты мест нашей экспедиции, чем я и занялся позднее.

Во время перелёта между Москвой и Новосибирском, на протяжении всего времени следования, я перебрал в голове все варианты моей встречи с незнакомыми людьми, я даже не представлял, кто они, и сколько их будет, до какой степени я мог им приоткрыть все свои карты и о чём я должен их просить. Хорошо, что я захватил, с собой все мои домашние наброски «Бурового куба», по крайней мере я могу их выдать им за основу книги, а мне придётся разыгрывать перед ними невольно роль писателя, так как через эту миссию я видел единственный вариант моего сближения с ними.

Выйдя из аэропорта без потерь времени, так как кроме дорожной сумки у меня не было другого багажа, я сразу же набрал номер телефона моей таинственной незнакомки.

– Вы уже у нас? Всё-таки прилетели? Запомните адрес, возьмите такси и приезжайте, я вас буду ждать, – ответила она мне ещё полусонным голосом.

Судя по адресу, который она мне дала, это место было совсем недалеко от института. Таксистов на привокзальной площади была целая уйма, и все прилетевшие пассажиры были просто нарасхват. Мне достался совсем молодой паренёк-частник, который меня довёз до места, как у нас сейчас говорят, совсем за смешные деньги, не чета московским. Дом, в который я должен был попасть, оказался совсем небольшим коттеджем и располагался в очень уютном посёлке, видимо, построенном ещё в советский период для учёных.

Дверь открыла женщина примерно моего возраста, и я уже ничуть не сомневался что это именно она, так как её внешний вид говорил о решительности её натуры. Её голос был почти командным, но предельно интеллигентным, она произносила короткие, но полностью сформулированные и законченные фразы:

– Проходите. Я извиняюсь за то, что вчера утром не успела вам представиться, мне показалось, что кто-то заходит в приёмную, и я повесила трубку, не договорив. Меня зовут Таня.

Еще одно совпадение, мою жену тоже звали Татьяна, и мне будет теперь трудно спутать её имя с каким-либо другим. У меня не очень хорошая память на имена и номера телефонов, и я их никогда не старался держать в голове, всегда предпочитал записывать.

– Как ваш полёт? Всё прошло нормально? – расспрашивала она меня. – А у нас тут сейчас в городе сезон отпусков, все разъехались, такая кругом стоит тишина. В городе, наверное, остались одни пенсионеры.

– А вы сами уже на пенсии? – осторожно спросил я её, памятуя о том, что женщинам лучше не напоминать о их возрасте.

– Почти что да, конечно, уже оформлена по возрасту, но продолжаю трудиться в совете ветеранов института, собственно, по этим вопросам я вчера и приходила на приём к директору. А вас-то что конкретно занесло к нам в Новосибирск.

– Я уже успел вам вчера озвучить то, чем я занимаюсь. Я пишу книгу конкретно о нефтяниках Татарстана, осваивавших, может быть, вы слышали, такое Ромашкинское месторождение. И хотел бы показать в книге, что его освоение шло с участием почти всей страны, в частности я пишу о вашем земляке академике Трофимуке, который получил две государственных премии за открытие и освоение нефтяных месторождений Башкирии и Татарстана. Это уже позже он стал возглавлять Сибирское отделение Академии наук СССР. А мне довелось с его сыном учиться в параллельных группах в Губкинском институте. Как видите, мир очень тесен, и мы почти все знакомы или, в худшем случае, просто коллеги. – Я ничуть ей не соврал, всё было именно так на самом деле.

– К сожалению, много воды утекло. – тяжело вздохнула она. – Что же мы стоим, проходите, я вас с дороги хоть чаем напою. Папа пока спит, но я уверена, что он скоро присоединится к нам. Мы живём с ним вдвоём, муж у меня трагически погиб, а дети все разлетелись по России, у меня их трое, а старший сын живёт у вас в Москве и работает в МГУ.

Она одной фразой практически всё рассказала про свою жизнь. Мне сразу же стало понятно, что она любящая дочь и доживает с отцом здесь последние его годы, скрашивая их быт своим внутренним дочерним теплом. Я продолжал вживаться в атмосферу этого таинственного для меня дома, пытаясь представить, сколько же научных тайн хранят его стены. По убранству дома я понял, что эти люди не шиковали, но всячески пытались сохранить своё внутреннее достоинство, об этом говорили чистота и порядок, царившие в этом скромном доме.

Заговорившись с Татьяной, мы оба даже не заметили как в кухню вошёл её отец, это был высокий, статный, седовласый человек, и мы невольно прервали наш задушевный разговор.

– А, это писатель к нам пожаловал? – многозначительно произнёс он, присаживаясь за стол. – Это вы приехали по мою душу? Я извиняюсь, что задержал вас, но я должен был закончить свою утреннюю гимнастику, я могу пожертвовать всем, но только не ей. Татьяна, ты уже напоила гостя чаем? Налей и мне, я с вами посижу, послушаю, про что вы тут секретничаете о стариках.

Мне сразу стало как-то неловко перед этим достойнейшим человеком, а по нему сразу было видно, что он именно таков, так как его черты лица говорили сразу обо всём. Его изрезанный морщинами лоб, очень умные по сию пору глаза, интонация и тембр речи говорили о том, что передо мной сидел умудрённый жизнью человек. В этот момент я почувствовал себя каким-то наглым самозванцем, вторгшимся в его владения и всякими хитростями пытавшимся получить от него сведения, генератором которых он являлся долгие годы. Но он, как опытный человек, сразу же понял моё замешательство и перехватил мою неловкость, и, независимо от меня, стал мною управлять.