Текст книги "Укрощение дракона"
Автор книги: Александр Петровский
Жанр: Русское фэнтези, Фэнтези
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Тогда о чём мы говорим? Доказательств у вас нет, но вы без приглашения пришли ко мне в дом и бездоказательно обвиняете меня в убийстве. Вопрос, виновен ли человек в преступлении, в нашей стране решает суд и только суд. Никто не может быть объявлен преступником иначе, чем решением королевского суда! Если у вас нет доказательств, меня изобличающих, это означает только одно – я невиновен в глазах закона. Вы со мной согласны, мистер начальник полиции?
– В целом всё верно, профессор. В королевстве действует презумпция невиновности, в этом вы правы. Действительно, виновен человек или нет, решает суд. Но кое-что вы забыли. Есть ведь и другие суды, кроме королевских. Нет-нет, имеется в виду отнюдь не суд Божий. Я говорю о наших, земных, судах. Ну или других органах, имеющих функции, близкие к судебным. Например, вы оба – белые маги. То есть, оба находитесь под юрисдикцией комиссии по этике белой магии, верно? А она в своём расследовании в традиционных юридических доказательствах не нуждается. Насколько мне известно, всё расследование этой комиссии сводится к допросу ответчика в присутствии сильных телепатов. Вам зададут обычный вопрос, привели ли ваши действия к гибели людей. Что же вы им ответите? Лично я считаю, что белого статуса по итогам разбирательства вы будете лишены. Но я, в отличие от вас, не ясновидец. Скажите, вы прогнозируете иной исход разбирательства?
– И кто же подаст в эту комиссию иск против нас?
– Ваш вопрос, профессор, задан несколько некорректно. От математика я ожидал более строгого изложения мыслей. Буквальный ответ на него такой: никто. Никто не подаст иск против вас в эту комиссию, поскольку этот иск уже подан. Городским полицейским управлением. Я лично его подписал перед тем, как нанести визит вам, и отправил через нашего посыльного. Удовлетворение комиссией этого иска будет означать, что вы виновны в этих убийствах.
– Но ведь не для суда!
– Да, не для королевского суда, верно. Понимаете, профессор, в деле есть один нюанс, который вы, несмотря на свой дар ясновидения, не учитываете. Вы убили вора по прозвищу Голдкей, и это я если и не оправдываю, то могу понять. Но вы вдобавок убили прославленного воина империи по прозвищу Танкист. А вот этого вам простить нельзя. Да, Танкист был прославленным воином. И то, что он после войны превратился в опустившегося алкоголика, этого факта никоим образом не отменяет. К тому же Танкист не отнимал чужого, воинской пенсии ему было достаточно для удовлетворения своих нехитрых потребностей. Семь страшных лет Танкист доблестно воевал за нашу страну, много раз был награждён, имел несколько тяжелейших ранений, после которых чудом выжил, но ведь выжил! Враги его убить так и не смогли. Зато это смог сделать соотечественник, из числа тех, кого он защищал от этих самых врагов.
– Я этому вашему Танкисту отраву не подсовывал! Я никому её не подсовывал! Всё, что я сделал, это засыпал мышьяк в бутылку с виски, причём никуда эту самую бутылку из дому не выносил! Её у меня украли! И если что-то потом с ней сделали, я за это ответственности не несу! А этот ваш Танкист сам виноват! Я его не заставлял пить краденый виски! Или он не знал, что пьёт с вором?
– Мог и не знать. Ему было безразлично, с кем пить. Но и для вас это значения не имеет. Видите ли, я ведь знаю, где провели войну вы. Перед самой войной вы оказались в Испании, и вернуться в королевство не пожелали.
– Я не имел возможности вернуться! Я был там интернирован! Испания формально оставалась нейтральной, но по факту поддерживала в той войне Германию. Немцев они интернировали значительно реже, чем британцев. В чём тут я виноват?
– И все эти годы вы преподавали в университете Сарагосы. Тяжёлый режим заключения у вас был. Даже женились вы там, невеста к вам приехала в самый разгар войны.
– Я ведь должен был на что-то жить? Потому и преподавал испанцам математику! Что в этом плохого?
– Сами же говорите, что Испания фактически поддерживала в войне врага империи. А вы на неё работали. Но это неважно. Важно другое. Вы ведь и поехали в Испанию для того, чтобы вас там интернировали. Вы же ясновидец и предвидели войну. Многие ясновидцы сделали так же или примерно так же.
– Этого вы тоже не докажете!
– Мне и не понадобится ничего доказывать. Любой, кто воевал, посчитает вас или дезертиром, или коллаборационистом, если считать Испанию противником. И никаких дополнительных доказательств не потребует.
– И что? Я вернулся домой после войны, и никаких претензий мне не выдвигалось!
– То дело уже давнее. А нас интересует нынешний момент. Сейчас в газетах будет опубликован материал примерно такой направленности: дезертир убил прославленного ветерана, и ему за это ничего не будет.
– Я это переживу.
– Не уверен. Как вы думаете, профессор, сколько людей вас после этого возненавидят? Вы же ясновидец, прикиньте прогноз быстренько.
– Немало, – профессор уже понимал, к чему ведёт полицейский.
– А сколько среди них тех, кто, подобно вам, попытается восстановить справедливость самостоятельно? А у вас ведь трое детей, они тоже станут мишенями для мести.
– Вы серьёзно мне этим угрожаете? Да ваша прямая обязанность обеспечить безопасность мне и моей семье!
– Я не могу обеспечить чью-либо безопасность, если граждане начинают безнаказанно вершить самосуд. Всякий раз после эффектного убийства ради справедливости возникает невероятно много желающих сравнять счёт, поскольку эту самую справедливость понимают иначе. Я не смогу им всем воспрепятствовать.
Супруги переглянулись. Поскольку они оба были телепатами, они в прямом смысле понимали друг друга без слов.
– Ладно, вы победили. Вы действительно сделаете то, что говорите, то есть подвергнете опасности жизнь наших детей. Если я не сделаю того, чего вы хотите. Так чего же вы хотите?
– Приятно иметь дело с телепатом. Его не нужно убеждать, что не блефуешь. А теперь, чего именно я от вас хочу. Вы составляете письменное признание и отдаёте его мне. Можете предварительно посоветоваться со своим адвокатом. Я закрываю дело и передаю его коронёру. Вот и всё.
– Не надо никакого адвоката, – впервые вмешалась в разговор женщина. – Он прав. Мы поступили очень нехорошо и должны за это ответить. Я тоже виновата, я ведь была полностью в курсе его намерений.
– Неудивительно, – подтвердил полицейский. – Вы же телепат, от вас трудно что-либо скрыть.
– Я тоже напишу признание. И ещё, любимый. Если тебя лишат белого статуса, а меня нет, я сама от него откажусь. Давай напишем всё, что нужно, прямо сейчас.
Через несколько минут шеф полиции прочитал их признания и попросил:
– Если нетрудно, поставьте, пожалуйста, рядом с подписью отпечаток большого пальца правой руки. Спасибо, это всё. До свидания!
– Вы не будете нас арестовывать?
– Нет, не буду. Я не вижу в этом ни малейшей необходимости. Уверен, что вы не станете скрываться от правосудия. До заседания у коронёра живите, как жили. Ну, а там дальше всё будет определяться решением суда.
– Пожалуйста, скажите мне, как, скорее всего, решит суд? – попросила женщина.
– Несомненно, суд признает вас виновными. В небрежном обращении с ядом. Наказание – в диапазоне от предупреждения до мелкого штрафа. Если же спрашиваете об обвинении в убийстве, то я абсолютно уверен, что его и выдвигать никто не будет. Это было бы бесперспективным делом. Не найти двенадцати присяжных, которые посчитают человека, у которого украли яд и им отравились, настоящим убийцей. Так что спите спокойно.
– Но какой ваш интерес в этом, если всё закончится пшиком?
– Во-первых, я закрою дело об отравлении. А во-вторых, вас не грохнут отморозки-ветераны. Сами же сказали, что моя прямая обязанность – обеспечивать безопасность вам и вашей семье.
* * *
– Так она это или не она? – сержанта МакКеннона всё ещё терзала неуверенность.
– Да сколько раз повторять, никто из нас её не разглядел толком! Но парень-то точно тот, с фотографии!
– Парень тот, а ей явно не двенадцать лет. Ох, ребята, как бы не напутать…
– Вот рассмотрим её поближе и разберёмся, та это девка или не та. Не вечно же они будут ехать в этом такси.
Некоторое время они молчали. Наконец, такси притормозило, Драго с Баньши из него вышли и направились ко входу в ресторан. Баньши, услышав за спиной чьи-то шаги, вытащила карманное зеркальце и начала на ходу поправлять причёску. На самом деле её причёска вовсе не нуждалась ни в каких коррективах. Баньши таким нехитрым способом незаметно взглянула, что происходит у неё за спиной. И то, что она увидела, ей совершенно не понравилось. Спрятав зеркальце, она вытащила из чулка хлыст и начала быстро его разматывать.
– Драго, нас преследуют трое убийц. Поверь, они настроены именно убивать. Я на арене работала с хищниками, и по выражению морды отлично умею определять настроение. Нужно срочно что-то делать. Давай так. Сейчас разворачиваемся, я бью хлыстом крайнего с моей стороны, а ты всади кинжалы в двух других. И смотри, не промахнись! На кону не что-нибудь, а наши жизни! Давай!
Они оба резко развернулись. Хлыст Баньши ударил в горло одному из преследователей. Ударом подобной силы Баньши когда-то ломала кости вышедшим из-под контроля тиграм. Разумеется, человеческое горло по сравнению с тигриными костями было гораздо более уязвимым. Удар хлыста вырвал из него большой кусок, и человек, получивший этот удар, рухнул на тротуар, не успев выстрелить, хотя пистолет держал наготове.
А вот Драго почему-то решил без предупреждения не атаковать. Достав свои кинжалы и взяв их хватом, удобным для метания, он развернулся и крикнул, как он думал, бандитам:
– Стоять! Иначе вам конец!
Его враги считали иначе. МакКеннон выстрелил в руку парня, убивать его сержант не хотел, ведь парень не имел к убийству сына сержанта ни малейшего отношения. Второго полицейского моральные проблемы беспокоили значительно меньше. Выпущенные им пули попали Драго в грудь. Юноша всё-таки сумел метнуть один из кинжалов, но впервые в жизни промахнулся.
Баньши хлестнула ещё раз. Теперь кончик её хлыста проломил висок её противника. МакКеннон видел, что девушка хлыстом владеет отменно и следующий удар будет смертельным для него. Раз она так легко убивает, значит, это та, которая нам нужна, подумал он. Более не колеблясь, он вскинул пистолет и дважды выстрелил в девушку. Драго из последних сил шагнул в сторону Баньши и принял обе пули на себя. Времени, которое он предоставил Баньши, той хватило для очередного удара хлыстом. Однако Драго перекрывал не только направление стрельбы МакКеннону, но и направление удара Баньши. Поэтому удар она по необходимости наносила не смертельный, а обезоруживающий. Сломанная этим ударом кисть МакКеннона выпустила пистолет. Сержант развернулся и попытался бежать прочь, но Баньши уже обошла упавшего к тому времени Драго, и теперь могла наносить удары на свой вкус. Сначала она сломала сержанту ногу, а когда он упал на живот, ударом изо всей силы перебила ему позвоночник.
С противниками было покончено, и Баньши подбежала к лежащему Драго. Даже самый невнимательный и непрофессиональный взгляд не оставлял сомнений, что парню жить осталось очень недолго.
– Баньши, скажи мне, я умираю? – спросил её Драго.
– Да, Драго. Тебе не жить, – Баньши не хотела ему врать.
– Мои записи… Проследи, чтобы они не пропали. Пожалуйста! – Драго говорил с огромным трудом.
– Прослежу, – Баньши плакала, не пряча слёз.
– И последнее, Баньши. Я не хочу умирать от пуль. Я бы согласился умереть от пламени возрождённого мной и недостаточно укрощённого дракона. Но я не успел их возродить и уже не успею. Раз так, я хочу умереть от удара кинжалом. Кинжал всю жизнь был моим оружием. Баньши, умоляю тебя! Я не должен умереть от пули!
Рыдая в голос, Баньши стала на колени возле Драго и подняла кинжал, выпавший из руки, простреленной кем-то из убийц.
– Драго, ты погиб как настоящий мужчина! – сквозь слёзы выдавила из себя Баньши. – Ты принял на себя пули, предназначенные мне!
– Баньши, мне очень, очень больно! Побыстрее действуй, пожалуйста!
Куда нужно наносить смертельный удар, Баньши знала. Но нанести удар не успела.
– Замри, или стреляю! – Мэри, наконец, добралась до пистолета полицейского, которого Баньши убила первым.
Баньши замерла, а что ей ещё оставалось делать?
– Баньши, ну пожалуйста, выполни мою просьбу! – прошептал Драго. Мэри он не видел, слов её не слышал, да и вообще уже почти ничего не воспринимал.
Баньши ненадолго задумалась. Затем молниеносным движением нанесла Драго смертельный удар и тут же метнула кинжал в Мэри, которую считала сообщницей троих убийц. Баньши не очень уверенно метала кинжалы, но в этот раз попала. Кинжал Драго вошёл в грудь Мэри с левой стороны. Мэри несколько раз выстрелила и рухнула на землю. Констебль Уолш, зайдя с противоположной стороны, попытался помешать Баньши убить Драго. Он тихо подкрался, никем не замеченный, и пустил в ход единственное оружие, которое имел – резиновую дубинку. Но удар по голове запоздал. Баньши всё успела сделать за долю секунды до удара. При этом констебль оказался на линии огня, и несколько пуль, выпущенных Мэри, попали в него.
Разумеется, стрельба на улице не осталась незамеченной в ресторане. Ресторанный вышибала, совершенно равнодушный к виду крови, подошёл к телефону и набрал номер полиции.
– Алло, полиция, срочно приезжайте! Тут была настоящая бойня. Семь трупов осталось. Нет, я к ним не подходил. И не подойду. Это всё произошло возле ресторана. Записывайте адрес…
* * *
Бекфилд приехал на место преступления даже раньше скорой помощи. Опередили его только двое патрульных, примчавшихся на звуки выстрелов. Картина, представшая перед его глазами, ничем его не порадовала. Семь окровавленных тел лежали в самых причудливых позах. Больнее всего ему было смотреть на Мэри. Она лежала на спине, и из левой стороны её груди торчал кинжал. Это я послал её на смерть, подумал Бекфилд и ощутил острый укол совести.
Возле входа в ресторан стояла толпа, состоящая из персонала и посетителей ресторана. Понимая, что жертвам он ничем помочь не в силах, Бекфилд направился к возможным свидетелям.
– Кто-нибудь видел, что здесь произошло? – поинтересовался он.
– Я всё видел, от начала до конца, – похвастался ресторанный вышибала. – Эти двое приехали на такси. Явно шли к нам в ресторан. Потом появились те трое мужчин, и начали стрелять в парня. А девушка их убивала хлыстом. Когда она перебила киллеров, она зарезала парня. Потом подбежал бобби и дубинкой снёс ей полчерепа. После этого вон та девушка застрелила бобби. Кто в её грудь воткнул нож, я не заметил. И сразу же, как только всё это случилось, я полицию вызвал.
Бекфилд точно знал, что свидетель понял ситуацию неправильно. Мэри вряд ли стреляла в констебля, а череп пока неизвестной ему девушки в вечернем платье если и был повреждён, то вовсе не настолько, как утверждал вышибала. Однако к честным, но ложным показаниям свидетелей Бекфилд давно привык. Сейчас нужно было собрать все показания, какими бы они ни были, а отделять правду от вымысла и заблуждений можно будет и позднее. Пока инспектор застенографировал в свой блокнот показания вышибалы в том виде, в каком они были даны.
– Кто-нибудь ещё что-то видел?
– Я видела. Когда началась стрельба, я посмотрела в окно. Так вот, кинжал вон в ту девушку метнул бобби! А эту девушку он не бил! Видите, голова у неё целая!
Эпизод с констеблем, метающим неведомо откуда взявшийся у него кинжал в детектива-стажёра, показался Бекфилду неправдоподобным, но он добросовестно застенографировал и это.
– Я тоже видел! Но кинжал никто в девушку не метал! Её ударили этим кинжалом! Это сделал толстый человек в чёрном костюме с зелёным галстуком в голубую крапинку.
Бекфилду это показалось полным бредом, но и бред он тоже застенографировал. Правда, его уверенность в нелепости показаний последнего свидетеля несколько поколебалась, когда в первых рядах толпы зевак он рассмотрел толстого мужчину в чёрном костюме с зелёным галстуком в голубую крапинку. Для полноты картины этот человек в руке держал нож. Правда, нож был столовым и ничем не напоминал кинжал, торчащий у Мэри из груди. Бекфилд не нашёл ничего лучше, как поинтересоваться у свидетеля:
– Посмотрите внимательно вон на того человека. Это он орудовал кинжалом?
– Да, это он! – страх на лице свидетеля явно был неподдельным.
Выяснение обстоятельств, связанных с подозрительным толстяком, заняло несколько минут. Как оказалось, в поле зрения свидетеля отражение толстяка в оконном стекле наложилось на картину событий, происходящих за ним. Инспектор с облегчением поставил в блокноте пометку «не подтвердилось».
На месте бойни защёлкал блиц фотоаппарата. Бекфилд сперва удивился, что так быстро приехал полицейский фотограф, но, приглядевшись, рассмотрел, что фотографирует репортёр. Один из констеблей вознамерился прогнать наглого газетчика, но инспектор распорядился представителю прессы никоим образом не препятствовать, чем изрядно удивил и констебля, и репортёра. Констебль недоумевающее смотрел на инспектора, так что тому пришлось дать пояснение:
– Наш фотограф приедет неизвестно когда, а скорая нарушит тут всю картину. Пусть хоть какие-то снимки будут.
Репортёр торжественно пообещал поделиться снимками с полицией, после чего защёлкал блицем с удвоенной скоростью.
Делать тут Бекфилду больше было нечего. Отдав распоряжение констеблю записать фамилии и адреса свидетелей, он направился к телефону. Шефу дозвониться не удалось, его не было ни дома, ни в участке. Зато Джордж был дома.
– Джордж, извини, что звоню домой, но тут такое случилось…
– Бекфилд, я в курсе, по радио уже передавали. Что ты хочешь от ясновидца?
– Те трое красавчиков мертвы. Но некоторые свидетели утверждают, что их было не трое, а четверо. Всё это крайне сомнительно, но тем не менее… Кто у этих мерзавцев мог быть четвёртым? Ты бы не взглянул на материалы дела под этим углом?
– Незачем мне смотреть лишний раз. Я уже давно определил четвёртого. Это некий инспектор Мортон. У него брат тоже погиб в той перестрелке. Ты уверен, что инспектор там отметился?
– Ни в чём я не уверен. Это ресторан. То есть, питейное заведение. Свидетели, соответственно, в основном пьяные. И видят гораздо больше того, что есть на самом деле. Но мне не нравится ситуация, когда семь человек перебили друг друга. Напрашивается идея, что был и восьмой.
– Ну вот если там кто-то ещё и был, то это Мортон. Восемьдесят четыре против шестнадцати, что он. Так что, Мэри погибла?
– У неё из груди слева торчит кинжал. Сам-то как думаешь?
– Так и передавали по радио. Только противниками её были те три кадра, ну или четыре, если твои свидетели не врут, а они вроде как собирались орудовать пистолетами, а не кинжалами.
– Будем выяснять.
– Жаль, если её убили. Я надеялся, что ты на ней женишься. Тебе давно пора жениться.
– Убита без всяких если. Я сам видел её труп. И я чувствую себя виноватым в её смерти.
– Чтобы искупить вину, женись на ней, если она выживет.
– Джордж, ты уж извини, но твои шуточки над её трупом совершенно неуместны.
– Я ведь ясновидец. И ясно вижу, что она жива.
– Ладно, спасибо. Пока.
– Пока. Смотри, не упусти такую невесту.
Выругавшись, Бекфилд снова вышел на улицу. Полицейской бригады всё ещё не было, зато парамедики уже прибыли. Три машины скорой помощи стояли одна за другой и мигали проблесковыми маячками. Шесть парамедиков осматривали пострадавших. Один из них явно был телепатом. Он медленно ходил от одного тела к другому и подолгу стоял возле каждого с задумчивым видом. Его основной задачей было определять, жив человек или уже нет. Другой медик возился с Мэри. Бекфилд подошёл к нему.
– Чем вы заняты? – поинтересовался инспектор.
– Да вот, наш телепатик говорит, что она жива. Да и серьёзных ран я на ней не вижу. А вот ведёт себя как самый натуральный труп.
– Нет серьёзных ран? А кинжал в груди?
– Ерунда это, а не рана. Надо будет только заштопать её, и дамочка этой самой грудью даже когда-нибудь сможет кормить младенчиков. А я вот думаю, оставить этот кинжал там, где он сейчас есть, или всё-таки вынуть. По инструкции нужно оставить. Хирург должен вынимать. Но хирург у нас один, а он сейчас вон с тем парнем разбирается. И, похоже, он там застрял надолго. А, чёрт с ней, с инструкцией!
Бекфилд заворожено смотрел, как санитар, или кто бы он там ни был, осторожно вытаскивает кинжал из левой груди Мэри, а затем накладывает на неё повязку.
– Ну вот, – сообщил медик. – Зачем доктора беспокоить? А сейчас дадим ей нюхнуть нашатыря, и, надеюсь, с ней будет всё в порядке. Обычный обморок.
Мэри открыла глаза, приподняла голову и осмотрелась.
– Инспектор, – смущённо произнесла она. – Вас не затруднит смотреть на что-то другое, а не на мою грудь?
– Мэри, – улыбнулся инспектор, не отводя взгляда от её груди, – я очень рад, что вы живы. Но дело прежде всего. Расскажите, пожалуйста, что тут произошло.
– Эти трое увидели пару магов, которые вышли из академии, и побежали к ним. То есть, не побежали, а пошли, но очень быстро. Но всё равно не успели. Подъехало такси, и маги сели в него. Вот тут эти и на самом деле побежали. К своей машине.
– Мэри, их точно было трое? Не четверо?
– Нет. Трое. Всё время их было трое. Больше с ними никого не было.
– Ещё один момент. Где их машина?
– Доктор, можно мне встать?
– Я не доктор, – отозвался санитар, – но ни малейших препятствий не вижу.
Бекфилд помог Мэри подняться, и она осмотрелась по сторонам.
– Вот она, их машина, – девушка показала на автомобиль. – Мне продолжать отчёт?
– Да, продолжайте, – кивнул инспектор.
– Я хотела остановить какую-нибудь машину, но боялась, что никто не остановится. Тут я увидела констебля Уолша, который случайно там оказался…
– Он там не случайно оказался. Его туда шеф поставил. Именно на такой случай. Но продолжайте.
– Я ему представилась и попросила остановить машину. Но оказалось, что он на мотоцикле.
– Шеф, оказывается, и это предусмотрел.
– Мы их легко догнали, потому что таксист ехал небыстро. Возле ресторана он высадил пассажиров и уехал, они пошли к двери ресторана, те трое – за ними, а мы с констеблем следом. Тут вижу, эти пистолеты достали. Я и отреагировать не успела. Маги развернулись, наверно, один из них телепат. Девушка их кнутом хлестала, у одного из них шея улетела куда-то… Я не знаю, как понятнее сказать…
– Нормально. Я видел его труп, так что понимаю, о чём вы говорите.
– Второму она голову проломила, а третьего, сержанта, ударила по спине, и такое было впечатление, что она его на две части кнутом разрубила.
– И сержанта я тоже видел. Девушка отменно владела своим оружием.
– А они всё это время в парня стреляли. Ну вот, всё так быстро кончилось, мы и сделать ничего не успели.
– Не переживайте, Мэри. Ещё никому не удавалось обогнать пулю. Что было потом? Это же ещё не конец истории?
– Потом девушка стала на колени перед телом парня и плакала. Наверно, они разговаривали, но я не уверена. А мы не мешали, нам казалось, что спешить уже некуда.
– Мне на вашем месте тоже так показалось бы.
– А тут вижу, она откуда-то кинжал вытащила, и убить его хочет. А я уже пистолет подобрала, того типа, которого она первым убила. Ну, я этот пистолет на неё направила и кричу ей «Замри!». И она замерла на время и смотрит на меня. Констебль подбежал к ней сзади, а она ударила кинжалом своего парня и тут же метнула в меня кинжал. И вот я стою, а у меня из груди кинжал торчит. Тут у меня в глазах потемнело, и я дальше ничего не помню.
– Мэри, свидетели говорят, что вы застрелили констебля. Да и пистолет возле вас без единого патрона.
– Не помню, чтобы я стреляла. Жаль, если так.
– Не переживайте, вроде жив он. С ним врач возится. Пойду, посмотрю, что с ним.
– Я с вами, инспектор. Вдруг вам помощь телепата понадобится.
– Да куда вы пойдёте с обнажённой грудью?
– Вы уже мою грудь видели, а остальные мне безразличны.
– Вот даже как… Ладно, давайте поработаем. Вот, например, что от меня нужно этому достойному медику?
– Вы тут главный? – поинтересовался медик.
– Думаю, да. А вы что, сами претендуете на лидерство?
– Нет, я просто хочу спросить. Когда можно будет увозить трупы?
– Хороший вопрос. Где, чёрт возьми, следственная бригада? Где фотограф и чёртова уйма экспертов с их передвижной лабораторией?
– Это вы меня спрашиваете?
– Нет, шефа полиции. Но его, к сожалению, тут нет.
– Тогда он вряд ли вам ответит.
– Я тоже так думаю. Ладно, констебль подождёт. Мэри, нужна ваша помощь как телепата. Давайте обыщем трупы этих мерзавцев, и пусть их увозят в морг.
– А как в этом поможет телепатия?
– Вы сможете прочитать мои мысли и убедиться, что других детективов здесь нет. Я хотел бы знать, почему, но это тоже вопрос, на который шеф мне сейчас не ответит.
– Инспектор, поверьте, я готова на многое, но обыскивать окровавленные трупы… это выше моих сил, – Мэри содрогнулась.
– Всё приходится делать самому, – жаловался непонятно кому Бекфилд. – Ну стоило разве ради этого становиться инспектором? Хотя, наверно, всё-таки стоило. Оклад гораздо выше. Так, у обоих по паре фотографий. На одной погибший парень, на другой неизвестная мне девушка. Больше ничего интересного в карманах нет. Одежду потом проверят эксперты, если они вообще когда-нибудь соизволят приняться за работу. Увозите! Мэри, идёмте допрашивать тех, кто выжил в этой бойне.
Констебля тем временем уже увезли в больницу. А вот ведьму, которую привели в чувство, увозить и не собирались. Она сидела на земле, держась за голову.
– Вы способны ответить на несколько вопросов? – поинтересовался у неё Бекфилд.
– Ох, голова разламывается… Отвечу, если вы полицейский. Кому попало я отвечать не стану.
– Я инспектор Бекфилд из городской полиции. А кто вы?
– Меня зовут миссис Джоан Смит. Не смейтесь, это настоящее имя. Я курсант магической академии, там я записана под именем Баньши. Кстати, инспектор, эта девушка с вами? Она, вообще-то, стреляла в меня. Правда, не попала ни разу.
– Да, она наш детектив.
– Сейчас ещё припоминаю, видела её в кафе. Она там якобы была официанткой. Работа под прикрытием?
– Да. Именно на такой случай, как сегодня, её туда и поставили.
– Немного с этого толку вышло, верно?
– В общем, да, – согласился Бекфилд. – А кто тот парень, который был с вами?
– Драго, тоже курсант. Его настоящего имени я не знаю, для меня он был просто Драго, – Баньши заплакала.
– Вытрите слёзы и посмотрите на фото. Кто эта девочка?
– Не знаю. Очень похожа на Линду, но может, и не она.
– Эта самая Линда как-то связана с Драго?
– Они жили в одной комнате.
– Можно ли о ком-нибудь из них сказать, что он или она хорошо стреляет из пистолета?
– Да, так можно сказать о Линде. Она стреляет просто отлично. Пули у неё ложатся в мишень так, как если бы она их руками раскладывала.
– Понятно. Миссис Смит, последний вопрос. Пока последний. Правда ли, что вы сами убили своего друга?
– Он очень об этом просил. Не хотел умереть от пули. Хотел от огня дракона или от кинжала. У меня был только кинжал. Я не могла ему отказать в такой мелочи. Даже рискуя жизнью. Я ведь так понимаю, ваш детектив пыталась мне помешать нанести удар милосердия, да? Понимаете, Драго был самым хорошим человеком из всех, кого я знала. Инспектор, почему хорошие люди гибнут, а всякое дерьмо остаётся жить?
– Всякие люди гибнут. Все мы умрём, рано или поздно. Пока хватит, а позже я вас допрошу ещё раз, со всеми подробностями. Если мисс Мэри подтверждает, что вы говорите правду, – Бекфилд дождался, пока Мэри кивнула. – Подтверждает.
– А вы, девушка, простите меня, пожалуйста, за рану на вашей великолепной груди.
– Не переживайте, миссис Смит, – посоветовал Бекфилд. – Она ведь тоже пыталась вас убить. Стреляла в вас, несколько пуль выпустила. Не попала вовсе не потому, что не хотела. Так что вы квиты. Эй, констебль!
– Вы что-то хотели, инспектор?
– Отвезите эту женщину в магическую академию. Пусть как следует отдохнёт. Ей сегодня здорово досталось.
– Инспектор, а что мне будет за… моё милосердие? – поинтересовалась Баньши.
– Не мне это решать, а коронёру. Я лично сделаю вид, что про эвтаназию в вашем исполнении ничего не знаю. Но не более. На доктора, который будет делать вскрытие, давить, чтобы он след от кинжала не увидел, я не собираюсь.
– Спасибо, инспектор! До свидания!
Бекфилд огляделся. Трупы уже все увезли. Какая-то суета продолжалась возле сержанта МакКеннона. Там что-то делали медики, и последний, видимо, обряд проводил католический священник. Патер наклонился к сержанту, выслушал его, а затем направился к Бекфилду.
– Вы инспектор Бекфилд, да? – уточнил патер.
– Пока да, – признался Бекфилд. – Но за эту бойню меня могут и разжаловать в простые детективы.
– Это неважно, – сообщил слуга Божий.
– Ошибаетесь, святой отец, это очень важно. Разница в окладе просто огромная.
– Я не намерен обсуждать дела мирские.
– А что вы намерены? Может, поделитесь со мной? Ваши планы с моей скромной персоной как-то связаны?
– Мистер МакКеннон просил меня передать, что хочет перед смертью поговорить с инспектором Бекфилдом. То есть с вами.
– Святой отец, у меня нет ни малейшего желания говорить с такими, как мистер МакКеннон, – проинформировал священника Бекфилд. – Но мой профессиональный долг требует, чтобы я с ним поговорил. Идёмте, Мэри.
МакКеннон лежал всё в той же позе, на животе. Спина его, рассечённая глубокой раной, была аккуратно перевязана.
– Бекфилд, я хочу поговорить с тобой наедине, – сообщил сержант. – Пусть все отойдут.
– Мэри останется, – выставил условие Бекфилд. – Хочешь поговорить? Давай! Расскажи мне, какую роль в вашем преступлении играл инспектор Мортон. Я внимательно тебя слушаю.
– Я не сдаю коллег. И я не о том хотел с тобой поговорить.
– Не вижу другой темы, представляющей взаимный интерес.
– Слушай, дело вот в чём. Врач сказал, что я вряд ли выживу.
– Это сэкономит королю расходы на повешение.
– Но если я всё-таки выживу, я останусь на всю жизнь паралитиком.
– Интересно, а как вешают парализованных? Я бы с удовольствием посмотрел.
– Я не хочу жить парализованным. Бекфилд, даже врагам не отказывают в ударе милосердия!
– Меня вполне удовлетворяет тот удар, который нанесла тебе девушка. Просто мастерский удар. Вполне милосердный. Зачем ещё что-то добавлять?
– За что ты меня так ненавидишь, Бекфилд? Ты же знаешь, зачем я сделал то, что сделал. На моём месте ты поступил бы так же!
– Ты хоть понимаешь, что ты натворил? Ты кого убить-то хотел? Линду, да?
– Моего сына убила Мелинда Уилсон.
– А ты убил хорошего парня Драго, который никому из вас ничего плохого не сделал. Да и вообще он ни в чём не виноват. Убили вы только его, и никого больше.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?