Текст книги "Законные интересы как правовая категория"

Помимо сказанного, необходимо отметить, что субъективное право предполагает не только четыре реальные возможности, предоставленные субъекту, но и потенциальную юридическую обязанность других лиц, чего нельзя сказать о законном интересе. Законный интерес не предполагает потенциальной юридической обязанности «другой стороны», поскольку законом для его носителя не предусмотрены полномочия на требования соответствующего поведения от других лиц. У него «правомочие» выражается в просьбе, ибо законный интерес – всего лишь дозволенность, разрешимость, незапрещенность.

Кроме всего прочего элементы («возможности») содержания законного интереса носят характер стремлений, а не твердо гарантированных возможностей. Поэтому связь законного интереса с благом, а также с их защитой более отдаленная, чем это наблюдается у субъективного права. Значит, различия в содержании субъективных прав и законных интересов можно провести как по количественному составу элементов, так и по качественной их характеристике.

Отметим, что законный интерес отличается от субъективного права и по своей структуре, которая выглядит менее юридически четкой, чем у субъективного права. К тому же, в содержании законного интереса всего два элемента. Связь между ними значительно беднее, проще, одностороннее.

Следовательно, законный интерес отличается от субъективного права своей сущностью, содержанием и структурой.

Проследим это на конкретном примере. Возьмем законный интерес определенного гражданина в наличии в аптеках медикаментов, пользующихся повышенным спросом.[185]185
  См.: Ремнев В. И. Право жалобы в СССР. С. 25.


[Закрыть] В отличие от субъективного права, которое предполагает четыре возможности, обеспечиваемые государством и юридической обязанностью соответствующих лиц и органов, носителю данного законного интереса законом не установлены ни возможность определенного поведения (приобрести эти медикаменты), ни возможность требования определенных действий от других лиц (требовать от работников аптеки предоставления в обязательном порядке этих медикаментов). Не установлены потому, что законный интерес – всего лишь простая правовая дозволенность, вытекающая из самого закона и реализуемая только в том случае, если фактически имеются необходимые условия для этого. Плюс ко всему прочему, «возможности» законного интереса носят характер стремлений, которые нельзя обеспечить в необходимой мере. Общий смысл, дух закона содействуют его реализации, но не более того.

Этот законный интерес сможет трансформироваться в субъективное право лишь тогда, когда государство будет в состоянии реально гарантировать все четыре возможности, присущие субъективному праву, и когда им будет противостоять, чья-либо конкретная юридическая обязанность. Другими словами, когда носителю определенного интереса законом не предоставляется возможность вести себя определенным образом и возможность требовать соответствующего поведения от других лиц, и они к тому же не обеспечиваются конкретной юридической обязанностью, мы можем вести речь о законном интересе, но не о субъективном праве.

Законный интерес, в отличие от субъективного права, есть правовая дозволенность, имеющая характер стремлений, в которой отсутствуют возможности: действовать определенным образом и требовать соответствующего поведения от других лиц, и которая не обеспечена конкретной юридической обязанностью. Данный вывод может служить основным, главным критерием для разграничения законных интересов и субъективных прав.

По существу, в самой общей форме такой вывод был сделан еще дореволюционными русскими юристами: «Право, – писал, в частности, Н. М. Коркунов, – непременно предполагает соответствующую обязанность. Если нет соответствующей обязанности будет простое дозволение, а не правомочие».[186]186
  Коркунов Н. М. Указ. соч. С. 151.


[Закрыть] Об этом же говорилось и советскими учеными: «Не всякая возможность действовать, – заметил С. Ф. Кечекьян, – составляет право данного индивида. Возможность ходить по улицам, купаться в море, черпать воду из реки и другие возможности граждан не составляют их права, поскольку ни на кого не возложено обязанностей, обеспечивающих эти интересы».[187]187
  Кечекьян С. Ф. Правоотношения в социалистическом обществе. М., 1958. С. 57.


[Закрыть]

Г. Ф. Шершеневич отмечал, что «субъективное право есть власть осуществлять свой интерес…», что «наличность интереса еще не создает права. Жена, требующая от мужа содержания, весьма заинтересована в том, чтобы муж ее исправно получал причитающееся ему от фабриканта жалованье, но сама она ничего от фабриканта требовать не может. Домовладелец терпит от того, что соседние бани гонят в окна его дома дым, и он заинтересован в том, чтобы хозяин бань поднял дымовые трубы их выше уровня его строения, но никакого права отсюда не вытекает. Даже тогда, когда интересы человека защищаются законом, субъективного права нет, пока заинтересованному не предоставлена власть. Так, например, уголовные законы защищают многочисленные и важные интересы отдельных людей, но защищенный интерес не превращается еще в субъективное право, потому что есть интерес, есть его защита, но нет власти…».[188]188
  Шершеневич Г. Ф. Общая теория права. М., 1912. С. 607–608.


[Закрыть]

В этой связи нельзя согласиться с высказанным А. Ф. Сизым мнением о том, что у осужденных (если они в полном объеме выполняют основания поощрительных норм) возникает субъективное право на поощрение и что в плане последующего совершенствования поощрительной системы было бы целесообразно все формулировки «могут», «могут быть» из содержания норм закона (ч. 1, 2, 4 ст. 51 ИТК и др.) исключить.[189]189
  См.: Сизый А. Ф. Поощрительные нормы уголовно-исполнительного права как средство формирования правомерного поведения осужденных (проблемы теории и практики). Автореф. дис. … докт. юрид. наук. М., 1995. С. 26.


[Закрыть]

У осужденных нет и не может быть субъективного права на поощрение, ибо нет власти потребовать соответствующего поведения от обязанных должностных лиц. У них есть лишь законный интерес, реализация которого во многом зависит от усмотрения данных должностных лиц. Поэтому в статьях нового УИК РФ, где закреплены меры поощрения для осужденных, обоснованно оставлены формулировки типа «могут» и «могут быть», означающие, что должностные лица «не напрямую» обязаны поощрять осужденных, отличившихся заслуженным поведением в местах лишения свободы.

Дополненный и конкретизированный указанный выше критерий разграничения субъективных прав и законных интересов, несомненно, представляет ценность, как для правотворческих, так и для правоприменительных органов. Однако он не решает проблемы в целом, ибо не объясняет еще причин опосредования тех или иных интересов в законных интересах, а не в субъективных правах. Поэтому кроме основного, главного, есть еще дополнительные критерии, помогающие разграничивать субъективное право и законный интерес. Они вытекают из причин существования законных интересов наряду с субъективными правами.

Г. В. Мальцев верно отмечает, что в обществе интересы личности всегда многообразны: «Не все они могут быть опосредствованными в особых субъективных правах: во-первых, потому, что связанная с субъективным правом возможность юридически притязать на определенные блага, действия других лиц не может быть в современных условиях обеспечена в отношении абсолютно всех человеческих интересов; во-вторых, возможности правовой системы ограничены в смысле детального регламентирования индивидуальных интересов; если бы право выражало и регламентировало все интересы личности в особых нормах и правах, то оно представляло бы собой чрезвычайно сложную, необозримую и мало пригодную для практических целей систему. Поэтому правовой регламентации подвергаются лишь определенные интересы личности, являющиеся жизненно важными для всех членов общества (или части), типическими, то есть такими, которые наиболее ярко выражают сущность социалистических общественных отношений (характерны для них), имеют известное социальное значение».[190]190
  Мальцев Г. В. Социалистическое право и свобода личности. С. 134.


[Закрыть]

Из этих суждений можно выделить количественную, экономическую, качественную причины существования законных интересов наряду с субъективными правами и соответственно им «количественный», «экономический» и «качественный» критерии для их разграничения.[191]191
  Названия критериям «количественный», «экономический», «качественный» дают Н. С. Малеин (См.: Малеин Н. С. Охраняемый законом интерес. С. 30–31) и З. В. Ромовская (См.: Ромовская З. В. Судебная защита охраняемого законом интереса // Вестник Львовского государственного университета. Львов. Вып. 22. 1983. С. 79–80). Поскольку в литературе они уже получили определенное распространение, укрепились как таковые, опровергать их не стоит. Однако, на наш взгляд, некоторые из них, в частности, количественный и качественный, следовало бы полнее и точнее охарактеризовать: количественный – критерий, связанный как с многообразием интересов, так и с объективной невозможностью урегулирования некоторых интересов с помощью субъективных прав и обязанностей; качественный – критерий, связанный со значимостью, важностью интересов для общества.


[Закрыть]

С этим, безусловно, следует согласиться с небольшой оговоркой, касающейся «качественного» критерия. Она состоит в том, что некоторые весьма существенные, социально значимые интересы личности опосредствуются иногда не только в субъективных правах, но и в законных интересах, на что уже указывалось в литературе. Это, например, заинтересованность участников правоотношений в высоком качестве бытового обслуживания, ремонтных работ, чистоте окружающей среды – скверов, пляжей, городских улиц, рек, озер, лесов, воздуха и других объектов природы и т. д.[192]192
  См.: Матузов Н. И. Личность. Права. Демократия. С. 215.


[Закрыть] Ясно, что защита подобных интересов, выступающих в ранге «законных», является не менее важной задачей, чем защита субъективных прав.

Н. С. Малеин считает малоубедительным «объяснение незакрепленности многих интересов в конкретных нормах “неспособностью” государства охватить все их разнообразие».[193]193
  Малеин Н. С. Указ. соч. С. 30.


[Закрыть] Неприемлем, с его точки зрения, и «такой качественный критерий разграничения рассматриваемых понятий, согласно которому в субъективных правах закрепляются наиболее существенные и общественно значимые интересы».[194]194
  Там же. С. 31.


[Закрыть] Следовательно, Н. С. Малеин не согласен ни с «количественным», ни с «качественным» критериями и пытается обосновать единственно верный, на его взгляд, главный критерий – экономический. Наличие законных интересов, не «охваченных» субъективными правами, по его мнению, «может быть объяснено не экономией юридических норм или не способностью законодателя учесть и закрепить все интересы, а экономическими причинами».[195]195
  Там же.


[Закрыть]

Однако «экономический» критерий сам по себе разумеется, вовсе не исключает и не умаляет двух других – «количественного» и «качественного».

Конечно, право не «всесильно», оно имеет объективные пределы своего влияния. Право более статично, чем регулируемые им отношения и интересы. Оно почти всегда «отстает от жизни», как при регулировании общественных отношений, так и при опосредовании многообразных интересов. В литературе справедливо отмечается, что «законодатель зачастую не успевает “признать” (закрепить, оформить законом) появляющиеся новые социальные возможности и интересы, а в некоторых случаях и не стремится к этому».[196]196
  Матузов Н. И. Личность. Права. Демократия. С. 252.


[Закрыть]

То есть одни интересы право «может» опосредствовать в субъективных правах, но не «хочет», ибо в этом нет необходимости как для государства, так и для самих носителей этих интересов. Это в основном сугубо индивидуальные, незначительные, не имеющие общего значения интересы. (Речь идет о качественных причинах, «качественном» критерии.)

Другие интересы право порой и «хочет» опосредствовать в субъективных правах, но не «может», хотя среди них вполне могут быть и существенные, и жизненно важные, и значительные. И дело здесь не только в экономических причинах (что, конечно, тоже важно), но и в самой специфике права, объективно заложенной в нем. Оно не в состоянии «углубляться» в некоторые сферы, в частности, интимную, которая не поддается правовому нормированию. Законодатель, устанавливая общие правила поведения (носящие, как известно, абстрактный характер), просто не «может» распространить их на все конкретные жизненные отношения, условия, обстоятельства и вытекающие из них интересы, ибо не всякое конкретное может быть урегулировано общим правилом.

Однако некоторые интересы, остающиеся за пределами такого нормирования, могут находиться все же в сфере правового регулирования, могут соответствовать духу закона, иметь подчас общественное звучание и потому должны в необходимых случаях стать, наряду с субъективным правом, объектом правовой защиты, то есть выступить в качестве законного интереса (например, интерес разведенного отца в том, чтобы ребенок проживал именно с ним). Здесь право количественно не может опосредовать подобные интересы в «глубину», не может установить раз и навсегда субъективные права, ибо их регулирующая функция будет бессильной и бесполезной на такой «глубине» (количественный критерий).

Право также не «может» количественно опосредствовать все интересы в «ширину», то есть не в состоянии угнаться за быстро развивающимися и изменяющимися интересами и потребностями. Хроническое «отставание» права в регламентировании и отражении различных интересов (тоже количественный критерий) порождает пробельность, которая является своеобразной «болезнью» права.

В этой связи Л. С. Явич верно подчеркивает, что категория законного интереса связывается с «пробельностью материального права».[197]197
  Явич Л. С. Общая теория права. С. 189.


[Закрыть]

Тем не менее следует обязательно отметить, что пробельность – не есть самостоятельная причина, обусловливающая существование законных интересов наряду с субъективными правами граждан. Она всего лишь результат количественного критерия, его разновидность. Здесь немаловажную роль играет тот факт, что как пробельность не всегда только связывается с наличием законных интересов, так и законные интересы не всегда связываются только с наличием пробельности.

Законный интерес, являясь подчас порождением пробельности, сам выступает иногда одним из «лекарств» от этой «болезни», ибо не случайно законодатель признал его самостоятельным объектом правовой охраны и защиты. Этим «лекарством» право страхует себя от «вечного» отставания при отражении им более динамичных общественных отношений и интересов, а также от некоторых других случаев, когда оно по тем или иным причинам не «может» удовлетворить определенный интерес с помощью субъективного права, а он в этом нуждается.

Сказанное позволяет прийти к очевидному выводу, что законный интерес – категория, позволяющая собрать в себя все те интересы личности, которые по тем или иным причинам не опосредствованы в субъективных правах, но, безусловно, имеют определенное значение как для государства, так и для самой личности. Государству удобно через категорию «законный интерес» брать под свою охрану и защиту все те интересы личности, которые нет необходимости опосредствовать в субъективные права для их удовлетворения, а также в случаях, когда нет возможности такого опосредования.

В связи с изложенным следует отметить, что экономический критерий, несмотря на всю важность, не является все же главным и единственным. Если он целиком применим к таким интересам, как устранение шума, озеленение, установление удобных транспортных маршрутов, то есть интересов общих, а не персонифицированных, то вряд ли им можно воспользоваться применительно к другим интересам, например, к интересу разведенного отца в проживании с сыном или к интересу лица, которому нотариус отказал в выдаче свидетельства о праве на наследство, или лица, получившего увечье при спасении чужого ребенка. В последних случаях финансовых затрат со стороны государства для удовлетворения этих интересов не требуется.

Таким образом, экономический критерий (причину) отличия законных интересов от субъективных прав необходимо дополнять количественным и качественным критериями, вытекающими соответственно из количественных и качественных причин существования законных интересов наряду с субъективными правами.

Подводя промежуточный итог сказанному, отметим следующее. Экономический критерий означает, что в законных интересах опосредуются только те из них, которые нельзя еще обеспечить материально, финансово (в той же мере, как и субъективные права). Количественный заключается в том, что в законных интересах опосредуются интересы, которые право не успело перевести в субъективные права в связи с быстро развивающимися общественными отношениями (невозможность опосредовать интересы в «ширину» – пробельность) и которые нельзя типизировать в связи с их индивидуальностью, редкостью, случайностью и т. д. (невозможность опосредовать интересы в «глубину»). Качественный критерий указывает на то, что в законных интересах отражаются менее значимые, менее существенные потребности.

Эти три критерия (причины) можно свести и двум, более общим: 1) право «не хочет» опосредовать те или иные интересы в субъективные права (качественная причина); 2) право «не может» опосредовать те или иные интересы в субъективные права (экономическая и количественная причины).

Из сказанного видно, что причины, обусловливающие существование законных интересов наряду с субъективными правами, являются сложными, подчас не сразу уловимыми, разнообразными, из которых порой трудно выделить главную. В определенный период в зависимости от различных обстоятельств и условий может стать главной любая из вышеуказанных причин. Поэтому ее следует выявлять в каждом конкретном случае.

Кроме основного и дополнительных критериев, есть еще и некоторые другие признаки различия между законным интересом и субъективным правом. В частности, законные интересы в большинстве своем формально в законодательстве не закреплены, в то время как субъективные права закреплены. Исходя из этого, последние имеют свою четкую, установленную законодательством систему, чего не скажешь о первых.

Между этими категориями можно провести различие и в плане их конкретности, определенности. Если субъективное право носит индивидуально-определенный характер (определены носитель права, контрагент, все основные атрибуты поведения – его мера, вид, объем, пределы во времени и пространстве и т. п.), то законный интерес, не будучи в основном отраженным в законодательстве, не предусмотрен конкретными правовыми предписаниями. «Особенности содержания законного интереса, в отличие от права, – пишет Н. В. Витрук, – заключается в том, что пределы правомочий законного интереса четко не сформулированы в конкретных правовых нормах, а вытекают из совокупности правовых норм, действующих правовых принципов, правовых дефиниций».[198]198
  Витрук Н. В. Система прав личности. С. 109.


[Закрыть]

В этой связи верно подмечено, что «под законным интересом обычно понимается правовой принцип, не оформленный в виде конкретных прав или полномочий».[199]199
  Устав Иркутской области: Научно-практический комментарий. Иркутск, 1995. С. 151.


[Закрыть]

Необходимо подчеркнуть, что важной чертой, разграничивающей субъективные права и законные интересы, является различная степень их гарантированности. Для субъективного права характерна наибольшая степень юридической обеспеченности, в то время как законный интерес позволяет субъекту пользоваться определенным социальным благом, не всегда прямо гарантированным законодательством, а если и гарантированным, то в меньшей степени.

Субъективное право и законный интерес представляют собой различные пути удовлетворения социальных интересов. «Во всяком государственно-организованном обществе, – отмечает Н. И. Матузов, – удовлетворение интересов и потребностей лишь осуществляется различными путями, но основным из них является признание за гражданами известных субъективных прав».[200]200
  Матузов Н. И. Личность. Права. Демократия. С. 6.


[Закрыть] Не основным, но подчас не менее важным путем является законный интерес.

Субъективное право и законный интерес – различные формы правового опосредования интересов. Субъективное право – более высокий уровень и более совершенная форма такого опосредования. Оно идет значительно дальше, чем законный интерес, стоит на ступень выше, так как эта форма имеет юридически более насыщенное содержание.

Субъективное право и законный интерес представляют собой различные подспособы правового регулирования. Первый – более сильный в юридическом плане, более гарантированный, более надежный. Второй же, несомненно, менее четкий и юридически обеспеченный, чем субъективное право, но подчас не менее важный, ибо выступает более глубоким подспособом правового регулирования.

Иногда действительно законный интерес может проникнуть со своей регулирующей функцией туда, куда «не пройти» субъективному праву, так как оно в этом смысле имеет определенные границы. Как, например, опосредовать раз и навсегда в субъективные права интерес одного из супругов в получении большей доли имущества при разделе общей совместной собственности; или интерес рабочего либо служащего в предоставлении ему отпуска только в летнее время; или интерес работника, образцово выполнявшего трудовые обязанности, повышающего производительность труда, в выдаче ему премии; или интерес граждан в установлении удобных для них транспортных маршрутов?

В указанную сферу смогут «углубиться» лишь законные интересы, которые ее регулируют своими силами, позволяющими учитывать специфику индивидуальных жизненных отношений и ситуаций, способствовать тем самым более эффективному правовому регулированию.

Существует еще одно отличие субъективных прав и законных интересов, на которое следует обратить внимание. Оно диктуется совокупностью сопутствующих реализации законных интересов и субъективных прав факторов и обстоятельств. Субъективное право, принадлежащее участнику правоотношений, закрепляет указанную совокупность в диспозиции нормы, к примеру, другим способом, через обязанности контрагентов и т. д. Если данные факторы не учтены, то и повлиять существенным образом на само право они не могут. Максимум – на эффективность и степень его реализации. С законными интересами ситуация складывается по-другому. Реализация законного интереса как раз и зависит от совокупности конкретных факторов и обстоятельств в каждом отдельном случае. Указанный аспект является неотъемлемым элементом законного интереса, поэтому и сказывается на его судьбе самым непосредственным образом. Данные факторы учитываются и при защите законных интересов, и при самой «квалификации» определенных устремлений субъекта и его притязаний на пользование конкретным благом как «законных интересов», со всеми вытекающими отсюда последствиями. Таким образом, в зависимости от принадлежности к какой-либо из рассматриваемых категорий, совокупность конкретных факторов и обстоятельств может играть решающую роль, являясь неотъемлемым элементом категории, либо лишь несущественным образом сказываться на развитии ситуации.

Обратим внимание на следующий немаловажный аспект. Правоприменительным органам в процессе осуществления функции охраны и защиты в каждом конкретном случае важно выяснять, что перед ними: субъективное право или законный интерес? Названные выше критерии и признаки могут, по нашему мнению, оказать в этом определенную помощь.

Подчас отдельные практические органы в своих решениях устойчивое и, главное, правильное словосочетание «права и законные интересы», пытаются перефразировать в формулировку «законные права и интересы». На это обратил внимание Высший Арбитражный Суд РФ, который, анализируя подобные формулировки, в одном из своих постановлений подчеркнул: «Из вышеприведенного текста следует, что также права могут быть незаконными, т. е. словосочетание “законных прав” весьма неудачно. Общеупотребительное словосочетание в данном случае таково: «права и законные интересы».[201]201
  Из практики работы арбитражных судов // ВВАС РФ. 1997. № 6. С. 129.


[Закрыть]

Важно учитывать также и тот факт, что при определенных условиях (возрастании общих и специальных гарантий, улучшения благосостояния общества, развитой экономике, политическом реформировании и т. п.) отдельные законные интересы могут трансформироваться в субъективные права. В современных условиях это наиболее заметно в политической сфере, когда, например, законные интересы российских граждан в области политического информирования воплотились в субъективное право на получение, передачу, производство и распространение информации любым законным способом (ст. 29 Конституции РФ 1993 г.).

Вместе с тем одновременно некоторые декларативные права (на жилище, на альтернативную службу и др.) не обеспечены конкретными юридическими обязанностями, не имеют необходимой системы гарантирования и выступают в этой связи больше в качестве законных интересов, нежели субъективных прав.

В случае необоснованного ограничения субъективного права оно может подчас превратиться в законный интерес, потеряв при этом значительную юридическую силу, былые правовые возможности. Это нередко наблюдается в сегодняшней правотворческой практике отдельных субъектов Российской Федерации, в процессе которых жители других регионов России, приехав в данные субъекты, ущемляются в политических, социально-экономических и культурных правах (избирательные цензы; ограничения свободного перемещения капитала, товаров и услуг; языковые барьеры и т. д.).

Исходя из всего сказанного, можно сделать следующие выводы, позволяющие отграничивать законный интерес от субъективного права:

1. Главным критерием разграничения является то, что законный интерес, в отличие от субъективного права, есть простая правовая дозволенность, имеющая характер стремления и не обеспеченная конкретной юридической обязанностью. (В содержании и структуре законного интереса отсутствуют две важные «возможности»: действовать определенным (строго зафиксированным в законе) образом и требовать соответствующего поведения от других лиц).

2. Дополнительными критериями разграничения являются:

а) экономический. В силу этого критерия в законных интересах опосредствуются только те интересы, которые нельзя еще обеспечить экономически в той же мере, как и субъективные права;

б) качественный. В силу этого критерия в законных интересах опосредствуются только менее значимые, менее существенные, не типические интересы;

в) количественный. В силу этого критерия в законных интересах опосредствуются интересы, которые право не успело регламентировать, нормировать, опосредствовать в субъективные права в связи с быстро развивающимися общественными отношениями (невозможность права опосредствовать интересы в «ширину» – пробельность) и которые нельзя опосредствовать в субъективные права в связи с их индивидуальностью, редкостью, случайностью, нехарактерностью и т. д. (невозможность права опосредствовать интересы в «глубину»).

3. Другие признаки различия. Законный интерес, в отличие от субъективного права, в большинстве своем формально в законодательстве не закреплен; не имеет системы; носит неопределенный характер; гарантирован в меньшей степени; не является наличным; выступает не основным, но подчас не менее важным путем удовлетворения интересов и потребностей участников правоотношений; представляет собой более низкий уровень и менее совершенную форму опосредования различного рода интересов; выступает менее четким и юридически обеспеченным, но подчас более глубоким подспособом правового регулирования.